Изгой

Глава 12

Я шёл подчёркнуто уверенным шагом с невозмутимым выражением на лице, но внутри всё звенело сжатой пружиной. Как полицейский поступит? Докопаться до меня можно влёт — грязный, растрёпанный, с бланшем под глазом. Костюм безнадёжно испорчен. Дорогая ткань топорщится от денежных пачек. Шлем ещё этот. И чего я его сразу не выкинул?

Городовой заговорил первым, едва я приблизился.

— Мишель Смолл? Как сходил? — пророкотал усилитель голоса, но в интонациях больше слышался обывательский интерес.

— И снова здравствуйте, офицер, — ответил я с обезоруживающей улыбкой. — Хорошо сходил. Продуктивно.

— Мне следует о чём-нибудь волноваться?

— Нет, что вы. Беспокоиться совершенно не о чем, — заверил я и посмотрел в зеркальный щиток честнейшим из взглядов.

— По тебе так сразу не скажешь, — он с усмешкой качнул головой.

— Ах, вы про это… — вздохнул я, ощупав шишку на лбу, — Поспорил с местными по поводу инвестиций.

— Надеюсь, все живы? — слегка напрягся городовой.

— Конечно же, офицер, я же не душегуб, — ответил я с видом оскорблённой невинности.

— Гляжу, ты с обновой, — он показал жезлом на лётчикский шлем.

— А это… Специально для вас захватил. Сувенир, — протянул я полицейскому модный головной убор. — Так сказать, на долгую память о приятном знакомстве.

А почему нет? Вещь, судя по качеству, не из дешёвых. Сам не станет носить, так продаст — всё прибыток. И похоже, я поступил правильно. Городовой если и не имел отношения к «Раскольников Траст», то случайных подарочков не чурался.

— Благодарствую, — довольно прогудел он, повесив шлем на рукоять револьвера, и тут же погрозил пальцем. — Но ежели что, смотри мне… Я тебя запомнил, Мишель Смолл.

— Конечно, офицер, — кивнул я, всем видом показав готовность к сотрудничеству. — Могу идти?

— Не задерживаю.

Он козырнул на прощание, а я продолжил путь, радостный, что так легко отвязался.

Уже вечерело, а ещё нужно столько всего: определиться с ночлегом; в конце концов, пообедать; одежду в божеский облик привести. Да и лицо подлечить не мешало бы. Видок у меня, наверняка, ещё тот.

На Большую Спасскую возвращаться не стал — заметил скучающее такси в начале Почтамтской. Подбежал и, пока водитель меня толком не рассмотрел, нырнул на задний диван.

— Куда едем? — лениво спросил таксист, слава богу, не обернувшись.

— В гостиницу, — сказал я, захлопнув за собой дверцу.

— В какую? — уточнил тот, дёрнув кривой рычаг под рулём.

— В самую лучшую. Уложишься в пять минут, получишь два счётчика.

— Это мы мигом. Домчим с ветерком, — оживился водитель, услышав про двойную оплату. — У нас тут есть пара очень приличных. «Императорский стяг» и «Бристоль». Вам какая больше по нраву?

— На твоё усмотрение, — бросил я и устало отвалился на спинку.

— Тогда в «Бристоль».

В моторном отсеке запыхтел паром двигатель, таксист снял ручник, нажал на педаль, машина мягко тронулась с места. В другое время меня однозначно заинтересовало бы устройство и органы управления автомобилем, но сейчас я слишком устал. Вдобавок голова пухла от куда более насущных мыслей.

Пока в абсолютном плюсе — добытые деньги и открывшиеся Дары «Интуита». Нужно ещё посмотреть, как там и что, но с этим чуть позже. В остальном ситуация мутная. О мире представления, всё так же, обрывочные: сословное общество, всевозможная магия, технологии… не то что отсталые… скорее, пока для меня непонятные. Электричество, пар и волшебные артефакты в немыслимых вариантах и сочетаниях. И это я ещё не знаю всего. С долгосрочными перспективами, вообще, тёмный лес — Мишенька принципиально отказывался помогать, а у самого мозгов не хватало.

Хотя о чём это я? Сутки ещё не прошли, как я получил статус изгоя. Не за день же мне трёхлетний план выполнять? Но в том то и беда, что и план, как таковой, тоже отсутствовал…

«Так, стоп, — остановил я себя. — Не будем гнать лошадей. Сейчас устроюсь, и все вопросы решу. Поочерёдно и по степени важности».

— Приехали, барин, — прервал поток моих мыслей таксист. — С вас три целковика.

Я не стал уточнять, сколько счётчиков он посчитал и заплатил вдвое. Отдал шесть рублей из начатой пачки и вышел в потоке благодарностей от водителя. После чего таксомотор укатил, оставив меня на пороге гостиницы.

