Избранный

Глава 41 Чейз

Дерьмо. У меня что, были галлюцинации все это время? Я проснулся на диване, под одеялом, заботливо укрывающем мое тело. Мои глаза медленно привыкали к темноте в комнате. Мил сидела около меня и читала.

— Какого черта со мной случилось? — я несколько раз тряхнул головой, чтобы очистить ее.

— Ты упал в обморок. Возможно, все дело в давлении. — Мил пожала плечами. — Тебе повезло, что я оказалась там и успела поймать тебя.

— Ты поймала меня? Все шесть футов и два дюйма меня? Серьезно?? — Я фыркнул, а затем застонал. В моей голове что-то тут же громко застучало в знак протеста.

Мил усмехнулась.

— Вообще-то, сначала стол поймал тебя, а затем ты приземлился на мои ботинки, которые, кстати, всегда в твоем распоряжении и могут поймать тебя еще разок, когда только пожелаешь. — она встала и потянулась за кружкой на столе. — Держи. Это должно помочь тебе.

Я глотнул огненной жидкости и поперхнулся.

— Это что, чистый виски?

— С лимоном. — пожала плечами Мил и снова села около меня.

— Я видел его, Мил.

— Кого?

— Никсона.

— Нет, не видел. — просто сказала она. — Вернее, то, что ты видел — это образ твоего мертвого лучшего друга, подосланный тебе твоим же воображением, с целью облегчить чувство вины, которое ты испытываешь, не имея сил победить в себе острое желание попасть в штаны к его любимой девушке.

Я прищурился и медленно проговорил:

— Кто ты?

Отлично… Нет ответа. Она официально вернулась к чтению и продолжила игнорировать меня, как ни в чем не бывало. Я бросил подушку ей в лицо.

— И чтобы ты знала: я не испытываю никакого чувства вины.

Ее изогнувшихся бровей и скептического фырканья оказалось достаточно, чтобы пробудить во мне немедленное желание плеснуть напиток в ее прекрасное лицо.

Какого черта?

Откуда это вообще взялось?

Дерьмо.

Я опустила глаза в свой стакан и покачал головой в третий раз. Наверное, я действительно попал в серьезную передрягу, если вдруг неожиданно нашел Мил привлекательной…

— Ты чувствуешь себя виноватым. — сказала она, не отрываясь от книги. — Ты чувствуешь себя так, будто ты крадешь его жизнь, но не волнуйся. У каждой проблемы всегда найдется путь для ее решения.

Теперь настала моя очередь фыркнуть и закатить глаза.

— Да, но что-то я сильно сомневаюсь, что настанет день, когда я не буду чувствовать себя как самый худший друг в мире, проживший той жизнью, которой должен был прожить он…

Мил облизала губы и закрыла свою книгу.

— Чейз…

— О, Боже мой, что случилось с твоей головой? — Трейс вбежала в комнату, и подлетев ко мне, провела рукой по моему виску. — А твой глаз?..

— Мой глаз? — повторил я за ней.

Мил хихикнула, спрятавшись за книгу.

— Что, черт возьми, не так с моим глазом?

— Он превратился в черный и синий. — карие глаза Трейс были наполнены беспокойством, когда она прикоснулась к моей нежной плоти.

— Можешь объяснить, Мил?

— Нет. — она встала со своего места и бросила книгу обратно на диван. — Увидимся утром ребята. Это будет… напряженный день.

— Это четверг. Почему он должен быть напряженным? — спросила Трейс. — Я только что вернулась из лаборатории.

— Просто поверьте мне. — она подарила нам обоим слабую улыбку, а затем вышла из комнаты, направившись в сторону спальни.

Я почесал голову.

— Поднимите руку, если вы считаете, что она что-то задумала. — Трейс и я вместе подняли руки, и оба улыбнулись. Я перехватил ее руку в воздухе и потянул ее ко мне на диван. Мы лежали так, наверное, минут десять, пока ее тяжелый вздох не вырвал из моих уст вопрос:

— Как прошло твое «на волосок от смерти»?

— Восхитительно. — она вздохнула. — Я была убедительна?

— Даже слишком. — я застонал. — Ты почти заставила меня поверить, что я действительно выстрелил в тебя.

— Так зачем ты стрелял?

И вот он, этот момент.

Я не знал, как много, или как мало могу рассказать ей, но проблема была в том, что она уже была втянута во все это. Она должна знать, что ей всегда нужно быть настороже.

Я полез в карман и достал фотографию, которую мой отец дал мне ранее в тот вечер.

— Смотри. — я указал на красные метки, сделанные маркером и перечеркивающие ее лицо и лицо Никсона.

Она взяла снимок из моих рук, а затем сунула его обратно мне в лицо, так, будто он обжигал ее пальцы.

— Почему? Почему он хочет моей смерти?

