Империя Демона (СИ)

1. Утро вечера мудренее

Тяжела ноша короля. Даже в королевстве, где царит мир и покой, у правителя масса обязанностей, которые не требуют отлагательств. Вот и сейчас Генрих читал тревожные письма со своей родины. Благодаря браку три года назад он вступил на трон как король Серии, а его прекрасная супруга Айка стала королевой. В последний год обучения в академии Ребеллион в Серии разразилась чума, унесшая жизни и славных правителей, родителей Айки Мольтер. Демона, что принес болезнь, в последствии поймали и изгнали, чтобы остановить эпидемию, но было уже поздно. Возможно, из-за этого Айка недолюбливала постоянного компаньона Генриха, который и сейчас находился при нем.

— Что так вздыхаешь? — пропела сладким голосом прекрасная беловолосая особа, увешанная золотом и шелками. Она сладко потянулась и прикрыла маленький ротик изящной ручкой — мрачное молчание Генриха нагоняло на нее тоску. Она поднялась со своего насеста в виде подушек на широком подоконнике и прильнула к Генриху со спины, обнимая за плечи. — Хватит читать эти бумажки, давай лучше развлечемся!

Девица вырвала письмо из рук рыжего короля и, засмеявшись тонким голоском, попыталась затеять игру в догонялки. Но Генри было совсем не до этого. Письмо было от Евы и несло дурные вести из дома — война. Мало Летарту было бунта вампиров, так ещё Люций нашел идеальное время, чтобы вмешаться и завоевать и без того растерзанное внутренними конфликтами королевство. У Генриха сердце кровью обливалось, когда он читал строки, написанные аккуратным почерком. Но вот письмо вырвали из рук, и он косо посмотрел на девушку.

— Ральф, не до твоих игр сейчас, — строго сказал Генри, хмуря брови сильнее обычного. — Айка тебя и так не жалует, а если увидит в таком виде, будет только хуже.

— Скучный ты, — буркнула девушка, но стоило ей закончить фразу, как голос изменился, стал более низким и потерял звон. А на месте девушки, помахивая бумажкой, оказался высокий парень с длинными черными волосами, забранными в хвост. Он скосил свои черные глаза на Генриха и, поправив темную рубашку, которая не прикрывала грудь и вживленный в нее синий кристалл, упал обратно на подушки. — Мы могли бы развлечься.

— Ты здесь не за этим, — отрезал Генрих и встал из-за стола, чтобы забрать письмо обратно.

— Одно другому не мешает, — хихикнул Ральф, но Генри был непреклонен. Вырвав письмо, он все такой же хмурый вернулся за стол.

Через несколько минут после этого инцидента двери в кабинет резко распахнулись, да с такой силой, что из-за грохота ручек о стену эхо от удара разлетелось по всему этажу. В кабинет влетела Айка. Столь малый промежуток времени прошел с окончания обучения, но и то пошло ей только на пользу. Уже привлекательная женщина, а не маленькая принцесса с длинными белоснежными волосами по пояс, она внушала своим видом уверенность, что рядом с Генрихом не просто дочка славного короля Серии, а королева, достойная своего супруга.

— Генрих, ты… — Она остановилась, так и не дойдя до стола. Ей хватило хмурого взгляда супруга в письмо, чтобы всё понять: — А, ты уже знаешь.

Был удостоен взгляда и Ральф, который, на её удивление, спокойно сидел и со скучающим видом поглядывал в окно. Довольно быстро взгляд серых глаз вновь вернулся к супругу, и подойдя к нему, Айка встала за спиной и положила ладонь в дружественном жесте на плечо Генриха. Она видела в нём не мужа — ни разу не смогла, хотя очень пыталась в начале их союза — но своего друга и надежного компаньона, которому за три года Айка научилась доверять куда больше, чем многим из своих людей.

— Ребята Диего доложили, — тише сказала она, смотря на затылок Генриха, но ни в коем случае не на письмо, на всякий случай уточнила: — Оно о войне с Люцием?

— Да, — невесело ответил Генри, качнув головой. Он опять тяжело вздохнул и положил письмо в кучу бумаг на столе. Будто ему и так мало проблем. Но надо было что-то делать с этим. Генрих просто не мог больше оставаться в стороне, наблюдая, как его дом рушился камень за камнем. Он и так слишком долго отсиживался в цветущей Серии.

