Кирилл Обломов и его невероятные миры

Глава 8

Мы онемели от ужаса. Всё произошло настолько быстро, что осознать произошедшее не в состоянии, словно это не с нами. Последние крики смолкли, и нас безжалостно сжала тишина и тут во мне, словно нечто поднялось из самых глубин сознания. Неужели Катя погибла? Слёзы фонтаном брызгают из глаз, бросаюсь к зловещей щели, заглядываю в колючую темноту.

Вниз идёт трещина под острым углом, её ложе заполнено рыхлой породой и до сих пор пылеобразная земля медленно съезжает вслед за укатившейся вниз Катей.

Из горла вырывается рыдание, рассуждать я не в состоянии, не задумываясь, прыгаю на выпирающий осколок от отколовшегося мраморного пола и пытаюсь наступить на рыхлое образование. Меня крепко хватают за шиворот.

— Нельзя, Кирилл! — выкрикивает Игнат.

— Там Катя! — слёзы прорывают невидимую преграду и водопадом льются на щёки.

— Верёвки нужны. Мы их сбросим, тогда спустимся, — Игнат уверенно вытягивает меня наверх.

— Он правильно говорит, — словно во сне слышится печальный голос Альмины, — мы принесём верёвки и достанем … Катю.

Сказано это было так, что я ещё сильнее зарыдал. Очевидно, она погибла страшной смертью, врагу такой не пожелаешь. Меня обнимает Витя, на удивление слёз у него нет, но лицо окаменело и под глазами тёмные пятна.

— Скорее, Кирилл, нам нужны верёвки, — тянет меня Юра. Его глаза наполнены ужасом, до предела вытянул шею и вращает её из стороны в сторону. Если не эта страшная ситуация, выглядело бы это забавно, настолько похож он стал на встревоженного гуся, увидевшего мальчика с прутиком.

— Да, ребята, надо бежать! — срываюсь я с места и неожиданно краем уха слышу какую-то возню, доносящуюся из глубины. — Вы слышите? — становлюсь как столб.

— Что слышим? — не поняли друзья.

— Кто-то ползёт наверх. Вдруг это Катя?

— Нет, не может быть, — пугается Альмина, — бежим отсюда.

— Я останусь здесь! — решительно заявляю я.

— Да это не может быть Катей! Ты даже не можешь себе представить, что сейчас может появиться! — в ужасе выкрикивает Альмина, пятясь к лестнице.

— Катя! — ору я в щель, свесившись над ней, едва держась за обламывающиеся кромки разорванного мраморного пола.

— Да, чтоб вас всех! — слышится сдавленная ругань Кати.

— Катюша! — я прыгаю вниз, упираясь об осыпающиеся стенки, скольжу вниз.

Она появляется из темноты, судорожно цепляется за мою протянутую руку, а меня уже тащат наверх. С трудом выползаем, Катя брезгливо встряхивает руками и подпрыгивает и, словно хочет себя, что-то скинуть.

— Фу, какая га-адость, что это ко мне прицепи-илось? — пританцовывает она на одном месте.

И тут мы все замечаем на её кольчуге огромное крылатое насекомое, похожее на стрекозу, но почти прозрачное. Оно перебирает лапами и ищет незащищённое звеньями кольчуги место, чтобы вонзить в него острые зубы.

Выхватываю кинжал, хочу сбить им насекомое, но Игнат ловко бьёт плашмя саблей, сбивая крылатое насекомое со спины. Мерзкое существо быстро вибрирует прозрачными, как слюда крыльями, зависает в воздухе. Альмина скапливает на кончиках пальцев огонь и швыряет в насекомое, но оно ловко увёртывается от гудящего сгустка и скрипит многочисленными зубами, вот-вот бросится на кого-то из нас. Альмина вновь швыряет огонь, но существо уверенно отлетает и вновь зависает на одном месте, противно вибрируя крыльями. И тут я понимаю, что Юры с нами нет. Где же он? Неужели угодил в щель?

Внезапно насекомое шарахается в сторону, её брюхо расползается от острого лезвия кинжала, с возмущённым писком существо напоминающее стрекозу метнулось в сторону и улетает наверх по лестнице.

