Кремлевские любовницы

ЖЕНЩИНА, РОЖДЕННАЯ ДЛЯ СЛАВЫ

«Галка-артистка», как называли ее близкие, родилась в семье матери — полупольки-полуцыганки и отца-пьяницы. Единственный человеком, который заботился о ней, была бабушка, жалостливо называвшая ее сироткой при живых родителях. Очень рано Галка начала петь. Своим от природы хорошо поставленным грудным голосом она удивляла окружающих, никак не ожидавших такого внезапного проявления таланта.

Подростком она жила в блокадном Ленинграде и каждый день видела такое, что и взрослому человеку пережить трудно. Вокруг случались бесконечные смерти близких, соседей. Умерла бабушка. Покидали силы и ее. Она была совершенно одна в холодном и голодном Ленинграде.

Несмотря на неблагоприятные обстоятельства, она становится артисткой Ленинградского областного театра оперетты, а вскоре впервые выходит замуж за молодого моряка Георгия Вишневского. Именно его фамилию она прославит на весь мир. Брак их продлился несколько месяцев.

Судьба была к ней немилостива. Рано осиротевшая, испортившая здоровье голодом, эта девушка все-таки сохранила в себе невероятные страсть и стремление к победе. Она была рождена для поклонений, успеха и славы. Всего этого она добилась сама.

В 18-летнем возрасте Галина вышла замуж второй раз. Мужем ее стал Марк Ильич Губин — 40-летний директор театра оперетты. Вместе они много работали, ездили на гастроли. Молодая певица уже солировала и выступала с концертами.

Вскоре после замужества она забеременела в первый раз. Неокрепший после блокады организм, бесконечные гастроли, тяжелые условия работы привели к мучительным родам и смерти младенца. Первенца она хоронила сама.

По счастливому стечению обстоятельств в судьбе Галины в этот период появляется Вера Николаевна Гарина — учитель пения. Она разглядела в Галине Вишневской недюжинный талант и положила немало сил на то, чтобы исправить ошибки предыдущих педагогов. Галина начала петь сложнейшие арии из опер. Окружающие ее не понимали. Не понимал и муж. Но Галина поверила словам Гариной и поверила в свою звезду.

Неожиданно врачи обнаружили у нее открытую форму туберкулеза. Казалось бы, карьере певицы пришел конец. Все шло к тому, что надо было делать операцию, от которой она категорически отказалась. В 23 года она была отправлена из больницы домой умирать.

Несмотря на запреты врачей, Галина продолжала петь, лечиться контрабандным стрептомицином и упрямо верить в то, что ей предназначена длинная и счастливая жизнь. Кроме того, именно в этот период она проходит по конкурсу в Большой театр. Муж, считавший ее занятия вокалом блажью, был немало удивлен. По сути своей это был человек неплохой. По-своему он любил Галину, заботился о ней, но больше их отношения напоминали не супружеские, а трогательную любовь между отцом и дочерью. После приглашения Галины работать в Большом они переехали в Москву. Галина быстро завоевала популярность как оперная певица. Ее окружали поклонники, заметили в правительстве. Внешне эффектная, талантливая, она постоянно притягивала к себе внимание мужчин. И последние с удовольствием ублажали свою королеву. Молодой виолончелист Мстислав Ростропович не был исключением.

Ростропович, постоянно окруженный поклонницами, к тому времени уже прославившийся как гениальный музыкант, вдруг встретил женщину, абсолютно противоположную ему по воспитанию, взглядам, ни на кого не похожую, да к тому же еще и замужнюю. Но хуже всего было то, что Галина Вишневская им совершенно не интересовалась.

Судьба свела их в 1955 году в Праге. Они встретились в маленьком кафе, и он все время пытался выделиться из компании и привлечь ее внимание. Когда Галина собралась уходить, он вежливо напросился к ней в провожатые. Тогда же Мстислав подарил ей первые цветы. Это была охапка ландышей, купленных у женщины возле отеля. Затем произошло романтическое признание в любви. Вот как о нем вспоминает сама Галина Вишневская: «Зашел ко мне в комнату, сел за рояль, играет… И вдруг!.. Выскочил из-за рояля и опустился на колени!

— Простите, я еще в Москве при первой нашей встрече заметил, что у вас очень красивые ноги, и мне захотелось их поцеловать…»

Роман их был коротким и завершился бракосочетанием. Ростропович буквально украл Вишневскую у ее мужа.

Их любовь основывалась исключительно на человеческом общении. До первой встречи они не видели ни разу друг друга на сцене. Впоследствии выяснилось, что он гениальный музыкант, а она гениальная певица, и это только помогло их отношениям. Первое же впечатление осталось самым сильным: она для него — прежде всего женщина, а он для нее — тот мужчина, который сумел за четыре дня уговорить ее вступить в брак и потом никогда не пожалеть о своем решении.

