Каменная принцесса

Глава 21

Шоу

— Она все еще спит? — спросил я, бросив взгляд вдоль коридора в сторону гостевой спальни Пресли.

— Да. — Пресли опустилась на край дивана и обмякла. — Как ты думаешь, мне стоит вызвать врача? Прошло два дня.

Я сел рядом с ней. Мне хотелось обнять ее за плечи, подержать, пока беспокойство на ее лице немного не спадет, но я остался сидеть на своей подушке, в двух футах от нее.

— Она вообще вставала?

— Я слышала, как она встала посреди ночи и спустила воду в туалете.

— Тогда я уверен, что с ней все в порядке.

Пресли откинулась на спинку дивана, глядя в потолок.

— Это…

Это был четвертый раз с тех пор, как я пришел, когда она начинала говорить только для того, чтобы потом замолчать. В голове у нее явно все перепуталось, когда она пыталась осмыслить внезапное и странное появление сестры два дня назад.

Скарлетт вышла из такси, пересекла двор и направилась прямо к дому Пресли.

Не обняв сестру и не поздоровавшись она поплелась внутрь в одежде, такой же мешковатой, как та, что обычно носила Пресли, за исключением того, что ее одежда не выглядела милой, сексуальной или намеренно свободной. Она была мятой и грязной, как будто она стащила их с пола мужской спальни.

Пресли уставилась на сестру, не находя слов.

Вместо нее заговорила Скарлетт.

Прежде чем мы поговорим, могу я на минутку прилечь в твоей гостевой спальне?

Пресли кивнула и указала в конец коридора, затем Скарлетт исчезла, оставив ошеломленную Пресли — и меня — позади.

Пресли сказалась больной на работе вчера и сегодня. Я зашел вчера в десять утра, когда заметил, что ее джип все еще стоит на подъездной дорожке. Она впустила меня без колебаний, что точно сказало мне, насколько не хорошо она отреагировала на визит своей сестры.

Сегодня я предполагал, что Скарлетт не спит и что они вдвоем могли бы поговорить. И снова я увидел джип, хотя обычно он стоял бы у гаража. Я не стал приходить до полудня, но любопытство взяло надо мной верх. Я ожидал застать сестер вместе. Вместо этого Пресли открыла дверь и провела меня в гостиную, где от напряжения на ее лице у меня скрутило живот.

— Почему она здесь? — прошептала Пресли, сжимая руки на коленях.

— Разбуди ее и узнай.

— Нет, пока нет. — Она покачала головой. — Она выглядела такой изможденной. Я не видела ее… долгое время. Она выглядела плохо, верно?

— Она выглядела неважно, — пробормотал я.

Глубокие круги под глазами Скарлетт были пурпурно-голубыми. Ее длинные светлые волосы были вьющимися и нуждались в помывке. Несмотря на мешковатую одежду, она была худой. Слишком худой даже для женщины с миниатюрной фигурой Пресли.

— Как давно в последний раз вы с ней говорили? — спросил я.

— Я не видела ее и не разговаривала с ней больше десяти лет.

Я моргнул.

— Десять лет?

— Да. — Пресли опустила взгляд. — Ни разу с тех пор, как я ушла из дома в восемнадцать.

— Вы поссорились?

Пресли глубоко вздохнула.

— Это долгая история.

— Я никуда не тороплюсь. — Я поерзал на диване, поворачиваясь боком, чтобы привлечь ее внимание к себе. — У тебя нет причин доверять мне после того, что я сделал, но ты была рядом со мной. Ты выслушала, когда я был готов говорить. Если ты готова, я здесь, чтобы выслушать тебя.

Она подтянула колени к груди, обхватив их руками. Проходили минуты, пока она решала рассказать мне эту историю или нет, ее глаза были рассеянными и печальными.

И я ждал. Я дал ей время, чтобы она решила, доверять мне или нет.

— Мы выросли в токсичной семье, — прошептала она.

Я закрыл глаза, на секунду наслаждаясь ее честностью, затем посмотрел на нее со всем вниманием.

— Насколько токсичной? — Мои мысли перескочили к худшему. Наркотики? Насилие? Домога… я не мог даже мысленно закончить это слово.

— Мой отец был жестоким человеком. Он бил нас.

Насилие. Мои руки сжались в кулаки на бедрах.

— Мне жаль.

Она подтянула колени ближе.

