Кирилл Обломов и его невероятные миры

Глава 2

Мы стоим у завала, пока осознать случившееся не можем, словно произошло не с нами. Вверху стены туннеля словно сошлись, замкнувшись в смертельный замок. Почему так произошло с виду такой несокрушимой каменной кладкой, словно некто, у кого мы похитили странный предмет, так напоминающий современный ноутбук, не хочет нас отпускать.

— Ты не бойся, Витя, мы что-нибудь придумаем, — деревянным голосом произносит Игнат.

На удивление, Витя не стал всхлипывать, как он раньше часто делал, с благодарностью смотрит на друга:

— Мне больше за вас страшно, ребята. Но мы найдём выход, верно?

Я поспешно киваю, а слёзы против воли наворачиваются на глаза. Юра вытягивает шею, становится похожим на растерянного гуся, руками пытается расшатать один из камней, он зашевелился и опасно колыхнулся весь завал, ещё мгновение и вся эта масса рухнет на нас.

— Стой! Не трогай! — выкрикиваю я.

Из завала выкатилось пару булыжников, и резво застучали по ступенькам, громыхнула от их удара металлическая дверь, и нам показалось, что сейчас проснутся мумии и попытаются открыть дверь, чтоб добраться до нас. Приглушенно ойкнул Юра, Игнат едва не роняет горящую пластмассу. В душе постепенно нарастает паника, ещё мгновение и мы с воплями бросимся на каменный завал, в надежде выбраться, но это будет для нас гибелью.

Нас приводит в себя голос Вити:

— Ребята, помните, мы крысу видели?

— Что? — не совсем понимаю я его.

— Крыса, такая злобная, с длиннющим хвостом.

— А … причём тут она? — не понимает Игнат. А до меня начинает доходить смысл сказанного.

— Куда она убежала? — делаю несколько шагов назад, внимательно рассматривая каменные блоки туннеля.

— Я понял, — выкрикивает Юра, сбегает вниз и тычет пальцем, — в эту щель убежала, здесь камень двигается, — он дёргает каменный блок. Камень поддаётся, вот-вот упадёт, но намертво стопорится между другими блоками. Пытаемся его расшатать, но его ещё сильнее заклинивает.

— Нужен рычаг, — озабоченно изрекает Игнат. Он отступает в сторону, шаря взглядом по сторонам.

— Нет его здесь, я там его видел, — неопределённо мотнул головой Витя, лицо пошло красными пятнами, и он с трудом сдерживает всхлип.

— За той дверью? — понимает Игнат и вздрагивает. — Я туда не пойду.

— Иначе мы не сможем вытащить камень, — голос у Вити срывается.

— Я туда не пойду, — мотает головой Игнат. — А почему бы тебе туда не пойти? — враждебно глянул он на Витю.

— Просто … ты у нас самый храбрый.

— Нет, ребята, делайте со мной, что хотите, но меня не просите, — смертельно бледнеет Игнат. — Юра мертвяков не боится, сам говорил, пускай он идёт, — оживляется он.

— Я не настоящих не боюсь … а этих, — Юра пятится.

— Хорошо, я пойду, — неожиданно говорит Витя. Пот градом катится с лица, глаза впали, ноги подкашиваются, но он делает шаг вниз.

— Стой! — выкрикиваю я, мне становится невероятно стыдно, Витю всегда считали самым боязливым в классе, но на поверку он оказывается храбрее всех.

Витя без сил опускается на ступеньку, с благодарностью смотрит на меня:

— Кирюха, я сейчас отдышусь и вместе пойдём.

— Я тоже с вами, — опускает голову Игнат.

— И я, — Юра сжимает кулаки, весь облик выражает отвагу, вот только глаза бегают как испуганные тараканы.

— Давайте так, открываем дверь, я хватаю, то, что нам нужно, а вы, если вдруг, — от возникших мыслей мне становится дурно, но набравшись сил, продолжаю, — если вдруг кто-то встанет из своих ящиков, кидайте в них камни.