Для него Айка, как и он для нее, была хорошим другом, союзником, которому он мог довериться. На ее жест он ответил, положив руку поверх ее ладони и слегка сжав. Он также не видел в ней супругу в романтическом плане, поэтому до сих пор у них не было наследника. И в отличие от Айки, он даже не пытался. Его сердце навсегда было похоронено вместе с телом его возлюбленной, и пока народ не требовал от него наследника, он и не собирался притрагиваться к жене.

— Нельзя это так оставлять, — покачал головой Генрих и повернулся к Айке. Он ей доверял, поэтому всегда интересовался ее мнением. — Что ты думаешь на этот счёт? Мне вмешаться?

Конечно, для себя он все решил в тот момент, когда задал этот вопрос. Вмешается. Однако, мнение Айки он тоже хотел услышать, потому что это коснется не только его дома, но и Серии. А это чудное королевство, к народу которого он проникся настоящей любовью, ему меньше всего хотелось подвергать опасности.

— Я королева Серии, и это неизменно, — не скрывая гордости сказала Айка, присаживаясь на подлокотник кресла и не убирая свою руку от ладони Генриха, которая от волнения стала холодной. — Вмешаться — значит, погубить бесчисленное количество жизней моего королевства в войне, к которой мы не имеем никакого отношения.

Айка опустила взгляд и, кажется, увидела некое разочарование в глазах Генриха, когда он вернулся ими к своему столу. Вот только она не закончила и, встав, королева обошла стол, положила ладони на ровную поверхность дерева, опустилась, заставляя Генриха вновь посмотреть на себя.

— Но ты король Летарта, — уверенно сказала она. — Не только Серии. Царства объеденены, и если Серия сейчас останется в стороне, Люций, забрав силу Летарта, на нас тоже нападёт. И тогда мы можем не выстоять. Каким бы ни было моё решение, Генри, мои должны вмешаться. Вопрос только: как? Мы можем вступить в открытую борьбу, разделив войска люцийцев, отчего тот будет в проигрышном положении. Но я очень не хочу бросать своих людей в битву. Мы столько лет жили в мире, Генри.

И Айка не скрывала свою надежду, когда обращалась к нему с этой скрытой просьбой. Она взглядом своим молила Генриха найти другой выход. Как бы он ни любил это королевство — а Айка не раз видела, как Генрих хорошо отзывался о её доме; от чистого сердца. Он любил Серию.

Но Летарт было его домом. Родиной. И королевством, которое он любил не меньше… Айка могла вступить в тихий спор с королём, пусть и не при людях. Но она понимала, пусть и была рождена в этом королевстве, последнее слово всегда за Генрихом. Он король. Она лишь могла помочь советом или, как сейчас, умолять найти другой выход, лишь бы не погубить жизни её любимых людей.

Генрих внимательно изучил ее взгляд. Как бы долго он ни жил в мире, все ещё не избавился от этой привычки, привитой ему с раннего детства. Конечно, ему тоже не хотелось бросать людей в войну, к которой они не имели никакого отношения, даже если на подмогу он позовет такого знаменитого военоначальника, как Элиас Симонс. Интересно, он все ещё отсиживается в академии или принял командование армией Летарта? Генрих подумал, что надо разузнать, как обстоят дела у профессора фехтования.

— Мне надо подумать, — в конце концов сказал Генрих и опустил взгляд обратно к своим бумагам, хотя сразу же поднял глаза обратно на Айку. — Но обещаю тебе, что мы не бросимся необдуманно в войну. Есть другой выход, и я его найду.

Для начала имело смысл просто поговорить с послами Люция. Предупредить, что если они не оставят в покое Летарт, то Серия тоже не останется в стороне. Если король Люция грамотный, он поймет, что в такой войне он останется в невыгодном положении и может проиграть. Генрих кивнул своим мыслям и достал чистый пергамент, намереваясь написать письмо с просьбой о встречи.

— Поговорим с Люцием, — сообщил он Айке о своем намерении. После этого разговора станет ясно, что им делать дальше. Но пасть Летарту он не позволит. Как бы он ни любил Серию, его настоящим домом всегда было и останется родное королевство.

— О, твой дружок приехал, — подал голос Ральф и перевел весёлый взгляд на короля и королеву. Кому конкретно были адресованы эти слова, непонятно, но то, что Ральф развеселился от этого, было видно по его лицу. Рястянув губы в мерзкой ухмылке, слегка показав заострённые клыки, он опять отвернулся к окну. Внизу из кареты выходил беловолосый мужчина, коих было огромное множество в Серии, но именно этот вызывал игривое настроение у Ральфа. Ещё один демононенавистник — Роберт Скайфорд.