Юра сдёргивает шапку-невидимку, на бледном лице появляется смущённая улыбка.

— Пришлось вновь шапку одевать, жарко в ней, голова вспотела.

— Юра, ты просто молодец! — кидаемся к нему, хлопаем смутившегося парня по плечам.

— Оно сейчас может вернуться, — отрезвляет нас Альмина. Она медленно подходит к круглому отверстию, где всё ещё продолжают дымиться остатки нитей, и в нерешительности останавливается.

— Нам сюда надо спуститься? — Катя с опаской подходит к ней, заглядывает через плечо.

Вниз ведут полукруглые ступени, полностью запорошенные пеплом от сгоревших нитей.

— Катя, что ты видела … на дне? — вместо ответа спрашивает Альмина, внимательно осматривая девочку с ног до головы.

— Темно там … хотя … свет где-то пробивался, но откуда-то снизу … едва-едва. И насекомых, много, всё шуршит, колышется … брр! — Катя передёргивает плечами. — Как полезли на меня, с трудом отбилась … просто чудо, что получилось выбраться.

— Это точно, вероятно ты родилась под счастливой звездой, — серьёзно говорит Альмина. — Шанс, что после такого можно остаться в живых, один на тысячу.

— Значит, повезло, — соглашается Катя. — Если бы не кольчуга!

— Что стоим? — спрашиваю я, обнимая девочек за плечи.

— Надо спускаться, — вдыхает Альмина. И тут чувствую, как вздрагивает её тело, и понимаю, как она боится.

— Прорвёмся, — стараюсь говорить уверенно, но в душе уверенности нет.

— Ребята, а другого пути нет? — вносит в наше смятение свою лепту Витя.

— К сожалению, нет, — жёстко говорит Альмина.

— Тогда чего стоим? — опираясь на саблю, и с прищуром глядя в темноту, говорит Игнат, но даже не делает и поползновений сделать шаг.

Будет, что будет. Я закрываю глаза и ступаю на ступеньку, в нос моментально бьёт едкая гарь от сгоревших нитей. Не дав себе опомниться, сбегаю вниз и останавливаюсь на ровной площадке. Впереди тускло светится непонятное пространство, словно сквозь толщу воды светит далёкое Солнце.

— Ух, ты! Что это? — звучит за спиной возглас Игната.

— Пока не знаю, я первый раз здесь, — сознаётся Альмина.

— А как проникнуть, за эту, как её? — не находит слов для определения Юра.

— На воду похоже, — Витя с опаской делает шаг вперёд и тут же два назад.

— Что молчишь, подруга? — с напором спрашивает Катя.

— Думаю, не мешай! — достаточно резко обрывает её Альмина. — Я прощупала магией, но она к ней абсолютно инертна, никакого отклика, странно. Но как же тогда за эту преграду проникнуть? — Альмина в недоумении шевелит губами, пожимает плечами, вновь с губ срываются непонятные слова, но ничего не происходит.

Внезапно раздаётся противное потрескивание крыльев, в зал влетает огромная стрекоза, а вслед за ней ещё две, затем врываются с десяток этих страшных насекомых.

— Мамочка! — в ужасе вскрикивает Катя и бросается от их прочь, не замечая впереди светящегося пространства. Она легко входит в него и … исчезает.

— Вперёд! — кричит Альмина и бросается вслед за Катей и так же словно растворяется в воздухе.

— А-а-а! — Орёт Витя и ныряет вслед за ними.

Хватаю за руку Юру, он Игната, зажмурив глаза, бросаемся в неизвестность, и очень вовремя, над головой уже щёлкали смертоносные челюсти крылатых насекомых.

Яркий свет Солнца мгновенно слепит глаза, в голове запрыгали солнечные зайчики, словно от вспышки электросварки. Ощущение ошеломляющее, я ожидал увидеть страшный подземный мир, а мы оказались на берегу студёного озера, а впереди шумит дремучий лес.

— Что это, где мы?! — в недоумении выкрикивает Катя.

