И аз воздам

— Вилл! Ай, тут кто-то под ногами! — завопила я, мгновенно очнувшись от странного состояния и дрыгая ногами, по которым то ли скользила чья-то гладкая шкура, то ли ударял тугой водяной поток. Сильный рывок почти выдернул меня на камень и я сама не поняла, как очутилась на нем рядом с вилтом. Сзади забурлила вода и через нее проглянул светящийся зеленоватый глаз с вертикальным зрачком размером с хороший кулак.

— Лерия, бегом вперед! — рык Вилла сзади вкупе с пинком или броском меня на другую сторону водоема придал дополнительное ускорение. Я кинулась со всего маху в темный проход, налетела на выступающий камень, чертыхнулась от боли в руках и пошла вперед, вытянув перед собой правую руку. Ноги проваливались в щели между камнями и лужи, съезжали по грязи во все стороны, стукались об острые грани, но я пробиралась все дальше и дальше, а сзади пыхтел Вилл, подгоняя меня при случае толчками под зад. Где-то позади раздавались шумные плюхи и тогда камни вздрагивали, а на голову сыпался песок и куски мокрой глины. Постепенно глаза привыкали к темноте и я уже стала различать проход и обходила глыбы на пути, даже не задевая их руками. Извиваясь, как змея, я пролезла в щель между двумя высоченными камнями, доходящими почти до потолка пещеры, обогнула высокий гладкий камень и вывалилась в неглубокий овраг, по дну которого тек ручеек. Склоны его заросли невысоким кустарником и травой, которая доходила почти до колена и не давала сделать нормальный шаг. Упав на куст, я побарахталась в нем, пытаясь подняться на ноги, но сверху скатился Вилл, задев меня ногой и я покатилась вниз следом за ним.

— Неужто выбрались? — я перевернулась в зарослях и села на ближайшую травяную кочку, ощупывая лицо и себя на предмет повреждений. — Вроде цела… только лицо жжет. Вот не поверю, если тут растет наша обычная крапива!

— Выбрались, — подтвердил Вилл, поднимаясь из ручья, где он лежал в самой грязи. — Хотел бы я знать, куда нас занесло! — поднял он голову вверх, рассматривая на склоне то место, откуда мы свалились.

Вокруг было темно, журчал ручеек под ногами, вверху шелестели деревья и через их ветки клочками проникал яркий лунный свет, выхватывавший из темноты корявые стволы, кустарник на краю оврага и большие камни на его склоне. Деревья наверху плотно смыкали ветки и не было видно даже звезд. Вилл поправил мешок на плече, который он стоически тащил на себе, и пошел по течению ручейка, то и дело принюхиваясь.

— Лерия, не сиди, а то сожрут, — рыкнул он, дождался, что я подскочила с травяной кочки как ошпаренная и хрюкнул. — Пошли, по дороге где-нибудь пристроимся поспать, где посуше.

Эйфория от чудесного спасения постепенно спадала по мере того, как мы продвигались по ночному лесу. Сперва пришлось выйти из оврага, дно которого постепенно опускалось и ручеек перерос в ручей, а потом и в узенькую речушку с глиняными берегами. Наверху был лес, в котором кипела своя, ночная жизнь и мы шли все медленнее вдоль склона, присматриваясь и прислушиваясь к ней. Точнее, прислушивался Вилл, а меня уже стало знобить от промокших вещей не на шутку. Я то растирала плечи, то дула на руки, крутила ими, чтобы согреться, но начинала еще больше спотыкаться и стучать зубами.

— Все, хватит, — Вилл потоптался на месте, обошел вокруг выбранную на небольшом склоне яму под корнями и скинул мешок. — Дальше идти не имеет смысла, все равно до рассвета не понять, где мы. Ложимся здесь, — он кинул в яму плащ и стащил сапоги, от которых потянуло сырой кожей и обычной вонью. — Лерия, чего стоишь, я пока что есть тебя не собираюсь… погляди, что там из еды осталось.

С этими словами он кинул мне тощий мешок, в котором что-то болталось на дне. М-да, негусто… Кусок подсохшего хлеба, сыр, неизвестно как завалявшийся кусок колбасы с два пальца длиной, длинная полоска вяленого мяса — вот и все припасы. Я честно выложила все на край плаща, отломила себе кусок хлеба и сыра, остальное пододвинула Виллу.

— Ты что это так разделила?

— Мне и этого хватит, буду подольше пережевывать. Тщательно пережевывая пищу, ты помогаешь обществу, — вспомнила я известный плакат Сашхена и Альхена. — Остальное тебе, доедай. Завтра будем вместе думать, кого сожрать по дороге.

Вилл осмотрел свою долю, но отказываться не стал и через минуту от жалких остатков еды не осталось даже воспоминаний. Я тоже стащила сапоги, поморщившись от запахов, нюхнула себя подмышками и мысленно закатила глаза. Вилл уже лежал в ямке и я, стуча зубами и трясясь, пристроилась рядом. От его влажной шерсти пахло псиной, что-то еще добавлялось к букету ароматов немытых волос и ног, но накинутый сверху край плаша дал необходимое тепло и я провалилась в сон. Ночью Вилл завозился сзади, но потом притих, сопя мне в затылок.

Проснулась я от тяжести на правом плече и, присмотревшись, увидела мохнатую руку с когтями. Длина самого маленького — не меньше трех сантиметров, цапнет — мало не покажется. Осмотрелась из-под полы плаща, прислушалась к себе и поняла, почему так тепло — Вилл сопел сзади, подгребя меня под себя, как самый обыкновенный мужчина, да еще и лапой обнял. Случись такое парой дней раньше, я бы возмутилась, а сейчас даже никакой злости на него нет — согрелась, выспалась, вроде и рубашка со штанами подсохли.

— Вилл?

— Угм, — отозвались из-за спины. — Жива?

— Да вроде бы… Вчера вот замерзла сильно…

— Ты ночью вся тряслась и зубами стучала, вот я и…

— Спасибо, Вилл. Только… я не Дайлерия.

— Я знаю. Ты — Лерия. Солнце уже встало, — помолчав, добавил он, — пара вставать и идти. Дальше ручей впадет в реку побольше, там помоемся, потом пойдем искать Грегора.

— Вилл, как мы спаслись из того подземелья?

— Бежали хорошо, вот и спаслись, — буркнул он.

— Нет, дело не в этом. Там был этот, на троне, змеи были гигантские, обвалы в коридорах, я же их видела!

— Были, потом пропали, что тут такого? А обвалы… так мы другим коридором уходили, там обвалов не было.

— Вилл, ты врешь, — убежденно сказала я. — Я не знаю, почему ты мне врешь, но ты что-то знал, как оттуда уйти! Почему ты убеждал меня, что не надо бояться? И… это странное состояние… — я села на плаще и повернулась к нему, практически впервые посмотрев прямо в глаза. — Ты там был раньше, да? Ты там был, поэтому что-то знал о том, как оттуда уйти! Вилл, ты разговаривал с тем, на троне, как… как… равный, как знающий, о чем идет речь! А потом в той комнатке, как ты сделал так, что я перестала бояться всего вокруг? Я знаю, что это такое, у нас это называется гипноз, им владеют единицы… Вилл, как ты это сделал? Я же помню, что ты потом приказал не бояться и идти до воды, если бы я не упала с камня, то так бы и шла дальше!

Глаза, самые обычные человеческие глаза, темно-серые с густыми ресницами… или я принимаю желаемое за действительное? Но они ничем не отличаются от тех глаз, которые я видела и у себя дома и здесь… В чем особенности вилтов, почему именно Вилла так старались убить? Я не отрываясь смотрела ему в глаза, пытаясь понять, что у него внутри и он не отводил взгляда, точно так же рассматривая меня.

— Вилл, ты… слишком умный, чтобы тебя можно было просто так… убить. Почему, объясни! Зачем им всем это надо?

— Объясню, — хрюкнул он. — Дойдем до Грегора, тогда объясню.

— Почему только там? — тут же зашкалило любопытство. — А… если не дойдем?

— Тогда и объяснять не понадобится, а тебе спокойней будет.

— Ви-и-илл! — я чуть не завопила в голос, да почему это надо ждать до какого-то Грегора, вместо того, чтобы вот сразу все и рассказать! Что там такое произошло, о чем надо молчать, как партизан? — Я что, тебя зря из той клетки выпустила? Где твоя благодарность? Может, ты хочешь меня притащить к этому Грегору только для того, чтобы… чтобы… вы вдвоем принесли меня в жертву какому-нибудь темному богу и получили от него невиданное могущество!

— Про могущество я и в самом деле начинаю подумывать, — Вилл хрюкнул и посмотрел так, что я совершенно точно поняла — смеется. — Грегору оно не надо, а мне не помешало бы.

— Вилл, — ясно, что он ничего не скажет, даже ныть бесполезно, но все-таки… — ну хоть про подземелье поясни, в чем там было дело? Змеюки же наверху живые были, да и этот… который возродить своих монстров пытался… и при нем два таких змея было… и в озерце, куда я упала… сожрал бы и не подавился! Ну расскажи, что там такое, в чем причина-то? Я туда больше ни ногой, как вспомню все, трясти начинает!

— Ладно, про ахдов расскажу по дороге, уговорила.

К полудню мы вышли вдоль края оврага к достаточно широкой речке и пошли по ее берегу в направлении, известном только Виллу. Спрашивать, не заблудился ли он и куда ведет этот путь я не стала, в животе уже давно играли все трубы и я то и дело смотрела по сторонам в надежде найти что-то из еды. Листья пожевать, что ли?

Река делала большую излучину и в этом месте песчаный берег перемежался с крупными камнями, создавая приятную на вид бухточку. Спустившись на песок, Вилл содрал с себя одежду за ближайшим камнем и начал шумно фыркать в воде, оттираясь туго свернутыми пучками травы. Я отошла за другой камень и занялась тем же самым, постанывая от счастья. Отполоскала одежду, волосы, разложила все на камнях и пристроилась рядом на горячем песке. Эх, шашлычок бы сюда, да вина хорошего! При этих воспоминаниях потекла слюна и я решила посмотреть, чем тут богата флора, пройдясь по прибрежной полосе. Доводить дело до стриптиза я не стала и сушила прямо на себе обрезанные панталоны (до некого подобия трусов), а сверху завесилась длинной травой. Культура бюстгальтера тут еще не была известна, а шнурованный корсет в тот последний день в Арсворте я так и не надела.

Вилл встряхивался где-то за соседним камнем, на котором уже сохли его вещи. Кем бы вилты не считались на самом деле, но путешествовать с ним, как с собакой — то есть в естественном виде, только заросшем шерстью, — я была не готова и то, что он первым делом потребовал в день казни одежду, говорило в его пользу. Это что же получается, что они его голым держали в тюрьме? Неприятное зрелище было, прямо скажем. Неужто Дайлерия не могла хоть какие-нибудь штаны ему дать для приличия? Все-таки не зверь какой, вон, как разумно говорит, не каждый человек способен так здраво рассуждать и вести себя в экстремальной ситуации.

— Вилл, ты мне так и не рассказал, что в подземелье было, — я уселась за камнем, чтобы не особенно маячить у него на глазах в «бикини». Хоть и разумный, но он все-таки мужеска полу, да и Дайлерии не чужой… вдруг еще башню снесет ненароком?

— А самой не догадаться? — хрюкнул он из-за куста травы, где сушился на солнце. — Я же говорил, что постоянно принюхивался, не донесется ли запах живых существ. У каждого коридора останавливался… Подземелья у них большие, вентиляция еще сохранилась, а понять, откуда воздух идет и того легче по запаху. Словом, ничего я не учуял, как ни старался. Потом обвалы пошли, помнишь? Ну как может столько камней обвалиться, а у нас под ногами даже ничего не дрогнуло и пыли никакой не летело. Значит, это иллюзия, фантом, только особенный какой-то. Сами по себе фантомы не возникают, им нужна энергия для существования и причина для возникновения. Чем такие фантомы ахды поддерживали, не знаю, а этот, на троне, сам сказал — страх. Я предложил заменить страх на голод, а он только подтвердил мне мою догадку. Я знал точно, что не боюсь… опасаюсь, но не боюсь до такой степени, чтобы потерять голову, значит, боишься ты. Чем больше страх, тем материальней созданный фантом. Ахды исчезли из этих подземелий очень давно, но могли оставить после себя неприятные сюрпризы. Этот, на троне, даже не назвался, а ведь если бы он был живым, то первым делом стал доказывать, что он тут не зря сидит, имена приводить… неважно, какой давности, для него-то время и не прошло. Магию ахдов никто не знает, что там приключилось у них — тоже. Одни предположения можно строить.

— Этот, на троне, говорил о слиянии ахдов и сшеров, — вспомнила я жуткий подземный зал, — что потом они радовались, что могут перемещаться через пространство, а вообще трансформация шла медленно.

— Досливались, вот и выродились, — раздалось из-за камня. — Если ахды были людьми изначально или близкими к людям существами, то они только проиграли от такого. Деградировали окончательно и остались только наиболее приспособленные из них, которые выходят в сумерки на поверхность земли. Их даже разумными не назовешь, принимают какие-то команды остатками мозгов и на этом все. Откуда взяться развитию, когда они не могут передавать свой жизненный опыт потомству? Работают только заложенные инстинкты, доставшиеся в наследство от сшеров, а то, что так упорно вносили от ахдов, давно умерло.

— А что он говорил о том, что эти… существа могли пронизывать пространство и уходить в другие миры? Может быть, они туда ушли? Понятно, что без магии сотворить такого получеловека-полузмею невозможно, у нас во всяком случае — совершенно точно. Наши ученые проводили всякие опыты по скрещиванию разных групп животных, но генетика упрямая наука и дальше гибрида лошади с ослом дело не пошло, да и то бесплодное было. Это я к тому, что даже теплокровные и млекопитающие виды друг с другом не скрещиваются просто так, а тут и вообще… монстры какие-то получались, да без мозгов… кошмар один!

— Кто знает, может кто-то из этих и уходил в другие миры, но для этого надо туда за ними идти и проверять… ты пойдешь их искать? — хрюкнул Вилл.

— Ага, держи карман шире, делать мне больше нечего, как гоняться за этими… мне бы домой вернуться, желательно в целом виде. Мысль твою про фантомы я поняла, а вот откуда они взялись? Не я же их придумала… мне такой кошмар и в страшном сне бы не приснился!

