И аз воздам

— Для этого тебе надо было бы подать прошение на имя его величества короля Райделла, а ее величество тут не причем, — Крайден на короткое время просветлел, но потом вновь озаботился проблемой приглашений, — да, хочу тебе еще сказать, что лично я никогда не получал подобную форму приглашения и теперь теряюсь в догадках, что бы это значило.

— Орвилл, ну может быть все не так страшно, как ты себе это представляешь? Что там делают на ваших приемах? Кто туда приходит? Ты введи меня хоть немного в курс дела, чтобы мне там не выглядеть деревенской дурочкой!

Раз от приглашения отказаться было нельзя, надо было готовиться как подобает… это были не мои слова, а Крайдена, который и распоряжался той самой подготовкой. По большому счету меня вполне бы устроили те самые платья, которые я носила, но, услышав в ответ очередной раз: «у нас не принято так одеваться на подобные приемы», спорить не стала и положилась во всем на его решение, только попросив не особенно выкладываться ради одного визита. Неприятно было только одно — за мои наряды тоже надо было что-то платить, и деньги эти шли из кармана Орвилла, а не из моего. Откуда у меня они возьмутся, если я здесь… а действительно, кто я здесь? На ум приходило только одно определение, называющееся разными словами, но имеющее один и тот же смысл. Любовница… содержанка… сожительница? Пусть даже я у себя дома достаточно легко относилась к подобным вещам, но здесь все обстоит по-другому. Осторожные вопросы на эту тему — а как подобные ситуации решаются в Лионии, вызывали либо деланное недоумение, мол, что делается за чужими дверями, никого не касается, либо Орвилл спрашивал в лоб, что меня не устраивает — отношение слуг, отсутствие подруг или желание иметь какую-то вещь, которую я присмотрела для себя. Как правило при подобных вопросах я тушевалась, считая неприличным давить на него и называть вещи своими именами и дальше наши разговоры перетекали в обсуждения насущных дел. Дела были самыми разнообразными, начиная от его ситуаций по службе, не особо отличающихся от наших проблем и заканчивая моими успехами в освоении географии. До истории дело пока не дошло, для этого надо было получше читать, чем пока что получалось у меня, а вот рассматривать карты было гораздо интересней. Из них я быстро уяснила для себя, что Рифейские горы находятся на юго-западе, гранича лишь краем с землями королевства, Дейские горы и Арсворт расположены где-то ближе к северо-западной границе, Делькор, естественно, почти посредине страны и сама Лиония по большей части все-таки равнинная держава. Названия городов ни о чем не говорили, как и названия сопредельных стран, но это дело наживное, со временем запомнятся.

Только посмотрев на других гостей в огромном зале, я поняла, что мое платье все-таки было достаточно простым по сравнению с остальными шедеврами портновского искусства, в которых щеголяли местные аристократки.

— Орвилл, извини, — тихо шепнула я Крайдену, улучив подходящий момент, — зря я вчера так говорила… тут такие клумбы из кружев ходят, что даже спрашивать боюсь, сколько на все это великолепие потрачено!

— Я же говорил тебе, — вполголоса ответил он, — что ты зря так настаивала на простоте. Теперь жалеешь?

— Ничуть, не люблю такой пышности… ты же видел, в чем я ходила дома и это меня вполне устраивало!

Стоящий при входе важный распорядитель с поклоном принял от нас обоих знаменитые карточки приглашений, оглядев обоих цепким взглядом и пожелал приятно провести время. Никаких криков о фамилиях и титулах гостей тут не было, хотя я уже приготовилась к воплю за спиной о присутствии «госпожи Колесниковой» на весь зал. Ну и правильно, тут гостей — море, пока о каждом проорешь, горло надорвешь, а кому надо, тот и так найдет!

— А где королевская чета? — покрутив головой по сторонам, я видела только людской водоворот, медленно перемещающийся в пределах стен зала. — Или они позже подойдут?

— Да, их величества будут открывать прием, скажут несколько слов приглашенным. Кто-то будет обсуждать сложившиеся дела, вон в том конце зала, — Орвилл вытянул шею, посматривая поверх голов, — будет играть музыка и как только их величества пройдут первой парой, начнутся танцы.

— Это обязательно для всех? — понятное дело, что здешние танцы совсем не то, что наши, хоть кое-что в порядке ликбеза Крайден мне показал, но ручаться за правильность фигур я бы не рискнула. Впрочем, чего это я загоношилась, хорошо, если с Орвиллом потанцую, а уж он и сам не особый знаток этих развлечений, как вчера сообщил с расстроенным видом. Впрочем, я его успокоила, что в бой я рваться не собираюсь и меня вполне устроит находиться при нем все доступное время. За это я была награждена потеплевшим взглядом в гостиной и особой благодарностью потом…

— Нет, не обязательно, тут все зависит от того, кто кого пригласил прямо здесь или договорился заранее… пошли-ка, подойдем вон к тому элефанту, — и он двинулся к небольшому столу, на котором блестела целая батарея высоких бокалов и больших блюд с горами закусок, выложенных в виде башенок. Рядом с этим великолепием стоял почти квадратный мужчина, задумчиво потягивая содержимое бокала. Немного длинноватый камзол делал его еще шире в плечах, чем он был на самом деле и он то и дело оттягивал от шеи жесткий воротник с кружевами, как будто он ему мешал дышать. — Рад тебя видеть, Шеллор, — поприветствовал его Орвилл, — знакомься, это Ле… Валерия.

— Очень приятно, Шеллор, — пробасил мужчина, — как это ты вдруг выбрался сюда? Валерия, я искренне рад знакомству с вами!

Я уставилась на протянутую ладонь, а Орвилл вдруг фыркнул и положил на нее мою руку, которую Шеллор легонько сжал и поцеловал.

— Ты не удивляйся, — весело сказал Крайден, — у Валерии на родине не принято так приветствовать дам, вот она и не поняла, что ты хотел сделать!

— А как у вас здороваются, — тоже расплылся в улыбке Шеллор, — просто смотрят друг на друга и все?

— Нет, пожимают руки друг другу при встрече… а, ну так только мужчины делают! А женщины целуются… в щеку, разумеется.

— А если мужчина с женщиной встречается? — продолжал расспрашивать Шеллор.

— Кивают друг другу и все, — Орвилл ухватил со стола бокалы и протянул один мне, — это легкое, но много все равно лучше не пить. Лерия, мы тут немного поговорим о делах, если тебе неинтересно, можешь пройтись по залу…

— Может, я лучше с вами постою? — перспектива бродить по залу одной меня не прельщала, а ну как я потом их попросту не найду, что делать-то тогда? — вы говорите, я вам мешать не буду и занимать меня разговорами тоже не надо.

— Благодарю вас, — шутливо поклонился Шеллор, легонько усмехнувшись в свой бокал. — Орвилл, раз Валерия обещает, попробую… Дело обстояло так, — он мгновенно поменял тон с добродушно-иронического на серьезный, — я попытался прояснить, что и кому известно о тех давних лабораторных работах. Начинались они как занятия с отстающими по данному предмету и мэтр Прейн поначалу не мог нарадоваться, что его предмет вызывает такой восторженный отклик. Постепенно отстающие либо повышали свои знания, либо решали это другими способами…

— Кто там был? Мэтр Прейн еще жив? — нетерпеливо спросил Крайден. — Я его очень плохо помню, по-моему, это был уже совсем дряхлый старичок.

— К сожалению, мэтр уже покинул наш мир, и не может ответить на твои вопросы. Он считался признанным знатоком своего предмета и очень переживал, что слушатели Академии не отдают ему должное.

— И ничего не сохранилось из его архива?

— Сохранилось, но он находится у его сестры, которая совершенно не хочет идти ни с кем на контакт.

— А кто из тех, отстающих, сейчас здесь в Делькоре?

— Бывших отстающих, Орвилл, — хохотнул Шеллор, — бывших! Как правило, стоило им сдать экзамен, как они моментально забывали дорогу к мэтру, а это его чрезвычайно обижало. Он всегда считал, что его предмету уделяют слишком мало внимания и слушатели и сам ректорат, ставя незаслуженно мало часов для изучения. «Тонкие материи постигаются вдумчивым изучением и с их помощью можно своротить горы так, что вокруг никто ни о чем не заподозрит»… тебе что-нибудь напоминает эта фраза?

— Это мэтр Прейн говорил? — напрягся Крайден.

— Да, и частенько, — кивнул его собеседник, прихватив еще бокал со стола, — один из бывших отстающих, некий господин Бертон… ты случайно его не знаешь? Нет? Значит, действительно ничего из себя не представлял в годы учебы… так вот, этот Бертон показал, что первый семестр мэтр просто выходил из себя, раздражаясь от нежелания постигать даже то немногое, что он пытался вложить в юные головы, а во втором семестре он перестал нападать на всех, как будто махнул рукой на их нерадивость.

— Решил, что все равно не научит тех, кто ничего не хочет знать?

— Отнюдь, — Шеллор опять посерьезнел, — он вел себя так, как будто был чем-то очень доволен и даже стал более снисходителен на экзаменах ко всем.

— Значит, кто-то все же прислушался к его мнению и решил, что тонкие материи… кто же это был?

— А ты не догадываешься? Всего их было трое, кто ходил к мэтру не только ради разъяснения непонятных терминов, но и ради более углубленного изучения его предмета, на который другие махнули рукой. Эта троица образовала некий кружок, но поскольку многие в Академии на инфузию смотрели как на второстепенный предмет, то и на этот кружок обращали внимания не больше, как на баловство. Я полагаю, что мэтр когда-то проводил свои собственные опыты, весть о результатах которых пытался донести до ректората. Там это восприняли как милое чудачество, не задумываясь о его сущности, мэтр обиделся и положил результаты в самый дальний ящик. Там они и лежали, пока не нашлись те, кто очень быстро ухватился за возможность воспользоваться ими. Сыграли на обиде… незаслуженной обиде, а дальше было уже дело только за тем, чтобы старик делился своими сокровенными тетрадками.

— Не думаю, что они с самого начала знали о его опытах и наработках. Все-таки это были студенты, — возразил Орвилл, — да еще и отстающие. Скорее всего, старик случайно обмолвился о возможностях инфузии, а те… трое заинтересовались, — зло выдохнул он. — Ты же знаешь, как ведут себя незаслуженно обиженные, если найдут благодарную душу? Похоже, что мэтр решил сделать из них настоящих мастеров своего дела.

— Не из всех, — Шеллор погрозил пальцем, — по-настоящему для этого тоже нужно не только желание, но и кое-какие способности. Из той троицы они были только у…

— Я знаю, — скрипнул зубами Орвилл. — А что с теми двумя? Где они сейчас?

— Один служит в нашем посольстве, в Белтии. Смею заметить, что он там пришелся к месту и скромная должность второго секретаря позволяет ему общаться с такими же, как он, помощниками, служащими в самых разнообразных ведомствах и знающими гораздо больше, чем они думают. Применяя же кое-какие знания, полученные от мэтра Прейна, он направляет их мысли в нужном направлении. Не грубо, а именно так, как учил мэтр… пока что со стороны Белтии никто и не догадывается, что он может делать. Там он уже находится два года и появлялся в Делькоре последний раз год назад.

— А второй, где он сейчас?

— Второй… второй погиб. Помнишь покушение на его величество Райделла? Один из его приближенных и был тот, о ком ты спрашиваешь. Погиб он совершенно случайно, вилт задел ему шею лапой, когда его сумели отогнать от его величества. В тот день он не должен был находиться около короля, но его попросили передать какую-то срочную бумагу, письмо, кажется… вот он и подставился. Глупо получилось, вышел с документом, а тут это чудовище…

— Теперь я склонен полагать, что это было не глупо, а наоборот, чрезвычайно умно подстроено. Спасибо, Шеллор, ты мне очень помог.

— Первого надо вызывать?

— Нет, — отрезал Крайден, — пусть сидит в своей Белтии и благодарит Айди, что еще жив. Хорошо бы изъять все, что осталось у этого Прейна, пока до его наработок не добрался кто-нибудь еще. Самовлюбленные идиоты, — прошипел он, — ну что им стоило хоть немного прислушаться к старику тогда, двенадцать лет назад!

— Сделанного не воротишь, — Шеллор успокаивающе похлопал Орвилла по плечу. — Все уже позади. Валерия, вы не устали слушать нашу болтовню?

— Ничуть, — я постаралась улыбнуться как можно приветливей, — даю слово, что рядом с вами обоими мне было очень хорошо, хоть вы и говорили о своем. Я с удовольствием рассматривала гостей и совершенно не обижена, что не участвовала в вашем разговоре.

Участвовать, конечно же, я в нем не могла, но вот слушать — слушала внимательно, особенно когда проскочило название непонятного предмета изучения. Опять вопросы крутились вокруг покушения на Райделла, что подливало масла в огонь любопытства да и сам непонятный предмет страшно заинтересовал. Инфузия… надо бы при случае расспросить, что она из себя представляет?

— А вот моя жена не любит слушать о том, чего не знает досконально и будет выспрашивать все подробности, пока не выгрызет мне все изнутри, — пожаловался Шеллор, опрокидывая остатки из бокала и шаря рукой по башенке из закуски, — иногда мне кажется, что в моих делах она уже разбирается гораздо лучше меня!

— Ты опять на меня жалуешься? — женский голос за спиной заставил руку Шеллора вздрогнуть, но он не растерялся и просто схватил пятерней верх сооружения. — Нельзя ни на минуту оставить одного… ого, да ты уже два бокала прикончил! — возмутилась высокая шатенка в пышном платье, воззрившись на своего благоверного. — Сил моих нет с тобой воевать, — закончила она неожиданно мягко и, радостно улыбнувшись Орвиллу и мне, поцеловала мужа в щеку. — Никакого сладу с ним, стоит мне только отойти, как он опять о делах! Даже здесь, во дворце, опять какие-то дела… ну что вы там обсуждали? Девушка стоит рядом, скучает без вашего внимания, а вы и забыли про нее… познакомь нас, Орвилл!

— Прости, Карина, — Крайден отошел в сторону, — знакомься, это Валерия.