— Я не помню времени, когда он не поднимал на нас руку. Нас не просто шлепали. Нас били, если мы совершали ошибку. Нас отправляли спать голодными, если мы плакали. Но он никогда не кричал. Я не могу вспомнить время, когда он повышал голос. Он был просто жестоким человеком, который набрасывался на нас с молчаливой яростью.

Мои руки болели от желания усадить ее к себе на колени, но она крепко обняла себя, создавая чувство безопасности в своем собственном мире.

— Мою маму он тоже бил, — сказала она тихим механическим голосом. — Она не работала, поэтому он мог бить ее куда хотел. Когда мы со Скарлетт пошли в школу, он озаботился тем, чтобы синяки были в местах, которые легко скрыть. Особенно ему нравилось дергать нас за волосы или хватать вот здесь. — Она указала на свой бицепс. — Мы всегда носили длинные рукава.

— Пресли, я… я не знаю, что сказать.

— Тут нечего говорить. — Она подняла на меня глаза. — Он контролировал каждый аспект нашей жизни. Мы полностью следовали его правилам, потому что наказания за их нарушение были очень суровыми. Но даже тогда, он находил, из-за чего злиться.

— А твоя мама?

— Она стояла там и смотрела. На самом деле я виню ее больше всего, потому что она не защитила нас. Мать должна защищать своих детей, ты так не думаешь?

— Думаю.

— Но такова была моя жизнь. Со стороны мы были идеальной маленькой семьей. По субботам мы устраивали семейные пикники. По воскресеньям ходили в церковь. У нас была красивая одежда и хорошие оценки в школе. Наши учителя обожали нас, и поскольку мы были такими хорошими детьми, наверное, думали, что наши родители проделали хорошую работу, чтобы иметь двух идеальных девочек. Никто никогда не думал, что причина, по которой мы были такими хорошими, заключалась в том, что мы боялись каждый божий день. Мы жили в страхе.

Пристальный взгляд Пресли переместился и остановился на невидимой точке на стене. Она замолчала, застыв, пока смотрела.

Я положил руку ей на ногу. Эта женщина была сильной. Такой сильной. Она прогнала этот ужас прочь.

— Но больше нет.

— Нет, — сказала она. — Больше нет.

— Где ты выросла?

— В пригороде Чикаго.

— Ты уехала в восемнадцать.

— Да. — Она кивнула. — Это было нелегко. Мы со Скарлетт жили дома, и я не знаю, ожидал ли мой отец, что мы попытаемся уехать, или нет, но после окончания школы он был таким строгим. Даже больше, чем раньше. Тем летом он не позволил нам устроиться на работу. Мы просто оставались дома, ожидая осени, потому что он согласился, чтобы мы поступили в местный общественный колледж.

Ее отец был жалким подобием человека. Я никогда не встречал его, даже не видел, но я ненавидел его. Очень сильно ненавидел. Я сомкнул челюсть, но постарался сохранить нейтральное выражение лица. Пресли не нужно было, чтобы я выходил из себя, пока она заново переживала то время.

Я приберегу свой гнев на потом.

Если есть способ погубить отца Пресли, не вызывая у нее негативной реакции, я сделаю это. Когда я уйду отсюда, то первым делом позвоню Лорелин. Она была доброй женщиной, но если ты свяжешься со мной, она превратит твою жизнь в сущий ад. Пресли была в моей жизни — готова она была это принять или нет — Лорелин выпотрошит ее отца. А если у нее это не получится, я вмешаюсь и замараю руки.

— Скарлетт встречалась с Джеремаей.

— Подожди, что? — Я был настолько погружен в мысли о мести, что едва расслышал заявление Пресли.

— Скарлетт встречалась с Джеремаей, — повторила она.

— Джеремая, твой бывший жених?

— Тот самый, — пробормотала она. — Он помог мне выбраться и скрыться.

— Как?

— Он нашел нам машину. Предполагалось, что она будет для нас, для Скарлетт и меня. На самом деле, для нас троих. Джеремая и Скарлетт собирались поехать в Калифорнию. Я выбрала Монтану.

— Почему Монтана?

Она пожала плечами.

— Это звучало так… просто и старомодно — жить в тихом городке с приятными людьми. Мне не нужен был блеск Лос-Анджелеса или Нью-Йорка. Я просто хотела безопасный маленький городок, который могла бы назвать своим собственным.

