Капитали$т: Часть 4. 1990

Глава 18

Мы втроем — я, Валерик и охранник Боря гуляем по центральному рынку. Рынок расширяется, разбухает, лезет в ближайшие улочки и переулки. Счастливые жители частного сектора, который в упор примыкает к центральному рынку, массово делают бизнес — сдают под склады сараи, гаражи и курятники.

Мы идем к условленному месту — общественному туалету, из адских глубин которого со страшной силой разит хлоркой. У туалета нас встречает «бригадир» валютчиков — серьезный и молчаливый парень в дорогой «кожанке». Мы молча киваем друг другу, «бригадир» валютчиков вручает охраннику Боре небольшой пакетик, а взамен получает объемный газетный сверток.

— Маловато, — говорю я с сожалением.

«Бригадир» валютчиков разводит руками — больше нельзя, все нормальные люди хотят купить доллары, «приемки» мало.

— Спасибо и на том, — вздыхаю я.

Мы гуляем по рынку. Народа все больше — и продавцов, и покупателей.

— Ого! — говорит Валерик. — Сразу два киоска звукозаписи открылось!

Действительно, из одного доносится «Нажми на кнопку, получишь результат…», а в другом гремит «Лондон, гуд бай!». Возле киосков стайка молодежи.

Цыганки продают жвачку: «Дональды, „Дональды“, Турбо»! И еще сигареты. Торговля идет бойко. Рыночные продавцы — девушки в белых халатах, вооруженные деревянными счетами, торгуют овощами. Недорого, но без слез на овощи не посмотришь. У азербайджанских перекупщиков дороже, но и качество выше.

— А ты заметил? — спрашивает Валерик. — Наперстков вообще нет!

Валерик прав, на «прибитых» местах ни одного «станка». И это наша заслуга. Я вспоминаю журналиста Ярослава, и настроение резко портится.

— Ты смотри! — удивляется охранник Боря. — Вещевые ряды появились!

Мы идем смотреть вещевые ряды — металлические столы-прилавки, а за ними простые советские граждане продают другим простым советским гражданам китайские кроссовки, джинсы-«пирамиды», фальшивый «Адидас». Все почти легально, хотя ответственность за спекуляцию никто не отменял.

— Я слышал, — говорит Валерик, — что после той нашей акции хотели директора рынка снять. Откупился, говорят.

Я киваю. После избиения наперсточников с хлебного места слетел начальник рыночной милиции и чуть не слетел директор. По слухам, его откупили азербайджанские торговцы овощами и фруктами. За какие-то немыслимые деньги.

— А кто сейчас директор? — спрашиваю я.

— Цаплин, — говорит Валерик. — По слухам, редкостный козел.

Я улыбаюсь.

— У него должность такая…

На самом деле, центральный рынок — огромная кормушка. Все кооператоры, которые порасторопнее, открывают здесь магазинчики, или, на худой конец, лотки. Торговля кипит, оборот стремительный, навары просто поражают изумление. Здесь кормятся все — милиция, пожарные инспекторы, санитарная станция… Партийные начальники тоже получают свой пай от товарища Цаплина, и за это, конечно, закрывают глаза на некоторые мелкие недостатки работы рынка. Лакомый кусочек, но территория не наша. Здесь правит бал Гусар со своими приспешниками.

Валерик толкнул меня в бок.

— Гляди! Смотрят.

Двое крупных мужчин с потертыми физиономиями, в компании стайки совсем молодых парней лет по семнадцать-восемнадцать, стояли у кавказской шашлычной и смотрели на нас пристально и неприязненно. Они, кажется, прекрасно знают, кто мы и явно не рады нашему визиту.

— Да, территория не наша, — вслух говорю я. И добавляю многозначительно: — По крайней мере, пока.

Валерик скептически усмехается.

— Ты знаешь, — говорит он, внезапно меняя тему, — чего-то у меня херовое предчувствие по поводу сегодняшней встречи.

Я молчу. На душе тоже как-то неспокойно.

В офисе нас уже ждал Матвей, что само по себе ничего хорошего не предвещало. Он был встревожен, как и сопровождающая его тройка спортсменов.

Мы вчетвером — я, Валерик, Серега и Матвей, уединились в директорском кабинете для срочного совещания.

