Каменная принцесса

Глава 14

Шоу

Я пожал руку Люку Розену.

— Рад тебя видеть.

— Спасибо за пиво. Если передумаешь, и захочешь бросить работу и снова отправиться на рыбалку, позвони мне.

— Хотел бы я это сделать.

Люк брал отпуск, свой первый с тех пор, как стал шефом полиции, и проводил две недели на реке. По ночам он будет разбивать лагерь и спать под звездами. Никаких сотовых телефонов. Никакого душа. Никакого расписания.

Поездка казалась мне блаженством, но я никак не мог уехать. Мы были в самом разгаре съемок, и каждую свободную секунду я хотел проводить с Пресли.

Может быть, однажды я вернусь. Мы с Люком сблизились за разговорами о полиции и пивом в «Бетси», захудалом баре, который напомнил мне место, где мы с несколькими парнями из спецназа в Лос-Анджелесе обычно тусовались. Однажды днем он взял меня на рыбалку, дав мне попробовать то, чего я с нетерпением ждал.

— В другой раз? — спросил я.

Он кивнул.

— Я буду иметь тебя в виду.

— Если ты когда-нибудь будешь в Лос-Анджелесе, дай мне знать.

— Дам. — Он надел солнцезащитные очки, затем повернулся к своему грузовику, помахав рукой, когда обогнул капот. — Береги себя, Шоу.

— Ты тоже. — Я помахал в ответ, затем направился к «Эскалейду» на другом конце посыпанной гравием парковки.

Когда я достал телефон из кармана, на нем было пять сообщений. Все они были от Шелли. Она была в режиме перегруппировки, пытаясь понять, как изменить график съемок, чтобы учесть наши недавние задержки.

У нас все шло так хорошо, мы не выбивались из графика. Дэшия давно уехала, что было благословением для атмосферы на съемочной площадке. Актеры и съемочная группа ладили. Кэмерон был счастлив. Шелли постоянно улыбалась.

Но на этой неделе все пошло насмарку.

Все началось с того, что среди съемочной группы распространилась простуда. Кэмерон подхватил ее первым, постоянно кашляя и чихая. Затем он передал ее операторам. Оттуда вирус начал свирепствовать.

Люди были несчастны. На съемки каждой сцены уходило в два раза больше времени, потому что Кэмерон был очень несчастен. Все было недостаточно хорошо. Сценарий видоизменялся, но я придержал язык, стараясь не сделать еще хуже.

Подобные вещи случались во всех фильмах, все развивалось по мере съемок, но это становилось экстремальным. Я репетировал один набор реплик утром и совсем другой после обеда.

Единственное, что меня утешало, так это то, что я не был болен, потому что держался подальше от зараженного мотеля. Я питался отдельно и вечером возвращался домой. Ну, не домой. Местом моего назначения был дом Пресли, когда я отъезжал от «Бетси».

Шелли, наконец, убедила Кэмерона, что нам следует отложить сегодняшние сцены и дать всем отдохнуть денек. Он неохотно согласился.

Сегодня я потратил некоторое время на то, чтобы разобраться с электронными письмами и телефонными звонками. Провел полчаса, разговаривая по телефону со своей мамой, затем связался с каждой из своих сестер. Они проинформировали меня обо всех аспектах своей жизни и обязательно рассказали мне о папе.

Я не разговаривал с папой. Я не собирался разговаривать с папой.

Но моя мама и сестры не позволили этому разрыву разрастись. Они скармливали мне информацию о нем, и я был уверен, что они делали то же самое в обратном порядке.

После звонков родственникам я долго разговаривал со своим агентом и менеджером, напоминая им, как бы сильно они ни настаивали на том или ином прослушивании, как только «Темный рай» выйдет, я возьму перерыв.

Но они все равно настаивали.

Ближе к вечеру я покончил с телефоном и написал Люку сообщение, чтобы узнать, не хочет ли он встретиться и выпить пива. Он уже был дома, собирал вещи для поездки и готовил лодку, так что мы провели пару часов, болтая в «Бетси», пока я смотрел на часы, ожидая, когда пробьет пять, и Пресли отправится домой.