У двойных остеклённых дверей стоял важный швейцар. Рослый, с окладистой бородой, в форменной фуражке с высокой тульёй и в красном мундире, изукрашенном позументами. Он больше походил на гренадёрского генерала, чем на отельного служащего.

Я взбежал по ступенькам и наткнулся грудью на выставленную ладонь.

— Низшим сословиям не положено, — провозгласил он, загородив мне проход. — Гостиница только для благородных.

«Это кто тут низший! — наконец-то прорезался Мишенька, как всегда, негодуя. — Что этот плебей себе позволяет⁈».

«Чего ты взъелся? Человек просто выполняет свою работу, — попытался я его урезонить. — Ты себя-то со стороны давно видел? Сейчас как раз ты на плебея похож. Странно даже, что нас сразу не погнали поганой метлой».

«Его работа, открывать двери посетителям, — отрезал Мишенька, явно не расположенный к самокритике. — А выгляжу я так из-за вас и ваших низменных авантюр».

«Без моих авантюр ты бы ночевал на скамеечке в городском парке. Голодный. Не кипишуй, сейчас всё решим», — мысленно хмыкнул я и обратился к швейцару, стараясь говорить высокопарно и вычурно: — Видите ли, уважаемый. Я самое что ни на есть высокое сословие, для которого и предназначена ваша замечательная гостиница. А столь запущенный вид имею исключительно по досадному недоразумению.

Одновременно со словами я использовал магию. Не Мишенькину, немного иную. Магию денег.

Рублёвая бумажка технично оказалась у швейцара в кармане. Потом ещё одна. Потом трёшка… И с каждой банкнотой лицо бородача расправлялось, становилось добрей, а взгляд — уважительнее. Когда общая сумма достигла червонца, он отступил и глубоко поклонившись, распахнул дверь.

— Звиняйте, вашбродь, не признал.

— Это ничего. Хорошо несёшь службу, — потрепал я его по плечу покровительственным жестом, шагнул через порог и очутился внутри просторного холла.

Дорого-богато, на мой вкус, даже слишком.

Пол в мраморе, в чёрно-белую клетку, на стенах тканевые панели в обрамлении тёмного дерева, на потолке многоярусные хрустальные люстры. По центру противоположной стены — широкая лестница на верхние этажи, застланная натуральным ковром. Рядом с ней двойные створки лифта со стрелочным указателем над ними. По правую руку — уголок отдыха для жильцов: камин, журнальный стол на толстых ножках и четыре мягких кожаных кресла. По левую — массивная стойка рецепции.

От неё-то меня и окликнули.

— Чего изволите, сударь? — произнёс портье, придирчиво рассматривая нового посетителя. То есть, меня.

Он был одет в тёмно-синий костюм с атласной жилеткой, галстук-бабочка стягивал воротник белейшей рубашки, остроносые туфли сверкали бликами отражённого света. Волосы блестели от бриолина, причёску перечёркивал идеальный пробор, под носом чернели стрелочки тонких усов. На холёном лице ни единой эмоции, как у дворецкого из хорошего дома. Напоминал Фицджеральда в молодости и выглядел аристократичнее меня, каким я сегодня утром вышел из дома.

— Чего изволю? Лучший номер в вашей гостинице, — уверенно заявил я и принялся выкладывать на стойку купюры.

Здесь магия денег сработала хуже. В смысле, вышло дороже. Набриолиненный брезгливо щурился на жёванные бумажки, но, когда их количество достигло тридцатки, накрыл стопку журналом и уже благожелательнее посмотрел на меня.

— Как прикажете записать?

— Пиши… — в последний момент сработала паранойя и я передумал называть даже своё новое имя. — Пиши, мистер Икс.

— Мистер Икс? — его бровь слегка дрогнула.

— Мистер Икс, — подтвердил я, положив на страницу синюю ассигнацию. — Я путешествую инкогнито.

— Понимаю, — кивнул тот, смахнув пятёрку отработанным жестом, и заполнил нужные графы. — Багаж имеете?

— Нет, я налегке.

— На сколько предполагаете остановиться у нас?

— Думаю, пока дня на три, потом продлю, если что.

— Хорошо. Могу предложить вам люкс, стоимостью сорок целковых за сутки. Есть полулюкс, он встанет дешевле.

— Не надо дешевле, — высокомерно скривился я и уточнил. — Люкс — это лучшее из того, что в наличии?

— Есть ещё императорские апартаменты, но они, к сожалению, забронированы на неопределённое время.

— Жаль, очень жаль, — протянул я, продолжая отыгрывать роль законспирированного нувориша. — Хорошо, пусть будет люкс. Оформляйте.

— Будьте любезны внести в кассу сто двадцать рублей авансом.