— Короче, проблема, — сказал Матвей, нервно барабаня пальцами по подлокотнику кресла. — Парню нашему, Колесо кличут, башку сегодня ночью проломили. В реанимации лежит. Врачи говорят — тяжелый.

— Что еще за Колесо? — не понял Валерик.

Матвей с досадой стукнул по подлокотнику.

— Пацан, рядом с нами был. Это же он со своими кентами наперсточников на рынке отмудохал. Мы же его на это подписали!

— Как случилось? — мрачно спросил Серега.

— Хрен знает, — дернул головой Матвей. — Шел поздно, с дискача. Поймали его у самого подъезда и трубой по балде… На нем цепочка золотая с крестиком была — не сняли. Я как узнал — сразу к вам, не стал по телефону…

— Все правильно сделал, — сказал я. — Будем думать…

— Матвей вскочил возмущенно.

— Че тут думать, Леха⁈ Я ж говорю — нашему пацану голову проломили, он не выживет может! Нужно идти и кого-то из этих гасить!

— А может случайно совпало? — сказал Валерик. — Закусился с кем-то и подловили… Он же из шпаны, этот парень?

— Случайно только трипак ловят, — бросил Матвей. — Пока мы тут сидим и думаем, случайно или не случайно, нас всех по одному перебьют!

Опять кровь, подумал я обреченно. Журналист Ярослав. Теперь этот парень, которого я даже не знаю, как зовут…

— Как его зову, кстати? — спросил я.

— Саня, — откликнулся Матвей. — А че?

— В какой больнице?

Матвей наморщил лоб.

— Вроде в третьей.

Я нажал кнопку на телефонном аппарате.

— Слушаю, — отозвалась Люся.

— Позвони, пожалуйста, в третью больницу, главврачу. Там в реанимации лежит Александр. Нет, фамилии не знаю. Поступил сегодня, с черепно-мозговой, в тяжелом состоянии. Молодой парень. Спросишь, что нужно из лекарств и вообще — пусть сделают, что смогут.

— Приняла, — сказала Люся и отключилась.

Матвей посмотрел на меня удивленно.

— У вас что, в каждой больнице такой шикарный блат?

— В каждой, — улыбнулся Валерик. — В городе четыре стационара и мы в каждый по компьютеру подогнали, в качестве шефской помощи.

— С прошлогодних куражей, — многозначительно улыбнулся Серега.

— Лады. — Матвей немного успокоился. — Но, парни, реагировать придется. Никто не может бить наших пацанов безнаказанно. Мои говорят — за одного нашего их пятерых загасим!

— Отреагируем, — пообещал я. — Вообще, очень хорошо, что ты приехал.

— Да? — насторожился Матвей. — А че случилось?

— У нас сегодня встреча с гостями из солнечной Грузии, — улыбнулся я.

Матвей вопросительно посмотрел на меня.

— По поводу?

— Решаем один хозяйственный спор. Мы же знаем, что на Кавказе ребята горячие, могут вспылить ненароком.

— Не вопрос, — Матвей улыбнулся. — Выделю вам человек пять. Их там сколько будет?

— Их будет трое, — ответил я, — но это не точно. И пять человек в этот раз не катит, подтягивай всю банду. И брательника подтягивай тоже.

— Да ты гонишь, Леха! — вскинулся Матвей. — У меня перворазрядники и кэмээсы! А их всего трое. Чего всей толпой-то там делать?

— Нам нужно силу продемонстрировать, — сказал я твердо. — Бить там, скорее всего, никого не придется. Так что, нужно, чтобы всей толпой. Дадим мы бабок твоим перворазрядникам за беспокойство, не обидим!

— Ну раз надо… — вздохнул Матвей. — А насчет бабок — нечего это самое. Мы же вместе работаем! — Матвей гордо засопел и потянулся к телефону. — Где у вас там встреча?

— В «Советской», — подсказал я.

— Ну и шалман! — покачал головой Матвей. — Ладно, буду звонить, чего уж…

Силу мы собрали действительно существенную, десятка три спортивных парней буквально оккупировали гостиничные холл и бар. На них испуганно косились и командировочные обитатели номеров, и персонал. Прибежал даже милиционер из опорного пункта:

— Вы на соревнования, что ли, какие-то приехали, ребята?

Один из Матвеевых «бригадиров» отвел озадаченного милиционера в сторонку и тихо объяснил, что все будет хорошо.

