Империя Демона (СИ)

22. Дар Грот

Часто пришпоривая коня, Айка торопилась и была в нетерпении. Она в мыслях представляла свой триумф, когда первые ноты её голоса коснутся ушей вампиров и те слягут в политую кровью землю. Она не скрывала улыбки во время поездки, не видя, как подле её коня со всех сторон бегут десяток оборотней. Кто в облике вервольфа, кто как волк. Среди них был и Чиж, славившийся в стае острым не по его годам нюхом. Он и вёл королеву по мертвецкому смраду. Позади шел и конный отряд генерала. Имеющие в своем снаряжении всё, от мечей до пик, они гордо восседали на белоснежных лошадях, под стать волосам жителей Серии, не имея в глазах ни страха, ни сомнений.

Так небольшая группа двигалась к когда-то процветающей и обещающей стать маленьким городом деревне Северная Суна, не просто так названной в честь богини. Имеющая удачное расположение, окруженная горами, полями и лесами, деревня славилась самыми лучшими видами и богатыми урожаями. Будь она немного больше, успей она разрастись, большой доход продуктами приносила бы именно она. Сюда мечтали переезжать; здесь любили заключать браки. Да и сама деревня была красива, миролюбива и спокойна. Но, увы, пройдёт не один год прежде, чем она вновь наберет свою славу.

Не успев подойти к ржаным полям Суны, Айка и сама стала чувствовать смрад гнилой плоти. И дело даже не в вампирах, а в трупах, которые наводнили деревню. Некому было их схоронить да сжечь. Обескровленные люди из-за влажного воздуха гнили там, где пали — на земле, в домах, на кроватях. Там же, в спокойной среде, и залечивали раны вампиры. Как и говорил Диего, тут их было немного. Всего лишь отделенная от всей армии группа, решившая не идти на верную гибель в своем состоянии.

Туда и держала путь Айка.

Чиж замедлился, а вперед него вышли старшие собратья, водя носом по ветру. Считали врагов. И по решительному оскалу было ясно, что пришедшая группа справится с этой напастью без проблем, учитывая, какая сила была в руках королевы.

Не отставая ни на шаг от Айки, скакал Роберт. В отличие от остальных он не разделял уверенности в полной победе. Он нисколько не принижал способностей оборотней, новой стражи и Айки, но не думал, что все пройдет слишком гладко. Поэтому и поехал с ними, чтобы вовремя остановить, если придется, но, конечно, рассчитывал, что до этого не дойдет.

— Мы торопимся, но надо сделать все правильно, — взволнованно произнес Роб. Его ещё беспокоило, что вампиры могли отрезать им путь назад, если они задержатся, но идею проверить молитву Грот прежде, чем использовать ее на большом количестве тварей, он поддерживал. — Если что-то пойдет не по плану, просто откинем вампиров, как в Близнеце. Ты согласна? Конечно, надеюсь, что все пройдет хорошо.

Поморщив нос от смрада, идущего со стороны деревни, Роберт опять посмотрел туда. Даже после победы над вампирами им предстояла большая работа по восстановлению погибших деревень и городов. Ему хватило один раз увидеть мертвые земли вокруг храма Грот, и он не хотел, чтобы Серия превратилась в нечто подобное целиком.

— Я тоже на это надеюсь, — уверенно заявила Айка, приказывая коню подойти ближе к Роберту, чтобы им не приходилось перекрикивать топот копыт и рычание волков. — Я даже уверена в этом. Но не переживай, если что-то пойдет не по плану, в битву я идти не собираюсь.

Именно потому она и взяла с собой людей. Айка была уверена, что всё пройдет хорошо; она верила в Грот; верила, что за такую бешеную цену нельзя было обмануть! Но плох правитель, который не способен предугадать все ходы. Потому с ней люди, потому она идет в мелкую деревеньку.

— Или ты боишься? — Настроение из-за излишней уверенности у Айки было хорошее, что выражалось в её желании беззлобно поддеть своего спутника. — Не волнуйся. Я смогу тебя защитить. А когда вернемся в замок, накормлю сытным ужином, укутаю в кроватке одеялом и расскажу на ночь сказку.

