Кирилл Обломов и его невероятные миры

Глава 7

— Дело к завтраку, поесть надо. Эй, тётушка, как там, всё готово? — требовательно выкрикнула Альмина.

— Да, милая, горячее ещё, прошу в трапезную, — вампирша смиренно склоняет голову, едва не роняя грандиозную шляпу с головы.

— Нет, не буду, есть! — в ужасе пискнул Витя.

— С чего это так? — скривилась Альмина и вдруг хохочет. — Поняла, ты видно принял за чистую монету, когда я описывала вампирские блюда. Нет, всё значительно проще. Блинчики со сметаной, ватрушки присыпанные сахаром, мёд в сотах, шоколадные колбаски с орехами, клюквенный морс и фрукты.

— Здорово! — в восхищении загораются глаза у Кати.

— Фу, так слипнуться можно! — фыркает Игнат. — А мяса жареного нет?

— Почему нет, со вчерашней ночи осталось, вепрь запеченный, нашпигованный чесноком и фисташками. Устраивает? — улыбается девушка.

— Вполне. А вепрь … это дикий кабан? — переспрашивает её Игнат.

— Ага, сама из арбалета застрелила, — без хвастовства говорит она.

— А котлеток нет? — сглатывает голодную слюну Юра.

— А что это такое? — удивляется Альмина. — Почему не знаю? Эй, тётушка, знаешь, что такое котлеты?

— Нет, милая, верно, что-то заморское. У нас всё проще: трюфеля тушёные в сливках, суп из угря в томатном соусе, черепашье мясо жареное с луком, маринованные раковые шейки… нет … о котлетах не слышала.

— А борща, наваристого, у вас нет? — раздаётся безжалостный голос Вити.

— Откуда вы такие чудные? — всплёскивает руками Альмина, — где это вам, как его, бор-ща найду, проще из яиц дракона яичницу сделать. Ну и запросы у вас, ребята, не иначе у вас родители могущественные правители!

— У меня папа морской пехотинец, — неожиданно взгрустнула Катя.

— Пират, что ли? — с подозрением глянула на неё Альмина.

— Что ты, бери выше, когда он на БДК в океан выходит, пираты в штаны накладывают.

— Чудно, непростые вы ребята, однако, — Альмина горько вздыхает, вероятно, о своих родителях вспомнила.

Катя понимает её состояние:

— Вот позавтракаем и сразу отправимся на поиски твоих родителей, подруга.

— А ты классная девчонка, — едва не прослезилась Альмина и неожиданно обняла оторопевшую Катю. — Я волшебные вещи дам и научу, как ими пользоваться, — решительно заявляет она.

— А сабля какая-нибудь, не завалялась у тебя? — вновь фыркнул Игнат.

— Этого добра навалом, выберете себе по душе всё что угодно: сабли, мечи, арбалеты, кинжалы, есть кольчуги из невероятно лёгкого и прочного металла.

— Это другое дело, — благодушно улыбается Игнат, — а то … волшебные вещи. Не верю я в эти штучки, лучше хорошего клинка, ничего ещё не придумано.

Альмина смотрит на него и улыбается:

— В чём-то ты прав. Так отец мой всегда говорил. Колдовство, конечно, дело хорошее, но против него есть масса различных амулетов, да и другое колдовство.

— На каждую палку, найдётся палка длинней и тяжелей, — кивает Юра.

— Ага, против лома нет приёма, — невпопад говорит Игнат и хохочет.

Трапезная оказалась огромным залом. Своды уносятся высоко ввысь и переходят в плавные арки, на которых, нахохлившись, сидят каменные скульптуры различных диковинных летающих зверей. Окна круглые, как иллюминаторы корабля, стёкла в них разных цветов, и предвестники приближающегося утра окрашивают их в тёплые тона.

Вампиры накрыли огромный стол и, с беспокойством смотрят, на пробивающийся из окон свет.

— Вы нам больше не нужны, — махнула рукой Альмина. Вампиры, кланяясь, скаля в улыбках узкие клыки, спешат уйти в подвал.

— Сейчас улягутся в свои гробы и до следующего вечера спать будут, — с пренебрежением говорит девушка.

— Они что, в гробах спят? — я в удивлении округляю я глаза.

— А где ж, по-твоему, вампиры почивать изволят. В гробах, именно … в гробах спят, родимые.

— Уф, теперь хоть поесть спокойно можно будет, — вздохнул Витя.

