Изгой

Глава 15

Лимузин приближался.

Уже стали различимы силуэты мордоворотов, сидевших внутри. Их эмоциональный окрас, если выражаться словами, варьировал от злобного: «как он запарил» до радостного: «наконец-то попался, стервец». Водитель крутнул рулём принимая к обочине, сбавил ход.

— Да ёкарный бабай, — в голос ругнулся я, отступая к стене. — Кому ещё я понадобился?

Пока на ум приходили два рода: Несвицких и Вронских. Но у первого герб белый с тремя чёрными трубами, а у второго красный с серебристым козлом. Да и не стал бы молодой граф опускаться до подлости, перед этим вызвав меня на дуэль. А вот князь мог, в этом я не минуты не сомневался. Но герб…

Правда, смущал один момент. Угрозу я чувствовал, но она была как бы размыта. Явная, неминуемая, но направленная не на меня. Так бывает, когда мне может прилететь, но только случайно.

Пока я разбирался в ощущениях, лимузин прошелестел мимо и скрипнул тормозными колодками метрах в пятнадцати дальше по улице. Я проследил за ним взглядом и понял, что ошибался. Мордовороты охотились не за мной. Их целью был высокий плечистый парень с русыми волосами, забранными в конский хвост. Напоминал меня прежнего лет в двадцать пять. По крайней мере фигурой. Одет приблизительно в том же стиле что и я/Мишенька, только в другие цвета — в его одежде преобладало тёмно-серое с красным.

Двери седана распахнулись. Из машины выскочили три лба в чёрных плащах, с перстнями слуг Рода на пальцах, и взяли паренька в оборот. Тот «ой» не успел сказать, как выхватил увесистую тычину под дых, согнулся, засипел, пытаясь вдохнуть. Лбы тут же его заломали и поволокли к лимузину.

Дело, конечно, меня не касалось, и всё же я счёл нужным вмешаться. Отчасти хотел поквитаться за перенесённый испуг, отчасти из принципов. Не люблю, когда слабых бьют. Особенно, когда одного трое.

Спасать парня надо, но лучше это сделать без крайностей. Мне сейчас лишние сложности ни к чему. Я пошарил глазами по улице в поисках полицейского. Заметил вдалеке синий блеск усиленного экзо-доспеха и заливисто свистнул, привлекая внимание. Но тот притворился, что ничего не заметил и демонстративно посмотрел в другом направлении.

«Вот тебе и блюститель порядка», — мысленно чертыхнулся я.

Прохожие реагировали на происходящее вяло — как шли по своим делам, так и шли. Разве что недовольно косились и старались держаться подальше. Некоторые благоразумно переходили на противоположную сторону улицы.

Ну что ж, придётся тогда самому и по жёсткому варианту. Но бог свидетель — я не хотел.

— Эй, слышь, плащеносцы, притормозите-ка! — окликнул я похитителей. — Говорю, парня оставьте!

— Не лезь, недоносок, — огрызнулся один из троих, мазнув по мне оценивающим взглядом. — Иди куда шёл, пока цел.

А вот это он зря. Терпеть не могу необоснованной грубости. Теперь для меня это личное.

— Парня оставьте, сказал! — рявкнул я, применив «Убеждение». — И построились в шеренгу по одному вдоль бордюра!

Двое нехотя разжали пальцы и, явно не понимая, почему они так поступают, встали плечом к плечу рядом с машиной. А вот третий, судя по всему, их командир, не послушался и медленно, через силу, потянул руку за пазуху. С той стороны распахнулась дверь, водитель выскочил из-за руля и поспешил на помощь товарищам, сжимая в руке раскладную дубинку.

— Обратно залез! — приказал я, но Дар «Псионика» и на нём не сработал.

Вернее, сработал, но не полную силу. Такое случается. Есть люди, способные сопротивляться внушению. Но чтобы сразу двое из четырёх… Это ломало мне всю стратегию боя. Но думать некогда — меня взяли в вилку. Слева приближался водитель с дубинкой. Справа — командир похитителей уже достал ствол и направлял его на меня. Второй Дар «Визора» показал, что оружие артефактное.