Мы с Валериком и Серегой сидели в баре и пили сок. Гости с Кавказа немного опаздывали.

— А если вообще не придут? — спросил Серега, не искушенный в подобных переговорах.

— А если вообще не придут, — сказал я, — то будем считать, что вопрос закрыт и наше предложение принято.

— Если не придут, то кругом неправы окажутся уже они, — сказал Валерик. — Но это, как говорится, слишком хороший вариант, на такое рассчитывать не приходится!

На такой простой вариант рассчитывать действительно не приходилось. Уроженцы солнечной Грузии опоздали ненадолго, всего минут на десять. Они появились в баре — веселые и шумные, только было их не трое, как вчера, а четверо. Четвертым в их компании, к нашему изумлению, оказался добрый наш знакомый — Гусар.

— Нормально… — пробормотал Валерик. А Серега просто тихо матернулся.

Виктор Федорович, в свою очередь, наслаждался произведенным впечатлением. Он, вероятно, любил эффектность, что-то артистическое определенно было в его характере.

— Ну чего, молодежь? — спросил он. — К столу позовете?

Я сделал широкий жест рукой, приглашая дорогих гостей садиться.

— В тесноте, да не в обиде, — резюмировал Гусар, когда все расселись. — А теперь давайте решать вопрос. Вот, ребята из Грузии к вам претензию имеют.

— Есть такое, есть! — закивали грузины.

Гусар удовлетворенно кивнул.

— Ваш партнер за базар не отвечает, — продолжил он. — Три вагона водки он ребятам должен?

— Должен, — сказал я. — Никто не отказывается.

— А отдавать — не отдает, — посетовал Гусар. — А фуфлыжник — хуже сами знаете кого… Ребята бы его давно в лесок вывезли и поговорили по-свойски. А вы не позволяете. Разве это справедливо?

Я пожал печами.

— Уважаемым гостям вчера были предложены различные варианты решения проблемы. Пуст возьмут деньги сейчас. Или пусть ждут водку до десятого мая и получают неустойку хоть деньгами, хоть водкой…

— Нам не нужно в мае, — сказал старший грузин. — Нам нужно на следующей неделе. А в мае — неизвестно что будет.

Гусар хмыкнул.

— Я не пойму, ребята, — сказал он, — это что, вы все время так собираетесь дела вести? Этот ваш придурок будет косячить, людей кидать, а вы его прикрывать в этом? Нет, так не пойдет!

Я про себя еще раз выругался в адрес Григория Степановича. Формально в сложившейся ситуации Гусар был прав. Вот только было непонятно — почему так уж сильно уперлись грузины? Ведь получить водку раньше указанной даты так или иначе не представляется возможным. Даже если Григория Степановича распилить на мелкие части…

— Ваши предложения? — спросил я, вызывающе глядя на Гусара.

Тот усмехнулся, выдохнул сигаретный дым и сказал:

— Пошли, парень, отойдем на пару слов… Покалякаем о том, о сем…

Я поднялся, и мы с Гусаром вышли в коридор.

— В общем так, — сказал Гусар в полголоса, — мне за этих кавказцев второй день звонят. Уважаемые люди звонят, между прочим, интересуются, что за беспредел творится в городе, обещают приехать, помочь разобраться. А оно нам нужно?

— Мы гостям всегда рады, — кивнул я. — пусть приезжают, климат у нас хороший, опять же — дружба народов, не то что на Кавказе…

— Да ты погоди… — скривился Гусар. — Думаешь, мне эти деятели нужны? Без них забот хватает.

— Так какие все же будут предложения? — спросил я.

Гусар хитро улыбнулся.

— А никаких. Вы просто не лезьте в это дело, и все будет хорошо. Не прикрывайте этого козла директора. И к вам претензий ни у кого не будет. А ребята сами с ним разберутся.

— Водку они все равно не получат до мая, — сказал я, с удивлением глядя на Гусара.

Гусар безразлично махнул рукой.

— Да и хрен с ней. Дело же не в водке уже.

— А в чем? — не понял я.

— В директоре, конечно. Кстати, увидишь его, так передай, пусть пишет по собственному желанию. Он уже себе нормально накурочил. Пусть чешет на заслуженный отдых. А ребята своего человека поставят.

— Вот даже как⁈ — изумился я.