Возникает молчание, друзья выглядят совершенно подавленными, но вот кивает Игнат, а следом за ним и Юра с Витей. Они набирают камней, засовывают за рубашки и вроде как набираются уверенности. Набираюсь духа, медленно иду к двери, а она выдвигается из пространства, заполоняет всё собой, изображение страшного животного на ней всё так же скалит зубы, ощущение, что в любое мгновение спрыгнет и бросится на нас.

Останавливаюсь у двери, прислушиваюсь, тихо, даже очень тихо.

— Открывайте, — говорю я и слегка отступаю в сторону.

Друзья складывают на полу горочкой камни, чтоб было удобнее их хватать, если вдруг они понадобятся, дёргают за тяжёлое кольцо. В мёртвой тишине звучит громкий ржавый звук, от него кровь стынет в жилах. Дверь с усилием открывается, я просовываю руку с пылающим куском пластмассы, затаив дыхание, осматриваюсь. Всё как прежде, ящики, кроме того, что мы вскрыли, запечатаны, на полу валяются хлопья истлевших бинтов. Скользнул взглядом на стол, это даже не стол, а мощное сооружение на резных ножках, выточенных из целых брёвен, на нём лежит длинный меч со сгнившей рукояткой, это то, что нам нужно. Захожу, испуганно косясь на застывшую мумию, она всё так же таращится рубиновыми глазами. Почти бегом подлетаю к столу, с усилием отдираю меч и, стараясь не смотреть на вскрытый ящик, так же бегом устремляюсь к двери, но всё же, на прощание, метнул на мумию взгляд, она всё так же лежит в своём саркофаге. Но что это, в ворохе скомканных бинтов виднеется чёрная рука со скрюченными длинными пальцами.

Боже мой, её ведь не было! С рёвом вырываюсь за дверь:

— Закрывайте!!! — ору я.

Звучно хлопает дверь, я пячусь по ступеням наверх, стиснув в руках древний меч.

— Кирюха, что произошло? — срывающимися голосами спрашивают ребята, вместе со мной отступающие от двери, ещё мгновение и возникнет паника. С усилием пытаюсь заставить себя успокоиться, даже приостанавливаюсь.

— Видимо … показалось, — с трудом перевожу дух. — Померещится всякое. Давайте камень отодвигать.

— А, что там … тебе показалось? — Игнат заглядывает мне глаза.

— Ничего, — грубо обрываю его, а перед внутренним взором вижу чёрную, со скрюченными пальцами, руку. Откладываю в сторону непонятный предмет, так похожий на ноутбук, протискиваю лезвие в щель между камнями. — Навались! — выкрикиваю я. Лезвие меча опасно изгибается, неужели сломается, но камень неожиданно заваливается на нас, и мы едва успеваем отскочить, с оглушительным грохотом падает, в воздух взлетает целая завеса из пыли, тяжело переворачиваясь, устремляется вниз, прямо к двери. И тут, я вижу, дверь начинает открываться, сквозь образовавшуюся щель высовываются длинные пальцы со сломанными ногтями, камень с грохотом впечатывается в дверь и она захлопывается, отрубленные пальцы падают в пыль.

— Кирюха! — меня хватают за шиворот, — Ход, действительно ход! Полезли!

Словно во сне поднимаю ноутбук, лезу в чёрное отверстие, сзади подпирают, впереди дрыгаются, чьи-то ноги.

Через некоторое время вываливаемся в широкий туннель, явно современный, над нами вверх идёт шахта, а по бокам — железные скобы. Где-то на большой высоте виднеется свет, видимо пробивающийся сквозь щели канализационной крышки.

Отбросить тяжеленную крышку оказалось совсем просто, если сопоставить с испытаниями, которые оставили позади. Воздух, свежий воздух и солнце! Мы выскакиваем на поверхность, смеёмся, Витя неожиданно как всегда расплакался, но никто не стал над ним смеяться. Игнат обнял его:

— А ты, пупырь, молоток!

— Я не пупырь! — сквозь рыдания возмущается Витя.

— Да, конечно, — Игнат смущается, — прости … это по привычке. А ты оказался смелее всех нас.

— Это не так, я очень трусил, просто еще больше я боялся за вас.

— Витёк, я научу тебя стоять на воротах, будешь ловить мячи лучше меня, — улыбается Юра.