Королева нахмурила взгляд и проследила за Ральфом. Любопытство всё же взяло вверх над Айкой, и она обошла стол, но на этот раз, чтобы подойти к окну, как можно на дальнем расстоянии стараясь быть от неприятной для неё сущности. Увидев Роберта, сердце королевы сжалось от тоски. Еще помня приятные чувства к этому парню, Айка старалась избегать встречи с ним. Столького ему наобещала, столько раз сказала ему «да», а в итоге растоптала сердце. И как бы она ни пыталась уверить себя, что брак с принцем был нужен не только Генри, но и ей самой, чувство стыда и совесть это никак не изгоняло.

— Роберт приехал, — сказала она уже Генриху, который всё также сидел за столом. Поторопившись побыстрее отойти от окна, она хотела было выйти из кабинета, но затормозила у стола и коснулась виска Генриха губами в целомудренном поцелуе, который не нёс под собой сексуальный подтекст. — Спасибо тебе, — от всей души поблагодарила она его за понимание её чувств по отношению к Серии и за прекрасную мысль. Еще одна причина, почему Айка не пожалела о браке. Как бы в свое время она ни хотела править сама, не могла отрицать того факта, что Генрих был поистине замечательным королем. За три года благодаря ему прошло столько реформ, что Серия осталась не просто прекрасным королевством, но и продолжала процветать и приумножать свое богатство. Жаль, что они так поздно подумали о военной реформе. Кто же знал, что она для мирного государства могла наступить так скоро? — Я жду еще одного человека из Летарта. Прошу, не отправляй пока письмо. Узнаю в подробностях, что сейчас творится в замке и все тебе расскажу, хорошо?

— Хорошо, — согласился Генрих и отложил письменные принадлежности. Он и сам хотел поговорить с Робом, раз уж он приехал, да и советы Айки для него были не менее важными. За годы брака с ней, она не раз помогала ему принять решение в трудной ситуации. Он ей доверял как самому себе.

Поднявшись, Генри тоже подошёл к окну, при этом заставил Ральфа потесниться. В отличие от остальных он не боялся демона, потому что тот был практически частью него. Кристалл в груди Ральфа был доказательством их связи. Как темная магия жила в сердце Генриха, так она же и была использована для призыва и поимки фамильяра. Он знал, что рано или поздно ему потребуется эта сила, но порой Ральф был просто невыносим. Чего стоят его проделки, когда превращается в мебель и пугает прислугу. Вздохнув, Генрих пошел на выход вместе с Айкой, чтобы встретить своего друга. Ральф хвостиком направился за хозяином, по дороге опять превращаясь в сексапильную девушку. Поиздевается над Робертом.

— Обожаю этого парня, — хихикнул Ральф тоненьким женским голосом и хотел было побежать вперёд, накинуться с объятиями на Роберта, но не тут-то было. Генрих схватил его за плечо и откинул назад, возвращая демону привычную форму.

— Не сегодня, Ральф. Веди себя прилично, — строго сказал Генри, а затем повернулся к Айке. Он ещё помнил об их с Робертом романе в академии, но ревновал ли? Нет, он чувствовал вину за то, что лишил их будущего, вступив в брак, заключённый их родителями. Поэтому не заставлял Айку идти на эту встречу вместе с ним, но спросить должен был. — Встретишь его вместе со мной?

— Прости, дорогой, — ласково обратилась она к королю, как любила это часто делать. Пуст и со стороны выглядело и звучало, как открытое издевательство, но привыкшие к Айке знали, что так она выражала нечто большее, чем просто обращение. — Сомневаюсь, что нам следует видеться друг с другом. Стоит ли ворошить старые раны?

Она мягко улыбнулась Генриху, и совсем случайно на её глаза попалась бесящая девица, лицо которой часто надевал Ральф. Может, дело именно в половой принадлежности? Когда фамильяр — мужчина, еще можно было попытаться вбить себе в голову, что он с Генрихом и с другими мужчинами по делу (что не так), потому кокетливый вид в облике женщины Айку очень злил.

— И, пожалуйста, — но обратилась она вновь именно к Генриху, — не позволяй Этому, — кивнула она на Ральфа, — издеваться над Робертом. Увидимся за ужином.