— Я тоже в их обществе не в своей тарелке себя чувствую, — поддержала его Альмина.

— А кто днём замок охраняет? — удивляюсь я. — Все сейчас забьются в свои норы, не летучие обезьяны, верно?

— Зря ты говоришь о них с таким предубеждением. Знаешь, как они камни метко бросают, ни один человек так не сможет. Впрочем, стены защищены магией, сквозь неё сложно пробраться … хотя можно, — потемнела лицом девушка. — С каждым днём сила магии слабеет, а я не смогу её обновить, это умеет лишь моя мать, а её сейчас нет. Нам действительно следует торопиться, иначе скоро ворвутся в замок бесчисленные толпы бандитов, авантюристов и просто мародёров. Как бы мне хотелось, чтоб вернулись те времена, когда вокруг замка располагался город с нормальными людьми, в замке не было нечисти, чтобы к нам в гости прилетала подружка мамы, ведьма с гнилого болота, она мне часто такие интересные штучки дарила. А к папе герои приезжали, так весело было. Чтоб домовёнок вернулся и вообще, так плохо без друзей.

— Мы твои друзья, — ласково положила руку на её плечо Катя.

— Спасибо. Как это здорово! — расчувствовалась Альмина.

Совсем рассвело, становится и вовсе тихо, все ночные разбрелись по укромным убежищам, лишь летучие обезьянки что-то тараторят. Ночь прошла без сна, глаза слипаются, мне даже становится смешно, скоро перейдём на ночной образ жизни.

Витя допивает морс и клюёт носом, у Кати глаза осоловевшие, словно у подвыпившей птички, Юра кладёт голову на локти и уже сопит, один лишь Игнат пытается держаться, но и у него глаза становятся как у варёного рака.

Альмина с усмешкой качает головой:

— Идём немедленно, — передразнила она Катю.

Катя виновато улыбается, сражаясь со сном.

— Вот, что, милые мои, изображаем бодрость, встаём, и послушно идём спать. Днём раньше, днём позже, — вздыхает Альмина. — Вам необходимо хорошо выспаться. Считаю впору, — она на миг задумывается, — до следующего утра отоспаться.

— Ну, нет, — возмущается Игнат, — часик и всё.

— Как миленькие будете спать, я сооружу лёгкое колдовство, зато потом несколько дней бодрствовать будете, — заверяет она.

— Впрочем, я не против, устал так, что перед глазами обезьяны скачут. Или действительно, скачут? Ага, точно обезьяны, воровать конфеты залезли, — почему-то обрадовался Игнат.

— Дай им что-нибудь сладенького, — сладко зевает Катя.

Вновь закрутила призрачная винтовая лестница, друзья невольно ахнули от восторга, Альмина царственно предлагает нам улечься прямо на полу, на мягкой шкуре, что мы успешно делаем, как подкошенные рухнули в густой мех и мгновенно засыпаем.

Словно щёлкнул включатель, открываю глаза. Понять не могу, а спали мы или нет?

Но по необычной бодрости в теле, понимаю, спали, только сон пронёсся в одно мгновенье, даже и не снилось ничего. Рядом копошатся друзья, просыпаясь, Витя садится и с усердием трёт глаза, Игнат приподнимается на локтях, пинает Юру, тот в ответ его, я Игната, Катя с высокомерием смотрит на нас:

— Расшалились, как дети, — затем замечает Альмину, что возится у открытого красного шкафа. — Ты обезьянам конфеты дала?

— Дала и всё равно сегодня ночью воровать залезли, — отрывается от своих дел Альмина.

— Это они ещё не привыкли, — с убеждением говорит Витя.

— Будем надеяться. Вставайте, лежебоки, день и ночь проспали, пора собираться в дорогу.

Я, вот, волшебные вещи подобрала, сейчас раздам.

— Действительно волшебные? — ещё не совсем верит Игнат.

— Волшебные, — обыденным тоном повторяет Альмина. — Затем в оружейную комнату зайдём, выберем, что-нибудь из режущего и колющего. Кирилл, — подзывает меня, — я тебе лыковую верёвочку дам.

— А как же ты говорила, что она принадлежит лишь тебе и взять её не смогу? — удивляюсь я.

— А мы сейчас повяжем её на твоей руке, что-нибудь прикажу и после того как исполнишь мой приказ, она перейдёт тебе по праву. Заодно и друзья твои повеселятся.

