Король гнева

ГЛАВА 38

Вивиан & Данте

Вивиан

— Привет, Вивиан. Как обычно?

— Да, пожалуйста. Сделай четыре, — сказала я, пока бариста принимал мой заказ. Я так часто посещала кофейню рядом с моим офисом, что они запомнили мой заказ. — Спасибо, Джен.

— Нет проблем, — она улыбнулась. — Увидимся завтра.

Я расплатилась и двинулась к зоне самовывоза, лишь наполовину глядя на то, куда иду. Меня слишком отвлекал поток новых сообщений, прокручивающихся на экране.

Мой телефон разрывался на части все выходные. Друзья, знакомые, светские репортеры — все хотели поздравить или поговорить со мной после оглушительного успеха Бала Наследия.

Mode de Vie в своем воскресном обзоре стиля назвал его «одним из самых изысканных балов в истории заведения», а значит, утром я проснулась с еще большим количеством сообщений в почтовом ящике.

Был только понедельник, а у меня уже было двадцать два новых запроса от клиентов, пять запросов на интервью и бесчисленные приглашения на балы, показы и частные вечеринки.

Слухи о проблемах Lau Jewels все еще ходили, но их было недостаточно, чтобы перевесить престиж проведения Бала Наследия.

Это было в равной степени захватывающе и утомительно.

Я открыла новое письмо от потенциального клиента, как раз когда столкнулась с другим покровителем. Кофе выплеснулся через край их открытой чашки на ботинки.

Ужас пронесся сквозь меня.

— Мне так жаль! — я подняла глаза, забыв об электронной почте. — Я не хотела... — мое извинение умерло быстро, когда мои глаза упали на знакомую голову с темными волосами и бронзовой кожей.

Мои губы остались приоткрытыми, но слова улетели на какой-то далекий остров на незапланированный отдых.

— Все в порядке, — легко сказал Данте. — Со всеми бывает. Это я виноват, что оставил свою чашку открытой, когда вокруг столько народу.

Я ошеломленно смотрела, как он взял со стойки крышку и накрыл ею свой кофе.

Была середина рабочего дня, но вместо костюма на нем были черные брюки и белая рубашка на пуговицах с закатанными рукавами. Галстука не было.

— Что ты здесь делаешь? — я нашла свой голос где-то между учащенным сердцебиением и сухостью в горле.

Это был второй раз, когда я задавала ему этот вопрос за два с лишним дня.

Его офис находился в нескольких кварталах отсюда, но между ним и офисом было по меньшей мере полдюжины кофеен.

Он игриво вскинул бровь.

— Пью кофе, как и ты.

Он положил руку на мою руку и мягко отодвинул меня в сторону, прежде чем мимо нас пронеслась суетливая блондинка двадцати с небольшим лет с полным подносом кофе.

Если бы я не сдвинулась с места, я бы уже пила американо и холодную заварку с моей Дианой фон Фюрстенберг.

Рука Данте задержалась на моей руке, прежде чем он убрал ее и протянул мне.

— Кстати, я Данте.

Отпечаток его прикосновения впился в мою кожу.

Я уставилась на его протянутую руку, гадая, не ударился ли он головой и не развился ли у него внезапный случай амнезии в выходные.

Я не могла придумать, как еще ответить, поэтому я вложила свою руку в его руку с настороженным: — Я Вивиан.

— Приятно познакомиться, Вивиан, — его ладонь была теплой и шершавой.

Мой желудок затрепетал от смутных воспоминаний о том, как эта грубость касалась моего тела, но я отбросила их в сторону.

Они остались в прошлом, а не здесь, в моем любимом кафе, где я вела самый странный в мире разговор со своим (страдающим амнезией?) бывшим женихом.

— Итак, ты часто сюда приходишь? — спросил он непринужденно.

Пошлость пикап-линии вывела меня из шока.

— Серьезно? — сказала я, мой тон был сомнительным.

Его глаза сморщились в уголках. Я ненавидела, как это было забавно.

— Это честный вопрос.

— Да, я знаю. Ты знаешь, что знаю, — я отдернула руку и посмотрела на стойку. Бариста еще не назвал мой заказ. — Что ты делаешь, Данте? И я не имею в виду кофе.

Его хорошее настроение улетучилось.

— Ты сказала, что наши отношения начались не сразу, и ты была права, — тихо сказал он. — И вот я здесь, пытаюсь начать все с чистого листа. Никакого бизнеса, никакого дерьма. Только мы, встречаемся нормально, как любые два человека.

Признание проникло в мою грудь и сжало ее.

Если бы.

Напряженный ритм прошел, и улыбка Данте вернулась, медленная и опустошающая. Я пожалела обо всех тех случаях, когда просила его меньше хмуриться. Перед хмурым Данте было гораздо легче устоять, чем перед улыбающимся.