И те слова были еще одной причиной подойти к нему так близко. Могли услышать оборотни, но не люди. Но те не были сплетниками. Да и больше приняли слова за издевательство, а не за действительно какой-то намек.

— Ради того, чтобы ваше величество лично поухаживало за мной, я готов и испугаться, — усмехнулся Роберт. Ее настроение заражало. Может, он и правда излишне беспокоится? У них в руках самое сильное оружие — молитва, а Айка — могущественная жрица. К тому же, Роб всегда будет на страже, так что ничего непоправимого не случится.

Выдохнув, Роберт опять устремил взгляд вдаль, на деревню. Скоро весь этот кошмар закончится. Генрих вернётся в мирное королевство, увидит, как хорошо справляются без него, и спокойно передаст все дела здесь Айке, освобождая от брачной клятвы. Больше всего Робу хотелось верить именно в такой исход событий. Если они справятся — а они справятся, по-другому и быть не может — у него появится шанс убедить Генри вернуть ему возлюбленную.

— Уже совсем близко, — произнес Роб, заметив небольшие домики вдалеке, и сосредоточился. Предастся мечтаниям, когда дело будет сделано. Он вытянул руку в сторону, обхватил кисть Айки и слегка сжал, желая поддержать. И плевать, что скажут другие, если заметят. — Я рядом, если что.

— Уже испугался? — усмехнулась Айка. — Тогда я, так уж и быть, за тобой поухаживаю.

Она тоже не боялась взглядов, хотя и понимала, что никто не должен знать об отношениях королевы и Роберта… До тех пор, пока Генрих не отойдет от трона, чтобы не ползли слухи, будто Роберт был в заговоре с королевой, и все это было специально.

Но Айка не собиралась Роберта принижать или оскорблять сейчас своим словом, что она показала, опустив свою ладонь поверх его руки, сжимая в его манере. Она тоже будет рядом с ним.

Но тут резко мимо коней молнией пролетели два оборотня, а за ними и группа — они не просто учуяли врага, но и ощутили, как тот начал свою охоту.

— Здесь, — стала вмиг серьёзнее Айка и погнала лошадь вперед. Не на рожон, сначала увидеть вампиров, начать молиться, и посмотреть на дальность слова; сработает ли оно на всех или тех, кто будет его слышать — этот бой просто показательный. В нём Айка должна была по-всякому опробовать дар Грот.

Поняв, что они обнаружены, вампиры и сами перестали скрываться и выбрались из домов — в окна, в стены, ломая уже ветхие, неухоженные и горелые.

— Вперед! — скомандовала королева и людям.

Роберт не отставал от Айки, но давал ей пространство, чтобы она могла испробовать силы молитвы и ни на что не отвлекаться. Просто как и обещал, был поблизости, в любой момент готовый прикрыть спину.

Отряд стражи встал на защиту своей королевы и ее спутника, выполнив круговое построение. Воины скакали вперёд в темпе, который задала Айка, и вся группа стремительно приближалась к деревне, где оборотни местами уже вступили в схватки с кровными врагами. Вампиры в этом месте были не то чтобы ослаблены, но по силе точно не могли сравниться с сытыми товарищами. А тем, кто побывал в самом пекле в Близнецах, эта схватка казалась совсем неравной. Тот же Чиж с лёгкостью отмахивался от вампиров. Но кровопийц не убивали, оставляя их на растерзание королеве.

У Роберта были обширные познания даже в темных богах, но молитву, что запела Айка, он не знал. Он старался прислушиваться к словам, к темпу и к интонации, но в какой-то момент понял, что не понимает смысла, да и самих слов разобрать не может. Что ещё более удивительно, аура, которая должна была нести смерть, не показалась ему угнетающей. Если вспомнить тот единственный раз, когда он столкнулся с темным ритуалом, атмосфера сейчас разительно отличалась. Потому что темную молитву исполняет светлая жрица? Роб отвлекся от битвы, что происходила впереди, чтобы искоса взглянуть на Айку. Польется ли свет от ее голоса или окутает тьма?

Айка запела, но тут, как обычно, не с первых слов началось действие магии. И даже не с третьих строк. Айка сконцентрировалась на словах, нахмурилась, остановила коня и запела громче, но эффекта не было — люди бросались помогать оборотням, на первых накидывались, как на куски мяса, а вторым ломали спины, сжимая в объятиях. Поляна наполнилась криком боли одновременно с боевыми кличами бравых солдат, но ничего не происходило!