— А что может звучать проще, чем Клифтон Фордж, штат Монтана?

— Вот именно. — Она кивнула. — Однажды ночью мы тайком сбежали. Я неделями таскала одежду и другие вещи из нашей комнаты. Скарлетт тоже. Джеремая хранил все это у себя, потому что жил всего в полумиле от нас.

Это звучало как побег заложников, и, возможно, в каком-то смысле так оно и было.

— Ваши родители что-нибудь подозревали?

— Насколько я знала, нет. Я уже нашла работу. Я искала в библиотечном компьютере, чтобы никто не смог отследить мою историю. Это было одно из немногих мест, куда папа отпускал нас тем летом без присмотра. Я не была уверена, что ищу, но когда увидела объявление о приеме на работу в гараж, оно показалось мне идеальным. Я хотела работать в месте, которое не было бы чопорным или пристойным.

— Ты хотела шума и запаха смазки.

— Да, и Дрейвен нанял меня всего лишь после телефонного интервью. Он рискнул, и я никогда не спрашивала его почему. — Лицо Пресли вспыхнуло печалью, как это обычно бывало, когда она думала о Дрейвене. Не в первый раз я пожалел, что не знал человека, который был ей так дорог.

— Я была уверена, что, как только мы уедем, мои родители забудут о нас, — сказала Пресли. — Но Скарлетт нервничала. Она думала, что папа заподозрил, что мы уезжаем. Я тоже волновалась из-за этого. Но несмотря ни на что, я все равно собиралась сделать это. А Скарлетт — нет. Она не проверяла границы дозволенного, как я.

— Как проверяла?

Она слегка улыбнулась

— Делая глупые вещи. Я тайком приносила домой конфеты из торгового автомата в нашей средней школе и ела их после сна. Я покрасила ногти на ногах в красный цвет в раздевалке для девочек. Однажды моя мама повела нас за школьной одеждой, и когда она отвернулась, я стащила стринги.

Моя вороватая красавица.

— Тебя поймали?

— Однажды. Когда папа увидел красные ногти на ногах, он швырнул меня на пол в гостиной и пнул за то, что я «шлюха». Он настаивал на том, чтобы его дочери носили много розового. Я почти уверена, что он сломал мне одно из ребер, или в нем была трещина, но мы не обращались к врачам. Скарлетт помогла мне забинтовать их.

— Сукин сын. — Я закрыл глаза, пытаясь успокоиться. Мое сердце так сильно колотилось, когда я думал об этих девочках и о том, что им пришлось пережить. Или о том, что ее сестра знала, как нужно перевязывать ребра, чтобы они зажили. — Я… прости.

Она грустно улыбнулась мне.

— Не извиняйся.

— Ничего не могу с собой поделать.

— Не жалей меня. — Она посмотрела в конец коридора. — Я сбежала.

Пресли сбежала.

А вот Скарлетт…

— Скарлетт не пошла с тобой, не так ли?

Она покачала головой.

— Я проверяла границы. Скарлетт стояла в десяти футах от линий, которые провел мой отец, и боялась подойти слишком близко.

Мой лоб наморщился. Если бы вы поставили Пресли и Скарлетт рядом и сказали мне выбрать бунтарку, я бы каждый раз выбирал Скарлетт. То, как она высоко держала подбородок, когда выходила из такси, то, как она отказалась от вежливого приветствия…

— Это не вяжется с женщиной, которая вошла сюда два дня назад.

— Я знаю. — Пресли положила свою щеку на колени. — Я не знаю, кто это был, потому что это была не Скарлетт.

— Ты сказала, что не видела ее десять лет. Что случилось? Как тебе удалось сбежать, а ей нет?

Пресли уставилась в стену.

— Мы тайком выбрались из дома. Я делала это пару раз. В выпускном классе мне нравился один парень, и он встречался со мной на детской площадке по соседству. Мы целовались пару часов, а потом я тайком возвращалась домой. — Она вздрогнула. — Я рада, что меня за этим не застукали. Боже, я была такой глупой.

— Ты была ребенком, пытавшимся обрести немного свободы.

— Да, — пробормотала она. — Скарлетт и Джеремая встречались, но видели друг друга только в школе. Они целовались и все такое, но это было за спинами учителей и вдали от папы.

— Но она собиралась уехать.

Пресли кивнула.