— Я не хочу показаться слишком откровенным, ведь мы только что познакомились, — сказал он. — Но не хотела бы ты как-нибудь сходить куда-нибудь?.

Я подавила неохотный всплеск веселья по поводу абсурдной ситуации и покачала головой.

— Извини. Я сейчас не заинтересована в свиданиях.

— Значит, это будет не свидание, — сказал он, не упуская ни секунды. — Это будет ужин между двумя людьми, которые узнают друг друга получше.

Мой взгляд сузился. Он уставился на меня в ответ, выражение его лица было невинным, но в глазах плескалось озорство.

Наконец бариста назвал мое имя.

Я разорвала зрительный контакт и взяла свой кофе.

— Было приятно познакомиться с тобой, Данте, — сказала я. — Но мне пора возвращаться на работу.

Он последовал за мной к двери и открыл ее.

— Если не свидание, то твой номер. Обещаю, я не буду тебе звонить или присылать неподобающие фотографии, — он лукаво скривил губы. — Конечно, если ты сама этого не захочешь.

Я подавила еще одну улыбку и вместо этого скептически изогнула бровь.

— Ты всегда так настойчив с женщинами, которых встречаешь в кафе?

— Только с теми, о которых я не могу перестать думать, — сказал он, не сводя глаз с моих.

Воздух стал влажным. Мимо пронесся ветерок, но он ничего не сделал, чтобы облегчить внезапную тяжесть моего платья или тепло, разворачивающееся в моем животе.

Мы запутались в такой сложной паутине, но на мгновение я позволила себе предаться фантазиям о том, что мы — обычная пара.

Обычная первая встреча, обычные свидания, обычные отношения. Просто женщина хочет мужчину, который хочет ее вернуть.

— Если я дам тебе свой номер, ты перестанешь меня преследовать?

Слабый изгиб его рта.

— Мы оба уходили, так что я не знаю, считается ли это слежкой, но да.

Я дала ему свой номер. Конечно, он уже был у него, но он ввел его в свой телефон, как будто не знал.

— Данте, — я остановил его, когда он был на полпути к тротуару.

Он оглянулся на меня.

— Как ты узнал, что я буду здесь в это время?

— Я не знал. Но я знаю, что это твое любимое кафе, и ты всегда приходишь сюда в обеденное время, — его прощальные слова долетели до меня с ветерком. — Приятно было познакомиться, Вивиан.

Данте

Один гудок. Второй. Третий.

Я вышагивал по комнате, мой желудок скрутило от нервов, пока я ждал, что она ответит.

Было десять тридцать, что означало, что она готовится ко сну. Обычно ей хватало часа, чтобы успокоиться: душ или ванна, в зависимости от степени стресса; запутанная процедура ухода за кожей из десяти шагов и чтение, если она не слишком устала.

Я рассчитал время своего звонка так, чтобы застать ее после того, как она выйдет из душа.

Четвертый гудок. Пятый.

При условии, конечно, что она ответит на мой звонок.

Мои нервы натянулись сильнее.

Вивиан дала мне свой номер днем, что означало, что она хотела, чтобы я позвонил, верно? Если бы она этого не сделала, она бы просто ушла. Черт, какая-то часть меня ожидала этого.

Я проторчал в этом чертовом кафе почти два часа, надеясь, что увижу ее. Она ходила туда каждый день, но ее время менялось в зависимости от загруженности.

Это был не лучший в мире план, но он сработал, даже если для этого пришлось пропустить встречу в обед.

Шестой гудок. Седьм…

— Алло? — ее голос струился по линии. Чистый и сладкий, как первый глоток воздуха после всплытия из холодного озера.

Дыхание вырвалось из моих легких.

— Привет. Это Данте.

— Данте... — пробормотала она, словно пытаясь вспомнить, кто я такой.

По крайней мере, она подыгрывала мне. Прогресс.

— Мы встретились в кафе сегодня днем, — напомнил я ей с легким смешком.

— Ах, да. Ты должен был подождать три дня, — сказала Вивиан. — Звонок женщине в тот же день, когда ты получил ее номер, может быть расценен как отчаяние.

Я остановился перед окном и уставился на темный простор Центрального парка внизу. Картинка слилась с отражением комнаты позади меня — полупустые флаконы духов на комоде, идеально заправленная постель, на которой все еще витал ее запах, кресло, в котором она любила свернуться калачиком и читать по вечерам.

Она еще не забрала остальные вещи, и я не знал, было ли это благословением или проклятием.

Благословение, потому что это давало мне надежду, что она вернется.

Проклятие, потому что куда бы я ни повернулся, там была она. Красивое, призрачное присутствие, которое я чувствовал, но не мог потрогать.

Знакомая боль засела у меня в груди.

— Не могу, mia cara, — сказал я низким голосом. Мое отражение смотрело на меня, напряженное от усталости и ненависти к себе. Я не спал нормально уже неделю, и мой внешний вид страдал от этого. — Я в отчаянии.

