Кирилл Обломов и его невероятные миры

Глава 18

Дивные пчёлки улетают и уже зависли над благоухающими цветами, опустив в них хрустальные стебельки. Теперь я знаю, они не просто добывают сладкий нектар, у них цель неизмеримо выше. Всё моё существо переполняет уважение к ним — уйти из сказочных дивных миров и исполнять свою нелёгкую миссию в смрадных пещерах.

Воображение рисует образ могучего дракона Андхараша, пострадавшего в чудовищном поединке с Кракеном из тёмных глубин космоса. Он лежит израненный среди изломанных скал, дымящаяся кровь пузырится на покрытом бронзовой чешуёй теле, огромная лобастая голова с трудом вдыхает воздух и выдыхает клубы раскалённого газа, глаза закрыты — он невероятно сильно страдает. Над ним, как серебряные пузырьки, парят дивные пчёлки, и каждая выпускает капельку волшебного зелья на страшные раны. А вот и Царица, она вихрем проносится над драконом и опускается перед мордой дракона. Её волосы сияют золотом и на её лице … веснушки — совсем как у Кати. А может она и есть Катя? Встряхиваю головой, наваждение растворяется, словно утренний туман.

— Ты чего застыл, Кирилл? — пинает меня в бок Катюша.

— Да так, — неопределённо изрекаю я, с обожанием глядя на девочку.

— Какой-то ты странный. Ты что, влюбился? — вздёргивает она носик, она чётко уловила мой интерес к ней. Мне становится неловко, так хочется дать ей подзатыльника, но лишь мямлю:

— В кого, в тебя, что ли?

— Я этого не говорила, ты сам это сказал, — она смотрит на меня с насмешкой и похожа на хитрого лисёнка.

— Эй, хватит шуры-муры водить! — отдёргивает нас Семаргл. — Промедление смерти подобно, вперёд, только вперёд, друзья мои! — Он решительно идёт по тропе, ведущей в кораллоподобный лес.

— А ты в волка будешь превращаться? — спешит за ним Катя.

— Обязательно! Но сейчас хочу побыть вашим ровесником, с вами так забавно.

— Забавно? — приостанавливается Катя, затем с большим темпом рвёт за Семарглом. — Это мы, что ли забавные? — возмущается она.

Мы идём, словно по дну океана, ощущение почти полное, с одной лишь разницей, мы дышим воздухом. Между деревьями кораллами шныряет всевозможная разноцветная мелочь, существа, напоминающие морских звёзд, неторопливо ползают у толстых корней, самая обычная двустворчатая ракушка взвивается в воздух и, пока мы с удивлением рассматриваем, как она меняет цвета, Семаргл спешит сбить её с дороги палкой.

— Хотела метнуть ядовитый шип, — отвечает он на наши удивлённые взгляды.

— Красивая, — с грустью произносит Катя.

— Красивая, — соглашается Семаргл. — Здесь много красивого, но смертельно опасного. Нам повезло, что здесь добывают нектар дивные пчёлки, большая часть злобных существ покинули эти места. В прошлый раз здесь произошло целое сражение с подземными монстрами. Приятное чувство, можно слегка расслабиться, полюбоваться здешними красотами. Вот так, в образе мальчика побродить в этом удивительном лесу, какое удовольствие! — добавляет он. В это мгновенье толстое щупальце выныривает из земли и обхватывает его за ноги.

— Да чтоб тебя! — ругается Семаргл, стремительно преображаясь в крылатого волка, но его уже втягивает в нору между скукожившимися противными растениями, похожими на раскормленных жаб. Он исчезает под землёй, что-то хлюпнуло, течёт зловонная пена — мы цепенеем от страха и неожиданности. Всё произошло настолько стремительно, что мозг не способен проанализировать случившемуся.

Вскрикивает Катя, в ужасе оборачиваюсь. Она в жёстких кольцах ещё одного щупальца.

— Катя!!! — ору я и метаю сгусток огня в высунувшиеся из — под земли безобразную голову монстра. О боже, огонь не причиняет ни какого вреда! Чудовище вспучивает перед собой землю, и она превращается в воронку, словно в водоворот, с одной разницей, здесь бешено крутится не вода, засасывая в себя всё с поверхности, а земля, внезапно приобретшая аморфное состояние.

Катя вслед за Семарглом исчезает в воронке, вверх выбрасывается груда мусора, вперемешку с костями, панцирями и всё это в обильной зловонной пене. Неужели эта тварь уже переварила бедную девочку? Такого ужаса я ещё никогда в жизни не испытывал. В мгновение гибнут мои друзья, а я один, в пещере … совсем один.