— Твою мать!

Я дернулся в сторону, одновременно пытаясь достать «Дерринджер» из сумочки на правом боку.

Пистолет в руке командира коротко фыркнул, выпустил струю перегретого пара, и пуля сердитым шмелём прожужжала над ухом. Я с остервенением дёргал застёжку, но та заела и никак не давалась, а противник довёл прицел, готовясь выстрелить снова. И второй уже был совсем рядом с намерением меня оглушить и засунуть в багажник, если первый промажет.

В багажник мне не хотелось.

Я заметил чугунную урну, подхватил её Даром «Кинетика» и нахлобучил водиле на башню. По черному плащу потекла вонючая жижа, посыпался мусор, окурки… я переключился на командира, активировав «Сдвиг». Захватил руку с оружием, толкнул с максимальным усилием. Успел за долю секунды до выстрела.

Коротко фыркнуло.

Тут же оглушительно звякнуло, и водитель упал на пятую точку, бестолково мотая башкой. Пуля угодила в импровизированный шлем, срикошетила, ударилась в дверку машины, срикошетила снова и с влажным шлепком впилась в тело стрелявшего. Тот охнул, выронил пистолет и, схватившись за грудь, медленно осел на бордюр. Те двое, кого я построил, сверлили меня злобными взглядами, но не могли сдвинуться с места — исполняли приказ.

— Убили! — в воздух взлетел женский вопль.

Кто-то ринулся убегать, кто-то присел, закрываясь руками, кто-то, наоборот, спешил посмотреть, что случилось. Этих было абсолютное большинство и вскоре вокруг лимузина собралась толпа любопытных.

— Убили-и-и-и! — не унималась проклятая истеричка.

На крик пронзительной трелью отозвался полицейский свисток. Блюститель порядка всё-таки счёл нужным вмешаться и направился к нам.

— Бежим! — ко мне подскочил спасённый парнишка, успевший к тому времени оклематься.

— Зачем? — я перевёл на него удивлённый взгляд. — Я ни в кого не стрелял, не пытался похитить. Наоборот, воспрепятствовал похищению. Сейчас дождёмся полицию, она во всём разберётся. Здесь чистая самооборона. И свидетелей вагон.

На самом деле я не горел желанием связываться с законниками, но посчитал, что убегать будет глупо. Много ненужных вопросов сразу появится. И подозрений.

Но мой собеседник имел свою точку зрения.

— Полиция… — пренебрежительно фыркнул он и, мотнув головой себе за спину, объяснил: — Это аристо. Полиция ни в чём разбираться не будет, просто повесит всё на тебя. Бежим, говорю.

И прежде, чем я нашёл контраргументы, схватил меня за руку и потащил за собой.

Заразившись его беспокойством, я приготовился к долгому бегству, но мой новый товарищ оказался хитрее. Мы свернули на первом же перекрёстке, пробежали квартал, снова свернули и чуть погодя, нырнули в какую-то подворотню. Там остановились, перевести дух.

— Сюртук надевай подкладом наружу, — приказал мне хвостатый и показал пример, вывернув свой наизнанку.

Оделся, и не успел я возразить, поменялся со мной головными уборами. Я провернул тот же фокус с одеждой и теперь мы выглядели как два попугая. Он — красный, в коричневом цилиндре, я — жёлтый, в чёрном котелке.

— Дальше что? — спросил я.

— Возвращаемся. Прогулочным шагом.

Что мы и сделали. Вернулись на Большую Спасскую с другой стороны квартала.

Похитителей к тому времени след простыл вместе с лимузином и раненым. Полицейский опрашивал возможных свидетелей. На нас, даром, что мы как два фонаря светофора, внимания никто не обратил. Я для пущей уверенности прозондировал окружающих суб-дарами «Инсайта», и угрозы не ощутил. На нас смотрели, да, но больше, как на клоунов в цирке. Похоже, действительно, пронесло.

