Кирилл Обломов и его невероятные миры

Глава 19

Бог смерти и огня поёжился, глядя в огненную преисподнюю, но огня как раз-то и нет — веет пронизывающим холодом. Вниз ведут оплывшие от времени заплесневелые ступени, на которых отпечаталось множество следов от копыт. В своё время этой дорогой часто пользовались черти, но сейчас, по какой-то необъяснимой причине закрыли вход магической затычкой.

— Чего стоим? — трёхглазая курица с бесстрашием умалишённой прыгает на первую ступеньку. — Прохладно, но ниже будет теплее, когда вывернем другую затычку, даже попотеть придётся, там круглые сутки поддерживают под котлами огонь, чтоб смола не загустела, — деловым тоном продолжает она.

— А почему эту дорогу закрыли? — Катя с опаской заглядывает вниз.

— А. ерунда, черти между собой судачат о каком-то Большом Хрюхе, что поселился где-то в ответвлении этого хода.

— Что за Хрюха, — отскакивает Катя, глаза округляются, её всегда страшит то, что непонятно.

— Нечто с большим пяточком, — нахохлилась курица. — Вы долго стоять будете? — подпёрла она крыльями бока. — Мне сложно сдерживать эту крышку, магических слов уже не хватает, давайте быстрее!

Семаргл нехотя сполз вниз, протянул руки, поддерживая Катю, затем хочет помочь мне, но я самостоятельно прыгаю и едва не поскальзываюсь. Крышка с грохотом падает, и тишина сменяется на ещё большую тишину. Странное ощущение, оказывается, тишина бывает значительно тише, если попасть в замкнутое пространство, особенно если учитывать, что где-то прячется загадочный Большой Хрюх, наводящий ужас на чертей.

Высыпаю из пальцев с десяток светящихся шариков и посылаю вперёд, чтобы освещали лестницу. С недавних пор это волшебство у меня получатся как «здрасте». Да и вообще мне кажется, я начинаю вспоминать некую таинственную магию, доставшуюся мне в наследство от всесильного предка из Чертога Финиста.

Начинаем спуск. Ступеньки идут по спирали, поэтому сложно понять, что делается за следующим поворотом. Некоторое время пребываем в страшном напряжении, но монотонность спуска притупляет чувства — поворот, прыг-прыг вниз, вновь поворот и так далее, потеряли счёт времени. Но вот нашим взорам предстало первое горизонтальное ответвление, затем следующее — начинаются владения загадочного Большого Хрюха.

— Настоящий лабиринт, — когда мы упираемся в сеть горизонтальных ходов, — мрачно замечает Семаргл, он настолько напряжён, что иногда непроизвольно меняет свои обличия — то на крылатого волка, то на страшного человека с огненными глазами, а иногда вообще неизвестно на кого. — У моего знакомого … Минотавра … такой же лабиринт был, правда, Тесей из Крита его побил, — по-будничному заявляет он.

— А что, Тесей существовал? — удивляюсь я.

— Правильно, сомнений о существовании Минотавра у тебя нет, — хмыкает Семаргл, — а по поводу героя Тесея … возникают.

— Но, то Минотавр, — я оглядываю бесчисленные ходы.

— А то — Тесей, — улыбается Семаргл.

— Смотрите, шампиньоны! — опускается на корточки Катя. — Совсем такие же, как на… Земле, — с грустью вздыхает она, срывает один крепкий грибочек. — А аромат, какой! — закатывает она глаза.

— Это грибная плантация, — настораживается Семаргл.

— Подкрепиться можно! — трёхглазая курица с воодушевлением зарывается клювом в центр грибницы.

— Странно, шампиньоны, — в раздумье качнул головой бог смерти и огня. — Сдаётся мне, Большой Хрюх, заслан сюда с Земли.

— Или сослан, — добавляю я.

— Как в ссылку? — отрывается от шампиньонов Катя.

— Всякое может быть, — пожимает плечами Семаргл, — помимо меня есть другие боги.

— Мне кажется, враг чертей, наш союзник, — делаю я предположение.

— Не факт, — обжог меня взглядом Семаргл.