Это была длинная песня, длинный двенадцатистрочный стих, каждую строку которого нужно было спеть по нотам, точно и без ошибок. И была минута, когда Айка, взглянув на Роберта с сомнениями, ведь богиня её, кажется, обманула, хотела было прервать, начать заново, думая, что она где-то сделала ошибку. Никогда еще слово богов, их песни не были бездейственными с первых строк.

— Ваше величество!

— Ваше величество!

Кричали бравые солдаты. Они видели, что Айка стоит на месте, поет, но ничего не происходит. Они одолеют эту группу, но без жертв тогда точно не уйдут, если так и продолжится!

— Прочь, нечестивый! — вскрикнул Роберт и вознес руку, пальцами лишь успевая сделать пару движений, и в этот миг бросившийся на королеву вампир отлетел обратно, в пасть подбежавшему Чижу. Роберт исполнял свой долг — он следил за благополучием королевы, но видел, что что-то не то…

Однако…

— Comtym" io uru si lia say lu Grot!

С последним словом из рта Айки вышла магическая волна, в секунду облетевшая вокруг, словно взорвалась от страшного имени злой богини.

И все стало тихо.

Вампиры все, как один, упали замертво, вместе с детьми Морро. Айка сначала не поняла, а люди взорвались радостными криками в честь королевы, пока не огляделись, не видя и не слыша таких же радостных оборотней, а после с трепещущим ужасом замолкли.

А Айка… распахнув глаза, с ужасом осматривала дороги деревни, на которых вместе с неубиваемыми вампирами были забраны жизни и неубиваемых оборотней. Забраны её рукой. Её голосом.

— Грот забрала… всех, — тихо произнес Роберт, с не меньшим ужасом, чем остальные, смотря на бесчувственное тело волка, который только что помог защитить королеву.

Он огляделся, пытаясь определить, что же за молитва была произнесена. Пали только вампиры и оборотни, люди остались все целы. Убивает любых нелюдей? Или только те расы, которые считаются нечистью? В любом случае, Роб не хотел проверять и когда-либо ещё слышать эту песню.

Среди воинов пробежался взволнованный ропот. Они перешептывались, предполагая, что Айка могла что-то напутать, из-за чего случилась такая трагедия. Уловив краем уха их речи, Роберт очнулся. Айка! Ей сейчас должно быть особенно тяжело. Ее устами были отняты жизни дорогих подчинённых, а он знал, насколько она любит свой народ, будь то люди или оборотни.

— Возвращаемся! — скомандовал Роб, чтобы у вояк не было времени трепать языками, а у Айки — на самобичевание. Благо лошадей сохранилось предостаточно, чтобы хватило всем всадникам. Кому-то пришлось сесть по двое, и Роберт подвёл коня близко к Айке, перетягивая ее в свое седло, чтобы уступить ее лошадь более тяжёлому стражнику. — Айка, нам нужно вернуться. Молитва сработала, но…

Цена была слишком велика. Это все понимали.

— Айка, слышишь меня? — тряхнул он ее, потому что она никак не реагировала. — Будем защищать город привычными способами. Сколько сможем. Вместе мы справимся. Поэтому нужно спешить.

Но она его не слышала. Она смотрела на оборотней, на молодого волчару у ног лошади, на старого друга Диего у дома. Ничего не подозревающий Роберт не успел её перехватить — Айка спрыгнула с лошади и подбежала сначала к одному оборотню, словно еще молясь, что он жив, но…

— Бутаске? Шигу? Чиж? Очнись.

Но они были мертвы. Даже не подозревали о своей смерти. Просто упали. Как упала и сама королева. Боги, как она взглянет в глаза Диего?! Она убила своим голосом подчиненных! Не только его, но и своих! Которые ей готовы были служить до последней капли крови, а в итоге были преданы самой Айкой, пусть и не по своей воле.

— Почему? — прохрипела Айка, никак не отойдя от ужаса. — Это нечестно! Оборотни не бессмертны! Этого не должно было!.. Грот, ты обманщица! — последнее крикнула она, возведя взгляд к небу и с ненавистью в глазах смахнула слезы с щеки. — Как ты обманула меня, так и я это сделаю с тобой! Мы не договаривались так!