И мы неспешно продефилировали дальше, постепенно удаляясь от суеты.

Первое время шли молча. Хвостатый придирчиво разглядывал девиц, нет-нет вгоняя тех в краску. Я изучал своего нового спутника.

В целом он создавал благоприятное впечатление. Высокий лоб, честный взгляд, лицо, не лишённое мужественности. Фигура как у меня в прежнем мире, но это я ещё раньше заметил. Как и конский хвост длинных русых волос. Мне казалось, ему немного не шла бородка в стиле Ван Дайка, но тут уж вопрос предпочтений. Что он успел начудить и почему его схватили слуги аристо, спрашивать не стал — мне по большому счёту разницы не было.

Когда мы удалились на приличное расстояние и стало окончательно ясно, что нас никто не преследует, он остановился и повернулся ко мне:

— Простите, не успел вас поблагодарить за помощь. Могу я узнать кому обязан спасением.

— Можешь, — усмехнулся я. — Мишель Смолл моё имя.

— Рад знакомству, — склонился он в полупоклоне и представился сам: — Меня зовут Дмитрий Иванович Менделеев и отныне я ваш должник по гроб жизни.

— Не стоит так категорично… — начал я и осёкся. — Погоди. Менделеев? Тот самый?

— Тот самый? — растерянно улыбнулся он. — Не соблаговолите ли уточнить?

— Ну как же. Великий химик. Таблица периодических элементов, — прозрачно намекнул я, покрутив в воздухе растопыренной пятернёй.

— Ах, вот вы о чём, — рассмеялся он. — Вы, наверное, моего дядю имели ввиду? Я его полный тёзка. Он действительно был химиком и работал над какой-то таблицей, но не закончил.

— Умер?

— Ну что вы, нет, конечно. Поныне здравствует.

— Тогда почему не закончил?

— Изобрёл рецепт водки и ударился в предпринимательство. Теперь он купец первой гильдии, пожалованный дворянин и практически монополист. Имеет десятки ликёроводочных заводов, сеть фирменных магазинов по всей стране и несметное состояние. А из химиков в нашей семье остался только я. Но мне пока далеко до звания великого. Кстати, а почему бы нам не отметить моё спасение? Заодно и познакомимся ближе? Если вы, конечно, не против.

— Не против, — кивнул я. — Только давай на «ты». От «выкания» уже мозоли на языке.

— Давай, — легко согласился он. — Только чур я угощаю.

Я снова не возразил, и мы направились к ближайшему ресторанчику.

Не то чтобы душа хотела праздника — немного не то настроение — но от всей этой нервотрёпки я жутко проголодался. Так что перекусить сейчас — самое время. А в хорошей компании, сам бог велел.

Время было обеденное, поэтому народу хватало, но нам удалось занять свободный стол в глубине зала. Я сел так, чтобы видеть вход и только принялся изучать меню, как проявил себя Мишенька и начал высверливать мозг.

«Нашли время пьянствовать! Вы хоть понимаете, что натворили?», — прогундосил он с обвиняющими интонациями.

«Человека от похищения спас», — мысленно буркнул я, выбирая салат.

«Человека он спас… Кому интересен какой-то купчина⁈ Вы только что вмешались во внутренние дела рода Боде-Колычовых!» — взвился он в приступе негодования.

«А ты не охренел со своими заносами, аристократишка недоделанный⁈ — разозлился я. — Менделеев тебе не человек? Кто дал право твоим Колычовым вот так людей на дороге хватать?»

«Мы не знаем, что этот простолюдин совершил…», — немного сбавил тон Мишенька.

«Да чтобы ни совершил, — не успокаивался я. — Есть полиция, суд. Законы в конце концов».

«У аристократов свои законы, — высокомерно заявил Мишенька. — И если он посягнул на интересы или не дай бог, на честь рода, то Боде-Колычовы в своём праве…».

