И аз воздам

— Ну, чего встала, — ткнул в бок дубиной тот, что слева, — вон туда иди, — показал он пальцем на светлый проем и еще раз толкнул дубиной в его сторону.

Опять от света заболели и заслезились глаза и я не сразу разглядела мужичка, который восседал за столом в большой комнате, чинно сложив толстые пальцы в замок. Мужичок сей имел рожу круглую и хитрую, а нос выдавал любителя поддать на дармовщинку.

— Присаживайся вон там, — ткнул он пальцем на лавку у стены, — а вы чего стоите?

Сопровождающие загалдели за моей спиной в дверном проеме и застучали своим оружием, из чего стало понятно, что им до ужаса интересно все происходящее, но наблюдать они будут оттуда по причине собственной безопасности. Сидевший за столом повелительно ткнул пальцем в левый от двери угол и туда бочком прокрался один из мужиков, прижимая к груди дубину. Остальные предпочли оставаться за порогом.

— Дурни безмоглые, — процедил сидевший за столом, — можно подумать, что это их спасет! Ну, кто такая? Откуда идешь?

Нагловатый тон мне страшно не понравился, но пока что они все были здесь хозяевами положении и лезть на рожон не имело смысла.

— Лерия, — я села на предложенную лавку, осматриваясь по сторонам. Выход из комнаты был только один и тем плотной стеной толпились любопытные. Окно тоже было одно и находилось за спиной сидящего за столом, но даже при самом благоприятном раскладе пролезть в него было трудновато — слишком маленькие у него были переплеты. — Иду… да какая разница вам, откуда и куда. Это же не граница.

— Раз спрашиваю, значит надо отвечать! — повысил голос сидящий. — Вот кабы ты не споткнулась под аркой, то и вопросов к тебе не было бы!

— Сказала же, камни с дороги надо убирать, тогда спотыкаться никто там не будет.

— Ты еще тут указывать будешь! — возмутился мужик с дубинкой, — ходют и ходют целыми днями, камни им помешали… другим ничего не мешает, а эта — споткнулась! Витиль, можа пора и вообще закрыть ее в сарае да пожечь огнем? Вона сколько народу пострадало, прежде чем ее уложили!

— Можно подумать, от меня пострадали, — проворчала я, — один дурак дубину уронил на другого, бабы ваши вообще на пустом месте орать начали, девчонки визжали… чего визжали-то на всю деревню? Их что, жрал, что ли, кто?

— Ну ты… это… испугались они, вот и побежали, — сидевший за столом почесал немытую голову, — а бабы завсегда орут, что их, убивать за это? — и он посмотрел на мужика с дубиной, ища поддержки. Тот истово закивал в ответ, поглаживая дубину грязной лапой.

— Ну и сидите со своими бабами, а я-то при чем? Имя я вам сказала, просидела у вас хрен знает сколько, время только потеряла зазря, что еще от меня надо?

— Вот, — сидевший выложил на стол полупрозрачный шар размером с два моих кулака. — Ты это… руку положи на него, а мы посмотрим…

— Посмотрим! — угрожающе подал голос кто-то из тех, кто стоял за косяком и застучал в стену.

— Идиоты, — буркнула я себе под нос, подходя к выскобленному столу с шаром. — Какая нечисть будет вам вот так терпеливо лапы к нему прикладывать? Да она весь ваш погреб разнесет, вы и опомниться не успеете!

— Не разнесет, — сидевший на всякий случай отодвинулся вместе со стулом подальше от стола, — он у нас зачарованный. Как кто рушить там начнет да стены подрывать, на него сверху все шлепнется да придавит сразу. Ты это… руку-то прикладывай, а мы посмотрим, что ты есть на деле…

Шар показался мне на вид стеклянным, только не гладким, а пошарпанным, как будто его обрабатывали пескоструем. Не исключено, что таким он стал из-за неподходящих условий хранения, потому что никаких подходящих для него ящиков и тумбочек вблизи было не видно. Решив, что кусать он меня не будет, я совершенно спокойно положила на него правую руку и с интересом разглядывала побежавшие внутри радужные змейки. Они крутились там, как рыбки в аквариуме, становясь все толще и быстрее, потом слились в один комок, который засветился ярким огнем даже через наложенную сверху руку. Проскакивающие радужные огоньки переросли в лучи, осветившие грязные стены и потолок. Свечение подержалось несколько секунд, собралось в точку, подумало и погасло.

— Ну и дальше что, уважаемые?

Уважаемые сидели, как набравшие в рот воды, вытаращив глаза и не говоря ни слова. По всему было видно, что свечение шара их ошарашило и напугало, а теперь они спешно собираются с мыслями, что же делать дальше, а мысли-то эти показали им кукиш и свалили…

— Г-госпожа маг… — первый очнулся сидевший за столом, сразу уменьшившись в росте и объеме, — они… это… вы же не показали сразу… а я только утром приехал! — закончил он. — Я бы сразу увидел! Они же дурни деревенские, ничего не поняли, — дурни за косяком дружно взвыли, — а вы и не сказали… кто ж догадается! Милостивая госпожа, они же не нарочно, они нечисти боятся! Кто б подумать мог, что вы вот так… простите нас, дураков… никогда там никто не запинался…

— А я вот запнулась, — мстительно напомнить им о дороге с камнями совсем не помешает! — Надеюсь, все вопросы ко мне исчерпаны?

Мужички истово закивали головами, полностью потеряв дар речи.

— Но вы задержали меня здесь, держали в вашем вонючем погребе и за это… — сделав паузу, я обвела нехорошим взглядом всех присутствующих. Мужик с дубиной попытался спрятаться за ней и смотрел на меня одним глазом, в котором ничего не было, кроме желания, чтобы я побыстрее покинула этот дом. — Ладно, живите, но мне с собой надо… — я опять сделала паузу, мужик высунулся из-за дубины и ойкнул. На него цыкнул сидящий за столом и почему-то шепотом спросил:

— Так мы. это… принесем… хлебца вам… колбаски… сыру… — он уже вылез из-за стола и по стеночке направился к мужику с дубиной. — Бего-ом!

Примерно через полчаса я уже шагала через деревню, поддергивая на плече приличный мешок с провизией. Злость внутри так и кипела, отчего я громко сопела и кусала губы. Вот ведь паразиты какие, мало того, что продержали в сыром погребе почти сутки, так еще и шишкой наградили на голове! Деревня уже знала, что провинилась по всем статьям, и где-то за заборами уже визжали девчонки, по задам который проезжалась тяжелая родительская рука. Не сомневаюсь, что свое получит и та заполошная баба, которая орала не хуже паровозного гудка, но самое приятное состояло в наказании козлобородого и двоих чернявых мужичков, которые ждали, что у меня вырастут зубы и я всех пожру. Это Витиль пообещал с проникновенной слезой во взоре, когда понял, что от справедливого гнева хоть и с трудом, но все же получается откупиться мешком жратвы. Чем тут пришлось бы откупаться от настоящего мага, я не узнала, но трясся он изрядно, складывая провизию в мешок. Такими же трясущимися руками завязал веревку и передал его мне.

— Ничего, мне хватит, — кивнула я. — Камни с дороги убирайте, чтобы больше ошибок не было. Прощайте, люди добрые!

— Ну чего, обошлось? — громкий шепот за спиной я хорошо расслышала, но оборачиваться уже не стала.

— Да вроде бы, — выдохнул второй, судя по всему — Витиль. — Кто ж знал, что она запечатанная?

Стараясь запомнить странную фразу, я побыстрее покинула деревню через такую же арку.

Признаться по правде, со всеми заморочками я совершенно забыла про вилта и была сильно удивлена, когда из-за деревьев появилась массивная фигура в плаще с капюшоном и мешком за спиной. Людей на дороге поблизости не было, но капюшон он все равно откидывать не стал, а только пошел рядом, как будто отходил пять секунд назад.

— Чего так долго? — глухой голос из-под капюшона разозлил меня еще больше, чем мужички в деревне. — Побыстрее не могла разобраться?

— Что-о? — взвилась я от злости. — Побыстрее? Да ты хоть представляешь себе, что они сделали?

— А что они могли с тобой сделать, — хмыкнули в ответ. — Посмотрели, что человек, да отпустили. Вон, вижу, что не с пустыми руками идешь, значит и еды прихватила. Это я в лесу ночевал, а ты — в доме…

— Я? Я в доме? — при воспоминаниях о погребе стало обидно до слез. — Да в каком доме, когда они мне по голове дали и потом в погреб сунули! Только сегодня выпустили оттуда!

— И выбраться ты оттуда не могла сама…

— Как я тебе выберусь оттуда? Я что, мышь, червяк? Пока они свой дурацкий шар не притащили, не поверили, что я человек! Споткнулась я под ихней аркой, видите ли… да у них там камней до фига на дороге, чуть зазеваешься и кто хочешь споткнется! Ты вон, между прочим, прошел спокойно и никакая арка на тебя не среагировала, а эти идиоты вцепились в меня, как блохи в собаку! Сами то дубинку уронят на ногу, то бабы дурные орут, как будто их режут!

— Что с них возьмешь, — пожал плечами вилт, — боятся нечисти всякой, вот и присматриваются ко всем. Смотрела бы под ноги, не спотыкалась, тогда бы и проблем не было.

— Но ты-то прошел! — опять возмутилась я. — А ты…

— Ну, что я? Нечисть? — заухал он под капюшоном. — Если я нечисть, то ты — великая некромантка!

— Сам ты некромант, — вконец разобиделась я и перестала с ним разговаривать, тем более, что на дороге показались люди.

Вечером у костра я хранила гордое молчание и поедала в одиночестве свою колбасу с хлебом. Она пахла так восхитительно, что слюни у меня потекли задолго до нашей остановки. Ее запах начал пробиваться из мешка при каждом его вскидывании на плечо и я то и дело пыталась залезть в него на ходу. Дома я бы просто расстегнула «молнию» и откусила столько, сколько влезло в рот, но чертовы крестьяне так хорошо обмотали веревкой мешок и затянули ее, что все попытки провалились начисто. Оставалась, конечно, еще одна возможность — влезть в подходящую дырку рукой, но вопреки ожиданиям дырок в мешке не оказалось. Прислушиваясь к позывным в животе, к вечеру я была готова выгрызать пресловутую дырку зубами, но Вилл свернул в сторону с дороги и вскоре мы уже сидели около огня. В котелке булькала вода, вилт уже свалил в непроглядную темень, а я наслаждалась своей добычей, за которую заплатила сутками сидения в погребе. Съев примерно четверть круга колбасы, я не без сожаления упрятала остальное в мешок — сколько еще придется идти, неизвестно, а халявная пища может закончиться слишком быстро.

Вилт вернулся и присел у костра, протянув к огню лапы. Вообще-то на лапы они походили не совсем, скорее — толстые пальцы с редкой шерстью и длинными когтями, но по сравнению с человеческой рукой это были именно лапы. Посидел, потом зачерпнул кружкой отвар из котелка и тоже держал ее в лапах чисто человеческим жестом, как будто греясь об нее. При этом он сгорбился и всем обликом напоминал человека в расстроенном состоянии. Я посмотрела на него искоса раз, два, и… почему-то мне стало его жалко. Накатило вот такое дурацкое чувство, что у него там что-то плохо, а он не знает, что делать. Может, думает о том, что ему и существовать-то на свете осталось всего ничего?

— Вилл, хочешь колбасы? У меня еще осталось… — потянула я мешок, чтобы пошарить там. — И сыр есть, будешь?

— Что это с тобой? — он повернулся в мою сторону, держа кружку на весу. — Поделиться решила…

— Не знаю, что ты там в лесу ешь, но колбаса явно вкуснее, — решила я не задираться. — Да и хлеб тоже свежий. Ну как, доставать?

— Давай, — согласился он и протянул когтистую лапу.

Полкруга колбасы улетели вмиг и, подумав, я достала еще шарик сыра. Было такое впечатление, что он вообще не ел и это первая еда с того момента, как мы ушли с хутора Кордела. Р-раз и нету, только зубы лязгнули.

— Вилл, а кто такой Грегор? И что ты хочешь у него узнать?

Вилт допил свой отвар и начал молча расстилать одеяло около костра.

— Грегор — маг, — наконец услышала я, — сильный боевой маг.

— Запечатанный?

— С чего это вдруг? — он так удивился, что повернулся ко мне. — Чтобы его запечатать, Совет Магов должен постараться, а оснований для этого у него пока что нет.

— Вилл, а часто Совет Магов запечатывает кого-нибудь?

— Последний раз это было лет… — он задумался, — вроде бы пять назад. Больше, кажется, не было ничего подобного.

Он улегся на одеяло, я пристроилась со спины и подгребла к себе свободный край, накрыв им ноги. Вырисовывалась странная картина — почему-то деревенский маг решил, что Дайлерия, то есть я, запечатанная. Решил не сам по себе, а только после просмотра через шар. Примем это как данность и зададим вполне логичный вопрос — а почему это она запечатанная? Еще неделю назад она провернула весь наш обмен и этой самой магии у нее было с избытком, так что же произошло? Может быть, это как-то связано с обменом телами? Магия у меня есть, а пользоваться ею я не могу. Или Дайлерия тоже не может? Или она может, а не могу я? Пожалуй, это самое логичное объяснение, только я думала, что причина здесь в другом, а именно в незнании правил и условий. Я даже огонек зажечь не могу, не говоря уже о чем-то более весомом, может, этот самый Грегор сможет что-то мне разъяснить по поводу меня? Я ведь даже не пойму, врет мне собеседник или нет, а с магией это было бы так заманчиво…

Народу на дороге было по-прежнему немного, но группу верховых я заметила издалека. Всадники попадались нам и вчера, некоторые были одеты весьма причудливо и богато, пролетали в тучах пыли очень быстро и я не всегда успевала их рассмотреть. Эти передвигались не торопясь, ни к кому по дороге не приставали и глазеть на них, как в зоопарке, я не собиралась. Ехали они почти попарно, двое впереди вели между собой беседу, а остальные лениво рассматривали бредущих по дороге людей. Мы уже поравнялись с замыкающими маленькой колонны, как сзади донесся окрик «стоять». Поскольку к себе я его совершенно не отнесла, то продолжала идти, как ни в чем ни бывало и с удивлением заметила, что рядом уже нет привычной для меня темной фигуры в плаще. Раздался топот копыт совсем рядом, я отпрянула в сторону обочины, придерживая мешок на плече и увидела, что спина вилта мелькает между редкими деревьями с правой стороны дороги, а за ним устремились четверо всадников. Пятый, ругаясь и плюясь, освобождался от длинного плаща, в котором запутался, а еще один мужчина, в неприметной коричневой одежде, спрыгнул с лошади и делает какие-то движения руками, как будто пытается охватить ими пространство перед собой. При этом он произносил вполголоса нечто, не поддающееся расшифровке и закончил все выкриком и хлопком, опять широко раздвинув руки. В ответ на это в редколесье раздались крики и вопли, ржание лошадей и рычанье, переходящее почти что в вой. Я похолодела от ужаса — не иначе вилт там, в лесу, начал рвать на части всадников!