— Карина, — улыбнулась шатенка, — жена вот этого несносного служаки, — взяв мужа под руку, она ласково погладила его по щеке. — Значит, вы и есть та самая Валерия, которая выступала на суде? Вам не было страшно?

— Страшно? — я бросила взгляд на Орвилла, — но… там же была стража, судьи… сам король… или все же…

— Карина, не пугай Валерию, — Крайден сжал мне локоть, — у нее на родине понятие «страшно» означает только угрозу жизни. Все остальное они воспринимают как некоторые неудобства и стараются не обращать на это внимания. Она совершенно спокойно отвечала на вопросы Иллайна и его величества Райделла, с ней говорила ее величество королева Элизабет и они даже нашли общий язык, беседуя о семье. Все нормально, а то, что она стояла перед всем залом, так это было очень недолго.

— А, ну раз вы не из Лионии, — поспешила оправдаться Карина, — тогда понятно. У нас женщины не любят находиться в таких местах, как суды, и по возможности никогда не выступают там. Само место такое, что… все смотрят на тебя, разглядывают снизу доверху, слушают каждое слово, обсуждают каждый жест, а вдобавок от тебя еще зависит судьба тех, над кем проходит суд… нет, это место не для женщины, тем более, не для молодой девушки! А вдруг в зале сидят родственники того, кто будет осужден? Они же обязательно попробуют потом сделать какую-нибудь гадость! Пусть даже их род формально не поддержит, а вот при случае… нет-нет, я бы на такое никогда не пошла!

— Все, дамы, хватит болтовни, — Шеллор потянул свою половину, которая еще хотела что-то добавить, — уже вышла королевская чета, надо послушать, что скажут. Пойдемте поближе.

Что говорила королевская чета, я не особенно и разбирала. Гораздо больше меня интересовало последнее замечание Карины, но, поразмыслив, я решила, что если бы хотели сделать что-то поганое, то уже бы сделали, благо времени прошло достаточно. А кто сделал-то, когда всех забрали прямо в зале? Родственники… а самый главный родственник пока что остается сам король, против которого не попрешь, живу я тоже не в гостинице, вряд ли кто будет меня караулить с поленом за углом. Правда, по темным углам я и не хожу, исключительно в светлое время суток и по достаточно многолюдным улицам, не будут же ко мне подваливать при всем честном народе?

Речь короля кончилась, все радостно захлопали, но по залу никто не разбредался, только разошлись по стенам, оставляя в середине свободное пространство.

— Это что сейчас будет? — как не вытягивай шею, но впереди ничего не было видно.

— Сейчас будет музыка и королевская чета откроет своим выходом вторую часть, — Орвилл говорил почти в ухо, прикасаясь к нему губами. — Сперва они пройдут круг, чтобы все приглашенные их видели, потом можно будет присоединяться. Я что, зря тебя учил? — теперь уже поцелуй был вполне осязаем, хоть со стороны и смотрелся как тихое перешептыванье. — Конечно, я не его величество Райделл…

— Перестань, — я прикрыла ему рот рукой, которую он незаметно поцеловал в ладонь, — я вообще могу прекрасно обойтись без всего этого. Лучше бы просто по Делькору пройтись, посидеть где-нибудь, чтобы никто не смотрел со стороны.

— Пройдемся потом, когда все начнут расходиться, — обрадовался Крайден, — с Шеллором я уже повидался, а все остальные… да переживут без меня! Пока их величества не уйдут, никому уходить нельзя, согласно правилам. Придется ждать…

Подобное заявление меня обрадовало и даже находиться на приеме, неизвестно по какому поводу, перестало казаться скучным и неинтересным. С Орвиллом здоровались, бросая на меня любопытные взгляды, вежливо кивали и улыбались, но таких нормальных разговоров, как был с Шеллором и его женой, не было. Насколько я поняла, должность и положение Крайдена не было таким уж высокопоставленным, чтобы его знали все в Делькоре. Маг-протектор пятой ступени в здешней иерархии служб что-то вроде нашего капитана или майора, а бомонд в зале в основном состоит из тех, кто как раз протирает штаны у трона.

Заиграла музыка и королевская чета закружилась в танце по всему освободившемуся пространству. А ничего, вполне элегантная пара, король не трясет пивным брюхом, у королевы нет лошадиной задницы и со стороны они очень неплохо смотрятся! Круг прошли… второй… нет, ну действительно, как красиво танцуют, вот и темп музыки снизился, но они пошли медленнее, король на одно колено встал, пока королева обходила его, держась за протянутую руку, сделала этакий книксен, король встал, приблизившись к ней близко-близко, даже юбки прижал, зато как они смотрят друг на друга! Опять полетела музыка и они закружились уже в другом ритме, медленно и плавно выполняя вроде бы несложные фигуры. Краси-иво…

Замерла королевская чета неподалеку от нас, я даже удивиться не успела, как они оказались рядом. Королева гордо подняла голову с высокой прической… ох ты, а драгоценностей-то сколько на ней, и как такую тяжесть таскать только? Подняла голову и вдруг посмотрела прямо на меня, хоть и стояла я не в первом ряду. Улыбнулась так приветливо и кивнула… узнала, что ли? А я что должна делать, тоже кивнуть? А не обидятся?

— Прикрой глаза и наклони голову, — подсказка пришла очень во-время, а то я так и стояла бы с вытаращенными глазами!

Королева улыбнулась еще более весело и пошла вместе с Райделлом в сторону разодетых гостей, а я облегченно вздохнула и разжала стиснутые пальцы.

— Ну что ты испугалась, — Крайден демонстративно потер руку, на которой отпечатались красные пятна, — забыла, как поклониться надо? Хорошо, что у нас не требуют соблюдения всех правил, а то другая могла бы и разгневаться, что ты смотришь и все!

— Казнили бы? — я виновато посмотрела на Орвилла, — ну растерялась я…

— Нет, казнить бы вряд ли стали, а вот в тюрьму бы посадили. за неуважение! Но ты не расстраивайся, я бы присылал тебе что-нибудь вкусненькое, чтобы не было так скучно, например, книгу о правилах этикета. Тихо… здесь эмоции неуместны, — смеясь, он перехватил руку, которой я собиралась ткнуть его в бок, — это сделаешь вечером!

Несмотря на всю кажущуюся простоту фигур, сбивалась я постоянно, то и дело наступая Орвиллу на ноги. Положа руку на сердце, можно было сказать, что и он тоже не был великим танцором, но в тот момент нам это было совершенно безразлично. Те, кто танцевал легко и непринужденно, кружились в самой середине зала, а мы удовольствовались местом ближе к стене, не испытывая от этого никаких затруднений. Пара, шедшая перед нами, была нашего поля ягоды, поскольку они больше смотрели друг на друга, чем на окружающих. Танцы тут были длинные, мы успели обойти весь зал, следуя за остальными и с радостью остановились около очередного стола, уже изрядно пощипанного.

— Вина больше не пьем, — Орвилл ухватил два бокала с той стороны, которая была совсем нетронутой, — лучше сделаем это вечером, хорошо?

Фруктовый вкус охладил горло и вдруг захотелось есть, как будто я неделю не брала в рот ни крошки.

— Кого бы тут покусать? — я потянулась к полуразрушенной башенке, стремясь утащить с нее корзиночку с паштетом. — А ничего, вкусно… ты будешь? — протянула Крайдену вторую на ладони, — бери, а то скоро ничего не останется.

— Спасибо, — со стороны вроде взял и все, только короткое пожатие пальцев говорило о благодарности.

— Орвилл? О-о, кого я вижу, неужели сам Орвилл Крайден пожаловал на этот прием? Что такое с тобой произошло, что ты перестал заниматься исключительно важными делами и снизошел до наших увеселений?

Лицо у Орвилла превратилось в ледяную маску, даже казалось цвет глаз поменялся при этих словах.

— Здравствуй, Мелида, — он надменно поприветствовал уже знакомую мне стервозную брюнетку, — рад видеть тебя в добром здравии. А где Фредрик?

— Пошел поприветствовать знакомых, — она оценивающе окинула меня взглядом, как будто подсчитывала стоимость увиденного, — это та самая Валерия, которую ты привез на суд? Ну представь же нас друг другу!

— Мелида, — мотнул головой маг, — Валерия.

Брюнетка сощурила глаза, сразу став похожей на злющую кошку. Не иначе, оскорбилась, что он первой представил ее мне, а не наоборот, вон, аж ноздри расширились, так сопит от злости! Ничего удивительного, это же лучшая подруга Дайлерии, вряд ли со мной она будет мила и любезна.

— Говорят, ты в большой чести у их величеств, — немного подумав, Мелида сменила тон и заворковала с милой улыбкой, — о тебе только и шел разговор последнее время. Его величество проявил к тебе большое расположение, так что я совсем не удивлена, встретив тебя здесь. А Валерии решили показать все наше общество? Откуда она приехала-то? — повернувшись вполоборота, она продолжила, не дожидаясь ответа, — жаль Дайлерию, такой сильный маг, как она, среди слабых женщин… это большая редкость! Валерия, а вы не скучаете в Делькоре одна? Или до вашего отъезда осталось совсем немного времени и вам просто некогда это делать? А что вы делаете днем?

— Учусь, — охотно сообщила я, не уточняя подробностей. — Потому и скучать мне некогда.

— Интере-есно, — протянула Мелида, — а просто так сидеть над книгами вам не надоело?

— Я не сижу просто так, я их читаю и для меня это очень интересно и важно.

— Никогда не понимала Дайлерию, — сморщила носик Мелида, — как можно находить интерес в постоянном чтении? Орвилл, ну что ты молчишь, тебе вот тоже твои дела милее всего на свете? Валерия, вы даже себе не представляете, как этот сухарь обожает копошиться в своих бумагах! Несчастная Дайлерия жаловалась мне столько раз, что он просиживает до утра, не в силах расстаться с одолевающими его мыслями… ну разве это нормальное состояние, вот скажите мне прямо! Вокруг столько всего интересного, вот например второго дня мы решили зайти в одно приличное место, просто чтобы посидеть и поговорить. Зашли, посидели, а потом мы решили посмеяться и разыграть прислугу… это было так весело, даже не представляете! Камилла и Ларита ушли, а я и Свейта остались и попросили принести наш заказ. Потом на наше место сели Камилла с Ларитой, а мы со Свейтой вышли, а Камилла сказала девушке, что здесь никого не было и они с Ларитой сели за пустой стол! Девушка убежала к хозяину, а мы опять поменялись… как мы хохотали, когда к нам пришел хозяин и увидел, что нас только двое и девушка подтвердила… ой, мы чуть не умерли от смеха, какие у них были лица! А потом поехали кататься, только было уже поздно и надо было спешить. ну мы и спешили так, что все просто рассыпались в разные стороны, визжа от страха! Ларита смеялась до упаду, а потом мы еще выпили…

Рассказы о лионской тусовке золотой молодежи навевали оскомину и больше всего мне хотелось развернуться и уйти к другому столу, но… будь он проклят, этот этикет, женщине нельзя отказать, ее нельзя перебить, надо слушать ее глупости и вежливо кивать… может, если я начну возмущаться, то появятся весомые основания прервать этот поток?

— Мелида, вот ты где! — как чертик из преисподней на нас выскочила еще одна сестрица-близняшка доставучей Мелиды, только что мастью посветлее, да ростом повыше, а так — ну почти копия, напоминающая итальянский типаж. — Я везде тебя ищу… ой, — она мгновенно изобразила удивление и кокетливо уставилась на Крайдена, — не может быть, Орвилл… я так давно тебя не видела… это было еще до гибели Дайлерии… я тебе так сочувствую!

— Благодарю, Ларита, — сдержанно поклонился Крайден, — все уже в прошлом.

— А вы Валерия, да? — захлопали голубые глаза, — я очень рада знакомству с вами! Душечка моя, я так много о вас слышала, теперь вижу, что злые языки зря поносили вас, и ничего вы не страшная, а очень даже миленькая… вы только не слушайте никого, ладно? Ой, а платье какое у вас красивое, очень даже хорошо, что на нем ничего лишнего не нашито, как у других… вы даже не представляете, как часто отрываются все эти украшения, а это ведь стоит денег! И чего ты мне говорила, — обратилась она к Мелиде, — что у Валерии такое бедное платье, потому что ей не на что было сшить что-то получше? Между прочим, оно ей очень идет, а то все вокруг рассматривают, сколько нашито кружев да жемчуга, забывая про красоту самой хозяйки! А то заладили, что денег на ее платье пожалели! Орвилл, я так давно тебя не видела, — Ларита закокетничала еще больше, встав прямо напротив Крайдена, — я даже стеснялась поинтересоваться у твоих родителей, где ты и что с тобой… ты же знаешь, как госпожа Арлетта относится к подобным вопросам! Да ничего страшного, мы уже с ними не раз говорили обо всем, — без умолку продолжала стрекотать девица, не особенно вдаваясь в смысл своих слов, — они так волновались за тебя, так были расстроены известием о гибели Дайлерии, что места себе не находили, а я постоянно интересовалась их здоровьем, оно же у госпожи Арлетты такое слабое!

Неловко дернувшись, девица пошатнулась и Крайден с каменно-любезным лицом протянул руку, чтобы удержать ее от неловкого падения. Нахалка вцепилась в подставленную длань всеми коготками, опять пошатнулась и еще сильнее ухватилась за его руку.

— Ой, какая я неловкая, — запричитала она, впрочем, даже не стараясь выпрямиться, — как это я так… — она пошевелила юбками, что должно было означать ее восстановление в вертикальном положении, но в этот момент заиграла музыка и она обрадованно дернула Орвилла за руку. — Господин Крайден, раз уж вы держите меня за руку, пойдемте танцевать! Душечка, ну вы же не обидитесь на меня, верно? — последние слова она бросила уже на пути к вожделенному свободному пространству, ведя за собой моего кавалера.

