Король гнева

ЭПИЛОГ

Данте

День нашей свадьбы был ясным и солнечным над водами озера Комо.

Двести пятьдесят гостей прилетели со всего мира, чтобы принять участие в торжествах на вилле «Серафина», где ремонт закончился как раз к тому времени, когда армия свадебного персонала нагрянула сюда и превратила ее в райский уголок из огней, цветов и свисающей зелени.

Сама церемония проходила на улице, на самой высокой террасе виллы с видом на озеро. Пока я стоял под беседкой и ждал появления Вивиан, солнце било жарко и сильно.

— Не могу поверить, что ты женишься, — шепот выскользнул из уголка рта Луки. — Я не думал, что это действительно произойдет. Я знаю, что сказал тебе бороться за нее, но я был уверен, что она вышвырнет тебя...

— Заткнись, — сказал я сквозь улыбку. Камеры смотрели, и я хотела, чтобы сегодняшние фотографии были идеальными. Непрошеные комментарии — не работа шафера.

Я обвел взглядом толпу, чувствуя беспокойство. Почти каждый гость ответил «да». Я заметил Доминика и Алессандру между Лорантами и Сингхами, а девушка Кристиана, Стелла, сидела рядом с королевой Бриджит и принцем Рисом из Эльдорры. Удивительно, но мои родители тоже приехали, и они сменили свою обычную пляжную одежду на соответствующий свадебный наряд.

Мой взгляд скользнул по Лау. Фрэнсис был здесь в качестве сопровождающего Сеселии, но с него сняли все обязанности отца невесты. Вместо него Сеселия поведет ее к алтарю. Это было унизительное публичное оскорбление для человека, столь одержимого своей репутацией, но он, должно быть, решил, что не присутствовать на церемонии хуже, чем присутствовать в качестве гостя.

Он сидел рядом со своим зятем, хмурый, но молчаливый. Вивиан несколько недель мучилась, приглашать ли его, прежде чем мы остановились на нынешнем компромиссе. Она беспокоилась, что я расстроюсь, но я задвинул Фрэнсиса так далеко на задворки сознания, что он был лишь пятнышком в зеркале заднего вида.

Пока Вивиан была счастлива, я был счастлив.

— Так и должно быть. Без меня тебя бы здесь не было, — сказал Лука, возвращая мое внимание к себе. От него несло самодовольством. — Кто вытащил твою голову из задницы, когда ты был занят валянием?

— Я собираюсь засунуть ногу тебе в задницу, если ты не заткнешься.

Тот, кто придумал младших братьев и сестер, заслуживает особого места в аду.

— Вы оба заткнитесь, — сказал Кристиан с другой стороны от Луки. — Господи, братья раздражают. Слава богу, у меня их нет.

А-бля-мужики.

Кай был единственным из женихов, у кого хватило здравого смысла держать рот на замке.

Он устремил свой взгляд через арку, где стояли Агнес, Слоан и Изабелла в румяных розовых платьях подружек невесты.

Изабелла подняла на него бровь; его взгляд сузился на мгновение, прежде чем воздух наполнился богатыми, величественными тонами свадебного марша, и он перевел взгляд на проход.

Гости поднялись как один. Все мысли о надоедливых братьях и не менее надоедливых женихах отпали, когда в конце прохода появилась Вивиан. Черт, все мысли прекратились вообще.

Существовала только она.

Мое дыхание замерло, когда она шла по проходу со своей матерью, ее лицо сияло, а улыбка была мягкой, когда она встретилась с моими глазами.

Вивиан однажды рассказала мне о китайской пословице, которая гласила, что невидимая нить соединяет тех, кому суждено встретиться, независимо от времени, места и обстоятельств.

Сейчас я чувствовал призрачное натяжение этой нити, протянутой между нами и вибрирующей от обещания того, что может дать только судьба.

Раньше я думал, что мы не были бы вместе, если бы ее отец не заставил нас встретиться. Я ошибался.

Какая-то часть меня всегда находила путь к ней. Она была моей Полярной звездой, самой яркой жемчужиной на моем небосклоне.

Подозрительная дымка затуманила мое зрение, когда Вивиан подошла ко мне. Я моргнул. Если бы я этого не сделал, я бы никогда не услышал конца этого от Луки, Кристиана или Кая.

Ее мать передала ее мне. Сеселия была расстроена, когда Вивиан отказалась позволить ей влезть в подготовку к свадьбе. Теперь она выглядела подозрительно туманной.