— Простите, госпожа… Дайлерия? — ко мне подъехал еще один всадник и наклонился, всматриваясь в лицо. — Вы меня не узнаете?

— П-простите… что-то не припомню, — выдавливать слова было чрезвычайно сложно, тем более, что этого мужчину я и помнить-то никак не могла. — Мы где-то встречались?

— Ну конечно, — обрадовался он, — нас Райшер знакомил! Элисон Бернис, к вашим услугам!

Он уже спрыгнул с лошади и весьма галантно поклонился.

— Простите меня, Элисон, — я виновато улыбнулась, — я действительно совсем вас не помню. Может быть, вы тогда были как-то по-другому одеты и у меня только это отложилось в памяти?

— Конечно, тогда на приеме у господина Деннеля я был не в походной одежде, — согласился он, — да и было это уже почти год назад.

— А здесь вы какими судьбами? — решила я выяснить обстановку. — Что случилось-то такое? Как-то я задумалась по дороге… а тут топот, крики…

— Бернис! Чего стоишь? — к нам подошел маг с посеревшим лицом, на котором ярко блестели светло-карие глаза. — Дайлерия, ты в порядке? Я уж и не чаял тебя увидеть живой после того, что произошло в Арсворте! Мне Деннель сообщил все… но теперь можешь не бояться, ты в совершенной безопасности.

— А… там… — я мотнула головой в сторону леса, откуда недавно слышались вопли и рычанье. — Он не…

— Не узнаю тебя, — маг хлопнул меня по плечу так, что я пошатнулась. — Ты и сама могла отбиться от него, магии-то в них нет ни на медяк! Сейчас его притащат сюда. Ну не думала же ты, что я дам ему порвать кого-нибудь? Это у вас в лесу он безнаказанно мог убивать, пока все спохватились и выследили его по следам, а здесь я не дам ему даже прикоснуться ни к кому. И кто такую дрянь сотворил, руки по тому хозяину чешутся! Ты ведь так и не дозналась ни о чем?

— Н-нет, — я решила на всякий случай быть супериспуганной, чтобы отвести от себя ненужные подозрения, — так и не поняли, кто постарался. А куда вы ехали-то?

— Господин Майкер, я поеду, посмотрю, как там с вилтом управились, — вскочил в седло Элисон.

— Его что, убили? — обратилась я к магу. Значит, его зовут Майкер… запомним.

— Нет, Дайлерия, — маг свистнул и его лошадь, стоявшая вдалеке, пошла к нам. — Я ему «стену» поставил и «плотный туман» в ноги кинул, так что его сейчас свяжут и пусть за нами до самого Грайдиса своими ногами идет.

— До Грайдиса? — еще понять бы, что это такое…

— Мы туда напрямик пойдем, к ночи уже там будем, — Майкер отвязал от седла мех и протянул его мне. — Пить будешь?

— Вода? — я осторожно понюхала содержимое.

— Вино мы в Грайдисе попьем, — засмеялся маг, опрокидывая мех в рот. — Вечно после такой «стены» жажда мучает! Ты поедешь с нами? Все-таки это и твоя заслуга тоже, что мы его наконец поймали!

— Да, — согласилась я, — долго бегал…

— Все, отбегался! Конечно, в Грайдисе такого подземелья нет, как у тебя, но хорошая клетка найдется. Я слышал, что у этого силища была неимоверная, людей разрывал на мелкие клочки? Ну вот и испробуем, сможет ли он ту клетку разорвать. Железо поставлено крепкое, не только вилт, там и элефант не вырвется!

— Майкер, а ты пробовал там элефанта держать? — вообще-то «элефант» означает «слон», но вдруг это здесь что-то другое?

— Не только пробовал, но и держал, пока его везли в королевский зверинец. Здоровый зверь, тяжелый, а уж когда начал бесноваться, то не знали, чем и утихомирить, да клетка все выдержала. Ага, — Майкер посмотрел вдаль, — ну все, скрутили твоего обидчика! Лошади у меня лишней нет, со мной поедешь или с Бернисом?

Элисон был помоложе и посимпатичней, но Майкер был магом, а отказываться от лишней информации я не могла себе позволить.

— С тобой, — постаралась я улыбнуться как можно обольстительней.

— Я рад, — маг подхватил меня подмышки и вполне сносно устроил перед собой, несколько сильнее прижав, чем это было надо.

Лошади неспешно шли по неширокой лесной дороге, на которую мы очень быстро свернули с убитого тракта. Первым ехал мужчина, с которым маг разговаривал до нашей встречи, потом мы с Майкером, а за нами в длинную цепочку вытянулись остальные пятеро верховых. Краем глаза я углядела, что вилта связали и он тащился за одной из лошадей в середине колонны, привязанный к ней недлинной веревкой. Почему-то при этой картине меня передернуло ничуть не меньше, чем когда я услышала рычанье и вой в лесу.

— Мы и так собирались в Грайдис заехать, но это было бы уже завтра, — Майкер развлекал меня, как мог, а я с интересом слушала его, вылавливая крохи информации об этом мире. — Деннель сообщил всем, кому мог, о том, что там произошло в Арсворте и мы тоже решили подключиться к поискам. Кто знает, что там у этого вилта в голове приключилось, что он на людей стал бросаться? Я вообще такого не припомню, они же всегда смирные были, исполнительные, не слуги, а находка! Еще когда первые вести о нем донеслись, никто не верил, что такое возможно, решили, что какая-то другая дрянь людей пожрала, а этот просто без хозяина остался и прячется в лесу.

— Другой бы и спрятался, — обернулся к нам тот, кто ехал впереди, — а этот начал на людей нападать, дерьмо такое! Правильно сделали, что приняли указ о запрещении вилтов. Это вы, маги, себе других слуг не нанимаете, чтобы ваши секреты никто раззвонить не мог, от того и беда пошла.

— Лойдер, все можно обратить и в хорошую и в плохую сторону, — огрызнулся Майкер у меня из-за спины. — Если бы ты сам жил вдали от людей, а тебе позарез нужен слуга и помощник, нелюбопытный и исполнительный, то кроме вилта тут никого лучше и не сыскать. Кому охота жить безвылазно в глуши с магом, исполнять все его прихоти и приказы, служить не за страх а за совесть, да еще быть лишенным всяческих мелких радостей?

— Это какие такие мелкие радости у тебя, например? — откликнулся Лойдер, не оборачиваясь. — Ну, кроме как вина хорошего выпить, да с женщинами побалагурить?

— А этого что, мало? Не все же я буду за книгами сидеть, я что, не мужчина? Дайлерия, твое мнение!

— Еще какой мужчина, — поддакнула я, — пока будешь за книгами чахнуть, все дамы разбегутся… например, к Лойдеру!

— Эк, хватила! — отозвался он довольным голосом, — зато не все Майкеру достанутся!

— Майкер, а как ты думаешь, что все-таки могло с вилтом произойти, что он такой кровожадный стал?

— Дайлерия, ты опять о своем, — в голосе Майкера проснулось недовольство, — сколько можно о вилтах говорить, не надоело? Ты с ним сколько времени была рядом? Странно, что он не порвал тебя… магией, что ли, закрывалась? Или сытый был? Нет, надо его получше изучить, раз такой экземплярчик нам попался в руки. И как ты не боялась рядом с ним находиться?

— Изучала по мере сил и возможностей, — кокетливо пожала я плечом. — Вот решила ему имя дать…

— Имя? Вилту? — обернулся Лойдер. — Нет, все-таки правильно сделали, что запретили их, а то неровен час и на место людей вилты проберутся… не люди это, и не звери, не место им на земле ходить, как и прочей нечисти! Я бы не головы им отрубал, а сжигал, чтобы и воспоминаний не оставалось…

— Сжигать не надо, — отозвался Майкер, — лучше голову отрубить, тогда можно спокойно исследовать, что там у него в мозгах не так пошло. По большому счету это лучше всего делать, когда они еще живые, так ведь у них еще и защитники найдутся, что нельзя бедную скотину так убивать. Жалостливые больно, пока у них вот такой подарочек не объявится!

От исследовательского зуда Майкера мне стало откровенно нехорошо. Помнится, что крестьяне, у которых от лап вилта погибли дети и родственники, не требовали препарировать его живьем, а горе-то у них было несравнимо весомей, чем желание мага узнать доселе неизведанное.

— Дайлерия, а как у тебя дела обстоят? Как Райшер поживает?

Я обрадовалась перемене темы и стала рассказывать о последнем приеме, опустив, впрочем, подробности того, что Райшер был изгнан из койки.

Грайдис оказался этакой полувоенной двухэтажной казармой, построенной в виде буквы П и окруженной многочисленными пристройками. Все эти строения охватывала каменная стена примерно четырехметровой высоты, местами выщербленная и потрескавшаяся, вокруг которой очень живописно раскинулись дома и домики. Четкой границы у них не было, но при въезде на освоенную людьми территорию я успела краем глаза заметить столбы и блестящие нити между ними. Дорога вела в приоткрытые ворота, куда следом за нами сразу же потянулись любопытные. Солнце уже садилось, но центр Грайдиса еще хорошо освещался его лучами, а в центральной части было тепло и тихо. Внутренний двор был вымощен большими каменными плитами и на него выходило парадное центральное крыльцо под большим козырьком, а у флигелей имелись по два входа поменьше по обеим сторонам. С левой стороны казармы росло огромное раскидистое дерево, закрывающее весь торец флигеля. Под его сенью сейчас лежал на боку некий индивидуум, подложив под голову свой кулак, и заливисто храпел. С правой стороны строения от такого же дерева остался только здоровенный пень, не меньше двух метров диаметром и чуть меньше метра в высоту. Правее этого пня, между казармой и стеной, стояла железная клетка размером примерно три на три метра, о которой говорил Майкер и я уважительно посмотрела на толщину железных полос. Кое-где они покрылись ржавчиной, где-то были выгнуты наружу — не иначе, там брыкался тот самый элефант, не желающий ехать в королевский зверинец, но в общем и целом клетка имела весьма устрашающий вид и в дырки между полосами можно было с трудом просунуть руку. Вдоль общей стены шел ряд построек, которые можно было охарактеризовать одним словом — «бардак», такие они были ветхие и темные. На месте начальника местного гарнизона я бы их снесла за полдня, чтобы не портили вид.

Навстречу нам из внутреннего двора стал высыпать самый разнообразный люд — от сопливых мальчишек, тут же полезших обезьянами к прибывшим, до закутанного в толстое одеяло деда с окладистой бородой и здоровенной лысиной. Дедуля очень бодро прошествовал в своем одеяле и даже попытался держать речь, но Лойдер ухватил его за плечи и повел назад в дом. По пути на плече Лойдера повис мальчишка лет семи, болтая босыми грязными ногами, а навстречу ему выскочила женщина в белом переднике и большом чепце. Откуда-то подбежали две девицы в одинаковых серых платьях, встали, как вкопанные и стали шушукаться между собой, краснея и поглядывая на приезжих.

— Лерия, спускайся, — Майкер уже соскочил с лошади и я лихо спрыгнула следом, еще раз подметив про себя, что Дайлерия неплохо ездила верхом. — Эй, чего встали, — крикнул маг, — вилта в клетку, сами отдыхать! Гровис, замок тащи, да побольше, а то убежит еще! Дерия, ты еще целоваться к вилту полезь, куда тебя понесло!

При этих словах все захохотали, а девушка в темно-синем платье опрометью отскочила в сторону, где ее тут же подхватил один из приехавших всадников. Она попыталась вырваться от него, но он смачно поцеловал ее в щеку и отпустил, дав шлепка по заду. Все вокруг опять захохотали, а Дерия спряталась за спины.

Стражники тем временем пинками загнали вилта в клетку и закрыли за ним дверь на замок. Он постоял там немного, а потом осел в углу, вытянув ноги. Веревки с него они так и не сняли, а вокруг клетки начали бегать мальчишки, вопя во все горло. Особенно отличался один, лет десяти, с узким бледным лицом и близко посаженными глазами. Пока остальные только орали и дразнили вилта, прыгая у клетки, этот принес палку и начал тыкать ему в голову. Вилт вжимал ее в плечи, но мальчишка не унимался и начал заходить сбоку, чтобы попасть концом палки ему по морде. Тыкая очередной раз, он заехал палкой так, что вилт вдруг схватил ее зубами и сильно дернул головой, мальчишка не удержался на ногах и стукнулся о клетку. Заорал он при этом так, что на вопли обернулись все, а он бросил палку и затряс ушибленной рукой.

— Он! Он! Он укусил меня! Он набросился на меня! Он хотел сожрать меня! — визг пацана резал уши и тут же из толпы выскочила худая бабенка в пестром платье, причитая и охая.

— Марик, мальчик мой, — верещала она, осматривая свое чадо, — это чудовище не убило тебя? Да его прибить мало, господин Майкер, вы видели, что он с ребенком сделал? Нет, вы только посмотрите, он же ему чуть руку не откусил!

В качестве доказательства она тыкала той самой рукой, которой ее несравненное чадо держало палку, чуть ли не в нос магу. Чадо при этом имело вид изрядно пакостливый и руку держало так, как будто в ней не было и намека на кости. Любвеобильная мамаша ткнула еще раз этой рукой в мага, который сделал шаг в сторону и попытался отвернуться, но маленький поганец закатил глаза и повалился на землю, делая вид, что уже умирает. Мамаша завопила, как резаная и крики подхватили в толпе, не забывая, впрочем, спрашивать друг друга о причинах такого горя. Услышав, что «проклятый вилт-людоед откусил руку ребенку», бабы подняли вой, как по покойнику и потребовали немедленно сжечь клетку вместе с ее содержимым, пока властный голос Лойдера не перекрыл этот безумный базар.

— Цыц всем, ну-ка молча-а-ать! Хамита, забери отсюда своего сына и чтоб я его не видел около клетки! Если его отец не в состоянии это сделать, то я лично выпорю его, помяни мое слово! Никаких самосудов, слышали? Что положено, мы сделаем сами без ваших криков! Что уставились? Всем разойтись, я сказал! Бернис, Гровис и остальные, чего стоите? Лошадей в конюшню, к клетке не подходить никому! Марш все отсюда!