Ну и ну, вот хватка какая, снимаю шляпу! Скорее всего, подстава была разыграна с отрепетированным заранее спектаклем, где зрители дожидались своей очереди рассмотреть подробности. Скосив глаза на Мелиду, я еще раз удостоверилась в правильности выводов, уж больно зло сверкали у нее глаза. Вот ведь зараза какая, да и Крайден… хотя у них тут не принято отказывать дамам, вот и пошел, сделав хорошую мину при плохой игре. Ладно, я могу и к столу отойти, заодно пожую что-нибудь…

— Госпожа Валерия, я приглашаю вас на этот танец, — мужской голос за плечом отвлек меня от выбора на фуршетном столе. Неловко как-то совать в рот еду, а потом судорожно пытаться ее проглотить во время танца… соглашаться, что ли? Ноги ведь все оттопчу ему…

— Извините, — повернувшись лицом к подошедшему, я замерла на месте, как пресловутая жена Лота, превратившаяся в соляной столб, потому что передо мной стоял… Райшер!

— Ну что же вы так застыли, — протянутая рука, не колеблясь, подхватила меня под локоть и повлекла в круг танцующих, — я полагаю, что от неожиданности, а не от испуга… не надо спешить, кладите мне руку на плечо… левую, разумеется, правую я возьму сам… госпожа Валерия, не надо пытаться обступать мне ноги, это позор для кавалера, который не может научить свою даму двигаться с ним в одном ритме… давайте, раз-два-три… раз-два-три…

Танцевал Райшер превосходно, это стоило признать, потому что любые мои ошибки он тут же обыгрывал своими движениями так, что это смотрелось весьма элегантно и аккуратно. Красиво… но тем больше мне хотелось бросить его и отойти в сторону, а еще лучше — уйти отсюда вместе с Орвиллом!

— Не отвлекайтесь, госпожа Валерия, — чуть более сильный поворот и я так и не успела посмотреть, где сейчас Орвилл с Ларитой, — в танце не принято высматривать кого-то в зале, это вы можете сделать потом… лучше всего, если вы будете слушать вашего партнера, это не требование, просто дань этикету. Ну что, вы не ожидали увидеть меня здесь? — еще раз поворот и я едва удержалась на ногах.

— Не ожидала, — а чего мне бояться-то? Только вот почему он не в тюрьме, сама же видела, что под конвоем увели из ложи… из королевской ложи, между прочим… он что, наследный принц?

— Прямо отвечаете, мне нравится, на вашу прямоту так и быть отвечу, что с меня сняты все обвинения, несмотря на ваше заявление. После просмотра вашей памяти пришли к выводу, что я не представляю никакой опасности для правящего королевского дома и могу спокойно жить, как и жил… вам это не нравится, госпожа Валерия?

— Мне много чего не нравится, но я не обязана докладывать вам об этом. Решения вашего суда я не собираюсь оспоривать, это уже не мое дело. Уй…

— Не надо пытаться отодвинуться подальше, — Бейрис одним движением придвинул меня ближе к себе, чем я была до этого, — расстояние между дамой и кавалером в танце строго определено и не может превышать… госпожа Валерия, если вы будете делать такие явные попытки прекратить наш танец раньше времени, то это вызовет слухи и сплетни… как вы думаете, почему? Лучше ведите себя как и положено, тогда на вас никто не будет указывать пальцем.

— А может быть, все же будет лучше, если все заметят, что в нашей паре что-то не так? — попытки дергаться пришлось прекратить, но раз здесь так все пристально следят друг за другом… — если дама пытается бросить кавалера, то значит этот кавалер делает то, что не устраивает даму!

— Валерия, вы уже один раз пытались меня перехитрить… признаюсь, это вам удалось, — на очередном повороте Райшер прижал меня к себе так, что я чуть не взвыла, но очень быстро отпустил, — но не думайте, что это вам будет удаваться и впредь. Держите спину, госпожа Валерия!

Музыка стала смолкать, пары останавливались и я уже облегченно вздохнула, собираясь распрощаться с Бейрисом, но он не только не выпустил правую руку, но и прижал меня ближе… не так, как во время танца, но вылезти из его хватки оказалось совершенно невозможным. Я крутилась во все стороны, но рука сзади придавила слишком крепко…

— Бейрис, танец уже кончился и мы выглядим несколько неуместно посреди зала, — попыталась надавить на психику, но в ответ получила лишь короткий смешок.

— Неуместно выглядите вы, когда пытаетесь всеми силами покинуть меня, это наводит мысль о моей непривлекательности, — язвительно напомнил он давний разговор на Колодезной улице. — Может быть, вы все-таки захотите меня пожалеть?

Выдрать руку тоже не получилось, это приводило меня в состояние полного бешенства, но устраивать посреди зала этакую потасовку… как это все прекратить?

— Вот и прекрасно, успокоились, теперь спокойно стойте и перестаньте привлекать к себе излишнее внимание, — удовлетворенно заметил Райшер, — будете вырываться, выставите себя на всеобщее посмещище. Не надо этого делать, — проговорил он почти в самое ухо, — лучше дождитесь следующего танца.

Я уже давно искала глазами по залу Орвилла, но его темно-синего камзола, как и ярко-зеленого платья Лариты нигде не было видно. Ну куда он мог деваться, как я могу уйти от этого мерзавца… а то, что он мерзавец, так и к гадалке не ходи! В памяти всплыло выражение Крайдена, что Райшер очень злопамятный и что-то еще про шило, вспомнилось и как он смотрел еще в зале суда… похоже, что я заимела в его лице такого врага, от которого надо держаться как можно дальше! Вырваться бы от него для начала, чтоб вообще его не видеть!

Снова заиграла музыка и Райшер повел свою партию… мне же оставалось лишь подчиниться, сцепив зубы от бессилия.

— Значит, Дайлерии все же удался опыт по обмену сознанием, — танец был помедленнее предыдущего, но Бейрис как будто не замечал этого, — и в Арсворте с нами была ты, а не она. Чувствовал я, что здесь что-то не так, но уж больно она была своенравная… с тобой будет гораздо легче. Ты не маг, как Дайлерия, значит, мне не понадобится много времени. После того, что мне пришлось перенести по твоей милости, скажи спасибо Крайдену, что ты еще осталась в живых. Осталась… но я постараюсь, чтобы ты пожалела об этом. И ты и он…

— Не надо было заговоры устраивать, — огрызнулась я, — тогда бы…

— Это уже не твое дело, — Бейрис сжал пальцы так, что я едва не вскрикнула от боли, — и откуда тебя только Дайлерия вытащила? Умная была на редкость, а здесь просчиталась так глупо… и муж ее жив остался и сама погибла. Из-за тебя погибла, между прочим!

— Я здесь не причем, — возмущение внутри росло с каждой минутой, — причины ее гибели ищите в ней самой, в ее чудовищном самомнении… отпустите меня!

— Ну уж нет, — голос Райшера стал прямо-таки нежным, — никуда я тебя не отпущу, по крайней мере на этот вечер. Не пытайся высматривать никого, Ларита уже давно положила на него глаз и теперь не выпустит добычу из рук! Крайден слишком подвержен нашим традициям и условностям, разве он может себе позволить отказать даме, когда она его что-то просит? Например, проводить ее, потому что она вдруг подвернула ногу… поднять и донести до кареты… или до ее спальни, как тебе такое развитие событий? Со своей стороны в качестве утешения могу предложить тебе то же самое… а мне ведь только сейчас пришла в голову мысль, что все получилось как нельзя лучше, — расхохотался он и на нас стали оборачиваться со всех сторон, — стоит только представить, что жена Крайдена была моей любовницей, а теперь его нынешняя любовница тоже предпочла меня ему! Нет, Нейди меня забери, это получилось просто великолепно! Пожалуй, я вверну еще неплохую мысль о его мужской несостоятельности, чтобы вся история обрела еще бОльшую правдоподобность… наше общество будет безумно радо очередной сплетне, которую оно будет еще долго обсуждать во всех будуарах. Может быть, мы все же придадим ей правдивый облик, госпожа Валерия?

Судя по всему, этот мерзавец действительно задумал нечто подобное, раз уж так спокойно выкладывает мне свои планы… но Орвилл-то, неужели он ничего не понимает, неужели он до такой степени боится сделать шаг в сторону, затурканный местными порядками, как это расписывает сейчас Райшер? Даже если Бейрис прав и очень скоро Ларита уложит Крайдена к себе в койку, то это не повод становиться с ними на одну доску, кидаясь на эту сволочь. О своих обидах и сломанных планах я буду думать потом, сейчас мне больше всего надо уехать из дворца… пусть даже все будет происходить в доме Орвилла, но там уж точно поганые лапы Бейриса до меня не дотянутся. Похоже, что они с Дайлерией когда-то нашли друг друга!

Оставшиеся до конца еще три танца Райшер так и не отпустил меня, но попыток выдраться от него я больше не делала. В зале уже стали откровенно перешептываться, посматривая на нас, и о чем там говорили, можно было догадаться и без особых усилий. Бейрис вел себя безукоризненно — то и дело нагибался к уху, изображая вселенскую страсть, поглаживал при всех руку, прижимался к бедру и вообще всячески показывал, что между нами уже все давно на мази. Общество просто млело, смакуя такие подробности, а я прикидывала про себя, как мне добираться теперь до дома Орвилла. Платье, в котором я была, не предполагало пеших прогулок, хотя и было достаточно простым по здешним меркам. Хотелось треснуть кулаком в наглую ухмыляющуюся рожу рядом со мной, но это было бы уже прямое оскорбление действием, а за такое можно поплатиться достаточно жестоко.

Положение спас Крайден, появившийся в зале как раз под конец этого потрясающего спектакля. Сперва я не поверила своим глазам, увидев знакомую фигуру в синем камзоле, которая застыла прямо напротив нас с Райшером. Гости делали вид, что им совершенно неинтересно, что будет происходить дальше, но медленное движение на выход вообще застопорилось, а Бейрис с торжествующей улыбкой подвел меня к Орвиллу, выражение лица которого не сулило ему ничего хорошего.

— Господин Крайден, пока вы были заняты, — издевательство в голосе так и перло во все стороны фонтаном, — я счел для себя возможным оказать внимание вашей даме, чтобы она не очень скучала в ваше отсутствие. Полагаю, что она и вы не будете на меня в обиде за это скромное внимание, — он снял мою руку со своей, протянув ее Орвиллу. — Всего хорошего, господа, — щелкнув каблуками сапог, он поклонился и пошел назад в зал.

Положив руку на локоть Крайдена, мы в полном молчании вышли из зала приемов и отправились домой.

Молчать после всего, что было на проклятом приеме, я смогла недолго, даже до дома не дотерпела.

— Орвилл, — только бы не сорваться на крик, — Райшер…

— Лерия, не надо, — донеслось из другого угла, — я не намерен сейчас это обсуждать.

— Почему это не намерен? — я чуть не взвилась под потолок, — ты ушел с этой… Ларитой, а ко мне тут же подкатил Райшер, он даже не спрашивал меня, хочу ли я танцевать с ним! Да, я сперва была в шоке от его появления, я же думала, что он уже в тюрьме, я же видела, как его забрали сразу после суда! А тут он появляется как ни в чем не бывало, мол, оправдали и отпустили. Он ведь просто силой вытащил меня на этот танец, не буду же я упираться ногами и хвататься за столы!

— Ты могла отказаться, — тон был таким ледяным, что впору замораживать все вокруг.

— Могла? Как? Я пыталась, но он не слушал меня, а потом вообще не отпустил от себя… что мне было делать? Драться с ним? На глазах у всего зала? Ты сам вдалбливал в меня основы поведения в вашем обществе, упирая накорректность поведения и невозможность нарушения общепринятых норм. «Никаких скандалов», — передразнила я, — а как быть в моем случае? Ты ушел, а тут все и началось!

— Я не мог отказать женщине, — господи, этот упертый тон, как я его ненавижу! — и ты тоже могла сказать Райшеру так, чтобы он это понял.

— Он? Он понял? Орвилл, о чем ты говоришь? Ты не хуже меня знаешь, что он мерзавец, подлый и беспринципный, и ты убеждаешь меня в том, что я могла отказать ему и он бы спокойно ушел? Да он ненавидит и меня и тебя, ты хоть знаешь, что он мне сказал? Он же ничего не боится и уже пущен слух…

— Это меня не интересует.

— А вот очень зря, что не интересует! Ты думаешь, никто ничего не заметил, когда ты ушел с Ларитой? Слух пополз тут же, потому что был уже подготовлен заранее… я искренне не понимаю, почему ты не хочешь меня слушать и чем я перед тобой виновата!

Свет фонаря, мимо которого мы проезжали, упал на лицо Крайдена и я увидела, что он сидит с закрытыми глазами, не реагируя на мои слова. Что еще можно было доказывать человеку, который не желал ничего слышать? Опять это его идиотское, чудовищное упрямство, причин которого я не понимала, а он не желал что-либо объяснять, замкнувшись очередной раз в своей ледяной скорлупе. Как все хорошо начиналось этим вечером, когда мы хотели улизнуть с приема одними из первых и пойти куда-нибудь… кто мне объяснит тонкости мужской психологии?

Два дня прошло под эгидой сплошного оскорбленного молчания. Орвилл приходил домой затемно, молча ел и уходил к себе, я же пристраивалась с очередной книгой или дощечкой для письма в гостиной, где стол больше подходил для подобных занятий. На третий день я ушла в гостиную, не дождавшись его и была порядком удивлена, услышав шаги в коридоре. Крайден вошел с равнодушным видом и положил на стол передо мной длинный конверт. Точно такой же я видела уже в его руках, там были те злополучные приглашения!

— Это… что? — конверт белел на темной поверхности стола, нагло напоминая о произошедшем по его вине.

— Не догадываешься? — Орвилл сухо усмехнулся, — открой и посмотри.

— Не буду. Я не буду его открывать. — Предчувствия не говорили, они просто вопили и слышать эти крики было невыносимо больно.

— Придется открыть. Другого пути все равно нет… открывай.

Ну конечно, опять те же белые карточки с золотой рамкой… ну кто мне объяснит, почему ее величество так настойчиво приглашает нас обоих? Какое ей дело до того, будем ли мы на этом бомонде или нет? Или это не имеет к ней никакого отношения, а на самом деле…

— Да, это Райшер, — кивнул Орвилл. — Кто-то из его рода очень постарался ради него.

— Я не пойду туда. Пусть хоть убивают, но я туда не пойду!

