Кирилл Обломов и его невероятные миры

Глава 1

Звонок с урока звучит как гениальная музыка. Я мигом просыпаюсь, пинаю локтем Катьку, а как же иначе, ведь она мне в тайне нравится, она вздёргивает курносый нос, высокомерно фыркает, хочет что-то сказать обидное, но не успевает, я уже несусь со всеми в коридор, отбиваюсь рюкзаком от таких же счастливых друзей и едва не сбиваю директрису.

Она глянула на меня сверху и куда весь пыл прошёл. Глаза у неё ледяные, тонкие губы и вся она суровая и неприступная как утёс, о который ломаются любые волны.

Инна Леонидовна прищурила глаза и глянула на меня так, что мороз продрал спину, а ведь я не из робкого десятка, даже числюсь в хулиганах нашей школы.

— Вновь ты, и чему радуешься? — её слова вызывают озноб по всему телу.

— Я… извините… можно мне идти … у меня решающий матч по футболу?

— Нет! — на меня словно наехал дорожный каток.

— Инна Леонидовна, каникулы начались! — в отчаянье пискнул я.

— Подождут твои каникулы. Вот, что, Кирилл Обломов, — это так меня зовут, — послужи школе, принеси хоть какую пользу, необходимо столы с первого этажа снести в подвал, — твёрдо изрекает она, и я понимаю, накрылся мой футбол, отступать некуда и отказаться невозможно, директриса обладает такой силой убеждения, что лучше не перечить.

— А я проверю, — грозно говорит она и мне показалось, что это звучит рык льва.

Как это меня угораздило с нею столкнуться! Плетусь на первый этаж, там уже стоят такие же, как и я, поникшие ребята.

— Привет, Облом, — натянуто улыбнулись мне долговязый Игнат, пупырь Витька и Юра по кличке Гусь.

— Что, попались? — съехидничал я.

— А ты нет? — усмехнулись они.

— А по мне любая работа в радость. Ведь как чудесно вместо футбола таскать столы, — я с тоской глянул на заваленный мебелью этаж.

— Вот и таскай сам! — Юра Гусь неожиданно шмыгает носом, вероятно у него насморк или обида наворачивается на глаза. Он голкипер, причём непревзойдённый, без него наша команда точно проиграет.

— Вот, что, — распоряжаюсь я, — хватаем столы, может, ещё успеем на футбол.

— Здесь до вечера работать, — Игнат со злостью закидывает свою сумку на подоконник.

— Что тут думать, в любом случае придётся таскать, — уныло говорит Витька.

— Надо завхоза найти, у него ключи от подвала, — я оглядываюсь.

— Вон идёт, лёгок на помине, — ухмыляется Игнат.

— Здравствуйте ребятушки. Решили помочь? Молодцы! — он ехидно улыбается.

— Пантелей Пантелеевич, подвал откройте, — Юра Гусь зло стрельнул глазами.

— Давно открыт, в самый дальний угол носите, и осторожнее … там, — неожиданно его глаза вроде как сверкнули красным светом, — лампочки все перегорели, все недосуг заменить, — добавляет он. — Каникулы у вас начались, это какой класс закончили? — ехидно спрашивает он.

Хочется не отвечать, но он всё-таки взрослый, поэтому буркнули:

— Пятый. Кстати, у нас решающая встреча по футболу с соседней школой.

— Вот и поторопитесь, будете быстро работать, вероятно, успеете.

Он, одергивая мятый халат, уходит, что-то говоря себе под нос. Мы бросаемся к столам, с пыхтением волочём в подвал. Бр-р-р, а ведь жутко там, освещения нет, с потолков свешивается грязная паутина, а ещё, с яростным мяуканьем выскакивает чёрный кот, путается в наших ногах и с шипением драпает по ступеням вверх.

— Тьфу, на тебя, — Юра Гусь нервно смеется.

— Три раза надо, — уныло заметил Игнат.

Мы в приметы не верим, но, не сговариваясь, сплёвываем через левое плечо по три раза.

— Всё, можно идти, — с опаской глянул в темноту пупырь Витька.

— Что стоите, — гоготнул Юра Гусь, — трусите?

— Это ты трус, — взрываюсь я и смело захожу в подвал, хотя ноги едва не подкашиваются.

Пробираемся мимо всяческого хлама, натыкаемся на горы какого-то мусора, чуть не падаем. Почти ничего не видно, свет из открытой двери быстро жухнет в кромешной тьме.

— Куда их ставить? — слышится шёпот Вити.

