Избранный

Глава 28 Никсон

Информация, которую мне передала Эмилия, проделала в задней части моего мозга огромную дыру.

Не мой отец, не его сын. Не тот, кем я себя считал. Звучит как раздвоение личности. У Анджело не было ничего на дядю Тони, и это не помогало нынешней ситуации. Совершенно ничего. Он играл в гольф во второй половине дня, пил коньяк ночью, после просматривал документы и ложился спать в одиннадцать каждую чертову ночь.

Чего-то не хватало, но я знал, что самому мне в этом не разобраться. Мне нужна была помощь и план, который, скорее всего, причинит мне неимоверную боль. Но у меня не было другого выхода. Мое будущее — безнадежно. И если я вскоре ничего не предприму, будущее Трейс станет таким же.

Это было труднее, чем я думал. Блин, я бы хотел проснуться, чтобы этот кошмар, наконец, закончился. Неважно, я встряхнул головой. Сколько бы напитков я не выпил, реальность не изменится.

Я собирался идти Ва-банк.

У меня имелся всего один трюк в запасе. Выслушав Эмилию, знал ли я своего отца? Он ни перед чем не остановится, пока не получит контроль над семьей, и сейчас настало время вытащить его задницу в свет.

— Мне нужен дневник твоей бабушки. — сказал я Трейс.

— Что? — Трейс улыбнулась. — Я думала, мы собирались читать его только вместе.

— Так было раньше.

— Раньше? — ее брови изогнулись в вопросе. — До какого момента?

— До настоящего. — я пожал плечами. — Можешь отдать мне его? Я обещаю, что верну, как только смогу.

— Зачем тебе это?

— Я не могу сказать.

— Как долго он будет у тебя?

— Я не могу сказать тебе большего.

— Никсон, — она произнесла мое имя словно ругательство, — что, черт возьми, происходит?

Да ничего… Только ложь, смерть, любовь и трагедии. Забудьте о тв-шоу. Все было намного хуже.

— В этом дневнике есть нужная мне информация, недостающие звенья, мне нужно просто соединить их.

— Как паззл. — она подошла к моей кровати, покусывая нижнюю губу. Я уловил запах ее сладкого парфюма, когда она присела на край кровати.

— Типа того. — я пожал плечами.

— Ладно. — она не смотрела на меня. — Ты можешь взять его…

— Спасибо. — вздохнул я с облегчением.

— Но, — она взглянула на меня, — я хочу кое-что взамен.

— Не знал, что мы вели переговоры. — хмыкнул я. — Чего ты хочешь?

— Я хочу, чтобы ты обнял меня.

Ошеломленный, я уставился на нее.

— Прости, что?

Трейс встала и схватила меня за руки.

— Называй это паранойей, но… я чувствую, что что-то не так. Ты ведешь себя странно.

Я отвернулся, но она схватила меня за подбородок и заставила посмотреть на нее.

— Это плохо, не так ли?

Не в силах лгать, я кивнул головой.

— Да, Трейс. Это плохо.

— Дневник бабушки поможет тебе?

— Это поможет, да. Обещаю, верну его назад и положу на место. Рядом с твоим сердцем.

Она вздрогнула.

— А если это не поможет? Что тогда?

Я бы все испортил, если бы сказал правду. Это должно было случиться так, как я представлял это в своей голове. Я всегда задавался вопросом: каково это, прощаться с любимым человеком, который верил в хэппи энд, зная, что ты никогда больше не почувствуешь тепло его кожи на своей?

Я не хотел этого для нас, но, чтобы спасти ее, я готов пойти на край света, если это защитит ее — я готов бороться за нее. Она может направить пистолет на меня, но я все равно сделаю это. Я бы дрался за нее, пока есть силы… В конце концов, любовь — это когда ты готов отдать абсолютно все, что у тебя есть.

Она стоит всего, что у меня есть.

И сам этот факт заставлял меня улыбаться. Она этого стоила?

Я выдал ей грустную улыбку. Да, черт возьми, она стоит этого.

— Трейс, — я коснулся ее лица, — мне нужно, чтобы ты выслушала меня.

— Никсон, ты пугаешь меня.

— Не бойся. — я поцеловал ее в лоб. — Я прошу довериться мне, ок?

— Ладно.

— Я люблю тебя.

— Никсон, я…

— Я еще не закончил. — я прижал палец к ее губам. — Я умру, лишь бы с тобой все было хорошо, но…

— Но?

Я улыбнулся.

— Но иногда все заканчивается не так, как бы нам хотелось. Иногда наши желания и реальность — две абсолютно разные вещи.

— Никсон. — ее губы были прижаты к моим, нежно, а затем, более настойчиво. Она схватила меня. — Пожалуйста, не оставляй меня! Я не думаю, что снова смогу пережить это. Я не знаю, что сделаю, если ты уйдешь.