— Айка! — Роберт повысил свой голос и встал перед ней.

И только сейчас, когда ужас сменила ярость, но уже не такая слепая, Айка сфокусировала свой взгляд на Роберте. Он… он что-то говорил про возвращение. Им нужно вернуться, нужно начать все сначала, подготовиться, ведь все ею было брошено на эту проклятую молитву! О том, как ей все-таки можно воспользоваться, Айка не думала, по крайней мере, не в таком состоянии. Ее обуревала злость и обида на божество, горечь за утрату хороших людей, что пали в битве, и оборотней, которые умерли просто так.

— Я в порядке… — чуть хрипло сказала она Роберту.

Нехорошо было королеве вот так стоять на коленях возле трупа, когда на неё смотрели её же люди, но то был первый порыв. Сейчас её порыв был своими же зубами рвать каждого, кто осмелился покуситься на спокойствие её народа; из-за которых она сейчас совершила самую большую ошибку в её жизни. И когда она поднялась с помощью ладони Роберта, на него она уже взглянула глазами воительницы, готовый бросаться в бой.

— Мы со всем справимся, — повторил Роберт, желая вселить уверенность. Больше в себя, конечно, чем в Айку, потому что в ее глазах уже горел огонь. Однако нельзя было дать ей совершить какую-нибудь глупость, и он крепче сжал ее ладонь, уводя с этого страшного места.

Роб помог Айке забраться на своего коня, затем запрыгнул сам и направил обратно к столице. Они правильно сделали, что сначала решили проверить молитву в действии, а не слепо поверили темной богине. Коварный обман, достойный Тали. Не зря эти две богини появились на свет одновременно.

Роб не чувствовал того, что сейчас терзало Айку, но его сердце болело за нее, поэтому он крепче сжимал ее в объятиях, ускоряя шаг коня. Уцелевшие члены отряда молча скакали позади. Им нужно было спешить. Солнце все ещё стояло высоко в небе, и в свете дня вампиры были менее подвижны, поэтому у них ещё было время, чтобы подготовиться к осаде. А потом молиться, чтобы Генрих вернулся раньше, чем у них закончатся силы.

***

— Даже в спокойные времена я тут редко бываю, — сказал Диего, провожая Лину на кухню своего скромного жилища. Черт знает, сколько ему пришлось уговаривать её прийти сюда. Точнее, пожить здесь. И не просто на правах альфа-девушки. Он понимал, что приглашать её «жить к себе» — слишком скорый шаг. Но он заверил, что чаще всего ночует в казармах или в лесу. — Так что вот… Тут тарелки, чашки… Все в пыли и паутине…

И это не шутка. Тут правда было очень пыльно, что подтверждало слова Диего о его редком пребывании здесь, хотя, казалось бы, должен был находиться чаще. Домишко его находился в центре Лунной улицы — эту улицу еще славный король Сайман сделал улицей оборотней, а в центре — понятное дело, был дом вожака. Но тут в основном старики на пенсии да женщины с детьми, оттого и следить ни за кем не нужно — парни-вояки являлись главной головной болью Диего.

Но все-таки его дом был очень уютным. Коврики почти повсюду, светлые, пусть и пыльные шторки, несколько подсвечников, благодаря которым вечером можно сделать помещение очень светлым. В его комнате, куда он сопроводил Лину, было еще приятнее, хоть и теснее. Кровать на одно место, шкура белого медведя на полу (интересно, сам завалил?) и… вся стена в картинах. Картинах его жизни. Вон портрет, где Диего на вид пять лет. Он стоял и широко улыбался, стоя перед ногами славного Саймана. Вот он позирует на фоне леса с Заком уже в юности. А вон на маленькой картине Диего с младенцем на руках — наверное, сама Айка. А около входной двери была самая большая картина. Две висящие друг под другом, но почти что копии. Почему почти? На одной Диего в большой толпе мужчин, хоть и был он в центре, все-таки его темная голова не очень выделялась. А вот на картине ниже все те же самые пейзажи, также расположенные лица… точнее морды. Столько же оборотней, но уже каждый в своей ипостаси.