— Источником может быть что угодно, кто знает, что там ихние маги заложили? Видели, что идет вырождение… или самые умные уходят куда-то, а подходящего материала для опытов нет поблизости, чтобы по новой всю цепочку восстановить. Одержимые, может, там последними остались в живых… из магов, разумеется. Раньше процесс слияния ахдов и сшеров шел медленно, не одно поколение, а кому-то пришла в голову идея, как этот процесс ускорить с помощью живых людей, вроде нас. Что там они напридумывали, даже думать не хочется, но что-то они оставили в этих подземельях и не зря туда никто нормальный не суется.

— Зато мы оказались самыми ненормальными… а ты же знал об этом!

— Знал только о подземельях, остальное я вместе с тобой увидел первый раз… надеюсь, и в последний.

— Мину какую-то те гады заложили, хоть не взорвалась и на том спасибо.

— Мина? Это что такое?

— Да есть у нас такая штука… закопал и забыл, а кто-нибудь наступит и все, мина взорвалась и ты покойник. Вот и тут получается похожая вещь, — несмотря на яркое солнце меня передернуло от воспоминаний. — Вилл, а тут, в речке, что-нибудь водится… ну, рыба какая-нибудь, или в лесу можно что-то поискать из еды… корешки там, ягоды… — решила я переменить тему. — Ты ничего не чуешь, жилья тут нет рядом?

— Подсохнет одежда, по речке пойдем вниз. Вверх по течению людей точно нет.

— Как ты думаешь, — еще один вопрос волновал не меньше, чем еда, — нас ищут? Ну, те… из Грайдиса, Деннель…

— Ищут, Лерия, но нам надо уйти от них. Надеюсь, что пока мы были в подземелье, наш след потеряли хотя бы на время.

— Вилл, ну все-таки, чем ты так досадил… да и кому, что тебя упорно пытаются убить? — попыталась я приоткрыть завесу неведомой тайны.

— После Грайдиса я бы на твоем месте тоже стал опасаться наших преследователей, тем более что ты ушла вместе со мной. Вряд ли ты сумеешь доказать, что на самом деле ты не Дайлерия, а совершенно другая женщина.

— Но почему? Меня же можно проверить на ложь… да еще там как-нибудь, как здесь принято!

— Лерия, — голос Вилла прозвучал, как приговор, — а тебе не приходило в голову, что теперь кто-то сочтет, что ты слишком много знаешь и только притворяешься, что это не ты? Для всех окружающих очевидно, что Дайлерия влезла туда, куда не надо и, пока она сидела в Арсворте, она была вне подозрений. Ты же поступила совсем не так, как должна была поступить она… Пойми меня правильно, я не запугиваю тебя на тот случай, если ты вдруг решишь, что тебе надо вернуться в Арсворт и ждать там Дайлерию. Вы, женщины, бываете столь непредсказуемы и упрямы, что я вполне допускаю такой вариант. Но я хочу предупредить тебя сразу — тебе не дадут этого сделать. Пока понимай это как хочешь — месть за мой побег, обида Райшера, — поводов может быть много, а причина одна — именно Дайлерия слишком много знала и именно ее будут уничтожать. Доказывать, что вы поменялись с ней телами, слишком долго, проще убить. Считай, что я таким образом расплачиваюсь с тобой за твою помощь мне.

— Вилл, — услышанное не то, что ударило, оно просто придавило и я даже забыла, что не хотела вылезать из-за камня на глаза вилту, — ты не хочешь мне говорить, что Дайлерия была… знала… а что делать мне? — сев напротив него, я не удивилась, что он сдернул с камня штаны и прикрылся ими. — Я что, на всю оставшуюся жизнь теперь буду пользоваться ее телом и прятаться неизвестно от кого? Я же на самом деле не понимаю, что тут у вас происходит и во что она вляпалась… я домой хочу… не надо мне ничего, я вернуться хочу, понимаешь? Пусть не в свою квартиру, пусть в ту жуткую комнату, но это мой привычный мир, я знаю его, а тут… магия, подземелья эти, по лесу бегаю, как зверь, ты вообще непонятно кто… для меня, разумеется… я же и представить себе не могла, что у вас подобное может быть… ну мне-то что делать теперь?

— Я тоже не знаю, что мне теперь делать! — раздраженно бросил он, — только поэтому предупредил тебя… по-хорошему. Давай пока не впадать в панику и попытаемся добраться до Грегора вдвоем, а там он поможет разобраться. Слишком многое тут смешалось, а рассказывать тебе все я пока не хочу.

— Меньше знаешь, крепче спишь?

— Да, это пока для тебя лучше всего. Эх, женщины, — вздохнул он совсем по-стариковски, — и куда вы только не лезете… Лерия, а… — он запнулся на мгновение, — сколько тебе лет? Там, у тебя в мире?

— Двадцать девять, — скрывать свой возраст я не собиралась, — а это имеет какое-нибудь значение для того, что тут происходит?

— Нет, никакого, просто из любопытства спросил. Вещи подсохли, давай собираться в путь.

До самого вечера мы шли вдоль берега реки, пока не пристроились на ночевку под небольшим холмом. Вилл вырыл углубление ножом, мы наломали веток и завалились спать, прижавшись друг к другу под плащом, как и в предыдущую ночь. По дороге я обрывала колоски травы, выщипывая из них зернышки, но это принесло мало утешения и немного спасала только вода, булькавшая в животе. В пустыне было бы еще хуже, утешала я себя, а тут хоть напиться можно без ограничений. Перед сном я прокрутила дневной разговор и пришла к выводу, что пока мне деваться от Вилла некуда, даже если он врет по каким-то своим соображениям. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться о том, что побег вилта мне не простят и никакие оправдания не помогут. Еще вызывали нехорошие воспоминания странные посиделки во время приема — сложить бы два и два, тогда можно понять, что тут творится и на кого можно тут полагаться. Смех сквозь слезы — единственный, на кого я могу рассчитывать, не то что не человек, а вообще непонятно кто!

На деревню мы вышли почти в середине дня и долго не могли решиться, подходить к ней или пройти мимо. Река в этом месте делала широкую дугу, берега полого поднимались в обе стороны и лес отступал достаточно далеко, оставаясь на возвышенности, с которой вниз было очень удобно наблюдать за мирной жизнью. Шел дым со дворов, мекали козы, слышались голоса людей, мелькавших между домами и на дороге посреди села, а ветерок то и дело доносил до нас запахи человеческого жилья и еды.

— Вилл, давай я пойду туда, ну не съедят же меня там! — я устала выжидать непонятно чего, а еще ужасно хотелось есть и я не видела ничего подозрительного. — Кроме людей я пока никого не вижу… ну если что будет, повернусь и уйду! Защита у них стоит, столбы вижу, за нечисть меня не примут, женщина все-таки да и человек я, сам знаешь… без еды мы далеко не уйдем, а еще узнаем, где мы находимся… ну Вилл, дай схожу!

— Я другое высматриваю, нет ли чужих в деревне, — он, не отрываясь, смотрел на десяток бревенчатых домов, окруженных подсобками, сараями, амбарами и прочей хозяйственной нужностью. — Одну не пущу, вместе пойдем. Нет, не вижу, чтобы кроме селян кто-то непохожий на них по дворам ходил…

Вилл накинул плащ, натянул капющон и спрятал руки под него, превратившись в сумрачную и непонятную фигуру с мешком на плече.

— Хм, — оглядела я своего спутника, — так с виду и не поймешь, кто ты есть. Вот пока иду с тобой, уже как-то и притерпелась, что ты не человек, вроде и не замечаю ничего… а как плащ натянул, так даже страшновато стало со стороны смотреть. Днем особенно не по себе — солнце светит, а тут такое… непонятно что там под плащом идет.

— А если ночью увидеть, то не так страшно? — Вилл скинул капюшон и лязгнул зубами, которые у него были отнюдь не маленькие.

— И ночью страшно, — согласилась я, представив себе встречу с ним на пустынной дороге, но посмотрела ему в глаза и рассмеялась. — Кому скажи — мало того, что иду с тобой, да еще и сплю рядом… и не боюсь!

— Пошли, — накинул он капюшон, а в глазах промелькнуло что-то такое, чему я никак не могла дать определения.

Скорее всего, нас заметили еще тогда, как только мы стали спускаться с лесной опушки и дело тут было отнюдь не в защитных столбах с блескучими паутинками. Сама по себе деревня была небольшая, стояла в лесу на отшибе… ну, не совсем, конечно, в лесу, от столбов до леса было еще метров пятьсот, но это была привычка, въевшаяся всем жителям с малолетства — вышел из дома, погляди вдаль, авось, заметишь непорядок первый, а остальное уже дело быстрых ног и общей подготовки по самозащите. Вот и получилось, что когда наша живописная парочка миновала ограду, население деревни, бывшее на ногах, уже приготовилось встречать чужаков. Первым нам навстречу вышел костистый мужик с седым хвостом волос, хмурый и неприветливый. На лицо он был похож на актера Николая Олялина, если бы тот еще схуднул побольше и смотрел откровенным букой. Прямая рубаха из простого полотна, на которой сверху болтались многочисленные подвески-амулетики, раздувалась на нем горячим ветром, а здоровенная палка с нехилым набалдашником смотрелась грозным оружием. Вот щас ка-ак вдарит ей по безобразию в нашем лице…

За спиной мужика сплоченно стояли селяне, готовые сражаться до последнего с неведомой напастью и в руках у них наблюдались совсем не косы с вилами, а гораздо более блестящее и грозное, размером, этак, не меньше метра… ну или чуть покороче. За плетнями торчали головы тех, кто должен находиться в тылах и обозах и оттуда доносился взволнованный шепоток и писки тех, кто поменьше. Качать права в такой обстановке мы не собирались, оставался вопрос о налаживании отношений. По обоюдному уговору вступительную речь стала держать я, а Вилл обещал подключиться потом сообразно обстоятельствам и я внутренне упрашивала, чтобы эти обстоятельства не превышали пределов нашей самообороны.

— Доброго дня вам, уважаемые, — постаралась я поулыбаться как можно более открыто, — простите, что незваные заявились… заблудились мы в лесу, два дня уже плутаем, а дорогу найти не можем. Все, что было — съели, вот на реку вышли и по ней шли, пока на вас не наткнулись.

— Куда идете? — мужик в ответ лязгнул зубами не хуже Вилла и посмотрел на нас этак… оценивающе, как будто прикидывал, сожрать сразу или засолить в бочке.

— В Нарден, — с готовностью откликнулась я, сглотнув голодную слюну. И добавила в ответ на перешептывания, — заплутали же, говорю.

— Нарден далеко в восходной стороне, — неприятно осклабился представитель аборигенов, — вам обратно надо возвращаться, — и покосился на фигуру Вилла в плаще и капюшоне позади меня.

— Ну и что, мы можем и здесь обойти, если позволите, — попыталась я уговорить мужика, но тот схватился обеими руками за свой посох и выставил его вперед набалдашником, на котором что-то сверкнуло. — Мы не причиним вам вреда, если не хотите, то можем уйти прямо сейчас, — ветер донес еще раз запах дыма и еды, я судорожно сглотнула и добавила, — может, хлеба кусок у вас найдется? Есть охота, сил нет…

— Может и найдется, — рожа мужика не обещала ничего хорошего, — откуда претесь-то?

— Из Грайдиса, — я поглядела на сплоченную толпу позади него и шмыгнула носом. — Говорю же, заплутали в лесу…

— Что-то вещичек у вас с собой мало, — продолжал главный по встрече, — али растеряли все по пути?

— Что было, с тем и ушли, — мне захотелось сделать шаг назад и спрятаться за спину Вилла, до чего стали неприятны пронизывающие взгляды селян, а на первого мужика и вообще стало тяжело поднимать глаза. — Нам больше не надо, еды вот не хватило только…

— С тобой понятно все, — мужик погладил навершие посоха здоровенной ладонью, быстро метнув взгляд куда-то за наши спины, — а вот кто с тобой идет, не вижу. Через охрану прошли оба, а она у нас много на что установлена, были бы вы нечистью — враз бы пожгло и следа не оставило никакого, только вот и человеки разные бывают. Что твой спутник рожу под плащом прячет при солнце? Или он не спутник тебе вовсе? — посох опять устремился в нашу сторону и взгляд у мужика стал еще тяжелее, а те, что стояли сзади, подобрались иначали медленно расходиться к краям дороги.

— Я ее муж, — на плечи мне легли когтистые руки и по толпе пронесся тихий шепоток и переглядывания, — мы из Арсворта ушли… потом из Грайдиса.

— Или убежали? — мужик прекратил хмуриться и с любопытством уставился на здоровенные когти. — Рожу-то открой, муж, не стесняйся… мы и не таких видали!

— Смотрите, коли не боитесь, — хрюкнул Вилл и убрал одну лапу.

По толпе пробежал уже не шепоток, а гул, начались откровенные переглядывания, ухмылки и присвистывания, но напряжение спало и оружие было опущено.

— А ведь не врешь, — протянул мужик с посохом, покачивая головой и подойдя к нам почти вплотную. — Чего только в жизни не увидишь, кто бы рассказал — ни за что не поверил! Значит, утекли оба… ну, это ваше дело, хоть о таком я и не слыхивал никогда… надеюсь, что и не услышу больше. Варен, здешний маг и лекарь, — представился он наконец, склонив голову в коротком поклоне. — Вас-то как кличут? Эй, все в порядке! — крикнул он тем, кто еще стоял на дороге, — госпожа маг и ее муж не опасны!

Название деревни — Большие Кроты или Блошиные Вороты, — мне ни о чем не говорило, как и Нарден, куда мы должны были дойти по словам Вилла. Варен дал отмашку народному ополчению и нас даже соизволили милостиво накормить, правда, не в избе, а на дворе под навесом. Особых разносолов не предлагали, но после полуголодного существования за последние дни я была рада и той похлебке, что поставили перед носом. Виллу кроме нее досталось полкотелка каши с темными вкраплениями в ней и кувшин молока с тремя здоровенными ломтями хлеба. Только сейчас, сидя рядом с ним, до меня дошло, что он все эти дни практически ничего не ел и непонятно, как вообще держался на ногах. Я нормально поела последний раз в Грайдисе, а ему и этого не досталось.

— Вилл, ты как… — вытянув шею, я заглянула в быстро пустеющую посуду, — тебе хватило? Мяса у них нет… мне-то и похлебки достаточно, а тебе?