— Сама не знаю. Но это не подземелье, — Альмина с растерянностью озирается по сторонам.

— А как же легенды о Подземных королях? — мои глаза наконец-то адаптировались к яркому свету и я, как и все, кручу, шеей, разглядывая неведомый мир.

— На то они и легенды, — хмыкает Игнат.

— М-да, а где тогда твоих родителей искать, — вздыхает Витя, виновато глядя на Альмину, будто он виноват в том, что оказались там, где не должны были.

— Вероятно, здесь, — оживляется Катя.

— Но этот мир огромный?! — с грустью восклицает Юра.

— В любом случая, какие-нибудь следы должны быть, — предполагаю я.

— Ага, по следу пойдём, как собаки, — усмехается Игнат.

— Надо будет, как собаки пойдём, — нахмурился я.

— Спасибо, Кирилл, — с признательностью смотрит на меня Альмина, её глаза светятся как полированные гагаты, ярко насыщенным чёрным цветом, в них вперемешку страх и восторг одновременно.

— Сейчас нам нельзя допускать ни единых ошибок, предлагаю сейчас не разбегаться и определить место откуда мы пришли, чтоб не было проблем с возвращением, — распоряжаюсь я.

— Да и так хорошо видно, — Катя внимательно оглядывает гладь озера, затем берёт камушек и кидает в воду. Он без всплеска исчезает и от него даже круги не пошли. — Вот это место отличается насыщенностью, и рябь от ветра словно обходит его стороной, значит, здесь находится «дверь», — уверенно заявляет она и счастливо улыбается.

— Смотри, волны начинают заходить на пятно! — встревожился Игнат. — «Дверь» исчезает! — всполошился, бросается к озеру.

Действительно, насыщенность данного места размывается и ползёт по нему рябь.

Толстая рыбина уверенно проходит над бывшей «дверью» и, не исчезает.

— Как же так! — вскричала Катя, набирает горсть камней, швыряет в воду. Как обычно, в разные стороны идут круги.

— Теперь понятно, почему родители не вернулись, — в растерянности прикусывает губу Альмина.

— Оказывается не всё так просто, вот влипли! И что нам теперь делать? — неожиданно в голосе Игната прорываются плаксивые нотки, он бухается рядом со мной.

С удивлением смотрю на сильного мальчика, он чувствует мой взгляд и отворачивается, вероятно, затем, чтоб я не увидел блеснувшую на его щеке скупую мужскую слезу.

— Давайте не будем распускать нюни, — возникшее раздражение в зародыше убивает возникший во мне страх.

— И всё же, как домой вернёмся? — у Вити подрагивают пухлые губы, он едва сдерживается.

— Мальчики, я сейчас в вас разочаруюсь! — краснеет Катя, веснушки темнеют и становятся похожими на мелких мушек.

— Не надо в нас разочаровываться, — вытягивает шею Юра, — мы просто обсуждаем создавшееся положение.

— Именно поэтому сейчас начнёте реветь, — ехидно заявляет Катя.

— Это ты сейчас реветь будешь, — вскакивает на ноги Игнат и даже замахивается кулаком.

— Как это по-мужски! — вспыхивает Катя, подперев руки в бока.

— Катя, это не то о чём ты подумала, — от стыда Игнат вжимает голову в плечи, поспешно опускает руку и прячет её за спиной.

— Ребята, давайте не будем ссориться, — Альмина стоит немного в стороне и со странным выражением наблюдает за нами, словно изучает нас.

— Не обращай внимания, — усмехается Катя, — это так, разминка перед боем. Верно, Игнат?

— Катюша, не заводись, — поднимаюсь я и беру её за руки, неожиданно она утыкается мне в грудь и заливается слезами. От неожиданности едва не падаю, Игнат широко раскрывает глаза, не может понять, что произошло, такая разительная перемена в поведении девочки.

— Катюша, извини … я не хотел … я больше не буду, — с раскаяньем говорит он, считая, что это он виновник её слёз.

— Мне так страшно! — всхлипывая, признаётся девочка.

— Тебе страшно? — не верит Игнат.