Прошедшая неделя с ней была одной из лучших. Время летело слишком быстро, и в сутках не хватало часов, чтобы провести их с ней. Из тех, что у нас были, мы использовали по максимуму. В ту секунду, когда я оказывался в ее доме, а дверь была заперта, она была без одежды.

Мы провели неделю, терзая друг друга. Запреты улетучивались, когда мы самозабвенно набрасывались друг на друга, царапаясь и кусаясь, пока оба не задыхались и не теряли сознание в ее постели.

Ранее на этой неделе мне удалось незаметно съездить на заправку и обратно, чтобы пополнить запас презервативов. Слава богу, что у меня есть бейсболки и солнцезащитные очки. С новой упаковкой в кармане я ждал момента, когда Пресли откроет дверь, схватит меня за рубашку и затащит внутрь.

Я ухмылялся, когда ехал через город.

Пресли Маркс произвела фурор.

Она разрушила мои планы относительно Монтаны. Я не был сосредоточен на фильме, как следовало бы. Кроме одной дневной рыбалки с Люком, я не исследовал местность. Все мое внимание было приковано к моей миниатюрной соседке, и так и останется течение следующих двух с половиной недель, прежде чем я покину Клифтон Фордж.

Никто из нас не хотел, чтобы фильм вышел за рамки графика. Это стоило денег и разочаровывало членов съемочной группы, которым не терпелось вернуться домой к своим семьям. Но если это произойдет, я не расстроюсь из-за этого. Я уделю дополнительное время Пресли.

Могу ли я отложить свои обязательства на октябрь? Я должен был спросить Лорелин, когда мы разговаривали ранее. Нам нужно было снять несколько сцен на натуре, но после того, как они будут закончены, могу ли я вернуться в Монтану? Я должен был присутствовать на детском благотворительном вечере по сбору средств на Хэллоуин, и у меня были кое-какие встречи с прессой по поводу предстоящего фильма — того, который я снял полтора года назад. Если бы я спросил Лорелин, она бы заворчала и велела мне возвращаться обратно в Калифорнию.

Зазвонил мой телефон, и я усмехнулся, увидев имя на экране.

— Помяни черта. Я как раз думал о тебе.

— Черт, — пробормотала она. — Ты уже слышал.

Моя ухмылка исчезла.

— Слышал что?

— О, э-э… ты не слышал. Итак, одна фотография заполонила весь интернет.

— Что за фотография? — Мой желудок сжался. Так много вариантов, какой могла быть фотография. Это могла быть та, что была сделана папарацци. Или та, что сделана фанатами. Я делал все возможное, чтобы всегда улыбаться, когда был на публике, потому что с современными технологиями ни одно место не было безопасным.

— На ней ты и женщина. Шоу, ты должен был сказать мне, когда начнешь с кем-то встречаться, помнишь? Ты забыл, что случилось с Дэшией?

— Я ни с кем не встречаюсь, — солгал я. Она никак не могла знать о Пресли. — Что за фотография?

— TMZ только что купил ее и разместил на своем веб-сайте.

— Подробности, Лорелин. Что за фотография? — Мои мысли мгновенно перескочили к худшему. К другому инциденту с Дэшией. С какой последней женщиной я был? С турагентом в Нью-Йорке. Мы встретились в баре отеля и переспали той ночью. Но это было, сколько, девять месяцев назад?

Не то чтобы таблоиды заботились о датах.

— В ней нет ничего плохого. На ней ты и женщина на мотоцикле, но TMZ предполагает, что ты с кем-то встречаешься.

Воздух вырвался из моих легких. Блять. Блять. Блять. Пресли выйдет из себя.

— Еще. Что еще?

— Я не знаю, что еще. У нее короткие светлые волосы. Ты стоишь на светофоре или что-то в этом роде. Ты оглядываешься на нее и улыбаешься. Она обнимает тебя.