— Накормили от души, — отодвинул он котелок, — теперь отрабатывать придется. Зазря в деревне ломоть хлеба не дадут, особенно в такой, как эта. Мужики уже совещаются, чем нас… меня загрузить.

— Отрабатывать? Лес валить, что ли, отправят?

— Не валить, а помогать, — щелкнул он зубами. — Силы-то у меня побольше будет, чему у человека.

— Ты пойдешь? — я доскребла деревянной ложкой остатки похлебки и подобрала все остатки хлеба.

— А ты хочешь впроголодь дальше идти? Нам еще дня два пути будет, так что придется сегодня тут поработать.

Против работы я лично ничего не имела против, раз уж нас накормили, то вполне можно предположить, что попросят чем-то помочь. Вилл силушкой не обижен — несмотря на нескладную фигуру ручищи у него здоровые, а в любом хозяйстве всегда найдется, куда употребить дармового работника. Варен объявил меня магом, а чем это мне грозит? Правда, у меня есть хорошее оправдание — я не просто маг, а запечатанный, так что фокусы показывать не могу, а все остальное — с превеликим удовольствием. Дайлерия — девушка здоровая, у нее сил хватит и на коня и на избу.

Поработали мы от души, так что под вечер я уже свалилась буквально без сил. Сказалось все, что было за последние дни, а нехитрая еда провалилась, как будто ее и не было. Сперва меня припахали на обыкновенный сенокос, где надо было складывать подсохшую траву на телеги, потом перекинули на сбор камней по опушке леса. Камни собирались и просто по земле и по распаханному полю, а потом сгружались в деревне в большую кучу. Под вечер один из мужиков вручил мне маленький топорик и бригада из пяти человек пошла вырубать мелкую поросль кустов вдоль опушки леса. Вырубленное складывали на телегу и тронулись мы в обратный путь лишь тогда, как солнце стало уходить за вершины деревьев, а огромная куча тряслась, перевязанная веревками, и то и дело норовила съехать на сторону.

Хозяйка, на постой к которой нас определил Варен, принесла нам котелок на двоих, положила рядом ложки, хлеб и ушла, то и дело оглядываясь на нас.

— Здоровый котел наварили, — круглая ложка хорошо подцепляла разваренную крупу с овощами, среди который вдруг свесились волоконца белого мяса. — Кого это они тут сварили? Птичка какая-то? Ну да, птичка, даже косточку выловила!

— Не пожалели целого хура, значит, оценили, — Виллу досталась ложка размером с хороший половник, которой он орудовал со скоростью солдата-сверхсрочника на привале. — Что, зря что ли, на мне сегодня целый день ездили?

— На что тебя поставили? — длинная косточка с хрящиками была почти куриной, разве что подлиннее раза в полтора. Зубы у Дайлерии были без пломб и я шустро обглодала все хрящики, облизав и саму косточку напоследок.

— Бревна подымал, — хрюкнул Вилл. — Им, понимаешь, новую избу надо было ставить, а народу мало, вот я и потел, пока остальные по другим делам справлялись.

— Один? — прикинув приблизительные размеры и вес бревна, я уважительно посмотрела на его лапищи, представив, как он один мог таскать такие тяжести.

— Я ж не элефант, чтобы в одиночку их таскать, — Вилл с хрустом сгрыз то, что попалось в ложке, не глядя зачерпнул со дна и проглотил, почти не жуя. Посмотрел на мою обглоданную косточку, лежащую рядом на столе и тоже сгрыз ее. — Трое за тонкий конец, я на толстом… давно я так не работал. Им теперь уже крышу ставить можно, стены готовы. Переправу подлатали, камни подвинул около устоев… так поживу тут с месяц, никто и не признает потом.

— А что, это мысль, — ложка царапнула по дну и все, что мне досталось, не превышало прикипевшей шкурки, — искать нас к тому времени уже забудут, я покроюсь коростой и прыщами от грязи, ты похудеешь в животе, точнее, живот подтянется и расправятся плечи, научишься бриться и тебя никто не признает, даже если посмотрят вблизи. Заживем мы тут спокойно, построим себе избушку, хурами обзаведемся… чего тут еще можно поиметь? А, вот, огород насадим… Чего смеешься?

Хрюканье Вилла распугало мелких птиц, которые взлетели из-за низкого заборчика, возмущаясь непотребными звуками, а на покосившееся крыльцо вышла хозяйка, подозрительно глядящая на наше веселье.

— Ну ты картину нарисовала, — пофыркал вилт, выуживая из котелка разварившийся птичий скелет с остатками мяса. — Будешь обгрызать?

— Не-а, — мне тоже стало смешно, — хватит, наелась. Значит, не хочешь тут оставаться? А какая перспектива, — мечтательно протянула я, — тихо-спокойно вокруг, на природе жить будем…

— Ага, — хрюкнул он, когда от несчастного скелетика немаленького размера ничего не осталось, — детишки пойдут, все в меня!

Представив себе такую пасторальную картину, я согнулась пополам от хохота, на который хозяйка прореагировала вполне естественно.

— Ну что сидите, как неродные? Спать-то пойдете или так и будете под навесом всю ночь миловаться? Под крышей оно сподручнее будет!

Я посмотрела на Вилла, в глазах которого читался неприкрытый смех и вытерла слезы.

— Действительно, пошли спать, раз уж тут нам так повезло, за столько времени первый раз на нормальной кровати посплю, а не в лесу или на камнях. От них все бока уже болят и без подушки плохо. Знала бы, что предстоит, из Грайдиса хоть подушку бы украла!

— И ко всем твоим прегрешениям еще записали бы воровство казенного имущества, — поднялся Вилл из-за стола. — За все вместе, с моим побегом и оскорбленным Райшером, будем лежать на соседних плахах. Не фыркай, за кражу из казарм, которые считаются королевской собственностью со всем содержимым, можно получить куда бОльшее наказание, чем за воровство у любого аристократа или даже у мага. Райшер, кстати, очень злопамятный тип и при случае не преминет воткнуть раскаленное шило в открытую рану. Ты ж его погнала из постели Дайлерии, вот он и будет отыгрываться, когда ему позволят обстоятельства. Это я на будущее тебе говорю, чтоб знала.

— Нужен мне этот красавчик, — дернула я плечом, — спал и видел, как в Арсворте поселиться. Да на нем пробы ставить некуда, издалека видно, что он от себя без ума и по бабам еще тот ходок… Интересно, он в мое отсутствие уже облюбовал себе тепленькое место или они все умотали из моего замка?

Хрюканье Вилла, совершенно непохожее на то, что было раньше, заставило обернуться и я с удивлением увидела, как он чисто человеческим жестом сунул себе в пасть сжатый кулак и пытается сдержаться от непозволительных эмоций. Это что за спектакль?

— Ну, Лерия, ну насмешила, — он сел на лежанке, с любопытством разглядывая меня. — Печешься о том, что делается в Арсворте, хоть и не имеешь к нему никакого законного отношения. Ты же не Дайлерия, что тебе за дело до того, что там происходит?

— Да не понравилась мне вся эта свора, что на приеме была, я же рассказывала тебе уже. Не помнишь, по дороге рассказывала, только ты меня не слушал, а шел впереди и рычал. Гостям бы всем только пожрать на халяву, как будто их дома никто не кормит, Райшеру во всех местах свербило, особливо в штанах в тот вечер, не говоря уже о том, что ему теплое место рядом с собой Дайлерия пообещала… Деннель аж извелся весь, чтобы в кабинет к покойному хозяину пробраться, все мозги мне проел с этим, а тот, что подбивал его, явно из верхов был и вообще неприятный такой. Воду мутят, про покушение говорили, заговорщики хреновы! Сад вот мне там понравился, я его весь обошла, у бассейна посидела, уж место очень хорошее оказалось и вода вкусная.

— Понравилась?

— Да, я туда два раза заходила, пока время было, — усталость за день брала свое и после обильной еды глаза просто закрывались.

На широкую лежанку нам постелили нормальные одеяла и мне было жалко пачкать их грязными штанами. Самое лучшее было бы постирать их и рубашку, но вряд ли они успеют высохнуть до завтра, разве что пыль с них выбить? В комнате было почти темно и я долго выколачивала штаны около дверей, а потом залезла на лежак и благодарно прижалась щекой к подушке. Вилл еще потоптался по комнате, пошуршал чем-то, стащил сапоги и присел на край.

— Лерия, я сказал им, что ты моя жена, иначе они бы нам просто не поверили.

— Ну сказал и сказал, — отозвалась я из вожделенной подушки, — ты же знаешь правду, чего тут обсуждать? Завтра уйдем, они и не поймут ничего, а я хоть на нормальной постели полежу. Все, кончай разговоры, как в лесу спали вместе, так все нормально было, а тут лежак широкий, места обоим хватит. Или ты на полу решил лечь?

Чего это вдруг он в стеснительность ударился, только потому что я штаны грязные стащила? Так не с голым задом лежу, да еще в рубашке! Может, он собирается на меня какие-то права предъявлять, точнее на Дайлерию? Ну вот появится она в этом теле, пусть и разбирается с ним, а мне таких приключений не надо. Воспитанный, что ли, стал? Не убудет от меня, если рядом посопит, не то, что я на него смотрю как на потенциального мужика, а скорее как на защитника. Что еще там у Грегора ждет, неизвестно, а вилт почему-то знает его и уверен в его помощи. Может, без его протекции этот Грегор меня за порог выставит. тьфу, что я говорю-то, я ж без Вилла и через местный лес не пройду, да и куда идти — не знаю.

Утром проснулась от сопенья в затылок и тяжелой лапы на плече. Ну так и есть, все осталось по-прежнему, как на лесных ночевках — подгреб к себе и сопит сзади, как медведь. А ведь кто-то из местных уже подсмотрел в щелочку — дверь-то вечером мы прикрыли, а сейчас она просвечивает светлой полоской. Ох, похоже местные селяне решили удостовериться, что госпожа маг действительно со своим… хм, мужем, спит в одной постели! Может, за это зрелище побольше еды дадут с собой? Надеюсь, целоваться с вилтом прилюдно не заставят.

Подобные мысли вызвали нездоровый смех, я фыркала в подушку, ежилась, пытаясь сдерживаться и под конец не выдержала и расхохоталась в одеяло, от которого пахло нестираными портками. Дверь в комнату, между прочим, тихо прикрылась снаружи, что навело еще на более фривольные мысли, а когтистая лапа похлопала меня по плечу.

— Вставать пора? — смех прошел, я села на лежанке и попинала Вилла. — Когда выходим-то?

Поскольку спал он в штанах, но без рубахи, никакого стеснения я не испытывала. Дома на пляже и не такое видали, а тут, после всего, что было, я перестала воспринимать его как врага. Ну мужик, ну волосатый… не замуж же за него идти, переживем! Вилт перевернулся на спину, о чем-то раздумывая про себя.

— Сегодня надо выходить, хорошо, если накормят и с собой дадут что-нибудь. Два дня идти надо.

— Ты определился, где мы находимся? Ну и хорошо… А как обстоит дело с нашими преследователями? Они могут догадаться, где нас искать?

— Лерия, наше спасение только в скорости. Если еще не догадались, где мы, то у нас есть время, чтобы успеть.

— Не понимаю, — ворчала я, натягивая штаны и сапоги, — бегу с тобой неизвестно куда, ничего не знаю, такое впечатление, что тут какой-то заговор зреет, а мы — главные подозреваемые. На кого покушаемся-то, не скажешь?

Вилл хмыкнул и пошел за дверь, ничего не объясняя. Никаких ответов, как будто в пустоту спрашиваю. Вчера вот какие-то откровенности выпали из него, про казенное имущество и Райшера. А откуда он про такие вещи знает? По долгу службы положено? Предположим, про Райшера я ему сама рассказала, но то, что он злопамятный, я не знала. Значит, он с ним раньше виделся? Голова пухнет, а свести воедино ничего не могу, потому что или фактов нет или… я их не вижу?

Селяне дали нам не так много еды, но на два дня этого все-таки должно хватить, если не шибко много откусывать зараз. Всю жизнь не понимала, в чем прикол, когда идут путешествовать по природе, таща на себе весь свой скарб и вот тебе сюрприз — попав в другой мир, я только и делаю, что занимаюсь здесь здоровыми пробежками на свежем воздухе, да еще перешла в разряд государственных преступников. За возникшими проблемами я совершенно забыла о своих собственных, оставшихся очень далеко, а все желания свелись только к одному — получить хоть какую-то определенность касаемо собственной судьбы.

Вилл шел по лесу довольно споро и я целый день тащилась за ним, как привязанная, падая на коротких остановках. Что мы обходили и как он это определял, было непонятно. Ну, встанет, принюхивается, головой покрутит во все стороны и вдруг сворачивает направо-налево, как будто впереди опасность поджидает. На вопрос, что там такое было, отвечал односложно, мол, чую и все. На мой взгляд там было тихо и спокойно, но спорить и упираться из вредности, чтобы пойти посмотреть, желания не возникало. Огонь не разводили, пожевали, что положили сердобольные селяне, да повалились спать, завернувшись в плащ. Утром, едва стало светать, вилт уже сдернул меня с належенного места, подождал, пока я умоюсь из ближайшей лужи и потянул за собой, отмеряя километры, или чем они тут расстояния считают. Темп был опять задан приличный, я уже не так пыхтела, как в первые дни, но в любом лесу ходить тяжело, разве что это не королевский сад, а в таком глухом, как здесь — и подавно. Пробираясь по выходам гранита и цепляясь за кривоватые маленькие деревца, я с тоской вспоминала наши леса, куда можно было приехать на машине, устроить пикничок-шашлычок и точно так же уехать домой, не утруждая себя пешими переходами. Или в этой части Лионии дорог не было в принципе, или мы их обходили далеко стороной, но факт оставался фактом — пусто и глухо.

Местность опять становилась гористой и у меня защемило внутри от какого-то непонятного предчувствия. Карабкаться по горам не хотелось, любое упоминание о них сразу воскрешало в памяти подземелье ахдов и я согласилась бы лучше и дальше шагать по лесу, чем штурмовать многочисленные высоты и пещеры. Во второй половине дня лес стал постепенно редеть и холмы стали более сглаженными, а из ровной зеленой травы начали вылезать обветренные камни, которых становилось все больше и больше. Со стороны это выглядело так, как будто гигантскую каменную россыпь вдруг накрыли мягким зеленым одеялом, а оно возьми и порвись над многочисленными выпирающими светло-серыми глыбами. Вдобавок на некоторых из них были хорошо видны выбитые пиктограммы, символы и даже целые арки глубиной до локтя, на задних стенках которых виднелись выемки и дыры.