— Да! — с вызовом заявляет Катя, но слёзы моментально высыхают, и вновь на лице появляется жёсткое, упрямое выражение.

— Катюша, не бойся, ведь мы рядом с тобой! — пискнул Витя.

— Уже не боюсь, — усмехается девочка, украдкой бросая взгляд на Альмину, но у той на лице, ни тени насмешки, взгляд серьёзный и понимающий.

— Действительно, наше положение непростое, но если мы будем держаться друг друга, всё у нас получится. А когда разыщем моих родителей, они обязательно найдут путь отсюда, — уверенно заявляет она.

— Надо бы осмотреться, прикинуть, что к чему, — я топчусь на одном месте, не зная, что делать.

— Здесь должны быть какие-нибудь следы, — хмурится Катя, морща гладкий лоб.

— Нашёл! — восклицает Юра. — Коровьи следы, значит где-то пастух. У него спросим, куда мы попали, — в глазах появляется радость.

Альмина присаживается на корточки, некоторое время изучает следы копыт, резко поднимается, стряхивает с ладоней налипший песок, криво улыбается:

— Где это вы видели корову, ходящую на двух ногах?

— В цирке, — глупо моргает Витя.

— Здесь не цирк, — озирается по сторонам Альмина, — коровы должны пастись на четырёх ногах.

— Так что же это такое, — со страхом заглядывает её в глаза Витя.

— А я откуда знаю! — впервые срывается она.

— Ты же волшебница, — с надеждой смотрит на неё Витя.

— Я только учусь, — криво улыбнулась Альмина.

— Что стоим, — Катя вытаскивает из ножен острый кинжал и, звякнув звеньями кольчуги, двинулась в сторону леса.

— А вот в лес я бы не советовала ходить, — останавливает её Альмина.

— А здесь мы как на ладони, — возражает Катя.

— Тоже верно. Давайте тогда пойдём у кромки леса, — находит она альтернативное решение.

— Я поведу, — Игнат обгоняет Катю, саблей сшибает камыш и быстро устремляется к лесу.

— Не беги так, — осаждает его пыл Альмина, — не забывай, мы девушки.

Игнат глянул на них из-за плеча, хотел что-то съязвить, но смолчал. Прогресс явно на лицо!

Поле перед лесом покрыто изумрудной травой, над душистым клевером деловито гудят пчёлы, разлетаются по сторонам кузнечики, на миг, расправив разноцветные крылья, великолепные бабочки порхают над нежными цветами, не решаясь на какой цветок сесть. Изредка из-под ног вспархивают забавные пичуги, Витю чуть до смерти не напугал заяц, что в последнее мгновение выпрыгнул из густой травы и исчез в неизвестном направлении.

— Ужасы то, какие! — утирает Витя пот с лица. — Заяц, с газовый баллон!

Сказано было так, что мы прыснули от смеха.

— Надо запомнить: заяц с газовый баллон! — хохочет Катя. — Витя, а скажи, чего ты в жизни не боишься?

— Кошек не боюсь, зайцев, — простодушно говорит он.

— Так чего же ты тогда подпрыгнул выше головы? — смеётся Катя.

— Так он же …

— С газовый баллон! — хором перебиваем мы его и покатываемся со смеха.

Развеселившись, мы не сразу заметили идущую к нам женщину. Она словно выплыла из густой травы и преграждает нам путь.

— Детишки, надо же, как забавно. А что вы тут делаете, одни, где ваши родители? — она улыбается, но взгляд неприятный и она косится по сторонам, высматривая наших родителей. Одежда на ней необычная, словно соткана из соломы, веток и водорослей.

Она появилась столь неожиданно, что мы все вздрогнули, смех обрывается, настороженно смотрим на неё.

Альмина выходит вперёд:

— Здравствуйте, добрая женщина, — склоняет голову в знак приветствия.

— Добрая? — нехорошо улыбается женщина, заглядывает в угольно чёрные глаз Альмины и в мгновение улыбка исчезает с её лица. — Какие у тебя странные глаза, девочка. Кто вы, как попали сюда?

