Каменная принцесса

Глава 19

Шоу

Я забыл, какой она была красивой.

Забыл, как был слегка вздернут кончик ее носа. Забыл, какими тонкими и изящными были ее ушки и какой маленькой она казалась, когда я стоял так близко.

Но я не забыл эти глаза. Даже в темноте эти завораживающие радужки манили меня в ловушку.

— Привет, Пресли.

Она моргнула.

Я наклонился, чтобы поднять пакет с морковью, и стряхнул снег с пластика.

— Мы можем зайти внутрь? Поговорить там, где теплее?

Этим утром я был в Калифорнии, где было шестьдесят градусов (прим. ред.: примерно 16 градусов по Цельсию), в Монтане был ноль (прим. ред.: примерно -16 градусов по Цельсию). На мне были джинсы, теннисные туфли и свитер.

Когда я приехал и увидел, что джипа Пресли нет на подъездной дорожке, я распаковал свои чемоданы и стал ждать. Увидев вспышку фар на ее подъездной дорожке, я вышел на улицу, чтобы встретить ее.

Я не ожидал увидеть машину Люка. И определенно не ожидал увидеть, как Пресли перегибается через консоль и целует его.

Холод пробрал меня до костей в ту минуту, когда ее губы коснулись его губ.

Чертов Люк? Серьезно?

Он мне нравился, но этот сукин сын перешел черту.

Пресли была моей. Эти розовые губы были моими, эти голубые глаза были моими.

Я был в Монтане, чтобы исправить свой колоссальный просчет и вернуть свою девушку. Больше никаких секретов. Больше не нужно прятаться. Пресли была моей, и Люку придется отступить.

— Мы можем пойти ко мне домой? — Я указал большим пальцем через плечо.

Ее взгляд скользнул мимо меня, отмечая свет, который я включил в гостиной, и грузовик, который я припарковал на подъездной дорожке. Этот автомобиль не был арендован, не в этот раз. В этой поездке не было ничего временного. Пресли дважды моргнула, осознав, что не заметила все это, когда приехала.

Она была слишком поглощена Люком.

Ублюдок.

Я ни за что не пойду с ним на рыбалку снова.

Пресли промолчала, но скрестила руки на груди, а ее зубы застучали.

— Ты замерзла.

Она сжала зубы.

— Давай зайдем внутрь. Пожалуйста?

Она обрела свой голос, холодный, как зимняя луна.

— Нет.

— Тебе действительно нравится говорить мне «нет», — поддразнил я.

Она никак не отреагировала на это.

— Чего ты хочешь, Шоу?

— Мне жаль. Я должен извиниться перед тобой и все объяснить. Можем мы, пожалуйста, просто зайти внутрь? — Я потянулся, чтобы коснуться ее руки, но она уклонилась. Это будет нелегко. Я не обманывал себя, думая, что она бросится в мои объятия, но надеялся на понимание. Если бы мы могли просто поговорить, если бы я мог объяснить, она бы поняла.

Она могла сколько угодно ворошить меня по углям, могла замалчивать мою ошибку десять лет, главное, чтобы мы были вместе.

— Что ты здесь делаешь? — спросила она. — Прошло… несколько месяцев.

— Я приехал, чтобы пресмыкаться.

Пресли изогнула одну из своих идеальных бровей.

— Ты приехал в Монтану в феврале, чтобы пресмыкаться?

— Верно. — Я кивнул.

— Было бы достаточно телефонного звонка.

— Да. — Я переложил морковь в другую руку, затем обратно. — Я не хотел разговаривать по телефону.

На таком морозе я тоже не хотел разговаривать, но она не собиралась впускать меня внутрь, не сегодня вечером.

— Прости меня, Пресли. — Если это все, что она даст мне сказать сегодня вечером, я бы посчитал это победой. У меня будут месяцы, чтобы рассказать ей остальное. — Я знаю, что это была не ты, и мне жаль, что я предположил обратное. Я сделал неверный вывод.

— Ты подумал, что я продала твою личную историю за деньги.

— Большинство людей так бы и поступили.

Зря я это сказал. Ее глаза сузились.

— Я не большинство людей.

Нет, не большинство.

— Я не оправдываюсь, но я хотел бы объяснить. — Я указал замерзшим пальцем в сторону своего дома. — Пожалуйста?

— Хорошо, — проворчала она и промчалась мимо меня, взлетев по лестнице и врываясь в парадную дверь.

Я поспешил за ней, не отставая, пока она не остановилась в гостиной.