— Шутишь?

— Какие тут шутки, вытягивай руку, — требует она.

— А это не больно? — пытаюсь шутить я, но в душе струхнул конкретно.

— Боишься? — с насмешкой вперила на меня угольно чёрный взгляд.

— Вот ещё! — смело протягиваю руку.

— Что бы такое придумать? — повязывая на моей руке верёвочку, задумывается Альмина.

Верёвочка затягивается и мне кажется, что мою кожу обхватывает мягкие лапки неведомого зверька, даже волоски на пальчиках чувствую и … словно в жар бросило.

Словно сквозь вату слышу.

— Ты, это, подруга, поаккуратнее с Кирой, — это тревожится Катя.

— Конечно соблазнов много, — звучит искренний голос Альмины, — но не буду пользоваться беспечностью доверчивого мальчика.

От звуков её голоса я задрожал, ловлю каждое слово, хочется весь мир бросить к маленьким ногам, весь трепещу и горю желанием.

Рядом хохотнул Игнат:

— Кирюха, смотри, из штанов не выпрыгни.

— Ты ничего плохого не сделаешь? — пискнул Витя.

— Может, развяжешь верёвку, пока не поздно? — словно издалека звучит голос Юры.

— Это он сделать не в силах, — шевельнулись губы у Альмины и меня, словно пронзило током, желание, что-то для неё сделать становится невыносимым.

— Приказывай! — взмолился я.

— Что ж, — вздыхает девушка, — принеси мне воды.

Какое счастье! Я сейчас принесу ей воды! Она утолит жажду! Не в этом ли смысл всёй моей жизни! Бросаюсь к графину с водой, поспешно наливаю в стакан, едва не расплескав всю воду, и невероятно счастливый несусь к ней.

— Спасибо, — берёт у меня стакан с водой и вздыхает и … словно пелена спадает с глаз, цепкие лапки неведомого зверька отпускают мою руку, с удивлением осматриваюсь.

Игнат хохочет, хватаясь за живот, посмеиваются и Витя с Юрой, лишь Катя выглядит сердитой.

— Теперь верёвочка твоя. Прежде, чем совершить волшебство, хорошенько подумай, — Альмина строго глянула мне в глаза.

— Сильная вещь, — пробормотал я, испытывая некоторую неловкость от того, что вёл себя как клоун.

— Ты даже представить не можешь сколь могущественная она. Нет таких сил, способных отменить это волшебство, лишь Волшебная Книга о Начале и Конце Мира способна это сделать. А это дудка-самогудка, — Альмина обтёрла её о платок и взмахивает как дирижерской палочкой, — вещь тоже хорошая и не простая. Кто у нас умеет дудеть?

— У меня в детстве дудочка была, — сказал и моментально краснеет Витя.

— Тогда она для тебя, — смеясь, передаёт она ему невзрачную трубочку.

— У тебя хоть слух есть? — одаривает его насмешливым взглядом Игнат.

— А здесь он не нужен, невозмутимо говорит Альмина, — можно всё, что угодно выдуть из неё, даже поросячий визг, и в радиусе пяти метров все существа пустятся в радостный пляс и остановиться не смогут. За это время можно тихонечко сделать ноги. Так что, вещь тоже серьёзная.

— Ух, ты, подудеть можно? — обрадовался Витя и уже тянет её в рот.

— Тихо ты, право как ребёнок! Это волшебная вещь, нельзя с ней баловаться! — урезонила его Альмина и этим ещё сильнее вогнала засмущавшегося мальчика в краску. — А это Костяной гребень, считается недоброй вещью, но весьма полезный в хозяйстве. Катюша, это тебе, — Альмина осторожно протягивает ей странный предмет. Великой древностью веет от него и действительно вызывает различные опасения.

— А для чего он? — Катя не торопится его брать, с настороженностью смотрит в угольно чёрные глаза Альмины.

— Бери, просто держать в руках, беды не будет. А вот если воткнуть его в волосы, он мгновенно усыпляет любого, но одновременно и продлевает жизнь. Пока он в волосах, невозможно умереть ни от болезней, ни от самых страшных ран, и любое другое волшебство действовать не будет. Самостоятельно проснуться невозможно — нужно чтобы кто-то вытянул гребень из волос.

— Неужели это правда? — Катя осторожно принимает его из рук Альмины.

— Случайно сама не причешись. Если нас рядом не будет, заснёшь навечно … если конечно кто-то не догадается когда-нибудь, через века, вытащить гребень.