— Концы в воду. — прошептал я. — А ты — опасный человек? Я даже не знаю, будь я в сознании последний час, то уже наверняка разузнал бы больше, вместо того, чтобы просто задавать себе тот же самый проклятый вопрос…

— Верно, и почему же ты вдруг потерял сознание? — она все еще находилась в моих объятьях, но теперь повернулась лицом ко мне. Наши губы были лишь на расстоянии одного дыхания друг от друга.

Я знал, что то, что я видел, было реальным. Я знал, что видел Никсона, но по какой-то причине и Мил, и Никсону было необходимо, чтобы я не верил своим глазам. И, вероятно, по той же причине я должен был сохранить секрет — Трейс никогда не должна поверить, что есть хоть малейший шанс на то, что он жив, потому что если у нее появится надежда, а он снова умрет…

Черт, она не сможет пережить это.

И я не уверен, что я бы смог.

Паника охватила мою грудь, когда она потянулась и провела по моим губам кончиками своих пальцев… И как бы ужасно это ни было, но первой моей мыслью было то, что если бы Никсон был жив, этого момента никогда бы не было. Я бы потерял ее. И не только сейчас, но навечно.

Время было не на моей стороне. Я никогда не получу другого шанса… Только сейчас.

Каждый человек испытывает панику, когда он вдруг неожиданно понимает, что его жизнь изменится, что ему придется двигаться в направлении, о котором он не имеет ни малейшего понятия. Я почувствовал, что вся моя жизнь вела меня именно к такому моменту.

Судьба Никсона не просто определила судьбу нашей семьи или судьбу Трейс. Она также определила и мою жизнь тоже. Исход того, что случится дальше, определит все мое дальнейшее существование.

Я закрыл глаза и растворился в ощущении того, как пальцы Трейс прошлись по моему подбородку, нежно коснулись щетины на скулах, а затем погрузились в мои волосы.

Застонав, я наклонился к ней. Наши лбы соприкоснулись.

— Я люблю тебя. — прошептал я.

Ну вот и все. Я сказал это.

— Я тоже тебя люблю. — она произнесла это слишком быстро, слишком легко. Это была не та же самая любовь. Ей нужно это понять.

— Трейс. — мой голос дрогнул, я потянулся к ее руке и взял ее в свою ладонь. — Ты не понимаешь, ты никогда не понимала…

— Чего? — ее глаза наполнились слезами. — Не понимала, чего?

— Ты. Я. Нас. — я вздохнул и поцеловал кончик ее пальца, а затем слегка пососал его в конце, прежде чем перейти к другому пальчику, и так далее. Она охнула, но ничего не сказала. Когда я завершил свое нападение, я поцеловал ее ладонь и вздохнул около нее.

— Когда я говорю, что люблю тебя, я не имею ввиду то чувство, о котором ты привыкла думать в отношении меня. Я не… способен любить тебя в этом смысле.

Она прищурилась.

Нет, так не пойдет.

— Когда я говорю, что люблю тебя, это означает, что я люблю тебя так сильно, что мне больно находиться рядом с тобой, также больно, как находится вдали от тебя. Мне было больно все это чертово время, потому что мое идиотское сердце, по тем или иным причинам решило, что ему просто не выжить, если оно не будет биться рядом с твоим. Я не знаю, какого черта ты сделала со мной, но я в беде. Я разбит тобой и никогда уже не смогу быть склеенным воедино снова. И эта боль похожа на ад, потому что когда ты целуешь меня, я знаю, ты думаешь о нем. А когда я целую тебя, все что я вижу — это ты, все, что я чувствую — это ты.

Слеза пробежала вниз по ее щеке.

— Когда ты прикасаешься ко мне, мое сердце разрывает на части, потому что в глубине моего сознания я всегда точно знаю, я всегда смогу определить, что то прикосновение, которое ты даришь мне, и то, что я на самом деле чувствую — это две совершенно разные вещи. Трейс. Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я… — мой голос дрогнул. — Я в тебя влюблен.

— Н-но… Все это время… — она заикалась. — Я думала, что ты шутил! Всегда! Я имею ввиду, ты — Чейз! Ты никогда не бываешь серьезным, когда дело доходит до подобной чепухи! И Никсон… Никсон бы убил тебя…

— Он уже угрожал застрелить меня в голову… поверь мне. Я знаю, что любить тебя — будет самой высокой ценой, которую я когда-либо платил в своей жизни… Но, Трейс, ты стоишь дороже любых богатств.

— О чем ты говоришь? — она облизала губы и уставилась в мои глаза. — Что ты хочешь сказать?

Я собирался сделать это.

Хоть я и знал, что он жив.

Но я собирался спросить.

Потому что она заслуживает того, чтобы услышать этот вопрос, не зависимо от того, каким будет ее ответ…

— Выбери меня. — прошептал я. — Потому что мое сердце?.. Моя душа?.. Мое проклятое существование?.. Я уже говорил, оно хочет тебя, и только тебя — навсегда.

Я чувствовал себя так, будто только что пробежал марафон, без какой бы то ни было еды и воды. Моя грудь тяжело вздымалась всю ту минуту, пока ее глаза пристально изучали мои. Затем ее губы коснулись моих.

В настоящем поцелуе.