И эта стена с картинами прошлого делала комнату Диего особенно уютной. Видя, как Лина задержалась взглядом на картинах, он немного смущенно сказал:

— Жизнь людей для нас коротка. Да и жизнь бойца не так длинна, как бы хотелось. Мне нравится осознавать, что в наше время можно запечатлеть любой момент своей жизни. Самый счастливый… Пусть для этого и нужно просидеть неподвижным пять часов.

— У меня никогда не было картин. В ордене были портреты только главных охотников, а нам такое было непозволительно, — зачем-то рассказала Лина. Она задумчиво провела подушечками пальцев по изображению Диего в его волчьей форме, размышляя, появится ли однажды ее портрет в этой комнате, чтобы Диего мог вспоминать о ней. Хотя с чего бы это? Они ведь не муж и жена, пусть он и пригласил ее пожить у себя, но это лишь на то время, пока у нее нет денег, чтобы снять комнату самой, ведь так? Или все же это что-то большее? Она мотнула головой, чтобы отогнать дурные мысли, и убрала руку от картины, пряча ее за спиной. — Ты такой забавный здесь. Это Зак рядом с тобой? — кивнула она на картину с двумя юношами и широко улыбнулась.

Ей здесь нравилось, хотя видно, что в доме, если когда-то и была женщина, то очень давно. Хотя это вообще маловероятно, судя по тому, что кровать на одного. Она бросила взгляд на этот предмет мебели, который чем-то напомнил ее койку в монастыре, и подумала, что вдвоем тут будет трудно уместиться. Ее щеки вспыхнули, когда она поняла, о чем думает, и поспешила отвернуться.

— У тебя тут здорово, хотя работы много предстоит. Признайся, ты позвал меня, чтобы я сделала уборку? — засмеялась Лина. Она прошла вглубь комнаты, положила сумку со своими вещами и прислонила меч к шкафу. Бросила ещё один недовольный взгляд на кровать, будто это она была виновата, что заставила думать ее о странных вещах. Но к Диего вновь обратилась с улыбкой. — Повезло, что мне пока нельзя сильно напрягать руку, о тренировках можно забыть ещё на пару дней, так что есть свободное время.

Первым делом Диего хотел пошутить, что именно для уборки она здесь — нужно же чем-то отрабатывать свое пребывание в этом доме. Но невольно его взгляд упал на болезненное место Лины, и лукавый взгляд сменился простым, ласковым наблюдением за тем, как она ведет себя здесь.

— Я не хочу, чтобы ты тут что-то делала. Только если ты сама этого хочешь, но если тебе грязь мешает — я приберу, а самой руку не позволю напрягать. Хотя бы два дня, — честно сказал он. Все-таки люди — очень хрупкие создания.

Но чтобы Лина не обижалась, он опустил голову и ласково боднул её в висок, как это бы сделал в волчьей форме, а после посмотрел на стену с картинами и подошел к ней ближе.

— Да, — кивнул он, указывая взглядом на Зака. — Это он. А это его величество покойный Сайман, — указал он на картину с прошлым королем. — Тут мне двадцать лет, — указал он на картину, на которой ему от силы лет семнадцать. — А это, — подошел он к картинке со стаей, — было сделано, когда в стае было двести пятьдесят семь бойцов. Девять лет назад, кстати.

Он с улыбкой взглянул на картину и с гордостью и как-то загадочно провел пальцами по лицами некоторых волков, и капля грусти появилась в его глазах. Нетрудно было догадаться, на лики кого он сейчас смотрел.

— Иди сюда… — позвал он вдруг Лину и, взяв её за руку, пододвинул к этой картине и её же пальчиком мягко указал на одного оборотня на «человеческой» картине. Высокий, очень высокий, с бородой и длинными бровями, концы которых спадали вниз, человек, точно старик-монах с картинок каких-нибудь приключенческих книг. Его взгляд был хмур, будто выражал все недовольство во время позирования. Но художник умело передал во взгляде старика его глубокую мудрость прожитых лет. — Это Райки, — прошептал тихо Диего.

— Так вот каким он был, — также тихо произнесла Лина, разглядывая мужчину на картине. — Жаль, что мне не удалось познакомиться с ним при жизни. Как думаешь, я бы ему понравилась?