Похоже, она все-таки испытывала другие эмоции, кроме неодобрения.

— Вы хорошо подготовились, мистер Руссо, — пробормотала Вивиан. Ее рука была маленькой и мягкой в моей.

— Я могу сказать то же самое о вас, миссис Руссо, — на ней было сшитое на заказ платье, лучшая прическа и макияж, которые можно было купить за деньги, но даже в мешковине она была бы самой красивой женщиной, которую я когда-либо видел.

— Я еще не миссис Руссо. У меня еще есть время, чтобы воплотить в жизнь свои фантазии о сбежавшей невесте, — проворчала она.

На моих губах расплылась лукавая улыбка.

— Я люблю хорошую погоню.

Щеки Вивиан порозовели от двойного смысла.

Священник прочистил горло, прервав наш разговор шепотом. Мы обменялись последней тайной улыбкой, прежде чем полностью переключить свое внимание на церемонию.

Речь священника, клятвы, обмен кольцами. Стук моего сердца заглушал звуки и движения, пока мы не дошли до конца церемонии.

— Я объявляю вас мужем и женой. Вы можете...

Я заключил Вивиан в объятия и поцеловал ее, прежде чем священник закончил свою фразу.

Толпа разразилась аплодисментами и свистом. Я едва слышал их, был слишком занят своей женой.

Женой. От этого слова по позвоночнику пробежала дрожь.

— Как всегда, нетерпелив, — поддразнила Вивиан, когда мы расстались. Ее лицо раскраснелось от удовольствия и смеха. — Нам придется поработать над этим. Терпение — это добродетель.

— Я никогда не утверждал, что я добродетельный, дорогая. Грешить веселее, — еще одна лукавая ухмылка. — Как ты узнаешь сегодня вечером.

На ее лице и груди вновь расцвел розовый цвет.

Моя ухмылка расширилась.

Я никогда не устану заставлять ее улыбаться и краснеть.

Она была моей женой, моим партнером, моей путеводной звездой.

И я не хотел бы, чтобы было иначе.

Вивиан

— Мой ребенок женат. Они так быстро растут, — Изабелла драматично фыркнула. — Я все еще помню, как ты была невинной двадцатидвухлетней девушкой, ориентирующейся в джунглях Нью...

— Перестань драматизировать. Вивиан на год старше тебя, — Слоан сделала изящный глоток шампанского. — На несколько лет, если мы говорим о зрелости.

Я проглотила смех, когда Изабелла обиженно вздохнула.

День перешел в ночь, так как свадебные торжества продолжались. Прием проходил во внутреннем дворе виллы, обнесенном массивной стеной, под навесом из цветов и мерцающих огней.

Гости все еще продолжали веселиться после нескольких часов выпивки и танцев, но мне нужна была передышка. Быть невестой на свадебном приеме — это работа на полную катушку. Все хотели поговорить.

— Клевета на зрелость в стороне, — сказала Изабелла, пристально глядя на Слоана. — Я рада, что у вас с Данте все получилось. Теперь я могу вычеркнуть подружку невесты в Италии из своего списка желаний.

— Я рада, что могу воплотить твои мечты в жизнь, — сухо сказала я.

— Я тоже. Осталось только найти горячего итальянца на одну ночь, чтобы... — предложение Изабеллы оборвалось на легком покашливании позади меня.

Я повернулась и подавила смех, увидев Кая. У него было худшее или лучшее время, когда я разговаривала с Изабеллой, в зависимости от того, как на это посмотреть.

— Простите, что прерываю еще одну... увлекательную беседу, — его рот дернулся. — Но Данте становится беспокойным без своей невесты. Вивиан, возможно, ты захочешь проведать его. Он уже десять раз рассказывал историю о том, как сделал предложение, и я думаю, что он готов к тому, чтобы кого-то завалить.

Я посмотрела на Данте, который стоял с небольшой группой гостей и выглядел скучающим и раздраженным. Он поймал мой взгляд и сказал: — Помоги.

Я сдержала улыбку.

— Я сейчас вернусь, — сказала я. — Мне нужно спасти своего мужа.

Слоан махнул мне рукой.

— Все будет хорошо. Наслаждайтесь своей брачной ночью.

— Еще раз поздравляю! — щебетала Изабелла, старательно избегая взгляда Кая.

Я оставила их беседовать и пошла через двор. Я прошла только половину пути, прежде чем мама остановила меня.