— Вилл, — ткнула я в ближайшее творчество неведомых камнерезов, — это, случайно, не родственники ахдов тут обосновались? Что-то у меня нет желания знакомиться опять с их подземельями.

— Ахдов тут не было никогда, — он то и дело оглядывался по сторонам, пробираясь между торчащими валунами, — это… совсем другое. Не отставай, нам бы до темноты успеть!

Куда надо успеть до темноты, я спросить не успела — только что он стоял и смотрел вперед, а вот уже спустился вниз и быстро идет между подножиями холмов, а я только пару шагов успела сделать в его направлении. Возможно, моя медлительность нас и спасла, потому что боковым зрением я углядела движение справа и мгновенно присела, наученная горьким опытом, а потом и вовсе сползла на заду вниз, догоняя Вилла. На том месте, где я только что была, расползался полупрозрачный пузырь, на границе которого переливались радужные сполохи, а трава под ним из зеленой становилась светло-серой.

— Вилл! — я понеслась следом за ним, боясь, что меня настигнет что-то подобное, вилт обернулся, увидел пузырь и зарычал, оглядываясь по сторонам.

— Лерия, быстрей за мной! — он помчался вперед безумными скачками, держась в ложбинке, которая вилась все дальше и дальше от того места, где мы в нее спустились и по ее сторонам все выше и выше становились серые вертикальные камни, на которых мелькали выбитые рисунки. Я спешила следом изо всех сил, но он уже далеко опередил меня и пропал где-то впереди, как сверху я услышала голоса.

— Дайлерия! Остановись! Ты слышишь, я приказываю тебе остановиться!

— Стой! Дайлерия, стоять, я сказал, иначе я убью тебя!

От таких обнадеживающих и жизнеутверждающих выкриков я понеслась вперед еще быстрее, надеясь на то, что вилт неспроста припустил вперед. Обогнув огромный камень с плоским фасадом, я со всего маху влетела под козырек следующего… да это не козырек, это арка и Вилл что-то делает на ней руками, прямо на каменной поверхности, где выбиты пиктограммы. Сверху мягко упал небольшой пузырь, начавший разрастаться во все стороны, а камень в арке стал полупрозрачным, потом совсем прозрачным и Вилл со всей силы толкнул меня в темное нутро прохода, повалившись сверху. Дневной свет померк, сзади что-то зашипело и мы остались почти в полной темноте.

— Уф-ф, — выдохнул он где-то над затылком, — успели. Надеюсь, я тебя не слишком придавил?

Слишком-не слишком, а в пол, на котором лежали камни, впечатал, о чем я ему и сообщила, пытаясь подняться на ноги. Рядом послышалось сопенье, возня и я смогла вздохнуть, прикидывая размер нанесенного ущерба. Пока получалось, что ободрала руку, ударилась ногами и похоже, что рассадила щеку, поскольку та противно заныла. Одни убытки. Собралась с силами, села на полу и потребовала объяснений.

— Не злись, — прогудел Вилл откуда-то сбоку, — это было единственное место, куда можно уйти от погони. Еще бы пара минут и нас или поймали или просто размазали бы по камням. Тут даже силы много не надо, пара выбросов и все, преступники уничтожены. Кто знал, что после стольких лет можно будет воспользоваться этим путем! Сейчас попробую свет сделать, но предупреждаю сразу — надолго его не хватит, сколько сможем, столько пройдем.

— А потом что? — чуть не взвыла я, представив, что придется пробираться под землей в полной темноте, — что это за проход? Или мы тут отсиживаться будем?

— Не будем, — возня в темноте усилилась, — пойдем по нему вперед, пока до стабильного портала не дойдем. Лишь бы за нами сюда не прорвались, — и в ответ на это пол под ногами дрогнул, а на голову посыпался песок.

Я взвизгнула от неожиданности, пол дрогнул еще раз и на голову повалились мелкие камешки. Ну что это такое, почему нам никак не уйти и этот чертов свет… где хоть какое-то освещение?

Мутный белый свет медленно разгорался в когтистой руке, которую Вилл поднял над головой и в неровном свете я увидела небольшую пещерку, в противоположном конце которой темнел треугольный зев прохода. Вилт закинул на спину мешок и ухватил меня за руку, устремившись в него. Позади что-то затрещало, дрогнул пол и мы прибавили шаг. Пол, сперва ровный, постепенно становился заваленным камнями и песком, вилт пробирался впереди через завалы, сзади карабкалась я, умоляя все силы небесные закончить побыстрее это подземное путешествие, а за мной несся грохот и уханье, перемежаемые странными звуками, как будто из бутылки вылетала пробка. Оглянувшись один раз, я увидела сзади фиолетовый отблеск, после чего припустила так, что почти дышала Виллу в спину. Ноги уже едва держали, руки я ободрала не раз, а сзади вдруг разнесся тяжелый грохот, от которого задрожал не только пол, но и все вокруг. Фиолетовый отблеск появился на выступающих камнях из стен, он становился все ярче и ярче, как будто догонял нас и в спину стали бить легкие воздушные толчки. Коридор изогнулся и мы выскочили на каменную площадку, вымощенную в виде круга с небольшим бортиком по краям. Диаметр площадки вряд ли превышал пару метров и Вилл одним прыжком перемахнул через бортик, а я запнулась и повалилась ему под ноги.

— Лерия, вставай! — рыкнул он сверху, потянув меня за плечо.

Попытавшись подняться, я увидела в проходе, из которого мы выскочили, движущиеся тени на фоне фиолетового свечения, и в это время бортик стал растворяться, образуя вместо себя серебристый туман, который поднимался над нами, закручиваясь в узкое горлышко над головой Вилла. Я еще успела подняться на ноги, как со стороны прохода к нам прилетело что-то темное, со всей силы ударившее вилту в левую часть спины, он зарычал, но не упал, обхватив меня обеими руками, я почувствовала еще один удар по нему, а потом настала тишина и темнота…

Под спиной было холодно и сыро, ноги и живот придавило что-то тяжелое, а голова болела в районе затылка. Я ощупала голову и прикинула размер шишки над ухом. По всему получалось, что приложилась я нехило и на волосах запеклась кровь или грязь. Вторая здоровая ссадина была на лбу и оттуда натекло на глаз. Послюнив палец, я разлепила веко и прислушалась. То, что лежало на ногах и животе, было Виллом — нащупав руками лохматую жесткую шевелюру, я прошлась по морде и рука немного согрелась. Дышит, значит, живой… Это что, мы с ним успели дойти до того портала, о котором он говорил и нас куда-то выкинуло? Хорошо бы не в закрытую камеру без окон и дверей… ну, что вокруг имеем?

Вокруг имелись каменные стены в виде туннеля, каменный пол, достаточно сырой и холодный, а в невообразимой дали — мутный свет, на который я смотрела и никак не могла оторваться. То, что туннель был совсем не тот, по которому мы бежали от преследователей, было ясно и без дополнительного освещения, но по нему еще надо было выбраться наружу.

— Вилл? — я осторожно потрясла его, но он был без сознания, а при попытке перевернуть его набок я попала рукой в что-то липкое и почувствовала характерный запах. Кровь! Тут же вспомнились темные глыбы, летевшие из прохода с фиолетовым свечением и то, что он заслонил меня от них. Удар был такой сильный, что у него наверняка переломы… а что мне теперь делать? Он говорил, что этим путем мы должны выйти к Грегору… может быть, этот туннель выходит к его дому или где он тут обитает? Самое лучшее — пойти и позвать на помощь, пока я еще в здравом уме и твердой памяти.

Поднявшись на ноги и качаясь во все стороны, я пошла по направлению к мутному свету, но шорох и треск сзади живо заставили меня отказаться от этого намерения. Это что, тут обвал намечается? Пока я буду ходить, вилта запросто может завалить… ну что за непруха такая? И тащить я его не могу, сил не хватит… стоп, в мешке плащ должен лежать, может, на нем попробовать? Поблагодарив еще раз Дайлерию за то, что она была все-таки здоровее, чем я в своем родном виде, кое-как расстелила плащ и перекатила туда Вилла, услышав только глухой рык. Ну раз рычит, то жив… эх, напряжемся немного…

Тащить тяжелое тело вообще нелегко, даже на такой волокуше, как плащ, а когда это здоровенный мужик, то и подавно. Треск в темной части туннеля нарастал, я упиралась сапогами в пол изо всех сил и медленно продвигалась задом наперед в сторону предполагаемого выхода, преодолевая метры шаг за шагом. Вилл лежал на плаще, безвольно мотая головой, а я пыхтела изо всех сил, стараясь как можно быстрее достичь света, как одновременно кто-то заорал сзади меня, а страшный шорох перерос в шум камнепада. Сбылся кошмар из подземелья ахдов — я попала под обвал, что-то сильно ударило меня по голове и я отключилась…

Под щекой было что-то колючее и жесткое, под животом и ногами — твердое, а вокруг сплошная темнота. Болело все, что только могло болеть, ныла каждая клеточка и все вместе они составляли жуткий хор, от которого невозможно было избавиться. Ощупав руками обстановку вокруг, пришла к выводу, что лежу на каких-то ветках, только вот почему вокруг темно и что произошло? На голове вроде открытых ран нет, волосы свалялись и… что-то запеклось, ой, больно… шишка, вроде ссадина здоровая, да еще руку правую дальше не вытянуть, начинает болеть плечо. Сейчас вот глаза протрем от пыли да грязи… уй, чуть не с ресницами вместе содрала… ну так и есть, на лбу все-таки ссадина приличная, хорошо хоть глаза целые, вот откроем да поглядим, где это я… ешкин кот, мать и прочие… это что за чертовщина, опять какое-то подземелье, что ли?

Комната была квадратной, метра четыре на четыре, из освещения — тусклый бледный шарик над… дверью? Пусть будет дверь, потом осмотрю получше. Пол каменный, стены тоже, окон нет, потолок низкий, подо мной — охапка соломы или сена, как правильно назвать, не знаю. И все… Внутри тоже что-то болело, но не остро, как на руках, а притупленно. Сяду вот, если голова сильно кружиться не будет, соберу себя по частям… ох, опять в плечо стрельнуло… да попробую вспомнить, что произошло-то. И голову не почешешь, то шишку заденешь, то в волосах запутаешься, приложило меня, видать, изрядно. Что последнее-то помню?

Помнилось фиолетовое пламя сзади отблесками на стенах, Вилл, на которого упал камень… нет, был еще другой туннель с сумерками впереди, с мокрым полом и Вилл, которого я тащила на плаще к выходу. Ну вот, теперь вроде все в голове проясняется, а в том туннеле тоже обвал начался. Вроде бы еще кричал кто-то сзади меня, то есть от выхода-входа. Не исключаю, что кричавший все же вытащил меня и… сюда упек? А Вилл где? Там, что ли, остался лежать? Может, они испугались его и бросили там, под завалом? Надо им объяснить, что он не опасен, да еще и без сознания был, только бы вытащили его…

Подняться на ноги не удалось по причине банального отсутствия сил, но на четвереньках можно и до двери доползти, а там уже по косяку подняться. Сил стучать со всего маху не было, но звук в тишине получился оглушающий. Подолбила сапогом, послушала, опять подолбила. Никакого эффекта. Ну не умерли же они все там, хоть кто-то должен на посту стоять, или это… нет, не может быть, что тут так хоронят, проще было бы под обвалом бросить! Раз притащили сюда, то я еще для чего-то нужна… ну где вы, сволочи, отзовитесь хоть кто-нибудь! Все, не могу стоять… тогда уж лучше под дверями лежать, шаги хоть услышу.

Не было ни шагов, ни шорохов, лежать под дверью на голом камне стало невыносимо и я вернулась на солому. Итак, первый и главный вопрос — кто хозяин положения? Грегор или те, кто так упорно гнался следом и требовал остановиться, а потом прорвался в туннель? Пока что мне настолько плохо, что абсолютно все равно, где я нахожусь, лишь бы помогли подняться на ноги. Преследователи обещали убить, если не остановлюсь, может, все-таки я у этого Грегора? Но зачем сюда-то упекать?

Отлежавшись немного, попыталась подняться, но дальше перемещения на четвереньках опять дело не пошло. Ладно, хоть вдоль стен проползу, не лежать же все время, а то… плохо будет.

Приближение к стенам вызвало просто шок. Сначала вроде бы ничего, потом стало болеть все внутри, колени подогнулись и просто легла плашмя на пол, погружаясь в мерзкое состояние апатии и безразличия. Кое-как отодвинулась к соломе, стало немного получше, а когда вернулась на нее и вообще стало хорошо по сравнению с тем, что было. Ерунда какая-то… попробуем в другом направлении проползти.

Путем многочисленных исследований выяснила следующее — ни до одной стены добраться не могу. Самое минимальное расстояние, которое оставалось преодолеть — чуть меньше метра, но с него уползла назад просто чудом и дальше от подобных экспериментов отказалась, чтобы попросту не помереть. Лучше всего себя чувствую ровно в центре, для нормальной жизнедеятельности определен примерно квадратный метр и узкая дорожка до двери примерно в полметра. Стоит отступить от нее, все, хана. Воды, еды, параши нет… неужели действительно замуровали? Колотиться в дверь не стала просто потому, что не было сил. Хотели бы что-то от меня, уже давно пришли. Где-то я уже читала подобное в мировой литературе, «Аида», что ли, грешила подобным наказанием? Заснула на соломе, скрючившись и вспоминая, как было хорошо в лесу, когда за спиной сопел Вилл. Там хоть была свобода…

Сквозь забытье вроде бы слышала скрип двери, но пока подняла голову, скрип прекратился и осталось непонятным, был ли он вообще или от давящей тишины начались глюки. От возвращения сознания стало ещё хуже — давил низкий потолок, болело плечо и голова, снизу, через солому проникал холод, от которого сковывало все мышцы и последней здравой мыслью была только одна — ну зачем я повелась на предложение Дайлерии?

… К лежащему на широкой лежанке подошел бодрый седой мужчина с живыми черными глазами. Взъерошил ладонью свои густые волосы типа «перец с солью» и присел на край, отодвинув одеяло. Подумал, размял пальцы и поймал взгляд темно-серых глаз с подушки.