— Черт возьми. — Сколько светофоров мы проехали по дороге из города, когда я катал Пресли? Один. Может быть, два? Мне просто не повезло, что турист или местный житель с мобильным телефоном сделал это фото в нужный момент.

Если папарацци начнут копать под Пресли, она станет мишенью. Это последнее, что ей было нужно всего за несколько недель до того, как мы все уйдем из ее жизни.

— Похорони это фото, Лорелин. Купи его у них. Мне все равно, сколько это будет стоить, просто сделай это.

— Уже, и тебе повезло, это было дешево. Я сказала им, что она твоя ассистентка на съемочной площадке, и что вы просто тестировали мотоцикл, который использовали для фильма.

— Хорошо. — В этом утверждении было достаточно правды, и если они начнут спрашивать о фильме, они узнают, что у нас в Монтане была целая съемочная группа, если только они уже не знали об этом. — Что еще?

— Больше ничего. Ты знаешь, как это бывает. Некоторые фотографии становятся вирусными. Другие умирают. Не показывайся с ней снова, и все будет в порядке.

Если папарацци увидят меня с одной женщиной дважды, тогда они начнут пускать слюни.

— Пришли мне фотографию, — приказал я.

— Она в твоем почтовом ящике. Кто она, Шоу?

— Женщина, с которой я познакомился здесь.

— Ни хрена себе. — Я практически услышал, как она закатывает глаза. — Это то, что тебе нужно будет объяснить мне позже? Или мне нужно отправить соглашение о неразглашении?

— Нет и нет. — Я чертовски уверен, что Пресли не подпишет соглашение о неразглашении. С ней мои секреты были в безопасности, и мне не нужен был лист бумаги, чтобы доказать это. Кроме того, после того, как я уеду из Монтаны, объяснять будет нечего.

— Ты уверен? Потому что…

— Я уверен.

— Хорошо, — пробормотала она. — Я дам тебе знать, если появится что-то еще.

— Хорошо. И, Лорелин? Спасибо.

— Просто выполняю свою работу, — сказала она и повесила трубку.

К счастью для меня, у нее это хорошо получилось.

Лорелин взяла на себя роль моего менеджера и не скрывала своего мнения. По большей части я слушал и следовал ее советам. Она была раздражена моим решением уйти на некоторое время. Лорелин боялась, что я потеряю свое положение на вершине.

Но пришло время для чертова перерыва, потому что на вершине было одиноко.

Было трудно верить, что люди хотели дружить с тобой не из-за твоей славы. У большинства были скрытые мотивы, они хотели использовать меня в надежде на собственный успех — вот почему находиться рядом с Пресли было так освежающе.

Черт возьми, она даже не хотела, чтобы ее видели со мной.

Я заехал на свою подъездную дорожку, джип Пресли уже стоял на ее. Открыв электронное письмо, я взглянул на фотографию и поворчал. Но оно не было ужасно. Мы с этим справимся.

Приближение было слишком сильным, и снимок был частично не в фокусе. Пресли была в профиль, не ее лицо было главной мишенью. А мое.

Нам повезло.

Дерьмо. Тот трюк со столом для пикника был чертовски глупым ходом. Если бы кто-то сделал фото тогда и оно просочилось бы в сеть, Пресли отрезала бы мне яйца. Я бы отдал ей нож за то, что она был так неосторожен.

Я вышел и побежал трусцой к ее дому, оглядываясь через плечо, чтобы убедиться, что кроме меня, на улице никого нет. Только в следующем квартале на улице играли какие-то дети.

На мой стук Пресли распахнула дверь, приветствуя меня лукавой улыбкой.

— Привет.

— Привет. — Я вошел внутрь, закрыв за собой дверь. Затем перешел прямо к делу. — Я должен кое-что сказать, и тебе это вряд ли понравится.

Ее улыбка погасла.

— Что?

— Кто-то сфотографировал нас на байке на прошлой неделе. Вероятно, кто-то пытался заработать несколько баксов и продать фото таблоидам.

— Что? — Ее глаза расширились. — Что это значит? Они знают, кто я? Что мы, — она взмахнула рукой между нами, — вместе?