— Нельзя, Лерия. Это будет оскорбление ее королевского величества, а за такое, ты сама понимаешь, по головке не погладят. На то все и рассчитано.

— Так ты понимаешь это? Ты понял, что я тут не при чем?

— Лерия, если бы ты тогда сразу…

Пропасть непонимания не уменьшилась, она росла с каждым днем и наладить даже тонкие мостки через нее было невозможно. Если бы Орвилл хоть немного переступил через себя, объяснив причины, я бы с радостью пошла на контакт, простив ему все. Но он молчал, холодно цедя слова и не задаваясь никакими вопросами, а понять, что варится в его голове, мне было не под силу. Угрозы Райшера имели под собой реальную почву, а еще… еще меня страшно беспокоил один вопрос, который наверняка тоже всплывет, как одно дело в проруби… просто не может не всплыть по закону подлости!

Привыкнув дома отмахивать изрядные расстояния пешком по дороге на работу, в Делькоре мне было трудно избавиться от въевшихся в кровь привычки обязательно пройтись по свежему воздуху до того, как приниматься за какое-то дело. Никогда не понимала людей, которые могли просиживать целыми днями в квартире неважно, под каким предлогом! Дождь, снег, солнце, неважно, какая погода, но хоть полчаса или час надо обязательно посвятить пешему ходу… здесь же погода просто располагала к передвижению, а если еще приложить тот факт, что я с большим интересом рассматривала столицу Лионии, то любая прогулка была приятна вдвойне. Ну и нельзя сбрасывать со счетов успокоительное действие… вернувшись, можно с новыми силами приниматься за что угодно!

В этот раз ноги завели меня достаточно далеко, круг получился большой и на обратном пути я порядком подустала. Самое лучшее было бы пристроиться около фонтанчика, но как на грех не попалось ни одного. Сидеть в местных трактирах я опасалась да и денег на это у меня не было, но у некоторых хозяев были выставлены на улицу столы с лавками, на которых можно было посидеть днем. Как правило там пристраивались женщины, чтобы поболтать с некоторыми удобствами и сейчас я как раз присмотрела такой столик в тени высокого дома. Уф, что-то меня развезло по жаре, не надо было идти по солнечной стороне! За соседним столом бойко трещали две кумушки, отставив в сторону свои корзинки с прикупленной недавно снедью. Судя по всему, расположились они уже давно, но трактирная прислуга не требовала уйти, значит и я могу тут передохнуть!

Заняв вполне приличный стул с подлокотниками, я рассматривала бредущий по улице народ, как из двери трактира вышли двое мужчин и бодро направились к моему столу. Направились и… удивленно уставились на меня, сбились с шага и стали нерешительно переминаться с ноги на ногу, явно теряясь в раздумьях, куда им идти. Похоже, что я своим присутствием сбила им возможность посидеть с едой на воздухе, поскольку в помещении трактира наверняка слишком жарко!

— Если вы хотели пообедать за этим столом, то присаживайтесь, — я приглашающе махнула рукой, — мне только передохнуть немного и я пойду дальше.

— Вы ничего не имеете против, если мы поедим рядом с вами? — достаточно учтиво спросил мужчина постарше, седой и продубленный солнцем. — Там, внизу, слишком душно, а мы привыкли к свежему ветру…

— Мы хотели сразу занять этот стол, но тут не дождаться служанки, — добавил второй, помоложе, но с таким же коричневым лицом, как и первый, — пришлось идти вниз, а тут уже занято!

— Ничего не вижу страшного, если вы присядете рядом, — пожала я плечами, может быть, здесь и не принято так делать, но я как-нибудь это переживу. — Садитесь, не стесняйтесь! Со мной не обязательно разговаривать, я вполне смогу обойтись без вашего внимания.

— Благодарю вас, — кивнул старший, — садись, Ферлен, раз дама разрешает, внизу у меня кусок в горло не полезет!

Ферлен молча кивнул в знак благодарности и присел за стол. Интересно, откуда они приехали? Точно не из Делькора, тут загар немного другого цвета, да и редко кто щеголяет такой продубленой физиономией… а почему это продубленой? Уж не моряки ли это? Реки тут фиговые, разве что на лодочке плыть, может быть, границы Лионии где-то к большой воде выходят? Плохо я географию местную изучала, совершенно не помню, есть тут море или нет. Но у этой парочки морды лица уж очень одинаковые, такими бывают либо моряки либо те, кто много работает на воздухе… Спросить бы, откуда они приехали, да неудобно, сама же сказала, что приставать к ним не буду, поймут еще не так, как надо!

Прислушиваясь против воли к разговору мужчин, вынесла для себя, что они действительно приехали в Делькор в составе какой-то команды, посланной для доклада высокому начальству о проделанной работе и предоставления этому же начальству каких-то смет и обстоятельств, без которых стопорится дальнейшее строительство. Вслушиваясь в разговор через пятое на десятое, я вдруг явственно услышала слово «обводнОй канал» и вот тут моментально навострила уши.

— Ну это же так понятно, — злился Ферлен, — стоит даже карту посмотреть, и приезжать не надо! Путь вокруг Иллийского полуострова занимает не меньше шести-семи дней, если заходить со стороны Белого моря, да еще эти отмели, на которых торчат во все сторны камни! Чистить от них Иллийский пролив?

— Ты представляешь себе, как это делать? — старший нахмурил лоб, что-то рассматривая в тарелке, — даже если будет прочищен только узкий проход в проливе, то это не спасет ситуацию. Но мне еще интересно, КАК это хотят протащить? Поднимать камни на борт судов? Допустим, что какое-то расстояние до поверхности воды камень пойдет легко, а потом его вес резко увеличивается и он своей тяжестью раздавит любое судно… но этот проект преподносят, как спасение Лионии, вместо того, чтобы подумать над более практическим решением!

— Конечно, копать канал куда как тяжелее, но это исконная территория королевства, хоть и находится близко к границе, а пролив Лиония делит с Даннией и кто еще будет хозяином этих вод, неизвестно!

— Данния тоже метит заиметь этот пролив под свою руку, — рассудительно заметил старший, — а где будет проходить граница, по воде? Ее не пометишь столбами и магией, это же вода, значит, будут споры и драки, как уже бывало не раз.

— Я не понимаю этих советников при дворе Райделла, — вновь пошел в атаку Ферлен, — неужели им лень напрячь хоть немного свои мозги, чтобы понять всю выгоду строительства обводнОго канала? Чем посылать магов на границы, направили бы хоть десятую их часть к нам!

— Простите, господа, — я не выдержала и влезла в их разговор, изнывая от любопытства, — а откуда вы приехали в Делькор? Я случайно вслушалась в ваш разговор, где речь шла о канале… не могли бы вы пояснить, что это за канал и где он строится?

— В Бернире, — пояснили мужики в один голос, переглянувшись друг с другом, — на Иллийском полуострове.

Сказано это было так, что я моментально почувствовала себя двоечницей, мол, все знают, где этот Бернир и что он из себя представляет, а я в это время проспала или книжку читала!

— Это для вас все понятно и знакомо, а я не из Делькора, да и вообще не из Лионии, — решила я посовестить эту парочку, — поэтому что такое Бернир слышу впервые. Не будете ли вы так любезны рассказать мне о нем? Это что, город?

У моих собеседников разве что не отвисли челюсти… неужели все в Лионии знают, что такое этот Бернир, одна я в пролете? Непорядок!

— Вы никогда не слышали этого названия? — презрительно удивился Ферлен, — вот воистину подтверждается, что в столице…

— Перестань, — оборвал его старший, — дама же сказала тебе, что она не из Делькора и даже не из Лионии… а откуда вы родом?

— Из России, но это слишком далеко отсюда, вы и не догадываетесь, где находится моя родина!

— Действительно, я даже не слышал такого названия, — пояснил старший возмущенно фыркающему Ферлену, — надо быть снисходительным к даме… а что вы хотели бы услышать о Бернире?

— Все! — радостно заявила я. — Все, что вы можете о нем рассказать… это вас не очень затруднит?

— Все? Я не слишком силен в мелких подробностях, — извиняющимся тоном начал старший, — и не умею рассказывать так, чтобы дамам было интересно и весело… раз уж мы с вами все-таки начали разговор, — он встал и коротко поклонился, — Марлон Брайт.

— Валерия, — я тоже зеркально кивнула, — а вас зовут Ферлен, я слышала!

— Ферлен Жерди, — представился второй, и почему-то в голосе у него проскользнула обида, сменившаяся надменным выражением, напомнившим мне Орвилла в Совете. — Марлон, дама ждет наших рассказов… не заставляй ее повторяться!

— Простите, но мне действительно очень интересно послушать об этом Бернире, — я решила не обращать внимание на поведение Ферлена, мало ли какие там у человека комплексы, — понимаете, дело в том, что у меня на родине я жила в большом городе и наш… король, который основал этот город, тоже строил обводнЫе каналы, чтобы суда могли проходить по ним во время осенних бурь. Он так любил свой Питерсбурх, что сделал его столицей, несмотря на то, что его месторасположение было на краю королевства, точнее — это была настоящая граница, через которую в Россию приезжали жители других стран. Он начал строить этот город на берегу моря, отвоевав для моей страны выход к большой воде, как у нас говорят, прорубил окно в Европу. Ему надо было любыми путями закрепиться на этом месте, несмотря на всю его негостеприимность. Дельта реки была низка и заболочена, наводнения и шторма, вечно сырой дождь, ветра с моря… но его решение нельзя было оспоривать и к нам потянулись строители из других стран, вложившие в Петербург самое лучшее, что только могли придумать.

— Никогда не слышал такого названия, — Ферлен уже не смотрел так заносчиво, слушая мой сбивчивый рассказ он постепенно возвращался в нормальное состояние, — а где, вы говорите, расположена ваша страна… Росия, правильно?

— Россия, — поправила я, — она… очень далеко отсюда. Даже вашим магам стоило большого труда добраться туда, а я… так получилось, что вряд ли смогу вернуться назад. Но вы все-таки снизойдите к моей просьбе, если у вас есть время!

— Да, сейчас есть, с утра мы уже передали все документы на рассмотрение и до вечера свободны. Там остался Контен, а он будет зубами выгрызать нужное решение! Мы по сравнению с ним девицы на выданье, — Марлон посмотрел на солнце, — если вы согласны слушать рассказы без цветистых изложений…

— Пусть будет кратко и четко, подробности всегда узнают на местах, а мне интересна сама история… прошу вас, Марлон!

— Ферлен, ты помогай мне, если я что скажу не так… за последние два года я больше привык отдавать приказы и вчитываться в планы, чем вспоминать историю Иллийского полуострова. Вы видели карту Лионии? Иллийский полуостров выдается далеко в Белое море, которое наполовину закрыто еще большим Даннийским полуостровом и цепью скалистых островов, протянувшихся от его самой северной точки до земель Дестарии. Иллийский пролив мелок и проход судов по нему крайне затруднен. Бернир существовал всегда, когда-то это была небольшая деревня на берегу Иллийского залива, потом, после очередной войны, эти земли присоединились к Лионии, отодвинув границу с Дестарией севернее, за Иллийский перешеек. По-хорошему, строить новый порт надо было там, но сложилось так, что на Иллийском полуострове остались дестарийские поселения и по условиям окончания войны они… словом, это территория Дестарии. Но она живет по своим законам и считает себя маленьким королевством, которым правит наместник. Лиония уже не раз подступалась с предложением выкупить эти земли или обменять их на гораздо бОльшую территорию, но Дестария отказывается от этого. Были попытки захватить силой, но здесь против Лионии выступили все сопредельные страны и нам пришлось отступить.

— Не просто отступить, а еще и выплатить огромные деньги, — проворчал Ферлен, — надавили так, что не вздохнуть было… суда не пропускали через пролив, через Дестарию и вовсе было мыши не проскочить, даже Халстан перекрыл Скаггардский перевал, а уж ему до дел в Белом море, как до Нейди!

— Да, последнее из Лионии выжимали, лищь бы избавиться от этого гнета. Потом все вроде бы вернулось на круги своя, да не совсем, за проход судов через Иллийский пролив стали взимать плату, мотивируя это тем, что залив мелок и надо проводить работы по его очистке. Какая чушь! Кто будет этим заниматься? Даннийцы почуяли запах денег, вот и стали трясти нас, а кроме Бернира в Иллийском заливе еще наши три порта, но они расположены дальше по береговой линии, а последний и вообще почти на границе с Даннией. Место там отличное, не спорю, бухта Длинный рог вдается почти на десять лиг, она не замерзает, берега крепкие и вдоль них очень удобно строить дороги со стороны Лионии. Даннийская же сторона более высока и гориста, там всего одно место, где можно расположить порт, но дорога туда… словом, им не повезло. Плохо, что ширина бухты всего одна лига на входе, и наши суда чуть ли не сталкиваются, проходя на ее территорию… потом она расширяется до трех, а дальше постепенно сужается. Но зато на дне никаких отмелей, глубины хватает с избытком. Да, я отвлекся… Бернир… поскольку он оказался теперь ближе всех от Иллийского пролива, да еще на равнинной части, было принято решение строить там новый порт.

— Ты забыл сказать, что после землетрясения двадцать лет назад полностью был разрушен Бризан, и все суда пошли ближе к Длинному рогу, — добавил Ферлен, — но при всем удобстве тамошних портов есть один недостаток — дороги. Путь оттуда по суше удлиняется и проходит он по гористой части, а не по равнинной. Эти бесконечные подъемы и спуски задерживают любое передвижение! По своему положению порт в Бернире был бы наилучшим выходом из положения! Как раз в этом месте равнина полого спускается к заливу, есть пресная вода в Найме… это река, которая впадает в Иллийский залив рядом с Берниром, — пояснил он мне, — граница между Лионией и Иллией… теперь уже все в Лионии ту часть Дестарии называют Иллией, проходит в сорока лигах от Бернира, этого вполне достаточно для построения обороны.