— Но шампиньоны разводит, как это мило, — Катя вновь опускается на корточки. — Может, перекусим? — сглотнула она слюну.

— Я бы не советовала здесь задерживаться, — на миг оторвалась от пожирания грибов трёхглазая курица и вновь зарывается клювом в шампиньоны. Затем с трудом встаёт на тощие лапы, тяжело переваливаясь от давящего к земле отвисшего живота, глянула на нас из-за плеча:

— Пошли, что ли?

— Это не справедливо, сама наелась, а мы голодные, — возмущается Катя.

— Вы же, сырые грибы есть не будете, а огонь разводить опасно, — мудро заявляет курица.

— Ага, Кирилл столько огненных шариков выпустил, что небольшой костерок уже роли большой не сделает, — резонно заявляет девочка.

— М-да, видны как на ладони, — с неудовольствием озирается курица, — притушить огни надо.

— Не-ет, только не это! — пугается Катя.

— Эмира правильно говорит, — соглашается Семаргл с курицей и бесцеремонно гасит все мои огоньки кроме одного.

Единственный огонёк сиротливо потыкался из стороны в сторону и застыл над самой землёй, словно гнилушка на пне.

— Ничего ж не видно! — вскакивает с места Катя.

— Подожди, сейчас глаза привыкнут, легче станет, — успокаивает её Семаргл.

— Да я всё понимаю, — вздыхает девочка, — но … я с детства боюсь темноты.

— Я возьму тебя за руку, — с живостью откликаюсь я.

— Спасибо, Кирилл, — девочка цепко обхватывает мою ладонь тонкими пальчиками. По тому, как они подрагивают, я понимаю как Кате сейчас трудно.

— Прорвёмся, Катюха!

— Куда мы денемся, — вздыхает она.

Трёхглазая курица, тяжело отдуваясь, переваливаясь на кривеньких ногах, ковыляет впереди и едва заметна в свете единственного огонька.

— Эмира, ты прекрасна, — шутит Катя, едва сдерживая смех, наблюдая за её несуразной фигурой.

— И тебе того же, — с раздражением обернулась курица, она поняла её интонацию. — Смею тебя заверить, — с вызовом вздёргивает она клюв, — под этим пучком перьев скрывается прекрасная девушка и можешь мне поверить, лучше многих … рыжих девочек.

— Верю тебе, — хмыкает Катя.

— Смотри, как быстро освоилась, уже темноты не боишься, — язвительно замечает трёхглазая курица.

— Так ты же впереди идёшь … такая лёгкая … после грибов, — Катя до сих пор не может успокоиться, что не попробовала шампиньонов и её немного злит, что курица ими в буквальном смысле объелась, а она осталась голодной.

— Вы бы помолчали, — урезонивает их Семаргл, — своими перепалками можете привлечь Большого Хрюха.

Катя мигом захлопывает рот, а курица недовольно закудахтала, но быстро смолкает, принимая его правоту.

Ступени ведут всё ниже и ниже, иногда пересекают огромные залы, где, словно в воздухе висят каменные мосты, а на стенах пещеры притаились полуразрушенные сторожевые башни и башенки. Повсюду царит пугающая пустота, ни насекомых, ни животных, ни даже чертей нет. Неужели так страшен Большой Хрюх? Я задаю себе этот вопрос уже много раз, но воображение рисует забавного поросёнка с большими розовыми ушами. Внезапно мне становится не по себе, когда я представил, что он здесь один, бродит несчастный по тёмным закоулкам, грустно помахивая кручёным хвостиком, в поисках грибов.

— Надо найти Большого Хрюха, — внезапно говорю я.

Семаргл спотыкается и едва не разбивает себе нос, трёхглазая курица от неожиданности садится на хвост, Катя с удивлением смотрит мне прямо в глаза.

— Что ты сказал? — не верит своим ушам Семаргл.

— Хрюха найти надо … ему плохо здесь.

— Дела, — разводит руки в стороны бог смерти и огня.

— Мне кажется, Кирилл прав, — с жаром поддерживает меня Катя, даже веснушки разгорелись. — Он землянин, раз шампиньоны разводит и здесь ему не место.