— Мой менеджер сказала им, что ты моя ассистентка на съемках и что мы тестировали мотоцикл для фильма. Вот и все.

— И это все? — Она скрестила руки на груди и направилась в гостиную. — Я не… я не уверена, что мне делать.

— Тебе ничего не нужно делать. — Я последовал за ней в комнату и положил руки ей на плечи, поворачивая ее к себе. — Мне жаль. Я знаю, это отстой, но лучшее, что можно сделать, — это проигнорировать.

— Проигнорировать? — Она посмотрела на меня так, словно у меня выросла еще одна голова.

— Да. Проигнорировать. Фотография исчезнет. До тех пор, пока нас снова не сфотографируют вместе. Они не знают твоего имени, так что вряд ли смогут тебя выследить. — Пока.

Взгляд Пресли метнулся к окнам, выходящим на передний двор. Она бросилась к ним, опуская жалюзи.

Я усмехнулся, но когда она бросила взгляд через плечо, я сжал губы.

— Я не хочу, чтобы меня снова сфотографировали. — Она протопала на кухню, открыла холодильник и появилась оттуда с горстью морковок. Она зажала одну между зубами, яростно пережевывая.

— Это прекратиться, — пообещал я. — Прекратиться, как только я уеду. Но если ты беспокоишься, мы можем покончить с этим прямо сейчас.

Я затаил дыхание, ожидая и наблюдая, как она обдумывает это. Меньше всего я хотел, чтобы это закончилось. Я не был готов бросить ее, это момент и так наступит достаточно скоро. Но я бы не стал ставить ее в неловкое положение. Я бы не стал заставлять ее подвергаться риску встречи с голливудскими гадюками.

Пресли стала жевать медленнее, затем и вовсе перестала, и сглотнула.

— Нет.

Сладкое облегчение разлилось по моему телу. Я улыбнулся и шагнул ближе, обхватив ее лицо руками.

— Мне нравится, когда ты говоришь мне «нет».

Она поднесла ко рту еще одну морковку, но я поймал ее за запястье, прежде чем она успела поднести ее к губам.

И завладел ее ртом своим собственным.

— Что ты сегодня делал? — спросила Пресли, лежа рядом со мной.

— Утром — работал. Выпил пива с Люком. Ждал тебя.

— Снова пил пиво с Люком. Нужно ли мне ревновать к этому бромансу? Мы эксклюзивны, ты знаешь. Я не упоминала об этом, но ожидаю, что ты будешь полностью моим, пока ты здесь.

Я ухмыльнулся, очерчивая круг на ее обнаженном плече.

— Знаешь, ты мне нравишься. Но Люк? Он что-то особенное.

— Он замечательный. — Она облизнула губы. — Он дружит с Эмметтом. Иногда я вижу его в городе. Ему так идет эта форменная рубашка, а джинсы, которые он носит, такие…

Я ущипнул ее за ребра.

— Ай! — воскликнула она, смеясь и отмахиваясь от моей руки. — Шучу. Я даже не знаю этого парня.

— Верно, шутишь. — Я переплел свои пальцы с ее. — Ты не будешь говорить о замечательных копах, если только речь не будет идти о замечательном бывшем копе, который сейчас голый лежит в твоей постели.

Она положила подбородок мне на грудь.

— Ты расскажешь мне, почему перестал быть копом? Ты сказал, что это другая история.

— Да, другая. — Я глубоко вздохнул, убирая прядь волос, упавшую ей на глаз. Мне нравились ее волосы, они были уникальными, стильными и непохожими ни на чьи, но мне не нравилось, что временами они закрывали ей глаза. Я хотел купаться в синеве так долго, как только мог.

— Ты не обязан мне говорить. — Она поцеловала мою грудь. Затем еще раз.

Если она продолжит в том же духе, мы ни о чем не поговорим.

