Изгой

Глава 10

Я был похож на отчисленного гимназиста.

Костюм потерял былой лоск, туфли подёрнулись пылью, прореха на сюртуке зияла раной на сердце. Мишенька непрестанно ныл. Я старался его не слушать, топтал тротуар Большой Благовещенской — название прочитал на стене одного из домов — и впитывал всеми порами тела ощущения от нового мира.

В прошлой жизни в Смоленске не удалось побывать, поэтому сравнить особенно не с чем. Пока же складывалось впечатление, что попал в аниме с сильным закосом в стимпанк. Так же шумно, многолюдно и вычурно.

— Здесь что, никто не работает? — спросил я у Мишеньки.

«Откуда мне знать? — раздражённо откликнулся тот. — Я аристократ, мне занятия плебса неинтересны».

— Дятел ты мартовский, а не аристократ, — буркнул я и принялся рассматривать людей повнимательнее.

В наряде публики преобладали кожаные жилетки с застёжками, мешковатые штаны-галифе, (в случае женского пола — пышные юбки с оборками, зачастую в крупную клетку) и всевозможные головные уборы: от котелков и цилиндров до лётных шлемов и шоферских кепок. Многие щеголяли латунными гоглами. Иногда даже девушки. Но последние больше предпочитали солнечные очки: круглые, как у кота Базилио, или квадратные с боковыми шорами — мотоциклетные. Дамы постарше носили с собой зонты с изогнутой бамбуковой ручкой, возрастные мужчины опирались на трости. Встречались и солидные люди в строгих тройках-костюмах, но это скорее исключение, чем правило.

На меня косились и старались обойти стороной — в своём, хоть испорченном, но дорогущем мундире я здесь выглядел белой вороной.

«Вот видите, результат ваших действий, — нудил Мишенька у меня в голове. — Опустились дальше некуда. Самое дно. Кругом одни мещане, мастеровые да лавочники».

— Нет, дурень, мы ещё даже не начали опускаться, — пробормотал я. — Настоящего дна ты не видел.

Дурень испуганно притих и подарил мне пять минут тишины.

Боюсь ошибиться, но, судя по всему, местное общество было строго-сословным. И слои, похоже, не перемешивались. По крайней мере, аристо с прочими — точно. Я не увидел в толпе ни одного даже отдалённо похожего на меня или, скажем, на графа Вронского. Хотя, чему удивляться, и он, и я/Мишенька — выходцы из высшей аристократии. Таким здесь по определению делать нечего.

Освобождая дорогу парочке перезрелых кумушек, я оступился, шагнул на проезжую часть и чуть не оглох от рёва клаксона. Мимо пролетел таксомотор, чёрный, с шашечками, по типу английского кэба. Протарахтела мотоциклетка. Прогромыхала паровая полуторка, обдав меня угольным выхлопом. Я успел прочитать на борту: «ТД Сердобиных. Доставка».

«Что ж, символично. Вассалы рода высказали своё „фи“ в адрес изгоя», — подумал я с невесёлой усмешкой и утёрся. Ладонь стала чёрной.

На остановку подкатил красный трамвайчик, лязгнул сцепкой, звякнул в звоночек и меня закрутило в пассажирском потоке. Входящие и выходящие попёрли друг на друга стенкой на стенку, я оказался посередине.

Дородная тётка ткнула в бок локтем и забила дыхание потным смрадом с оттенками лавандового парфюма. Мастеровой отоптал сапожищем пальцы на правой ноге и зацепил штанину ножовкой, торчащей из инструментального ящика. Благообразный дядечка с пенсне на носу — как раз из тех, что в строгих костюмах — грубо отпихнул меня в сторону и процедил что-то ругательное через губу.

Трамвайчик звякнул, уехал, громыхая колёсными парами по рельсовым стыкам. Людской водоворот рассосался, оставив меня на обочине. С отпечатком грязной подошвы на обуви, порванной брючиной и ощущением, что обочина эта — обочина жизни.