— Майкер, — я повернула к себе мага, который уже намеревался уйти, — у вилта был плащ и мешок, это мои вещи тоже…

— Гровис! Отдай Дайлерии плащ и мешок! — крикнул Майкер. — Скоро ужинать будем, надеюсь, ты присоединишься?

— Обязательно, — заверила я, забрав у стражника вещи. — Пойду-ка я пока помоюсь…

Судя по всему меня тут если не знали лично, так слышали обо мне уж точно, поскольку и воду притащили моментально и простыни нашли для вытирания. Отмыться после стольких дней пути и ночевок в лесу, погребе и под кустами, было немыслимой радостью и я с удовольствием ею воспользовалась. К ужину я подоспела во-время — еще не все успели порастаскивать с больших круглых блюд и не напиться вусмерть. Квадратный зал с колоннами вдоль двух стен был заполнен народом и основным блюдом на ужин были именно стражники, которые доблестно захватили в плен «кровожадное чудовище». Рассказы об этом знаменательном событии и были гвоздем всей программы. Женская половина требовала всех подробностей — как, кем, за какое время и с каким трудностями был схвачен преступник и это было выполнено на сто пять процентов.

— … мы погнались за ним верхом, а он уже никак не мог от нас уйти…

— … я уже соскочил с лошади и пошел на него с мечом, а он попался под «стену» и дальше нее — ни шагу…

— … мы налетели на него, а Скольдер ударил его ножом в плечо…

— … он откинул меня в сторону, а в это время на него навалились сбоку…

— … я подбежал к нему, ударил мечом плашмя…

— … мы навалились на него, а он не смог убежать, попав под «туман»…

— … я подбегаю и вижу, что он стоит и машет лапами, а когти у него — что у медведя…

— … мы начали вязать его, он сопротивлялся изо всех сил…

— … он пытался укусить меня, но я ударил его ногой в живот…

— … мы скрутили его, чтобы он больше не распускал свои поганые лапы…

— … а потом я пнул его сзади, чтобы он поднимался…

Мужчины рассказывали о поимке со сдержанной гордостью — ведь скрутили же беглеца и никто не убит и даже не ранен, а еще и женщину освободили из его лап, ну как тут не покрасоваться за столом перед дамами, то перебивая друг друга, то замолкая, когда начинались рассказываться мелкие подробности?

— Ой, а ведь госпожа Дайлерия так и шла с ним все это время! — заохала какая-то бабенка и все, как по команде, уставились на меня. — И как это она жива-то осталась? И ведь не тронул, злыдень такой!

— Приворожила наверное, — хихикнул чей-то голос невдалеке и я повернула голову, чтобы рассмотреть умника. Судя по реакции, это была та самая тощая тетка, чей пацан тыкал палкой вилта, уж очень нервно она задергалась и начала приставать с разговорами к соседкам по столу, то и дело оглядываясь на меня. Стало очень противно, а еще я пожалела, что в действительности я не маг — с каким бы удовольствием я превратила эту дрянь в жабу!

— Эй ты, — ткнула я пальцем в тетку, — пошли-ка поговорим!

Тетка сжалась за столом, но раз уж все это слышали, то спускать такое хамство нельзя ни за что! Правда, что делать в таких случаях, я не представляла, но поскольку Дайлерию тут побаивались, то решила, что как-нибудь выдюжу. В конце концов, госпожа маг здоровая баба, тренированная, если что и кулаком может вдарить… Вздохнув, я начала медленно вылезать из-за стола.

Не знаю, что подумали окружающие, но тетка решила, что я ее сейчас буду убивать на месте и мигом исчезла не только из-за стола, но и из зала.

— В лягушку, — сказала я как бы сама себе, внутренне радуясь исчезновению конфликта и усаживаясь обратно. — Нет, лучше в жабу. И чтоб жила под забором…

— Дайлерия, может, не надо, — озабоченно наклонился ко мне Майкер, дыша вином и радостью жизни. — Ну дура она…

— Не сразу, конечно, — я сделала глубокомысленный вид, — а постепенно. Как думаешь, за месяц — нормально будет?

Услышавшие это бабенки буквально взвыли, уж не знаю, от чего больше — от радости или от сочувствия, а Майкер начал сочувственно поглаживать меня по руке, шепча на ухо какие-то глупости. Я благосклонно кивала, рассматривая сидящих за столом. Смени им местную одежку на нашу и собравшиеся за большим столом ничем не будут отличаться от такого же сборища в любой тьмутараканской точке необъятной Российской империи. Вернулись служивые из небольшого похода во славу родины и рассказывают женам, детям и ближайшим родственникам, проживающим в гарнизоне, как было дело, и постепенно начинают переходить на бытовые темы, коих несть числа везде и почему-то они оказываются точно такими же, как и у нас…

— Милош, сколько раз я тебя просила, чтобы ты сходил к Лойдеру и поговорил с ним? — вполголоса зудела брюнетка, сидевшая рядом с невысоким крепким мужчиной в расстегнутой коричневой рубахе. — Сын уже подрастает, а мы так и живем в этой комнате, как и пять лет назад! Ладно бы места не было, но на втором этаже в самом конце есть пустые! Тебе трудно сказать это? Посмотри вокруг, Анита с мужем уже давно живут в собственном доме, Кристина и Берт заняли аж целых две комнаты на втором этаже, а у них и детей пока нет, только ты сидишь и делаешь вид, что тебя не касается ничего! Пришел вечером, пивом несет, как из бочки, тут же повалился на кровать и храпишь, ни до чего дела нет! Берт, между прочим, только год в Грайдисе, а уже успел и лошадь поменять и Кристина у него не в обносках ходит, штопая старые платья! Два дня назад она вертелась у колодца в новом платье, а я даже на праздник не могу ничего одеть нового!

— Дерия, а я сегодня Серта видела, — шептались рядом со мной две подружки, — он прошел мимо, а потом оглянулся на меня!

— Просто оглянулся?

— Оглянулся и улыбнулся мне! И ушел не сразу, а постоял… как ты думаешь, я ему нравлюсь или он просто так смотрит? Да, а вчера я несла ведро с водой и он помог мне! И ведь ничего не говорит, ни словечка!

— А когда ты слышала, чтобы он много говорил? Он вообще молчун, даже когда Дайка приставала к нему и звала на танец, он так молча и прошел с ней все три круга, а уж как она старалась его разговорить! Ты попробуй, проверь его, что он скажет, если ему ткнуть в спину и сказать, что там дырка?

— Да ты что, а он снимет рубашку и скажет, что я его обманываю! — возмущенно зашипела светловолосая худенькая девушка, — что он обо мне подумает?

— Вот глупая, при тебе же он не будет раздеваться, — обстоятельно стала объяснять Дерия, стреляя глазами по сторонам, — или сразу попросит зашить или уйдет к себе… а ты нитку с иголкой прихвати на всякий случай, якобы всегда с собой носишь!

— Дайлерия, а что вилт делал по дороге, когда шел с тобой? — Майкер вернулся на свое место и говорил, немного запинаясь. Надо же, а я и не заметила, что он куда-то убегал! — Никак не могу понять, как это он тебя за собой тащил, а ты ничего не делала, чтобы от него уйти!

— Была у меня одна разработка, — начала я как бы нехотя выдавливать то, что успела придумать по дороге в Грайдис, припомнив некоторые обстоятельства, — ошейник такой, магию гасит и держит на десятке шагов. Держала я его в походном мешке на всякий случай. Ты же знаешь, что он ловкий оказался и цепью скрутил меня, я и слова лишнего сказать не могла, а уж руками шевелить и тем более. А он весь мой мешок стал перетряхивать и ошейник этот выудил…

— И на тебя надел? — маг подался ко мне поближе и чуть не упал, покачнувшись на лавке. До этого он смотрел крайне неприятно, а после моих слов подобрел и полупьяный взгляд перестал быть колючим и подозрительным.

— Ну да, — я сокрушенно вздохнула и повесила голову. — Лопухнулась я, понимаешь… да еще горло так болело, — я вспомнила боль и невозможность говорить, что придало мне уверенности в собственных словах. — Словом, повела себя, как обыкновенная… — я поморщилась, состроив как можно более неприязненную рожу, неопределенно покрутив в воздухе рукой, но маг понял это по-своему и, кивнув головой, положил мне руку на плечо. — Тут уж никуда не денешься, пришлось идти за ним. Пока я в себя пришла, пока раздумывала, как мне мое собственное изобретение обойти… я же не просто так его с собой таскала! До сих пор не могу свои собственные измышления обмануть, — доверительно шепнула почти в самое ухо, — так и ношу… может, ты поможешь снять? Ну, не здесь, конечно, — игриво пустила тонкий намек, ожидая естественной мужской реакции на предложенное, — не хватало еще, чтоб все глазели!

— Ох ты, Нейди его побери, — рука Майкера уже поползла по спине, намереваясь там и остаться, — вот уж такого никто предположить не мог! Ну понятно, что там, в Арсворте, ты от неожиданности попалась… после приема, да Райшера… — двусмысленно хихикнул он. — Но чтоб вот так по дороге…

— Послушай, — я подалась к нему поближе, делая вид, что мне очень стыдно, — ты понимаешь… мне бы не хотелось… какой-то вилт… а потом все будут говорить, что я не смогла с ним справиться…

— Да какие разговоры, Лерия! — Майкер уже просто налег на меня, дыша выпитым. — Я что, не понимаю? Можно подумать, они сами никогда не ошибались… умники столичные! Деннель даже напрягаться не пожелал, ждал твоей реакции… а все могло бы сразу и кончиться! Ну да ты не бойся, — попытался он выпрямиться и ухватить стакан свободной рукой, — я буду нем, как чужая душа!

Некоторое время маг ожесточенно сражался одной рукой со стаканом, а второй держался за мою спину, но на два фронта в таком состоянии воевать было тяжело и он все-таки решил, что я никуда не уйду, а стакан может сдаться в плен кому-нибудь другому и бросил все силы на него. Преступник был пойман и мгновенно выпит, а Майкер еще некоторое время посидел, собираясь с мыслями, порассуждал о каких-то дейтах, призывая меня соглашаться с его нечленораздельным мнением, а потом опять повис на моем плече.

— Лерия… я страшно рад, что ты… — голова мага упала чуть ли не на грудь мне, но он усилием воли попытался ее поднять, основательно поелозив лицом по бюсту, — давно я тебя… не видел… да, давно… Деннель, он гад такой… я бы не стоял, как он… ты все нормально сделала… а Деннель, да пошли ты его к Нейди! И не зови больше…

— Не буду, — пообещала я, пытаясь вытащить Майкера из-за стола. — Пошли-ка домой, а то ты уже перебрал!

— Ко мне пошли! — пьяно наметил программу маг и поднялся на нетвердых ногах, опираясь на мое плечо под предлогом обжиманий. — Давай ко мне… Лерия, не пожалеешь…

Как там говаривал один персонаж, в полночь к амбару приходите, не пожалеете? Может быть в другое время я бы и не пошла, но подозрительность мага по поводу странного поведения всем известной Дайлерии мне не понравилась и я решила, что с меня не убудет, если я дотащу Майкера до его койки, тем более, что ошейник надо было все же снять. Никого это не удивило, что господа маги, нажрамшись, в обнимку потащились прочь из зала и по дороге мне оказывали посильную помощь в определении конечной точки путешествия. Майкер же комментировал мои действия совершенно некстати, пытаясь доказать, что он как мужчина вне конкуренции и вообще не самая последняя спица в колеснице Грайдиса.

В комнате царил тот беспорядок, который присущ исключительно холостякам, не брезгующим иногда и женским обществом. Разбросанные вещи, грязные стаканы, стол, заваленный книгами, на углу которого примостилась тарелка с засохшими объедками и кувшином, над которым витали мелкие мухи — все упорно наводили на мысль о хозяине, живущем в одиночку, а следы ярко-розовой помады на подушке и небольшой белый платок с кружевным краем на полу около кровати говорили, что несчастного все-таки изредка согревают по ночам. Плюхнув мужчину на скомканную простыню, я облегченно вздохнула, подумала и стащила с него сапоги. Майкер при этом что-то пробормотал, сграбастал под себя вторую подушку и пообещал, что непременно отправит Розу пораньше утром назад.

— Майкер, очнись, — затрясла я почти ушедшее в сонный астрал тело, — ты обещал мне этот ошейник снять… ты же сильнее меня, да еще мужчина, кому помогать, как не тебе? Ты будешь просыпаться или нет?

— А, Лерия… — у тела внезапно ожили руки, попытавшиеся заграбастать меня поближе к нему, — ты это… давай, раздевайся… отдохнем вместе… я вот сейчас… сейчас, — забормотал маг, пытаясь раскрыть глаза и одновременно дергая себя за пояс штанов, — подожди, вот только развяжу… ты же не уйдешь никуда?

— Не уйду, — подтвердила я, аккуратно перехватив его руки, — только вот ничего у меня не получается, пока на шее это украшение. Блокирует оно все у меня, не только силу, но и желание… а сделать ничего не могу.

— Желание? — Майкер завозился, пытаясь снова побороть собственные штаны, но я уже прижала его руки к проклятущему ошейнику и ему ничего не оставалось делать, как подчиниться. Непонятное слово, сопровождаемое возней рук возымело действие и тонкая кожаная полоска свалилась на кровать, а маг устало откинулся на подушку и закрыл глаза. — Ты же хочешь меня… Лерия…

— Конечно, хочу, — утешила я, вставая с кровати, подгоняемая ядерным выхлопом, — а сейчас к тебе пришла еще и Роза, вон она раздевается!

— Роза, детка, но ты же не обидишься… — сонно перевернулся он на спину и раскинул ноги и руки, сладко чмокнув приоткрытым ртом. При этом откуда-то из недр его куртки выпал ключ, который я положила на прикроватную тумбочку со свечой, а самого несчастного прикрыла одеялом и вышла из комнаты.