— Как ты себя чувствуешь, Орвилл?

— Ничего, спасибо за своевременную помощь, Грегор. Самое тяжелое вроде бы позади, теперь осталось только отлеживать у тебя бока, да отъедаться впрок. Сколько я провалялся здесь?

— Сегодня пошел третий день, как тебя доставили ко мне, да еще накинь путь от места обвала, где тебя выбросило. Я уже не думал, что увижу тебя когда-нибудь живым, но, видать, Айди смилостивилась… немного. И этот вид… если бы я не знал, что с того портала могут прибыть лишь три человека, глазам своим не поверил бы!

— Ты всегда веришь только глазам?

— Не подначивай. Кто бы и в каком виде не выпал оттуда, я всё равно докопаюсь до его истинной сути. Твою ауру я признал не сразу, никогда такого не встречал раньше — её как будто завернули в обычное гнильё для вилтов. Не сними я это сверху, и не догадаешься, что внутри. Лиенвиру хотел показать, да пока он прибыл, всё уже рассеялось.

— Охрана сработала?

— И охрана, и Темас неподалёку был, сразу услышал и в проход ринулся посмотреть, что там за звуки да хлопки странные. Едва успел тебя выволочь, считай, повезло, что на рожу не смотрел в темноте. Говорит, раненых надо первых выносить, вот и постарался, вытянул. Туннель почти весь обрушился, того выхода из портала больше нет, что там произошло?

— Ничего не помню. То ли камнем сильно приложило, то ли портал закрылся раньше, чем надо. Одно радует, в этом виде процесс регенерации проходит несколько быстрее, чем в человеческом. Интересно, а шрамы так и останутся или пропадут потом?

— Это надо у Лиенвира спрашивать, он у нас по лекарской части мэтр, а я ему и в подметки не гожусь. Ты же знаешь, что его сила всегда была в целительстве, в отличие от нас.

— Он молодец, отказался от карьеры боевого мага с самого начала, хотя у него были все задатки для этого. Мы с тобой, Грегор, годимся только на то, чтобы донести раненых до него живыми, ну и маленькие царапины затянуть. Необыкновенно хорошо валяться вот так на чистой кровати, не думая ни о чем. Грегор, меня кто-нибудь видел?

— Нет, тебя привезли уже ночью, накрыли холстиной сразу же, как вытащили и про то, что ты лежишь здесь, знаю только я, Лиенвир и Темас с Кардом, а они не проговорятся никогда. Я и так никому не обязан отчитываться в своих действиях, кроме Совета Магов и Его Величества, а они пока что далеко отсюда. Надеюсь, ты успеешь подняться на ноги до того, как слухи о тебе поползут снова.

— Грегор, а… я был один? Рядом никого не было?

— Орвилл, если ты хочешь спросить о Дайлерии, то скажу сразу — она внизу и я постарался обезопасить от нее и тебя и всех остальных. Больше всего на свете мне хотелось ее сразу же убить, остановило только то, что она была без сознания, а я еще не скатился настолько низко, чтобы убивать своего врага даже в таком виде.

— Где она, Грегор?

— Я же сказал, внизу, Лиенвир осмотрел ее, остановил кровотечение, затянул кое-какие раны, остальное пусть делает сама. Она сильный маг и мы ей абсолютно не нужны. Признаться, я был изрядно удивлен, когда увидел ее рядом с тобой. Она опять пыталась тебя убить? Но теперь она надежно изолирована и никакая магия ей не поможет выйти оттуда, куда я ее упрятал. Стой, куда ты собрался? — опешил маг. — Только что очнулся и уже снова в путь?

— Я уже сносно могу стоять на ногах, дай какую-нибудь одежду и побыстрее. Я пойду к ней, точнее — за ней.

— Ты с ума сошел! — возмущению Грегора не было предела. — Ты только-только пришел в себя, находишься здесь в безопасности, а Дайлерия…

— Грегор, ты дашь мне одежду или нет? — зарычал во весь голос лежавший. — Или я должен в этом виде ходить по твоему дому? Давай быстрей, а то потом будет поздно… она хоть жива, ты давно проверял?

— Была жива… вчера, — с запинкой выдавил седой, — чего к ней ходить-то? Орвилл, я тебя не понимаю, Дайлерия..

— Грегор, я не сошел с ума и женщина у тебя в подвале — не Дайлерия. Понимаешь, не Дайлерия! Я вам все объясню, для меня и самого это было неожиданностью, но это так. Зови скорее Лиенвира, надеюсь, она еще жива и он сумеет поднять ее на ноги.

По-моему у меня начался предсмертный бред, потому что только этим можно было объяснить то, что в камере вдруг появилось слишком много народу, от которых по всему объему летали слова, стукаясь друг об друга и падая на пол. Смысл фраз был совершенно непонятен, но кто-то из пришедших подхватил меня на руки и понес, а рядом я увидела знакомые серые глаза.

— Вилл? Ты жив? Я так рада, я боялась, что ты остался там, у портала!

— Что она шепчет, ты понимаешь? — незнакомый голос, но это не ко мне…

— Она говорит, что рада… Лерия, все хорошо, ты слышишь меня? Лиенвир поможет тебе, он и не таких подымал! — лязгающий голос Вилла куда-то отдалился и мне по-настоящему стало хорошо.

— Ну и долго ты еще будешь тут торчать?

— Я не торчу, я не могу поверить в то, что ты мне рассказал. Вот не могу и все тут, хоть убей!

— Могу запросто, — хрюкнул кто-то вдалеке. — Потому как сам поверить не мог. Как это у нее получилось? Откуда она смогла узнать о такой возможности? Ты хоть от кого-то что-то подобное слышал?

— Она совершенно такая же, как и всегда, Лиенвир осматривал ее, когда лечил. Магии внутри на двоих хватит, такого резерва я ни у кого не видел. Нет, мне в такое верится с трудом, ты уж прости, но… я ей все равно не доверяю.

Душевные препирательства невдалеке разбудили меня и я с трудом соображала, что опять произошло. Надо же, чистая постель и то благодатное расслабленное состояние, которое накатывает, когда боль ушла и ты здоров… а то последнее время мне слишком часто попадало по голове! Не иначе, мой статус здесь повысился и кто-то благосклонно решил, что довольно испытаний по мою душеньку. Может, заодно и просветят, где я нахожусь и что день грядущий мне готовит?

Сев на кровати, обнаружила себя в первозданном виде. Лечили, значит? Что там у меня было? Шишки на голове — две штуки, ссадина на лбу — одна, плечо, рука, ладони ободраны, внутри что-то тянуло…

Медосмотр подтвердил, что количество болячек резко уменьшилось, никаких болей в плече и голове не наблюдается, волосы хоть и грязные, но без ссохшихся корок, а правая рука вполне нормально поднимается, куда ей положено от природы. На ладонях — розовые шрамы, даже кое-где еще корочки присохли, колени болят, но совсем немного и синяки на них уже бледно-желтые. Я что, месяц в анабиозе тут лежала, раз все так хорошо зажило? А кормили-поили через трубочку? А на горшок. хм…

Свесилась под кровать — никаких горшков, как в Арсворте. Комната небольшая, светлая, постель не с эротическим бельем, зато чистая. Нет, не чистая, вот следы крови вижу и желтые пятнышки на подушке, сукровица текла. Тумбочка рядом, кувшин с водой… попить пора уже давно, еще какие-то пузырьки да склянки… а насчет одежды как дело обстоит? Не в простыню же заворачиваться, чтоб до отхожего места идти? Но припрет, завернусь в простыню и пойду, хуже тут нагадить — хозяева обидятся. Хозяева, ау!

Хозяева не отозвались, пришлось действительно заворачиваться в простыню и выходить в коридор. Дом, кстати, был деревянный, полы и тем более деревянные, так что босиком могу и во двор запросто выйти или куда тут у них ходят. Коридор недлинный, лестница вниз широкая, как у нас в городских домах, вроде и выход виден рядышком… а кто это там гудит в соседней комнате… заглянуть бы надо для приличия, поздороваться, авось не съедят… здравствуйте, люди добрые…

Добрые люди уставились на меня в простыне каждый по-своему. Ну, с Виллом все понятно, у него на морде эмоций отражается меньше, чем на деревянном идоле, который над Ленкиным столом в офисе висит. Седой дядечка дырки буравит очень старательно, хоть бы для приличия улыбнулся, а рядом еще блондин сидит, на Александра Малинина похож, особенно хвостом длинным да залысины поменьше.

— Простите великодушно, — попереминалась с ноги на ногу, — я вот проснулась, а никого нет… и одежды нет никакой. В общем-то я только поздороваться зашла, а так мне надо… туда. И помыться бы не мешало, если можно, конечно.

— Лерия, — хрюкнул Вилл, — а позвать кого-нибудь не могла?

— А кого звать-то? — поплотнее завернулась в простыню. — Сама дойду куда надо, что я, инвалид?

— Недавно еще была, — усмехнулся «Малинин», — пока я не поднял на ноги. Рука не болит? Меня Лиенвиром зовут, это, — кивнул на седого, — Грегор, ну а его ты и так знаешь, — еще один кивок в сторону Вилла. То, что ты ищешь, во дворе справа за углом, потом возвращайся, пойдешь помоешься. Голова в порядке, все соображаешь?

— Да все нормально, — откликнулась я уже из коридора, — жить буду.

Гальюн типа «деревенский» испугал только размерами, а так — вполне нормально, у меня в Саперном все было куда вонючее и страшнее и очень скоро я уже отмокала в здоровенном корыте, постанывая от удовольствия. Грязь можно было запросто соскребать без всякого мыла и я поразвлекалась от души, снимая отросшими ногтями серую гадость. Кожа моментально становилась гладкой и розовой, а кучка серых кусочков на краю корыта заметно выросла. Из волос тоже вываливались всякие непотребства, которые я рассматривала с познавательным любопытством. Засохшие корочки… это от ссадин, листочки… из леса, мумифицировавшаяся муха… наверняка из лесной деревни, глина размазалась… из очередного подземелья, гусеница сдохшая… тьфу, сколько я всякой дряни на себе таскала! Может, в колтунах уже пауки себе гнезда свили? И не смешно вовсе, Мишка на своем «Форде» левую заднюю дверь долго не открывал, что-то там с замком было, а перед продажей помыть решил. Открыли ему работяги на мойке, а у него за резинками уплотнительными этих гнезд белых штук двадцать было, а он Ленку попросил их смести. Вот она визжала, когда оттуда паук вылез, вся мойка со смеху помирала!

Местная служанка, плотная темноволосая девица с круглым лицом, очень обстоятельно отнеслась к своей халтуре, то есть мытью Дайлериной головы и возилась там со всем прилежанием, поругиваясь на колтуны и путаницы. Ну что делать, если расчесываться в лесу мне было некогда, шнурки с ее гривы постоянно терялись и спала я, забывая, что за такими волосами нужен уход. Мой нормальный хвостик таких забот не требовал никогда. Крайна, как звали девушку, принесла мне штаны, рубашку и низкие сапоги.

— Ваши все вещи уж такие драные, что там и заплаты ставить некуда, так господин Грегор приказал все выкинуть, кроме сапог. Новые, говорит, легче сшить, чем это отстирать. Вас как принесли, так вы и лежали пять дней, пока господин Лиенвир над вами колдовал…

— Ничего не помню, — почесала я заскрипевшую от мытья кожу. — Неужели пять дней лежала?

— Пять, правду говорю, — Крайна начала разбирать еще влажные волосы и выдавать местные сплетни. — Я же вас сама и раздевала и протирала от крови да грязи, а потом господин Лиенвир за вас принялся. Ругался поначалу, что вы сама маг, а сделать ничего не можете, вот он и не отходил от вас, пока вы на живую походить не стали. Он да Вилл этот подле вас все время и проводили, а господин Грегор зайдет, посмотрит на вас и уйдет. Не нравитесь вы ему, госпожа Дайлерия, очень сильно не нравитесь. Странно, говорит, сильный маг, а лечить вас приходится, как самую простую — только свои силы отдавать зазря приходится, а вы, говорит, такого отношения не заслужили. Кабы не этот Вилл, чудище такое, так вы бы так внизу и лежали, где стены магию высасывают. Он ведь как очнулся, так на весь дом ревел, чтобы вас забрать оттуда, с хозяином спорил потом, да чуть не поругались они из-за вас, пока господин Лиенвир их не помирил. Почти каждый день спорят, да к вам в комнату бегают, чтоб не проворонить, как очнетесь… а вы вот только сегодня поднялись. Неужто вы с этой образиной лохматой шли вместе? Говорит он, конечно, разумно, ничего не скажу, но уж больно… страшен. Вилт он, говорят? Хозяин уж так на него ругался, так ругался… его же принесли сюда еще до вас, господин Лиенвир его тоже лечил, но с ним быстро так все получилось, два дня он только пролежал.

— Крайна, а господин Грегор кто, маг?

— Конечно, маг, — девушка обрадовалась возможности обсудить хозяина и присела на скамейку рядом. — Он раньше в столице жил, в Делькоре, а вот сюда не так давно переехал. Я-то тут уже давно живу, комнаты убираю, Майде готовить помогаю, только у нас это глушь несусветная и сюда просто так не доберешься. Нет, дорога, конечно, есть, но пока по ней через горы проедешь… вы вот не по дороге приехали, я точно знаю, значит порталом, а вообще у нас гостей мало бывает, хозяин на них ругается. Он ведь раньше в Совете магов состоял, а потом что-то случилось там, вот и обозлился шибко да уехал из Делькора. Ну вот, волосы у вас уже подсохли, я вам расчесала их.

— Спасибо, Крайна. Куда идти, к ним?

— Да-да, я сейчас вам еду принесу, — заторопилась служанка.

Интересные сведения я получила от нее, да здравствует женская болтовня! Теперь только сообразить, что тут происходит и чем мне лично это грозит. Вилл, значит, настоял, чтобы меня забрать снизу… надо бы спасибо ему сказать при случае.

Лиенвира за столом не было, зато Грегор с Виллом вели целую перепалку, доказывая каждый свое. При моем появлении оба замолчали, как по команде, уставившись друг на друга.

— Отмылась? — благодушный тон Вилла не вязался с гневными взглядами Грегора.