— Какой ужас! — вздрагивает Катя.

— Так берёшь его или нет? — прищурившись, смотрит на неё Альмина.

— Конечно беру. Спасибо предупредила, что расчёсываться нельзя. А то я свою расчёску выронила, точно причесалась бы.

— Хочу на будущее всех предупредить, волшебные предметы требуют к себе величайшего почтения и осторожности, — строго говорит Альмина.

— А мне, что дашь? — не выдерживает Игнат.

— Тебе? Надо подумать, — Альмина выгребает целый ворох различных вещей, глядя на которые, можно подумать, что это сокровища какого-нибудь бомжа. Всё затёртое, пыльное, в дырах.

— Обновку хочешь мне предложить? — криво усмехается Игнат.

— Ты прав. Вот … сапожки … вроде как раз по твоему размеру, — Альмина их встряхивает и чихает от взвившейся в воздух пыли.

— А кроссовок нет?

— Чем тебе сапожки не нравятся?

— Из моды давно вышли, в них даже солдаты ходить не будут.

— А ходить не нужно, они предназначены для бега.

— Сапоги-скороходы? — догадывается Игнат, в удивлении приподнимая одну бровь.

— А ты невероятно догадлив. Они, родимые. Но с ними тоже необходимо быть осторожным. Мама рассказывала, один мальчик одел их и потом его неделю пытались поймать. Он едва с голоду не умер, снять не мог, так плотно сидели на ногах, очевидно не по размеру были. Хорошо подмётка отлетела, и мальчик резко снизил в скорости, с десятой попытки удалось его сетью накрыть.

— Хор-роший подарок, — Игнат даже начал заикаться.

— Согласна, вещь классная, — кивает Альмина и смотрит на Юру. — Скрытный ты какой-то, говоришь мало. Знаю, что будет тебе по душе, возьми, — она вытаскивает из груды вещей потерявшую форму меховую шапку, ощущение, что изготовлена она из драной собаки. — Догадываешься, что это?

— Догадываюсь, — в глазах у Юры появляется блеск. — Шапка-невидимка.

— Ты прав, но с ней тоже необходимо соблюдать технику безопасности. Можно себя в зеркале не увидеть и лицо разбить.

— А журнала у тебя нет? — усмехается Игнат.

— Какого журнала?

— Чтоб расписаться за технику безопасности.

— Глупый ты, — цыкнула на него Катя, — Альмина дело говорит.

— Да я не возражаю, — смеётся Игнат, крутя перед собой сапоги. — А чёрного крема у тебя нет, почистить надо, совсем не блестят, — как не в чём небывало спрашивает он.

— Тряпкой протри, — сухо отвечает Альмина.

— Кремом лучше, — вздыхает Игнат.

— А ты, что с собой возьмёшь? — интересуюсь я у Альмины.

— В принципе я много волшебных слов итак знаю, но, разве что эту куклу.

— Это правильно, — не удержавшись, язвит Катя, — что ещё нужно для девочки.

Альмина неожиданно краснеет и Катя понимает, что сказала не то, смущённо пожимает плечами.

— Это Тряпичная Кукла, — вспоминаю я, — она тоже волшебная.

— Да это я так, не подумав, сказала, — морщит нос Катя. Ты не обижайся, подруга.

— Было бы на что обижаться, — с неприязнью глянула на неё Альмина.

— Девочки, не ссорьтесь, — с укором говорю я. Мне это не нравится, только начали завязываться отношения и вновь появляется натянутость.

— Это не то, что ты думаешь, мы и не собирались конфликтовать, — вздёргивает нос Альмина. — Правда, Катя?

— Конечно, подруга, — оживляется Катя. — А знаешь, у меня дома целая коллекция кукол … папа дарит.

— Вот и мне папа, видишь, сколько принёс, — горько вздыхает Альмина.

— Папы все такие, — вторит ей Катя.

— Ага, вместо того, чтоб хороший арбалет подарить… вон … смотри, сколько пупсов … а я их всё равно всех люблю, — с усилием выдыхает Альмина.

— А я в детстве мечтала меч со щитом в подарок получить.

— Заладили … меч, арбалет, — откровенно смеётся Игнат. — Вы со стороны на себя смотрели? Худенькие, шейки тоненькие, ножки длинненькие.

— Не твоё дело! — хором выкрикнули Альмина и Катя.