«Мда, потихоньку превращаюсь в оборванца, — подумал я, с сожалением рассматривая дыру на штанах. — Ну да ладно, чего уж теперь…».

Не успел сделать шаг, мальчишка-рекламщик сунул флаер в ладонь и убежал дальше с воплем:

— Брикетированный торф! Оптом дешевле!

И как по сигналу над улицей зазвенели детские голоса.

— Бытовые артефакты на радость домохозяйке! Прямые поставки из Диких Земель. Магазин купца Крыгова! Новый завоз! Широкий ассортимент!

— Смоленский вестник! Последние события из Диких земель! Мощнейший выброс вулкана Быгда. У Стены замечены новые демонические отродья. Эксклюзивный репортаж собственного кореспондента.

— Только три дня в Смоленске. Проездом. Императорский цирк. Невероятные твари из Диких Земель. Живые! Спешите смотреть! Количество билетов ограниченно!

«Ёкарный бабай, жуть какая, — подумалось мне. — Артефакты, демоны, твари. Стены с вулканами. Какие-то Дикие Земли. Ничего не понятно, но жуть как интересно».

Кругозор расширять надо, но, по понятным причинам, газету купить я не мог, а лазить по мусоркам не сильно хотелось. Да и других вопросов полно. Более острых. Вот, кстати, один из них…

— Дешёвые обеды в закусочной у Петровича. Напиток в подарок.

— Пироги, булки, ватрушки. Всё свежее, с пылу с жару. Пекарня «Колобок» на Большой Благовещенской.

— Кофейня «Мадлен». Элитные сорта, пирожные, свежая сдоба. Собственная кондитерская.

Похоже, пекарня была где-то рядом — я и в самом деле унюхал божественный аромат свежей сдобы. Мгновение спустя на него наложился запах печёного мяса со специями. А когда подоспели оттенки свежесваренного кофе, у меня подвело живот. Желудок заворчал, напомнив, что я сегодня остался без завтрака.

«Время спать, а мы не жрали. Интересно, сколько сейчас?».

Часы на ратуше пробили три.

Фасады домов пестрели разнообразными вывесками — первые этажи занимали кафешки, булочные, ресторанчики… Я тупо шёл мимо, глотая слюну. Денег не было даже на сраную чашечку кофе. И где их добыть, я пока не очень себе представлял. А добывать надо, иначе придётся ночевать голодным и прямо на улице…

— Мгновенная ссуда решит ваши финансовые затруднения. Без залога и поручительств. Смешной процент, — гаркнул мальчишка-рекламщик чуть ли не в ухо, пробегая мимо меня.

— Слышь, малой, иди-ка сюда, — окликнул я сорванца и, выхватив флаер у него из руки, прочитал:

«Сеть ссудных контор 'Раскольников траст».

Ссуды от 50 до 500 рублей в течение 15 минут, на месяц и больше.

Без залога и поручительств под минимальные проценты.

Мы рады вам, вы благодарны нам'.

На обратной стороне была напечатана карта с размещением контор и график работы.

То, что мне сейчас нужно.

Времени до закрытия оставалось полно. Я выбрал ближайший адрес, сориентировался на местности и отправился за деньгами.

Что тут почём, я, само собой, не догадывался, но, по идее, даже полтинника должно хватить на пару-тройку деньков. Если экономить, конечно. Разумеется, я собирался просить по максимуму. Лишь бы дали. А там придумаю что-нибудь.

По дороге, чтобы не терять времени даром, хотел поразмыслить над услышанным и увиденным. Новой информации набежало достаточно и было бы неплохо её уложить, систематизировать и сделать оргвыводы. Но клятый Мишенька снова отвлёк.

«Вы что, действительно собираетесь брать заём в „Раскольников траст“? — забеспокоился он, когда я свернул с Большой Благовещенской на Малую Вознесенскую. — Вы с ума сошли?».

— А ты знаешь, как ещё обзавестись деньгами до вечера? Тогда говори, я открыт к предложениям.

«Но они же откровенные жулики! — возмущённо воскликнул Мишенька. — Должны же быть ещё какие-то способы…».