Коснувшись его плеча в знак прощания, Айка резко свернула в коридор, ведущий к лестнице, а там она, скорее всего, пойдет именно в покои.

Что ж, он понимал ее нежелание видеться с Робертом. Генрих ещё раз строго посмотрел на Ральфа, как бы предупреждая, чтобы он ничего не вытворял, после чего пошел навстречу старому другу.

Роберт уже успел подняться по лестнице в широкое фойе дворца, где Генрих его и поджидал. Семью Скайфордов здесь хорошо знали, потому что они были частыми гостями на своей родине. Стражники приветливо кивнули Робу и пропустили его внутрь.

— Рад встрече с вами, ваше величество, — поклонился он перед Генрихом. Роб всегда был таким, для него обязательно было соблюсти все формальности. Да и хоть они продолжали дружить, между ними чувствовалась какая-то натянутость из-за Айки. Хотя ни один, ни второй не показывали этого.

— А как я рад! — усмехнулся Ральф и хотел было опять взяться за свое, но быстро прикусил язык, стоило Генриху шикнуть на него. Он склонил голову ещё ниже Роберта и попятился, прячась от взора хозяина.

— Проходи, Роб, ни к чему эти формальности, — приветствовал друга Генри. — Ты же знаешь, в моем доме всегда тебе рады. Хочешь отдохнуть с дороги, или приказать подать обед сразу?

— Пожалуй, не откажусь от обеда — очень проголодался в дороге, — с мягкой улыбкой согласился Роб. Он так и не стал жрецом, а последовал путем отца, однако на его белоснежной одежде всегда красовалось золотое солнце — знак богини жизни Индры. Ральф всегда начинал шипеть, когда видел его, хотя это никак не влияло на его сущность. Вот и сейчас он оскалился, и они с Робом обменялись нелестными взглядами.

— Пойдем, расскажешь, как дела дома. — Генрих пригласил Роба пройти вместе с ним в королевскую столовую. — Слышал, что все не очень благополучно.

— Да, но есть и хорошие вести, — сказал Роб и, потеряв интерес к демону, улыбнулся Генри. — В семье Зарийских ожидается пополнение в скором времени.

— Ах, Ева, а в письме даже словом не обмолвилась!

***

После ужина Айка распрощалась с королем, ссылаясь на встречу со своим главным генералом войск. Она не лукавила, и действительно встретилась с высоким Диего — вожаком оборотней, что были ее личной охранной гвардией.

— Королева, — поприветствовал Диего Айку, уже давно учуяв ее запах, но дождался, когда она сама к нему подойдёт. Добрый взгляд голубых глаз опустился перед королевой, стоило ей встать напротив. — Что-то случилось? Не часто ваш лик озаряет солдат в этих грязных казармах.

— Хочешь сказать, что слуги плохо работают? — Диего засмеялся, обнажая белые заострённые нечеловеческие клыки. Айка сняла свою улыбку, переходя сразу к делу: — Но ты прав, кое-что всё-таки случилось. Летарт выступил в открытую войну с Люцием. Кажется, второй был инициатором.

— И что? — вполне резонный вопрос от того, кому родина дороже всего.

— Его величество Генрих решил, что мы должны вмешаться. — На этих словах Диего вновь спрятал глаза, которыми заинтересованно осматривал до этого королеву. И этот жест не утаился от Айки. — Говори, я же вижу, что тебе что-то не нравится.

— Моя королева, у нас прекрасное королевство, которое не знало войн… Не без сил ваших покойных отца и матушки. — Хоть оборотень и старался говорить сдержанно, не забывая о своем положении, на последних словах он всё-таки акцентировал свое внимание, что Айке было непонятно. Ещё велика была боль от их кончины, но сомнение в свое сердце она никому не позволит сеять.

— Ты смеешь оспаривать решения своего короля и королевы? — И лишь громким словом, она знала, можно было приструнить волка, что мог разбушеваться внутри мужчины. Голубые глаза только-только стали превращаться в медового оттенка звериные глаза, но теперь уже будучи ткнутым в свое положение, Диего ниже опустил голову.

— Я лишь сказал то, о чем переживаю, — спокойно сказал вожак. — Готовы ли мы к войне?