— Сказал в какой-то угол, — говорю я.

— Слушай, Кирилл, в подвале четыре угла. Так в какой?

— В этот! — наобум говорю я.

Сбрасываем стол и спешим за следующим, затем ещё за одним, а время тикает, ей богу не успеем на матч по футбол.

Мы ребята крепкие, спортом занимаемся, помимо футбола ещё плаванием, разряды имеем, но под конец так вымотались, что последний стол едва не разнесли в щепки, когда донесли до подвала.

Угол, в который мы складировали столы, полностью забит, этот ни туда, ни сюда.

— Давайте в другой угол поставим, — уныло предлагаю я, уже минут тридцать как начался матч с соседней школой, торопиться уже некуда. Как обидно!!!

Бросаем стол, он жалобно скрипнул и едва не развалился.

— Без нас точно проиграют, — Юра Гусь едва не плачет.

— А давайте пакость сделаем, — оживляется Игнат.

— Что именно, — интересуюсь я, меня тоже посетили те же светлые мысли.

— Напишем на стене:

— Пантелеевич — козёл!

— Мигом вычислит, кроме нас здесь дураков нет.

— Лампочки разбить.

— Они и так все разбиты, — хмыкаю я.

— Облом, как есть облом, — Витя присаживается на ящик, и вдруг смеётся, — Кирюха, это не тебя я имел ввиду.

— А кого? У нас один Облом — Кирилл, — хихикнул Юра.

Я хмыкаю, привык уже, меня часто так называют. От нечего делать ковыряю многолетнюю пыль у стены, где виднеется кладка старого фундамента. Говорят, школу построили на развалинах древнего здания. Папа рассказывал, что в старину здесь стоял древний храм. До наших дней сохранились лишь стены, во время войны сюда попала фашистская бомба особой мощности и всё равно до конца разнести всё не смогла, здорово раньше строили, цемент на яйцах замешивали. В мирное время пытались полностью снести стены и построить школу. Долго надрывались экскаваторы, кое-как стены разрушили, но фундамент разбить не смогли, впоследствии приняли правильное решение возвести школу на старом фундаменте. Так что можно с полной ответственностью сказать, корни школы уходят в седую старину.

Железка, которой я ковыряю, цепляется за ржавое кольцо, оно выворачивается из-под земли и, щёлкнув, застывает в неподвижности.

— Что это? — удивляется Игнат.

Мне самому непонятно, очень похоже на кольцо, которое приделывают к дверям, у нас на даче, на крышке погреба такое же.

— А вдруг здесь тайный ход? — в возбуждении говорит Юра и пытается тянуть за кольцо, но без видимого успеха.

— Точно ход! — уверенно заявляет Витя, — Нужно освободить крышку от земли, так мы её не поднимем.

Меня захлёстывает нетерпение, схватив кусок черепка, начинаю откидывать в сторону спрессовавшуюся пыль и всяческий мусор.

— Отойди, дай я лопатой, — Игнат уверенно копнул землю.

— Где лопату раздобыл?

— Вон ещё одна валяется.

Кидаюсь к ней и вдруг вижу, проём входной двери заслоняет силуэт человека. От неожиданности роняю лопату и вскрикиваю в испуге.

— Ты чего? — громко шепчет Игнат.

— Ребятушки, вы здесь? — слышится голос Пантелея Пантелеевича.

Мы замерли, прячась за опрокинутый стол. Завхоз некоторое время топчется у двери и неожиданно, к нашему ужасу, закрывает дверь и щёлкает засовом.

С криками несёмся к двери, отчаянно тарабаним по ней, но Пантелей Пантелеевич уже ушёл.

— Как же так?! — всхлипывает Витя. — Почему он нас запер?

— Мы не отозвались, вот он и решил, что нас здесь нет, — я стараюсь говорить твёрдо, но голос предательски дрожит.

— Надо дверь выломать, — предлагает Игнат.

— Как же, выломаешь её, вся металлом оббита, — обречённо говорит Юра.

— Стучать по ней надо, может Пантелеевич услышит, — я сам не верю своим словам, знаю, завхоз не любит задерживаться после работы, сразу уходит, а по времени, рабочий день закончился. Может учителя ещё есть, но они в своих кабинетах, вряд ли услышат наши вопли, подвал находится низко под уровнем первого этажа, все звуки глушатся.

— Нет, нас не услышат, — глухо произносит Игнат, — придётся ждать, когда родители начнут беспокоиться.

— Это только к вечеру, — с горечью хохотнул Витя, — они знают, что после футбола мы будем гулять.