— Должны, — кивнул я и свернул направо на Почтамтскую, оставляя в стороне мужской монастырь. — И даже есть. Можем, к примеру, посудомоем устроиться. Или дворником. А лучше грузчиком на товарную станцию, им больше платят. Ты на каком поприще себя хочешь попробовать?

«Вы издеваетесь⁈ — задохнулся от негодования Мишенька. — Чтобы я! Смолокуров! Дворником⁈»

— Ты больше не Смолокуров. Минимум на три года. Забыл? — напомнил я. — И как ты вообще собирался выживать? Папенька-то денег не дал.

«Никак не собирался, — обиженно буркнул Мишенька. — Если бы вы не заварили всю эту кашу с изгнанием, мне бы ничего делать и не пришлось. Обедали бы сейчас гусиком фаршированным и спали бы на перине в своей кровати».

— Это значит, я у тебя виноват? — скептически хмыкнул я.

«А кто? Вы, конечно. Если бы не выступили там в суде, уже дома бы были. И не шлялись бы непонятно где, непонятно зачем».

— То есть, что я вывел из-под удара весь Род, ты во внимание не берёшь?

«Род бы и без ваших усилий бы справился, — высокомерно заявил Мишенька. — И вообще, я сын главы и наследник, меня обязаны защищать. Иначе, зачем нужен Род?»

Неприкрытое потребительское отношение к семье и близким вывело меня из равновесия окончательно.

— А ты не охренел, чушпан мелкий⁈ — прошипел я закипающим чайником, до побелевших костяшек сжав кулаки. — Зачем нужен Род? Я тебе сейчас объясню, упырь ты комнатный!

Если бы я мог, то свернул бы Мишеньке нос, такое нахлынуло зло. А ещё лучше — челюсть. Но в том то и дело, что подобной возможности не было. А лупить себя самого — непродуктивно и глупо. От раздумий, как его наказать, оторвал металлический голос.

— Господин хороший, постойте. Вам бы туда не ходить.

Я остановился, обернулся, и у меня от удивления брови полезли на лоб. Из тени ближайшего дома ко мне направлялся… робот?

Выцветшая синяя эмаль покрывала стальные пластины могучего корпуса. Посередине бочкообразной груди красовался двуглавый орёл. На шее болталась бляха с цифрами 12545. Голову закрывал шлем с зеркальными линзами и усилителем голоса. На поясе висела открытая кобура с ребристой рукоятью массивного револьвера и пара наручников. В руке робот держал жезл, по которому пробегали синеватые искры. Тяжёлые шаги сопровождал низкий вой приводов и грохот железа о камни брусчатки.

«Робот, скажете тоже… — презрительно фыркнул Мишенька. — Обычный городовой».

Ну да, что-то я недодумал. Эта штука раз в пять меньше тех шагоходов, что я видел у ратуши, но внутри точно сидел человек. В нашем случае — блюститель порядка. Но почему неслышно работы мотора? И где, мать его, угольный выхлоп?

«Даже страшно представить, что у вас там за мир такой», — язвительно ввернул Мишенька.

— Какой, такой? — ощетинился я.

«Безнадёжно отсталый, — уточнил он. — Это усиленный моторизованный экзо-доспех. С встроенной защитой от ментальных ударов и термальной регулировкой. Полицейская модель Императорского Моторного Дома. Она лицензионная и производится только для государственных нужд»

— И что мне это должно объяснить? уточнил я, мысленно отметив, что дары «Псионика» здесь бесполезны.

«А то, что доспех не на паровом ходу. У него движитель артефакторный. Удивляюсь, как можно не знать таких элементарных вещей?»

Прежде чем я успел достойно ответить, городовой подошёл, рассмотрел меня ближе и тут же растерял всё добродушие.

— Откуда и куда следуем, молодой человек? С какой целью? — строго прогудел он, демонстративно поигрывая электрическим жезлом.

— Оттуда, туда, — взмахнул я рукой, стараясь оставаться серьёзным. — Гуляю я, господин офицер. Обеденный променад.