— Калифорния была идеей Скарлетт. Оглядываясь назад, я думаю, что Джеремая последовал бы за ней куда угодно, потому что он просто хотел, чтобы она убралась из того дома. Я никогда никому не рассказывала о том, что на самом деле происходило дома, но Скарлетт призналась в этом Джеремае и взяла с него обещание сохранить тайну.

Трус. Джеремае следовало обратиться в полицию.

— Как он купил вам машину?

— Я откладывала каждый пенни, который зарабатывала, присматривая за соседскими детьми в течение двух лет. Деньги на Рождество. Деньги на день рождения. Скарлетт тоже экономила, хотя и не так сильно, мы копили деньги, пока не набралось две тысячи долларов. Этого хватило, чтобы купить старый «Сивик» с пробегом в сто девяносто тысяч миль, но двигатель работал, и у него были четыре исправные шины.

Моя храбрая женщина. Она начала новую жизнь с двух тысяч долларов. Прилив гордости противоречил гневу, кипевшему в моей груди.

Пресли ненадолго замолчала, как будто ее мозг возвращал ее в то время.

— Ты в порядке?

Ее глаза вспыхнули, и в них блеснули слезы.

— Я не должна была оставлять ее. Я должна была заставить ее пойти со мной.

— Ты пыталась?

— Конечно, но…

— Тогда это все, что ты могла сделать.

Я провел время в академии, изучая жертв домашнего насилия. Многое повидал в реальной жизни. Вспомнил, как впервые увидел, как жена бросилась за своим находящимся в наручниках мужем, обещая ему, что не будет выдвигать обвинений. Один ее глаз был опухшим в том месте, где он ее ударил. Он сломал ей нос. А она была там, плакала, когда мы оттаскивали ублюдка прочь.

Разорвать порочный круг было нелегко, и Пресли и Скарлетт были в нем всю свою жизнь.

— Однажды ночью мы улизнули, когда мои родители были в постели. Они не спали. Я слышала какие-то звуки, как будто они… как будто мой отец…

Насиловал ее мать.

Костяшки моих пальцев побелели, когда я сжал кулаки.

— Мы выскользнули на улицу и побежали к дому Джеремаи. Скарлетт продолжала говорить: «Это неправильно. Нас поймают. Мы должны вернуться». Но я продолжала бежать. В какой-то момент она остановилась, и я схватила ее за руку и потащила за собой. Я подумала, что как только мы доберемся до дома Джеремаи, он убедит ее уехать.

— Ты просто хотела уехать.

— Я была так уверена. Оставаться было нельзя. В ту секунду, когда я покинула тот дом, я поняла, что никогда не вернусь.

— Но Скарлетт не была готова, — предположил я.

— Я думаю, что была, но она была так напугана. Джеремая не смог бы ее успокоить. Скарлетт была убеждена, что нас поймают. Мы добрались до дома Джеремаи, и он был там, ждал снаружи с машиной. Он погрузил все наши вещи. Скарлетт бросила один взгляд на открытый багажник и сумки внутри и начала вытаскивать их. Она бросила их на землю, все до единой, в паническом безумии. Она плакала и дрожала. Она была просто такой…

— Напуганной.

— Она была в ужасе, — прошептала Пресли, вытирая уголок глаза. — Это то, чему он нас научил. Страх. Он сломал ее — нас — задолго до той ночи.

Только Пресли не была сломлена. Она была цельной, сильной и, черт возьми, потрясающей.

— Сколько раз ты рассказывала эту историю?

Она встретилась со мной взглядом.

— Один.

— Дрейвену?

— Да. — Она бросила взгляд на фотографию на стене. — Дрейвену.

Возможно, Дрейвен был плохим человеком, но он любил ее как дочь. Какой женщиной была бы Пресли сегодня, если бы Дрейвен не заступился за нее? В каком месте она оказалась бы, если бы не Клифтон Фордж? Я видел, что случилось со многими сбежавшими детьми в Калифорнии. Их жизнь стала связана с наркотиками, алкоголем и сексом. Из-за Дрейвена Пресли остановила цикл.

— Что произошло дальше? Той ночью?

Она шмыгнула носом, пытаясь взять себя в руки.

— Мы с Джеремаей пытались успокоить Скарлетт, но у нее была истерика. Она умоляла меня вернуться домой, но я сказала ей, что ухожу с ней или без нее. Она начала кричать. Один из соседей включил свет, и это меня напугало. Поэтому я схватила все сумки, какие смогла, запихнула их в машину и уехала. Я оставила ее там.