— Крышку люка давайте закроем, — требую я, меня всё ещё трясёт.

— Кирилл, так, что ты всё-таки видел? — спрашивают друзья.

— Что-что, мумия всё-таки, из своего ящика, встала!

— Как встала, она же мёртвая? — не верит Игнат.

— Вы действительно не видели, как высунулась из-за двери её рука?

— Тебе померещилось, Кирюха, — снисходительно глянул на меня Игнат.

А ведь действительно, очевидно померещилось, думаю я. Может всё неправда и мы нигде небыли. Поднимаю к глазам странный предмет.

— Вот здорово, ноутбук! — Игнат берёт его из моих рук. — Интересно, как он там оказался, — открывает крышку. — О, клавиатуры нет, — разочарованно тянет он. — Как же в игры на нём играть?

— Вон, пару кнопок есть, может они включают сенсорную панель? — предполагает Юра.

— Дай сюда! — бесцеремонно забираю его у Игната. — Завтра у меня сбор, будем изучать эту штуку.

— Как скажешь, Кирюха, — несколько обиженно произносит Игнат.

Место, где мы вылезли, совсем близко от школы, прохожие неодобрительно косятся на нас, и немудрено, мы такие грязные и пыльные, а на лицах пятна сажи.

Пожилая женщина с неприязнью глянула на нас:

— Хулиганьё, — обзывает нас и сплёвывает. Мы скорчили ей рожи и, смеясь, побежали прочь.

Уже за пределами школьного двора останавливаемся.

— Вот, что, ребята, всё, что с нами произошло — тайна, — сурово глянул на друзей.

— Понятное дело, — серьёзно говорят они.

— Сейчас расходимся, завтра, как я говорил, сбор, в девять утра. У меня как раз родители уедут на работу, так, что будет время для экспериментов.

— Может, пару игр взять? У меня есть хорошие стрелялки, — Юра вытянул шею и стал похожим на глупого гуся.

— Тьфу, ты! — в сердцах сплёвываю я. — Да не ноутбук это, это, что-то другое, здесь и гнёзд нет, и привода дивидишного тоже.

— А как же его включить в сеть? — растерялся Юра.

— Разберёмся, — уверенно заявляю я. Хотя действительно, здесь даже нет места для подключения сетевого кабеля. Может, внутри мощная аккумуляторная батарея?

— Разберёмся, — повторяю я.

Прощаюсь с друзьями, все расходятся по разным сторонам: Игнат живёт на улице Вакуленчука, говорят, названа в честь какого-то революционера; Юра — на Гагарина; Витя — в частном доме; я — в Стрелецкой.

Крепко зажав ноутбук под мышкой, бодренько бегу домой.

— Кирилл, привет! Домой бежишь? — слышу знакомый голос. Останавливаюсь, это Катя.

Одноклассников рядом нет, поэтому приветливо улыбаюсь:

— Да. А ты тоже? — мы с Катей живём на одной улице, в принципе, нам по пути.

— Ага. Вместе пойдём? — Катя долго на меня не обижается, когда в классе иногда щёлкну её линейкой по лбу, или несильно толкну. Странная она девочка, а быть может, догадывается, что она мне нравится. Она лукаво смотрит на меня, и я таю, но говорю нарочито грубо:

— Мне всё равно, хочешь, иди.

— Слушай, а откуда у тебя ноутбук? И … где ты так вывалялся?

— Так, в прятки играли … а ноутбук … мой.

— Здорово. Предки купили?

— Нашёл.

— Так не бывает.

— Ещё как бывает, — я начинаю злиться, но глядя на её курносый нос, пожимаю плечами и ускоряю шаг.

— Дашь поиграть? — забегает вперёд Катя и смотрит мне прямо в глаза. А глаза у неё большие, с зеленоватым отливом и бегают в них чертенята.

— Он не предназначен для игр.

— А для чего тогда он тебе нужен? — искренне удивляется она.

— Он для дела.

— Какой ты грубый, Кирилл, — обижается она.

— Нет, Катя, на нём действительно не получится играть … это … в общем … не совсем ноутбук.

— Как это? Я же вижу, обыкновенный ноутбук. Лучше скажи, что зажилил, — окидывает она меня пренебрежительным взглядом.