— Да, наконец-то отскреблась за столько времени, — я с удовольствием запустила ложку в принесенную Крайной тарелку, — хоть человеком себя почувствовала! А то эти подземелья меня чуть не доконали… то змеи, то погоня эта, камни сверху, огонь фиолетовый, потом опять обвал…

— А я вот последнего обвала не помню, — лязгнул зубами вилт, — как в портал зашли, помню, как в спину били, тоже помню, а потом все, как отрезало. Ты можешь Грегору рассказать, что потом было?

— Да ничего особенного, очнулась — темно, впереди свет маячит, сперва хотела уйти туда за подмогой, а потолок и стены затрещали, я испугалась обвала, тебя перекатила на плащ и потащила ко входу. Ты же без сознания был, только тяжелый очень, вот и не успела дотащить, — вздохнула я, вспомнив последний камнепад. — Больше ни за что ни в какие пещеры не полезу, на всю жизнь налазалась!

— Ну и что? — спросил Вилл у Грегора, пересевшего к нему с моей стороны стола.

— Ничего, — зло дернулся маг, — Темас то же самое говорил. Так это уже здесь было, а раньше что? Дайлерия, — подчеркнуто вежливое обращение резануло слух и я посмотрела на Вилла, а тот пожал плечами, — давай рассказывай все с самого начала, потом доешь.

— С какого начала начинать-то? — магу я откровенно не нравилась и скрыть он это даже не пытался, но и от еды отказываться я не собиралась. Сам бы так побегал, как загнанный заяц, так от тарелки бы не оторвать было, а тут «потом доешь»… фигушки!

Грегор запыхтел, как перекипевший чайник, но согласился, что поесть все-таки надо, а к тому времени уже и Лиенвир подтянулся, присаживаясь рядом. Добрав все до последней крошки, я с сожалением посмотрела на пустую тарелку и попросила что-нибудь попить. По-моему, Грегор воспринял это, как издевательство, но Крайна быстро принесла мне кувшин и он только шипел сквозь зубы, пока я пила.

— Так откуда начинать-то, — Грегор смотрел так, что во взгляде явно читалось желание придавить меня, как таракана, да вот свидетели не дают, — со дня появления меня в Лионии или когда я услышала голос Дайлерии в своей голове?

— Лерия, мне ты начинала рассказывать с более ранних событий, — подал голос Вилл, сидевший напротив меня. — Мы тогда еще по лесу шли после Арсворта.

— Это когда я про свою квартиру, то есть дом, рассказывала? Да нивапрос, могу и оттуда. Надо?

Конечно же оказалось, что надо, потому что Крайна уже принесла еще два здоровенных кувшина, из которых подымался легкий парок, и рядом с ними водрузила плоскую тарелку с сушеными ягодами или фруктами. Поначалу было не очень приятно рассказывать троим мужикам о собственной влюбленности и глупости, но постепенно я разговорилась, да и помощи мне больше просить не у кого, как у них. Грегор, гад, и так чуть не угробил меня в своем антимагическом бункере, Лиенвир вроде бы не столь кровожаден, но заручиться его поддержкой все равно стоит — кто их тут знает, на что они все способны?

Проговорила я до самого вечера, голова гудела, как котел и язык начинал заплетаться, но я все-таки довела рассказ до того самого момента, как попала Виллу в заложницы и облегченно вздохнула, нацедив себе целую кружку местного чая. Поскольку вилт уже слышал это горестное повествование, то на его реакцию я не очень обращала внимание, а вот скривившаяся рожа Грегора мне не понравилась. Один Лиенвир поигрывал тонкими палочками на столе, строя из них колодец, как наши умельцы из спичек.

— Ну и как ты собираешься поступать дальше… Лерия? — выдавил из себя маг через силу. — Возвращаться в Арсворт и ждать Дайлерию?

— Раньше собиралась, а теперь… — можно подумать, он совсем дурак и не понимает, что после Грайдиса и погони там, в ложбинке, мне уже в Арсворт не вернуться? — Не знаю, что мне теперь делать. Домой хочу вернуться, только вот как, если Дайлерия неизвестно где, а вы мне не верите.

— Расскажи, почему ты вдруг решила освободить… Вилла? — задушевным тоном спросил Лиенвир и мне почудился непонятный подтекст в вопросе. — Вернулась бы спокойно в Арсворт, дождалась там Дайлерию и все твои злоключения закончились бы уже давно. Там и Майкер тебе посочувствовал бы…

Сколько я привела доводов, чтобы до них дошли мои размышления о несоответствии того, что я слышала о Вилле в Арсворте и то, что наблюдала сама по дороге, а особливо его захват стражниками из Грайдиса… получалось все несколько сбивчиво, мысль перескакивала с одного на другое, но я очень надеялась, что революционная тройка все же поймет, о чем шла речь. Судя по реакции, Грегор упирался до последнего, не желая верить мне под любыми предлогами, уж слишком часто он задавал всякие каверзные вопросы, на которые я бы никогда не смогла ответить, если бы… если бы это все было враньем. А так — ну хоть наизнанку выверните, что было, то было, сама себе удивляюсь!

— Лерия, ты так и спросила, не порвет ли он тебя, когда к нему в клетку залезла? — почему-то развеселился Лиенвир, смотря при этом на Вилла.

— Ну да, — я переводила взгляд с одного на другого, стараясь не замечать недовольства Грегора, — все же вокруг твердили, что в Арсворте эти убийства его рук дело, да и ни одной книги я так и не прочитала, где о вилтах говорится. Поэтому все, что я знаю о них, только с чужих слов. Даже картинок не посмотрела в тех же самых книгах. Откуда же я знала, что у них глаза человеческие?

— Что-о? — вдруг спросил Грегор. — У них? Или у Вилла?

— Ну… — засомневалась я в своих выводах, — у Вилла, других-то я не видела по дороге…

— Вы что, дурака из меня делаете? — взвился маг, как будто его куснули за причинное место. — Вы, двое, — он со злостью посмотрел на Вилла и Лиенвира, — сразу объяснить не могли, что ли?

Он вылетел из комнаты, хлопнув дверью, протопал по коридору и очень быстро вернулся, сунув мне под нос книгу, развернутую на странице с картинкой. Картинка изображала нечто непонятное на двух ногах и была увешана со всех сторон мелкими финтифлюшками, напоминающими то ли буквы, то ли пометки.

— Что ты тут видишь? — палец мага с аккуратно обрезанным ногтем ткнул в картинку и она стала увеличиваться на глазах, превращаясь в цветное изображение полуптицы-получеловека. Я старательно пялилась в изображение, изучала крылья за спиной, руки с тремя пальцами и голову, покрытую перьями, потом посмотрела на морду. Ничего особенного, тоже перышки сбоку, нос с нашлепкой, глаза как глаза, чего он тут землю-то роет копытом? На Лиенвира с Виллом орет, а сказать ничего толком не может, чтоб я поняла, о чем речь идет. Все это честно я ему и заявила, а напоследок прибавила, что если господин маг такой умный, то пусть снизойдет к женской тупости несчастной представительницы другого мира и пояснит мне все на пальцах, а то у меня уже мозги заклинило от ихних реалий. В ответ на это Грегор чуть ли не ногами затопал, захлопнул свою книжку и швырнул ее в сторону.

— Ну и что теперь, кто ей, — маг демонстративно отвернулся от меня, — будет все рассказывать? Вы, умники, что-нибудь придумали?

— Грегор, — Лиенвир пожал плечами, — может, надо все рассказать, как есть? Ей ведь теперь тоже несладко придется, а идти неизвестно куда и не знать ничего… Лерия, ты как на это смотришь?

Смотрела я на все положительно, только вот не понимала ничуточки, потому и молчала до этого момента за столом, как воды в рот набравши, пока они между собой препирались.

— Знаете, я вот у себя дома все-таки не в лесу жила, — мне надоело сидеть, хлопая глазами и пытаясь разобраться в том, что происходит, — школу окончила, институт, на компьютере работала, машину водила и признаков идиотизма за собой никогда не замечала. Даже то, что ваша Дайлерия начала мне поначалу казаться моим персональным бредом, так и то с этим самостоятельно разобралась. Ну получилось так, что обманули меня с квартирой, так и вы, поди, женщинам лапшу на уши вешаете, поскольку мужики везде одинаковы, когда дело до постели доходит и охмурить кого-то надо. Расскажи я кому у себя дома, что я вот так слетала в какой-то чужой мир, да еще в чьем-то теле прожила, никто не поверит, хорошо, если в психушку не упекут. Но я же тут, разговариваю с вами, слушаю вас, значит, я материальна и могу понять, если постараетесь объяснить, что тут у вас приключилось. Заговор, что ли, против короны зреет? Так я все равно никому ничего рассказать не могу, потому что ничего у вас не знаю и желание у меня одно — попасть домой. Не хотите говорить подробностей, не говорите, раз я для вас дура последняя, но в общих чертах можете мне хоть что-то пояснить?

И они пояснили… так пояснили, что я и про сон забыла, до чего тут все оказалось… через пятую точку. Для меня, по крайней мере, точно через то самое место.

Как и положено, в королевстве был король. Хороший, плохой — дело второе, но он был вполне законным. А была еще королевская семья, достаточно большая и один из ее членов решил, что он гораздо больше подходит на роль короля, чем нынешний, его величество Райделл. В чем там суть конфликта была, неважно — на том революционная тройка не заостряла внимание, но головы всем повально не рубили при нынешней власти, особых гонений по королевству не было, а любая смута всегда грозит дестабилизацией страны и подрывом ее экономических устоев. Ссылки на неведомых соседей, которые так и норовят откусить край пожирнее в виде земель и рудников редких металлов, мне ничего не говорили, но на всякий случай я все же покивала головой в знак понимания и солидарности. Словом, стали на этого самого Райделла покушаться некие убивцы, да не простыми дубинками-мечами, а с помощью магии. Кто-то сотворил вот такого вилта, вложил ему в голову одно желание — рвать на части и отправил не больше, не меньше, как на его королевское высочество, но покушение сорвалось по причине личной охраны короля и вилт этот сумел сбежать. Ловили его всем миром, магическим, разумеется, потому что поймав эту дрянь можно выйти и на того, кто его сотворил и, крепко прижав, выявить все ростки смуты в королевстве и ее идейных вдохновителей. Каким образом пресловутый вилт добрался до Арсворта, непонятно, то ли его тут делали, то ли ветер дул в эту сторону, но именно тут он и обосновался и пошел пакостить дальше согласно заложенной программы, то есть людей драть, потому что ничему другому он попросту не обучен. Против подобного безобразия вышел хозяин Арсворта, то бишь покойный муж Дайлерии и честно выполнил свой долг перед королем, родиной и людьми, боевой маг какого-то там выпуска Академии. Поскольку он был именно боевой маг, а не лаптем щи хлебал, то вилта этого он уделал как и положено, а потом… Что случилось потом, могла изобразить только та самая змея, на след которой походит, по верованиям ахдов, людская жизнь, когда в одной точке сталкивается множество самых различных интересов. Дайлерия была магом, достаточно умным, чтобы иметь свои собственные амбиции и желания, не всегда совпадающие с желаниями и чувствами других и в первую очередь, своего собственного мужа. Дело свелось поначалу к тому, что она завела любовника, а сей фрукт, Райшер, нащупав ее слабое место, то и дело капал ей на самолюбие, что она может быть еще выше, умнее и круче всех магов, поскольку задатки у нее немаленькие, а муж ее не ценит, не любит и вообще внимания должного не уделяет. Поначалу эта связь тянулась, как миллион подобных себе в любом месте любого мира, но когда пошли покушения на короля, то никто иной, как муж этой самой Дайлерии, начал разматывать хлипкие ниточки, ведущие куда-то наверх и факт этот очень не понравился тем, кто стремился поменять старого короля на нового. Вот здесь и пригодился Райшер, которому наверняка пообещали теплое место в Арсворте под боком у Дайлерии. Чтобы устранить не в меру ретивого мага Крайдена, Райшер провел огромную работу и облагодетельствовал Дайлерию некими закрытыми изысканиями, которые очень удачно легли на ее желание быть самой сильной и умной. Умной она была и без этого, а вот силы ей не хватало и благодаря представленным Райшером материалам, она могла получить ее почти не напрягаясь… ну разве что чуть-чуть. Сводилось это к изыманию внутреннего резерва мага, а на роль подопытного кролика убеждениями Райшера и жизненными установками самой Дайлерии был определен ее муж, который мешал всем — Дайлерии, Райшеру, а больше всего — тому кандидату в новые короли, до которого Крайден почти что докопался. Возможно и вилт, которого Крайден лихо уничтожил, появился в Арсворте не случайно, но он уже ничего не мог сказать в свое оправдание, потому что был размечен на составные части, а в этот самый момент к месту боя подоспела Дайлерия. Вот и получилось, что в результате некого странного обряда маг Крайден очнулся в тюрьме собственного замка, как две капли воды похожий на уничтоженного им вилта да еще почти без внутренних сил, а всем вокруг было устроено целое представление со слезами, завываниями и прочей атрибутикой в духе египетских плакальщиц. Естественно, за два месяца отсидки в подземном каземате, маг совершенно озверел, пытаясь связать концы с концами и избежать того, что ему уготовили заговорщики. Был тут один пунктик, который Дайлерия никак не могла обойти — в брачном договоре имелась запись, что становясь супругами они не могут сознательно причинять вред друг другу любым способом и карается это чем угодно какими-то высшими силами вплоть до смерти. Крайден это знал, но Дайлерия и здесь исхитрилась, превзошедши самое себя. Как и откуда она сумела за столь короткое время найти возможность выхода в другой мир, никто не знал и не догадывался, но факт был налицо — она выцепила там меня, развела, как последнюю лохушку, навешав развесистой клюквы о помощи и произвела этот самый обмен с тем, чтобы я присутствовала на той самой казни, ни сном ни духом не ведая, кто такой этот вилт на самом деле, подписала все положенные свидетельства и на следующий день вернулась к себе домой. Помогать мне она не собиралась, поскольку для этого надо уметь читать и писать, а ее знания в моем мире были точно такие же, как мои здесь, то есть нулевые. Почему именно я попалась ей, это вопрос отдельный и сейчас не актуален, но революционная тройка предполагает, что сумеречное состояние души, в котором я пребывала после исчезновения Лешика и лишения меня квартиры, прямо повлияло на дальнейшие события. Начинала-то она разговор именно с того, что предлагала отомстить мне за все неприятности, которые я получила по первое число… Дальнейшие события я уже знала и сама не хуже других, только вот дело потом пошло далеко не так, как планировали. Крайден решил пойти ва-банк и вырваться любой ценой из тюрьмы, а его дражайшая половина подходила для этого как нельзя лучше, отсюда и происходило все его бешенство. По дороге он был готов не один раз убить ту, что так подставила его, останавливал лишь пункт брачного договора да желание вытащить на белый свет всю шайку-лейку антимонархического заговора. Первые сомнения заскребли его еще у Кордела, но он свел их к роковым случайностям, от которых никто не застрахован и дальше стал понемногу присматриваться поближе, поскольку супругу свою знал все-таки неплохо и контраст в нашем с ней поведении поначалу свел к этакой игре в поддавки с ее стороны. Понять логику поведения женщин всегда трудно, а когда слишком много занимаешься государственными делами и вовсе невозможно, потому он и решил поначалу, что у Дайлерии созрел очередной хитрый план, в конце которого ему ничего не остается, как сложить голову на плахе. А я тут возьми и появись у клетки да еще с глупыми вопросами, на которые он уже получил ответ, шедший вразрез со всей логикой нормального поведения его законной супруги. Вот такой компот вывалили мне на стол и оставалось лишь разевать рот и хлопать глазами.