— Во, влипли! — хватается за голову Юра.

— А мне кажется, — Витя едва шепчет, — Пантелеевич знает, что мы в подвале.

— Тогда зачем нас запер? — пугаюсь я.

— Он вообще какой-то непонятный, часто разговаривает сам с собой, смеётся невпопад.

— Глупости говоришь, — стараюсь говорить уверенно, но внезапно мне становится страшно, да так, что цепенею.

— Он точно маньяк, — добивает меня Витя.

— Ерунду говоришь, — Игнат даёт ему чувствительный подзатыльник, — Пантелеевич странный, это так, но безобидный.

— Ага, а нас запер, — не унимается Витя.

— Сейчас дам в челюсть, — замахнулся Игнат, но неожиданно я ощутил в его голосе неуверенность и испуг, а ведь он у нас считается самым храбрым.

— Не хватало нам ещё подраться, — урезонил его Юра, — давайте лучше решать, как нам выбраться.

— Идея хорошая, — хмыкаю я, — вот только как её осуществить?

— А может тот ход ведёт на поверхность?

— Не думаю, — мрачнею я, — но попробовать стоит. В любом случае это лучше, чем просто сидеть и ждать когда нас найдут родители.

— А вдруг не найдут? — пискнул Витя и шмыгает носом.

— Всё путём будет, Витёк, — неожиданно Игнат дружески хлопает его по спине.

— Мне так страшно! — Витя рыдает навзрыд.

— Хватит вопить, бери лопату! — возмутился Юра.

— Я темноты боюсь, у меня, эта, как её … клаустрофобия.

— А что это такое? — удивляется Юра.

— Боится один оставаться, — неуверенно говорю я.

— Нет, это такая болезнь, боязнь замкнутого пространства, — разъясняет Игнат.

— А как лечится эта … болезнь? — заинтригованный спрашивает Юра.

— Брать лопату и работать, — с напором заявляет Игнат.

— Всё, пошли люк открывать, — я на ощупь двинулся к дальней стене. Как только дверь закрылась, в подвале стало невероятно темно, щели в двери едва-едва разжижают кромешную тьму.

— Зажигалка у кого-нибудь есть? — встрепенулся Игнат.

— У меня есть, — слышится дрожащий голос Вити.

— Дай сюда! — отрывисто говорит Игнат, чиркает колёсиком, вспыхивает крохотный огонёк, готовый в любой момент погаснуть, вероятно, газа в зажигалке почти не осталось. Я быстро подношу кусок бумаги, она с радостью разгорается, затем поджигаю обломок пластмассы, она горит дольше, это я знаю по опыту.

— Что, куришь? — с насмешкой спрашивает Игнат.

— Нет, я спортом занимаюсь … а зажигалку в столовой нашёл … старшеклассники выронили, — оправдывается Витя.

Горящая пластмасса несколько развеяла наш страх, мы принимаемся освобождать люк от земли. Вскоре убеждаемся, догадка наша верная, это действительно люк. Крышка изготовлена из плотного дерева, почти окаменевшего от времени. Подорвать её долго не получалась, но верно отчаянье придаёт нам сил, она скрипит, нехотя поддаётся и с грохотом откидывается. Вырывается затхлый воздух, едва не гасит, разбрызгивающую в разные стороны огненные искры, горящую пластмассу.

— Ух, ты, действительно подземный ход! — в едином порыве вырывается у всех возглас. Мы склоняемся над ним, в полумраке виднеются каменные ступени, ведущие глубоко вниз.

— Я туда не полезу! — сразу заявляет Витя.

— Значит, останешься здесь … один, — безжалостно гвоздит словами Игнат.

— А вдруг там крысы?

— Крыс боишься? А, что ещё боишься? — нервно смеётся Юра.

— Нет, не боюсь. Простых крыс не боюсь.

— А, что, здесь могут водиться особенные? — спрашиваю я, стараясь в свой голос вложить как можно больше сарказма, но получается жалко и с дрожью в голосе.

— Приплыли, — фыркает Игнат, — если что … лопатами отобьёмся, — к моему удивлению он не торопится ступать на таинственные ступени. Неужели боится? Для меня это откровение, Игнат очень храбрый мальчик, но, в принципе и я не трус. Ладно, глубоко вздыхаю, зажмуриваю глаза, и первым проскальзываю вниз, становлюсь на ступеньку, приоткрываю глаза, вытягиваю руку с горящей пластмассой, которая вздумала громко трещать и разбрызгивать огненные капли.