Меня определили на постой в маленькой комнатке с пыльным подоконником, заваленным всяким хламом, узкой кроватью и небольшим столом, на который я еще днем поставила свои мешки, опасаясь грязи на полу. Бросила сверху и плащ с капюшоном, от которого еще немного тянуло каким-то животным запахом и завалилась в постель. Белье тут не меняли так давно, что оно успело стать нежно-серого цвета и я решила избавиться только от сапог. Особой усталости не было, но после дороги, мытья и ужина пора уже было спать и я по привычке прокрутила дневные события в голове. Вроде бы никакого беспокойства не должно было быть — Майкер снял с меня все подозрения, стражники отнеслись ко мне вполне лояльно, спрашивать о том, кто такие дейты я не решилась, чтобы не заподозрили чего-нибудь не то, вилт сидит в клетке и с ним все ясно в дальнейшем, а я могу возвращаться в Арсворт и дожидаться Дайлерию… Самое время повернуться на бок и попытаться заснуть. За окном болтался народ, распевая песни и хохоча во все горло, потом стало потише и кто-то зашептался снаружи, раздался резкий женский голос вдалеке и из-под окна быстро убежали восвояси. Перевернулась на другой бок, но сон никак не шел и появилось странное беспокойство, как будто я что-то забыла. Нет, ничего не забыла, мешки лежат даже не развязанные, плащ тоже… Повертевшись на кровати, я пощупала мешки — ну да, мой не тронут, второй тоже, даже ножны прощупываются в нем и котелок. Спать надо и не мучиться всякой ерундой!

Подремав, я опять проснулась с прежним беспокойством. За окном была ночь, в комнате стояла темнота и единственным способом избавиться от этого состояния было одно — разобраться в причинах. Да что же такое мне не нравится? Мысли вновь пошли по кругу, вспоминая все происшедшее с самого утра. Встали, пошли, потом эти стражники из Грайдиса, Майкер им помогал, сама видела, ехали нормально, разговаривали, тут все спокойно, потом помылась, на ужин пришла, там все рассказывали, как вилта поймали, маг напился, обниматься по… Так, что-то мне еще во время рассказов не понравилось, но я быстро забыла об этом, поглощенная новой обстановкой и людьми. Что-то там резануло такое… Про вилта говорили, что навалились на него все… нет, кто-то первый подбежал, еще ножом ударил в плечо, а он лапами махал в ответ… уйти не мог, «стена» помешала… лапами махал… а они все целые, без царапины даже… а около Арсворта детей рвал в клочья и мужиков… кто там говорил, что силищи у них столько, что в клетке держать надо? Да и в Арсворте его в цепях держали… а чего он тут-то никого не порвал? Да я бы на его месте хоть кого-то напоследок бы задрала, чтобы попытаться убежать! Рычал он, я его рык ни с каким не спутаю, уже не раз слышала по дороге, а выл, получается, тоже он? Я-то думала, что стражников он уже рвет, чуть самой плохо не стало, что с таким чудовищем шла рядом… чудовище… а вчера у костра вполне нормально разговаривал, даже про Совет Магов сказал и про запечатанных магов… и про Грегора какого-то, что он сильный боевой маг… откуда он это знает?

Сон все не шел, я размышляла на тему вилта, вспоминая подробности нашего с ним совместного пути и постепенно внутри зрело то, что я попыталась давить, но оно упорно поднимало голову и тыкало меня носом в странные выводы, которые я старалась гнать от себя подальше. Промучившись еще некоторое время, я села на кровати и схватилась за голову. Если я вернусь в Арсворт, то смогу там жить совершенно спокойно, пока Дайлерия не сможет каким-либо образом вернуть меня домой. Да, там есть какие-то непонятки, но с ними можно разобраться, а тут… если я сейчас пойду и сделаю то, на что меня толкают мои странные выводы, то начнется охота не только за этим вилтом, но и за мной. Надо все оставить, как есть, пусть местные сами разбираются со своими проблемами! На фига мне все это надо? Мне же никто не поверил, что я не Дайлерия, даже он, так чего ради я должна колотиться ради этого чудовища… Чудовище? Ну да, с виду не принц, я и сама испугалась по первости, а за время дороги уже привыкла и не замечаю… почти не замечаю, но как бы он не был страшен, это не повод вешать на него все преступления. Ой, я уже пытаюсь оправдать его? Точно, спятила… психологи ведь и о таком говорили, что заложники могут чуть ли не оправдывать своих тюремщиков, а были случаи, что и влюблялись до беспамятства, получается, что и у меня сдвиг произошел, как в классической психиатрии описано? Да ну к черту, какой там сдвиг, ну не похож он на озверелого убийцу, пусть даже ему и срок существования на этом свете с гулькин нос осталось, все равно нельзя списывать за его счет всех погибших. Наши менты, пока Чикатило нашли, не одного человека заставили признаться, а он только руки потирал, что ускользнул от правосудия. Собака и та чувствует, когда ее несправедливо наказывают, да сказать в свое оправдание ничего не может, а он говорит, а не просто головой мотает. Вот дура-то я, контакт понадобилось устанавливать… доустанавливалась, что не могу разорвать эту ниточку, хоть что со мной делай! Лучше бы силой волочил, тогда было бы моральное оправдание наплевать и забыть, а стоило поговорить да посидеть рядом у костра, пройти вместе лиги и фарлонги, как уже не могу просто так повернуться спиной и заткнуть уши…

Я старательно уговаривала себя, заставляя ложиться спать, но руки уже сами натягивали сапоги и развязывали мешок, в котором лежали ножны, так и не вытащенные за время совместной дороги. Проклиная себя, свою глупость и желание поскорей поставить все точки над «и», я собрала вещи и тихо вышла из комнаты.

Майкер спал, посапывая в подушку, а по комнате плыл запах перегара, от которого я поморщилась, но останавливаться не стала. Ключ так и лежал на тумбочке и через несколько мгновений я уже тихо прикрыла дверь комнаты мага, внутренне содрогаясь от того, что сделала. Еще не поздно было повернуть назад, но я все же решила оставить себе последний шанс у самой клетки.

Грузная фигура в углу вроде бы так и сидела, как я видела ее в последний раз, но, приближаясь, я заметила ритмичное движение вверх-вниз. Пытается веревки перетереть?

Вилт замер в клетке, услышав шаги, и я зашла с более темной стороны, где меня бы не сразу заметили стражники.

— Вилл, — я присела на корточки, прикрываясь углом и его фигурой от здания казармы, — ты слышишь меня?

Он не отвечал, но сопенье выдавало, что не только слышит, но и очень внимательно прислушивается к каждому шороху вокруг.

— Вилл, если я открою замок и разрежу веревки, ты не порвешь меня? — спросила я, холодея от одной только мысли о том, что вдруг мои рассуждения ошибочны и на самом деле правы все вокруг, потому что они знают свой мир лучше меня, они маги и они не зря сделали то, что сделали.

— Нет, — в свистящем звуке было трудно понять слово, но последующее хрюканье я восприняла, как смех и решилась, хоть внутри и продолжала порядком бояться.

Проскрипел ключ, проворачиваемый в замке, потихоньку я отвела дужку в сторону и также медленно отворила дверцу, согнувшись в три погибели. В этот момент вилт громко рыкнул и скрип остался более менее незамеченным, по крайней мере я на это надеялась и на четвереньках вползла в клетку. Здоровенные сапоги отодвинулись в сторону и темная туша повернулась ко мне спиной. Помедлив пару секунд я сделала глубокий вдох и запилила ножом по туго натянутым веревкам. Они буквально слетели и он протянул мне лапы, стянутые сзади. Их я освобождала уже наощупь, надеясь на то, что не слишком порежу шкуру.

— Все… — он вдохнул воздух, шумно дыша и расправляя плечи, а я задом стала выбираться из клетки, думая только о том, чтобы не порезаться о нож. — Ты что делаешь?

— Да вот… закрою, замок повешу, как было, — я так и сидела на корточках за клеткой, сжимая нож в кулаке на всякий случай.

— Ножны где? — непривычно тихий голос вилта было трудно разобрать, но он сам потянулся к мешку и выудил их оттуда. Убрал нож, закрутил веревку у мешка и подцепил когтистой лапой плащ. Хмыкнул, подхватил его и положил на мешок. — Привязывай сверху, у тебя это лучше получится. Все, привязала? Тогда пошли отсюда, пока еще темно. Если не можешь идти быстро, давай руку, нам надо уйти подальше отсюда.

Шагали мы с такой скоростью, что даже тренированные ноги Дайлерии выдерживали с трудом навязанный темп. Имей я свое собственное тело, то сдулась бы уже давно, а тут еще передвигала ногами, ухватившись за лапу вилта. Тянул меня он вполне справно, я даже спотыкаться в темноте не успевала да и мыслей в голове не было никаких. В таком бешеном темпе мы мчались до самого рассвета и только когда солнце стало золотить макушки деревьев, вилт стал принюхиваться у каждой дорожки, уходящей вправо. На одну из них мы и свернули и дальше начался форменный кошмар. Очень скоро я перестала вообще соображать не только в какую сторону мы идем, но и что находится вокруг. Дорожка постепенно сходила в узкую тропку, вихляющую по лесу, как пьяный извозчик, на ней то и дело вырастали корни и кочки травы, поваленные стволы и колдобины, от которых уже рябило в глазах. Сам лес то понижался до хлюпающего под ногами размокшего мха, то повышался до небольших холмов, но в общем это все-таки был проходимый лес, а не жуткое болото, в котором меня чуть не сожрал неведомый ульд. Лес мелькал по обеим сторонам тропинки, как в кино, и я уже давно смотрела только под ноги, решив, что когда-нибудь закончится этот марш-бросок и тогда можно будет задавать вопросы, на которые мне все-таки дадут ответы.

Тропинка постепенно поднималась и среди узловатых корней стали выглядывать камни, а деревья приобрели корявый вид. Судя по всему, мы попали в гористую часть страны. Вилт сопел впереди, теперь я уже шла за ним, а он только оборачивался время от времени, чтобы проверить, иду ли я сзади. Глухой шум я расслышала издалека и когда увидела огромную прогалину между деревьями, то на секунду замерла от фантастического зрелища, открывшегося на ней.

Слева вверх вздымалась огромная стена примерно с пятиэтажный дом, на которой были видны выходы скальных пород. Маленькие деревца повсюда цеплялись корнями за любые щели в этой стене и покрывали ее почти всю густым зеленым покрывалом. Сверху падал поток воды и разбивался у подножия в небольшом озере с густо-серой водой, которая лениво плескалась у берегов и текла дальше вправо через небольшой уступчик, обходя ниже него огромные валуны посреди русла, накиданные на протяжении метров двухсот по течению. Над водопадом в воздухе висел туман, в котором светилась ярчайшая радуга, в небе медленно парила огромная птица, а совсем крошечные, вроде наших ласточек, с громким писком летали над поверхностью озерца, то и дело чиркая по ней клювами. Зелень вокруг водопада была такой неестественно яркой, что не верилось в ее реальность.

— Нам туда, — осмотревшись, махнул лапой вилт в сторону уступчика и пошел к нему, скользя по мокрым камням.

Волосы и рубашка промокли от влаги, камни тоже были не только мокрыми, но и скользкими, ноги на них разъезжались и проваливались в щели. Вилт очень быстро миновал опасный участок, а я ползла уже как черепаха, придерживаясь руками за валуны. На этих двадцати метрах камни были очень крупными и при неудачном падении можно было запросто переломать ноги. Ближе к уступчику камни становились все меньше и меньше и по ним можно было уже идти без риска для жизни.

Вода переливалась через уступчик сплошным прозрачным потоком и через него было видно, что уступчик на самом деле не цельный, а состоит тоже из больших глыб, только со сглаженной верхней частью и глубина воды на нем чуть выше колена. Вилт уже скинул сапожищи и подвернул штаны, чтобы переходить поток. Посмотрев на него, я тоже начала стягивать сапоги, прикидывая, как бы не оступиться и не упасть со всего маху в воду.

— Не снимай, — рыкнул он, — ноги поджимай побольше!

Здоровенная лапища подхватила меня под коленки и положила на плечо, придерживая за ноги и я послушно согнула их, чтобы не замочить сапоги. Вилт очень ловко балансировал на переправе, помогая себе здоровенной палкой и скоро сгрузил меня на другой стороне, а сам вернулся за мешками.

— Нам надо подняться туда, — показал он на верх стены, откуда падал водопад, — Осталось немного, там отдохнем. Пошли!

Сил, чтобы спрашивать что-то или возражать попросту не было, я зачерпнула воды, чтобы умыться и попить после бега, и поплелась следом, думая про себя о правильности своих действий.

Подниматься вверх было уже на пределе возможностей. Поначалу я решила, что мы будем просто карабкаться, как альпинисты и приготовилась к самому худшему, но Вилл пошел вдоль стены вправо, рассматривая заросший кривыми деревцами склон. Стена ниже не становилась, но кое-где она была более пологой, а в одном месте я даже углядела светлую ниточку тропы, вьющуюся причудливым серпантином наверх. Судя по тому, что вилт встал около нее, это и был путь наверх.

— Иди первой, тропа тут хорошо видна, — подтолкнул он меня вперед.

— Почему… я… — казалось, что болело уже все, даже язык, не говоря о спине и ногах.

— Потому что если свалишься, то я выдержу тебя, — хрюкнул вилт и переложил мешки поудобней, а на плече, где они висели, я увидела темное пятно.

— Это тебя… стражники, да?

— Пошли наверх, пока я могу идти, — он еще раз подтолкнул меня к тропинке и я со вздохом полезла по ней, думая только о том, чтобы забраться и не свалиться.

Свалиться не свалилась, но уже к середине подъема ноги дрожали в коленях и руки были грязные и ободранные. Конечно, подниматься легче, чем спускаться, и я кое-где малодушно карабкалась на коленях, подталкиваемая сзади вилтом. Сапоги скользили по камням, руки цеплялись за корни и стволики и мне казалось, что конца этому подъему не будет никогда. Обернувшись, я ужаснулась расстоянию, на которое забралась и до самого верха буквально вжималась носом в тропинку, чтобы поджилки не тряслись от страха высоты.

Перевалившись через край, я сперва не поверила, что подъем закончился, но легкий пинок сзади подтолкнул меня вперед и я легла животом на короткую жесткую траву, закрыв от усталости глаза.

— Поднимайся, нам осталось пройти совсем немного, — Вилл стоял рядом, дожидаясь, пока я поднимусь и я видела только его сапоги, покрытые пылью.

— Почему нельзя отдохнуть тут?

— Нельзя, тут мы как на ладони, — лязгнул он зубами, — а тебя и мешки я нести не могу, устал. Поднимайся, уже недолго осталось.

— Господи, — я с трудом встала на четвереньки, опустив голову, — хоть бы немного отдохнуть!