— Так … гуляем, — неопределённо говорит Альмина.

— Здесь? — вновь улыбается женщина. — А родители где?

— Недалеко, — осторожно произносит Альмина.

— Мы их как раз ищем, — словно с цепи срывается Витя и широко улыбается женщине.

— Заблудились, милые? — с радостью говорит она.

— Нет, — Альмина с гневом глянула на доброго мальчика, — мы здесь по своей воле.

— Родители заблудились, — делает правильный вывод странная женщина.

— А если это так, вы нам поможете? — в упор глянула на неё Альмина.

— Я то? — женщина удивляется, склоняет голову вбок. — Интересное предложение, меня ещё никто не просил о помощи, — она внимательно оглядывает нас со всех сторон, взгляд задержался на кинжалах, в задумчивости поджимает губы, пожимает плечами. — А что, давайте попробуем. Идите за мной, милые дети.

Женщина уверенно направляется в сторону леса, изредка посматривая на нас из-за плеча, словно проверяет, не убежали ли мы. К немалому удивлению я замечаю у неё на тонком шнурке, которым она перевязала себе талию, самый обычный мобильник.

Катя пинает меня локтем:

— Мобильник видишь?

— Вижу, — говорю я, наблюдая, как женщина уверенно идёт в траве. Что-то звериное мерещится мне в её движениях. Вот она останавливается, вытягивается в струнку, прислушивается, смешно наклоняет голову в бок, мне даже показалось, что под спутанными волосами шевельнулись уши.

— Значит мы в современном мире, — шепчет Катя.

— Одета она как-то странно и ведёт себя необычно … как волчица, — шепнула нам Альмина как можно тише.

— Нет, волков поблизости нет, — женщина уловила обрывок нашего разговора, демонстрируя этим удивительный слух. Мы мигом прикусываем языки, с удивлением переглянулись.

— А куда мы идём? — стараясь говорить спокойно, спрашивает Катя.

— Недалеко отсюда метеорологическая станция, я начальник этой станции, а зовут меня Антониной Фёдоровной.

— Так это современный мир! — вырывается радостный возглас у Игната.

— Странные слова говоришь, мальчик, — женщина бросает на нас удивлённый взгляд. — А каким он ещё должен быть, по-твоему?

— А далеко от этих мест Севастополь? — выпалил Игнат.

— К чему такой вопрос, в Крым к морю собрался? — улыбается женщина. — А я была как-то, в Ялте. Ничего особенного, суета, тесно, море грязное. Здесь лучше, природа, озеро всегда чистое, — говоря это, я с удивлением наблюдаю, что она неуловимо преображается, вроде волосы укладываются в аккуратную причёску, на одежде исчезают всякие там веточки, листья. Может, отлетели при ходьбе? По крайней мере, сейчас на ней костюм, сшитый из брезента, а на ногах высокие сапоги.

— А какой сейчас год? — неожиданно выпалил Игнат.

— Что? — женщина останавливается и резко разворачивается. — Вы, что в аномальной зоне побывали? — в её глазах возникает нешуточное удивление и беспокойство.

— Угу, — я решил ей подыграть.

— Так может, вы вообще не с этого времени? — в её глазах ширится тревога, и взгляд у неё становится обычный, человеческий. — Сейчас 2012 год, — медленно, не сводя с нас взгляда, говорит она.

— Здорово! — вскричал Витя. — Мы вернулись!

— Куда вернулись?

— Домой!

— А где вы были? — у женщины и вовсе округляются глаза. — Хотя, исходя из вашей странной одежды, я то, думала бутафория, детские игрушечки, вы действительно побывали в аномальной зоне.

— Так, что, сейчас будущее? — этим вопросом Альмина ставит женщину в тупик.

— Брр, стоп ребята. Что-то у вас с мозгами не в порядке. Определённо, ядовитых газов надышались. Рассказывайте, кто вы, как здесь оказались, где ваши родители? — женщина в упор смотрит на нас, словно учительница младших классов. Она совсем преобразилась, звериный отблеск полностью исчез. А был ли он, может, сгоряча показалось? А вдруг у озера действительно были ядовитые газы и мы ими надышались? Совсем понять ничего не могу, в удивлении хлопаю глазами.