— Кто сказал, что я ухожу?

— Твои глаза. — прошептала она. — Они говорят: «прощай». Черт побери, почему?

Я вздохнул и наклонил свою голову к ее, пока наши лбы не соприкоснулись.

— Милая, я собираюсь уехать на некоторое время, ладно? Помни, что бы ни случилось: я уезжаю, но я всегда буду здесь. — я прижал руку к ее груди. — И когда придет время… — я поцеловал ее в губы, и наши пальцы сплелись. — Я буду здесь: целовать тебя, любить тебя, буду с тобой и только с тобой.

— Поклянись. — Трейс обвила мою шею руками. — Поклянись, или я найду тебя сама.

Смеясь, я поцеловал ее в нос.

— Клянусь.

— Прощай. — эмоции застряли где-то в горле.

— До встречи. — она закрыла глаза и поцеловала меня в губы.

— Прощай, прощай, прощай… — повторял я снова и снова, пока стягивал ее рубашку через голову и помогал стягивать мою.

Мы не разговаривали.

Я не успевал что-то говорить. Я боялся испортить волшебный момент, в котором мы сейчас живем.

Она знала.

Я знал.

Мы нуждались друг в друге больше, чем в остальном мире.

Только в этот раз… В конце концов… Каждый человек в камере смертников получает одно последнее желание, верно?

Я потянул ее вниз на кровать и завис над ней. Трейс протянула руку и коснулась ее любимой татуировки на моем теле. Я закрыл глаза. Ее прикосновение обжигало, оно было захватывающим, прекрасным.

Целуя ее шею, я почувствовал себя самым счастливым человеком: мой последний ужин, последний напиток, все в прошлом. Я мог запомнить с точностью до минуты каждый раз, когда она выкрикивала мое имя.

Наши губы встречались снова и снова, наши языки скручивались, боролись друг с другом, уговаривали.

Одежда была сброшена на пол, подо мной была лишь ее чистая кожа.

— Ты уверена? — прошептал я.

Слезы текли по ее лицу, и она кивнула.

— Да.

Мне не стоило быть таким эгоистом. Я взял единственную вещь, которую она должна была предложить другому. Но я хотел этого. Я хотел ее и, если бы мог, взял бы навсегда.

Я хотел ненавидеть Чейза в этот момент.

Я хотел ненавидеть его за то, что он мог прикоснуться к ней так, как я не мог. Я презирал его за то, что его губы окажутся на ее, он будет целовать ее бедра, где ее мягкие изгибы приглашали, умоляли о прикосновении мужчины.

— Я люблю тебя. — я ухватился за изголовье кровати и посмотрел на нее сверху вниз. — Я так сильно люблю тебя.

— Я тоже люблю тебя. — она выгнулась подо мной и притянула меня ближе.

Мы оставались в моей комнате всю ночь. Я знал, что Чейз догадался о том, что происходит. Вероятно, он был либо пьян, либо просто очень зол.

В два часа утра мне нужно было идти. Я схватил свои вещи и дневник, который мне отдала Трейс.

Один последний поцелуй на ее плече, и я вышел. Я сел в машину и уехал.

Хватало ли мне сил на это?

Нет.

Но мое сердце не оставляло мне другого выхода.

Я вздохнул, так как запах Трейс все еще плавал вокруг меня. Я должен был сделать это. Я должен был позволить ей свободно подарить свое сердце кому-то другому, потому что, если дела пойдут плохо, она навечно возненавидит меня за кражу того, что должен был получить другой мужчина.

Внутри меня бушевало сражение. Я чувствовал себя виноватым и, в то же время, благодарным. Я не хочу быть таким парнем. Который заставил девушку переспать с ним под предлогом: «Если это наша последняя ночь вместе… бла-бла». Черт, нет. Но это было большим. Это был эгоистичный поступок. Я должен знать, что она никогда не забудет меня. Существовала необходимость пометить ее.

Девушки всегда помнят такие вещи.

Их первый поцелуй.

Их первый раз.

Только обычно такие хорошие невинные девушки, как Трейс, делают это со своими мужьями, и только с ними.

Она будет либо счастлива, либо жутко расстроена.

Я не мог жалеть о произошедшем, потому что я действительно наслаждался каждой частичкой любви, что Трейс подарила мне. Я сделал то, что должен был.

Это был мой смертный приговор.

Моя последняя фраза.

Я молился.

Может быть, Бог действительно существовал, чтобы простить, ведь это грех, который я совершил в моей жизни ради моей семьи — он мог защитить ее, а я не мог.

Дорога оказалась не длинной. Как обычно, если тебе не хочется приезжать в пункт назначения раньше времени, тебе не попадется ни один светофор или пробка.

Охрана у кампуса, по моему требованию, была высокого класса. Я отпер дверь и ввалился внутрь. Я не мог убить его, но было кое-что, что я еще мог сделать.