Затравленно оглядываюсь по сторонам, вижу шевеление в ближайших кустах, с воплем бросаюсь прочь.

Рёв, густой, мощный, раздаётся над зловещим лесом — где-то я его слышал.

Останавливаюсь, медленно оборачиваюсь. Над верхушками деревьев поднимается … тираннозавр. На нём сидит мокрая, злобная как фурия — Катя. Роняя с крыльев тягучую пену, в воздух взмывает крылатый волк — Семаргл.

— Ты тут развлекаешься, а нас чуть не съели, — звучит звонкий девчачий голосок.

— Катя, — только смог выговорить я, млея от восторга, глупо шлёпая губами.

Тираннозавр в два шага оказывается около меня, наклоняет лобастую голову, внимательно меня рассматривает. Страшная морда вся в пене, воняет так, что словно я стою в центре помойки.

— Спасибо, Гоша, — у меня текут слёзы, и я прижимаюсь к морде тираннозавра. Неожиданно что-то мягкое толкает меня с невообразимой силой. Падаю, растерянно моргая, в порыве чувств, Гоша меня лизнул. Ощущение? Это что-то! Правда я мигом стал таким же мокрым, как и мои друзья.

Катя сползает вниз, едва не убившись при этом, останавливается напротив меня, подперев руки в бока:

— И куда мы бежали, сударь?

— Катя, — вновь шлёпаю губами я.

— С тобой всё понятно, определённо, ты меня влюбился, — резюмирует девочка.

С её слипшихся волос стекает мерзкая жижа, распространяя неприятный запах, но мне так приятно её видеть, что я пропускаю мимо ушей её ехидную реплику.

— Вам бы помыться, — заикаясь, говорю я.

— Недалеко есть озеро. Можно попробовать там окунуться, — рыкнул крылатый волк. — Только ты пока воздержись хлопать в ладоши четыре раза, твой питомец может нам ещё понадобиться, в озере свои монстры, — обращается он к Кате.

— Мы поедем на Гоше, — решительно заявляет Катя, с нежностью глядя на тираннозавра.

Удивительно, сколько я смотрел фильмов, всегда эти ужасные ящеры, только увидев человека, сломя голову несутся к нему, чтоб перекусить несчастного пополам. Здесь же прямая противоположность им. Гоша конечно страшный динозавр, лихо расправился с кошмарным подземным существом и даже не подавился, но на нас и не помышляет нападать. Неужели это всё Катя?

— Отчасти Катя, — вновь перехватывает мои мысли Семаргл, — а вообще, люди не их пища.

Ты когда-нибудь слышал, чтоб тигры охотились на мышей? Люди для Гоши, что те мыши, а ещё Катя покорила его своей лаской.

Тираннозавр неодобрительно наклоняет голову, рассматривая крылатого волка, низкий утробный рокот потёк над поверхностью земли.

— А вот я, в обличии волка, для него пища, — со смешком говорит Семаргл и шарахнулся в кусты, когда тираннозавр делает в его направлении решительный шаг. Мгновение, и оттуда появляется мальчик Семаргл, отряхивается, с укором грозит пальцем.

— Гоша, это наш друг, — хлопает ладошкой по толстой шкуре динозавра Катя. Удивительно, но он словно понимает её, наклоняет тяжёлую голову и валит её на землю, лизнув шершавым языком.

— Право, ты как котёнок, хватит нежностей, Гоша, — Катя пытается встать, но вновь падает, едва не разбив носик, а Гошу явно переполняют чувства.

Наконец девочка ловко откатывается в сторону, вскакивает на ноги, топает ножкой:

— Прекрати, не то хлопну четыре раза и станешь как мышка! Тираннозавру это не понравилось, он взревел так, что я едва не обмочился со страха. Всё же сложно его воспринимать как домашнего любимца.

— Люди и динозавры, когда-то это уже было, — осторожно подходит к нам Семаргл, — даже на Земле существовал такой период, в Мексике фигурки из глины есть, где показан быт людей и динозавров.

— А я видела эту передачу! — с радостью захлопала Катя и едва не хлопнула четвёртый раз, но я перехватил её руку.

— Что, действительно так и было? — не верю я. — А говорят, что динозавры вымерли задолго до появления человека.

— Кто говорит? — в глазах Семаргла пылает светлый огонь, он с иронией улыбается.