Похоже, набриолиненный всё ещё сомневался в моей платёжеспособности, и эти сомнения стоило быстрее развеять. Я сунул руку за пазуху, нащупал первую попавшую пачку и небрежно бросил на стойку. Оказалась зелёненькая. Триста рублей.

— Здесь слишком много, — заметил он с внезапно потеплевшими интонациями.

— Пусть будет, — я небрежным жестом подтолкнул к нему деньги. — В счёт дополнительных услуг.

— Что желаете? — голос портье стал вовсе медовым.

— Ужин в номер, костюм постирать, починить, погладить. Ботинки начистить. Пока это, потом ещё что-нибудь придумаю.

— Будет исполнено в лучшем виде, ваш номер триста двенадцатый, — он с поклоном вручил мне ключи с деревянным шаром брелка и крикнул в сторону: — Гришка!

У стойки, как по волшебству материализовался нескладный вихрастый парнишка в бордово-белой униформе, кепи и галстуке-бабочке.

— Чегось?

— Не чегось, а чего изволите, сколько тебя можно учить, телепень деревенский… — недовольно буркнул портье. — Проводи гостя в номер. Да смотри, не напортачь там.

— Идёмте, барин, — подхватился Гришка и, чуть не бегом, направился к лифту.

— Да не спеши ты так, торопыга, — донеслось вслед.

Половой, лифтовой, симпатичная этажная горничная обошлись мне ещё в червонец, и я, наконец, оказался в номере.

Действительно, люкс — обстановка не хуже, чем дома. Я сейчас имел в виду особняк Смолокуровых. Четыре комнаты: гостиная, спальня побольше, спальня поменьше и кабинет. Совмещённый, но просторный санузел. Интерьер в спокойных светло-серых тонах, уже привычный перебор с позолотой. Мебель в стиле ампир. На стенах картины. В вазонах живые цветы. Был даже камин в кабинете. Короче, пойдёт.

Я выбрал себе спальню побольше и первым делом вывалил всё бабло на кровать — остохлебенило ходить живым банкоматом. Туда же скинул нож, пистолет, снял браслет с водяными патронами. Разделся до без трусов. Набросил на плечи белый махровый халат, найденный в шифоньере, сменил туфли на удобные мягкие шлёпки и, прихватив пачку пятёрок почище, снова вышел в гостиную.

— Вот и ещё одну проблему закрыли, — довольно протянул я, ещё раз осмотревшись, и наткнулся взглядом на телефон.

Абсолютно антикварного вида, в корпусе из сандалевого дерева, с инкрустацией из слоновой кости и диском набора, он стоял на зеркальном комоде. Рядом обнаружился лист плотной бумаги с перечнем служебных гостиничных номеров. Я провёл пальцем по списку, отчеркнул ногтем нужный и набрал 0–06.

— Ресторан, — хрипло отозвался динамик.

Сегодня гуляем. Надо же как-то отметить начало самостоятельной жизни и первое успешное дело. Статус изгоя на повод для праздника, естественно, не тянул.

— Хочу заказать обслуживание в номер триста двенадцать.

— Сей секунд, мистер Икс, я только ручку возьму…

О как. Меня уже знают на кухне. Очевидно, слухи о моей щедрости дошли и до них.

— Простите за ожидание, мистер Икс, готов записывать. Чего пожелаете?

— Пожелаю… наверное, мяса. Нормальный стейк в меню есть?

— Разумеется. Нежнейшая, мраморная говядина Абердин. Прямые поставки от производителя. Из Воронежа, правда, но ничем не уступает Шотландским заводчикам…

«Вот на хрена мне это знание?», — подумал я и перебил: — Годится, пусть будет стейк Абердин.

— Вам какой прожарки? — уточнил собеседник и зашёлся в скороговорке: — Рэ? Медиум рэ? Медиум? Медиум велл? Велл дан?

— Средней прожарки, — выбрал я и, прежде чем мне ответили, дополнил заказ: — И бутылку шампанского.

— Замечательно! У нас широчайший выбор игристых вин! Дом Периньон, Луи Родерер, Вдова Клико. Итальянские Просекко, Асти. Из наших рекомендую Абрау-Дюрсо из коллекционной серии…

— Давай Луи Родерер.

— Брют? Дукс? Деми-сек?

— Полусладкое.

— Замечательный выбор. К шампанскому могу посоветовать устриц. Сегодня утром привезли с Изумрудного побережья. На льду, — тон собеседника стал заговорщицки-доверительным. — Осталось три дюжины. Как предпочитаете? С лимончиком? Или а ля натюрель?

— Никак не предпочитаю. Я эти сопли на дух не переношу. Давай лучше икры, — сказал я, начиная терять терпение.

— Превосходно! Икры какой?

— Баклажанной, ёрш твою меть… — буркнул я с изрядной долей сарказма.

— Пардон муа?