— Ну, так как его сюда сослали, значит, для этого был повод, — осторожно замечает бог смерти и огня.

— Враг чертей, наш друг, — энергично встряхивает рыжими волосами девочка.

— Не факт, — уже неуверенно произносит мальчик по имени Семаргл.

— Ты мой друг? — бесстрашно глянула в пылающие глаза бога смерти и огня Катя.

— Да, — кивает Семаргл.

— Надо помочь Хрюху.

— А меня забыли спросить?! — слышится возмущённое кудахтанье Эмиры.

— Спрашиваем, — оборачивается к ней Катя.

— Я за, — огорошивает нас трёхглазая курица. — Кому как не мне понять, что такое находиться там, где не хочется.

— Спелись, — разочарованно изрекает Семаргл. — Хорошо … так тому и быть, идём искать Большого Хрюха. Вот только будет он этому рад?

— Посмотрим, — уверенно говорю я, выискивая в своём воображении большие розовые уши. — В любом случае правильнее нам его первыми найти, чем, если он неожиданно наткнётся на нас где-нибудь в тёмном закоулке.

— Что ж, резон в твоих словах есть, — соглашается бог смерти и огня. — Будем работать на опережение.

— Надо рассредоточиться и намазать лица сажей, — озаряет Катю.

— Зачем? — поперхнулся Смаргл.

— Чтоб не быть заметными, — свысока глянул на него Катя.

— А что, если лицо измазать сажей, становишься менее заметным?

— Мне кажется, ты не смотрел боевики, в которых спецназ проводит секретные операции, — снисходительно улыбается Катя. — Там в обязательном порядке все мажут лица поперечными полосами.

— А-а, теперь мне понятно, — растеряно тянет голос мальчик по имени Семаргл, — но позволь заметить, где мы сажу найдём, — посмеиваясь, говорит он.

— Хм, я предвидела сей момент, — Катя с победным видом выуживает из кармана пятнистого костюма металлическую коробочку из-под конфет. — Мажьтесь, — протягивает она её нам.

А ведь разумно, думаю я, какая она всё-таки умница и с удовольствием наношу полосы на своё лицо. Бог смерти и огня пожал плечами, вздохнул, возвёл глаза к верху, и ему также пришлось размалевать лицо.

— А курицу будем мазать? — стараясь сдержаться от рвущегося смеха, спрашивает он.

Катя бросает взгляд на всклокоченную птицу и неуверенно говорит:

— Да вроде, она и так не видна, словно обычный пучок перьев.

— Но-но, без оскорблений, — прокудахтала Эмира.

Удивительно, но как только мы измазали сажей лица, появилась такая уверенность, такой азарт, словно мы в одно мгновение превратились в опытных спецназовцев.

— Нам необходимо произвести разведку, — берёт инициативу в свои руки Катя. — Ты полетишь в туннель, где мы видели грибы, — говорит она трёхглазой курице, — только их больше не ешь, дело надо делать, — строго предупреждает она.

— Оно понятно, — вздыхает Эмира и, подскочив на своих тощих ногах, с трудом отрывается от пола и исчезает в темноте.

— А мы пойдём к тем разрушенным башням, может он, там живёт … бедняжка.

— Как бы мы не стали бедными, вы забываете, его панически боятся черти, даже лабиринт этот замуровали, — невпопад нашим мыслям вклинивается голос Семаргла.

Мы хором пропускаем эту реплику, для меня с Катей и так всё понятно, землянин попал в беду, его необходимо выручать.

— Вот Хрюх обрадуется, когда мы его найдём, — делится мыслями Катя.

— Это точно, — вторю я ей.

Семаргл щёлкает пальцами около наших лиц:

— Эй, очнитесь, ау!

У Кати сползает с лица задумчивая улыбка, с прищуром смотрит на бога смерти и огня:

— Что расщелкался, обращайся в крылатого волка и сгоняй за те мосты … там вроде ещё ходы есть.

— Могу и в сокола, — в разочаровании сплёвывает он на пол.

— Да в кого угодно, только хватит демагогию разводить, — сердится девочка.