— Кирюха, что там? — слышится несколько сконфуженный голос Игната.

— Ступеньки ведут вниз, а дальше ничего не видно.

— Крыс нет? — пискнул Витя.

— Вроде не слышу. Давайте спускайтесь! — требую я, одному стоять на таинственной лестнице очень неприятно, а ещё мерещатся в темноте какие-то тени, страх начинает холодить спину между лопатками, зубы невольно щёлкают. Но вот рядом оказывается Игнат и становится не так жутко. Затем спрыгивает Юра, после него, постанывая и кряхтя, сползает Витя.

— Пойдём, что ли? — мне сложно сделать шаг в темноту.

— А у нас есть другой выбор, — с мудростью изрекает Игнат.

— Хорошо, ступайте за мной, — медленно начинаю спуск. Кусок пластмассы догорает, Игнат быстро подсовывает другой обломок, попутно зажигает свой и ещё два, их отдаёт Юре и Вите. Становится достаточно светло, но на душе легче не становится, мы моментально понимаем, как глубоко вниз уходит старинная лестница.

— Вряд ли есть выход на поверхность, — озабоченно замечает Юра.

— А вдруг там спрятанные сокровища? — внезапно озаряет меня.

— Слушай, а ведь действительно, — соглашается Игнат, — этот ход настолько древний, что можно найти клад.

— Это, правда? — слышится дрожащий голос Вити, в котором появляются нотки удивления и азарта.

— Почему нет, кроме нас здесь никого не было, — мне начинает мерещиться золотое сияние от бесчисленных сокровищ, ждущих нас где-то далеко внизу. Я торопливо спрыгиваю на ступеньку ниже и вот стремительно спускаюсь, за мной с пыхтением спешат друзья.

Воздух в туннеле затхлый, пахнет сыростью, плесенью, ступеньки скользкие, часто в липком мху, чёрные жуки торопливо семенят прочь, изредка задирают брюшки вверх, чтоб брызнуть едкой жидкостью. К ужасу Вити, в щели между камнями, сверкнули глаза-бусинки голодной крысы, но она не стала связываться с нами, юркнула в узкий лаз, напоследок с раздражением хлестнув длинным хвостом по камням.

— Вот видишь, она сама нас боится, — хохотнул Игнат и, размахнувшись, швыряет ей в след камень. Булыжник с грохотом скачет по ступенькам вниз и вскоре исчезает в темноте, вскоре доносится звук удара камня об металлическую поверхность.

Мы останавливаемся, прислушиваемся, страх вновь возникает в душе, но и захлёстывает нетерпение, ещё одна дверь, нам кажется, за ней скрыты несметные сокровища.

Спускаемся всё ниже и ниже, даже жуки исчезли, вероятно, и им страшно спускаться столь глубоко. Словно сюжет из кошмарного сна, на пути возникает металлическая дверь, на ней скалит зубы жуткое изображение неведомого чудовища.

— Однако? — ёжится Игнат.

— А мне нравится, — с трепетом щупает выпуклое изображение Юра.

Я долго рассматриваю клыкастого зверя, нечто человеческое мерещится в его облике, в испуге отступаю.

— А не пойти ли нам назад? — пискнул Витя.

— Да, конечно, когда сокровища почти в руках, делать ноги, — усмехается Игнат, он уверен, за дверью россыпи золотых монет и груды из сияющих драгоценных камней.

— Будем открывать? — с неохотой спрашиваю я.

Игнат без слов тянет за тяжёлое кольцо, от нетерпения сильно сопит, упирается в каменный пол.

— Помогайте! — возмущается он. Но дверь неожиданно поддаётся и с мерзким ржавым скрипом открывается. За ней раздаётся сдавленный вздох и … тишина.

— Вы слышали? — помертвев от ужаса, шепчет Витя.

— Показалось, — уверенно заявляет Игнат.

Я молчу, вжался в стену, противный липкий пот выступил на лице, а ведь вздох был, я точно его слышал.

Игнат просунул в образовавшийся проём горящую пластмассу.

— Комната, какая-та, и много сундуков, стол, на нём что-то лежит. Ребята, здесь точно, сокровища! — с радостью восклицает он и смело входит в комнату. Затем слышится его бодрый голос:

— Никого здесь нет, заходите смело!

— Но кто-то ж вздохнул, — недоверчиво произносит Юра.