— Вивиан! Ты не видела свою сестру? — забеспокоилась она. — Она ушла в туалет час назад, но еще не вернулась.

— Нет. Может быть, она там с Гуннаром, — пошутила я.

— Вивиан. Честно, — ее руки полетели к ожерелью. — Это не та шутка, которую стоит делать на людях.

— Я уверена, что с ней все в порядке, мама. Это вечеринка. Так что веселись, — я протянула ей бокал шампанского с подноса. — Луи Родерер. Твое любимое.

Наши отношения стали лучше после нашего разговора в Эльдорре. Они не были идеальными; как она и сказала, она не могла полностью измениться. Ее микроменеджмент доводил меня до бешенства в течение нескольких недель, предшествовавших свадьбе, но она старалась. Она даже не стала спорить, когда я попросила визажиста накрасить губы красной помадой вместо нейтральной, хотя моя мать считала красные губы и ногти неподобающими для светской наследницы.

Мой отец, напротив, был как всегда отстранен. Он уехал сразу после церемонии; по словам Агнес, он не мог вынести всех этих перешептываний о том, почему не он был тем, кто выдавал меня замуж.

Никто за пределами нашего круга не знал причины нашего отдаления, и никогда не узнает. Некоторые вещи должны быть личными.

Я примирилась с нашими натянутыми отношениями и почти не думала о нем, пока моя мама принимала взятку в виде шампанского.

— Отлично, — сказала она. — Я все равно должна поговорить с Баффи Дарлингтон. Но если ты найдешь свою сестру, скажи ей, что у меня есть ее телефон. Честно говоря, я не знаю, что она делает...

Я отстранилась от матери и подошла к Данте как раз вовремя.

— Итак, расскажи мне, как ты сделал предложение, — сказал бедный гость, казалось, не обращая внимания на дергающийся глаз жениха. — Я хочу услышать все подробности.

— Приношу свои извинения за то, что прерываю вас, — я положила руку на грудь Данте, прежде чем он успел ответить. — Но могу я увести его? Супружеские обязанности.

— О, конечно, — сказала женщина, запыхавшись. — Еще раз поздравляю. Вы выглядите прекрасно.

Я улыбнулась и повела Данте в тихий уголок двора.

— Спасибо. Наслаждайтесь остатком вечера.

— Спасибо, черт возьми, — сказал Данте, когда женщина скрылась из виду. Запонки с мороженым, которые я купила для него в Париже, блестели, когда он вытирал лицо рукой, и это зрелище сделало меня неловко счастливой. — Теперь я знаю, почему люди сбегают. Светские беседы на таких мероприятиях просто невыносимы.

— Да, но я уверена, что ты сможешь найти в этом что-то, что тебе понравится, — я обвила руками его шею.

Напряжение спало с его плеч, и его хмурый взгляд ослаб в слабой улыбке.

— Может быть, одну, — его рука легла на мою талию. Тепло пронзило мое платье и проникло в желудок. — Канапе с омаром довольно хороши.

— И?

— И.… — он сделал вид, что задумался. — Цветы впечатляют. Хотя за сто двадцать тысяч долларов им лучше быть такими.

— А как насчет людей? — я подняла подбородок. — Кто-нибудь терпимый?

— Хм. Есть одна женщина, на которую я смотрел весь вечер... — Данте наклонил голову так, что его губы коснулись моих. — Она красива, очаровательна, у нее лучшая улыбка, которую я когда-либо видел... но я думаю, что она замужем.

— Как... прискорбно, — у меня перехватило дыхание, когда его ладонь скользнула вверх по моей талии, зажигая по пути крошечные огоньки.

— Очень, — еще одно движение его губ. — Я слышал, что ее муж очень ее оберегает. Если он увидит, что я разговариваю с ней, он может сделать что-нибудь необдуманное.

— Например? — у меня помутилось в голове, когда его рука провела по изгибу моего плеча и шее.

— Например, зацеловать ее до смерти на глазах у двухсот пятидесяти человек, к черту приличия.

Данте завладел моим ртом в настоящем поцелуе, и вечеринка, музыка, гости... все исчезло, уничтоженное жаром его прикосновения.

Оно просочилось в мою грудь и вены, наполняя меня теплом изнутри.

Таким, какое бывает только тогда, когда ты достиг конца долгого пути... и нашел дом.

Перевод группы: https://t.me/ecstasybooks