Она целовала меня тем поцелуем, который я всегда мечтал получить от нее — она уничтожала темноту во мне и заменяла ее своим светом. И в этот момент я понимал — никто и никогда не сравнится с ней. За всю мою жизнь я был потерян, и теперь — я обрел себя снова.

Я приник к ее губам и обхватил ее в свои объятья. Каждый изгиб ее тела касался меня, вызывая во мне огонь и желание получить больше ее. Из моего горла вырвался низкий рык, когда наши языки столкнулись. Резким рывком я оказался на ней, сильнее прижимая ее к дивану, в невероятном ощущении ее вкуса и ее губ, которые травили мою душу.

В этом мире не было ничего, кроме нас. Не существовало ничего, кроме ее поцелуя, ее вкуса, ее рук на моем теле. Я еще сильнее прижал ее своим телом. Необходимость показать ей всю мою накопившуюся боль, все мои чувства, была настолько огромной, что я не был уверен, что смогу себя контролировать. Мой синяк на скуле отзывался болью, когда ее рот соединился с моим, но мне было все равно. Она должна была чувствовать меня. Я нуждался в том, чтобы она чувствовала меня и только меня.

Трейс внезапно сломалась, или что-то сломалось — это было так, словно все ее разочарование, все, что она держала в себе так долго, было выпущено. И я как будто физически почувствовал, как Никсон отступает из ее жизни.

Целуя меня, она позволила ему уйти.

Но ее чувства были слишком настоящими ко мне, чтобы я мог ощущать свою вину. И я знал, что тот самый человек, которого она отпустила из своей жизни, все еще дышал.

Мое колено случайно задело пульт от телевизора, включив его и заставив меня отпрыгнуть назад и посмотреть в ее глаза.

— Трейс?

Она потянулась к моей голове, затягивая меня в очередной жаркий поцелуй. Ее рот горячо и мощно встретился с моим, но я слегка отстранился.

— Трейс?

— Что? — выдохнула она.

Черт, я собирался быть тем парнем, который во что бы то ни стало желает узнать правду…

— Я должен знать кое-что.

Я играл с прядью ее небрежно рассыпавшихся волос и зарывался рукой все глубже, позволяя ее локонам струиться сквозь мои пальцы. Она закрыла глаза и положила голову на мою руку.

— Что угодно.

— Если бы он был здесь… Если бы Никсон был здесь… Где же ему еще тогда быть? Ты бы позволила мне целовать тебя и прикасаться к тебе? Ты бы хотела этого?

Глаза Трейс медленно открылись, а затем я заметил румянец, появившийся на ее щеках. Она медленно облизала губы и прищурилась.

— Чейз. Это не наша реальность.

— Я не могу смотреть, как ты позволяешь ему уйти. — я вздохнул. — Ты хочешь этого. Я чувствую. Но черт бы меня побрал, если мое любопытство только что не разрушило все. — встряхнув головой, я поднялся на ноги. — Я все еще люблю тебя. Это ничего не меняет. Я думаю… — Черт. Ад. — Я думаю, что просто хочу всего этого.

Ее глаза были наполнены грустью, когда она подняла голову и вздохнула:

— Я тоже, Чейз. Я тоже.

Я протянул руку и помог ей встать на ноги, мы побрели по коридору. Мы не проронили ни слова, разделившись и принявшись готовиться ко сну. Я погасил свет в комнате и заполз в свою импровизированную кровать на полу, положив свой пистолет под подушку.

Да, я ни за что не смогу уснуть после всех этих поцелуев, чокнутых разговоров, заставляющих мое сердце кровоточить, страдая от одной только мысли о том, что я всегда буду для нее вторым.

Дыхание Трейс стало глубоким, но мои чертовы глаза все никак не желали закрываться.

Около часа спустя, когда я все еще продолжал размышлять на тему, стоит или не стоит мне пытаться уснуть, она зашевелилась.

— Нет! Не надо! — застонала Трейс, заметавшись по кровати. — Пожалуйста, Никсон. Нет! Нет! Не уходи! Не надо!

Мое сердце разбилось. Я быстро запрыгнул на кровать и притянул ее в мои объятья.

— Чщщ, Трейс, все хорошо. Ты в безопасности. Все хорошо.

На мгновение она напряглась, а затем расслабленно обмякла в моих руках.

— Нет, это не хорошо. — ее голос был слабым и скрипучим. — Единственная вещь, которая могла бы сделать эту жизнь хорошей — это если бы Никсон был еще жив. — Она повернулась в моих руках и легко прикоснулась своими губами к моим в коротком поцелуе. — Но ты был прав.

Настала моя очередь нервничать.

Трейс сжала мое лицо в своих ладонях.

— Это несправедливо — быть всегда вторым. — ее глаза наполнились слезами. — Он ушел. А ты здесь, Чейз. Ты всегда был здесь.

Я сглотнул.

— Ты. — она подарила нежный поцелуй моим губам. — Первый, Чейз. Я хочу, чтобы ты был первым. Я выбираю тебя.