— У тебя не было выбора.

— Я могла остаться, — сказала она. — Я могла остаться ради нее.

— Как ты думаешь, где бы ты была, если бы осталась?

— Я была бы мертва, — немедленно ответила она. — Может быть, не в физическом смысле, но он убил бы мою душу.

— Значит у тебя не было выбора. И я, со своей стороны, рад, что ты убралась оттуда к чертовой матери.

Пресли пожала плечами.

— Может быть.

Груз ее прошлого осел в комнате, воздух стал густым и тяжелым. Мы вдвоем сидели в тишине, пока я снова и снова прокручивал в голове ее историю. Гнев на ее отца жег меня изнутри, и мое мнение изменилось. Я не стану впутывать Лорелин в его кончину. Я хотел сделать все сам, чтобы удовлетворить себя и Пресли. Я всегда верил, что в аду есть особое место для тех, кто причиняет боль детям, особенно своим собственным, и ее отец принадлежал к этому кругу.

Боже мой, она была такой сильной. Каково ей было ехать в Монтану одной? Насколько она боялась уезжать? Ей повезло, что она получила работу в гараже. Я был человеком, который верил в судьбу — и то, что она получила работу у Дрейвена, было не чем иным, как судьбой.

А потом она потеряла его.

Он был отцом, которого у нее никогда не было. Отцом, в котором она всегда нуждалась. А этот сукин сын Маркус Вагнер подтолкнул его к самоубийству.

А я снял об этом чертов фильм.

Блять. К черту меня и к черту этот фильм.

Мне никогда не следовало приезжать сюда. Мне никогда не следовало покупать этот сценарий. Он бы умер, и никто бы не узнал эту историю. Но теперь было слишком поздно. Я нашел Пресли, и оставить ее было невозможно.

Я пытался забыть ее в течение нескольких месяцев, но каждую ночь, когда я ложился спать один, мне хотелось, чтобы она была рядом со мной. Я думал о ней каждое утро, и мне снилось ее лицо и смех.

У Пресли больше не было Дрейвена, который защищал бы ее, выслушивал ее горести, но у нее был я. У нее всегда был я, мужчина, который стоял рядом с ней, когда она хлопнула дверью перед носом у мудака. Мужчина, который относил ее в постель, когда она засыпала за просмотром фильма.

Люк Розен не был таким мужчиной.

Пресли была сама по себе, ей не нужно было, чтобы я поддерживал ее, но я бы все равно сделал это.

— Ты самая сильная женщина, которую я когда-либо встречал.

Она усмехнулась.

— Очень в этом сомневаюсь.

— Ты проложила себе путь к хорошей жизни. Это и есть определение силы.

— Но правильно ли я поступила? — спросила она. — Я освободила себя, но оставила свою сестру-близнеца позади.

— Ты не всегда можешь спасти кого-то. Иногда они сами должны хотеть спастись.

Она снова посмотрела в коридор.

— Раньше я писала ей. Все, что у меня было, — это номер, который был у нее в старшей школе. Насколько я знаю, мои родители забрали этот телефон, и теперь этот номер принадлежит кому-то в Скоки, штат Иллинойс. Но я писала ей, и хранила ее в своем сердце. Я всегда надеялась, что она выберется.

— Она здесь, не так ли? Она выбралась.

— Когда? Он причинял ей боль все эти годы? Десять лет, Шоу. Десять. Я точно знаю, сколько синяков человек может получить за десять лет.

Я больше не мог держать дистанцию между нами. Не мог сидеть и смотреть, как она пытается взять себя в руки. Я придвинулся ближе, взял ее руки и убрал их с ее ног. Затем закинул ее колени себе на ноги, чтобы наклониться ближе.

— Не вини себя за это. Ты не сделала ничего плохого. Тебе было восемнадцать, и ты тоже была напугана. Ты во всем этом не виновата.

Она посмотрела мне в глаза, эти прекрасные кристально-голубые озера наполнились слезами.

— Я бросила ее.

— Ты спасла свою собственную жизнь.

— Чувство вины, — она с трудом сглотнула, — давит на меня.

— Отпусти это, детка, — прошептал я. — Перестань принимать это так близко к сердцу.

Она упала мне на грудь, и плотина прорвалась.