«Да хрен на них, на Боде-Колычовых! — взорвался я. — Ты с какой радости меня достаешь?».

«А с такой, что если меня… вас опознают, то они предъявят претензию Смолокуровым», — пояснил свою позицию Мишеньку.

«Пусть идут бананы окучивать со своими претензиями, — возразил я. — Ты же сам видел: меня оскорбили, я ответил. Так что предъявлять им нечего. Тем более они сами друг друга перестреляли».

«Здесь вынужден с вами согласиться, — задумчиво протянул Мишенька. — Но…».

«Мелкий, а тебе не говорили, что ты слишком уж ссыкливый для высокородного? — перебил его я. — Будут проблемы, будем решать, а сейчас заткнись и дай спокойно поесть».

Мишенька обиженно засопел, а я снова принялся изучать меню. Но похоже, не смог скрыть эмоции от мысленной перепалки с моим альтер-эго, и Менделеев это заметил.

— Что-то не так? — спросил он, с беспокойством заёрзав на стуле.

— Всё так, — улыбнулся я. — Не могу определиться с заказом.

— Тогда давай, я закажу, — тут же успокоился Дмитрий и, подняв руку над головой, крикнул: — Человек!

Когда к нам подбежала пригожая официантка, он по-быстрому накидал целый список:

— Так, милая, сделай нам на закуску груздочков в сметане и капусты мочённой с яблоками. Потом, каждому по салату из раковых филеек под острым пиканом. На горячее — рябчиков в сметане с брусничным вареньем. Вместо хлеба принеси пирожков-волованов с чёрной икрой. Графин грушевого лимонаду. Ну и водочки. Для начала грамм триста. Менделеевку на бруньках. Есть такая у вас?

— Обижаете, милостивый государь, конечно, есть, — мило улыбнулась та, стреляя на симпатичного клиента карими глазками. — Что-то ещё добавить в заказ?

— Пока хватит, а там поглядим, — сказал он и барским жестом отдал меню. — Водку с закусками только сразу неси. Мы с приятелем отмечаем.

— Как скажете, — присела в книксене девушка, убежала, и уже через минуту вернулась с запотевшим графинчиком, грибами, капустой и рюмками.

Последние ловко наполнила и снова ушла. На этот раз не спеша, чуть отклячив зад и призывно покачивая бёдрами. Дмитрий залип на тугие девичьи прелести, потом вздрогнул, словно очнулся и перевёл взгляд на меня.

— Извини, имею необоримую тягу к прекрасному полу. За что и страдаю, — со вздохом произнёс он и поднял тост: — Ну, давай вздрогнем. За приятное и, главное, своевременное знакомство.

«Время ещё только обед, а вы снова пьёте», — вклинился Мишенька, осуждая наше застолье.

Я не ответил. Чокнулся с Дмитрием, замахнул, поддел вилкой грибок, закинул его в рот и, прожевав, уточнил:

— Слуги Боде-Колычовых тебя по этой причине гоняли?

— Откуда ты… — насторожился Менделеев, но тут же расслабился. — А, герб… Ну да, можно сказать, что по этой. Хотя там всё сложней…

Здесь он замялся.

— Не хочешь, не говори, — поднял ладони я. — Не моё дело.

— Ну почему бы и нет. Ты, как никто, имеешь право знать, во что ввязался, — сказал он и, смущённо потерев лоб, начал рассказывать: — Видишь ли, у меня была связь с Марией, дочкой барона…

— Дело молодое, ничего страшного, — приободрил его я. — Если она совершеннолетняя, конечно.

— Конечно, совершеннолетняя, за кого ты меня принимаешь? На выданье даже, — обиженно воскликнул он и поморщился. — Но тут такое дело… Наша связь открылась и меня хотели женить.

— Ну так и женился бы, какие проблемы? Дочка-то, поди, не уродина, раз ты на неё запал?

— Да нет, там всё в порядке, — он изобразил жестом песочные часы. — И с фигуркой, и с личиком. Да и затейница ещё та.