Плоская равнина, заросшая травой и купами кустарника с узкими жесткими листьями, тянулась вдоль всего обрыва направо и не больше километра вглубь плато. За ней уступами вставали темные горы, поднимающиеся все выше и выше, чем дальше они уходили вперед. По-моему, на горизонте они уже подпирали космос и скрывались за облаками. Слева блестела широкая лента реки, которая пропадала в суживающихся берегах и затем обрывалась водопадом. Река вытекала из этих самых гор и только когда я преодолела последние километр или два, то увидела, что по ее берегам у подножия гор виднеются темные дыры пещер. Каменный каньон, который она пробила себе, начинался выше по течению, а в этом месте река была достаточно мелкой и широкой и пещеры были не пещерами, а просто огромными нишами в камне. Солнце припекало и плоские большие камни, в изобилии лежащие на берегу, были горячими и гладкими. Вилт бросил мешки в одну из ниш, не самую большую, зато достаточно глубокую и я повалилась животом на плоский камень почти у самого входа, уткнувшись в сложенные руки. Я слышала, как он ходил по нише, потом пошел к реке, но не было сил даже повернуть голову и спросить, куда мы пришли. Задремав на теплом солнце, сквозь сон расслышала шаги по камням и что-то брякнуло рядом с головой, Послышалось знакомое сопенье и лязгающий голос утвердительно произнес:

— Ты не Дайлерия. Кто ты?

— Наконец-то, — радоваться тоже не было сил, даже повернуть голову было невозможно, но меня как-то сразу отпустило напряжение, — я уже говорила, кто я и откуда.

— Извини, забыл за всеми этими побегами. Я воду принес, будешь пить?

— Буду, — я все-таки приподнялась и потянулась за котелком. Отпила почти половину, поставила на камень и легла, чуть не плача от блаженства на теплом камне. Ветерок ерошил волосы, пробегал по спине, рядом тихо плескалась река и трещали в камнях какие-то насекомые.

Проснулась я уже почти в сумерках. Тени от ближних гор вытянулись поперек реки, пещеры казались темными провалами в стенах, а в воздухе стоял запах дыма. Затекла шея и руки, но уже не так сильно болели ноги и я сползла с остывшего камня, оглядываясь по сторонам. Вилт сидел, привалившись к стене и пил что-то из мятой кружки, рядом со входом в пещеру темнела кучка затухающих углей и котелок над ней.

— Что там? — сунулась я в котелок, — травы?

— Да, — он допил все из кружки и выплеснул остатки на камни, — на, пей. Есть будешь?

Хвостик колбасы, хлеб и полшарика сыра я прикончила весьма быстро, но больше есть ничего не стала — сейчас попью отварчика и все благополучно провалится в живот, до которого еда просто не успела пока что долететь. А потом я буду задавать вопросы… у меня их столько, что даже не знаю, с какого и начать!

— Расскажи-ка все еще раз, — опередил меня Вилл и я вновь поразилась человеческим глазам на заросшей редкой щетиной морде. На этот раз глаза были нормальные, я бы сказала, даже светились интересом. — Только не надо подробно рассказывать, как ты там у себя жила, давай сразу ближе к делу. Да, и как тебя зовут?

— Вообще-то я Валерия, — поежившись от прохладного воздуха я поискала плащ, чтобы завернуться в него и Вилл, как почувствовав это, протянул сверток из-за спины. — Спасибо… и у меня к тебе куча вопросов тоже! Может, я все-таки сперва спрошу?

— Спросишь, — согласился он, — только сперва расскажешь, что произошло и почему ты в теле Дайлерии.

— Ну ладно, — я поплотнее завернулась в плащ, — мне тут скрывать нечего. Короче, она обещала мне помочь. Помнишь, я говорила, что осталась без дома, то есть без квартиры? Я была очень злая, ненавидела весь мир, цеплялась ко всем и совершенно не могла находиться рядом с другими людьми. Часто уходила гулять одна, разговаривала сама с собой и в один прекрасный момент услышала в своей голове голос, который поначалу приняла за свой собственный…

Рассказывала я вроде бы не очень долго, но сумерки успели перерасти в ночь, на небе зажглись звезды, а я все вспоминала, как я уговаривала Дайлерию помочь мне, а она не соглашалась, а потом снизошла и мы договорились, как я оставляла ей напечатанные инструкции, как проснулась в ее постели и что произошло потом. Вилл слушал внимательно, не перебивал и даже вопросов почти не задавал, особенно когда я начала рассказывать о трех днях жизни в Арсворте.

— Это уже тебе не очень интересно, — вспомнила я, как искала туалет и как разговаривала со Стреной, которая очень хотела получить назад своего Сергио, но Вилл тут же запротестовал и попросил, чтобы я ничего не упускала из рассказа. Пришлось поведать о экскурсии по замку в сопровождении Никомуса, об удалении Сергио на конюшню и о наведении порядка в комнате покойного хозяина. Заодно я с обидой припомнила, как пыталась читать книги, которые так ловко попросила у мажордома и посетовала, что теперь я не знаю, как там Дайлерия разбиралась с моими делами, а вдруг и она не умеет читать по-русски? Похрюкал он и над моими попытками сэкономить на столе, о приставаниях Райшера ничего не сказал, как и о беседе в гостиной, а потом был уже третий день и он сам знал его не хуже меня.

— Ну вот вроде бы и все, что в этом мире со мной произошло. В Арсворте, конечно же, никто не догадался, да и кому подобное в голову взбредет? Я вон Корделу говорила, да он тоже не поверил. Так что ты теперь единственный носитель этой тайны, а я не знаю, что мне делать. Может, этот твой Грегор что-нибудь подскажет?

— Подскажет, если поверит, — завозился он в темноте, — до Грегора еще дойти надо. Если бы не в меру сообразительные стражники из Грайдиса, завтра к вечеру уже подходили бы к его дому. Теперь надо идти в обход, а это лишние дни.

— Нас ищут? Впрочем, чего я спрашиваю, наверняка Майкер уже понял все, — вздохнула я. — Только он будет думать, что Дайлерия сошла с ума, а то, что произошло на самом деле ему и в голову не придет. Вилл, а почему они все так хотят тебя убить? В Арсворте собирались устроить показательную казнь, — вздрогнула от жутких подробностей, обещанных в тот знаменательный день, — в Грайдисе в клетку посадили и тоже что-то подобное пообещали сделать. Майкер расстраивался, что у тебя нельзя в мозгах покопаться, пока ты еще живой… ты вот сейчас разговариваешь спокойно, не кидаешься на меня, только я не знаю, о чем можно тебя спрашивать, чтобы ты не зверел?

— Ты же выпустила меня и сама ушла, значит, поняла что-то, — ответил он из темноты, — а они не поняли.

— Да я бы и не поняла ничего, если бы не эти стражники из Грайдиса, — я забыла про свои вопросы, пытаясь донести до Вилла логику моих размышлений и с полчаса он только хрюкал, выслушивая меня. — Еще помогло, что Майкер напился и ключ выронил из куртки, так бы я нипочем замок не открыла. Но все равно побаивалась, что ошиблась… Ты же поначалу вообще говорить не хотел, а как можно понять, кто ты, если только рычишь всю дорогу. Обидно, что Дайлерия магом была, а я ничего не могу.

— Как это не можешь? — изумление в почти однообразной речи Вилла зашкалило за все параметры. — Ты же в ее теле… не может быть, чтобы ты ничего не могла!

— Придется принять, как данность, — я подавила зевок, но глаза упорно закрывались, хоть днем я и спала. — Может быть, мне знаний не хватает, чтобы делать положенное? Я на Майкера смотрела, когда он свою «стену» творил на тебя, так хоть бы что-то поняла! Ни капельки я не могу, это и в той деревне сказали, где арка была.

— Что… сказали? — голос вилта звучал опять глухо и невыразительно и мне вдруг стало понятно, что он возлагал какие-то свои надежды на Дайлерию и ее магию.

— Что запечатанная я, потому и спрашивала тебя, что это означает, — расстраивать его не хотелось, но и скрывать тут тоже нечего.

— Подстраховалась, значит, — прогудел он, — чтобы ты не могла ничем воспользоваться. Это вполне в ее духе… Странно получилось, близкие друзья звали ее Лерией и ты тоже можешь так называться, если твое имя можно сократить.

— Да сокращай, мне-то что? Вилл, а почему же все в Арсворте решили, что ты убивал людей? — решилась я на один из щекотливых вопросов. — Никомус сказал мне, что кто-то видел тебя там… ну… где в общем разорвали… Я ведь его расспрашивала, что он знает, вот он и сказал…

— Мне тоже много чего хотелось бы узнать, — рыкнул он из темноты, — а я тут бегаю по лесам, вместо того, чтобы разобраться во всем!

— Да, разобраться во всем… — глаза уже ничего не хотели видеть и я попыталась пристроить куда-нибудь голову, — хорошо бы… Ты еще долго будешь сидеть?

— Сиди, не сиди, это ничего не решит, — вилт завозился в темноте и начал ходить по пещерке. — Завтра с рассветом выйдем. Ты слышишь меня, Лерия?

Сквозь сон я ответила «да» и почувствовала, что меня перетащили на другое место и спине стало тепло.

С рассветом Вилл растолкал меня и пришлось выбираться из-под плаща, зевая и растирая заспанные глаза. Костер жечь не стали, он пояснил, что еще вчера собрал все высохшие ошметки деревьев, которые только могли гореть и теперь попросту нет топлива.

— Вилл, а как нас будут искать? — стала я приставать к вилту, когда мы прошли уже большое расстояние вдоль подножия гор. — Пошлют стражников или еще как-нибудь?

— Людей пошлют только когда будут точно знать, где мы находимся, — недовольно рыкнул он, довольно шустро перебирая ногами. — Пока не определят, никто за нами не пойдет.

— Это я понимаю, а вот как определять будут? — этот вопрос занимал меня прежде всего… был еще один, который я так и не задала вчера, но он очень долго вертелся на языке и если бы не усталость, я наверняка узнала бы еще кое-что новенькое из жизни вилтов. — Короче, чего бояться-то надо?

— Птиц бойся, особенно больших, — я с готовностью уставилась в небо и он хрюкнул, увидев это. — Так не увидишь, если вот птица над головой зависнет, то это наверняка кто-то наблюдает.

— Вчера у водопада была большая, я видела!

— Надо было сказать про нее.

— Да откуда же я знала? Вот ты сказал, теперь буду таращиться по сторонам, — я огляделась, но вокруг летали и пищали всякие мелкие пичужки типа воробьев. — Эти, — ткнула я пальцем в птичек, — точно не годятся?

— Нет, мозгов мало, управлять ими трудно и летают низко. Плохой наблюдатель.

— Вилл, а плечо у тебя болит? — вспомнила я вчерашнее пятно на рубашке. — У тебя там кровь была, я видела! Надо было промыть хотя бы, если перевязать не получилось…

— Там все нормально, — отозвался он, мерно шагая чуть впереди, — это вчера болело, а за ночь уже все подсохло и почти затянулось.

— Точно все нормально? — я заглянула с другой стороны, но мокрых пятен на рубашке больше не было. — Да вроде не врешь…

— Чего это ты так забеспокоилась?

— А как ты себе представляешь мою судьбу, если с тобой что-то случится? Я же тут просто умру одна… ничего не умею, даже огонь развести не могу сама, куда идти — не знаю, спросить не у кого… так что ты мне еще пригодишься! К тому же ты живой и вполне нормально разговариваешь, не вижу ничего странного в том, что я интересуюсь твоим состоянием. Вилл, ну вот ты сказал, что спрашивать можно обо всем…

— Когда это я такое говорил? — вполне натурально удивился он.

— Так уже когда стемнело, не помнишь разве? Я вот что хотела тебя спросить… а откуда ты знаешь про походный мешок Дайлерии и про то, что в нем лежит? Ты был у нее в Арсворте?

— Ну да… — протянул вилт, — был… у нее.

При этом он повернул голову и посмотрел таким странным взглядом, что внутри мигом ожили все подозрения и предположения, а мне стало очень не по себе. Минут пять я шла молча сзади, раздумывая, как бы поэтичнее поднять скользкую тему, но ни к чему вразумительному так и не пришла, а дурацкое любопытство продолжало выедать все внутри.

— Спросить хочешь, так спрашивай, — бросил он через плечо.

— Кусаться не будешь? — поинтересовалась я, проклиная себя. — Это я на всякий случай спрашиваю… мало ли еще оскорбленным себя почувствуешь… или наоборот, польщенным…

— Ты точно не Дайлерия, — буркнул Вилл. — Ей бы и в голову подобные мысли не пришли.

При этих словах я совершенно уверилась в своих предположениях, но на всякий случай отошла от него в сторону еще на пару шагов, продолжая двигаться в прежнем темпе.

— А откуда ты знаешь, какие мысли ей приходили в голову? Ты был ее… — я запнулась, но потом решила, что мы все люди взрослые и нечего тут стесняться, и продолжила, — ее любовником?

Вилл остановился, поправил мешки и совершенно спокойно выдал:

— Почему это любовником? Вообще-то я был ее мужем.

И пошел дальше, а я так и осталась стоять, ошарашенная услышанным. Ну что ж, Валерия Павловна, мы можем себя поздравить с выдающейся логикой — в этом случае я угадала и действительно тут имело место быть нечто, не поддающееся логике моего мира. Дамочка времени нигде не теряла — Сергио, Райшер, тот муж, который доблестно погиб два месяца назад, этот… тоже муж… хм. Почесав голову, я кинулась догонять Вилла. Надеюсь, он не перенесет на меня свои сексуальные пристрастия! Впрочем, эта мысль очень скоро развеялась, как дым. Я вспомнила его бешеные от ненависти глаза еще во дворе Арсворта, его отношение по дороге, когда он был твердо уверен, что я — Дайлерия и понемногу успокоилась. Вряд ли у него настолько снесет крышу, что он вдруг воспылает страстью… хм, к той, которая была причиной его несчастий и совершенно спокойно пыталась его убить, пусть даже чужими руками. Поудивлявшись странности вкусов и пристрастий этой представительницы слабого пола, я решила, что тема теперь исчерпана и любопытство удовлетворено.

Птица была, как и обещал Вилл, большая и кружила у нас над головами. Было жарко и мы двигались вдоль подножия первой горной ступени, стараясь попадать в теневые участки. Здесь плоская равнина начинала вздыматься вверх и через слой земли прорывались серые камни, блестевшие на многочисленных сколах. Но кроме сколов на поверхность выходили и гладкие заветренные макушки, на которых были иногда выбиты пиктограммы. Такие места Вилл обходил по большой дуге, замечая их еще издалека.

— Это что такое, — сунулась я к самому первому гладкому каменном лбу, на котором разглядела коряво выбитую абракадабру — вроде бы человечки выбиты, а рядом буквы или значки, хрен поймешь. Не то, чтобы очень любопытно, но когда идешь с самого утра, то поневоле заинтересуешься чем угодно, отличающимся от однообразной картины вокруг.