— Как это ни странно звучит, но оттуда мы не ждем нападения. — Марлон, несомненно, что-то знал и возражений от Ферлена не последовало, — скорее, можно опасаться Дестарии, но за последние годы там произошло уже три переворота, страну просто лихорадит и в настоящее время им вообще не до войн. Селяне бегут подальше от столицы, горцы и раньше встречали в штыки любое начинание оттуда и ставить сейчас, да и в ближайшие лет пять-десять, кого-то под ружье… сомневаюсь, что у них в казне есть деньги для этого. Дестария отгорожена от нас выходами скальных пород, между которыми расположены многочисленные болота, которые не так просто преодолеть. Они не замерзают зимой, да и зима в той части не то, что в Дестарии, где снег не сходит по три месяца!

— Ты опять ушел в сторону, и Валерии это неинтересно, — вопросительно посмотрел на меняФерлен, — мы же о Бернире говорили!

— Нет-нет, пожалуйста, что бы вы не рассказывали, мне это очень интересно! — я уже давно отключилась от внешних впечатлений, полностью уйдя в рассказ моих неожиданных собеседников. — Вы даже представить себе не можете, насколько… а про каналы, я так понимаю, зашел разговор, когда встал вопрос оплаты прохода судов через мелкий пролив? И кто-то предложил построить канал через перешеек Иллийского полуострова, чтобы суда могли беспрепятственно проходить в Иллийский залив?

— Да, правильно, — с неожиданной горячностью отозвался Ферлен, — это же так очевидно, особенно если не протирать штаны в столице, лениво рассматривая карты! Да, Иллийский полуостров — это почти единое каменное плато, его самая высокая точка находится на окончании и оттуда хорошо контролируется все движение по проливу… высота мыса почти полтора фарлонга! Но к перешейку-то высота понижается, и сам перешеек не каменный, а скорее всего наносной. Марлон, помнишь из истории, что писали об Иллийском заливе? Когда-то это было огромное внутреннее озеро, из которого в Белое море вытекала лишь одна река. Если бы не давняя война между Даннией…

— Война тут не причем, — отмахнулся Марлон, — как бы не были сильны маги с обоих сторон, они не могли бы устроить такое светопреставление и разрушить перемычку шириной в три лиги! Мы не интересовались историей этого места, — в голосе послышалась та интонация, когда признаешь, что не прав, но не позволяешь укорять себя другим, — а теперь это уже не имеет значения. Может быть, давнее землетрясение, а остальное довершили маги… какая уже нам разница?

— Все равно мысль прокопать такой канал была очень здравой, — поддержал коллегу Ферлен. — Я сам сколько раз ходил в тех местах и могу точно сказать, что камня в земле не так много, а выходов его вблизи Бернира и вообще нет! Между прочим, отец Мэрион уже не раз доказывал, что на самом деле Иллийский перешеек был когда-то рекой и работы должны вестись вдоль древнего русла. Что там когда-то произошло, неважно, потоки дождей в той местности смывали почву в сторону берега и постепенно затянули ту протоку. Земля и так пригодится везде, берега будут отделаны камнем и канал опять превратится в реку, а всем остальным Лиония утрет нос! Валерия, а как у вас строили каналы? Маги вам помогали?

Пришлось объяснять, что никаких магов у нас нет, а строительство велось исключительно тачками и лопатами под руководством самого Петра Первого. Сколько раз я уже рассказывала об этом? Пожалуй, скоро буду выдавать заученный текст, как наши экскурсоводы в автобусах!

Мой рассказ мужчины слушали сперва с недоверием, а как же это без магии-то обойтись, потом с интересом, а под конец мы уже стали обсуждать подробности так, как будто только и занимались всю жизнь этим строительством. И куда только девалась былая надменность Ферлена и вежливая снисходительность Марлона? Горящие глаза обоих, просьбы описать то, что я видела в Питере своими глазами, неожиданно они вдруг забывали обо мне, начиная спорить друг с другом о каких-то деталях стройки, потом спохватываясь и извиняюще улыбаясь… я забыла о том, что мне все-таки надо было возвращаться домой, участвуя по мере возможности в спорах. Девушка из трактира уже два раза приносила на наш стол кувшины с местным чаем, который выпивался залпом и дальше вновь продолжались споры и рассказы с обоих сторон.

— Скажите, а что там сейчас, я имею в виду, сколько в Бернире живет людей? Наверняка у вас там живут не только моряки и рыбаки, где-то еще должна быть целая армия строителей?

— Валерия, на самом деле существует два Бернира, — Ферлен закончил свою работу на столе, где он ножом аккуратно вычерчивал карту той области, которую мы уже так давно обсуждали, — собственно, исторический, где стоят деревянные причалы и расположена старая деревня и новый, который мы и строим. Старый тоже все время обновляется, там растут новые дома, но это совсем не то, что в новом, уверяю вас! И дерево и камень надо привозить, но постройки из камня все-таки долговечнее и не подвержены гниению, как деревянные. Что поделать, раз там так часты дожди… — вздохнул он. — Здесь, в Делькоре, я за два дня пребывания не увидел ни единого облачка, а у нас такая погода — большая редкость. Мэрион постоянно ворчит, что ветром разметает прическу, а от влаги она скоро покроется плесенью… но она все равно никуда оттуда не уезжает, а ее отец, хоть и был поначалу против, тоже по мере сил помогает нам, проводя в библиотеке куда больше времени, чем раньше. Если бы не он, я бы никогда не знал, какие аргументы надо приводить в спорах! Мы, все, кто строит новый Бернир, живем чуть выше от берега, там уже проложены будущие улицы, возведены первые дома… они не так красивы и богаты, как в Делькоре, но это только начало! У нас с Мэрион тоже готов… почти готов дом, мы живем на первом этаже и у нас там кухня и целых две комнаты! На втором будет четыре и как только будет закончена отделка, будет новоселье. Думаю, к тому времени мы уже будем не одни… — он вдруг стеснительно улыбнулся и я сразу поняла, что он имел в виду.

— Появится еще один коренной житель Бернира?

— Да, чем их будет больше, тем лучше. Для них это уже родина и они будут любить ее больше нас. Знаете, сколько уже растет коренных бернирцев? — засмеялся Жерди, — Самому старшему десять лет, это сын Контена и он появился еще в старом Бернире, но по праву может считаться первым коренным жителем нового. Жена Контена не побоялась ничего, поехав следом за мужем в такую глушь и она у нас первая леди!

— Подождите, вы же говорили, что Бернир начали строить два года назад? Или я не права?

— Само строительство начиналось десять лет назад, а два года назад было принято решение о постройке канала через перешеек, — Марлон что-то подрисовал в карте на столе, — ты опять сместил Длинный рог к югу, а он уходит больше на север, — ткнул он коллегу.

— Это же не точная карта, а приблизительная, — отозвался Ферлен, — Валерия, вам понятно, что я изобразил?

— Даже очень, — я внимательно всмотрелась в схематичный рисунок, — до этого еще что-то в голове путалось, а с вашей картой все стало четко и ясно!

Карта действительно прояснила мне здешние территории на пять баллов. По приблизительным оценкам, выглядела она немного похожей на акваторию Балтики, как если бы от Сестрорецка в Финский залив вдруг вытянулся огромный полуостров, Финляндия бы отодвинулась вправо и в ее землях располагалась бы Дестария. Данния выезжала слева, перекрывая Иллийский полуостров гигатским зонтиком, основание которого по аналогии с родной географией было где-то в районе Калининградской области. Длинная полоса, подрезающая это основание — та самая бухта Длинный рог, глубоко вдающаяся в сушу и заворачивающая круто на север. Сам Иллийский залив был, несомненно, огромен и по сравнению с ним пролив, через который и проходили суда, смотрелся узкой щелью. Местоположение Бернира я оценила сразу же и вывод о строительстве канала напрашивался сам собой… ну мне уж точно, вспоминая аналогичные стройки у себя дома! Волго-Донской, Беломорско-Балтийский, Сайменский, Ново-Ладожский… почему бы людям этого мира не делать то же самое, что в нашем? Какая разница, есть тут магия или нет, жизнь везде одинакова и если уж у нас преодолевали трудности тачками и лопатами, то и здесь это вполне возможно. Маги, говорите, не хотят помогать?

— Да, — неприязненно бросил Марлон, — это же так далеко от столицы, никаких геройствований и балов, только работа. Возможно, когда новый Бернир все же поднимется, они снизойдут до нас, но пока…

— Пока к нам приезжают лишь те, кто не нашел себя в другом месте. Спасибо и этим, но если бы их было больше… — зло дернулся Ферлен, — болеют все везде одинаково, а работа у нас с их помощью пошла бы гораздо быстрее! Не говоря уже о поддержании порядка на улицах… четыре мага на весь Бернир, они что, должны следить за всеми? К нам приезжают отовсюду и проверить каждого невозможно. Днем все благопристойно, а что делается по вечерам в трактирах и по ночам, лучше и не думать! Сколько патрулей не пускай, они за всем не уследят, а поножовщина и воровство процветают, как и везде. Контен выбьет еще солдат под охрану, но это капля в море, а когда нет должного страха, лихие людишки перестают бояться.

— Не думаю, что у вас страшнее, чем в любом другом месте, — я рассматривала неказистую карту, водя пальцем по далеким территориям чужого мира, неожиданно оказавшимся похожими на оставленные у меня дома. — Это же происходит не везде и не всегда, или днем все прячутся тоже по домам?

— Ну что вы, — улыбнулся Марлон, — наши женщины совершенно спокойно ходят днем по улицам и на рынок… да, представьте, что у нас уже есть рынок, как и везде!

— Это нормально, — уж как подобные стройки обрастают сопутствующими заведениями, мне можно было и не рассказывать, — рынки, трактиры, деревни… наверняка селяне уже смекнули, что будущий город потребует много припасов и будут вовсю стараться для этого. А еще к вам должны потянуться люди, кто не нашел себя на просторах Лионии… вы ведь всех принимаете, верно?

— Всех, лишь бы законы соблюдали и трудились честно, будь то мужчины или… женщины, — я поймала понимающий взгляд, — семьи строятся везде и Бернир не является здесь исключением.

— Я очень рада, что вы присели за мой стол, а ваш рассказ о Бернире… он вселил в меня уверенность в завтрашнем дне. Большое спасибо вам обоим, — я огляделась вокруг, как будто только что выпала назад, во все проблемы и непонятки моего существования в чужом для меня городе. За прошедшее время я побывала на грандиозной стройке, посмотрела кусочек нового мира и снова вернулась назад, в спускающиеся сумерки… это мы так задержались за разговором? — Передавайте самые лучшие пожелания вашим женам, пусть они всегда поддерживают вас, а вы не забывайте про них за делами, как бы они не были велики. Еще раз благодарю вас за беседу, мне пора возвращаться.

— Мы тоже с удовольствием поговорили с вами, пусть вам сопутствует удача, — попрощался Марлон за обоих, а Ферлен поклонился в ответ.

Возвращаясь домой, я вспоминала обоих мужчин, вспоминала их рассказ и наши обсуждения, а внутри поднималась какая-то радостная волна. Как давно я вот так не говорила ни с кем! Почему я замкнулась в своих переживаниях и забыла, что мир не ограничивается Орвиллом с его тараканами в голове, мерзавцем Райшером и моим самокопаньем? Делькор это столица, а порядки в столицах другие, нежели по всей стране… не сама ли Айди или Нейди указали мне путь, подсаживая за стол этих случайных собеседников? Да и случайных ли? Бернир начал представляться мне как иномирная аналогия Петербурга, воображение нарисовало и Петра, и будущий канал, и зачатки нового города. Почему бы и нет? Оставался вопрос, а что я там буду делать, но это уже казалось совершенно несущественным. В конце концов я не местная аристократка, без служанки не делающая и шагу, наверняка смогу применить куда-нибудь свои умения и знания. А Крайден… ну что ж, придется перешагнуть через все и попытаться жить в другом месте, раз уж тут ничего не складывается. Наверное, я опять сделала что-то не так, но постараюсь это пережить.

Прием прошел почти полностью аналогично первому, разве что без посещения им коронованных особ да публика на нем была попроще. Стоило только заиграть музыке, как откуда-то появлялась очередная дама, желающая танцевать именно с Орвиллом, а рядом, как черт из табакерки, выскакивал Райшер, устраивая целый душещипательный спектакль. Общество млело, Крайден терпел, стиснув зубы, а Бейрис висел на мне как клещ, не отпуская от себя до конца танца. В перерыве к Орвиллу приставал кто-нибудь из знакомых с разговором, не давая ему уйти из зала со мной, а дальше все начиналось по заведенному сценарию. Бесило это так, что и не передать! Ну что стоило вмазать хоть раз кулаком в ненавистную морду, нагло ухмыляющуюся мне в лицо? Этот вопрос я все-таки, улучив момент, задала Крайдену и получила исчерпывающий ответ, что так не делается. А как делается, когда над тобой элементарно издеваются, а ты придерживаешься проклятого этикета, не в силах преодолеть внутренние запреты?

К Орвиллу подлетела вертлявая блондинка и нагло протянула ему руку, не дожидаясь начала музыки. Может, мне надо кому-нибудь дать по зубам? Да вроде драться я не обучена, это Дайлерия здорова была, кобыла бешеная! Крайден посмотрел на блондинку, дернулся, но рука никуда не убралась, наоборот, она еще сделала едва заметный жест указательным пальцем, маня его к себе. Ну, сделай ты над собой усилие, откажись, протяни руку хотя бы мне, ну не руку, хоть взглядом позови… но это было бесполезно, протянутая рука была принята и еще одна пара вошла в танцевальный круг.

Мне до слез было жалко Орвилла, но сказать ему об этом — значит еще больше восстановить против себя, он должен справиться с ситуацией сам, без моей помощи, иначе он возненавидит меня за то, что я высказываю ему правду в лицо. Я не могу ему ничем помочь, ничем… но я могу сделать то, что здесь не принято и плевать на все, пусть хоть голову рубят потом!

