Капитали$т: Часть 4. 1990

Глава 3

Уже из дома я позвонил племяннику Жоре, который должен был договориться о встрече с наехавшими на него бандитами. Тон Жоры, к моему удивлению, совершенно изменился.

— Я позвонил! — явно гордясь собой, сказал он. — Позвонил и договорился на завтра. На пять вечера!

— А они чего? — спросил я.

— А чего они?.. — пренебрежительно спросил Жора. — Сказали, что придут. Все правильно, так и нужно было?

— Да, все верно, — сказал я.

— Только я еще хотел спросить… — Жора на мгновенье снова стал растерянным. — Можно, чтобы меня там не было? Ну вы же все равно сами все решите, верно? Зачем я вам там нужен?..

Я обреченно вздохнул. По большому счету, Жора там действительно был не нужен, все вопросы так или иначе решились бы без его участия.

— Ладно, — сказал я. — Мы к половине пятого подтянемся, встретишь нас и можешь быть свободен.

— Отлично! — с облегчением выдохнул Жора.

— Ага, — сказал я. — Все, до завтра.

После разговора с Жорой, я позвонил Матвею и в нескольких предложениях обрисовал ему ситуацию.

— Решим, — сказал Матвей уверенно. — Задолбали, мля! Особенно малолетки — понасмотрятся фильмов дурацких про мафию и начинают себя охренеть крутыми мафиози считать. Так что, решим, не боись!

— Часа в четыре к нам подъезжайте, — сказал я. — Оттуда двинем к этому племяннику на Московскую. Плохо только, что мы не знаем, кто это такие.

— Да похрен! — Матвей был решителен и суров. — Обломаем любых! Как говорится, на чужой каравай рот не разевай!

Мы попрощались, и я включил программу «Время» — обновленную и перестроившуюся, с новой заставкой и с новой музыкальной темой. Все было хорошо и прекрасно. Вожди республик договариваются с Москвой о новых принципах взаимодействия. Вожди хотят, чтобы внешнеэкономическая деятельность, особенно — квоты и лицензирование, определялась не на уровне Москвы, а на уровне республик. Я усмехнулся — ну естественно. Квоты и лицензии — огромные деньги для тех, кто их распределяет. И — главное! — валюта. Еще вожди хотели раздел собственности — вот здесь республиканская, а вот здесь — союзная. Тоже солидная кормушка. Ельцин — председатель Верховного Совета РСФСР — ездит по республике, зарабатывает политические очки. Летает, верный своим принципам, не на персональном самолете! Обычным рейсом «Аэрофлота»! Его любят вообще все. Любит номенклатура — в глазах встречающих в аэропорту товарищей любовь, верность и радость. Любят журналисты — он долго и охотно общается с ними. Любят и простые советские граждане. Восходящая звезда. Новый кумир. Что интересно — программа «Время» показывает сначала Ельцина, а уж только потом — премьер-министра товарища Рыжкова. Я слегка удивлен. Где цензура, спрашивается? И где субординация? Премьер Союза в советской табели о рангах всяко выше, чем председатель парламента… Николай Иванович посещает предприятия ВПК. Оказывается, они выпускают половину велосипедов в стране. А еще — кастрюли, мойки и швейные машинки. Хорошие, но мало. А вот Горби за время выпуска не показали вовсе. Это интересно. Его уже начали сливать? Или?..

Просмотр программы «Время» нагонял на меня состояние меланхолии. В голове роились ленивые мысли о том, что все тлен, все тщетно, и даже деяния сильных мира сего — большей частью бессмысленная муравьиная возня. И что толку от народной любви, если она настолько скоротечна? Сегодня тебя превозносят до небес, а уже завтра ненавидят и проклинают. Прав был Экклезиаст — все суета и томление духа!

Половина следующего дня прошла в обычной суете и предвкушении будущей встречи. Серега был на адреналине — он рвался в бой. Валерик выглядел расслабленным, словно предстоящая встреча его совершенно не касалась. А меня обуревали двойственные чувства. И вроде бы все было как обычно — мы не первый раз отмазывали от криминала людей Григория Степановича, но что-то было не так…

Матвей со своей бандой не приехал в четыре часа. Что странно, обычно он был точен как «Роллекс». Но его не было. И в десять минут пятого. И в пятнадцать.