— Лерия! — окрик Вилла поднял мелких птиц и они загомонили в дрожащем мареве над каменными раскаленными глыбами, беспорядочно мечась во все стороны. — Отойди подальше от этого!

— А что это такое? У нас похожие картинки тоже высекали на камне, — я вспомнила пиктограммы, найденные где-то у нас в Сибири. — Очень похожи, только в нашем мире эти рисунки были выбиты десять тысяч лет назад и изображали охотников или местных божков. Те люди, что жили около этих изображений, молились им о ниспослании удачи в охоте или рыбалке, о хорошей погоде, о здоровье соплеменников.

— Эти изображения — остатки святилищ и жертвенников ахдов, которые очень давно жили в этих местах. Ахды — большой народ, поклонялся змеям. Здешние жертвенники уже давно затягиваются травой, но это не мешает им по-прежнему служить тому, кто уже давно умер. На них не только нельзя становиться, но лучше вообще не подходить близко. Ахды жили в пещерных городах, до сих пор в горах сохранились остатки этих строений, высеченные талантливыми мастерами. Наверху еще можно увидеть два-три этажа, под которыми идут спуски вниз, в сам город. Основная жизнь у них проходила именно там, под поверхностью. Остались огромные залы с колоннами, проходы, лабиринты, комнаты и везде у них изображались змеи, сопровождающие все их существование. По их поверьям каждый человек проходит жизненный путь в виде змеи, потому что он извилист и никогда не бывает прямым. Еще они считали, что ни одно существо не может быть только добрым или только злым, совсем как змея, которая сверху и снизу имеет разную окраску. От них мало что сохранилось — нет ни книг, ни посуды, ни могил в этой части Лионии. Да и эти земли уже граница королевства, которую можно считать проходящей прямо тут, по обрыву. Ниже его — лес, а здесь — Дейские горы, точнее, Ахдейские, но этот змеиный культ многим не нравится, поэтому горы называют Дейскими. Говорят, что под каждым жертвенником обязательно жила змея, которая должна была питаться кровью или кусочками тех, кого убивали на этих камнях. Трава здесь невысока и на некоторых жертвенниках видны сбоку круглые отверстия, в которые можно просунуть руку. Возможно, это змеиные норы, но проверять не советую.

— Жуть какая-то, — меня передернуло от мысли, что под каждым камнем может сидеть по здоровенной змее. — Не люблю змей. Наши кровью не питаются, а вот заглатывают добычу запросто. У них челюсти раскрываются, как резиновые, а в желудок пролезает то, что больше головы змеи раза в четыре. И еще они бывают ядовитые, как укусит — все, смерть, если до больницы не успеют довезти. Птицу видел? Она все так и висит у нас над головами…

— Вижу, — Вилл осмотрелся вокруг, но ничего подозрительного не увидел. — Пока еще можем идти вперед. Если нас заметили, то все равно встретят рано или поздно.

— Здесь, у гор? — куда деваться, если кто-то вдруг начнет на нас нападать, было непонятно. В лесу, на мой взгляд, было куда удобней убегать. — Сюда пойдет стража? А откуда они тут появятся?

— Могут из порталов, если кто-то из Совета Магов задействован в поимке. Могут и на дороге засаду устроить, когда спускаться начнем.

— Вилл, а как ты планируешь дальше идти к этому Грегору? Понятно, что я не знаю, где он живет и название мне ни о чем не скажет, но ты же собираешься спускаться вниз, в лес! Там дорога будет или такая же горная тропа, как та, по которой мы подымались сюда? И почему нельзя было идти там вдоль леса под обрывом, а надо переться тут на виду, где все открыто да еще какие-то жертвенники повсюду! По-моему, тут гораздо опасней, чем там, — ткнула я рукой в сторону обрыва, за которым вдаль простирался лес.

— Здесь опасно, но не больше, чем везде, где раньше творилось зло и жили люди. Под обрывом нас заметили бы моментально, это законная территория Лионии и любой маг сможет нас там засечь, если постарается. Жертвенники ахдов не самое лучшее соседство, но они сбивают с толку тех, кто будет пытаться нас найти и даже если эта птица служит наблюдателем кому-нибудь, она не всегда верно передает все, что видит. Магу будет казаться, что по равнине идет очень много одинаковых людей и кто из них истинный, а кто отраженный, непонятно. Неясно также и наше точное местонахождение, оно может быть как у той скалы впереди, так и на десять фарлонгов сзади.

— Ну да, если эти фантомы так рассредоточены по равнине, то у нас есть шанс уйти от них. Вилл, а почему это вдруг Совет Магов тут окажется задействованным? Только потому, что они уверены в твоей кровожадности и хотят убить тебя, как чудовище? Но у вас же можно определить, врет кто-то или нет, Дайлерия говорила мне об этом! Она еще сказала, что в моем мире ей будет очень легко, потому что у нас нет магии, только технологии и машины. Если на самом деле ты никого не убивал, то что может быть проще — рассказал все, как было, а маги вмиг определили, что ты не врешь!

— Если бы все было так просто, как ты расписала, то я бы не шел здесь с тобой, — Вилл прибавил ходу и шел на шаг впереди, слушая меня вполоборота головы. — Ты же не пошла в Совет, чтобы просить у них помощи? А тоже звучит заманчиво — пришла, рассказала, тебе поверили и хлоп, ты уж дома, а Дайлерия здесь. Почему ты так не сделала?

— Ну, в первую очередь потому, что я понятия не имею, где находится этот самый Совет и как туда добираться. Во-вторых… — тут я призадумалась. Действительно, а почему я туда не пошла? И мыслей даже таких не мелькало… боялась, что от этого Дайлерии будет плохо? Ну да, опасения такие возникают в первую очередь, мол, помогла она, а я ее вдруг подставлю своим обращением? Еще завертелась неприятная мысль, что раз подобному обмену никто не верил, то Совет запросто может захотеть выяснить какие-нибудь подробности или покопаться у меня в голове, а мне почему-то этого не хочется…

— Ну что замолчала? — вывел меня из задумчивости голос Вилла. — Подумала, почему ты так не сделала? Вот и у меня сомнения, а разрешить их я хочу здесь и желательно живым. Маги — те же люди, со своими ошибками, амбициями и характерами, только силы имеют побольше, чем остальные. И не думай, что они все, как один, благородные и непогрешимые, плотной стеной стоят на охране блага Лионии и королевской власти. Каждого в первую очередь волнуют его собственные интересы, а потом уже все остальное.

— Что ж получается, я ни к кому из них обратиться не могу? — спросила я исключительно для проформы, поскольку ситуация до боли походила на ту, что существовала и у меня дома — человеческий фактор решал многое, даже если ты был кругом прав и имел на руках неоспоримые доказательства или документы, все зависело от того чиновника, который сидел на приеме.

— Можешь, но надо знать, к кому.

Сумерки ложились на равнину и от цепочки гор слева протягивались в сторону обрыва длинные тени. Еще в середине дня мы перешли маленький ручеек, у которого последний раз умылись и напились и теперь я с трудом волочила ноги, хотя уже стало заметно прохладнее. От жары скисли все мысли в голове и хотелось только одного — устроить привал и отдохнуть. Птица пропала в вышине, а я рассматривала путь под ногами, чтобы не вступить на какой-нибудь особо вредный камень с выбитыми рисунками.

Шипение сбоку я расслышала сразу, но поначалу не поняла, кто это, пока не пригляделась к серовато-желтым камням. Змея была небольшая, но противная и я поспешила за Виллом, который успел уйти вперед шагов на пять. Поравнявшись с ним, почувствовала себя в относительной безопасности — хоть какое-то живое существо рядом!

— Лерия, под ноги смотри, — напомнил он, указав когтистым пальцем на небольшой плоский камень, почти весь спрятавшийся в траве. Площадь макушки была не больше ладони и на его поверхности отчетливо проглядывались выбитые пиктограммы. Наступать на это было нельзя и мы обошли его подальше, а сзади раздалось шипение и свист, от которого я чуть не рванула вперед, как перетрусивший заяц.

— Змея, Вилл! Сзади, а до этого я еще одну видела!

— Остались, видно, еще с тех времен, — рыкнул он, но начал больше смотреть по сторонам, что вызвало тревогу.

Метров через десять змеиное шипенье раздалось одновременно с обоих сторон и мы прибавили шагу, забирая вправо к обрыву.

— Вилл… змеи… — меня просто затрясло от страха, когда почти на пути появился небольшой клубок из этих гадов и я отступила назад, боясь подойти к ним ближе.

— Лерия, идем прямо, — когтистая лапа ухватила меня за плечо и повернула вперед, — пройдем немного, а там повернем к обрыву.

Если бы я была уверена, что моя реакция опередит змеиную, то помчалась бы к спасительному обрыву тотчас, как услышала первое шипенье, но человек по скорости не уступает только черепахе и пришлось идти вперед, хотя внутри все тряслось от страха. Тени удлинились еще больше и я с ужасом увидела, что в них начинают появляться все новые и новые змеи.

— Лерия, бежим! — рявкнул Вилл, дергая меня за руку и мы помчались вперед.

Говорят, что в случае опасности адреналин помогает совершать самые немыслимые поступки. Мне казалось, что бежали мы со скоростью хорошей иномарки и почти не касались земли, а уж как взлетели на большой гладкий камень и вовсе не помню. Вот р-раз и все, только что бежала за Виллом, а уже лежу животом на плоской поверхности, дрожа от бега и страха перед мерзкими пресмыкающимися. Вилт стоял рядом на коленях, упираясь руками, и тоже тяжело дышал. Сумерки уже перерастали в ночь, поверхность равнины потемнела и шипенье слышалось внизу со всех сторон. Камень, на который мы забрались, имел вид почти ровного куба со сглаженными гранями с ребром около двух метров. Не так много, но змеи сюда добраться не могли и мы только слышали их тихое шуршанье по жесткой траве и непрекращающийся свист.

— Вилл… откуда их столько? — я подползла к краю камня и обомлела — травы вообще не было видно, только бесконечно стекающиеся к нам змеиные тела. — Боже мой, Вилл, что делать? Их тут миллионы… как мы уйдем отсюда?

— Пока будем считать, что нам повезло добежать до этого камня, — он походил по краю, рассматривая то, что творилось внизу, потом сел по-турецки и замер, принюхиваясь. — Странно, слишком много змей и они все сползаются сюда…

— Как… сюда? — воображение нарисовало мне кучу змей до уровня наших ног, потом выше… выше… представив, что меня захлестнуло валом из них, я чуть не заорала от страха и легла животом на камень, стараясь вжаться в него. Отовсюду неслись шорохи змеиных тел, от которых становилось еще хуже и страшнее. На спину легла теплая рука и сквозь рубашку я почувствовала длинные когти. Господи, а я-то считала, что вилт — страшное чудовище! Да по сравнению со змеями он очень приятный и обходительный мужчина! От этой мысли я начала истерически смеяться, прижимаясь к камню и вдруг вокруг все потемнело, а мы полетели вниз…

Похоже, что высота падения была не очень велика, потому что все части тела были целы. Я ощупала себя, покрутила руками-ногами, потрогала твердую поверхность вокруг и пришла к выводу, что жива и невредима. Немного болел бок, но это было пока терпимо. Помещение было невелико, примерно четыре на четыре метра, и освещалось бледно-зеленоватым светом, больше напоминавшем свечение гнилушек. Неярко, но достаточно для того, чтобы различать обстановку. Из обстановки тут были наши мешки и мы, причем Вилл уже поднялся на ноги и ходил вдоль стены, осматривая ее и принюхиваясь.

— Вилл, где это мы? Ты что-нибудь понимаешь, куда мы попали?

— Скорее всего камень был ловушкой, в которую нас загнали, — он поковырял длинным когтем стену, из которой с глухим звуком выпал кусочек облицовки. — Учитывая историю здешних мест, могу предположить, что мы попали в поселение ахдов.

— Но они же все умерли… или тут еще кто-то живет? — меня зазнобило и я стала растирать руки, чтобы согреться. — Одно хорошо, змеи все сверху остались, вот еще и отсюда бы выбраться… там никакой двери нет?

— Пытаюсь найти, — он опять поковырял стену и повел носом по ней. — Такого не может быть, чтобы не было выхода, иначе эта ловушка не имеет смысла. Если ее использовали для поимки добычи, то все равно надо забирать то, что попадется. Лучше бы это был вход… тогда дверь должна открываться изнутри…

— А как ты ищещь? — сидеть в бездействии было особенно тягостно. — Может, я помогу? Что там смотреть надо, щелочку, ручку? Какая бы ни была дверь, она не может совсем плотно прилегать к стенам, остается хоть самый минимальный зазор. Лучше всего было бы искать со свечкой, но придется так попробовать…

Потерев ноющий бок, я присоединилась к Виллу, тыкаясь носом в стену. Она не была идеально гладкой, камень вообще невозможно отполировать так, не имея нужных инструментов, а вверху проходила светящаяся полоса из другого материала, слоящегося, как слюда. Его-то Вилл и отколупнул, когда осматривал помещение.

— Если это вход, то те, кто попадали сюда, должны подавать знак, что их можно выпустить, значит, надо искать то, что отличается от простого камня и находится в пределах досягаемости… Вилл, а как выглядели ахды?

— Судя по наскальным рисункам, почти что люди, только сравнить их не с чем, — он осматривал светящуюся полосу и ряд камней над ней. — Высокими они не были, если жили в пещерных городах…

— Если они не были высокими, то что ты ищешь наверху? — я действовала от противного и поползла вдоль плинтуса. — Предположим, ты ранен или упал, тогда такие вещи должны быть у самого пола… а если ахд здоров, то можно и не нагибаться, только ногой ударить… найти бы еще, куда они ударяли…

— Ногой ударить? А ну-ка… — толстая подошва и мощный носок сапога чуть ли не со звоном впечатались в нижний край, но чуда не произошло и стены не раздвинулись. — Снизу… снизу… Лерия, проведи рукой вдоль пола, что ты чувствуешь?

— Камень чувствую, — рука не находила ничего, отличающегося от холодного шершавого материала стен, но Вилл упорно требовал не отрывать ладонь и вести дальше, чтобы нащупать хоть что-то и я ползла на четвереньках вдоль периметра до тех пор, пока не замкнула круг. — Ничего, только камень…

— Это и есть ключ! Быстрее на выход! — Вилл подхватил мешки и толкнул меня в открывшийся проход, который я не заметила за своей спиной. Проход, кстати, закрылся очень быстро.