Она огляделась, оценивая пространство и мебель.

Рынок недвижимости в Клифтон Фордж не был на подъеме, и не было ни одной заинтересованной стороны в этом доме. Пять месяцев назад я был взбешен, желая вычеркнуть этот дом из своей бухгалтерской книги. С тех пор многое изменилось. Теперь я был рад, что у меня есть место рядом с Пресли, пока я буду умолять ее о прощении.

— Не хочешь ли чего-нибудь выпить? — Я махнул рукой в сторону кухни.

— Нет. — Ее руки были крепко обернуты вокруг туловища, она обнимала себя.

— Не хочешь ли присесть?

— Нет. — Она не смотрела на меня.

— Хорошо. — Проходя мимо нее, я глубоко вдохнул тот цитрусово-ванильный аромат, по которому так скучал. Я сел на диван и наклонился вперед, опираясь на локти, бросив морковь, которую все еще держал в руках, на кофейный столик. Дерево блестело, отполированное бригадой уборщиков, которая приходила вчера, чтобы привести дом в порядок.

— Чего ты хочешь, Шоу? — Мое имя прозвучало болезненно в устах Пресли. Христос.

— Мне жаль. — Я встретился с ней взглядом, умоляя ее услышать искренность в моих словах. — Я никогда не хотел причинить тебе боль.

Она закатила глаза.

— Если бы это было правдой, тебя бы здесь не было.

— Хорошо. — Ой. — Я заслужил это.

— Ты подумал обо мне самое худшее. Ты заслуживаешь гораздо худшего.

— Ты права. — Я поднял руку. — Пожалуйста, дай мне объяснить, а потом ты можешь разорвать меня на куски.

Она посмотрела на меня, но промолчала.

Черт возьми, я скучал по этому хмурому взгляду и этим властным, сердитым жестам. Я скучал по ней. По всему, что было в ней. И если справиться с ее гневом было единственным способом заполучить ее в данный момент, тогда я бы охотно согласился.

— Ты была первой, кому я рассказал о своем отце. Эта история была скрыта в течение многих лет, а всплыла после того, как я рассказал ее тебе… Я подумал, может быть, ты использовала меня. Ты была так счастлива в тот день, когда я уехал…

— Ты думала, я была счастлива?

В моей девочке горел огонь.

— Ты казалась довольной.

— Я была несчастна, — огрызнулась она. — У меня было разбито сердце. Мне было ненавистно, что ты уходишь, но что я должна была делать? Умолять тебя остаться?

— Да.

Она усмехнулась.

— У тебя была целая жизнь, частью которой я не являлась. Я не собиралась притворяться, что ты отказался бы от нее ради меня, потому что мы оба знаем, что ты бы этого не сделал.

— Ты права, — признал я. Даже если бы она попросила меня остаться, я бы вернулся в Калифорнию, но я бы не порвал с нами. Я бы нашел способ поддерживать наши отношения. — Я был расстроен тем, как все закончилось.

Мне потребовались месяцы, чтобы понять, что она воздвигла стену, потому что ей было больно. Я был слишком занят своими собственными мыслями об отъезде, что не видел правды.

— История отца всплыла, как только я вернулся в Калифорнию. Я подумал… — Я глубоко вздохнул. — Ты знаешь, о чем я подумал.

— Да, ты очень ясно выразился.

— Я облажался. Я должен был задать больше вопросов. Должен был позволить тебе объяснить.

Она вздернула подбородок.

— Я бы никогда так с тобой не поступила.

— Знаю. Я слишком остро отреагировал. Примерно через месяц я узнал, что это был кто-то из полицейского управления, где раньше работал папа. Слух распространился. Я не знаю, как это началось, но кто-то пронюхал об этом и передал в прессу.

Журнал, который опубликовал историю первым, отказался продать ее мне, и уж тем более выдать свой источник. Потребовались все мои ресурсы плюс многочисленные услуги, чтобы узнать, кто ее слил.

Я был так уверен, что найду имя Пресли. Такой чертовски самоуверенный и такой чертовски высокомерный.

На самом деле эту историю слил один из старых папиных коллег, сержант, которому никогда не нравился лейтенант Шейн Вэланс и который выудил информацию у бывшего папиного капитана.

— Прости меня. — Я был готов повторить это миллион раз. — Мне так жаль.

Она с трудом сглотнула.

— Итак, теперь ты знаешь, ты извинился. Можешь идти.

— Я не уйду.