— Двое на одного, нечестно, — продолжает смеяться Игнат.

— Надо его проучить, да, Катя? — без злости предлагает Альмина.

— Ага, по спине надавать!

— Нет, мама говорила, руки распускать нехорошо. Давай, мы его в жабу превратим?

— Давай!

— Э, стоп, разошлись! — внезапно пугается Игнат. — Какая жаба? Нам пора идти. Где твоя оружейная комната?

— Рядом с подвалом, — вмиг становится суровой Альмина.

— Тогда чего мы здесь застряли, куклами любуемся, спускаемся вниз, — Игнат перекидывает через плечо сапоги. — А это точно сапоги- скороходы? — с недоверием спрашивает он.

— Можешь проверить, — хмурится Альмина, но против воли из её глаз вырывается оценивающий взгляд. Вероятно, ей этот мальчик начинает нравиться.

— Ладно, поверим на слово, — Игнат не рискнул их надевать.

Так же головокружительно быстро спускаемся с призрачной винтовой лестницы.

Альмина ведёт нас к массивной двери, оббитой металлическими листами. Напрягшись, с трудом сдвигает её с места. Дверь нехотя открывается и моментально в открытую щель вырывается сырой, затхлый воздух.

— Там сбоку гробы стоят. В них тётушка с дядей спят. Не обращайте на них внимания, если даже они проснутся и бросятся на вас, амулеты сдержат их натиск, — шепнула Альмина. — А вообще, старайтесь идти на цыпочках.

— Весело у вас здесь, — не удержавшись, говорю я.

— Ко всему можно привыкнуть. Они не всегда были такими, их древний вампир покусал.

— А нельзя сделать так, чтоб они вновь людьми стали?

— Это не реально … хотя … есть в мире вещь, способная их сделать людьми — это Волшебная Книга о Начале и Конце Мира. Но … вряд ли мы её найдём. Даже великие волшебники и герои не могут её отыскать.

— А чем мы хуже героев? — пожимает плечами Игнат.

— До героев ещё дорасти надо, — внезапно подаёт голос Юра.

— Вот ты и расти, а я уже вырос.

— Гормоны бурлят, — шепнула на ухо Альмине Катя.

— Это точно, — кивает её подруга.

Осторожно заходим в подвал. Освещение тусклое, в каменных нишах едва чадят масленые светильники, пару летучих мышей пронеслись в темноте, кто-то тяжко вздохнул и щёлкнул зубами, скрипнули доски гробов.

— Наверно им что-то снится, — шепнула Альмина. — Вдоль этой стены идём очень тихо, спят они чутко, со сна могут не разобраться, а мне их калечить не хочется, всё же дядя с тётей.

Как страшно идти, не свожу взгляда от открытых гробов, в них виднеются бледные лица вампиров. Черты лиц обострились, виднеются кончики узких клыков. Судорожно дёрнулись и вцепились в дубовые доски узловатые пальцы, дядюшка чмокнул сочными губами, колыхнулся его объёмистый живот. Застонала тётушка, вытягивает в трубочку тонкие губы, силится встать, но вновь застывает в своём гробу.

В ужасе пискнул Витя, я мигом прикрываю его рот ладонью, смертельно бледнеет Игнат, Юра внезапно исчезает.

Но вот мы проходим их спускаемся ещё ниже, утыкаемся в другую дверь. Здесь пришлось всем потрудиться, она оказалась очень тяжёлой и высечена из целого каменного блока. Наконец сдвигаем с места и живенько проникаем за неё, с усилием притворив за собой.

— Как я боялся, — утирает пот Витя. — Как хорошо, что всё осталось позади … эти страшные вампиры.

— Всё только начинается, тётушка с дядюшкой для нас вреда причинить не смогут, амулеты достаточно могущественные, а вот в подземном мире, они могут стать безобидными побрякушками, — безжалостно чеканит слова Альмина.

— А мне их так жалко, — едва не всхлипнул Витя, — мне кажется, они были добрыми.

— Только из-за этого их моя мать в замке и оставила, — соглашается Альмина. — Она всё же имеет мысль обратить их обратно в людей. Мне кажется, отец и из-за них тоже ушёл в подземный мир, без сомнения, он мечтает найти Волшебную Книгу.

— Мы её обязательно найдём … и родителей твоих тоже, — вздыхает добрый мальчик.