— Ну, этот, как его … Дарвин! — вспоминаю я.

— Был такой человек, — склоняет голову Семаргл, — непростая у него судьба, полез в такие дебри и увяз в них по уши. Всю жизнь сомневался в своей теории об эволюции, так и умер в размышлениях.

— А разве эволюции нет? — я сейчас определённо вспомнил иллюстрации в красочном альбоме, где обезьяны, бодренько сменяя друг друга, превращаются в гомо сапиенса.

— В каком-то роде есть, только эволюционирует душа, а не тело, — вздыхает бог смерти и огня. — А то, что ты вспомнил, были не предками людей, а обычными обезьянами и они весело скакали по деревьям в поисках бананов. Им и так было хорошо, зачем ещё эволюционировать на свою голову?

— Мальчики, пора купаться, — Катя с усилием отжимает от слизи край платья, вздыхает и морщится от неприятного запаха, затем что-то шепчет, уткнувшись в самые ноздри тираннозавру. Страшный ящер неожиданно подгибает огромные ноги под себя, садится, словно курица в гнездо, а Катя подзывает нас:

— В принципе, он готов нас взять на спину.

— Что ты ему сказала? — от удивления моя челюсть едва не вывалилась из суставов.

— Ничего особенного, — морщит носик Катя. — А вообще, действительно, а что я ему сказала?

Представляете, забыла, — удивляется она, пожимая острыми плечиками.

— Грозгразгругрызгрогрогра, — со смешком говорит Семаргл.

— Это я так сказала? — округляет глаза Катя.

— Ты, девочка, ты. В тебя вливается древнее знание твоего народа, а они знали, как общаться с динозаврами.

Дух захватывает, когда я подошёл совсем близко к тираннозавру. Его бока вздымаются, он грозно дышит, зубы как кинжалы, торчат, наезжая друг на друга как ужасные ножницы, способные в мгновение перекусить даже бегемота или крокодила, а о нас и говорить нечего. Но в его внимательных глазах нет агрессии, немного подумав, я пытаюсь на него залезть, но эта задача оказалась непростой.

— Вон видишь, складочка, вон ещё, за них надо цепляться, — подсказывает Катя.

Наконец я взбираюсь на спину и перевожу дух, утирая со лба пот. Невероятное ощущение, словно сижу в массажном кресле, спина тираннозавра вибрирует от низкого рокота, извергаемого из глотки.

Катя лезет следом, усаживается впереди меня:

— Слышишь, — оборачивается ко мне, — урчит как котёнок.

— Хороший котёнок! — хмыкаю я.

— А ты чего стоишь? — обращается Катя к Семарглу.

— Я как-то так, в обличии волка пробегусь, у озера встретимся, — заявляет он.

Тираннозавр резко встаёт, сердце взлетает вверх и падает вниз, так захватило дух, словно взлетели на качелях. Вот только теперь я смог в достаточной мере оценить насколько огромен динозавр. Видно всё и простирающий впереди лес, и озеро, мерцающее в непонятных огнях, внизу копошатся множество различных существ, что сейчас не представляют для нас особой опасности. Гоша сильнее их всех!

Он делает шаг, подминая коралловые деревья, словно траву на лужайке, в ужасе рассыпаются в разные стороны пещерные обитатели, даже ядом забывают плеваться, до того они ужасаются Гошу.

У озера тираннозавр останавливается, с беспокойством крутит толстой шеей, выгибается вперёд, раздувает ноздри, фыркает, глухой рокот льётся из горла.

— Тебя что-то беспокоит, Гоша? — наклоняется Катя. — Фу, что за запах?! — девочка зажимает нос рукой.

И тут и меня настигает отвратительная вонь, ощущение, что у озера полегло целое стадо коров, и они успешно разлагаются.

— Посвети, Кирилл! — обыденным тоном просит Катя.

Щёлкаю пальцами, слетают яркие шарики и зависают над берегом.

— Обычная помойка, — привстала на динозавре Катя. — Кто же её организовал?

— Люди, что ли? — неуверенно говорю я.

— Только люди могут так свинячить, — соглашается Катя.

— Нет, — слышится знакомый голос. Семаргл пробирается через завалы мусора, — это не люди, это их предки.

— Неандертальцы? — удивляюсь я.

— Черти, — спокойно говорит бог огня.

— Черти предки людей? — едва не задохнулся я.