— Чёрной говорю, давай.

— Белужьей? Осетровой? Севрюжьей? Есть уникальная белая…

— Дружище! — рявкнул я в трубку. — Я просто хочу нормально пожрать! Принесите мне мяса, шампанского, икры и всего что к этому прилагается. И оформи там понаряднее, у меня всё-таки праздник.

— Не извольте сомневаться, сделаем в лучшем виде, — заюлили на том конце провода. — Лично доставлю, как будет готово. Один отмечать собираетесь или с компанией?

Я бросил трубку.

Он задолбал.

Прикинув, что у меня есть с полчаса времени, я сбросил халат и направился в душ. Хотел смыть с себя негатив минувшего дня, с тем чтобы после помедитировать. Как раз должен управиться…

В дверь постучали.

Надел халат. Открыл.

— Доброго вечера, — мило покраснела симпатичная горничная, присев в неловком книксене. — Мистер Икс, вы хотели с одеждой…

— Да, точно. Сейчас, — я сгонял в спальню, сгрёб шмотки в охапку и, вернувшись, отдал их девице.

— Спасибо. К утру будет готово, — пролепетала она и удалилась, плавно покачивая бёдрами.

— Хороша, чертовка, — я проводил её взглядом и спохватился, что не дал чаевых. — Ладно, завтра отдам.

Закрыл дверь. Скинул халат. Сделал шаг к ванной. В дверь постучали.

Надел халат. Открыл.

— Барин, велено башмаки вам начистить, — Гришка шмыгнул носом и утёрся форменным рукавом.

Я сгонял в спальню, принёс туфли, сунул в руки мальчишке. Чаевых не дал — уже злился. Захлопнул дверь перед сопливым Гришкиным носом.

Снял халат. Почти зашёл в ванную. В дверь постучали.

— Да етит вашу мать! Кто там ещё⁈— зарычал я и, как был голый, дёрнул за ручку.

— Ваш ужин! — долговязый официант (бордовый верх, чёрный низ) не обращая внимания на мою наготу, вкатил тележку с заказом и жестом фокусника снял крышку с тарелки: — Прошу.

«Хренасе, как быстро управились. У них там что, магическая микроволновка?», — успел подумать я прежде, чем в нос шибануло дивным ароматом жаркого.

На румяной корочке стейка алели зёрна граната. Помидорка, грибочек и кукурузный початочек на салатном листе составляли мини-гарнир. В соуснице переливалась тягучая тёмно-красная жидкость. Один только вид заставлял захлебнуться слюной.

Медитировать на полный желудок, конечно, идея сомнительная, но я уже себя не контролировал. Да и не останавливал, честно сказать. Опомнился, когда тарелка осталась пустой, а в животе разлилась приятная сытость. Соус, кстати, оказался гранатовым, кисло-сладким. Я такое не очень люблю — предпочитаю чеснок с майонезом — но сейчас слупил за милую душу.

Официант с дежурной полуулыбкой на лощёном лице, молчаливо стоял в стороне этакой каланчой. Ждал. И на этот раз я не стал зажимать чаевые. Долговязый действительно расстарался.

— Держи, заслужил, — я сунул в протянутую руку две синих бумажки. — Тебе и шеф-повару.

— Благодарствую, мистер Икс, — согнулся тот в полупоклоне и кивнул на серебряное ведёрко со льдом. — Шампанское вам открыть?

— Нет, с этим справлюсь, — я жестом показал ему на порог.

Потом вытащил запотевшую бутылку, хлопнул пробкой и наполнил пузырящейся жидкостью высокий бокал. Взял с блюда тонкий сухарик с горкой чёрной икры и поднял тост:

— Ну что, мелкий? За новую жизнь!

«Новая жизнь в обществе обжоры и пьяницы? — отозвалось в голове осуждающим тоном. — Вот уж увольте».

— Чего бы ты понимал, — усмехнулся я, пригубил, закусил и довольно кивнул: — очень неплохо.

Кровь отлила к желудку, игристое стукнуло в голову, стало лениво, но я пересилил себя и отправился в душ. Тугие горячие струи смыли пот и грязь, вернули ощущение чистого тела и подарили заряд бодрости. Немного побаливала шишка на лбу и заплыл левый глаз, но это не портило общего настроения. Нет, что ни говори, а вода — отдельная магия.

Наскоро вытершись большим полотенцем, я вернулся в гостиную и уселся посреди комнаты в позу лотоса. Как был, нагишом.

Монотонные звуки мантры уравновесили чувства и помогли окончательно успокоиться. Подушечки парцев, сложенных в нужную Мудру, защекотали потоки энергии. Я постепенно отрешился от внешнего мира и провалился в нирвану.

Открыл третий глаз…

— Что за чёрт!

Такого увидеть не ожидал.