— Позвоню «диспетчеру», — сказал Серега и решительно снял телефонную трубку. Диспетчер всегда сидел на домашнем телефоне и отвечал за связь в группировке. В этот раз диспетчер ничем не смог нам помочь, он сам был не в курсе дела.

— Обещал узнать, — сказал Серега с некоторой растерянностью в голосе. — Сказал, что минут десять надо.

— Да елки-палки! Нас уже племянник ждет! Нужно выезжать, — сказал я. Дурные предчувствия начинали сбываться.

— Ни хрена с этим племянником не случится, — махнул рукой Валерик. — Подождет еще, тут ехать минут десять, а встреча на пять. Времени куча. Вообще, может они подъедут сейчас.

Серега нервно поднялся с кресла.

— Ждем звонка. Может там случилось чего.

— Если что, сами съездим, — улыбнулся Валерик. — Вы чего, парни? Мы что, сами какую-то шантрапу не разгоним, не гоните беса! Вот, Борю возьмем, он всех супостатов запугает! Как его увидят — обосрутся! Боря, поедешь с нами рэкет лупить?

— Без базара! — сказал Боря кровожадно, и с удивительной для его комплекции легкостью, вскочил с диванчика.

За последние полгода Боря добавил килограмм двадцать и действительно выглядел устрашающе.

— Там еще двое пацанов у нас на вахте! — важно сказал Боря. — Правда, в средней весовой… — добавил он с сожалением. — Но парни все равно боевые!

— Что ж такое… — нервно проговорил я. — Знали бы, что так получится, с Сенсеем бы договорились и поехали…

— Нахрен, — покачал головой Серега. — Сенсей сначала бьет, а потом разбирается, здесь так нельзя…

Его прервал телефонный звонок. Я поднял трубку.

— Алло! Это диспетчер!

— Слушаю, — сказал я.

— Короче, такое дело… Есть проблема. Пацанов менты забрали.

— Как⁈ — поразился я.

— Обычно, — сказал флегматичный диспетчер. — Только что пацан позвонил, на барахолку автобус ОМОНа пригнали и загребли всех. Чего, за что — неизвестно.

— Ясно… — сказал я. — Будут новости — звони.

— Позвоню, — пообещал диспетчер и отключился.

Мои партнеры с нетерпением смотрели на меня.

— Чего случилось-то? — спросил Серега.

— Говорит, что Матвея и пацанов менты забрали, — сказал я. — В общем, Валерка прав, нужно ехать самим. И так уже время… Эти может заранее подтянутся, там племянник один…

— Да нормально, — сказал Валерик. — Нас шестеро здоровых рыл, все спортсмены, чего мы, сами не справимся⁈

— У тебя есть с собой чего-нибудь? — спросил я Серегу.

Тот хитро улыбнулся.

— А как же! В «девятке» тайник замостырил! Там и лежит! Так что, ништяк!

— Ладно, — сказал я. — Тогда по коням!

Через несколько минут кортеж из двух машин — «девятки» и «Волги», выдвинулся на всех парах в сторону улицы Московской, где находился офис племянника Жоры. Парни из охраны без проблем согласились поучаствовать в предстоящем мероприятии, для них это было не впервой. Тем более, что мы обещали хорошие премиальные. Милиция, задержавшая Матвея, конечно, спутала нам все карты. В самом задержании не было ничего необычного — время от времени их задерживали, а иногда даже показательно, с ОМОНОм, как сегодня, но всегда отпускали без особых проблем.

Мы успели — приехали за десять минут до назначенного времени. Офис племянника Жоры располагался в старой части города в небольшом одноэтажном здании, где раньше располагалось фотоателье. Вывеска у входа гордо гласила: «Кооператив 'Луч». В самом офисе никого, кроме перепуганного директора, не было.

— Ну вы даете, парни! — сказал бледный Жора, пожимая нам руки. — Я сижу, вас нет и нет! Я не знаю, что делать! Думал, что все, хана. Не приедете.

— Не боись! — весело подмигнул ему Серега. — Мы тебя в обиду не дадим!

— Все, парни, — выдохнул Жора. — Вы уж тут теперь сами, а я пойду. Не буду вам мешать. Эти с минуты на минуту могут приехать.