— Как скажешь, маленькая ведьма, — без насмешки говорит бог смерти и огня и в это же мгновение перевоплощается в удивительного по красоте сокола, с клёкотом взмывает ввысь, и словно его и не было.

— В нашей команде ещё одна птичка появилась, — фыркает Катя, пытаясь взглядом поймать полёт сокола. — И как это у него получается, то в волка, то в сокола, то в дядьку с красными глазами, — удивляется она.

— Одним словом — бог, — глубокомысленно изрекаю я.

— Да … повезло нам с другом, — кивает девочка.

Катя вновь прежняя — решительная и бесстрашная, её лицо, измалеванное поперечными полосами, вызывает восхищение и уважение. А как она крадётся вдоль развалин, лишь пару раз спотыкнулась о камни, но смогла удержать равновесие, правда камни, с гулом рухнули в провал в земле, но это мелочи, ведь никто нас не заметил.

У башен остановились и переводим дух, подъём к ним оказался достаточно сложным, пришлось и по опасному каменному мостику пройтись, хорошо, что вокруг темнота, и пропасть под нами мы не ощущаем.

— Посвети, — обыденно требует Катя.

Я выщёлкиваю из пальцев несколько светящихся шаров и посылаю их вперёд. При призрачном свете сразу видно, в этих местах давно не ступала нога человека или копыто чёрта. Грубо обтёсанные камни, слагающие сторожевые башни, едва держатся друг о друга, и стоит вытащить один, всё полетит в тартарары.

— Миленькое место, — ёжится девочка, — вряд ли Большой Хрюх здесь живёт, дунешь и всё развалится.

— Интересно, сколько веков всему этому, — я осторожно заглядываю внутрь, но вижу только каменные завалы.

— Не веков, а тысячелетий, — поправляет меня Катя.

— Вот бы что-нибудь найти здесь, — меня от любопытства буквально прессует.

— Что тут можно найти, — усмехается девочка, ковыряя ногой по каменной кладке.

— Осторожнее, — только и успел я сказать.

Гора из камней оседает, и вниз катятся крупные и мелкие камни, ещё мгновение и башня рухнет, но нет, необъяснимым образом удерживается. Мы, с криками шарахнулись в сторону, заскочили на мощную каменную плиту и этим спасли свои жизни.

— Однако, — только смогла выговорить Катя.

— Смотри, что это? — в груде мелких камней тускло блеснул бок глиняного горшка, запечатанного толстой крышкой. — Клад! — разгорелись у меня глаза.

— Чёртов клад, — напряжённым голосом произносит Катя.

— Давай посмотрим, — я, рискуя вызвать ещё один обвал, затаскиваю на плиту тяжёлый горшок.

— А я бы не советовала его открывать, — отодвигается Катя.

— Знаешь, что мы сделаем, — я делаю в воздухе пасс руками, и магическая дубинка, созданная мною, с размаху лупит по глиняному горшку.

В разные стороны разлетаются рыжие черепки вперемешку с золотыми монетами.

— Золото! — обалдел я и тяну руку, чтобы взять горсть монет.

Катя бьёт по руке жёстко и больно.

— Ты чего? — отдёргиваю я руку.

— Чёртовое золото, — цедит она сквозь зубы. — Ты хоть понимаешь, сколько отрицательной энергии в нём заложено? Монетка Игната, может оказаться безобидной игрушкой по сравнению с этим.

— Ты думаешь? — недоверчиво говорю я. Меня так и распирает взять монетку и посмотреть, что там изображено. Внезапно я различаю на одной из них рельефный рисунок, и понимаю, насколько права Катюха, я вижу бородатое существо с рогами на голове. — Точно, чёртовые деньги, — соглашаюсь я.

— То-то и оно, — качает головой девочка, — могли так влипнуть, мало бы не показалось.

Внезапно она напрягается, глаза округляются, она вжимает голову в плечи:

— Кирилл, на нас кто-то смотрит.

— Кто смотрит, откуда? — пугаюсь я.

— Вон … из тех развалин, — Катин голосок дрогнул, и она прижимается ко мне.

— Сейчас разберёмся, — с угрозой произношу я и посылаю в то направление пару слепящих шариков.