Играла музыка, в середину зала тянулись пары, кто радостно глядя друг на друга, кто равнодушно. Ну что ж, пусть будет еще одна попытка, я уже успела осмотреться по сторонам и собраться с духом. Это только так кажется, что очень легко вызвать на себя всеобщее внимание, а потом утопать в его вздымающихся волнах, млея от восторга… ничего подобного, это неприятно и почти болезненно, когда на тебя все смотрят и обсуждают каждый жест и каждое слово, надо очень любить скандалы и любить находиться в центре внимания…

— Госпожа Валерия, — Райшер уже стоял передо мной, нагло улыбаясь и меряя презрительным взглядом, как он все время делал, с ног до головы. Взгляд задержался в декольте и на красивом лице промелькнуло мерзкое выражение, продемонстрированное окружающим, — я предлагаю вам танец, — произнес он нарочито медленно с нажимом на глагол и протянул руку, уверенный, как всегда, что никто не посмеет его ослушаться. — Ну, идемте же, что вы застыли, от радости?

Орвилла я так и не увидела, но это не значит, что его не было в зале, ему все равно потом расскажут все в подробностях. Может, это было и к лучшему, а вдруг ноги сами понесли бы меня к нему?

— Я вынуждена отказаться от танца с вами, господин Райшер, — мы же можем ему мило улыбнуться, так принято, — это неприлично, чтобы дама столько раз подряд танцевала только с одним кавалером, что могут подумать окружающие? Ради вашей репутации, — язвительно выделила последнее слово, — я отказываюсь от предложенного мне удовольствия. Мое почтение, господин Райшер, — сделав короткий кивок, я проскользнула мимо протянутой повелительным жестом руки и направилась к колонне, около которой стоял человек, одетый в темный камзол без лишних украшений. По правде говоря, я уже давно приметила этого мужчину, совершенно не вписывающегося в местный бомонд, но понятия не имела, кто он и откуда взялся здесь. Широкоплечий, кряжистый, на вид ему было лет 45, крупное грубоватое лицо с глубокими складками, тяжелая нижняя челюсть и густые брови выдавали человека привыкшего командовать, но не самодура из верхов, а пробившегося снизу своими силами. Глубоко посаженных глаз было почти не видно издалека и надеялась на то, что он окажется именно таким, каким я вдруг его себе нарисовала.

— Могу я пригласить вас на этот танец? — протянув руку незнакомцу, я с замиранием сердца ожидала ответа, ведь если я ошиблась, то общество будет еще долго перетирать этот необыкновенный пассаж, а больше всех будет наслаждаться Райшер.

— Но я совсем не умею танцевать, госпожа Валерия, — на миг мужчина поднял брови и в его глазах я увидела любопытство и некоторую растерянность, — поскольку занимался делами иного рода, чем… — он обвел глазами зал у меня за спиной, — вы не боитесь, что вам будет стыдно за мою неуклюжесть?

— Ничего, — я чуть не подпрыгнула от радости, что не ошиблась, — я тоже плохо танцую и мы будем прекрасной парой! Вы же не боитесь насмешек оттуда? — скосила я глазами на зал.

— Я принимаю ваше предложение, — теперь он был абсолютно серьезен и протянул мне здоровенную ладонь с толстыми пальцами, жесткую и шершавую, — а насмешек я не боюсь, если уверен в своей правоте.

Выйдя в середину зала, мы старательно повторяли фигуры танца, то и дело сбиваясь с предложенного ритма. Вроде бы кто-то хихикнул сзади, пролетел шепоток, но на это было некогда обращать внимание — глаза мужчины вселяли в меня уверенность и постепенно сбоев происходило все меньше и меньше, а под конец и вообще не стало. Мой партнер улыбнулся, показывая ровный ряд зубов и поцеловал мне руку.

— Благодарю вас, госпожа Валерия, — звучный низкий голос не говорил, а как будто рокотал, перекрывая постепенно смолкающий гомон в зале, — мне было очень приятно ваше внимание. Позвольте, я провожу вас, — оттопырив локоть, он подождал, пока на него не ляжет рука, и пошел, не обращая внимания на окружающих гостей, которые расступались перед ним. — Пока я еще нахожусь здесь, мы можем постоять на балконе, там не так душно и можно не видеть никого, если этого не хочется. Выпьете со мной? — произнес он неожиданно грубовато.

— Выпью, только чтобы вино было не крепкое, — он нравился мне все больше и больше, — иначе могу потерять голову, а это будет лишний повод для сплетен.

— Я их не боюсь, да и моя жена настолько уверена во мне, что посмеется от души над любым предположением, — он ловко подхватил со столика по пути два бокала и вышел за мной на балкон. — Ваше вино, возьмите, я же привык к более простым и крепким напиткам… ваше здоровье!

— До дна? — я с изумлением посмотрела, как он лихо заглотил весь бокал. — Это…

— Ройма, — усмехнулся он, — никогда не пили настоящую ройму?

— Нет, не пила. Только вино.

— И не начинайте, это напиток не для женщин. Он помогает согреться холодными вечерами или в плохую погоду, но он не для вас.

— У меня на родине тоже есть такой напиток, его пьют, когда холодно на душе и вокруг, а еще когда мы вспоминаем тех, кто ушел от нас навсегда. Наливать надо в грубый стакан и сверху накрывать куском хлеба, оставляя это душе ушедшего. Наш напиток называется водка и он здорово обжигает все внутри, пока дойдет до желудка. Все, я допила свой бокал, осталось только пожелать вам удачи, — я перевернула бокал ножкой кверху и поставила на маленький столик в углу балкона. — Ставьте рядом свой, пусть удача не улетит от вас.

— Благодарю вас еще раз, — мужчина коротко поклонился и прислушался, — меня зовут… мои дела не терпят отлагательств. До свидания, госпожа Валерия.

— До свидания, — я помахала удаляющейся спине, но мужчина вдруг повернулся, остановившись в дверном проеме.

— А знаете, я совершенно уверен, что мы с вами еще встретимся, и это произойдет очень скоро. Я расскажу о вас жене… она будет очень рада познакомиться с вами и… — он широко улыбнулся и сквозь загрубевшие черты проглянули черты мальчишки, которым он когда-то был. — До встречи, госпожа Валерия!

Сидя вечером в гостиной, я бесцельно рисовала на дощечке, когда у меня за спиной встал Крайден. Два дня опять прошли в тягостном молчании, но я уже привыкла отвлекаться на книги и больше не делала попыток сближения. В настоящий момент я раздумывала над тем, где бы мне можно было приложить свои усилия, чтобы… ну да, эта мысль стала меня привлекать уже как несколько дней и я озаботилась ею всерьез. Речь шла о том, чтобы попроситься к тетушке Уте на постой и поискать себе какую-нибудь работу. Чем я тут могу заработать себе на жизнь, было пока неясно, но жизнь в доме у мага стала тяготить меня так, что хотелось взвыть от нее. Сперва к Уте… а потом все будет зависеть от заработанных денег. Мысли о возможном будущем постепенно оформлялись в осознанное решение, которое надо было принимать рано или поздно.

Крайден посмотрел на мой рисунок, молча забрал дощечку и стал ее рассматривать ближе. Рисунок был предельно простым — домик с дверью и двумя окнами, отличие в нем было одно — нарисован он был в аксонометрии, эта забава у меня осталась еще с института, где я люто ненавидела начерталку, зато очень хорошо делала разрезы в чертежах по деталям машин. Плоские предметы превращались в объемные и прекрасно развивали пространственное воображение.

Дощечка легла на стол, а Орвилл вышел из гостиной, не притворяя за собой дверь и очень скоро вернулся с небольшой пачкой бумаги.

— Лерия, — передо мной на стол легли четыре листа, на которых были изображены какие-то линии с непонятными значками, — посмотри, ты можешь скопировать эти листы?

— Чертежи? — я рассмотрела листы поближе. — Это что, план дома?

— Не совсем, — листы легли в другом порядке, — план этажа. Сможешь сделать четыре копии по каждому листу? Сколько понадобится для этого времени?

— Не знаю, надо попробовать. Много надписей, пояснений, размеров… это же размеры, — ткнула в многочисленные цифры. — Чем чертить надо, писАлом?

— Если сделаешь это за день, получишь за это два дита. Это тебя устроит?

Два дита — две больших серебряных монеты, двадцать дитов — один дер, один золотой. Мой долг Лиенвиру — пятьдесят деров, сколько я должна начертить, чтобы заработать эти монеты?

— Я сделаю это за день.

Чертить писАлом не очень удобно, мне никак было не привыкнуть к тому, как его тут держат и очень скоро стало сводить пальцы от непривычки. Нет, надо что-то придумать, иначе я и за неделю не начерчу ничего!

Белия с большим интересом смотрела, как я пытаюсь срезать ножом наискосок кончик местного аналога ручки, потом пробую им писать в более привычном для меня положении и наконец выдала, что с этой грамотностью одна морока, а без нее живется куда спокойней и пальцы целы и голова не болит. Не иначе, как для поднятия настроения она вдруг по собственной инициативе дала мне целый кувшин терпкого отвара и тяжело вздохнула, выпроваживая меня из кухни. За отвар я ее искренне поблагодарила, поскольку уже успела полюбить этот местный аналог чая. Думается под него легко, да и работается споро!

Новое писало бодро шуршало по ворсистой бумаге, линии получались немного не такие, как в оригинале, больше напоминая готический вариант, но в общем и целом копии выглядели неплохо. Чертежи я привыкла рисовать от руки, цифры еще дома прописывала каллиграфически, сохраняя угол наклона в 75 градусов и почти никогда не пользовалась линейкой, если проводила линии короче 20 сантиметров. Здешние цифры я довольно быстро запомнила и теперь с удовольствием проставляла их на чертежах, добавляя крошечные хвостики и перекладинки. Черчение заставило сосредоточиться, я забыла о своих неприятностях и опомнилась только тогда, когда все копии были сделаны, а в гостиную вошел Крайден.

Пересмотрев пачку копий, маг хмыкнул, но говорить ничего не стал, положил передо мной две серебряных монетки и молча вышел из комнаты.

Боже мой, это была моя первая зарплата в Лионии! Разложив перед собой свое богатство, я передвигала их пальцем, пытаясь сообразить, сколько на самом деле стоит то, что я делала. Судя по надписям на чертежах, копиисты тут были не с институтским образованием, буквы у них прыгали вверх-вниз, писали они без наклона и линии проводили криво и небрежно. Может, мне тут открыть чертежное бюро? А что, конкуренции никакой, зато будет верный кусок хлеба! Заработок так обрадовал меня, что я решила при первой же возможности купить что-нибудь вкусное и навестить тетушку Уту. Не обязательно с предложением о совместном прожитие, просто из чувства благодарности за предоставленный когда-то кров.

— Лерия, у меня есть еще листы для копий, этих надо сделать больше, каждого по шесть штук, — Крайден материализовался с очередной пачкой в руках, не глядя на меня. — Сроку два дня, оплата — пять дитов.

— Я сделаю это за два дня.

От безделья я никогда не маялась и работу считала частью своей жизни. Но это было дома, там все просто и понятно, а здесь я испытала поистине сумасшедшую радость от того, что я не уткнулась в кастрюли или швабру, как простая служанка, не тычу иголкой в чужие платья, я — почти интеллектуальная элита! Вряд ли тот же мерзавец Райшер в состоянии скопировать хоть один чертеж, да он и цифры-то наверняка не все знает! В связи с неожиданно появившейся работой Бейрис отошел на второй план, но я все равно с внутренним страхом ожидала очередного приглашения по его подначке. Если не спать до полудня, а вставать пораньше, то за световой день можно успеть сделать очень много. Правда, начинают болеть глаза от напряжения, но это пройдет за ночь… пять дитов, еще немного постараться и будет целый золотой, за это стоит поработать!

Мелодично прозвенел колокольчик внизу, возвещая, что кто-то пришел. Ко мне приходить некому, да и некогда мне подруг здесь заводить, стопка чистых листов на столе слева постепенно тает, перемещаясь направо, перед глазами разложены оригиналы чертежей. Глаза отдохнут потом, ночью, пальцы тоже устают с непривычки, но их достаточно встряхнуть несколько раз и посжимать. Пять дитов…

— Госпожа Валерия, — голос Мирины был вроде такой же, как и всегда, но все-таки в нем хорошо слышалось торжество и… злорадство? — к вам пришли, — она встала статуей Командора у двери в гостиную, бросив взгляд на стопки бумаги на столе, — потрудитесь спуститься вниз.

— Пришли? Ко мне? — я с недоумением посмотрела на экономку, подпирающую косяк, — кто это ко мне пришел? Надеюсь, что это не Райшер, — проворчала я тихонько, — было бы очень неприятно охаживать его чем-нибудь по голове. И кого это нелегкая принесла?

Уже спускаясь вниз по лестнице, я ощутимо почувствовала непонятное напряжение в воздухе и где-то на середине пролета уже поняла, кто это ко мне пожаловал. Ну вот и сбылись мои предчувствия, которые я так старательно гнала прочь.

— Здравствуйте, господа. — Я замолчала, ожидая, когда они представятся, но так и не дождалась ответа.

— Ну что же, госпожа Валерия, — надменно вскинула голову ухоженная дама, — что вы за хозяйка, если не можете даже пригласить гостей, как полагается?

— Простите, госпожа… — хорошо, если я правильно вспомнила ее имя, — Арлетта, но я пока что не хозяйка в этом доме, а гостья, — дама немного стушевалась при этих словах и бросила быстрый взгляд в сторону, — и ожидала, когда вы изволите сообщить мне свои имена. Я ведь не ошиблась, вы родители Орвилла?

Теперь понятно, для кого тут шпионила Мирина, могла бы и сама догадаться, не маленькая!

— Да, вы не ошиблись, — седоватый представительный мужчина чуть заметно поклонился, — Энтони Крайден, моя жена Арлетта. Теперь все приличия соблюдены и мы можем с вами поговорить. Куда вы нас пригласите? На первый этаж или на второй?

— Куда вам будет удобно, — стоять под пронизывающим взглядом Арлетты было хуже, чем на достопамятном суде, — если вам лучше разговаривать на первом этаже, то давайте пройдем туда… мне совершенно все равно, где это делать.

Глубокий сакральный смысл выбора этажей остался мне непонятен, но дама фыркнула и сама пошла впереди меня… наверняка дом Орвилла они знают хорошо и провожать их не надо. Энтони подождал, пока я пойду и тоже потопал следом… как под конвоем, право слово!