— Далеко не убегай, — сказал я. — Вон, в тир сходи, у вас прямо напротив тир классный. Постреляй немного, пригодится в жизни.

— Я ничего такого не знаю! — плачуще сказал Жора. — И оружия с детства не люблю, даже игрушечное!

Сбивчиво рассказав о своем врожденном пацифизме, племянник убежал в неизвестном направлении, а мы расположились в его офисе. Боря нагло занял директорское кресло, которое жалобно запищало под его массой, мы втроем расположились на диванчике, а парни из охраны заняли наблюдательную позицию у окон. Ждали мы недолго, минут пять-семь, пока один из наших наблюдателей не объявил:

— Кажись, гости!

Мы подошли к окну. Перед входом остановилась грязная бежевая «копейка», из которой вывалилась пятерка парней. Мои компаньоны обменялись ироническими улыбками — приехавшие явно не производили впечатление опасных или серьезных людей. Да и автомобиль их смотрелся несолидно, особенно на фоне нашей черной «Волги».

— Зря этот племянник сбежал, — усмехнулся Серега. — От кого тут сбегать, ё-моё!

— Козел этот племянник! — категорически объявил Валерик. — В гости позвал и даже чаю не предложил!

— Тихо! — скомандовал я. Они заходят!

Парни вальяжно зашли в директорский кабинет и с удивлением уставились на нас. С удивлением, но без страха, отметил я про себя. Они были примерно наших лет, одеты броско, но дешево — на двоих китайские короткие куртки из кожзаменителя, еще двое в попсовой индийской джинсе, все усердно жуют жвачку.

— Я не понял, — сказал один из парней, на вид постарше остальных. — Вы кто такие вообще? И где директор?

Он обратился к Боре, приняв его за главного, что и немудрено — Боря сидел на директорском месте, самый здоровый и самый старший на вид. Я видел, что Валерик едва сдерживается от того, чтобы заржать в голос.

— Мы — представители директора, — с дружелюбной улыбкой сказал Серега. — Если у вас есть к нему вопросы, то можете задать их нам.

— Ты, что ли, представитель? — скривился один из парней.

— Представитель! — заверил его Серега. — А вы, парни, рассказывайте, чего приехали, какие у вас вопросы?

— Короче, — сказал тот, что был постарше, — передайте этому козлу, директору, что хана ему теперь. Мы с ним хотели по-хорошему…

— Ага, — сказал я безразличным голосом. — Тачку ему сожгли.

— А это и есть по-хорошему… — посмотрел на меня старший. — Вот если бы этот козел там в багажнике лежал…

Я поморщился.

— Может нормально поговорим? Меня Алексей зовут. Это Сергей, Валера. Нас знают в городе. А вы кто такие?

— Паспорт показать? — усмехнулся один из парней.

— В кругу приличных людей полагается представляться друг другу, — сказал я. — А паспорта ваши нам не нужны, мы не менты.

— Короче, так, — обратился ко мне старший. — Мы точно знаем, что этот хрен никому не платит. Теперь будет платить нам. Есть вопросы?

— Этот хрен никому не платит, потому что работает с серьезными людьми, — сказал я.

— С вами, что ли? — улыбнулся старший.

— В том числе и с нами, — сказал я серьезно. — Не платит и не будет платить. Ни вам, ни другим, никому. А вы вообще сами работаете или у вас старшие есть?

— Тебе нахрен не нужно об этом знать! — пафосно сказал один из парней.

Я пожал плечами.

— Мне нужно знать, с вами разговаривать, или еще кто-то есть. Но вы, я смотрю, разговаривать не хотите. Какие-то дешевые понты кидаете.

Старший угрюмо шмыгнул носом.

— Ну давай серьезно говорить, — сказал он, насупившись. — Я — Коля, Заяц погоняло. Мы с Грузового. И старший у нас — Саня Береза. Слышал про такого?

— С этого и нужно было начинать, — сказал Серега. — А что, Коля, это твой старший тебя научил хамить незнакомым людям?

— Я никому не хамил, — возразил Заяц. — Это вы, походу, хамите. Задвигаете тут, что этот хрен никому платить не будет. С какого, спрашивается? Все платят, и он будет. Или ты хочешь сказать, что он уже вам платит или еще кому-то?