— Вообще-то, мы из Севастополя, — осторожно говорит Катя.

— Так вы на Байкал на летние каникулы приехали? А кто у вас родители, не из геологической партии, что базируется в ста километрах отсюда?

— Это Байкал! — в восторге хлопнул по ляжкам Витя. — Здорово, как я мечтал побывать в этих краях!

— Бедные, точно газов надышались, — с сожалением качает она головой.

— Антонина Фёдоровна, позвонить с вашей мобилки можно? — встрепенулась Катя.

— Можно, — ухмыльнулась женщина, — только здесь сигнала нет, на сопку подняться нужно.

Придём на станцию, по радиосвязи свяжемся с вашими родителями.

Она заводит нас в лес, сквозь него вьётся едва заметная узкая дорожка. Тропинка, петляя, огибает огромные деревья, изредка ныряет в сочные папоротники, вновь выныривает, бежит между муравьиными кучами и уводит нас далеко в чащу.

Неуютно становится на душе, вот друзья мои приуныли, впору разворачиваться и со всех ног бросаться наутёк. Женщина словно почувствовала наше состояние.

— Уже скоро, ребятушки, не бойтесь, хищных зверей по близости нет. Вот выйдем на полянку, затем поднимемся наверх, там ещё одна поляна, а на ней метеорологическая станция.

— Антонина Фёдоровна, а вы одна на ней работаете? — интересуюсь я, старательно обходя муравьиные кучи, и отводя ветки с ажурной паутиной.

— Почему одна? — удивляется женщина. — С мужем … и ещё пару человек есть … но они редко на станцию приезжают, да и муж сейчас … к леснику направился. Надеюсь, долго у него не задержится, он на уазике уехал, так что придётся его подождать, он отвезёт вас к родителям.

— Антонина Фёдоровна, а вы какая-то другая были у озера. Одета была иначе и волосы спутанные, а сейчас словно после цирюльника, — не сводя чёрных глаз с неё, пытливо спрашивает Альмина.

— Тебе показалось, деточка, — строго глянула на неё женщина. — У озера всегда происходит нечто непонятное. Геологи рассказывали, им даже дракон померещился. … аномальная зона.

— Так мы были у Байкала? — Игнат саблей срубил молодую поросль и старается догнать женщину, заглядывая ей в глаза.

— Нет, Байкал ниже, но, то озеро входит в одну с ним систему, поэтому такое чистое, постоянно самоочищается, единственно … изредка происходит выброс галлюциногенных газов и люди начинают видеть непонятные вещи.

— Это точно, мы видели отпечатки копыт, Альмина говорит, это двуногое существо! — с радостью вспоминает Витя.

Женщина спотыкается, в глазах мелькает испуг, затем хмурится:

— Вот видите, и вам померещилось, — деревянным голосом произносит она. — Скорее бы уже станция! — неожиданно вырывается у неё возглас, и она убыстряет шаг.

Мы как цыплята за наседкой, вприпрыжку несёмся за ней.

— Быстрее, дети, нам необходимо добраться до темноты, — с тревогой говорит она.

— А что может ночью произойти? — вновь спрашивает Альмина, а в глазах настороженность, она явно не доверяет этой женщине.

— Всякое бывает. Медведь может выйти на тропу, иногда тигр пройдёт. Детям ночью не стоит гулять по лесу.

— Здесь тигры есть? — округляет глаза Витя.

— И тигры, и медведи, и кабаны … тайга, ребята, настоящая тайга.

— Здорово, — икнул Витя и вжал голову в плечи, быстренько засеменил поближе к женщине.

— А почему вы без ружья? — подаёт голос Юра.

— Полнолуние было, вот и выбежала, забыв про ружьё, — непонятно отвечает она.

— Вы … оборотень! — в упор спрашивает Альмина, вперив в неё свой жгучий угольно чёрный взгляд.