— Его величество уже нашел пути к тому, чтобы избежать войну. — И имя мужа перед другими Айка никогда не пыталась запачкать. Только отбелить и помогать, чтобы чужак Генрих, к которому изначально мало было доверия, и дело не только в родословной, стал не просто славным королем, но и великим для серийцев. Три года — малый срок, но все шло именно к этому. — Не думай, что король рвется бросить своих неподготовленных поданных на верную гибель. К тебе, Диего, я пришла без его приказа. Я рассчитываю на любые исходы, и хочу, чтобы армия Серии просто была готова.

Диего поднял глаза на свою королеву. Он не доверял этому решению, ему не нравилось это, что он и показывал. Потому Айка его любила: он не боялся показывать свои мысли, никогда не лизал чей-то зад. Он оборотень. Волк. Но не собака.

— Вы хотите, чтобы я без ведома короля готовил армию? — на всякий случай уточнил он.

— Не совсем. Подготовка армии будет только после решения Генриха. Но я прошу тебя, Диего, чтобы ты проверил армию. Всю. С ног до головы. Узнал все нюансы, все минусы, все наши бреши, связался со своими собратьями… Если войны не будет, на что я очень надеюсь, мы не должны забывать, что мир не вечен. Сейчас в Серии прекрасно всё. Кроме военной мощи. И пора это исправить.

— Как прикажете, королева! — Ну, хоть в чем-то Диего был согласен и, резко выпрямившись перед ней, он низко опустил голову, и длинные черные волосы спали с его плеч.

— Я доложу о своем приказе королю, — кивнула ему Айка, — буду ждать твоего отчета.

На невысоких каблуках Айка повернулась к вожаку спиной и медленно прошествовала из казарм, обдумывая свое решение. Надеялась, что она не поторопилась с этим, но была уверена, что мощь армии действительно пора было поднимать.

Её дела в этот вечер не были законченны. Вместо того, чтобы подняться в свои покои, она свернула в крыло для прислуги, где имели комнаты жители замка, работающие непосредственно в нём. Как правило, это были дети, одинокие мужчины и женщины, вдовцы или вдовы — те, кто не имел семьи, что служили тут еще родителям Айки. Сейчас, идя вдоль комнат, слушая приветствия и смотря на затылки склоняющих головы, Айка добрым словом вспоминала родителей. Для неё они ушли слишком рано. Пусть и прививали в ней умение править с рождения, всё-таки было ощущение, что знаний они не успели ей дать. Их порой так не хватало…

Пройдя в одну из самых дальних комнат, которая никому не принадлежала, Айка постучала три раза и только после этого вошла. Но внутри, как оказалось, кто-то жил, хоть и не на постоянной основе. Выдержанная в строгом стиле комната выглядела побогаче других, о чем говорили ткани, занавески, постельное белье… Здесь был шкаф, тумба и туалетный столик помимо кровати. На столике ничего толком не было, а рядом с ним стояла темная фигура. Свет не горел, но Айка поторопилась исправить это. Прошептав молитву света, она в своей руке зажгла приятный голубоватый шарик и с ним подошла к присутствующему в комнате.

— Здравствуй, дорогая, — радостно сказала Айка, увидев в свете лицо своей подруги. Она так же была счастлива её видеть и, обменявшись объятиями, обе прошли к кровати. — Как давно тебя не было, уже боялась, тебя поймали.

— В замке было самое настоящее восстание, — заговорила собеседница еле слышным шепотом. — Я не могла уйти до тех пор, пока не узнала о конце.

— И какой же конец? — Подпорченное шрамами лицо собеседницы отвернулось от света, и лишь по плавно опускающимся плечам Айка поняла, что подруга тяжело вздохнула. — В принципе, о войне я уже знаю.

— Вильгельм и не скрывает, что он развязал войну, но, Айка, это самый настоящий кошмар! Король просто обезумел, с каждым сезоном, такое ощущение, что ему только хуже. Те, кто не восстают против него, просто боятся, а те, кто восстали…

Значит, восстание то было подавлено. В принципе, это не удивительно. Если бы Вильгельм умер, об этом знали все.

— Смертная казнь?

— Издевательство. Причем не только над преступниками, но и над их семьями. — Голос подруги дрожал, а привыкшая видеть её более стойкой, Айка лишь могла поразиться тому, что пришлось там пережить. И стоило её ладони лечь на плечо собеседницы, как та резко к ней развернулась, и Айка прочитала в её взгляде неописуемый ужас. — Всех уличенных в заговоре он приказал избить на разных улицах, чтобы даже те, кто не хотел и не мог прийти на казнь, слышал крики убиенных. Кто выжил, четвертовали, а останки отправили домой. Но не это страшное. У половины из заговорщиков казнили и членов семьи. Детей и младенцев заставляли вешать на входе в доме — как показатель, что тут жила или живет семья заговорщиков.