— Мирина, — не оборачиваясь бросила через плечо Арлетта, полностью уверенная, что экономка все равно ее услышит, — принеси нам с Энтони что-нибудь… на улице слишком жарко сегодня.

Поставь рядом королеву и Арлетту, предложи выбрать претендентку на трон и я бы не задумываясь указала на мать Орвилла, уж больно она была такая… королевистая! Помнится, я ее когда-то представяла осадистой матушкой в черном платье, а отца — пузатым дьяконом с толстой цепью на груди… м-да, промахнулась. Ну и что они от меня хотят, пришли спасать драгоценного сыночка от иномирной вампирши?

Посидели молча, пока Мирина наливала в бокалы обоим что-то из прозрачного графина. Не помню, чтобы такой дорогой предмет обихода стоял на обеденном столе… ну да ладно, я не сноб, переживу, а вот третий бокал могла бы и принести… дрянь такая! Сев на кресле, я чинно сложила руки и приготовилась слушать родительские отповеди, молча созерцая, как они тянут напиток из бокалов. Тут же неимоверно захотелось пить, но это еще ничего, потерплю. Затянувшуюся паузу никто не собирался прерывать, ну, кто первым сдастся?

Слабым звеном оказался Энтони, посмотревший на свою супругу в ожидании боевых действий. Та его не поддержала и он тяжело вздохнул.

— Госпожа Валерия, — он аккуратно поставил бокал на стол, — как вы понимаете, мы пришли в дом сына не просто так. Произошедшие некоторое время назад события заставили нас обеспокоиться за его судьбу. В результате стечения странных обстоятельств погибла его жена, которую мы очень любили и уважали, сам Орвилл оказался в таком положении, что едва смог подняться на ноги… нам он ничего не захотел рассказывать и мы знаем обо всем только с чужих слов. Может быть для вас это выглядит несколько смешно, что мы так беспокоимся о взрослом мужчине, но поймите нас правильно, мы его родители и он для нас был и всегда останется сыном, ради которого мы согласны на все, что угодно, лишь бы он был жив и здоров. Надеюсь, наши чувства понятны вам?

— Конечно, — вроде наездов не предвиделось, а беспокойство с их стороны я понимала очень хорошо, моя мама вон места себе не находила, пока я не поговорила с ней, — я все понимаю, господин Крайден.

— Это хорошо, что вы такая понятливая, — изрек он с благодушной улыбкой, — тогда с вами будет легко разговаривать. Мы были в большом горе, когда узнали о смерти Дайлерии, девочка была безумно талантлива и мы искренне скорбим о ней. Вы знаете, что они вместе учились в Академии? Хотя это уже не имеет значения и вам совершенно неинтересно… Да еще эта служба, которой наш сын отдает бОльшую часть своего времени! Сколько раз я звал его в Академию, там бы ему нашлось хорошее место, без всех этих лишних проблем, которые он так и норовит навешать себе на шею… помогал бы мне, как и раньше! Едва уговорили его перевестись с границы в Делькор, ну что с ними сделаешь, если дети такие упрямые? Хорошо, тут Дайлерия помогла, без ее мнения он так бы и остался там еще лет на пять.

— Дайлерия была на редкость целеустремленной девочкой, — подала наконец голос Арлетта, — я ее очень уважала и всегда прислушивалась к ее мнению. Все-таки она не зря пошла именно на факультет боевой магии, это у нее получалось лучше всего!

Мне очень хотелось дополнить, что лучше всего у Дайлерии получалось плести интриги и прыгать по чужим койкам, но здесь это была бы красная тряпка для быка… ладно, послушаю пока, чего они в конце-то выдадут?

— Орвилл тоже очень тяжело переживал ее гибель, — продолжал Энтони, — только этим мы можем объяснить… некоторые странности в его дальнейшем поведении. Все-таки они прожили вместе девять лет, а это, согласитесь, немалый срок для совместной жизни.

— Соглашусь, — с Лешиком я прожила полгода и то уже успела привыкнуть к нему, а девять лет куда как больше!

— Конечно, пребывать одному после смерти любимой жены трудновато, но он с честью перенес и это испытание, пока не начались все эти проблемы с судом. Можете не говорить ничего, госпожа Валерия, — деланно вскинул ладони Энтони, хотя я сидела, как истукан и только молча слушала, — я уже все знаю. Вас это удивляет? Не стоит, все-таки я маг и кроме того в Совете меня хорошо знают, так что мы с женой уже в курсе того, откуда вы появилилсь в Лионии. Ах, Дайлерия, Дайлерия, твоя неуемная жажда знаний обернулась против тебя… в это трудно поверить, мы всегда думали, что знания только помогают, но в этот раз получилось иначе. Ее эксперимент, который она самоотверженно поставила на себе, сыграл с ней злую шутку, а ее место по глупому, совершенно глупому стечению обстоятельств, оказалось теперь занято… — он легонько скривился, делая вид, что это произошло помимо его воли, — в общем, все уже в прошлом и его не вернуть.

— Мы даже не знаем, где ее могила, — Арлетта промокнула глаза уголком платка, — со стороны Орвилла это было слишком… жестоко. Энтони мог бы построить туда портал и перенести ее тело сюда, в Делькор, но сын отказался даже разговаривать с нами на эту тему. Хлопнул дверью и все, как отрезал. Вы случайно не знаете, в чем причина, госпожа Валерия?

— Простите, но на эту тему мы с ним не говорили, госпожа Арлетта, — похоже, что настоящая причина мне все-таки известна, но раз уж Орвилл сам не говорил родителям о ней, то почему я должна делать это за его спиной?

— Ну вот видишь! — торжествующе заявила Арлетта мужу, — что я тебе говорила!

Что в ней вызвало это торжество, было непонятно, то ли по их мнению я должна была знать все, то ли наоборот… но уж это точно не причина их прихода сюда. Помолчу еще да послушаю!

— Жаль, очень жаль, — Энтони успокаивающе похлопал жену по руке, — мы все-таки надеялись на вашу помощь в этом вопросе… и в других тоже. Мы можем на это надеяться?

— Конечно, — с готовностью кивнула и пристроилась поудобней. Похоже, что скоро выложат свои требования, а в том, что это будут требования, я даже не сомневалась. Иначе зачем бы они пришли сюда днем, когда я дома одна?

— Госпожа Валерия, мы, как подданные Лионской короны, чрезвычайно благодарны вам за проявленную смелость и ваше выступление в суде, — пошел дальше гнуть свое Энтони, посоветовавшись взглядом с женой, — если бы не вы, то его величество никогда бы не нашел истинных подстрекателей… полагаю, что вы сделали все правильно и мы ни в коем случае не осуждаем вас ни за что. Мы знаем, что вы попали в Лионию в достаточно болезненном состоянии и здесь вам смогли помочь преодолеть ваш недуг… пусть причины его останутся в прошлом, чтобы он не возвратился, — быстро добавил он, как будто чувствовал, что я при этом подумала о настоящих причинах этого самого недуга, — мы знаем также, что Совет отказал вам в содействии возвращения… поверьте, это ерунда, не заслуживающая внимания! Мэтры в тот день были в плохом настроении, Блион до этого поругался с нашим ректором, отстаивая свои ошибки, на которые ему мягко указали, ну что же тут поделаешь, все мы подвержены перепадам настроения, хоть простые люди, хоть маги… вы не должны так бурно реагировать на их решение! Даже ваш долг мэтру Эллентайну… — он демонстративно покрутил рукой в воздухе, показывая незначительность данной проблемы, — это тоже все ерунда. Мэтр настолько богат, что ему от вашего долга нет совершенно никакого проку. Пусть это будет со стороны Совета неудачная шутка, хорошо?

— Простите? — у меня перехватило горло. Получается, что мое возвращение назад не стоило и выеденного яйца, раз отец Орвилла так запросто говорит обо всем? И Эллентайну мои деньги вовсе не нужны, а Совет просто плохо ел с утра и у кого-то болел живот, а я им мешала своей глупостью? Энтони может отправить меня домой, вот так запросто? И даже ничего за это не потребовать? Нет, что-то тут не так, в чем подвох-то, подвох-то в чем?

Скорее всего смена настроения, обретение безумной надежды вернуться и невозможности в это поверить были написаны у меня на лице столь явно, что Энтони читал все, как в книге, не отрывая пристального взгляда от меня. Вернуться домой, что может быть заманчивей, тем более сейчас, когда отношения с Орвиллом зашли в тупик, я перестала совершенно понимать его, а он не делал ни одного движения навстречу, обрезая на корню все мои потуги. Дома я буду жить, как и раньше, вот только квартира уже ушла…

Последняя мысль, скорее всего, была неправильно воспринята Арлеттой, которая расценила ее со своей, женской точки зрения.

— Валерия, простите меня за мое поведение при встрече, — ого, а как мягко стелет-то, час назад совсем по-другому разговаривала, прямо как моя мама стала, только обнять осталось да прижать-пожалеть! — я была так взволнована, что… словом, я была неправа. Но и вы поймите меня, я же мать и я желаю моему сыну только добра и счастья, это нормальное желание любой матери! Вот скажите, ваша мать жива? Она же наверняка любит вас и тоже готова ради вас на все… или нет? Ну скажите мне честно, я же не буду сейчас проверять вас на ложь, хоть я и маг, как и все у нас в семье! Ну вот, вы киваете, значит, это действительно так… и вы когда-нибудь будете матерью и точно также будете биться за своих детей, если только почувствуете, что им нужна помощь! Ради Орвилла я готова на все, поймите меня правильно, — опять запорхал платочек, приложенный к безукоризненным чертам лица, — эти мужчины… они думают только о себе, да еще о великих делах, а мы, женщины, должны их в этом поддерживать, несмотря ни на что! Бедная девочка погибла, Орвилл остался один и я вполне понимаю его стремление хоть как-то заполнить эту нишу, хоть на время забыться от всего произошедшего с ним. Не думайте, что я обвиняю вас в чем-либо, Айди свидетель, что я говорю совершенно искренне! Вы молоды, красивы… это прекрасно, я бы с удовольствием назвала вас своей дочерью, — уже тише сказала Арлетта, мило улыбнувшись, — не верите? Ах, вы же не маг, дорогая Валерия, к моему большому сожалению… — изрядно помолчав и покомкав несчастный платочек, она вздохнула и посмотрела на мужа. — Ну почему так все получается, что только я должна говорить неприятные вещи этой милой девушке? Простите меня, Валерия, скорее всего мой сын не подумал просветить вас в этом плане, вы уж извините его от всей души, но если я вам не объясню некоторые стороны нашей жизни, то вы затаите на меня злобу, а мне бы этого очень не хотелось. Вы уже знаете, что у нас есть простые люди, а есть маги, внутренняя сила которых передается по наследству. Мои родители были магами, родители Энтони тоже, Орвилл тоже маг, причем достаточно сильный, разумеется и Дайлерия была магом, пусть не из большого рода, но силы в ней было очень много. Я безумно жалею, что у них так и не было детей, тогда бы можно было закрыть глаза на некоторые условности… но увы, это невозможно, — она уже убрала платочек и ее проникновенный голос так и обволакивал меня со всех сторон, — как бы вам не было больно это слышать, но его дети от вас никогда не будут иметь никакой силы, уж таковы законы нашего мира. Возможно, вы мне не поверите, но это так и доказать это я могу, только представив вам многочисленные выписки из архивов родов. Да, бывали у нас такие случаи, но… кем становились эти дети? Нет силы, нет возможности занять соответствующее положение, пойти учиться в Академию… вы только представьте себе, что будет испытывать Орвилл спустя пять, десять лет, когда дети его знакомых и друзей начнут проявлять свои способности, а его собственные будут находиться на уровне селян по силе? Вряд ли он сможет выдержать это, род Крайденов должен будет угаснуть, как магический, а это… о-о, только не это, понимаете, только не это, лучше уж сразу… — Арлетта всхлипнула и уткнулась Энтони в плечо, а он обнял ее за плечи и что-то быстро зашептал на ухо. — Орвилл возненавидит вас за это, у него и так тяжелый характер, а если еще сюда наложится и… я бы не хотела для себя такого завершения, клянусь здоровьем моего сына!

Воцарившееся в гостиной молчание прерывалось лишь едва слышными всхлипываниями матери Орвилла, а я сидела, переваривая услышанную новость. Ну вот и прояснилось все, что мне казалось странным в его поведении. Чтобы там еще не крутилось, эта сторона вопроса была мне очень даже ясна — дети должны быть простыми, а этого допустить нельзя ни при каком раскладе. Я не могу дать ему ничего, поэтому ничего между нами и не должно быть. Хэппи-энда не получилось, у каждого мира свои законы и оттого, что мы с Орвиллом их нарушили, они не перестали действовать. Каждый должен жить там, где ему суждено от рождения, а любовь… да какая к чертовой матери тут любовь? Это так, незначащий фактор, который со временем тихо стирается до уровня плинтуса. Дайлерию он тоже любил, да вон как оно все повернулось потом, а я… я оказалась отдушиной, попала в нужное место и в нужное время. Жаль, что так все получилось, но ненависти у меня к Орвиллу все равно не будет, только благодарность за все, что он сделал для меня.

— Значит, вы сможете отправить меня домой? — вот то, что слезы подступают, это плохо, не научилась я себя сдерживать.

— Валерия, вы… приняли это решение? — поднял голову Энтони, а Арлетта посмотрела на меня из-за его плеча круглыми глазами.

— Да, приняла.

— Валерия, девочка моя, — Арлетта вдруг заплакала и кинулась передо мной на колени, прижавшись лицом к сложенным рукам, — ты поняла меня, прости меня, пожалуйста, прошу тебя, я же мать, я только хочу, чтобы мой сын… Айди свидетель, я призываю ее, я так тебе благодарна!

— Валерия, — Энтони поклонился мне в пояс, подождал и стал поднимать плачущую жену, судорожные всхлипы которой сразу же прекратились, — спасибо вам за понимание! Признаться, когда мы шли к вам, я и не надеялся на подобный исход дела, но вы оказались выше и благородней, чем я мог предположить… я сделаю все, что от меня зависит. — Проникновенность и сочувствие были на должном уровне, хотя и несколько зашкаливали на мой взгляд… может быть, у них действительно принято так говорить? — Надеюсь, что Орвилл не узнает об этом разговоре… мы и так последнее время в натянутых отношениях и нам не хотелось бы усугублять их.