— Этих да, — невозмутимо отвечает Семаргл. Здесь царство чертей и сюда люди с поверхности редко попадают … в качестве рабов, разве что. А на нижних уровнях пещер расположены залы, где черти, в огромных котлах, варят смолу. Испарения от смолы столь вязкие, что даже души людей не способны вырваться с едких паров.

— Так там ад! — вздрагиваю я.

— По-разному его называют, и это значение имеется, — кивает Семаргл, он вновь в образе вихрастого мальчугана.

— Какой ужас! — пискнула Катя.

— Действительно ужас, — передёргивается бог смерти и огня, — похищая души людей, они тысячелетиями держат их в кипящей смоле, чтобы по крупице считывать информацию, заложенную в них. Таким путём черти пытаются достичь определённых знаний и спихнуть человека с эволюционной лестницы вниз. Если у них это получится, для людей наступит Армагеддон.

— А не может ли, душа болотного существа вариться в смоле? — делает предположение Катя, она белая от ужаса и дрожит, словно от холода.

— Всё может быть, — неопределённо отвечает Семаргл, всматриваясь куда-то вдаль.

— Так нам, что, придётся спускаться в ад? — холодея от такой перспективы, зубы непроизвольно отстучали барабанную дробь.

— Понадобится, спустимся, но вначале посетим колдуна. Он иногда подкидывает чертям, захваченные в плен души, что бы поддерживать добрососедские отношения.

— Даже так? — неприятно удивляюсь я.

— Он заключил с ними союз, временный. Затем, когда наберётся небывалых сил, и чертей подомнёт под себя.

— Так он настоящий Сатана! — вскричал я.

— Откуда ты узнал? — Семаргл с прищуром смотрит на меня.

— А чего тут узнавать, кто для чертей начальник? Сатана, — сам себе отвечаю я. — Значит, когда-то я с ним в одной школе учился?! — внезапно неприятно осеняет меня.

— В детстве он таким не был, — поспешил заверить меня бог смерти и огня.

— Так значит, мы должны посетить самого Сатану? — ахнула Катя и едва не потеряла сознание.

— Его, родимого, его! — с горечью ухмыляется Семаргл. — А ведь раньше он жил в светлых мирах и звался … Люцифером — «светоносец», «сын зари», «несущий свет».

— Не может быть, — помертвев от страха, шёпотом говорю я, едва ворочая языком, словно во рту сухой песок.

— К сожалению это так. Но вы не бойтесь, сейчас я сильнее его, надо будет, так встряхну, мало не покажется. Но … нам место для купания подобрать необходимо почище, — бог смерти и огня зажимает нос от смрада, идущего от помойки. — К тем скалам пойдём, там, вроде, чисто.

Он оборачивается крылатым волком, взлетает вверх, взмахивая пепельного цвета крыльями, пролетает в непосредственной близости от головы тираннозавра, Гоша поспешил щёлкнуть страшными челюстями, но с разочарованием рыкнул, когда Семаргл, на бреющем полёте, молнией ушёл прямо в трещину между скал.

Лишь только он скрылся за скалами, полыхнуло, а затем громыхнуло так, словно взорвалась вакуумная бомба, скалы покраснели от жара, в воздух взлетают какие-то повозки, рядом с нами попадают дымящиеся ошмётки, среди которых выделяются пару длинных хвостов, с кисточками на концах, сломанный рог и оторванное рыло, так похожее на свинячье.

— Черти засаду устроили, — слышу мысли Семаргла. — Такое ощущение, что нас ждали, но они не смогли даже представить, что в засаду может попасть бог смерти и огня, — хмыкает Семаргл. — Всё, сейчас здесь чисто, можете смело идти.

— Что это было? — вцепилась в меня Катя.

— Семаргл зачистку произвёл … можно идти.

— От кого?

— Там черти прятались.

— Эти хвосты принадлежат чертям? — косится из-за моего плеча Катя и вздрагивает.

— Принадлежали, — усмехаюсь я.

— Мне так страшно, Кирилл, — Катя всхлипнула и прижимается к моей груди.

— Их уже нет, — неловко погладил её по взъерошенным волосам.

— Мне вообще страшно, здесь жутко. Я хочу домой! — неожиданно она плачет.

— Не плачь, я тебя в обиду не дам, — испытывая неловкость, касаюсь губами её макушки.

Тираннозавр с трудом поворачивает толстую шею, пытается лизнуть плачущую девочку, тоже хочет её успокоить. Катя перестаёт плакать, с благодарностью смотрит на меня.