От подобных известий у Айки просто кровь в жилах стыла. И решение Генриха о том, что это немедленно нужно прекращать, в ней только укрепилась, но не из-за войны… Нужно было уже что-то решать с Вильгельмом, потому что:..

— В этих заговорщиках он увидел шпионов Люция. — Теперь всё встало на свои места. И даже причина этого неожиданного вызова на войну соседнего королевства стала белее белого. Если бы только те, кто не боялся Вильгельма, не начали дебош в замке, как знать, может, до короля бы не дошла эта безумная мысль. — Отправил королю Люция конверт с трупами крыс, объявив тем самым войну… Ты же понимаешь, как ни умоляй короля Феликса, такого оскорбления он просто не простит…

Это был еще очень долгий разговоров, после которого Айка выходила из комнаты в холодном поту. Убедившись, что её никто не увидел, она распрощалась с подругой и направилась к мужу. Но сможет ли она сейчас это всё пересказать или ей нужно будет время до завтра? Хотя на всякий случай прочитает пару молитв, защищающие от дурных снов.

Пусть король и королева делили одну комнату и одно ложе, Генрих ни разу не притронулся к Айке в сексуальном подтексте. Обычно Айка приходила раньше, но в этот раз Генри пришлось ждать ее. Он и здесь сидел за столом с бумагами и придумывал, что же напишет правителю Люция. Как и обещал, он не отправит письмо без ведома Айки, но текст решил подготовить уже сейчас. Несколько листов были скомканы и брошены в урну, а Генриху все не нравилось, что у него выходило. То слишком нагло напишет, то, наоборот, чересчур мягко. Благо Ральфу с самого начала было строго настрого запрещено посещать царские покои супругов, Генри даже подозревал, что Айка поставила молитвами защиту от него на комнату, но сейчас это было только на пользу: никто не отвлекал.

«Дорогой Феликс…» Зачеркнул. «Ваше Величество Феликс, спешу узнать, как Ваше благополучие? Ввиду сложившейся неблагоприятной ситуации с королевством Летарт переживаю, как это отразится на соседях, таких, как мы с Вами. Я не так давно взошел на престол и не так опытен, как Вы, но мне хочется верить, что между нашими королевствами останется крепкая дружба, как при ныне покойных короле Саймане и королеве Каролине. Смею просить об очной встрече, дабы обсудить действия, направленные против Летарта. С уважением, король Генрих Бартоломью».

Прочитав строчки ещё раз, Генри недовольно скомкал и эту бумажку, а затем швырнул к остальному мусору как раз в тот момент, когда двери отворились. Он промахнулся, поэтому бумажка упала к ногам Айки, из-за чего Генрих состроил ещё более недовольную физиономию.

— Ты поздно, — зачем-то сказал очевидное Генри. Он заметил необычную бледность на лице супруги, но по этому поводу решил промолчать. Если случилось что-то серьезное, она сама расскажет.

Айка опустилась к бумажке и вопросительно взглянула на Генриха, спрашивая разрешение прочитать. Получив незаметный кивок, она открыла и бегло пробежала по строкам. А потом скосила глаза на кучку бумаг вокруг стола.

— Дурные вести, Генри. Из самого замка. — Она прошла к его столу, но чтобы выбросить бумагу в урну, и только после этого вернулась к шкафу у входа и разделась, чтобы сменить одеяния на ночные. И пока это делала, пересказала слова своей шпионки. Говорила она медленно, будто всё пропускала через себя вновь, но чем больше — раздражалась, гневалась. Ей было противно, омерзительно, что такой человек вообще существует.

Когда она накинула на свои плечи полупрозрачное платье белоснежного цвета, через которое просвечивалось не менее белоснежное бельё, Айка уже просто ходила по покоям и нервно теребила пряди своих волос.