— Тогда уйду я. — Она бросилась к двери, практически пробежав по всей длине прихожей.

— Пресли, подожди. — Я вскочил с дивана и погнался за ней. Холодный воздух ударил мне в ноздри, когда я последовал за ней к ее собственному крыльцу. — Пресли.

Она продолжала идти.

— Возвращайся в Калифорнию, Шоу.

— Я остаюсь.

Она резко остановилась, затем также резко развернулась. Руки оторвались от ее туловища и взлетели в воздух.

— Почему? Почему ты здесь?

— Потому что я не могу перестать думать о тебе. — Я шагнул ближе. — Я пытался. Месяцами пытался выбросить тебя из головы, но не могу.

— И что? Чего ты ожидал? Что я упаду к твоим ногам, потому что кинозвезда Шоу Вэланс хочет вернуться в мою жизнь до тех пор, пока это соответствует его расписанию?

— Нет, это…

— Ты ожидал, что я буду ждать тебя?

Да.

— Между нами что-то есть, и ты тоже это чувствуешь.

Этот упрямый подбородок приподнялся.

— Я с Люком.

— Это не ответ.

— Это единственный ответ, который ты получишь. Возвращайся домой, Шоу. — Она развернулась на каблуках и зашагала к своему дому. Хлопнула дверь, эхо разнеслось по тихой улице.

Я смотрел на это, мое дыхание клубилось вокруг меня, пока холод не победил, и я не вернулся в свой дом. Морковь на моем кофейном столике насмехалась надо мной, когда я сел.

— Черт. — Я вскрыл пакетик и отправил одну в рот, яростно хрустя.

Все прошло не так, как я ожидал. Хотя, честно говоря, в отношениях с Пресли никогда ничего не было предсказуемым — она не изменилась.

Во время полета в Монтану часть меня задавалась вопросом, когда она увидит меня улыбнется ли. Я был полным идиотом, надеясь, что месяцы разлуки охладят ее пыл.

Она имела полное право злиться. У нее были все основания ненавидеть меня.

Что, если она никогда не простит меня? Что, если я вернулся слишком поздно?

Я застонал и плюхнулся обратно на диван. Христос. Что, если она влюблена в Люка Розена?

Когда я уезжал из Клифтон Фордж, я сам был наполовину влюблен в этого парня. Он был хорошим парнем — лучше, чем я. На моем месте Люк не облажался бы с самого начала. Но если бы он это сделал, если бы он сидел на этом диване вместо меня, ушел бы он? Отпустил бы он ее?

Это не имело значения. Я был собой, и что бы Люк ни сделал, я не уйду от Пресли. Только не снова.

У меня зазвонил телефон, и я достал его из кармана, отвечая на звонок сестры.

— Привет.

— Итак? Ты ее видел? — спросила Матин.

— Да, — пробормотал я. Несколько месяцев я был очень сварливым, поэтому моя младшая сестра дала мне подзатыльник и велела все рассказать. Она была почти так же увлечена этим извинением, как и я.

— О-о-о. Звучит не очень хорошо. Как все прошло?

— Нехорошо. Она кое с кем встречается.

— О-о-о, — прошипела она. — Думаешь, ты опоздал?

— Да. Нет. Я не знаю. — Я опоздал? Причинил ли я Пресли непоправимую боль?

— Но ты собираешься бороться за нее? — спросила Матин.

— Конечно. — Ответ пришел автоматически. Пресли была женщиной моей мечты, и я просто так я ее не отпущу.

— Хорошо. — В голосе Матин была слышна улыбка. — Насколько там холодно?

— Холодно. — Я усмехнулся. — Тебе бы здесь не понравилось.

Она рассмеялась.

— Я планирую навестить тебя летом.

— Хорошая идея.

— Будешь держать меня в курсе?

— Да. — Я кивнул.

— Ты поговорил с папой?

— Ты знаешь ответ на этот вопрос, Матин.

— Но я собираюсь продолжать задавать его, Шоу.

Матин и другие мои сестры годами давили на меня, чтобы я поговорил с папой. До того, как вышла история о причине его раннего ухода на пенсию, они не понимали наших разногласий и моих обид. Эта история дала ответы на множество вопросов.

Им было тяжело услышать причину, по которой папа ушел из полиции. Матин восприняла это лучше, чем кто-либо другой, возможно, потому, что она призналась, что всегда чувствовала, что ей чего-то не хватает в нашем отчуждении.