— Променад, значит… Документики предъявим к досмотру, — он протянул руку в требовательном жесте.

«Да что он себе позволяет⁉ — вскипел Мишенька. — Полицейский прежде всего должен представиться, да по всей форме! Фамилия, номер бляхи, артикул участка. Скажите ему! Прикажите! Немедленно!».

«Ага, прикажите-скажите…».

Молод ты ещё Мишенька, поэтому глуп. Не в нашем с тобой положении тявкать на представителя власти. Такому скажи — и загремишь в тот самый участок на трое суток. До выяснения обстоятельств. Нет, если срочно нужна крыша над головой, то в принципе можно… но кормить там точно не будут. Ещё и бока намнут для профилактики. Так что лучше я помолчу.

«Это в вас говорит трусость», — ядовито выплюнул Мишенька.

«Это во мне говорит опыт», — парировал я и, достав из внутреннего кармана удостоверение личности, вежливо протянул его полицейскому. — Вот, пожалуйста.

Тот внимательно изучил фотографию, то и дело бросая на меня взгляд из-под зеркальных линз. Просмотрел бумагу на предмет водяных знаков. В конце концов, прочитал, что там было написано, и неожиданно снова подобрел.

— Сегодня изгнали? — участливо спросил он, возвращая мне документ.

— Ага, — вздохнул я, изображая вселенскую скорбь. — Пару часов назад.

— За что выперли хоть?

— Да было за что. Не могу рассказать, судебная тайна.

— Понимаю… Мишель Смолл теперь, значит? Англичанин?

— Да нет, русский. Просто на язык подвернулось.

— Более не задерживаю, — козырнул городовой на прощание и добавил почти отеческим тоном. — И всё равно, парень, не след тебе туда ходить. Для таких, как ты, опасный райончик.

— Для таких юных? — улыбнулся я.

— Для таких бывших дворян, — с усмешкой пояснил тот.

— Спасибо за заботу, офицер, но мне туда надо.

— Ну как знаешь. Бывай.

Городовой развернулся и пошёл патрулировать улицу подальше от опасных участков. Я же продолжил свой путь.

Улица с названием «Вознесенская горка» узкой кишкой петляла между дворов, постепенно забираясь всё выше и выше. Автомобильный поток пропал, как отрезало. Яркие фасады сменились облезлыми стенами. Людей стало меньше, да и одевались они здесь поплоше. В памяти всплыло слово «трущобы».

Чем дальше я заходил, тем печальнее всё становилось. К вспучившейся штукатурке добавились заколоченные окна, бурьян по плечо возле перекошенных заборов и будки уличных удобств во дворах. В нос нещадно шибало смрадом зассанных подворотен и тухляком из мусорных куч. Случайные прохожие вовсе исчезли, попадались лишь местные забулдыги.

«Это дно?», — дрожащим голосом спросил Мишенька.

— Нет, — усмехнулся я. — Только начало.

Здесь на меня не косились — смотрели в открытую. Прикидывали, с какой стороны куснуть, что поиметь и стоит ли вообще связываться. Я спиной чувствовал шакальи взгляды, но пока опасности не ощущал. Вернее, ощущал, но так, фоном — повышенную вероятность возможных проблем. Напрягся лишь дважды. Раз у питейного заведения, на пороге которого тусовалась мутная троица. И второй — когда навстречу из подворотни вырулил дерзкий тип. Там прямо-таки обожгло, но разошлись миром…

— Так, стоп!

Я как шёл, так и встал.

Ощущение опасности? Вероятность проблем? Так работал «Инсайт» — один из даров «Интуита».

— Неужели всё-таки…

У меня засбоило дыхание, и я боялся озвучить догадку, чтобы случайно не сглазить. Это было важнее денег, сна и еды. И у меня зубы зудели, так захотелось проверить, что там с Древом Даров. Но не на улице же мне медитировать.

Ладно, закончу начатое, а уж потом разыщу уголок поукромнее. Тем более уже почти пришёл.