— Генрих, это уже не просто прихоти, это пик его безумия! Я сначала не понимала, почему он до сих пор жив, теперь знаю: его просто боятся. И будут бояться еще много лет, пока трупы детей подвешены на двери каждого дома! — тараторила она. И чем больше говорила, чем больше гневалась, тем крепче в ней росла уверенность. В том, что надо сделать, что надо это что-то сделать немедленно. Когда, казалось, она успокоилась, Айка резко подошла к столу Генри и, положив перед ним чистый лист пергамента, наклонилась к нему и решительно заглянула в глаза: — Не юли, не прикрывай своего отца. Ты — король Летарта, а твой отец сейчас просто заменяет тебя, пусть для многих он продолжает считаться королем. Пиши его величеству Феликсу всё как есть — ты не хочешь войны на родине, что на вашей встрече будет решаться вопрос об уходе от войны. — Говорила Айка резко, может, даже слишком, но сейчас она пыталась помочь. Видела, как трудно Генриху давалось это письмо, и так как откладывать при таких обстоятельствах было нельзя, королева планировала решить все до восхода луны. — Не пиши как принц. Пиши как король, который защищает свой народ.

— Ты права: я король не только Серии, но и Летарта, — кивнул Генрих. Благодаря Айке в нем появилась эта уверенность, и ее рассказ и Генри заставил пойти на решительные меры незамедлительно. Феликс — не безумец, с которым нужно вести осторожный диалог, иначе любое неверное слово могло оказаться последним. Генриху даже дерзость была простительна в силу его возраста, чем он и решил воспользоваться. Он вновь взялся за перо и под пристальным взглядом Айки написал:

«Ваше Величество Феликс, требую незамедлительно прекратить агрессию в сторону моего королевства! Предлагаю очную встречу, дабы решить этот вопрос, на пока ещё нейтральной территории — королевство Серия. Даю свое слово, что ни Вам, ни Вашим послам не будет грозить опасность в моем доме. Война — это крах для всех государств и бесчисленные жертвы простого народа. Я надеюсь, мы сможем найти мирное решение возникших проблем и избежать ненужных смертей. С уважением, король Летарта и Серии, Генрих Бартоломью".

— Не слишком? — поинтересовался он у Айки, протягивая письмо. — Я также написал Элиасу Симонсу. Нисколько не сомневаюсь, что Диего — хороший военачальник, но просто хорошего нам недостаточно, если все же дойдет до войны. Нам нужен лучший.

— Мне нравится твоя идея, — сказала Айка, мягко забирая перо у Генри и зачеркивая первое предложение, написав вместо этого: «Ваше Величество Фелис, прошу Вас не начинать атакующие действия в сторону королевства Летарта». — Мне сказали, что Вильгельм прислал письмо с дохлыми крысами Феликсу. Не думаю, что с нашей стороны после такого уместно что-то требовать, как считаешь?

Но всё остальное письмо она одобрила. Шепнув в макушку короля «Молодец, милый», она коснулась его плеча, перечитала строки вновь. Нет, оно было замечательными.

— Возвращаюсь к теме об профессоре Симонсе. Он будет почетным гостем в замке. Тем более я попросила Диего осмотреть нашу армию, найти бреши в ней. Опыт Элиаса будет незаменим в этом. Как считаешь, они найдут общий язык?

И без этого можно было бы, но когда мужчинам есть что обсудить, это намного упрощает их сговорчивость. Вспоминая профессора, с которым, честно, не особо имела дело, потому что на его практику ходила не так часто, но познакомилась с его боевым прошлым, и было бы чудесно, если он примкнет к армии Серии, а не будет перехвачен в армию Люция. Лишь бы они не опоздали.

— Кстати… — Не хотела поднимать эту тему, но так было любопытно… Всегда любопытно, когда он приезжал в замок. Айкка повернулась к королю спиной и прошествовала к кровати, чтобы тот не смел ничего читать в её лице при следующем вопросе: — Как там родители Скайфорда поживают? — Ага, как же… Не особо-то она интересовалась семьёй Роберта, об этом все знали.

Генрих начал переписывать письмо с исправлениями Айки, но на этом вопросе остановился. Он повернул голову к ней, но та его слишком хорошо знала, чтобы вовремя скрыть от внимательного взгляда свои чувства. Но и он ее хорошо изучил за все время. Лёгкая улыбка отразилась на его лице, когда он вернулся к письму.

— У Скайфордов все хорошо. Несмотря на тяжёлую ситуацию в столице, дела их идут в гору, а богатства приумножаются. В этом немалая заслуга Роба, уж очень хорошо у него язык подвешен после учебы на жреческом, — рассказал Генрих. — Он торгует не только активами семьи, но и своим красивым лицом в купе с благословениями. Интересно, кто его этому научил? — лукаво бросил он, заканчивая с письмом.