— Ничего не зажилил! — вспыхиваю я.

— Ладно, проехали, не хочешь давать, не надо. Мне папа обещал скоро такой же купить, — она замыкается и молча, идёт со мной.

Меня раздирают противоречивые чувства, хочется рассказать ей о наших приключениях, но ведь это тайна, мы сами так решили.

— Что летом собираешься делать? — через пару минут, как ни в чём не бывало, спрашивает Катя. Она крутит вокруг руки сумочку, на первый взгляд не предназначенную для учебников, на удивление, все её знания легко в ней помещаются, а ещё она умудряется отличные оценки получать. То ли дело, мой рюкзак, тащу за спиной, книги оттягивают лямки, натирая плечи, свободного места нет, вот и ноутбук, не получилось туда засунуть, тащу под мышкой, а он не лёгкий и всё норовит выскользнуть.

— На Кубань собираемся, к дедушке с бабушкой, рядом река, озёра. Знаешь, какую рыбу там ловлю, один раз сома выловил, — я пытаюсь изобразить его размеры, но длины рук не хватило.

— Лучше скажи — с таким глазом, — звонко смеётся девочка.

— Не веришь? — набычился я.

— Верю, конечно, у меня младший брат такой же, тоже рыбак, — и со смехом продолжает, — «маленькую рыбку мы выпускаем, а большую складываем в баночку из-под майонеза», — она смешно шлёпает губами, явно цитируя его слова.

— Да ну, тебя, Катя, — в конец обижаюсь я.

— А я в Питер поеду, по музеям буду ходить, в Эрмитаж… — вздыхает она и задумывается.

— Нашла куда время девать.

— Да уж лучше, чем комаров кормить на болоте, — высокомерно глянула она на меня. — А знаешь какая во мне кровь течёт? — вздёргивает свой и без того курносый нос.

— Голубая, — хмыкаю я.

— На этот раз угадал, моя прапрабабушка была первой статс-дамой.

— Теперь понятно, почему у тебя веснушки на щеках, признак высокого рода, — съязвил я.

— Не веришь? А у меня старинные фотографии есть, могу показать, — начинает горячиться она.

— Покажи, — смеюсь я, — наверное, на них какая-нибудь купчиха с баранками на шее.

— Почему с баранками? — удивляется Катя.

— Чтоб чай пить из пузатого самовара! — хохочу я.

— Дурак, а самовар у нас действительно есть, весь в наградах, мама говорит он очень дорогой, а ещё часы серебряные с золотыми стрелками, и старинное зеркало.

— А у меня патроны ещё со времён Великой Отечественной войны есть, снаряд от миномёта, ствол от револьвера и штык от винтовки Мосина! — выпалил я.

Катя приседает от неожиданности:

— Что, правда?

— В Инкермане нашли, — с гордостью говорю я.

— Покажи, — её глаза даже заискрились от любопытства. Невольно залюбовался, но быстро нахмурился, чтоб она не заметила, но Катя с победным видом улыбнулась.

— Значит, решили, я иду к тебе в гости.

— Приходи, — буркнул я, стараясь выглядеть равнодушным, но в душе обрадовался, Катя такая забавная, с ней весело, правда иногда её заносит, но это так бывает со всеми девочками, к этому я отношусь философски — они же — не мальчики.

Мы сворачиваем с центральной улицы во дворы, так быстрее добраться до дома.

Весело разговаривая, идём под цветущими акациями, их аромат кружит голову, хочется сорвать душистые соцветия и … съесть. Они сладкие, когда я был маленьким, мы объедались ими, но сейчас большой, поэтому просто сглотнул слюну и равнодушно отвернулся от свисающих душистых цветов. А Катя ловко срывает пучок белоснежной акации и с наслаждением ест.

— Совсем, как маленькая, — кривлюсь я.

— Вкусно, они такие сладкие, — поворачивает ко мне жующую мордашку и задорно подмигивает. — Я когда их ем, детство вспоминаю.

Это точно, как давно это было, а сейчас нам кому одиннадцать, кому уже двенадцать, совсем взрослые стали. Вот и мама часто говорит: «Такой большой, а всё ещё шкоду делаешь».