— Ты такой храбрый, я бы хотела, чтобы у меня такой брат был как ты, — она улыбается и словно солнечный лучик пробегает по её лицу.

— Ну, да, — неопределённо говорю я и вздыхаю.

— Эй, молодёжь, — раздаётся смешливый голос Семаргла, он вновь в образе вихрастого мальчика, — полезайте в воду, надо использовать момент, пока водные страшилища не подплыли к берегу.

Он нас не ждёт, разбегается и прямо в одежде сигает в тёмную воду. Таинственные огни возбуждённо замерцали, но мгновенно веером расходятся в стороны, словно поняли, этот мальчуган им не по зубам.

— Вода, класс! — Семаргл кролем плывёт вдоль берега.

Гоша втягивает ноздрями воздух и стремительно бежит к скалам и, не задумываясь, входит в воду. Ему пришлось пройти метров пятьдесят, чтобы вода покрыла его до спины.

Немного замешкавшись, Катя первая сползает в воду и, схватившись за страшный Гошин зуб, начинает намывать себя. Я тоже прыгаю в воду и с завистью глянул на Катю, ей хорошо, есть за что держаться, но мне как-то боязно приближаться к огромной голове тираннозавра.

— Кирилл, плыви сюда, здесь место всем хватит, — льётся как ручеёк Катин голос и она весело смеётся.

— Э нет, я как-то сам, — струхнул я.

— Как хочешь, — плещется Катя, обливая водой голову терпеливому тираннозавру.

— Люди и динозавры … девочка и тираннозавр, — тихо говорю я.

— Что ты сказал, Кирилл? — Катя посылает руками в мою сторону волну.

— Я говорю … классно смотришься … на фоне этих зубов!

— Это Гоша, мой котёнок! — дурачится Катя.

— Хороший котёнок, — я наблюдаю, как тираннозавр погружает морду по самые ноздри и выдыхает так, что поднимается немалая волна. Внезапно мне становится понятно его действие — он так же дурачится, как и Катя. Для меня это откровение, такое страшное животное, а ведёт себя словно шаловливый щенок.

— Он ещё молодой динозавр, — подплывает ко мне Семаргл, — характер ещё не испортился, к тому же … от Кати идёт такая энергетика, что он не в состоянии совладать со своими чувствами. Но нам пора выбираться на берег, — он с тревогой смотрит вдаль.

— Там кто-то есть? — я пытаюсь высмотреть во мгле, но лишь вижу мерцающие пятна.

— Угу … шеи над водой подняли … сейчас ринутся на нас.

— Кто?

— Мерзость всякая, боюсь, даже мне сложно будет с ними справиться.

Слышится хлопанье крыльев, кто-то летит со стороны берега, внезапно мне на голову приземляется трёхглазая курица. От неожиданности я едва не захлебнулся, погрузившись по самую макушку.

— О, старая знакомая! — радостно восклицает Катя.

Курица недовольно машет подмокшими крыльями, пытается удержаться на моей голове, затем перелетает на спину к тираннозавру, недовольно квохчет, выпучила все свои три глаза, словно хочет что-то сказать важное.

Катя легко взбирается на динозавра, помогает и мне влезть по скользкой шкуре, цепко обхватив своей маленькой ладошкой мою руку.

— Промокла, маленькая, — Катя гладит взъерошенные пёрышки возбуждённой птице.

Внезапно раздаётся голос, хриплый, какой-то нечеловеческий, я не сразу понял, что это говорит трёхглазая курица:

— Хочу вас проинформировать, я летала, всё видела и всё слышала, — она показывает подпаленные перья.

— Ты рисковала жизнью?! — восклицает Катя.

— Это так … но сейчас не об этом, — курица скромно прикрывает два глаза, но третий, во лбу, горит как огонь. — Он знает о вас!

— Кто? — теряюсь я под сверлящим куриным взглядом.

— Сатана, — выговаривает она страшные слова. — Он поднимает людей с поверхности и вызывает всех чертей с самых глубин пещеры.

— Вот оно что, — на спине тираннозавра материализуется Семаргл. — Похоже, он конкретно окреп, раз не боится представителя Светлых богов.

— Это очень плохо? — Катин взгляд тухнет как свеча под порывом северного ветра.

— Мы в его владениях, но видимо он забыл, я бог огня и смерти. Шутить со мной не стоит, — внезапно Семаргл превращается в страшного человека с огненными пятнами на лице вместо глаз.