— Ну а что тогда? С будущей тёщей характером не сошёлся? — пошутил я, но оказалось, попал в точку.

— Да в том и дело, что сошёлся, — вздохнул он и, сделав драматическую паузу, добавил: — Слишком близко. Дочка, похоже, в маму пошла.

«Как я и думал, — злорадно заметил Мишенька. — Ваш новый знакомец — низменный прелюбодей. Вы, сударь, собираете вокруг себя самую грязь. Мне крайне неприятно делить с вами общее тело…»

— Вот это ты дал, — восхитился я, проигнорировав Мишенькино замечание. — С бабушкой, надеюсь, не замутил?

Здесь мы прервались, чтобы не посвящать официантку в интимные подробности рода Боде-Колычовых. Продолжили уже под салат из раковых шеек.

— Нет, что ты. Агнесса Филипповна — милейшая женщина и до сих пор мне благоволит. А вот сам барон в ярости. Объявил меня врагом рода, пообещал сначала разорить, а потом лично запороть на конюшне.

— Скажешь тоже, разорить, — усмехнулся я, смакуя острый пикан. — Много ли с тебя взять?

— Ну, много не много, а кое-что есть. Я, знаешь ли, далеко не бедствую. Но в том то и дело, что он нацелился на состояние дядюшки.

— А дядюшка твой каким боком здесь оказался?

— А таким, что не так давно объявил меня своим единственным наследником. Своих детей-то он не нажил. То есть когда дядя преставится, вся его торговая империя отойдёт мне.

— И что? Не будет же барон беспредельничать? Дмитрий Иванович всё-таки уважаемый человек. И дворянин, пусть и не такой родовитый. Может, ты зря себя так накручиваешь? Титул же к тебе перейдёт.

«Пожалованное дворянство не наследуется, — голос Мишеньки звенел от торжества справедливости. — А простолюдина барон в любом суде разделает под орех. И поделом, мерзавцу! Будет знать, как совращать честных женщин»

«А не до хрена ему будет за разовый адюльтер?», — уточнил я, мысленно возмутившись.

«Компенсацию за поруганную честь Рода определяет потерпевшая сторона, какую посчитает достаточной», — посвятил меня Мишенька в тонкости местной юриспруденции.

«Даже если это поставит под сомнение благодетель супруги и дочки?»

«Состояние Менделеева того стоит… наверное», — слегка неуверенно ответил Мишенька.

«Тогда цена такой Родовой чести — ломаный грош!», — припечатал я и не стал больше с ним разговаривать.

— Пожалованное дворянство не наследуется, — повторил Дмитрий с печальной миной, налил себе, выпил один и добавил уже гораздо спокойнее. — Но я знаю, что делать.

Я вопрошающе изогнул бровь.

— Получить собственный титул, — ответил он на невысказанный вопрос. — Тогда мы будем с бароном на равных. Почти.

Прозвучало, как план.

Он говорил без экспрессии, с уверенностью человека, поставившего перед собой цель и знающего, как к ней прийти. Мне даже «Инсайт» не понадобился, чтобы это увидеть. Осталось узнать подробности. Не из праздного интереса, а потому что передо мной стояла приблизительно та же задача. С армией-то меня прокатили, и нужен был альтернативный вариант.

К тому времени принесли горячее, но ни попробовать рябчиков, ни продолжить беседу мы не смогли. С улицы долетели крики мальчишек-рекламщиков.

— Смоленский вестник, экстренный выпуск! Зверски убита семья Смолокуровых с домочадцы! Усадьба горит!

— Пропал младший граф Смолокуров! Наследника рода подозревают в убийстве!

— Особый отдел жандармерии ведёт расследование! За информацию о Михаиле Смолокурове объявлена награда!

— Ты чего? — спросил Дмитрий, увидев, как у меня мертвеет лицо.

— Михаил Смолокуров — моё настоящее имя, — бросил я и, опрокинув стул, выбежал из ресторана.