Женщина деланно смеётся, в глазах вспыхивает злость:

— Точно был выброс галлюциногенных газов. Надышалась, девочка? В это время расцветает папоротник, вот и спешила, даже про ружьё забыла.

— Так, папоротники не цветут, — останавливается Катя, с удивлением глядя на взрослую женщину. — Они голосемянные, у них семена сразу образуются под листьями. Папоротники не цветут, Антонина Фёдоровна!

— Много ты знаешь, ещё одна умница. Цветут, ещё как цветут, только очень редко! Хватит вопросов, лучше поторопитесь, Солнце уже скрылось за сопками!

— А зачем вам цветок папоротника нужен? — с ещё большим подозрением спрашивает Альмина.

— Как зачем? — теряется женщина. — Ну, а вы бы отказались его сорвать, если узнали, где он расцветает? Он же великолепен, словно горит, а запах…. Вообще я ещё и ботаник по образованию, в моей коллекции даже разрыв-трава есть и ещё много других редких растений, корень Женьшеня, например.

— Женьшень? Здорово! Антонина Фёдоровна, вы его покажите нам? — с простодушием просит Витя. Он семенит рядом с ней, боясь отстать, даже муравьиные кучи цепляет ногами.

— Конечно, — улыбается женщина, ласково треплет его по взъерошенной голове.

— Разрыв-трава? Вы шутите, Антонина Фёдоровна, это мифическое растение, — вновь пристаёт к женщине Катя. Чувствуя, что скоро будет явный перебор, незаметно пинаю Катю локтем.

— А я разве сказала, разрыв-трава? — женщина возводит глаза к верху, типа: свалились на мою голову. — Вероятно, оговорилась, — недобро покосилась она на девочку. — В последнее время дети пошли такие умные, палец в рот не клади, откусят по самый локоть, — с раздражением говорит она.

— Мы не оборотни, кусаться не будем, — язвит Альмина.

— Это хорошо, что не оборотни, — серьёзно замечает женщина. — А вы непростые, дети … чувствую, в прятки с вами не поиграешь. Хорошо, поставим точки над «i», — она останавливается и резко оборачивается. Витя, не успев затормозить, едва не сбивает её с ног, смущённо извиняется, но женщина вновь погладила его по голове. — Девочки, вы считаете, что я оборотень … ошибаетесь. Я конечно способна оборачиваться в волчицу, почти каждая ведьма это умеет. Вот и я иногда оборачиваюсь в зверей … иногда в волчицу, иногда в чёрную лисицу …

— Так вы ведьма! — расцветает в улыбке Альмина. А Витя, пискнув, вывернулся из рук женщины и забегает за наши спины.

— Смотрю, тебя это не пугает, девочка, — с удивлением смотрит на неё женщина.

— У моей мамы подруга ведьма. Она часто к нам прилетала, подарки мне дарила, — горько вздыхает Альмина.

— Вот я и смотрю, — пристально глянула на неё женщина, — что-то в тебе есть такое, чего нет у простых людей.

— Я волшебница, — скромно опускает взгляд Альмина, но моментально добавляет, — не совсем, конечно, я только учусь, мне ещё только тринадцать лет.

— Ах, вот оно в чём дело, — с облегчением вздыхает женщина и неожиданно по-доброму улыбается, даже лицо преобразилось. — А вы, ребята, тоже волшебники?

— Мы обычные дети, — пискнул из-за наших спин Витя.

— Ну, не расстраивайтесь, бывает, — жалеет она нас. — Вот, что ребятки, по ночам появляется Жуть, по слухам её, не имеющая души Нечто породило. Жуть Болотная шастает по лесу, меня до смерти едва копытами не забила, так что … бегом. Ещё с километр осталось, а Солнце минут через двадцать и вовсе погаснет.

— Какой ужас, она настоящая ведьма, — шепнула мне на ухо Катя.

— Брр, — соглашаюсь с ней я. Но делать нечего, звякая кольчугой, бежим за ведьмой. Ох, и напугала она этой, как её … Жутью.

Темнеет быстро, сквозь кроны могучих деревьев блеснули первые звёзды, злорадно заухала сова, замерцали гнилушки на трухлявых пнях, в воздухе появляются летучие мыши.