— Ерунда, спёртый воздух вырвался, вот вам и такой эффект. А вообще, смотрите сами, всё, что найду, моё, — Игнат больше не раздумывая, словно исчезает за дверью. — Не понял, а где сокровища? — звучит его разочарованный голос.

Не в силах сдержать любопытство, и я высовываю нос за дверь, Игнат стоит над открытым сундуком, вытаскивает из него куски материи, которая крошится у него на руках и рассыпается в пыль.

— Что ты делаешь, разве так можно? — подлетаю к нему. — Это древняя одежда, нельзя её так доставать, здесь нужны специалисты, иначе всё превратится в труху.

— Да это тряпки какие-то.

— Но они чрезвычайно древние.

— Как бинты, ничего интересного, ни орнамента нет, ни всяких украшений.

— Знаете на что это похоже? — рядом появляется Юра, вслед за ним, вздрагивая, заходит Витя. — У меня есть книга о египетских мумиях …

— Ты хочешь сказать … здесь лежит мумия? — отпрянул Игнат.

— Я ничего не хочу говорить, просто, похоже.

— Вероятно, на теле мумии есть дорогой амулет, — оживляется Витя и сам пугается своих слов.

— Я бы не тревожил мёртвых, не для того их спрятали от глаз людей, чтоб копаться в этих ящиках, — Юра необычно бледный, напряжённый, глаза широко открыты, на шее бьётся жилка.

Игнат в раздумье, с сожалением смотрит на ворох разорванных бинтов. Я подхожу ближе, странно, тела мумии ещё не видно, но что-то тускло блеснуло при свете чадящей пластмассы.

— А не кажется ли вам, здесь нет никакой мумии, — высказываю свою догадку.

— И, что же, по-твоему, там лежит? — скептично хмыкает Юра.

— Всё что угодно, но не мумия, — я почти уверен в своих выводах.

— Я уже, сюда не полезу, — неожиданно отступает Игнат, отряхивая свои руки. — Хочешь, сам смотри.

Меня гложет любопытство, вот так стоять и не посмотреть, что там блеснуло.

Решаюсь, осторожно раздвигаю пальцами хрупкие бинты, показывается плоская поверхность непонятного предмета, поддеваю рукой, тащу на себя, с хрустом ломаются бинты и разваливаются по сторонам. В руках оказывается металлический предмет, напоминающий … ноутбук.

Внезапно Витя вскрикивает и бежит из комнаты, рядом охает Игнат, отшатывается Юра.

— Вы чего? — не пойму я, полностью вытаскиваю загадочный предмет и заглядываю в ящик.

Какой ужас!!! Волосы поднимаются дыбом. На меня смотрит жуткое существо, глаза горят красным огнём, его нос впал в череп, волосы редкие, спутанные, рот приоткрыт в оскале и виднеются редкие зубы. Я бы заорал, но от страха перемкнуло дыхание. Он на меня смотрит! Он живой!

— Фу, как я испугался, — выдохнул за спиной Игнат, — у мумии вместо глаз красные камни, такое ощущение, что она живая.

— Это камни? — начинаю приходить в себя, но всё ещё бьёт озноб.

— На рубины похоже. Это целое состояние … но я их выковыривать не буду, — со смешком говорит Игнат.

— И всё-таки мумия, — я потихоньку прихожу в себя и только сейчас ощущаю, как крепко прижимаю к себе непонятный плоский предмет.

— Что это? На ноутбук похоже, — округляет глаза Игнат.

— Ага, древний ноутбук, — с насмешкой хмыкает Юра.

— А где Витя? — оглядываюсь я.

— Убежал. Далеко не убежит, здесь лишь одна лестница, верно, уже в подвале, в дверь ломится, — со смешком говорит Игнат.

— Вы знаете, его надо найти и успокоить, — тревожусь я, а самого всё ещё колотит и зубы выстукивают противную дробь.

— Тогда уходим, — в голосе Игната звучит облегчение. Я и сам хочу быстрее отсюда уйти, Мне очень страшно, а ещё, воображение рисует как из тех многочисленных ящиков, что стоят рядом с тем, что открыл Игнат, начнут подниматься мумии и, шатаясь, растопырив руки, пойдут на нас.

Поспешно выходим, закрываем дверь, слегка переводим дух. Но что это? На каменных плитах, валяются камни, а их не было.

Сверху спускается Витя, едва переставляет ноги, лицо как-то посуровело, бледное как восковая свеча, но он не хнычет, губы плотно сжаты, в глазах сожаление, он грустно улыбается, горько вздыхает, садится на ступеньку:

— Ребята, нас завалило, выхода нет.