— Я же тебе уже объяснил, — улыбнулся я. — Не платит и не будет платить.

— Или ты за него заплатить хочешь? — улыбнулся Заяц.

— Коля, — сказал я, — давай сделаем так… Я тебе дам номер телефона, пусть твой старший звонит, мы с ним договоримся, увидимся и все решим. С тобой, сам видишь, у нас разговора не выходит.

— Вы, парни, неправильно себя ведете, — назидательно сказал Серега. — Неэтично.

Заяц нехорошо усмехнулся.

— Ладно, — сказал он. — Сами выпросили…

И вот, как обычно в таких ситуациях, ход времени для меня замедляется. Я успеваю уклониться, и вместо прямого в подбородок получаю скользящий в скулу. На несколько секунд в глазах темнеет, но я не отрубаюсь. Одновременно с этим, один из парней делает красивую эффектную «вертушку» и практически сносит нашего охранника. «Вертушка» — хорошая штука, но не в ситуации, когда вокруг куча противников. Так, второй наш охранник несильно бьет новоявленного каратиста в ухо. Тот инстинктивно поднимает руки и пропускает сокрушительный удар в солнечное сплетение. Минус один. Серега и Валерик возятся с Зайцем, которому на помощь спешат оставшиеся товарищи. И тут я вижу, как над директорским столом поднимается, подобно Кинг-Конгу, громадная туша нашего Бори. Боря просто берет один из ближайших к нему стульев и швыряет его в толпу врагов. Крик боли свидетельствует о том, его бросок достигает цели. В глазах у меня проясняется, и я кидаюсь в общую свалку. Кого-то бью, и мне прилетает тоже, адреналин зашкаливает, сердце колотится, как сумасшедшее…

— Стоять, суки! — рычит Серега. Ему, наконец, удалось извлечь свой «ТТ». — Сейчас все здесь ляжете!

Вид пистолета отрезвляет наших оппонентов.

Заяц скалится и тяжело дышит. Сейчас он больше похож на шакала, чем на зайца.

— И че? Ты хочешь сказать, что стрелять будешь? — с издевкой произносит он.

«ТТ» грохает — раскатисто и оглушительно, уши на секунду закладывает, а когда отпускает — директорский кабинет уже наполнен воем раненого Зайца. На штанине его спортивных штанов набухает пятно, кровь тонкой струйкой льется на пол.

— Еще вопросы? — спрашивает Серега грозно. У оппонентов вопросов нет, они испуганы и деморализованы. Трое из них относительно целы, а двое, считая Зайца, самостоятельно передвигаться не могут.

— Пятнадцать секунд вам на то, чтобы отсюда свалить! — командует Серега. — Не уложитесь в норматив, перебью всех нахер! Кто-то хочет проверить⁈

На этот раз наши гости категорически верят Сереги и покидают негостеприимный офис со всем возможным проворством. Двое ведут Зайца, третий тащит — оглушенного ударом в ухо.

— И Березе своей передайте, — говорит Серега, — что если еще раз сунется, то отправится Береза на растопку в ближайший крематорий!

— Ты уже покойник! — доносится из коридора голос кого-то из парней. Серега делает несколько шагов по направлению к коридору, но вот — входная дверь хлопает, парни спешно грузятся в грязную «копейку». Хлопают двери, ревет движок, и «копейка» уносится, оставляя за собой клубы пыли.

Я осматриваю поле боя — в директорском кабинете погром. У окна стонет наш охранник — прилетело ему, похоже, порядочно. Несколько стульев сломано, пол в крови, диван в крови.

— Тоже валить надо, — сказал я. — Может выстрел кто-то снаружи слышал. Народу на улице полно, все с работы идут…

— Получается, что не договорились? — спросил Боря.

Его простодушное выражение лица просто добило нас, как контрольный выстрел в голову, и мы ржем — истерично, до слез, до боли в прессе…

— Ты прав, Боря, — говорит Валерик. — Не договорились нихрена!

Мы рассаживаемся по машинам, вытирая слезы.

— Нормально решили вопрос, — говорю я. — Помогли племяннику!

— Сделали, что могли! — подтвердил Валерик.

Мы снова истерически ржем. Я представляю выражение лица племянника Жоры, когда он окажется в своем кабинете.