Чуть раньше мы, спотыкаясь, прошли из кухни в ее спальню, оставляя за собой след из молодой моркови. Затем мы провели несколько часов в ее постели, в безопасности за ее стенами и закрытыми окнами, где я мог делать с ее гибким телом все, что она позволяла, без риска, что кто-нибудь заметит.

Черт, она действительно была гибкой. Пресли могла проделывать всякие штуки своими ногами, вроде той, когда закидывала одну мне на плечо, а другой обхватывала мое колено. Мы экспериментировали с позами, и, хотя я был в два раза больше ее, у нее была манера обвиваться вокруг меня.

Пресли была лучшей любовницей, которая была у меня в жизни.

— Я расскажу тебе, — сказал я, переворачивая нас обоих на бок. Моя выносливость была на пике, но она измотала меня, и мне нужна была минута, чтобы восстановиться. Потом она сможет целовать меня везде, где хочет.

Она приподнялась на локте, ее прекрасные глаза встретились с моими. Пресли приготовилась внимательно слушать меня. Она полностью сосредоточилась на мне, что казалось редкостью в наши дни.

— Я вырос в Калифорнии, — сказал я ей. Для этой истории важно было начать с самого начала. — Мой отец был полицейским, и я всегда хотел быть полицейским. Все было просто. Каждый Хэллоуин я наряжался полицейским. Каждый раз, когда учитель просил меня нарисовать героя, это был полицейский.

На самом деле, это был мой папа. Я хотел быть своим папой.

Было больно вспоминать те дни и слепое обожание, которое я испытывал к своему отцу. У меня было так много хороших воспоминаний, но когда я смотрел на них сейчас, они были покрыты пеленой. Они были затуманены его действиями.

— Я собираюсь сказать кое-что, что тебе не понравится, — сказал я.

— Ты продолжаешь говорить мне это сегодня. — Ее тело напряглось рядом с моим. — Что?

Я грустно улыбнулся ей, безмолвно умоляя ее понять.

— Я знаю, ты ненавидишь его, и я понимаю почему. Но часть меня должна верить, что когда-то Маркус Вагнер был хорошим человеком. Что он не всегда был плохим полицейским.

Пресли была неподвижна, даже не моргала. Она не сводила с меня взгляда, пока мое признание проникало в комнату.

Я бы не стал винить ее, если бы она разозлилась. С такой историей, как у нее, я бы тоже разозлился.

Но постепенно напряжение спало с ее тела, и понимание просочилось в выражение ее лица.

— Твой папа. Что-то случилось.

— Да. — Я кивнул, чертовски благодарный, что она выслушала и услышала уязвимость в моих словах. — На самом деле, я никогда не говорил об этом. Только с моей мамой. Она единственный человек в моей семье, который знает, даже мои сестры не в курсе.

— Ты не обязан мне говорить.

— Я хочу. — Я прикоснулся к ее подбородку, нуждаясь в мягкости ее кожи, прежде чем продолжить. Ее лицо, эта кожа, это заземлило меня. — Папа был полицейским всю свою жизнь. Хорошим полицейским. Он много работал и был честным. Потом я не знаю, что произошло. С деньгами стало туго. Все три мои сестры учились в колледже или заканчивали его. Папа… Я не знаю, о чем он думал.

По сей день я не понимаю. Как мог человек с таким характером, такой честностью совершить такую катастрофическую моральную ошибку из-за денег? Если бы он поговорил с нами, мы бы вмешались. Мои сестры взяли бы кредиты. Я бы пожертвовал своей зарплатой. Но папа взвалил это бремя на свои плечи в одиночку.

Единственный раз, когда я попытался поговорить с ним об этом, закончился катастрофой. Я был слишком зол, чтобы слушать, и с тех пор не разговаривал с ним. Разочарование было слишком сокрушительным, потому что он был моим героем.

— Папа собирал улики при задержании наркоторговцев. Я бывал на нескольких из них раньше, и это безумие. Обычно там только наркотики. Но иногда можно найти и деньги. В основном их оставляют на виду, но я находил их, спрятанные в туалетах, корзинах для кошачьего туалета и сушилках. Папа нашел сверток в ботинке маленького ребенка. Вместо того, чтобы занести его в каталог в качестве улики, он положил его себе в карман.