— Эй, шантрапа! — басовитый голос словно пригвоздил нас к земле, развеяв всю идиллию.

Останавливаемся, испугано таращась. Из подворотни выходят несколько взрослых парней, вероятно девятиклассники, а может, даже с десятого класса, настоящие дяди, в костюмах, при галстуках, но … глаза наглые, лица насмешливые. Один из них, затянувшись сигаретой, виртуозно сплёвывает и в развалку идёт к нам.

— Гуляете? — выдохнул на нас клуб вонючего дыма. — А это, что у тебя? — выхватывает взглядом, мой тесно зажатый под мышкой, ноутбук.

На душе у меня становится нехорошо, я понимаю, это настоящие хулиганы, точно отберут, но сдаваться не буду, уж очень тяжело он нам достался.

— Твой? — насмешливо смотрит на меня.

— Мой, — тихо говорю я.

— Не угадал, — вновь сплёвывает он, — он не твой, а мой. Давай сюда.

Катя вспыхивает от злости:

— Отстань, а то папу позову!

— О, как напугала, ноги дрожат, — смеётся он и его приятели.

— Ладно, шкет, мы немного попользуемся и отдадим, — говорит он, но я ему не верю и поэтому прячу ноутбук за спину.

— Ты меня не понял! — неожиданно взрывается он и тянет руку.

Я начинаю отступать. Он хватает меня за плечо, пытается выкрутить руку. Катя подлетает как коршун, но он толкает её в лоб и она падает под хохот взрослых парней.

Как же так, он ударил девочку! Злость вскружила голову, я бросаюсь в бой, но меня легко сшибают с ног, ноутбук падает, пытаюсь схватить его, но кто-то из приятелей этого хулигана отшвыривает его ногой и вот уже держат в своих руках.

— Странный ноутбук, наверно новейшей разработки? — вертят они его в руках. — Как им пользоваться, шкет?

— Отдайте! — я едва не плачу.

— У меня есть знакомые в милиции! — зло выкрикивает Катя, потирая ушибленную коленку.

— Да, пошли вы, — они уходят.

— Отдайте!!! — кричу я, а они только смеются.

— Ничего, я папе всё скажу, он им надаёт так, что сидеть долго не смогут, — Катя провожает их ненавидящим взглядом. — Родители сильно будут ругать? — с участием спрашивает она.

— Не будут, — я едва сдерживаю слёзы, так обидно. — Мы действительно его нашли.

— Ты, это серьёзно? Тогда, чего расстраиваться, как пришёл, так ушёл, — философски замечает она. — Хотя, конечно жалко, — понимающе кивает головой.

— Мы не просто так его нашли, — и тут меня словно прорвало, я всё начинаю ей рассказывать, и про тайный ход, и про страшную мумию, которая ожила, как нас завалило, как едва спаслись.

Она внимательно смотрит на меня и … верит. Вероятно, я очень пылко рассказывал, так не врут.

— Здорово, — делает заключение она, — я тоже хочу посмотреть заброшенную комнату.

— Там ожившая мумия!

— Да, это конечно страшно, — соглашается она, — но так хочется разгадать ту тайну.

Новыми глазами смотрю на Катю, а ведь какая она бесстрашная девочка, никогда б не подумал.

— Знаешь, я поговорю со своими друзьями, и я уверен, они согласятся принять тебя нашу команду, — уверенно заявляю я.

— Спасибо, Кирилл, — улыбается она. — А этих негодяев мы выследим, я знаю, где они любят тусоваться. Завтра собирай друзей, пойдём отбивать этот … ноутбук.

— Ты это серьёзно? — с удивлением смотрю на её пылающие веснушки.

— Серьёзнее не бывает, негодяев надо учить уму разуму.

— Всё, Катюша, решено, — широко улыбаюсь я, — ты в нашей команде, — протягиваю ей ладонь для рукопожатия. Жмёт она неожиданно коротко и сильно. — А ты классная девчонка, — с удивлением сознаюсь я.

— Говоришь, словно не знал, — она одаривает меня снисходительным взглядом.

— Всегда знал, — неожиданно я густо краснею.