Я сверился с картой и остановился у невзрачной на вид двухэтажки. Низ каменный, верх деревянный, в торце — филёнчатая облезлая дверь. На двери — чеканная табличка, украшенная замысловатыми финтифлюшками:

Финансовое заёмное учреждение

«Раскольников Траст»

Основано в 1866 г.

50 лет безупречной репутации.

Я принял вид наивного дурачка, толкнул дверь и вошёл под весёлый перезвон колокольчика.

Шарашки по микрозаймам, наверное, одинаковые во всех срезах реальности.

Арендованная комнатуха, размерами три на пять. Стол для охмурения страждущих. Симпатичная девочка — белый верх, чёрный низ — которая охмуряет. И уголок для ждущих своей очереди простофиль. Так было и здесь.

За конторкой со стеклом, полукруглым окошком и надписью «Ссудная касса» сидела блондинистая краля с причёской, формами, и размерами декольте, от которого покраснели бы незрелые помидоры. У неё за спиной виднелся внушительный сейф с бронзовыми завитушками, массивным колесом замка и шильдиком «Сан-Гали».

В углу, на банкетке развалились два амбала.

Один лысый как колено, второй модный — в лётчикском шлеме с наворочанными гоглами поверх. Оба в широких штанах, сапогах на шнуровке и жилетках на голое тело. У стены рядом с каждым стояло по бите. Не круглой в сечении, как для бейсбола, а плоской, как для лапты.

Обычно амбалов сразу не афишируют, они, как правило, подключаются на этапе возврата долгов. Но здесь, похоже, и в самом деле, райончик говённый, так что ничего удивительного.

Рельеф мускулатуры громил мог ввести в ступор кого-то более впечатлительного. Но не меня.

— Здравствуйте! — поздоровался я, окинув присутствующих доброжелательным взглядом. — Денег дадите⁈

Моя улыбка могла расплавить айсберг, утопивший «Титаник», но не ледяное молчание, с каким меня встретила эта троица. Блондинка, икнув, бросила встревоженный взгляд на охранников. Те напряглись и начали тяжело подниматься. Лысый потянулся к бите. Модный — к правому сапогу.

— Спокойнее, господа! — протянул я ладони в успокаивающем жесте. — Это не ограбление. Я клиент!

Хотя, вряд ли они меня за грабителя приняли, наверное, вся причина в мундире. Скорее всего, подумали, что я заявился с нештатной проверкой, вот и занервничали. Впрочем, мой придурковатый вид, потрёпанная одежда и хрупкое телосложение быстро всех успокоили. Как ни крути, а Мишенька, по сути, дохлый сопляк. Зачем его опасаться?

— Чего хотел-то, клиент? — пробасил лысый, разглядывая дыру у меня на штанине.

— Сказал же уже. Денег хочу. Или я перепутал адрес?

— Не перепутал, — буркнул тот, что был в шлеме.

— А можно посмотреть документы? — неуверенно попросила блондинка.

— Конечно, милая, — я просунул в окошко удостоверение личности, — Кстати, клёвая шапка, — я показал большой палец модному, потом кивнул на биту в руке лысого. — И палка. Рашн стайл? Одобряю.

— Мишель Смолл. Изгой. Без определённого места жительства, — прочитала девица вслух и удивлённо вылупила на меня голубые глазищи. — Англичанин?

— Француз, — с готовностью откликнулся я. — Только там с ошибкой написано. Смоль, так правильно будет. А Изгой, это вторая фамилия. Адреса нет, потому что недавно приехал. Пока не устроился.

Выслушав всю эту безумную чушь, она растерянно глянула на громил. Лысый на секунду нахмурился, чуть заметно кивнул и молча вышел за дверь. А меня ошпарило ощущением отдалённых, но неминуемых неприятностей.

У мальчиков, похоже, здесь свой маленький бизнес, и один отошёл приготовить сюрприз.

Я хищно осклабился — будет сюрприз. И тут же вернул себе придурошный вид.

«Интересно, девочка в теме?»