Пресли ахнула.

— И его поймали?

— Его капитан просматривал отчет неделю спустя, и там были некоторые несоответствия. Ошибок папа никогда не совершал, поэтому он вызвал его, чтобы спросить об этом. Папа сказал, что потребовалось не более одного вопросительного взгляда, прежде чем он признался во всем. Он вернул деньги, все до последнего доллара.

— У-ух ты, — заикаясь, произнесла Пресли.

— Да, ух ты. Он поступил правильно, не потратив эти деньги и отдав их. Но он не должен был брать их с самого начала. Он перешел черту.

— Его что, уволили?

— Почти. Технически, он рано вышел на пенсию. Его капитан заставил его сдать свой значок, но он сохранил свою пенсию.

— Он рассказал тебе об этом? Как ты узнал?

— Он сказал мне. — Я кивнул. — Он пригласил меня в тот день, когда признался в этом своему капитану и выложил все мне и маме. Это было через шесть месяцев после случая со школьным автобусом.

— И поэтому ты уволился.

— Да. — Я повернулся на спину и уставился в потолок. — Я был новичком в команде спецназа и все еще тренировался. Оставил дом мамы и папы и поехал домой. Я должен был работать в ночную смену, но сказался больным. Я не знаю почему, но я не мог пойти на работу.

Возможно, я боялся, что стану таким же, как мой отец. До того момента в моей жизни я шел по его стопам.

— Был агент, который звонил мне с самого инцидента с автобусом. Это был не тот агент, который у меня сейчас. Я уволил его, потому что он был безжалостным ублюдком, и нанял вместо него Джинни. Но у меня был номер того парня. Он продолжал звонить мне раз в месяц, чтобы узнать, не заинтересовался ли я. Он сказал, что может свести меня с известным режиссером по кастингу. У него были связи. Я избегал его, но никогда прямо не говорил ему «нет». Той ночью я пошел домой и позвонил ему. Я просто… я больше не мог быть полицейским. У меня было разбито сердце. Я не хотел, чтобы это случилось со мной.

— Этого бы не случилось.

— Откуда ты знаешь? — Я повернулся, чтобы посмотреть на нее. — Копы зарабатывают не много денег. У тебя есть дети. Ты привязан. Я вижу, как мои приятели постоянно борются с этим. Им приходится туго, если их жены не работают. И у меня был шанс, который выпадает раз в жизни, и я им воспользовался.

В конце концов, я превратился в папу.

Я отказался от своей праведной карьеры ради денег.

— Мне стыдно за это.

— Почему? Люди постоянно меняют работу, Шоу. Они делают то, что им нужно. Ты не продажный человек. Ты просто изменился.

В ее устах это прозвучало так просто. Так невинно. Была бы у меня такая внутренняя борьба, если бы я стал банкиром, почтальоном или футбольным тренером?

— Возможно, ты права.

— Конечно, я права. — Она усмехнулась. — Почему твои родители не сказали твоим сестрам?

— Потому что я просил их не делать этого. Папа был не только моим героем, он и их героем тоже.

— И ты не хотел отнимать это у них.

Я кивнул.

— Каким-то чудом никто не узнал. Многие люди копались в моем прошлом, но оно оставалось в тайне.

Надеюсь, к настоящему времени уже нечего было искать. Если все всплывет, это уничтожит моего отца.

Это разрушит мою семью.

— Мне жаль. — Пресли положила руку мне на сердце.

Я накрыл ее своей.

— Мне тоже.

Она приподнялась и прижалась своей обнаженной грудью к моему боку. Ее руки зарылись в пряди волос над моим виском, а губы зависли в дюйме от моих.

— Спасибо, что рассказал мне.

— Спасибо, что выслушала. — В моей груди появилась легкость, которой не было долгое время. Я перевернул нас обоих, прижимаясь своим растущим возбуждением к ноге Пресли. — А теперь хватит разговоров.

Она улыбнулась.

— Согласна.