— Вилл… Вилл… — я пыталась вспомнить то имя, которое мне сказал Никомус.

— Орвилл Крайден, — любезно пояснил Лиенвир, — можешь теперь звать его так. Надеюсь, ты не против, Орвилл?

Ешкин кот, а я еще что-то про глаза говорила, спала рядом с ним… теперь понятно, почему он сказал, что был ее мужем! Ну ладно хоть в человеческом облике, а не в этом… приношу свои извинения хозяйке, раз у нее в этом плане все в порядке.

— Лерия, теперь ты знаешь все… или почти все, — Грегор с сомнением посмотрел на меня, подозревая, что по женскому делу мне пора истерить со слезами или делать еще что-то совершенно неподходящее для нормальной мужской логики. — Остаются некоторые мелочи, которые надо бы утрясти…

Ох, как я не люблю подобные высказывания да еще под занавес! Почему-то при таких словах рождается стойкое убеждение, что эти самые мелочи перевесят все, что говорили ранее и цена этим сущим мелочам может быть такова… Сидела я смирно, истерик не закатывала по причине сумасшедшего обилия непереваренной информации и мои собеседники, безмолвно переглянувшись между собой, подкрепили самые худшие опасения по поводу мелочей.

— Мы не знаем, как отправить тебя назад, на твою родину, — наконец изрек Грегор, видя, что Орвилл и Лиенвир молчат. — Прости, но мы даже не догадываемся, как это получилось у Дайлерии, а у нее теперь не спросишь. Лиенвир больше целитель, я и Орвилл — боевые маги, да и то он теперь остался с таким резервом, что и врагу не пожелаешь… все, что у него было, теперь у тебя… а вдобавок и запечатано ею.

— Может быть… Совет магов… — голос предательски задрожал и я замолчала, чтобы не утонуть в слезах.

— Да, это единственный шанс, — как-то очень обрадованно согласился Грегор, — пусть они займутся этим делом, не все же просто так штаны в Академии просиживать!

Наигранно радостный тон означал только одно — они с радостью согласны проводить меня туда и отвязаться от такого тухляка, как мое дело, лишь бы я не маячила у них перед глазами как напоминание о собственной несостоятельности. Пожалуй, это хоть призрачный, но шанс, в который я согласна поверить, если… если бы они не рассказали мне до этого историю с заговором, которая никак не вписывалась в радужные мечты о поездке в Академию. Перспективы при этом рисовались самые плачевные — от ареста официальными властями до собственной смерти. Проблем-то у них по сути дела две — моя отправка отсюда и этот самый заговор, который Орвилл уже почти расковырял, потеряв при этом свой облик и внутренний резерв. Докладывать он должен уж никак не в этом виде, значит, его проблемы для этой троицы гораздо важнее, чем мои. Что там Крайна говорила, пять дней они уже тут спорят… вот и сейчас притихли, как мыши, дырки во мне протирают… хребтом чую, что у них уже есть какой-то план..

— И что вы думаете по поводу того, что весь внутренний резерв Орвилла Дайлерия преспокойно забрала себе да еще и запечатала его от всех? Пользоваться-то я им не могу, да и если бы могла, то я не маг… это же не кошелек с деньгами, которые можно пополам поделить, а потом отобрать и себе вернуть. Вы же наверняка уже думали над этим?

Конечно, думали, вон как у Грегора глаза забегали, Лиенвир сделал вид, что отвернулся, да и Орвилл перестал пялиться через стол, кружка-то ближе! Ну поиграли в гляделки и хватит, что от меня им надо? Где у них этот резерв, может, надо чем-то поделиться, кровью там, почкой, легким?

— Лерия, — вожжи в руки взял на этот раз Орвилл. Ну да, это ж у него головная боль, ему и разговор вести! — как перекачать резерв, мы тоже не знаем, можно лишь догадываться о методах. То, чем Дайлерию снабдил Райшер, она упрятала слишком далеко. Остается просить об этом Райшера, но… сама понимаешь, вряд ли он захочет делиться подобной информацией и у него возникнут законные вопросы, почему вдруг ты снова просишь у него то, что он дал уже один раз. Ты сможешь правильно построить с ним разговор? Сможешь убедить его, что ты на самом деле Дайлерия? Если да, то мы поможем тебе всем, что только в наших силах. Подумай хорошенько над этим, потому что это тоже шанс и для тебя и для нас.

Удар ниже пояса… Как я могу знать, о чем разговаривать с этим Райшером, что у них были за отношения и что я могу врать ему? Между прочим, из своей койки я его выставила тогда, на приеме, а он наверняка затаил обиду и еще долго не поведется ни на что. Ложь они тут пятой точкой чуют… да и как я буду его просить обо всем по второму разу, тут Орвилл прав, не пройдет убеждение, что засунула бумажку с записями не помню куда…

— Весь резерв забрала, говорите, — протянула я по извечной женской привычке повторять с задумчивым видом кусочки умных мыслей, но сидящие снова подергались и замерли в ожидании. Чего бы спросить-то… чтобы вопрос дельным был… а, вот, про порталы ихние…

— Ничего странного, — мне показалось или все трое облегченно вздохнули? — в основном, порталы самим открывать надо, но есть и такие, что силы вообще не требуют, так, крошечный толчок и все, а дальше сам портал поможет. У него внутри существует приличный запас, который раскрывается, если знать, как на него выйти. Конечно, силы много надо, чтобы зарядить этот проход, но он себя оправдывает, когда маг на последнем издыхании или надо уйти быстро. Если бы не этот заряженный портал, который Грегор про запас держал, вас обоих уже давно размазали бы по стенке. А внутрь войти и вообще просто было, только руки приложи и все, дверь открыта. К сожалению, для всех.

— Для всех? — я даже оживилась, вот тоже попробовать бы при случае!

— Для всех, кто знает, куда прикладывать, — неприязненно покосился Грегор. — Ну что, подумала?

— Ваши предложения? — буду по возможности краткой, чтобы не подловили ни на чем. Послушать, что они предложат, а потом подумать… надеюсь, голову отрезать не будут? Если что, можно и подыграть, а потом свалить от них по-тихому куда-нибудь, пусть сами решают свои проблемы, лопухи чертовы! Маги называются, обвела их баба вокруг пальца, а они за мой счет выехать хотят, лучше бы почаще внимание жене своей оказывал, тогда бы она и по любовникам не бегала! Государственные интересы у них видите ли…

— В нашем мире есть прорицатели, к которым можно обратиться, когда возникают большие сомнения и вопрос кажется совершенно неразрешимым. Для них неважно, кто обращается, они не умеют лгать и никогда не отказывают просящим, — Грегор переглянулся с Орвиллом и Лиенвиром, — и они всегда предлагают возможность решения проблемы с наименьшими затратами.

Ага, наименьшими затратами как раз может быть банальная ликвидация того, кто против этого в обычных условиях. Вот возьмет ваш прорицатель и решит, что меня проще всего упокоить прямо у него под боком и все проблемы второй стороны решатся сами собой. А что, тоже выход, резерв Дайлерии полностью достанется Орвиллу, никого никуда перемещать не надо, и все довольны. Ну и перспективка…

— Решение предлагается обеим сторонам одновременно, если туда идут представители, скажем, двух королевств, чтобы каждый знал свои и чужие возможности, — продолжал Грегор. — Если вы с Орвиллом придете вдвоем, раз уж так получилось и у вас одна задача на двоих, то прорицатель подскажет вам единственно правильный путь выхода из этой тупиковой ситуации. Со всякой ерундой туда не ходят, поэтому ваша проблема кажется мне вполне достойной того, чтобы испросить у него совета. Да, выполнять его предсказания не обязательно, если у тебя нет для этого сильного желания. Для того, чтобы ваш вопрос разрешился благополучно, надо обоюдное согласие обоих сторон. Скажем, для одной стороны надо, чтобы вторая была убита, но вторая знает это и ей такое разрешение не нравится. В этом случае нет обоюдного согласия и даже если первая сторона все же убьет вторую, то решения вашей проблемы не будет все равно. Только если обе стороны будут согласны… понимаешь мою мысль?

— Конечно, — кивнула я, вполне обоснованно подозревая очередной мухлеж. Здесь-то сказать можно что угодно, а вот когда до дела дойдет… Впрочем, с тем же успехом Орвилл может идти туда и один, выслушивая рекомендации для себя лично. Шел бы и спрашивал, как ему в человека превратиться, а там, глядишь, головой впредь начнет думать и не только в сторону государственных интересов… — Я подумаю над вашим предложением, господин Макдайли, — наконец я вспомнила фамилию мага. — Полагаю, что время на обдумывание вашего предложения у меня еще есть.

— Конечно, есть, — растерянно отозвался Грегор, Лиенвир отвернулся и только Орвилл продолжал смотреть в упор, не отводя взгляда.

— Пойду-ка я спать, уважаемые, у нас говорят, что утро вечера мудренее, да и устала я от вашего потока информации. Спокойной ночи всем.

Больше всего на свете мне хотелось превратиться в того самого таракана и… нет, не спрятаться, этим проблему не решишь, а подкрасться и послушать, о чем они там говорят. Наверняка я узнала бы массу интереснейших вещей, о которых эти стервецы даже не подумали мне сообщить и они могли навести бы меня хоть на какие-то мысли и выводы. Я походила по комнате, прислушиваясь ко всему, попыталась лечь на пол и приложить ухо для прослушки, вышла в коридор и побродила там… Увы, это другим везет — у них или способности невиданные просыпаются или им звери-птицы помогают, только мне ничего не помогло и я оставалась наедине с собственными измышлениями, варясь в них, как английский пудинг — до однородной серой массы. На нервной почве пошла до дворовых удобств, вытягивая шею в сторону запретной комнаты на первом этаже и замедляя при этом шаг, но там ничего не было слышно. Они же маги, защиту поставили от прослушки, вот и все. Никомус говорил про такое, помню. Плохо, когда голова одна и не с кем посоветоваться.

Предположим, я пойду с Орвиллом в эти местные Дельфы. Дошла, послушала а дальше что? Все будет зависеть от того, что он выдаст на-гора. Как можно думать о решении, если появляется так много дополнительных условий, о которых не имеешь ни малейшего понятия? Дома-то, где все знакомо, я и то умудрялась вляпаться в неприятности, а здесь я где-то на уровне трехлетнего ребенка из самой глухой провинции. А если не пойду сама, то они силой поволокут? С них станется, ошейник-то у Дайлерии был очччень действенным средством. Для кого она только его готовила? А если пойду, то можно с ними и поторговаться, выпросить что-нибудь. Когда торговаться начинаешь, то у противной стороны тут же появляется стойкое убеждение в твоей заинтересованности, авось и проколется тот же самый Орвилл по пути, решив, что я попалась и полностью с ними солидарна. Что бы попросить такое… оно ведь должно быть достаточно убедительным и нематериальным… память, что ли, абсолютную? Вряд ли дадут, они и сами не все знают… память… память… может, помогут вспомнить, что там на даче произошло, когда я под наркотой была? Не знаю, для чего мне это будет надо, на Лешика я уже давно перестала изрыгать проклятия, но раз такая мысль оформилась, то пренебрегать ею нельзя. Что ни говори, заложили они в меня надежду и если я туда не пойду, то изведусь вся, что был какой-то минимальный шанс вырваться отсюда, хоть один на миллион, а я профукала его. Какие они все же сволочи…

Утром наша дружная четверка молча сопела за столом, ковыряясь в тарелках. Мужчины посматривали на меня, но молчали, я же прикидывала, как бы получше начать разговор, чтобы… да какая разница, как?

— Грегор, ты тут самый умный пока что, — ишь ты, как двое-то задергались, обиделись, что ли? — вот скажи мне, если со мной происходили какие-то события, а я была под действием настоек, лекарств, словом, ничего не помню, можно ли это вытащить?

— Ты хочешь что-то вспомнить? — подозрительность Грегора вновь сделала стойку наподобие кобры, только жала не хватает.

— Хочу, только предупреждаю сразу во избежание недоразумений — эти воспоминания не имеют никакого отношения к вашим проблемам и вообще к этому миру. Это мое, личное, а оно гложет меня достаточно давно и у себя дома я бы… словом, нет у нас таких магов, чтобы помогли мне в этом. Вполне возможно, что со временем они и вылезут наружу, но когда это еще будет? Раз уж так получилось, что я попала сюда, да еще с вами, такими умными, говорю, то прежде чем топать к вашему прорицателю, хотелось бы лично для себя что-то получить. Это мое желание понятно или оно идет вразрез с вашими установками?

— Вообще-то такими вещами лучше Орвилл владеет, чем я, — начал прикидываться Макдайли, — может, он с тобой поработает?

— Ты же говорил, что у него никакого резерва не осталось, как это понимать тогда? — теперь я уже сделала вид, что делаю какие-то свои выводы, хотя на самом деле не поняла ни фига.