— Почти на месте, ещё поднажмите чуток! — подгоняет нас ведьма.

А вот и большая опушка, на ней темнеет дом, обнесённый высокой оградой.

Ведьма руками делает пару пассов, со скрипом отворяется калитка, заходим внутрь, и она суетливо задвигает толстый засов, с облегчением утирает лоб.

— Вот, теперь мы в относительной безопасности. Эта Жуть появилась недавно, проникла из аномальной зоны, беспредельничает, кого-то ищет … или ждёт, даже я по ночам не всегда рискую выходить. Странно, да, ведьма боится выходить ночью? — горько усмехается она.

— А что это такое, Жуть, какая-та? — немного растеряно спрашивает Катя.

— Да кто ж её знает, никто о ней никогда не слышал, даже дед Лёня, он леший, сейчас лесником подрабатывает, и тот хмурит брови и удивляется. Жуть крутится вокруг древнего Капища, словно что-то ищет, говорят, в старых захоронениях ковыряется. Да вы не толпитесь у ограды, проходите в дом, — ведьма ведёт нас через метеорологическую площадку к тёмному дому.

— А это психрометрическая будка? — с интересом рассматривает непонятное сооружение Юра.

— Я смотрю, ты подкованный мальчик, — одобрительно кивает Антонина Фёдоровна. — Да, это психрометрическая будка, в ней находятся термометры, гигрометры, осадкомер, приборы для измерения скорости и направления ветра, почвенные термометры …

— А барометры и регистрирующие части дистанционных приборов, где находятся? — интересуется любознательный мальчик.

— Обработка наблюдений производится в служебном помещении, там же расположены и жилые комнаты.

— Это в том доме, куда мы идём?

— Ну, да. Там где мы работаем, там же и живём.

— А данные как передаются? — не унимается обычно всегда молчаливый мальчик.

— Наверное, метеорологом хочешь стать? — улыбается женщина.

— Нет, мне просто интересно, — простодушно говорит Юра.

— Тогда понятно. Полученные данные кодируются и передаются в виде цифровой сводки в установленные адреса. Это могут быть бюро погоды, авиационные метеостанции и тому подобное.

— Здорово! — восхищается Юра.

— Фи, чего тут интересного? — кривится Игнат.

— Антонина Фёдоровна, а пасека у вас есть? — Витя вновь рядом с женщиной и вроде уже её не боится.

— Нет, для пасеки надо уделять много времени. У меня помимо служебных дел, существуют ещё и другие, не менее важные мероприятия.

— На метле летать, — шепнула мне на ухо Катя.

— На мётлах мы давно уже не летаем, — со смехом говорит ведьма, услышав едва уловимый Катин шёпот.

— Извините, Антонина Фёдоровна, я не хотела вас обидеть, — смущается девочка.

— Мы летаем в ступах, — невозмутимо добавляет она. — А по поводу медку поесть, это не проблема, у деда Лёни хорошая пасека имеется.

Ведьма открывает дверь и включает свет, ей в ноги моментально тыкается огромный полосатый кот. Он недоброжелательно на нас глянул, презрительно мяукнул, типа: чего пришли, и важно, задрав пушистый хвост, даже показалось, что он хрустнул, прыгает на печку и вылупился на нас, обжигая жёлтым огнём из глаз.

— Это Семён Васильевич, в нём течёт кровь диких камышовых котов, так, что гладить его не рекомендуется, может, обидится и когти выпустить. Одним словом, разбойник, но мышей гоняет исправно, так что на тёплое молочко с белым хлебом он зарабатывает.

— Что это?! — неожиданно вскрикивает Альмина и без сил откидывается на стенку, глядя на вешалку, её губы задрожали, а глаза наполняются слезами и, в тоже время, лицо озаряет счастливая улыбка.

— Тебе плохо, деточка? — всполошилась ведьма. — Что ты там увидела такого? Обычная вешалка со старыми вещами, — с недоумением говорит она, переводя взгляд то на одежду, то на Альмину.

— Эта куртка моего папы!