— А как ты хотел? — спросил Гусар. — Он сейчас косячит по полной, а если безопасность почувствует, то в десять раз больше косячить будет. И будут постоянные «качели» и разбирательства. Зачем это надо?

— А если он не напишет заявление по собственному желанию? — медленно спросил я.

Гусар долго молчал, рассматривая замызганные стены.

— Тогда, сам понимаешь, — сказал он наконец. — Не маленький. Как говорится, нет человека, нет и проблемы. Директор в любом случае другой будет. Это уже вопрос решенный.

Я покачал головой.

— Нет, не решенный. Этот вопрос сначала с нами нужно решать.

— С вами? — удивился Гусар. — Это с кем, с вами? Вы кто такие вообще? Бизнесмены, спекулянты? Вот и занимайтесь своим бизнесом, зарабатывайте бабки, а в людские дела вам лезть — не по масти. Вы, ребята, возомнили о себе. Короче, базар считаю оконченным.

— Хорошо, — кивнул я. — Раз окончен, значит окончен. Не договорились, получается.

Мы вернулись в бар.

— Какая-то хреновина, — сказал Валерик, когда мы ехали со встречи. — Вообще не похоже было, что они пытаются договориться. Просто тупо провоцируют конфликт. Из-за чего? Из-за трех вагонов водки?

— Ну, три вагона — это не жук начхал, — возразил Серега. — Людей за шапку норковую убивают, за кошелек с червонцем, а тут три вагона водки…

— Он реально говорил так, как будто вопрос уже решен, — сказал я задумчиво. — Как будто нас уже нет, и мы ни на что повлиять не можем. Вот с чего бы? Они имеют виды на завод — факт. Гусар сказал, что эти грузины хотят поставить своего директора. И он их в этом поддерживает. И совершенно недвусмысленно намекнул, что если товарищ наш Бубенцов добровольно с поста не уйдет, то тогда его унесут.

— Короче, — сказал Серега, — Матвей повоевать с блатными рвется. Вот ему, похоже, и карты в руки. Поговоришь с нашим ментом, что он скажет?

— Поговорю, — сказал я. — нужно будет обязательно посоветоваться. А сейчас поехали на завод к Бубенцову. Нужно его предупредить, что времена настают сложные… Чтобы сидел тише воды, ниже травы…

— А лучше — потерялся бы куда-нибудь, — добавил Валерик. — Хотя бы на больничный.

Наша «Волга» двинулась в сторону завода.

Всей компанией к Григорию Степановичу мы решили не ходить, мои компаньоны, после короткого совещания, отправили сообщать плохие новости директору именно меня.

Григорий Степанович, к счастью, оказался на месте и даже почти трезв. Меня слегка насторожило его поведение — он был рассеян, слушал меня невнимательно и никаких признаков беспокойства не проявлял. Я удивился — откуда взялась у Григория Степановича смелость, ему до этого почти что не свойственная?

На мое сообщение о том, что договориться с гостями из солнечной Грузии не удалось, он только поморщился.

— Не договорились, да и бес с ними, — сказал он равнодушно. — Дело, в сущности, пустяковое… Одним словом, ерунда.

— Могут возникнуть неприятности, — сказал я.

Бубенцов поднял брови.

— От этих грузин? Преувеличиваешь, Алексей. Уж я-то в людях разбираюсь, это мелкая сошка. Мне они больше не звонили… Хотели запугать — не вышло.

Я предложил Григорию Степановичу телохранителей, но он только рассмеялся, а потом сказал важно:

— В случае чего, я и в гозбезопасность обратиться могу!

У меня голова шла кругом от этих странностей. Григорий Степанович, который так близко к сердцу принял наезд мелкого бандита Березы на мелкий бизнес своего племянника, демонстрирует чудеса выдержки и буддийское спокойствие. Это за новости, спрашивается?

Этим же вечером я позвонил Матвею и объявил повышенную готовность. Матвей искренне обрадовался. Он хоть в эту же минуту готов был атаковать наших общих врагов. За свое присутствие на заводе мы решили бодаться до последнего. В воздухе пахло войной. Звонок Николаю Николаевичу я решил отложить до утра, не хотелось среди ночи поднимать уставшего в борьбе за правопорядок и, к тому же, уже немолодого человека…

Скверный день, думал я засыпая. Скверный день, а завтра будет лучше… А может и нет.