— Да, конечно, — больше разговаривать было не о чем, все точки над «и» поставлены, надо лишь ждать известия от Энтони, когда и куда мне прийти.

Реветь в подушку после визита четы Крайденов долго не получилось и не потому, что расстраиваться перестала, а просто слезы быстро кончились. Пила, наверное, мало, откуда воде-то браться изнутри? Жаль с одной стороны, что я так и не посмотрела толком чужой мир, даже путешествия из Арсворта в Делькор не увидела, вошла в портал, вышла и уже на месте. Лучше бы в карете проехалась или пешком прошлась, вот впечатлений было бы! Еще обидно, что Бернир не увидела, а ведь как здорово мужики о нем рассказывали, как их звали-то, старшего Марлон вроде, Марлон Брайт, а младшего Ферлен, его жену Мэрион… да уж теперь и не увижу, только в памяти навсегда останется карта, нарисованная ножом на поверхности стола, да горящие глаза обоих, когда я рассказывала им о петровских каналах и шлюзах. Пусть это будет им подарок от моего мира… стало жалко, что я покину Лионию, как когда-то было уже в Рифейских горах. Может, тогда и работать не стоит? На фига я буду корячиться над чертежами и портить глаза? Эти деньги мне уже не нужны, Энтони же сказал, что мой долг Лиенвиру — фигня, шутка. Хороши шутки у Совета… ишачила бы ХЗ сколько, а потом… нет, все-таки от работы я не буду отказываться, есть у меня в этом мире один должок, который с меня никто не спросит, кроме моей совести, вот его-то я и отработаю, а уж как обрадуется тетушка Ута, когда я приду к ней в гости! А еще больше будет рада, когда найдет оставленные ей деньги!

Еще издали я увидела на скамейке у ворот две знакомых фигуры, сидящих на солнышке. Колодезная улица ничуть не изменилась со времени моего пребывания на ней, все также изредка пробегали служанки, за высокими заборами квохтали куры и судачили кумушки на лавочках, провожающие меня любопытными взглядами. Ну да, у тетушки Уты я бегала в сереньком простом платьице, а сейчас оно сменилось на хоть и скромный по здешним аристократическим меркам, но все-таки очень даже приличный туалет, да еще прическа, которую каждое утро усердно делает мне Дита, добавляет солидности…

— Здравствуйте, тетушка Ута! — сердечно поприветствовала я старушку, изумленно воззрившуюся на меня со скамейки, — и вы, Зара, тоже здравствуйте?

— Ох ты, никак Рия самолично пожаловала, — въедливый тенорок Зары ничуть меня не обманул, — и где только болталась столько времени, когда мы так беспокоились о ней!

— Как я рада видеть вас обеих, — поцеловав старушек, я помахала корзинкой, в которой горкой были уложены накупленные для них лакомства, — вы даже не представляете, как хорошо, что вы тут обе сидите!

— А чего нам еще делать, — ворчливо отозвалась Зара, впрочем, ужасно довольная оказанным им на виду у всей улицы вниманием, — наши годы такие, сиди на солнышке да грей свои кости! Это вам, молодым, все неймется, бегаете почем зря… вот скажи, почему ты от Уты убежала? Опять с кавалером поди?

— Скорее от него, — утешила я чужое любопытство, — уж слишком тот кавалер плох был… ну что же вы сидите, пойдемте в дом, это я все для вас принесла!

Продемонстрированная всей улице корзинка произвела должное впечатление, Зара громко заворчала, что она вообще столько не ест, а Ута подхватила подружку и потащила ее в дом.

— Рия, как я рада видеть тебя здоровую и невредимую, — Ута уже подбросила дров в печь и большой котел весело загудел, подпрыгивая крышкой, — как Ниста прибежала ко мне да сообщила, что за тобой тот молодой человек гнался со своими друзьями, так я и места себе не находила! Уж как проклинала себя, что тебя к нему толкала, как корила… и помочь тебе ничем не могла, что с меня толку, — вздохнула он, присаживаясь за стол. — Зато вот сейчас вижу, что хорошо у тебя все, в платье богатом ходишь, волосы убраны, как у всех знатных дам… не иначе, вернулась к своему… — она вопросительно посмотрела на меня, ожидая продолжения.

— У меня все хорошо, тетушка Ута, — постаралась я ответить как можно непринужденней, — я даже на одном приеме была, видела королевскую чету, танцевали они так красиво…

Рассказ о приеме затянулся. Постаравшись развеселить старушек новостями, я с удовольствием описывала им, кто и как был одет из гостей, что стояло на столах, о чем говорили король и королева, а в довершение всего наплела с три короба, как меня наперебой приглашали танцевать весь вечер. Зара и Ута ахали, выспрашивая подробности по десятому разу, радовались за мое устройство в Делькоре и потом начали вспоминать собственную молодость, заедая ее сладкими пирожками и засахаренными фруктами. Под конец Зара заохала, что совершенно объелась и стала собираться домой, но я все равно завязала в ее передник приличный кулек гостинцев, от которого она поначалу отказывалась, а потом всплакнула и обняла меня у самых дверей.

— Ты уж прости меня, Рия, за мой язык глупый, я ведь думала, что ты больше никогда не придешь к нам, мол, помогли старухи и все, а больше и знаться не хочу с ними, — вытерла она набежавшие слезинки, — а вот оно как повернулось, и ты сама пришла к нам, не побрезговала, когда богатой стала.

— Да вы что, тетушка Зара, — погладила я старушку по плечу, — чем брезговать-то? Вашей бедностью? Я не богатой стала, просто рядом живу с богатыми, а это другое совсем. Вы на платье не смотрите, там других не носят, а про вас и вашу доброту я всегда буду помнить.

— Ну и хорошо, что ты не жадная стала, как наверх поднялась, пусть Айди поможет тебе в дальнейшем пути, — Зара крепко ухватила завязанный угол передника, — пойду пожалуй до дома, пока мои глаза еще что-то видят! Будь счастлива, Рия, да если будет возможность, заходи, мы тебе всегда рады! Да, вот еще что скажу, — она остановилась, держась за открытую калитку, — если вдруг что случится, ну, не дай Айди такому, но все-таки… так вот, знай, что ты всегда можешь придти и жить либо у меня либо у Уты. Хоть одна, хоть с ребенком, нам все равно, мы тебя примем, а уж если надо будет, то мы с Утой вдвоем в одном доме поместимся, так и знай! Ну все, заболталась я с тобой, — ворчливо закончила Зара, — до дому не дойду!

Я была просто потрясена тем, что она мне сказала… вроде совершенно чужие мне женщины, а так отнеслись по-доброму, что никакими пирожками не откупишься! Хорошо, что я деньги с собой прихватила, вот и оставлю им на жизнь.

Просидели мы с тетушкой Утой почти до темноты, попивая чай и слушая друг друга.

— А ты ведь прощаться пришла, — вдруг сказала старушка, — уезжаешь, что ли, куда? С милым своим или от милого?

— От милого, — созналась я, — к маме возвращаюсь. Не получилось у нас с ним жизни, как я не старалась, ничего не вышло. То вроде он со мной нормальный, а то хуже камня, ни слов, ни радости, ничего нет. Молчит, как будто я провинилась чем-то перед ним… не понимаю я его!

— Мать-то тебя назад примет? — забеспокоилась Ута, — ты ведь в храм не ходила, как будешь людям в глаза смотреть?

— Ничего, это не самое страшное, а то, что в храме не была, так у нас на то особо никто не смотрит, — махнула я рукой, — у нас бывает всю жизнь живут вместе без всяких храмов, дети-внуки уже есть, а им это и не надо. Если двое любят друг друга, то им и храм никакой не нужен.

— Так-то оно так, — согласилась Ута, — но все же если на семье лежит благословение Айди, то она крепче будет, так и знай. А милый-то знает, что ты к матери уезжаешь? Может, ссоритесь из-за пустяка, а как узнает, так и не отпустит? Поймет, что без тебя ему не жизнь… это ж знаешь, как бывает, пока рядом, не ценит, а как почуял, что потерять может, так сразу откуда что берется, и любовь и забота, горы своротит, чтоб вернуть!

— Да какие горы… — подступили слезы и я заревела, уткнувшись носом в услужливо подставленное полотенце. — Ничего у меня с ним не получается, чтобы я не делала… если б он просто человек был, а то он маг, а я…

— Вот оно что, — Ута дождалась, пока я проревусь и умоюсь, поставила мне кружку отвара и села рядом, подперев кулаком щеку. — Маг, значит… да, с ними совсем другие дела, нежели с простыми парнями. Небось, речь о детях шла? Ну конечно, о чем они еще могут думать, как не о том, чтобы не дай Айди им силы лишиться! Ради нее они на все готовы, а уж если этой самой силы могут еще зачерпнуть у кого-то, то ни на что не посмотрят, через собственную мать перешагнут и пойдут дальше. У Зары вон сестра была, служанкой у одной семьи, маги они тоже были сильные и дочка у них была… родители ей много чего разрешали да учили всему, что сами знали, хоть иногда и надо было бы запрещать, а не потворствовать. Девчонка уж больно своенравная была, чего захотела, так всего привыкла добиваться, но и сильная, ничего не скажешь. Что уж там произошло у них, никто не знает, но от дома ничего не осталось, ровно как смело все подчистую, и погибли все, кто там был… одна дочка ихняя и выжила непонятно как. Всякое говаривали, да правду разве дознаешься теперь? Двадцать лет уж прошло, а на том месте до сих пор одна мертвая пыль лежит и не растет ничего. Может и лучше, что ты своего мага бросишь да к матери уедещь, — вздохнула она, погладив меня по голове, — глядишь, хорошего человека встретишь, который тебя попрекать не будет ничем… ты уж только не тоскуй сильно, время оно все лечит…

Распрощавшись с тетушкой Утой, я пошла к дому Крайдена, складывая про себя услышанное от старушек. Вот, значит, как здесь относятся к магам, и похоже, что это отношение вполне оправданное. Дайлерия… снова всплыло это имя, а ведь она сказала, что ее родители погибли двадцать лет назад… ох, чует мое сердце, что сестра Зары была служанкой именно в их доме, как-то все одно к одному ложится, даже специально вытаскивать никакие архивы не надо! А ведь что там Грегор говорил про изымание внутреннего резерва? Мать твою… ерш… они собирались это делать подальше от людей, чтоб никто не пострадал! Тогда получается, что Дайлерия… сильный маг, говорите, была? Как не быть сильной, если ты забираешь два чужих резерва… разве ж они были ей чужие? Это же были ее родители… господи, ну и чудовище, а я-то еще удивлялась, как она спокойно отправила Орвилла на смерть… миледи Винтер отдыхает перед ней! Что там Кордел мне говорил, саму себя перехитрила? Было за что ее ненавидеть, этого права не отнимешь ни у кого! И ведь она приняла меня за родственную душу… надеюсь, что это все-таки было временное помрачение рассудка…

— Душечка моя, я так рада тебя видеть! — влетевшая прямо за мной следом Ларита едва не сбила меня с ног, — ты даже не представляешь, вот я иду по улице и думаю, хорошо бы встретить кого-нибудь из знакомых, а то мне так скучно, и вижу впереди знакомую фигуру… не может быть, это же Валерия, говорю сама себе, а ты как будто и не видишь меня!

— Конечно не вижу, — я отодвинулась от стрекотавшей, как сорока девицы, оправляя платье. И духи у нее такие тяжелые и сладкие, что дышать рядом невозможно! Хорошо, что аллергии нет, а то моментально бы сопливилась всем на потеху. — Как я могу тебя видеть, если ты идешь сзади?

— Ну что ты такое говоришь, — возмутилась она, подскакивая на месте и вытягивая шею, чтобы посмотреть, чьи шаги приближались к нам со второго этажа, — неужели ты ничего не слышала? Я же так топала каблуками! Эти новые туфли немного жмут, но если сделаешь чуть побольше, то они будут шлепать по пяткам, а это уже неприлично! Конечно, в них долго не проходишь, такой высокий каблук, — она поддернула подол и с удовольствием выставила ногу в яркой шелковой туфельке на высоком изогнутом каблучке, покрутила ею и… подняла подол выше коленей, показывая белое пенное кружево нижних юбок. — Валерия, ты только посмотри, как мне сделали этот каблучок! Между прочим, ходить на нем гораздо удобней, чем на твоих, — нога в туфельке поднялась еще выше, — нет, ты совсем не смотришь, неужели тебя не интересует красивая обувь? Ах, Орвилл, — она сделала вид, что ужасно смутилась и забыла опустить подол, — ты оказывается дома? А я думала, что ты на службе… ты же постоянно на службе, днем и ночью, да?

— Здравствуй, Ларита, — Крайден поздоровался так, что можно было сразу замерзнуть, находясь рядом с ним, но холодный тон не возымел успеха. Это я могу обижаться, не понимая, чем он вызван, а других это ничуть не смущает.

— Здравствуй, — пропела девица, — кокетливо скашивая глаза на свою ногу, — а мы вот тут с Валерией болтаем, представляешь, встретились прямо у твоего дома! Ну что же ты там стоишь, спускайся к нам, не тащить же тебя за руку! В конце концов это просто невежливо, держать нас у входа и даже не пригласить в гостиную или столовую!

— Ларита, я очень рад тебя видеть, — сухо произнес Орвилл, — но мне надо поговорить с Лерией.

— Ну и говорите, я вам что, мешаю? — надула губы непрошеная гостья, — ты проводи нас в гостиную, там можешь говорить, сколько душе угодно, я буду молчать и все. Валерия, ну ты-то что стоишь, скажи что-нибудь?

Больше всего мне хотелось сказать, чтобы она убиралась вон, но я тут не хозяйка и не распоряжаюсь ничем. А как хотелось бы… указать ей на дверь! Орвилл молча подставил Ларите локоть и она цепко ухватилась за него обеими руками, я же пошла сзади, обдумывая, что от меня понадобилось.