Этот уровень подвала ещё более мрачный: толстые стены, низкие арочные потолки, по бокам виднеются клетки.

— Здесь раньше преступников держали, — в голосе Альмины мелькает страх. — А вон за той дверью оружейная комната.

На этот раз Альмина достаёт необычный ключ, который светится и иногда исчезает с её ладони, уверенно вставляет в едва различимую замочную скважину, мелодично щёлкнул скрытый механизм, и дверь легко взлетает вверх, вспыхивают яркие светильники и нашим взорам предстают сказочные сокровища.

— Вот это да! — вскричали мы хором.

— Здесь не только оружие, но наша сокровищница, — Альмина старается говорить безразлично, но в голосе всё равно звучит восторг.

А как же иначе, сколько здесь чудес! Вазы, блюда, сундуки, наполнены сияющими драгоценными камнями, кубками из чистого золота, слепят глаза разнообразные женские украшения усыпанные изумрудами, рубинами и бриллиантами, нитки с белоснежным жемчугом переплелись с бусами из ярко рыжего янтаря, россыпи золотых и серебряных монет …. А чуть в отдалении в кучу свалено всевозможное оружие: смертоносные мечи, узкие сабли, разнообразные кинжалы, клинки, шпаги, сверкают кольца кольчуг, отбрасывают матовый свет щиты, блестят шлемы, латы ….

Игнат уже около оружия, сбросил на пол сапоги и натягивает на себя сверкающую кольчугу, вытаскивает изящную саблю, умело пристёгивает к найденному здесь же поясу, затем быстро вытягивает её из ножен.

— Вот это я понимаю! Юра, где ты?

— Я здесь, — в пространстве возникает фигура мальчика, сдёрнувшего с головы шапку-невидимку.

Возникает немая сцена, мы обалдели от этого эффекта, прямо из пустоты возник мальчик. Когда он исчез, не восприняли чудесное волшебство, все были поглощены созерцанием спящих вампиров. Но сейчас это чудо вызывает в нас настоящий восторг.

Игнат первый приходит в себя, хотя глаза как большие тарелки:

— Ты так больше не исчезай, я хотел отмашку саблей сделать, как раз там, где ты стоял.

— Волшебные вещи не любят когда их применяют без дела, свою силу могут потерять, — строго произносит Альмина.

— Я не знал, — тупит глаза Юра, но тут, же ныряет в кучу с различным оружием.

Мне так же трудно сдержать себя, с радостью вытаскиваю острую саблю, пытаюсь прицепить к поясу, но она цепляет пол.

— Советую взять кинжалы и одеть кольчуги. Они сравнительно лёгкие, в походе сильно мешать не будут, — советует Альмина.

С сожалением отбрасываю саблю, нахожу длинный кинжал, с рукояткой украшенной рубинами, облачаюсь в кольчугу. На удивление она как раз по моему росту.

— Будете смеяться, но это кольчуги гномов-великанов, — с усмешкой заявляет Альмина.

— Гномы-великаны? — удивляюсь я.

— Ага, они с рост двенадцатилетних мальчиков, — хмыкает девушка, — все прочие не выше метра. Эти кольчуги невероятной прочности, меч не способен их разрубить, и копьё не пробьёт.

— А пуля, выпущенная из АКМ? — ехидно спрашивает Игнат.

— Это арбалет такой, — с недоумением спрашивает Альмина.

— Огнестрельное оружие.

— Огнём стреляет?

— Вот этим, — Катя достаёт пулю, что я ей подарил.

— Зуб напоминает, — внимательно рассматривает её Альмина. — Неужели этим можно убить? Пальцем не воткнёшь, разве, что молотком забить, — профессионально мыслит она.

— Её толкает вот это, — Катя показывает патрон забитый порохом.

— Не иначе волшебная вещь, — хмурится Альмина. — Хорошо, что тогда Камень Алатырь не тронул, — искоса глянула на меня, — теперь я уверена, вы все в какой-то мере волшебники.

— Это точно! — польщенный хохотнул Игнат.

Вскоре все приоделись в блестящие кольчуги, на удивление они действительно почти не имеют веса, нацепили ремни, пристегнули ножны с кинжалами. Один лишь Игнат наотрез отказался расставаться со своей саблей, хотя её кончик периодически цепляется земли.

В снаряжении и при оружии мы все стали ощущать себя взрослыми и сильными, энергия буквально бурлит, хочется в сию секунду броситься в бой.