— Понимаешь, Лерия, — вдруг начал оправдываться Грегор и у меня вновь зашевелились подозрения, — я ведь не все знаю, хоть и старше их обоих, и в Совете магов состоял. Ты не думай, что маги — это такие всезнайки, только пальцем ткни и у них все получится. Нежить я могу определить издалека, запереть ее, силу вытянуть из… откуда-нибудь, поймать ее или сжечь… если на меня направят луч, то я его сразу почую и по нему до источника доберусь, щит могу поставить сильный… ударить по кому-нибудь или чему-нибудь, а если перед этим нащупаю, откуда можно силу взять, то мой резерв и вообще не пострадает… а вот для того, о чем ты просишь, не сила нужна, а… нет, сила нужна, но ее надо совсем мало, тут главное не ошибиться, когда снимаешь ненужную шелуху… вот если бы на тебя камень падал, то я бы его в песок разнес, а с головой… не могу я этого сделать! Мне в камне легче туннель пробить, чем в чужих головах копаться, понимаешь?

Куда уж понятней, топором-то махать всегда легче, чем аккуратно и ювелирно работать, неважно по какому профилю. А щеки-то надувал, да носом всех тыкал…

— Лерия, на самом деле у меня не весь резерв выжат, — Орвилл наверняка понял, что если будет молчать и дальше, то и я упрусь, а у него там Дело стынет, — все-таки кое-что еще осталось. Тем, что осталось, я помог тебе у ахдов, ты уже это поняла сама да и портал сюда открыл. Если для тебя то, что ты хочешь вспомнить, это жизненно важно, то я постараюсь… только вот дело тут такое… твои воспоминания я увижу вместе с тобой. Если тебя это не смущает, то я хоть сейчас готов.

Ишь мы, вежливые какие стали, когда поняли, что для моего согласия надо лишь немного поднапрячься, а дальше я и сама пойду. Тут же выяснилось, что один не самый умный, вон как выдавливал из себя признание да еще при своих подельниках, второй тоже наврал, что сил у него нет… а третий какой камень держит за пазухой? Может, пока лечил, заразу какую-нибудь занес или заложил программу типа того же вилта, что отойду я от пункта А на сто шагов и самоликвидируюсь? С них станется… Ладно, свои мысли я при себе оставлю, а что с Орвиллом делать? Идти с ним память чистить или нет? Вряд ли там, на даче, были особо откровенные сцены, да и чего мне смущаться, это пусть он стесняется, что в замочную скважину заглянул, а я переживу…

— Я согласна. Надо идти куда-то или прямо здесь будем вспоминать?

Все облегченно вздохнули — попалась, дурында, теперь она точно пойдет к прорицателю, раз свои требования выдвигает!

— Можно и здесь, только ты… нет, пошли лучше наверх, там хорошее кресло есть, а то упадешь еще, — забубнил Орвилл, оглядываясь по сторонам, — всякое бывает…

— Раз говоришь, значит, ты часто этим занимался, — вздохнула я, поднимаясь за ним по лестнице. — Давай уж начинай, что ли…

Кресло для такой цели подходило гораздо лучше, чем стул или кровать. Со стула я могу запросто свалиться, если расслаблюсь или буду дергаться, а на кровати лежать… тоже не то. Вот кресло как раз между ними находится, нейтральное оно.

— Лерия, откинься на спинку, положи руки мне на ладони и смотри мне в глаза, не моргай, думай о том, что было последнее перед тем моментом, о котором ты хочешь вспомнить. Сосредоточься… думай… думай… в глаза смотри, слышишь?

Все вокруг стало потихоньку уплывать, обстановка комнаты, звуки, свет, жесткая щетина на звероподобной морде, спутанная шевелюра, остались только серые глаза, которые затягивали, как в бездонный колодец, не давая уцепиться ни за что вокруг. В памяти возникла обстановка дачи, стало жарко и я опять просила Лешика открыть окно… ну что же он так долго возится с этой проклятой ручкой?

Подушка была вся мокрая от слез, которые сами собой текли по щекам. Ну чего это я реву-то, все уже позади, из-за чего убиваюсь так? Спасибо Орвиллу, еще один паззл встал на место и прояснил давно ушедщие события. Они прошли перед моими глазами так четко и ясно, как будто все снималось на кинопленку и запомнятся надолго, очень надолго. Безусловно, там не было и речи ни о каких откровенных сценах, все происходило четко и деловито. Приехали на машинах, деловито сновали вокруг, раскладывали документы. Все это время, пока шла подготовка, я лежала, как неживая, Лешик сперва сидел рядом, потом стал успокаивать, гладить по голове, на него цыкнули и он ушел в угол, потом подхватил бутылку и начал напиваться прямо в этой же комнате. Появилась Татьяна Ивановна, презрительно оглядела Лешика и стала… накладывать грим на девицу, сидевшую рядом с моей постелью. Поработала она хорошо, моя копия походила рядом, одела мои вещи и ушла. Поставили капельницу, от которой наступило странное состояние — вроде и вижу все, а нет никакой воли, что сказали, то и делаю, как биоробот. В комнату входили и выходили мужчины, среди которых я заметила бугая, заселившегося в мою квартиру, приехали еще двое — мужчина и женщина с книгами и документами, я подписывала то, что они совали мне под руки, что-то говорили при этом, потом еще долго толклись, не обращая никакого внимания на меня, как будто я уже умерла.

— Палыч, может, не надо больше колоть ее, — почти трезвый голос Лешика прозвучал четко и громко, — она же может мозгами сюда не вернуться или вообще кони бросить… а это статья.

— А ты хочешь, чтобы она потом все вспомнила и мы дружно парились на нарах? Молодой еще меня учить, трахал ее, трахай и дальше, но чтоб в голове у нее ничего не было, понял, сопляк? Если она что поймет, лучше сам убей!

— Палыч, я же ее…

— Дурак ты, Лешик, хоть и талантливый, а дурак. Да за что ее любить-то, дуру такую? Польстилась на тебя, вот и получила… разве нормальная баба поверила бы во все твои сказки? Да не в жизнь! А эта… одна только квартира, вот и весь толк с нее, теперь она разве что последнему бомжу нужна будет, чтоб на помойке не сдохнуть. Учти, только ради тебя ее в Саперное воткнули, пусть свечки ставит… чтоб память не вернулась. Любовь он выдумал… сам же через месяц забудешь, что говорил тут. Деньги — вот что главное, а баба… таких дур еще много будет, помяни мое слово! И сваливай от нее побыстрее, шестнадцатое крайний срок. Руку подержи, кретин!

Дальнейшие события были уже не так интересны. Лешик крутился около меня два дня, приходила та девица, которую гримировали под меня, тискалась с ним прямо в комнате, потом ставила мне капельницу, привязывала руку, чтобы не дернулась, и слышалась недвусмысленная возня за стенкой, хлопала дверь и девица уходила. Ну что ж, суду все ясно, суд удаляется на совещание. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Ах, не огласили, извините, дураков надо уничтожать, как класс. Какой способ вы предпочитаете?

Я перевернулась и уткнулась носом в подушку, чтобы тот, кто вошел в комнату, не видел ничего. Незачем на меня смотреть сейчас, это касается только меня и больше никого.

— Лерия… — заскрипела лежанка и вошедший присел рядом, погладив меня по спине. — Пройдет, не мучай себя.

— Когда выходим, завтра? — что можно объяснять, да и нужно ли это делать? У них свои заботы и дела, они не поймут, из-за чего весь сыр-бор, так пусть лучше мы побыстрее пойдем в путь, дорожные заботы быстрее заставят отвлечься от самокопаний. — Я готова.

— Если хочешь, можно задержаться еще на день, — когти чувствовались сквозь тонкую рубашку.

— Нет, не надо. У меня ничего не болит, вещи выстираны, сапоги высохли, больше меня здесь ничего не держит. Надеюсь, что ты знаешь дорогу.

Орвилл посидел еще, но не дождался ответа и ушел, тихо прикрыв дверь.

Какого черта он приперся? Посмотрел вместе со мной кусочек неведомой ему жизни и решил пособолезновать? А чему, простите? Для него это все кино… ну, в общем чужое все, он даже не понял, из-за чего я так расстроилась. Куда нам, государственными делами заняты, свою жену вон забросил… вроде говорила уже об этом. Палыч, сволочь, который колол меня, урезал просто поддых… «за что ее любить, дуру такую»… это я-то дура? Ну да, польстилась на сказки, а кто из нас на них не ведется, скажите? Не зря говорят, что женщины любят ушами… да любая из нас, которой слово хорошее скажут, а лучше два или три, в лепешку разобьется ради говорившего, что, не так? Можно подумать, все знакомства начинаются с молчаливого сопенья и тисканья по углам. Сперва все же говорят друг с другом, потом уже в койку прыгают… наоборот бывает, но реже. Словом и убить можно и вЫходить… вон психологи не зря советуют с похитителями разговаривать, чтобы контакт навести. Ну и что, подумаешь, врать будут, для пользы дела это, чтоб люди живыми остались. Ни фига, Вилл… то есть Орвилл не в счет, я ж не знала, что он человек, чуть мозоль на языке не натерла, пока с ним говорила по дороге. Мог бы и сказать, что он не вилт, между прочим… чего молчал-то, спрашивается? Объяснил бы все, я и поверила… может быть поверила, а может быть и нет. Тьфу, надоело мне это самокопание, совсем запуталась. Бандит поганый дерьма наговорил, а я тут лежу и реву, что вот такая вся никому не нужная, Лешик и то сбежал… а ведь он что-то там такое сказал, только этот гад его перебил… да все равно уже дело прошлое, нет зла у меня на Лешика, вот что хотите со мной делайте! Точно, дура… другая бы на моем месте землю носом рыла, но нашла его и не отступилась бы, пока гадостей не наделала, а я только сопли утираю, да вспоминаю его. Значит, он за меня просил, чтобы в Саперное отправили? Спасибо и за это… жить все-таки хочется везде, даже в этой Лионии, где сам черт не разберет, что тут творится! К провидцу теперь вот иди, спрашивай, что мне делать? А он возьмет и скажет, сиди-ка тут, Валерия Павловна, да никуда не рыпайся! Поселишься в Арсворте, будешь хозяйка там, когда все заговоры выведут на чистую воду, ну на крайняк садовницей или подметалой на дворе. Может, навешать этим паразитам, что ихний провидец мне такую туфту рассказал, а они и поверят?

Представив себе, что я выхожу от оракула в древнегреческой тоге и вещаю революционной тройке о таком разрешении вопроса, нервно расхохоталась в подушку. Представляю себе рожу Орвилла при этом… а что, только меня можно разводить и использовать в своих интересах?

Лежать на постели, тычась носом в мокрую подушку с запахом старого белья, надоело и я пошла вниз, чтобы посидеть в столовой, чайку похлебать или того, что тут хлебают по вечерам. Ну не спать же укладываться, в самом деле?

Столовая была пуста и я побрела на кухню, чтобы поживиться там чем-нибудь приличным. У плиты крутилась плотная тетка в сером платье с завернутыми рукавами, рядом стояла Крайна, раскладывающая по забавным пестрым кувшинам какие-то щепотки снадобий из матерчатых мешочков.

— Простите, — женщины не услышали меня и пришлось пройти в это царство через порог, — простите, не найдется ли у вас что-нибудь попить? Я так понимаю, что до ужина еще далеко, лежать в комнате неохота… помогать вам готовить тоже, вроде бы не надо… я бы просто хотела посидеть там, подумать… дома мне лучше всего думалось под кружку чая.

Кухарка и Крайна переглянулись и первая пожала плечами.

— Сейчас Крайна заварит, возьмите… только сразу не пейте, пусть постоит. Чего не лежится-то?

— Да не привыкла я днем лежать, тем более столько дней провалялась, пока меня лечили, лучше бы походила, чем в доме сидеть.

— Хозяин сказал, что вы завтра уходите с этим… который весь не в своем виде, — кухарка осмотрела меня и повернулась к плите. — Находитесь еще…

Пристроившись за столом, я медленно тянула горячий чай с необычным запахом, прислушиваясь к тому, что делалось вокруг. В столовую заглянул Лиенвир, удивленно вздернул брови и сел напротив.

— Как самочувствие? Голова?

— Нормально, спасибо.

— Чего тут сидишь, до ужина еще далеко, можешь отдохнуть у себя.

— Лиенвир, я уже наотдыхалась по самое немогу, а в движении я себя гораздо лучше чувствую… будешь? — пододвинула ему кувшин. — Сказали, что помогает.

— Чем тут порадовали… а, ну да… — лекарь понюхал пар и остался доволен, — пей, тебе это больше надо, чем мне.

— В дороге пригодится? Ну я так и думала. Лиенвир, вчера вы мне говорили о прорицателях, которые в сложившемся положении остаются единственной возможностью помощи. Поскольку я уже согласилась идти к этому вашему пророку, то хотелось бы знать о них побольше. Скажем, в порядке получения информации. Кто они такие, всегда ли существовали у вас, откуда они вообще берутся… словом, все, что с ними связано. Кстати, а чья идея-то была о том, что прорицатель — единственная панацея?

— Лерия, я, конечно, проходил в Академии основные исторические вехи нашей истории, но это было достаточно давно и большинство знаний просто забылось за ненадобностью, — мягко улыбнулся Лиенвир, наливая себе отвара. — Я больше занимаюсь лечением, чем историей. Грегору вот лечение никогда не давалось, он у нас больше по боевым действиям мастер, ну да ты же это слышала сама!

— Да, вчера он говорил об этом. Но меня другое интересует…

— Я бы рад был рассказать тебе все, но это такие же общие сведения, что и у всех, ничего нового я даже не вспомню. То, что ты вчера слышала, это основное содержание. Я тебе про болезни и раны могу часами рассказывать, потому что не только вижу их, но и чувствую, когда лечить надо. Если бы мы так часто обращались к ним…

— А вы к ним разве не часто приходите? Когда-то в нашем мире тоже были прорицатели, так к ним народ толпами валил, они действительно никому не отказывали в совете. Говорили, что они доносят волю богов, но звучала эта воля настолько двояко, что толковать ее можно было как угодно.

— Странные были у вас прорицатели, — рассмеялся лекарь, — зачем надо доносить волю богов в таком виде, чтобы еще ломать потом над ней голову? Прорицатели говорят всегда четко и ясно, иначе они потеряют свой дар. Их задача — донести до пришедшего тот единственный путь, которые ему необходим. Зачем путать людей?

— Можно не путать, можно недосказать, — скривилась я, вспомнив что-то из истории, где оракул возвестил о победе, только не уточнил, чьей. — Прикинуться, что тебя не спросили подробно, и утаить часть информации, чтобы потом отбрехаться.