Не в каком-то определенном смысле, а просто как человек. Смогли бы они подружиться? Одобрил бы Райки, как член стаи, что Диего выбрал ее в пару? Он казался умудренным годами стариком, наверняка к его мнению и советам прислушивались.

Девять лет назад было более двухсот пятидесяти бойцов, а сколько сейчас? Лина узнала на картине ещё и Чижа, он был совсем мальчишкой тогда. Ещё несколько оборотней ей были знакомы по таверне. Ей хотелось узнать всех, но скольких на этом изображении уже нет в живых из-за вампиров? А скольких ещё не станет…

— Познакомь меня со всеми, хочу знать хотя бы их имена, — попросила Лина и положила голову на плечо Диего, вглядываясь в лица оборотней. Она запомнит каждого из них. Была у нее такая привычка, досталась от охотников. Ведь для ордена война велась каждый день, и только запоминая имена друг друга, они могли помнить, что охотник когда-то жил, потому что для большинства людей их борьба оставалась незаметной.

Пусть Лина не показывала этого, но она болезненно переживала свой уход из ордена. Быть может, поэтому проецировала свои привычки на стаю, которая, как она надеялась, станет ее новой семьёй. Суна действительно таинственная, ведь ещё совсем недавно Лина ни за что бы не подумала, что ее ждёт такой поворот судьбы. А теперь охотница за нечистью живет в доме вожака оборотней… Звучит как начало плохого анекдота. Или новой удивительной истории. Второй вариант ей нравился больше.

— Хорошо, — кивнул Диего, положив на голову Лины свой подбородок, а после наклонился и зарылся носом в её волосах. — Братья одобрят это.

Они еще больше зауважают рвение Лины познакомиться с каждым из них. Надо бы её еще и вою научить. Точнее, чтобы у неё был свой личный — если вдруг её зовут, она бы знала, что именно её. Как с Риз или многими другими убийцами из ордена Айки. Но у них еще будет на это время. Поскорее бы война только закончилась.

— Райки был вредным стариком, — честно признался Диего и тихо засмеялся, но с добрыми мыслями о старике. — Он был очень гордым и храбрым, но таким вредным. Бубнить любил о прошлых временах и молодежь поучать. Я думаю, вы бы с ним не сошлись характерами, но он бы тебя признал… Нет. Он тебя точно признал.

Иначе бы не бросился тогда спасать Лину ценой своей жизни. Этого достойны лишь люди королевы и короля, но никак не чужаки. Наверное, после слов Диего, Лина и сама до этого догадалась.

Он выпустил Лину из своих объятий и подошел к стене ближе, но неожиданно, переставил картины местами. Места было мало, но со временем стало ясно, что он освобождал место для какой-то средней картины, которая бы висела на уровне глаз. А после вернулся на свое место и, приобняв Лину, отошел назад, как бы примеряя будущий портрет на стене.

— Если я выкрою время через пару дней, — вдруг заговорил он, — сходишь со мной к художнику? Как бы ни сложилась наша жизнь… наши отношения, я бы хотел запечатлеть и нашу с тобой встречу. Ты не будешь против?

Он мог напугать её, ведь весь этот напор — переезд, картина вместе… Могло ведь показаться, что он в любовной области будто где-то торопится, хочет к чему-то прибежать. Но нет… Лина — каким бы ни оказалось будущее, уже являлась прекрасным воспоминанием. И она была достойна висеть на этой стене.

— Не сочти за извращенство, — усмехнулся он тише.

Сердце Лины от этого предложения заколотилось как бешеное, голова шла кругом от того водоворота мыслей, который возник в черепной коробке. Она уставилась на освобожденное место на стене, но продолжала молчать. Не об этом ли она думала чуть раньше? Сама бы ни за что не рискнула предложить, но ей очень хотелось оказаться на этой стене. Остаться в памяти Диего навсегда. Глупая улыбка вылезла на лицо, и как бы она ни старалась, стереть ее не получалось.

— Я не против, — сказала Лина, стараясь придать голосу безразличный тон, но слишком уж счастливо выглядела. Она кашлянула, затем ещё разок, но никак не могла унять своей радости. Как будто ей не портрет предложили нарисовать, а замуж позвали. Но для той, кто в жизни по сути не имел ничего своего, это действительно было нечто особенное. — Мне надо будет красиво одеться? Или как воин с мечом? А какую позу принять?