Последовала тишина, такая глубокая и глубокая, что она поглотила все, кроме болезненных ударов моего сердца.

Признать слабость, а тем более отчаяние, было неслыханно для Руссо. Черт, я даже не признавался, когда простужался. Но отрицание своих чувств привело меня в мой нынешний ад, и я не собирался повторять одну и ту же ошибку дважды.

Не тогда, когда дело касалось Вивиан.

Моя рука задушила телефон, пока я ждал ее ответа. Его не последовало.

Она молчала так долго, что я дважды проверил, повесила ли она трубку. Она не повесила.

— Я никогда... — я прочистил горло, желая быть более красноречивым в выражении своих эмоций. Это был один из немногих навыков, которые мой дед не вдалбливал мне с самого детства. — Мне никогда раньше не приходилось... добиваться кого-то, так что, возможно, я делаю это неправильно. Но я хотел услышать твой голос, — без красивых слов, все, что у меня было, это правда.

Еще больше молчания.

Боль выплеснулась из моей груди в голос.

— Без тебя квартира уже не та, mia cara.

Несмотря на суету персонала и доставки, запах стряпни Греты, искусство и мебель стоимостью в миллионы долларов, в ее отсутствие квартира превратилась в оболочку самой себя.

Небо без звезд, дом без сердца.

— Не надо, — прошептала Вивиан.

Воздух изменился, наша прежняя игривость исчезла под тяжестью наших эмоций.

— Это правда, — сказал я. — Твоя одежда здесь. Твои воспоминания здесь. Но тебя здесь нет, и я... — я втянул дрожащий воздух и провел рукой по волосам. — Черт, Вивиан, я не думал, что способен так сильно скучать по кому-то. Но это так, и я скучаю.

У меня были все деньги в мире, но я не мог купить единственное, чего я хотел.

Ее, снова рядом со мной.

Это было то, чего я хотел с тех пор, как вернулся домой и увидел, что она собирает вещи. Черт, я хотел этого с тех пор, как мы вернулись из Парижа, и я отстранился от нее, как идиот, но моя голова была настолько забита мыслями о Фрэнсисе и мести, что я не видел ничего, кроме собственного дерьма.

Понадобился мой брат, из всех людей, чтобы заставить меня прозреть.

Я любил Вивиан. Я влюблялся в нее по капельке с тех пор, как она ввалилась на мою выставку и уставилась на меня с вызовом в глазах.

— Скажи что-нибудь, милая, — мягко сказал я, когда она снова замолчала.

— Ты говоришь, что сейчас скучаешь по мне, но это чувство пройдет. Ты Данте Руссо. Ты можешь получить кого угодно, — ее голос дрогнул. — Я тебе не нужна.

Крошечная трещинка на слове «я» ударила меня как удар в живот.

Ты никогда не хотел жениться, и я тебе никогда не была нужна.

Одна из шести ее причин, и я взял на себя изрядную долю вины за это. Но я был не единственным. Ее родители приложили руку к тому, чтобы она чувствовала себя бесполезной, кроме того, что она может сделать для них, и я никогда не прощу им этого.

Это было лицемерно, но мне было все равно.

— Мне никто не нужен, — яростно сказала я. — Я хочу тебя. Твое остроумие и ум, твоя доброта и обаяние. Твои глаза морщатся, когда ты смеешься, и твоя улыбка заставляет мир чуть-чуть наклониться. Я хочу даже те отвратительные сочетания продуктов, которые ты составляешь вместе и каким-то образом делаешь вкусными.

Полусмех, полувсхлип прорвался через строчку.

— Но в этом-то все и дело, Вивиан, — мой голос смягчился и стал более грубым. — Ты берешь самые обычные или неожиданные вещи и делаешь их необычными. Ты видишь положительные стороны в любой ситуации и хорошее в каждом, даже если он этого не заслуживает. И я достаточно эгоистичен, чтобы надеяться, что ты увидишь, как сильно я не только хочу, но и нуждаюсь в тебе. Сегодня, завтра и во все последующие дни.

Еще один всхлип, более тихий, но не менее сильный.

Черт, как бы я хотел увидеть ее. Обнять ее. Утешить ее. И посмотреть ей в глаза, чтобы она знала, что я имел в виду каждое свое слово.

— Я знаю, что мне потребовалось время, чтобы добраться сюда, дорогая, и я не умею выражать свои эмоции, но... — тяжелый вздох. — Дай мне шанс доказать тебе это. Сходи со мной на свидание. Только на одно.

Первое молчание было долгим. Это было мучительным.

Мое сердце заколотилось, быстро и сильно, до синяков, а потом и вовсе остановилось, когда Вивиан наконец ответила. Мягкий и нерешительный, но в то же время наполненный эмоциями.

— Хорошо. Только одно.