— Ты бы не суетился, — нагло заявляет трёхглазая курица, — ну бог огня и смерти, ну и что, их очень много, числом задавят.

— Хорошо, что можешь предложить? — не обижается Семаргл, вновь обращаясь в вихрастого мальчугана.

— Таким ты мне больше нравишься, — одобрительно квохчет курица.

— И мне, — с жаром выпалила Катя, с обожанием глядя на него. А меня, что-то кольнуло прямо в сердце, поэтому изрёк:

— А по мне и мужик с красными глазами — ничего.

— Как я говорила, вся толпа двинулась сюда, прорваться через поверхность и пещеры не реально. Придётся спуститься в самое Пекло, там сейчас остались лишь несколько отморозков из людей и дюжина чертей — их сметёте, это ясно. Вам нужна подземная река мёртвых, она течёт в Бездну. Но мне кажется, из неё вам будет легче выбраться, чем из данной ситуации.

— Но нам нужна душа болотного существа, сделав ноги, мы не выполним свою миссию, — мрачно заметил я.

— Там она, — прокудахтала курица, — её варят в котле, что-то пытаются из неё выпытать. Но, вероятно, для чертей она крепкий орешек, столько дров спалили, а она им ничего не поведала.

— Откуда ты всё знаешь? — недоверчиво глянул я на трёхглазую курицу.

— Да была я там … мои мысли, — добавляет она. — В последнее время я много где была.

Некоторое время Семаргл молчит, явно взвешивает «за» и «против», затем присаживается и смотрит прямо в глаза взъерошенной курице, та не выдерживает, отворачивается и с претензией спрашивает:

— Что ты на меня так уставился? От твоего взгляда у меня сейчас глаза лопнут.

— А я знаю кто ты.

— Ну, кто? — трёхглазая курица с вызовом подпёрла подпаленными крыльями бока.

— Эмира, — грустно улыбнулся бог смерти и огня.

Курица мгновенно съёжилась, рухнула на хвост, в великом горе закатывает все три глаза:

— Какой ты безжалостный, зачем мне напомнил это!

— Ты вновь станешь человеком.

— Это невозможно, на мне вселенская магия, её не пробить даже богам, — слёзы в три ручья брызнули из круглых глаз.

— Вполне возможно, — настойчиво говорит Семаргл — Волшебная Книга о Начале и Конце Мира тебя обратит в человека.

Курица растерянно обводит всех глазами и останавливает взгляд на мне:

— Это так… Кирюша? — жалобно спрашивает она.

Мне сложно сейчас что-то утверждать, но я уверенно киваю.

— Теперь я связана с вами самыми крепкими узами, которые только существуют на свете, — надтреснувшим голосом, но торжественно говорит она. — Нам необходимо спускаться в Пекло — немедленно! Но этот, — она с пренебрежением тыкает когтем в спину тираннозавру, — не пройдёт.

— В своей пещерке перекантуется, — быстро говорит Катя.

— Ну, разве что в образе мелкой мыши, — скривилась курица.

Где-то вдали появляются красные точки, их так много, словно огнедышащая лава низвергнулась со склонов вулкана и течёт в нашу сторону.

— Черти идут, — приподнимается на лапы трёхглазая курица. — Гони своего динозавра за те скалы, там находится магическая пробка — секретный вход в Пекло. Я смогла подслушать заклятие, выдёргивающее её из скалы.

Оставляя за собой пенный бурун, тираннозавр Гоша стремительно двинулся на берег. Далеко в озере раздаётся злобный вой, водные существа поняли, их добыча ускользает.

На берегу, мы спускаемся со спины динозавра, курица требовательно смотрит на Катю.

— Прости, Гоша, — Катя гладит огромную морду, — но некоторое время тебе придётся посидеть у себя в домике, — она хлопает, и он мигом исчезает, превращаясь в маленького зубастого динозаврика. Гоша поспешно забирается в свою пещерку, вильнув напоследок толстым хвостиком.

Курица взмахивает крыльями, топчется на одном месте, словно собирается усесться на гнездо, но оказывается, она выполняет какой-то ритуал. Затем начинает кудахтать, подпрыгивать в воздух и выкрикивать непонятные слова, от которых веет такой жутью, что волосы становятся дыбом. Прокатывается стон полный безутешного горя, содрогнулись скалы, с ржавым скрипом вывинчивается огромная пробка и зависает над чёрным отверстием. Могильным холодом повеяло, ноги от страха согнулись, но курица требует:

— Вперёд, друзья, вперёд, нас Бездна зовёт!