Бесконечный коридор простирался в обе стороны и освещался таким же тусклым зеленоватым светом, как и входной шлюз в это богом забытое место, только слоистые кусочки неизвестного материала были вделаны в стенки не сплошной полосой, а с промежутками около метра. Экономили, видать, строители, но это было лучше, чем ничего. Бродить в подземных лабиринтах в полной темноте равносильно смерти.

Наши шаги отдавались быстро гаснущим эхом и по знаку Вилла я замирала, когда он прислушивался в полумраке, нет ли здесь кого-нибудь кроме нас.

— Почему ты решил идти в эту сторону?

— Потому что коридор здесь идет на полдень, а это приближает нас туда, куда мы шли первоначально. Не веришь?

— Верю, но я совершенно не ориентируюсь не только под землей, но и на ней. У тебя врожденное чувство направления или ты не потерял ориентацию здесь?

— Ты не могла бы говорить более понятно? — Вилл сбавил шаг и сделал знак остановиться. — По-моему, эти подземелья все же необитаемы, — он втянул воздух. — Пусто, никаких запахов не чувствую, даже гнили и пыли нет.

— Про пыль ты загнул, ее-то как раз здесь сколько угодно, — я сунулась в левое ответвление, увидела уходящую вниз лестницу метрах в пяти от себя и быстро вернулась назад, проведя пальцем по узкому карнизу у входа. — Обычная пыль, погляди!

— Обычная пыль лежит там, где живут люди, она и пахнет по-другому. Тебе не объяснить, это надо иметь чутье, чтобы понять разницу. Любую жизнь сопровождают запахи, даже запах гнилья около живых не такой, как около брошенных много лет назад домов. Здесь нет запаха живых, только запах пустоты и камня.

— Значит, мы можем спокойно идти и не опасаться ничего? — время от времени я оборачивалась назад, чтобы удостовериться, что там никто не подкрадывается следом.

— Нет, это значит, что нам надо быть осторожными вдвойне.

«Не все коту масленица» любила повторять моя бабушка, когда ее обожаемая кошка получала вместо рыбы остатки нашего обеда. Но так бабушка воспитывала свою любимицу, а вот наше путешествие по мертвецки пустому коридору закончилось весьма банально — грудой наваленных до потолка камней и плит, из которых были сложены стены. Дойдя до непредвиденного препятствия, мы мрачно рассматривали кучу, не говоря ни слова. Я попинала ногой камни, подошла к стене и попыталась дернуть крайнюю глыбу, но она сидела плотно и двигаться не пожелала. Вилл даже не старался повторить ничего подобного, только рыкнул, перехватил мешки поудобней и пошел вдоль стены обратно.

— Что делать будем? Назад пойдем? — я поспешила за ним, прикидывая про себя толщину завала. Разбирать его можно было до старости, да еще попутно вставала проблема куда девать камни.

— Попробуем обойти это место, — Вилл заглянул в первый после завала коридор, подумал и вернулся. — Тут не пойдем, оттуда холодом тянет.

Свернули мы в третий коридор и потопали, разгоняя по пути застоявшийся воздух. В обе стороны отходили узкие проходы, в которых виднелись ступени вверх и вниз.

— Вилл, а почему мы не идем по проходам вверх? Может быть, там можно вылезти на поверхность?

— Если бы там был выход, оттуда бы шел другой воздух, а так он одинаков везде. — Он принюхался у очередного хода, — ну точно, никакой разницы. Свернем в тот ход, что пойдет направо и будет хоть немного отличаться от этого.

Направо ходов не было, а вот за плавным изгибом нас ждал очередной обвал, перегородивший проход снизу доверху. Вилл постоял около него, присел на корточки и начал царапать когтями пол и крайние глыбы, звук получился невыносимый и я заткнула уши. Мало того, что под землей бродим, так еще и это скрежетанье действует на нервы! Спертая атмосфера древнего подземелья, бесконечные коридоры, мертвая пыль — мне стало казаться, что отсюда невозможно выйти и здесь запросто можно умереть, так и не увидев солнечного света. Вид обвалов давил так, что хотелось рыдать и биться головой о проклятую преграду. А вдруг за ней уже прямой выход и там в конце туннеля блестит голубое небо?

— Может… вернемся? — робко предложила я, присев у самой стены. — Пройдем еще по главному коридору… там понюхаешь…

— Попробуем вернуться, — подумав, согласился Вилл. — До коридора.

На обратном пути буквально через пятнадцать минут мы наткнулись на очередной след обвала и озадаченно замерли, глядя на него.

— По-моему… его тут не было… мы же проходили здесь не так давно!

— Тихо, Лерия, — Вилл предостерегающе положил мне лапу на плечо, — не кричи, это не поможет.

— Слушай, если бы тут был обвал, то мы бы услышали гул, — я пыталась поймать ускользающую мысль, но паника захватывала все внутри и от этого я совершенно перестала что-либо соображать. — Должны были бы дрожать стены, пол, сыпалась бы пыль… Вилл, что тут творится? Зачем мы сюда пошли? Я боюсь… я хочу наверх… пусть лучше…

— Тихо, я сказал! — лапа вилта зажала мне рот. — Нельзя говорить о выборе… о худшем выборе. Пока мы живы, мы будем идти и не смей падать духом, поняла? Пошли!

Повернув опять вперед, мы не прошли и ста метров, как уперлись в очередную груду камней, перегородившую коридор, но Вилл вдруг повеселел и стал очень осторожно отступать назад, не забывая, впрочем, принюхиваться к боковым ответвлениям.

— Вилл, что…

— Тс-с, — когтистый палец лег на рот, — если я правильно понимаю, то нас приглашают в гости, — и он заглянул в ближайший боковой проход. — Давай руку, нам сюда.

Боковой проход закончился маршевой лестницей вниз, по которой мы спускались уже на четвертый пролет, освещенный редкими вкраплениями светящегося камня по стенкам. На площадке, где закончилась лестница, света было чуть побольше, но в этом призрачном свете со стен смотрели изображения змей, выглядевших порой как живые. Особенно жутко было видеть барельеф одного глаза с вертикальным зрачком, который нависал сверху в виде плафона. Захотелось перекреститься и почитать молитвы, хотя апологетом церкви я никогда не была. Вилл шел вперед очень бодро и я завидовала его состоянию. Может, вилты вообще без воображения и страхи людей на них не действуют? В отличие от него мое состояние было настолько близким к панике, что я боялась буквально всего вокруг. Вдобавок стал давить потолок и стены, подкашиваться ноги и больше всего хотелось просто лечь на пол и умереть. Я попыталась выдернуть руку из когтистой лапы, но Вилл тут же сжал ее еще крепче и в запястье вонзились когти. Боль немного отрезвила и способность соображать вернулась в тот момент, когда мы вошли в большой зал.

По правде зал не был уж очень большим, но по сравнению с коридорами и замкнутыми пространствами проходов он все-таки здорово выигрывал. Примерно тридцать на двадцать метров да еще часть пространства вдоль длинных стен отделена толстыми колоннами в виде свернувшихся кольцами змей, вырезанных так искусно, что даже чешуя видна. Света тут было гораздо больше, чем везде и в его зеленоватом мареве в противоположном конце возвышалось что-то напоминающее трон. Наверняка он должен быть тоже украшен змеями, другой атрибутики тут просто не должно быть! Идти к этому трону не хотелось ужасно, но вилт тащил меня за собой и остановился только тогда, когда мы очутились точно посреди зала, в выложенном камнем круге. Светильники вокруг были сделаны в виде змеиных глаз со вставленным в виде вертикального зрачка зеленым светящимся камнем. Трон действительно был украшен скульптурами огромных змеиных тел, свивающимися в причудливые кольца подлокотников и спинки и находился на возвышении не меньше метра высотой, к которому вели протертые временем ступени. По обе стороны трона были два возвышения поменьше, причем одно было ровное, как стол, а в середине второго зияло темное отверстие. Стена за троном была совершенно темная, но в ней наверняка находились двери, просто по всей логике вещей они должны были там быть!

— Пришшшли… — прошелестел шипящий голос по тишине зала, которую нарушало только сопенье вилта и мое дыхание. — Расссполагайтессссь… — и только сейчас я заметила, что на троне восседает темная фигура, одетая в мерцающее зеленоватым светом покрывало. На подлокотниках стали видны узкие длинные пальцы, украшенные зеленоватыми светящимися кольцами, лица же сидящего было не видно под нависающим краем накидки, поверх которой светилась бледно-зеленая диадема. — Долго шшшли… очень долго…

— Кто ты? — рыкнул Вилл. — В подземельях ахдов давно никто не живет, отсюда выветрилось даже воспоминание о тех, кто населял эти коридоры, а на земле остались только змеи да и те появляются лишь с сумерками. Нас занесло сюда случайно, потому что мы уходили от врагов. Это ты перегородил нам путь?

— Конешшшно! Иначе вы бы никогда не сссзаглянули сссюда! Тот народ, который ты зовешшшь ахххдами, давно исчессс из этих гор. Он оссставил посссле себя много путей, но ими не дано воспольсссоваться никому, эти пути сссзакрыты для всех, кроме тех, в чьих жилах течет кровь сссшери. Прекрасссный союз, он должен был продлиться ещщще долго, очень долго, чтобы сссшери и ахххды всссе время были рядом и дополняли друг друга. Сссшери могут проникать везде, они не боятся холода и жары, они покрыты чешуей и у них гибкое тело. Те из людей, кто ещщще много лет назад не побоялся жжжить рядом с тем местом, где обитали сссшери, сссзавидовали им и всссе время пыталисссь стать такими, как они. Сссшери были мудры и понимали, что они тоже могут получить от ахххдов то, чего не хватает им — живую кровь, которая течет в их жилах, их разум и их чувства. Поссстепенно… очень поссстепенно ахххды и сссшери привыкали друг к другу, шшшло время и каждая капля крови ахххдов врастала в сссшери, а каждая чешуйка сссшери находила свое место на теле ахххдов. Иххх было трудно убить, но главное в ахххдах был их разум, который творил дела, непоссстижимые другим народам. Хххолодная расссчетливость сссшери не позволяла тратить сссилы ахххдов на всссякую чушшшь, она направляла их на великое дело — окончательное ссслияние сссшери и ахххдов в единый народ, против которого никто в этом мире не сможет выссстоять ни силой, ни разумом. Мы заняли всссе горы, чтобы другие народы не тревожили нассс понапрасну и магия сссшери стала творить чудеса. Ахххды верили сссшери, они поклонялись им и были готовы ради них на всссе. Сссшери продлевали им жиссснь, чем больше было слияние сссшери и ахххдов, тем дольше жило их потомство, тем больше силы оно получало с каждым следующим поколением. Им не нужно было передвигаться по земле, не нужно иссскать себе пищу, строить дома и новые проходы в горах. У них была магия, которую боялись всссе окружающие их народы, но сссовершенно зря! Если бы сссшери захотели, никто не мог бы им сссопротивляться, но им это было не надо… они только оборонялись, есссли кто-то оччень настойчиво пыталссся вызнать о них больше, чем они сами того желали. Сссоюз сссшери и ахххдов превратился в единое целое, которое было невозможно разорвать, а ссамым великим доссстижением их магии ссстали перемещения в другие миры. Это была самая большая тайна, за рассскрытие которой убивали любого, кто пытался в нее проникнуть. Великая империя сссшери и ахххдов была слиянием великих умов двух народов, без которых в мире не хххватает силы. Если возродить эту империю, то всссе остальные получат доступ к давно забытым знаниям, спрятанным глубоко под землей. Не надо иххх бояться, ошшшибки прошшшлого уже учтены и повторение их невозможно.

— Те существа, которые загнали нас сюда, там, наверху, это и есть ошибки прошлого? — лязгнул клыками Вилл, задвигая меня за себя. — Насколько им продлена жизнь?

— Нассстолько, чтобы они чувствовали себя счастливыми, — фигура на троне всколыхнулась, засверкав зелеными огоньками. — Они могут перемещаться куда хххотят, но не по земле или под землей, а пронизывая пространство во всех направлениях. Они не боятся ничего в этом мире…

— Ничего не боятся только глупцы, — проворчал Вилл, — да те, у кого давно нет мозгов. Ахды исчезли из этого мира так давно, что никто уже и не помнит, как они выглядели. Они ничего не оставили после себя, ни книг, ни знаний, ни могил. Для чего жить, если после целого народа остается только пустая сеть пещер и никто не может воспользоваться их знаниями? Кому они теперь нужны? Сперва они отказались от передвижений по земле, заменив их порталами, потом перестали добывать себе пищу… разум не живет отдельно от тела, они должны вместе расти и совершенствоваться, тогда развитие будет органичным. Кому нужна магия, которой нельзя воспользоваться? Ваше великое слияние сссшеров и ахдов находится теперь наверху вокруг той ловушки, в которую они нас загнали. Это не жизнь, это ошибка, хоть ты и пытаешься убедить нас в обратном.

— Не понимаешшшь, — разочарованно пронеслось по залу. — Ты тоже не понимаешь, что ушло вместе с ахххдами и сссшерами, как не понимает этого твоя спутница. Они тоже не понимали, когда шли на ссслияние, но были благодарны потом за дарованные годы жизни и новые возможносссти. Вы тошшше будете довольны потом, а из вас обоих начнет восссрождаться давно забытый народ, чтобы мир снова ощутил его грозную поступь.

— Из нас? — высунулась я из-за плеча Вилла. — Извините, я не знаю, как вас зовут и кто вы… — фигура кивнула головой, но так и не представилась, — почему это из нас? Мы вряд ли сможем подойти вам для такой важной миссии… эти ахды и сшери очень давно начали сливаться друг с другом, наверняка прошло столько лет, а уж новых поколений народилось — не счесть. Дело-то тогда шло постепенно, а тут вы хотите совершить то же самое с одного наскока. Так не бывает, чтобы за короткий срок можно было пройти тот же путь, что ваши предки проделали за тысячелетия, должно быть какое-то количество генетических изменений, чтобы они перешли в новое качество!

— Сссамка… она всссегда не видит дальше своего хвоссста, неважжжно, к какому народу она принадлежит. То, что ты говоришшшь, уже ушло в далекое прошлое, сейчас доссстаточно немного приложения сссил, чтобы этот процесс вновь пошшшел набирать ход. Тогда, многие поколения назад, всссе шшшло своим чередом, никто не торопилссся и всссе лишь наблюдали, чтобы оставались жить только сссамые полноценные особи. Сссуть возрождения в том, что мы знаем, где воззздействовать, чтобы миновать все ненужные этапы развития. Восссможно, для вассс это будет несколько длительный срок, но результат будет гарантирован. Ошшшень хорошо, что вы подходите друг другу, вашшша связь позволит вам удержаться рядом и по окончании перерождения.