Некто грузный шарахается в сторону и с протестом хрюкает.

— Большой Хрюх, — догадывается Катя, её бьёт дрожь, а от былой уверенности и след пропал.

— Нашли … всё-таки, — неуверенно говорю я.

— Это он нас нашёл, — жалким голоском отвечает девочка.

— А какая разница, — пытаясь в себя вселить уверенность, бодренько произношу я.

— Большая разница. Как теперь мы ему докажем, что пришли его спасать?

Тем временем Большой Хрюх проскакал по крутым склонам и словно канул в неизвестность.

— Где он, — крутит тонкой шейкой Катя, в огромных глазах застыли слёзы.

— Ты это … не бойся, — прижимаю её к себе, — сейчас что-нибудь вспомню … волшебное, — но в голову ничего не лезет, даже забываю, как выпускать из пальцев огненные шарики.

В непосредственной близости посыпались камушки, сдвинулась кладка у ближайшей сторожевой башни, ухнуло и с оглушительным грохотом оседает, рассыпаясь на отдельные сегменты некогда величественное сооружение. Там где стояла башня, поднимаются клубы пыли, словно в неё попала авиабомба. Лавина из камней проносится мимо нас и срывается в пропасть, но звуков от ударов о дно не последовало. Вновь содрогнулся мир, ещё одна башня оседает — Большой Хрюх взбешён.

Вжимаемся в землю, прижав ладони к ушам, нам кажется это конец. Внезапно краем глаза замечаю, как балансируя на съезжающих в пропасть камнях, мечется странное существо с розовыми ушами. Вспыхивает радость, ещё мгновение и мы избавимся от него, но вскакиваю на ноги. Как некстати — жалость пнула мне под сердце, словно пудовым кулаком, едва не выломав рёбра. Это ведь ужасно, свалиться в пропасть, где нет дна! Решительно сдёргиваю с пояса лыковую верёвку, в данный момент я не вспоминаю о её волшебных свойствах, бросаю конец. Вовремя, Большой Хрюх с отчаянным визгом цепляется копытами за съезжающие камни, верёвка касается его передней лапы и закручивается на ней. В последний момент я просовываю узелок на конце верёвки в щель в плите, рывок … и он заклинивается в ней, Большой Хрюх болтается над пропастью и жалобно повизгивает.

— Эй, как ты там! — с участием кричу я, осторожно высовываясь из-за плиты.

Раздаётся призывный визг, переходящий в хрюканье, затем слышится вполне узнаваемая речь:

— Мечтаю выполнить любое твоё поручение, но не могу выбраться из этой чёртовой ямы.

— Какое поручение? — не понял я.

— Кирилл, это волшебная верёвочка. Ты, что забыл, тебе её Альмина дала. Теперь этот Хрюх должен выполнить любое твоё приказание, — улыбается Катя.

— Точно, вот здорово! — Да, а как мы вытащим эту свинью? — расстраиваюсь я.

— Мечтаю выполнить любое твоё желание. А хочешь, отдам свою грибную плантацию? Мне не жалко!

— Так, стоп. Как ты там? — кричу я.

— Тихонько съезжаю в пропасть, не могу долго держаться, копыта вспотели, — доносится жизнерадостное хрюканье.

— Ой, узелок в трещине пополз, сейчас выскользнет! — в страхе пискнула Катя.

— Так, слушай моё приказание! — сейчас во мне лишь те мысли, как спасти Хрюха.

— Весь во внимании, драгоценный мой, — донеслось радостное похрюкивание.

— Я приказываю выбраться тебе отсюда, — неожиданно выпалил я.

— С радостью! — Большому Хрюху словно колючку всунули под хвост, раскачиваясь и извиваясь, он непостижимым образом выбирается наверх, страхуясь о верёвку, приблизился к нам, останавливается, выдёргивает узелок из щели блока, завязывает верёвочку на своём необъятном животе и льстиво- радостный взгляд исчезает, он с недоумением смотрит на нас, а мы на него.

— Здрасте, — пришибленно кивнула Катя.