Всем троим было больно, но мои сестры были сильными. История ушла в архив через несколько недель из-за скандала с изменой и неожиданной беременностью другой знаменитости. Это были старые новости, и мои сестры уже пережили это, любя папу так же, как и раньше. Они безжалостно подталкивали меня сделать то же самое.

Но я еще был не готов. Когда я думал о том, чтобы позвонить папе, горечь подступала к горлу и лишала возможности говорить.

Одна из дочерей Матин завизжала на заднем плане.

— Я, пожалуй, отпущу тебя, — сказал я. — Спасибо, что позвонила.

— Удачи с Пресли. Похоже, она тебе понадобится.

Я повесил трубку и отбросил телефон в сторону, затем оглядел комнату.

Это было далеко от огромного дома, который у меня был на пляже, но это был дом. Я буду скучать по шуму волн, убаюкивающему меня, но я променял это на Пресли, которая каждую ночь будет прижиматься ко мне.

Я составил мысленный список всего, что моему ассистенту нужно будет упаковать и отправить сюда. Большая часть моей одежды уже была в пути, не то чтобы мне были нужны мои шорты и шлепанцы.

Надо будет попросить Джуно прислать несколько свитеров и курток, плюс мне понадобиться еще одно зимнее пальто и перчатки. И тогда я буду готов. Все остальное могло остаться в Калифорнии, потому что здесь мне не понадобятся мои костюмы или смокинги.

Со вчерашнего дня у меня был перерыв.

«Темный рай» официально был переведен на постпродакшн. Чтобы добраться до финальной версии, потребовались месяцы монтажа, и никто не ожидал, что мне понадобится снять еще одну сцену. Но на данный момент мое время перед камерой закончилось.

Мои сотрудники сходили с ума. Джинни и Лорелин были уверены, что этот длительный отпуск — я отказался назвать им точную дату возвращения — разрушит мою карьеру. Чего они не понимали, так это того, что мне было все равно.

Мне было одиноко. Я не хотел прожить свою жизнь, избегая общественных мест и опасаясь, что каждое мое действие будет неверно истолковано.

Были вещи поважнее денег и наследства.

Пресли была важнее. Ее счастье. Ее мечты. Ее любовь.

Я влюбился в нее.

Я влюблялся в нее каждый раз, когда она говорила мне «нет», сидя напротив нее в «Клифтон Фордж Гараж».

Да, я буду бороться за нее. Я умру, пытаясь заслужить ее доверие.

Я собирался жить в этом доме и сделать его своим. Собирался каждый день показывать ей, какой особенной она была для меня.

На этот раз я буду осторожен.

Я взял телефон и направился в свою спальню, на ходу выключая свет в доме. Еще не было и восьми часов, но у меня был долгий день сборов и путешествий. Я разделся, оставшись в одних боксерах, и лег в постель. Простыни были прохладными и пахли мылом, но кровать была слишком пустой. Я выключил лампу на прикроватной тумбочке и уставился в темный потолок.

Над моей головой засветилось окно.

Из соседнего дома лился свет.

Я сел, включил свет и схватил телефон, чтобы позвонить по номеру, на который не звонил месяцами. Номер, который я заблокировал и удалил, а потом умолял Лорелин найти, когда понял, каким придурком я был.

Шли гудки.

Я встал коленями на матрас, прижавшись голым плечом к оконной раме. Звонок перешел на голосовую почту.

Привет, это Пресли…

Я повесил трубку.

И позвонил ей снова.

На этот раз она ответила после второго гудка.

— Чего ты хочешь?

— Ты не удалил мой номер.

— Оплошность.

— Подойди к своему окну.

— Нет. — Она фыркнула. — Спокойной ночи.

— Прес, подойди к своему окну.

— Уф. — В трубке послышались шаги, затем ее жалюзи распахнулись. Она стояла там, так близко, прижав телефон к уху. — Что?

— Прости меня. Мне следовало позвонить несколько месяцев назад.

— Да, следовало, но сейчас это не имеет значения. — Ее бравада исчезла. — Сейчас все это не имеет значения.

— Имеет. Ты имеешь значение.

Она удерживала мой взгляд сквозь стекло и десять или двенадцать футов, разделявших наши дома. Почувствовала ли она это? Даже после долгой разлуки, даже на таком расстоянии, почувствовала ли она это?

— Прощай, Шоу, — прошептала она.

Я поднял руку и прижал ее к холодному стеклу.

— Увидимся завтра.

Никогда больше я не скажу «прощай Пресли».