Округлив глаза, она повернулась к Диего. А вдруг за два дня она так и не придумает, как позировать? Это же так важно! Держать ли Диего под руку или попросить его обнять? А может, он просто хочет стоять рядом без намека на отношения, а она тут вырядится. Хотя было бы во что… Она скосила глаза на свою сумку, где две трети места занимал красный доспех. Вот его точно не наденет, скорее продаст и купит на эти деньги красивое платье. Она никогда не носила их, но для Диего хотелось выглядеть хорошо. Но что-то ей подсказывало, что она скорее купит пару удобных штанов, чем платье. В юбках неудобно драться. И ездить верхом на вервольфе.

— А о каком извраще… — хотела спросить Лина, но догадалась, когда начала произносить, и с ахом прикрыла открывшийся рот ладонью. Конечно, в голову полезли всякие непристойности. Она даже отстранилась от Диего немного, хотя серьезно задумалась над тем, что если надо позировать без одежды, то и над нарядом раздумывать не придется. Отведя взгляд в сторону, она пробормотала: — А Суна разрешает такие вещи?

Диего не мог не засмеяться, но по-доброму, хотя смеялся оборотень долго. Но это было так забавно! Какая Суна? О каком разрешении идёт речь? Когда Лина уже перешла все возможные черты? Но это умилительно.

— Не знаю, что разрешает Суна, а что нет, — отсмеявшись, сказал Диего, — но лично я слушаю, что мне разрешает или нет мое сердце. Разве так не правильнее?

Он посмотрел на Лину, на ее хмурые глазки — обидел смехом? — но вместо слов он лишь улыбнулся и наклонился к ней. Не к губам, а ко лбу, желая запечатлеть на нем свой поцелуй, но… Где-то вдали его чуткий слух уловил вой собрата, да такой мрачный. Вожак не просто замер, но и его глаза наполнились ужасом. На немой вопрос Лины он лишь сказал:

— Что-то с королевой.

Только такой он мог сделать вывод. Он ведь сегодня ждал ее возвращения, знал, куда она и его группа отправились, и доверял своим братьям, что, что бы ни случилось, ее защитят. Но почему сейчас вой брата, который встретил группу с похода, так мрачен?

— Прости, Лина, мне нужно…

И даже полноценно не договорив фразу, Диего выбежал из дома, а в окне сквозь шторы можно было увидеть, как промелькнула спина черного вервольфа.

***

Но все было не так плохо… Айка! Вот она, на коне Роберта. Сначала оборотень подумал, что она ранена, раз не на своей лошади, Но лично на ее теле запаха крови он не увидел. Подождите, а где его группа?

— Как все прошло? — Уже подозревая не самый лучший исход, Диего остановился перед конем Роберта и требовал ответа, но вместо парня, заговорила сама королева:

— Роберт, расскажи всем, как все прошло, — устало сказала она, слезая с лошади. Диего рванул было, чтобы помочь, но замер, когда Айка уже спокойно стояла на земле. — А ты, Диего… Мне нужно с тобой поговорить наедине.

И она повела его в замок, где могла бы рассказать о своём страшном грехе.

***

Времени терять было нельзя, и Роберт в течение получаса собрал всех советников и командиров, чтобы решить, как будут защищаться. Не было только Диего, который ушел с Айкой. Что ж, все правильно. Как бы Роб ни желал поддержать ее, понимал, что обо всем случившемся она должна рассказать вожаку оборотней сама, и в это он не вмешивался. Впрочем, как и не стал уточнять детали для остальных, просто сказал, что то оружие, которое они нашли, не подойдёт, и аргументировал это тем, что оно слишком опасно для своих же и, в первую очередь, для Айки. Зная достаточно много о темных богинях, он не сомневался, что у их молитв есть последствия. Те же жрицы Тали звездных эльфов живут чуть ли не в два раза меньше, чем обычные эльфы.

В общем, всем пришлось принять тот факт, что лёгкой победы не будет, советники и капитаны под руководством опытного генерала Симонса принялись составлять план обороны города.