Большой Хрюх явно похож на дикую свинью, но это с первого взгляда, уж очень осмысленные у него глаза и … кого-то он мне напоминает.

— А скажите, это не ваш батя на болотах живёт, и звать его Жутью Болотной? — неожиданно выпалила девочка.

— М-мой, — заикаясь молвит Большой Хрюх и розовые уши поникли, он присаживается рядом на плиту и она содрогнулась под его весом. Удивительно, как верёвочка его выдержала? Вероятно, из-за своей волшебной силы, сам отвечаю на свои мысли.

— А что вы тут делаете, разве ваше место не на Земле? — допытывается Катя.

— Мы магические свиньи, — вздыхает Большой Хрюх, — а мой батя обладает большой свинячьей магией. Он единственный кто может обойти чародейство волшебника из Чертога Финиста и завладеть его Волшебной Книгой. Твоей Волшебной Книгой, — Большой Хрюх усмехаясь рылом, понимающе смотрит на меня.

— От-ткуда ты знаешь, — теперь и я уже заикаюсь.

— Да мы, против тебя ничего не имеем … особенно я. Я ещё слишком молод … ты мне не по зубам, — откровенничает Большой Хрюх. — Да и отец мой, не стал бы искать Волшебную Книгу, нас и так всё устраивает, мирно живём в своём свинячьем государстве. Оно находится на Земле, то есть под её землёй, в пещерной стране, отец в ней король. С ним и Сатана не в силах справиться, а вот со мной смог … упрятал в этой пещере и чертей заставил меня сторожить. А отец что — пришлось ему идти на условия Станы, я ведь, его любимый сын, — вздыхает Большой Хрюх.

— Так если мы тебя доставляем на Землю, Жуть Болотная перестанет нас преследовать?

— Более того, вы получите почётный статус Благородных Свиней и будете всегда желанны в нашей подземной империи.

— Наверное, это круто, быть почётной свиньёй? — не удержавшись, вставила шпильку Катя.

— Помолчала бы ты, маленькая ведьма, — искоса глянул на неё Большой Хрюх.

— И ты меня … так называешь, — теряется девочка. — Откуда ты узнал?

— Да от тебя так и прёт колдовством, — хмыкает Хрюх. — Кстати, я давно вас уже веду, с вами ещё двое — огненный мальчик и птица.

— Я не умею колдовать, — опускает глаза Катя.

— Научишься, — усмехается наш собеседник.

— А тебя, правда, черти боятся? — девочка с интересом смотрит на него.

Большой Хрюх без особой радости улыбнулся:

— А толку, всё равно сижу в заточении, а они глумятся по ту сторону магической затычки. Стоп! А как вы сюда попали? — грустные розовые уши настороженно приподнимаются. Вас тоже сюда засунули?

— Нет, мы здесь по своей воле, этот путь для нас наиболее безопасный.

— Так вы так, просто мимоходом? — понимающе хрюкнул Хрюх. — Крышку открыли, на которой заклятье самого Сатаны.

— Так получилось, — скромно опускаю я взгляд.

— А сейчас куда идёте? Здесь же выход прямо к котлам, где души варят, — с недоумением спрашивает он.

— Мы не ищем лёгких путей.

— Смотрю на вас, отчаянные вы ребята. Я раньше такой же крутой свиньёй был, как и вы, но вот, жизнь обломала.

— Ничего, всё у тебя впереди. Мы вызволим тебя отсюда, — уверенно говорю я.

Большой Хрюх порывисто встаёт, в его поросячьих глазах неподдельная радость, он кидается пожать своими копытцами наши руки … вероятно, слишком порывисто.

Сгусток слепящего огня озаряет развалины и едва не сносит ему голову, но пушок на ушах опаливает. Большой Хрюх взвизгивает от неожиданности и словно растекается.

Удивительно, но он становится аморфным как смола и мгновенно перетекает в другое место, там принимает прежнюю форму и начинает плющить Семаргла волшебными ругательствами. Некоторое время бог смерти и огня стоит в великом потрясении, такого потока отборной брани, вероятно, даже за свою столь долгую жизнь он не слышал. Затем чудом приходит в себя:

— А… я понял … вы уже подружились.