— Мы готовы, — Катя раскраснелась и такая эффектная в сияющей кольчуге, невольно залюбовался, ну, словно девочка из средневековой гравюры. — Мы готовы, — с грустью повторяет она и с тоской косится на женские украшения, лежащие на золотом блюде.

— Хочешь, выбери себе что-нибудь, — снисходительно улыбается Альмина.

— А можно! — у Кати от радости глаза загорелись как звёзды.

— Не жалко, смотри, сколько здесь добра, — повела рукой Альмина.

— А нам монеток можно взять? — робко спрашивает Витя.

— Да хоть все карманы себе набейте … вот только, давайте на обратном пути, лишняя тяжесть в пути будет помехой.

— Ох, не права, такое мешать не будет, — ухмыльнулся Игнат и сгрёб с подноса целую жменю золотых монет и рассовал по карманам.

— В отличие от Игната, мы послушались совета Альмины. Единственно, Катя взяла скромное колечко с каким-то искрящимся камнем величиной с ноготь большого пальца, надела и любуется.

— Что за камушек, подруга?

— А, это … бриллиант, твёрже его лишь Камень Алатырь.

Катя в потрясении, голову вжала в плечи, руку прячет за спину, но Альмина не замечает её состояния, равнодушно проходит мимо сокровищ, ухмыльнулась, увидев, что Игнат зацепил ещё одну пригоршню золотых монет, выходит за дверь.

— Поспешите, в сокровищнице долго находиться не следует. Люди иногда рассудок теряют от созерцания всего этого.

— И не мудрено, — соглашается Игнат, и пытается зацепить ещё одну горсть монет, но места в карманах уже нет.

— Не жадничай, — возмутился я.

— Так, она сама разрешила, — пожимает он плечами, с неохотой отрывается от сокровищ, тяжко вздыхает. — Мы ещё зайдём сюда? — с надеждой спрашивает он.

— Выходи уже, — с насмешкой говорит Альмина, — зайдём, обещаю, тележку только с собой прихвати, — ехидно добавляет она.

— И это правильно, — соглашается Игнат, с облегчением вздыхает, но уходит явно через силу.

Дверь бесшумно опускается, закрыв собой магический блеск сокровищ, вновь всё погружается в темноту, лишь тусклые светильники едва освещают пространство.

Выходим на новый уровень, к мраморной лестнице, ведущей глубоко вниз.

Альмина явно тревожится, лицо бледное, губки плотно сжаты. Она спускается, как крадётся, придерживается стены, словно хочет с нею слиться.

— Это уже не наши владения, к замку отношения не имеют, — шепнула она. — Старайтесь ступать легко и дышите тихо … а ты не звени монетами, — с неудовольствием глянула на Игната.

Вскоре лестница словно обрезается идеально ровным полом, и мы оказываемся в большом зале. В его центре виднеется круглое отверстие, запечатанное словно паутиной, а чуть в отдалении поверхность мраморного пола словно взорвана подземным взрывом, плиты лопнули, и виднеется щель.

— Плохо, очень плохо, опять пытались прорваться, — с дрожью в голосе говорит Альмина.

— А там никто не живёт? — Катя с опаской показывает на ход затянутый паутиной.

— Это магические нити, моя мама заплела ими этот лаз. Чтоб спуститься, нам необходимо их сжечь.

— А как, простым огнём? — Катя отступила назад, прижавшись к моему плечу.

— Нет, конечно, только магический способен их сжечь.

— А ты сможешь?

— Попробую, заклинания подобного типа вроде знаю. Отойдите в сторонку, пламя может опалить вам волосы.

Альмина взмахивает руками, шепчет непонятные слова, жутью веет от них, пространство словно сгущается, становится враждебным, давящим на сознание. Мы продолжаем пятиться. Внезапно с её кончиков пальцев срывается слепящий огонь и с гулом врывается в лаз заполненный нитями. Вспыхивает неправдоподобное яркое пламя, словно воспламенился термит, разбрызгивая огненные искры, нити начинают с огромной скоростью сгорать. И тут, нечто обгорелое, с жутким писком вырывается из лаза, теряя сгорающие лапы, заваливается на брюхо, переворачивается на спину, блеснув частоколом острейших зубов, и обращается в пепел, разваливаясь на куски.

Мы бросаемся врассыпную. Неожиданно слышим истошный крик, Катя срывается в щель между полом, и с дикими воплями исчезает в жуткой темноте.