Я обнял ее за плечи, притягивая к себе на колени, когда она обмякла в моих объятиях. Ее плечи содрогнулись, и слезы пропитали мою рубашку.

— Отпусти это, — прошептал я ей в волосы. — У тебя есть я.

Она уткнулась лицом мне в шею, и плакала пока слез не осталось совсем. Я ожидал, что она выпрямится и отстранится. Я был готов к стене, которую она воздвигнет между нами.

Но она осталась.

Она держалась за меня, а я держался за нее. Барьеры, преграды исчезли.

Доверие. Честность. Вера.

Они окутали нас и послали волну надежды по моим венам.

Мы собирались сделать это. Я собирался вернуть ее. Парализующее давление в моей груди ослабло вместе со страхом, который поселился глубоко, когда я подумал, что потерял ее.

Битва не была выиграна. Еще. Но я уйду только победителем. Я выиграю Пресли Маркс.

Она была моим якорем.

Она была моим сердцем.

— Прости, — сказала она, сделав глубокий вдох и откинувшись назад. Она вытерла щеки, шмыгая носом. — Я не хотела вываливать все это на тебя.

— Я рад, что ты это сделала. Ты в порядке? — Я обхватил ее щеку, большим пальцем вытирая последнюю слезинку.

Она встретилась со мной взглядом, прижимая свое лицо к моей ладони.

— Да. Пока что.

— Когда «да» превратится в «нет», найди меня. Хорошо? — Я провел кончиками пальцев по ее подбородку.

Дыхание Пресли сбилось, а глаза вспыхнули, когда я наклонился ближе. Наши носы почти соприкоснулись.

Сейчас мы были ближе, чем за последние месяцы. Жар ее кожи, тепло ее прикосновений, ее запах…

— Я так скучал по тебе, Прес.

Она наклонилась, ее губы почти коснулись моих, затем она отстранилась и соскочила с моих колен, качая головой и зажимая рот рукой.

Черт.

Она опустила руку.

— Я с Люком.

— Ты продолжаешь это говорить. — Вот только, я не видел его с той ночи, когда он подвез ее. — Где он?

Она обошла кофейный столик, чтобы он разделял нас.

— Он знает, что Скарлетт здесь, и он дает мне немного времени побыть с ней наедине.

Неверный ход, Розен. Люка не было здесь, чтобы увидеть ее слезы. Его не было здесь, когда она была готова расстаться с прошлым. И у меня было чувство, что если бы на моем месте был Люк, Пресли ему бы ничего не рассказала.

Она доверила этот подарок мне. Мне.

Я выигрывал эту чертову битву.

Встав с дивана я подошел к стулу, на который повесил куртку, когда зашел внутрь.

— Люк хороший парень, но он не тот, кто тебе нужен.

— Ты этого не знаешь.

— Знаю. — Правильный парень стоял в ее гостиной. — Прекрати это.

— Нет.

— Прекрати это.

— Нет. — Она фыркнула. — Нет. Нет. Нет.

Мой голос понизился, стал ровным и нежным.

— Прекрати это, Прес. Пожалуйста.

— Н-нет, — заикалась она, возможно, потому, что каждый раз, когда она говорила «нет», уголок моего рта приподнимался. — Тебе следует уйти.

Я накинул куртку.

— Если тебе что-нибудь понадобится, я прямо за дверью. Никаких обязательств. Я буду здесь.

Она кивнула, скрестив руки на груди, и последовала за мной к двери, держась на безопасном расстоянии.

— Прощай.

Забыв о двери я развернулся к ней, вторгаясь в ее личное пространство одним широким шагом.

— Не говори «прощай». Я больше никогда не хочу слышать этого от тебя.

— Шоу…

— Ты влюблена в него?

— Прошел всего месяц.

— Дай мне месяц.

Она фыркнула.

— У тебя уже был шанс.

— И я все испортил. Дай мне еще один шанс. Пожалуйста. — Если мы дойдем до стадии попрошайничества, я был готов упасть на колени.

— Почему?

Время выложить все начистоту.

— Потому что я влюбился в тебя этим летом. — Она ахнула, когда я обхватил ее лицо руками. — Потому что ты тоже влюбилась в меня. И потому что он никогда не поцелует тебя так.

Затем я прижался своим ртом к ее губам, надеясь стереть каждое прикосновение Люка Розена движениями своего языка.