— Нет у нас никакой связи, это чистая случайность, что мы идем вместе, — рыкнул Вилл. — Если ты такой умный, то давно бы уже это увидел…

— Я вишшшу не только это, — голос ископаемого существа стал более уверенным и в нем уменьшилось количество шипящих, — вы оба на самом деле выглядите иначе, но это не имеет значения… в данный момент гораздо важнее то, что вы из плоти и крови, которая так нужна для возрождения. Вашшша прошлая и нынешняя привязанность друг к другу поможет вам. Удачно получилосссь, ошшшень удачно, я даже не ожидал…

— Могу я тебя спросить, — неожиданно поменял тон Вилл, опять задвигая меня назад, — как ты смог устроить обвалы в коридорах так тихо, что не дрогнул ни один камень? Мы ничего не почувствовали, а рядом не было даже пыли и песка.

Что за ерунду он спрашивает, какая разница, как тут этот псих устроил обвалы, когда у него в мозгах что-то заклинило на мировом могуществе и он пытается пристроить нас в свой план! Возрождение непонятного народа, который сосуществовал со змеями, бр-р-р! Нам бы свалить отсюда как-нибудь, чтоб тот, кто сидит на троне, не впал в неконтролируемый гнев, да чтобы на змеюк не налететь еще раз…

— А ты боишшшься, когда прямой путь вдруг приводит к глухой ссстене, — проскользнули в голосе нотки удовольствия. — Ссстрах — хороший повелитель, не хуже другиххх.

— Можно заменить страх на голод, результат будет тот же самый, — упрямо заявил вилт. — Какая разница, посредством чего ты будешь управлять?

— Есссть разница, — прошелестело в ответ, — голод надо утолять едой, а ее в этих подземельях нет, зато ссстраха — сколько угодно. Лучше него сссдесь только смерть, но для нее пока что не пришло время, как и вам для вссстречи с ней. Потом вы не будете иссспытывать ссстраха…

— Для чего тебе это все надо?

— Возрождение целого народа… шшшто может быть лучше, когда всссе уже сссзабыли о нем? Те, кто остались наверху, почччти потеряли сссвою сссилу, это жалкие оссстатки некогда былого…

— Ты не понял меня, — напрягся Вилл, как будто собирался прыгнуть, — лично тебе для чего это надо? Можешь ответить? Ты станешь сильнее, умнее, свободнее… или же получишь что-то взамен?

— Мне… я долшшшен это сссделать… долшшшен… — фигура покачнулась, но никуда не пропала и не рассыпалась в прах, хоть я на это и надеялась от всей души. — Надо поссстараться, когда появятся живые…

В темных углах за троном послышалась возня и шуршанье, очень похожее на то, что мы слышали наверху у камня. Я вытянула шею из-за плеча Вилла и увидела, как по обе стороны от трона в зал из темноты выползают две змеи, увеличиваясь в размерах буквально на глазах. Не добравшись до нас метров пять, они встали в стойку кобры и замерли в ней, покачиваясь взад и вперед. Чешуя отражала слабое зеленоватое освещение зала, но самым жутким у змей были глаза, светившиеся в полумраке помещения. Вертикальный зрачок холодно рассматривал нас, как возможную добычу, а длинный тонкий язык то и дело выстреливал из пасти у каждой. Любая встреча с подобным пресмыкающимся даже обычного для наших лесов размера приводила меня всегда в ужас, а эти монстры были длиной не меньше четырех-пяти метров при толщине в ногу взрослого мужчины.

Фигура на троне опять заколыхалась и оторвала руки от подлокотников, а змеи раскрыли пасти и, зашипев, начали надвигаться на нас, оттесняя от трона назад. Я боялась не то что бежать из зала, а даже двигаться, чувствуя себя как кролик перед удавом и лишаясь от страха даже жалких остатков сил. Положение спас Вилл, который стал понемногу отходить назад и попросту натолкнулся на меня. Одного взгляда ему хватило, чтобы понять, почему я застыла в ступоре перед приближающимися гадами и он обхватил меня за плечи лапищей, заставляя переставлять ноги в нужном направлении. Змеи постепенно оттесняли нас в сторону от выхода, где в углу слабо светился проход. Вилл рыкнул, но проклятые монстры больше к нам не приближались, и он, то и дело оборачиваясь, так и зашел со мной в небольшую комнату. Дверной проем потемнел, вдоль стены разгорелась светящаяся полоса и мы остались одни.

— Вилл, кто это был… что это было… — напряжение схлынуло и меня стало трясти от страха с такой силой, что я вцепилась обеими руками в его грязную рубашку на груди, а потом банально заревела, уткнувшись в нее лицом. — Он… он хочет… убить… Вилл, почему… я не хочу… в змею… Вилл…

Вилт сделал самое умное, что только можно было сделать в таком положении — ничего не говоря, он только гладил меня по спине да шумно сопел над головой, пока я не стала постепенно успокаиваться. Повсхлипывав распухшим носом, я утерла остатки слез грязным кулаком.

— Лерия, ты успокоилась? — спросил он вполголоса. — Жаль, нет воды, я бы окунул тебя туда с головой… это хорошо помогает. Лерия, ты умная девочка, послушай меня внимательно и постарайся понять. Мы очень долго шли по первому коридору и я постоянно принюхивался, но в воздухе не было никаких запахов живого. В этих подземельях давно умерло все, что когда-то населяло — и ахды и их сшеры. То, что осталось, мы видели наверху, когда нас загнали на тот камень, с которого мы провалились сюда. Змеи, самые обычные змеи, пусть даже у них в мозгах и остались какие-то зачатки разума. Сядь сюда, — Вилл осторожно оторвал меня и постелил на пол плащ, подтолкнув меня к нему. — Сядь, закрой глаза и подумай о чем-нибудь хорошем. Просто подумай, постарайся это хорошее вспомнить, как будто с тобой ничего не произошло. Чем быстрее у тебя это получится, тем у нас больше шансов на спасение.

— Х-хорошо, я… попробую.

Сидеть на плаще с закрытыми глазами, когда внутри все дрожит от увиденного и обещания превратить меня… нет, нас в полулюдей-полузмей, было очень трудно. Я совершенно честно пыталась вспомнить отдых на море, покупку мебели, жизнь в моей квартире, маму, Лешика, но мысли упорно возвращались в проклятое подземелье и жуткую фигуру на троне, обещающую напомнить всем о давно прошедших эпохах. Открыв глаза и увидев вокруг каменные стены, я не выдержала контраста с воспоминаниями о Питере и тихо заплакала, закрыв лицо руками.

— Вилл, прости… я не могу, я ничего не могу вспомнить, чтобы эти воспоминания тут же не перекрывались тем, что я видела. Я не маг, я просто слабая женщина… у меня ничего не получается… меня трясет от страха в этих бесконечных коридорах, от этого мертвого света, от змеиных глаз повсюду… мне не выйти из этого подземелья… от меня нет никакого толку…

— Лерия, — вилт присел рядом, обнимая меня за плечи, — ты должна собраться. Должна, понимаешь? Каждый хочет жить, даже если этой жизни ему осталось всего ничего. Для того, чтобы нам здесь выжить, от тебя сейчас требуется одно — успокоиться. Попробуй еще раз, два, три… может, тебе понадобится десять попыток, а не пять, но у тебя должно получиться. Ты же не побоялась идти вместе со мной там, в Грайдисе? Все вокруг твердили, что я опасен, но это не помешало тебе освободить меня.

— Там было совсем другое, — я прижалась к нему поближе, вдыхая для успокоения кисловатый запах шерсти, — ты все-таки живой, хоть и не человек, а тут подземелье, которое никак не кончается, змеи, которых я боюсь до ужаса и полная безысходность… один вид обвала напоминает мне могилу, я все время боюсь, что из потолка повалятся камни и я не успею убежать, а в то же время мне страшно даже громко дышать в этих коридорах и я постоянно оглядываюсь… вдруг кто-то уже подкрадывается сзади, а я его не слышу. Так страшно мне еще никогда не было…

— Страх рождается тогда, когда ты не понимаешь, что делать. Не можешь вспомнить ничего хорошего, помечтай о будущем, о любой глупости, лишь бы отвлечься от окружающего. Помнится, ты говорила о мужчине, который жил с тобой, помечтай о нем… тут главное начать, дальше будет легче. Давай, сосредоточься, — он успокаивающе похлопал мне по спине.

Я опять пошла по заведенному кругу, вспоминая жизнь, оставленную где-то в далеких просторах Реальности. Поначалу опять ничего не получалось, но все же после короткого разговора с Виллом внутри что-то сдвинулось и постепенно воспоминания о Лешике приобрели чуть ли не материальный вид. Я даже рассмеялась — видел бы кто сейчас нашу сладкую парочку! Жуткий звероподобный монстр, весь заросший шерстью, и грязная заплаканная блондинка с едва отросшими бровями и ресницами, абсолютно не тянущая даже на понятие «симпатичная». Господи, как я хочу помыться, а еще лучше — поплавать!

— Успокоилась?

— Да, вроде бы, — отодвигаться от Вилла не хотелось и я плюнула на все предрассудки, так и оставшись сидеть с ним рядом, еще и лбом в плечо уткнулась. — Вот речку вспомнила, с водопадом, искупаться захотелось сразу. Глупо, да?

— Нет, наоборот очень хорошо. Если любишь это дело, представь, что ты плаваешь там, вода вообще хорошо успокаивает. Как наплаваешься, скажешь.

Мысленно я наплавалась в том озере вдоль и поперек, попрыгала с камней и даже зашла под водопад, трогая руками сплошную стену воды и рассказала Виллу обо всем, что видела.

— Ну теперь собирайся с духом и представь, что рядом с тобой лежит змея, только ты ее ни капельки не боишься. Будешь бояться, сразу возвращайся в озеро. Вперед!

Аутотренинг оказался слишком тяжелым для меня. Стоило только представить рядом любого чешуйчатого гада, я обмирала от страха, а если еще и раскрывала глаза, то начинал давить потолок и стены и я задыхалась от неконтролируемой боязни быть похороненной в подземелье навсегда.

— Не могу, Вилл, стоит только открыть глаза… мне наверное легче умереть, чем перестать бояться. Тебе этого не понять, люди всегда боялись змей… а ты же не… прости, я опять забылась.

— Нет, так дело не пойдет, — раздраженно рыкнул он. — Времени слишком мало… Когда ты больше боишься, когда видишь опасность или когда закрываешь глаза?

— Наверное, когда закрываю, — я подумала еще раз и кивнула. — Да, точно, я бы лучше смотрела на источник своего страха, но в самый последний момент… вдруг он захочет сожрать меня… я бы все-таки закрыла глаза…

— Это уже не имеет значения. Смотри на меня, не моргай. не двигайся и даже не дыши.

Смотреть в чужие глаза было сперва любопытно, потом страшно, а потом… потом было уже все равно. Нахлынуло странное состояние отрешенности, когда окружающее не имеет значения, а происходящее вокруг не затрагивает тебя, обтекая мимо. Звуки доносились как будто через плотную завесу, скрадывались и глохли, увязнув в ней, как муха в смоле.

— Змея… рядом с тобой ползет змея… — глухой голос произнес слова, которые я даже не очень разобрала. Что такое «змея»? Ползет… ползти может время, ползти может человек, это обозначает очень медленное движение… я не знаю, что такое «змея»… — отлично, теперь запомни, что здесь везде можно пройти, нет никаких обвалов, только пустые коридоры. Когда происходит обвал, дрожат стены и пол, это бывает в горах, а пока не затрясется все вокруг, можно идти вперед. Тебя не волнует, что находится внизу, под ногами, ты не боишься низких потолков, ты не боишься темноты… ты идешь к озеру, чтобы погрузиться в холодную воду. Идешь, пока не дойдешь. Вперед!

Дверь появилась сразу, как только мы подошли к стене, и я оглядела сумрачный подземный зал со светящимся троном на противоположном конце. Зеленоватый силуэт начал проявляться на фоне темной стены, раздался скрежещущий шорох, но больше так ничего и не последовало, а я повернулась и пошла следом за широкой спиной с покатыми плечами, на которой подпрыгивал грязный мешок с грубо зашитой дырой. Правую руку сжимали горячим кольцом и тянули вперед так, что оставалось лишь переставлять ноги, не обращая внимания на убегающие назад каменные стены и арочные перекрытия длинного коридора. Шаги то разносились по стенам, отдаваясь гулким эхом, то глохли в чем-то мягком и шевелящемся прямо под толстыми подошвами. На это нельзя обращать внимание, потому что из области обзора терялась спина в грязной рубашке с темным пятном на плече и заросшее редкой рыжеватой шерстью ухо. Пролеты лестницы остались позади и вниз медленно оседала пыль и песок со ступеней, потом пошел извиваться коридор с многочисленными узкими проходами по обеим сторонам, из которых тянуло только тоскливой пустотой. При очередном изгибе я уловила впереди непонятное препятствие, но мы миновали его так быстро, что я даже не успела удивиться куда оно пропало. Иногда ноги начинали вязнуть в сгустившемся воздухе и тогда к горячему кольцу на руке прибавлялась боль в запястье, после которой ощущение вязкости быстро пропадало. Главное здесь было не останавливаться, иначе должно произойти непоправимое, после которого всем будет очень плохо. Кому «всем», я не уточняла, но это касалось не только меня или того, кто шел впереди, а еще и очень многих… наверное, я их где-то видела, потому что мне очень не хотелось причинять им боль и видеть, как им плохо. Коридор изогнулся, уходя влево, а впереди уже был проход, по которому между упавших камней вела едва заметная тропинка. Я то и дело налетала на стены, которые было почти не видно в сгущающемся мраке — зеленые светящиеся пластины здесь были очень редки и освещали совсем небольшую площадь только под собой. Неровные края этой пещеры сходились над головой в узкую щель, из которой вниз падали тяжелые капли, а по стенам блестели крошечные ручейки, собирающиеся под ногами в чавкающие лужи. Проход расширился и посреди него блеснула темная гладь маленького водоема с большим плоским камнем посредине. На другой стороне водоема проход продолжался более темным пятном и тот, кто шел впереди, шагнул на камень, потянув меня за собой. Что-то заскользило под ногами, я покачнулась, попыталась сделать шаг и соскользнула в холодную неприветливую воду почи по шею.