Отложив до завтра все дела, Генрих потянулся так, что даже хрустнула пара косточек. Сидячая работа доводила его, он уже соскучился по тренировкам. Поднявшись, он тоже прошел к шкафу и закинул туда рубаху, оставаясь в свободных штанах, в который и собирался спать. После чего улёгся на свою сторону кровати, прикрываясь одеялом.

— Знаешь, я не буду против, если ты захочешь с ним повидаться, — тихо произнес Генри, поворачиваясь спиной к Айке. Под «повидаться» он подразумевал не просто встречу бывших любовников. Он не мог и не хотел дать Айке то, что она хотела бы как женщина: любви и удовлетворения, так называемого, супружеского долга. Генрих испытывал к ней самые теплые чувства, но лишь дружеские, как к верному союзнику. Одна была лишь просьба к ней, чтобы никто не узнал, но думал, что напоминать Айке об этом необязательно.

— А я тебе уже сотый раз говорю, — тоном мамочки сказала королева, доставая из-под подушки книгу. Ткнув Генриха, чтобы тот задул свечи, Айка вновь заставила руку светиться, но так, чтобы королю не мешать светом. Она приняла сидячее положение, облокотилась на огромную кучу мягких подушек и принялась водить взглядом по строчкам, хотя мыслями всё равно была с Генрихом, — чем меньше он меня видит, тем быстрее мы друг друга забываем. У него еще вся жизнь впереди. Найдет хорошенькую жену, заведет ребенка… Зачем ему собой мешать?

Айка говорила всё тише и тише, переходя на шепот, но не от страха, что их разговор кто-нибудь мог услышать. Просто говорить это было больно. Она скучала по нему, её грызла совесть, и чем сильнее грызла, тем больше Айка запрещала себе показываться перед Робертом.

— Да и вообще, — фыркнула королева. — Я тебя о родителях спрашивала, а не о нём. Не забудь завтра отправить две копии письма на случай, если его перехватят, либо гонец попадет в беду. Нам такие проблемы не нужны. — Айка скосила глаза на обнаженную спину Генриха, но тут же от неё отвернулась. Она не смогла прочитать его слова между строк, но как же он был прав. Айке так не хватало быть любимой, быть обожаемой, как она привыкла. Ей не хватало любви, секса, чувства, что сердце в чьих-то руках, но всё равно там, где безопасно. Но всё же было, за что она мысленно благодарила Генриха. За нежность. Он был к ней очень нежен, порой, Айка даже видела (хотела видеть?) больше братскую заботу. И за такие мелочи она благодарила его тоже мелочами, незаметными, но надеялась, что нужными.

Молитвами.

На крепкий сон, на доброе сновидение; на благодатную охоту, на ровную дорогу; на ясность ума во время собраний… Такие разные мелочи, порой, которые могли изменить целый день. Как и сейчас, пока Генрих лежал к ней спиной, она прикрыла глаза и помолилась, чтобы королю пришел самый добрый сон. Чтобы не снилось ему королевство под покровительством Вильгельма, чтобы не снился сам Вильгельм; чтобы не витала во сне Риз, чтобы не промелькала в голове академия. Либо его славное правление, либо его добрые воспоминания о детстве с Евой и Винсентом.

— Не забуду, — пробормотал Генрих и широко зевнул. По комнате прошёлся ветерок, который задул все свечи, оставляя единственным источником света огонек Айки. Но прежде чем дать сну завладеть собой, сказал: — Он тебя не забыл.

Или она думала, что Роб просто так, по дружбе, так часто приезжал, скучал по Генриху? Может, это было жестоко по отношению к Айке, каждый раз напоминать ей. Но и его мучили те же угрызения совести, что и ее. Он разрушил их, возможно, счастливый союз. Заставил Роберта отойти, чтобы получить силу в виде Серии. Он часто думал, как поступить, когда все закончится. Вернуть ли Серию Айке или присоединить ее к Летарту, как некогда его прадед поступил с Зарией, женившись на местной принцессе и сделав из небольшого государства свою провинцию. В таком случае рано или поздно Айка должна принести ему наследника. Не худший расклад. Но не сегодня, не в ближайшие годы. Сначала ему нужно самому принести мир и покой в свой родной дом. Дети Евы и Винса смогут без опаски ходить по улицам, Роберт женится на своей миловидной соседке… Хотя он рассказывал, кажется, что его младший брат на ней женился. Или всё это уже снилось Генриху?