Кроме Ростроповича не на шутку увлекся красивой женщиной и председатель тогдашнего правительства Булганин. Свои притязания он высказывал в открытой и несколько грубой форме.

В первые же дни после бракосочетания Слава и Галина, скрываясь от всех, наслаждались обществом друг друга.

Булганин все это время лихорадочно разыскивал Галину по всей Москве. Никто не мог дать ему вразумительного ответа: куда делась прима. Булганин отправляет своих «вассалов» в розыск. Вскоре через знакомого Галины они вышли на ее след. На квартиру, где Галина и Слава прятались от людей, позвонил сам министр культуры и пригласил Галину Вишневскую на день рождения к Булганину. Через полчаса у крыльца уже стояла машина. Галина, едва успей одеться и прибрать волосы, поехала за город на личную дачу к Николаю Александровичу Булганину. Эта дача располагалась в Жаворонках. Отметить предстояло его 60-летие.

Хотя изначально Галина Павловна приглашалась на прием, по приезде она обнаружила самую банальную пьянку. На крыльце ее встретил сам Серов — председатель КГБ. Как только первая красавица Большого появилась в зале, обрадованный Булганин бросился усаживать ее на самое почетное место (между ним и Хрущевым). Галина себя чувствовала в этой компании крайне неуютно.

За столом сидели члены Политбюро с женами, несколько маршалов. Галина могла видеть совсем близко всех тех, кого с детства должна была боготворить, чьи портреты висели во всех учреждениях. И вот теперь они сидели в такой «домашней» обстановке. Это были совсем не те приветственно машущие с трибуны руками люди. На фоне стола, заваленного бутылками и снедью, эти грубые, властные, много пьющие мужчины выглядели как-то неестественно. И вовсе не потому, что их громкие голоса, обрюзгшие лица, почти вульгарные манеры не гармонировали с общим духом пьянки. Скорее, дело было в том, что им никак не удавалось расслабиться, быть естественными — они по-прежнему не доверяли друг другу, и казалось, что они боятся повернуться друг к другу спиной. За столом сидели все те, кто в свое время верой и правдой служили Сталину, а значит, были соучастниками его злодеяний. Отсутствовал только Берия, расстрелянный совсем недавно.

Собравшиеся громко говорили, беспрестанно перебивая друг друга. Особенно старался Каганович, его резкий, с сильным еврейским акцентом, хриплый голос заметно выделялся из общего шума. Вместо тостов здесь, как на собрании, звучали лозунги и цитаты из газет: «Слава коммунистической партии» и т. д.

Каждый пытался льстить Булганину. Причем лесть, как правило, была грубой, топорной. Хорошо зная его слабости, всякий норовил назвать его «наш интеллигент». Дамы за столом больше молчали. Внешне эти женщины были еще менее привлекательны, чем их мужья. Невысокие, полные, неестественно напряженные, они, вероятнее всего, мечтали только об одном: поскорей бы это все закончилось и можно было уйти домой. Их туалеты и прически оставляли желать лучшего. Женщины были настолько серыми, что случись им попасть в одно место два раза, вряд ли бы их там узнали.

Немного поактивней вела себя жена Лазаря Кагановича — некрасивая, мужеподобная женщина. Иногда она даже позволяла себе кое-какие реплики, которые касались прошлого именинника.

Беззубый, глухой Ворошилов пытался перекричать всех, вспоминая кавалерийские подвиги именинника.

Вполне вероятно, что некоторые из сидевших за столом женщин не так давно вернулись из сталинских лагерей. В свое время мужья принесли их в жертву системе. Трусливо думая прежде всего о своей шкуре, они не пытались Защитить своих жен. Теперь эти женщины вернулись к прежней жизни. Никто никогда не узнает, о чем думали они, сидя на этом празднике, простили ли они своим мужьям нанесенные обиды.

Конечно, сидя за этим столом, нельзя было понять: кто есть кто. В воздухе витали цинизм, ложь, и Галина вдруг почувствовала жгучую ненависть ко всем здесь собравшимся и в особенности к этому старику с именем, как у последнего русского государя, — Николай Александрович. Он возомнил себя барином, положившим глаз на крепостную девку. По сути дела так оно и было. Он был новым царем и мог себе позволить все что угодно.

За беседой Булганин невзначай завел разговор о ее замужестве. Галина решила ему подыграть. Она подробно отвечала на его вопросы: кто ее муж, как его зовут, хотя прекрасно знала, что Булганин осведомлен о жизни Славы, может быть, еще больше, чем она. Говоря о Ростроповиче, Галина очень сильно разволновалась и едва сумела выговорить сложное имя мужа.

Подняв глаза, она поймала на себе взгляд Жукова, сидевшего неподалеку. Это был средних лет, коренастый, крепко сложенный мужчина, одетый в генеральский мундир. Единственный на этом вечере, кто не проронил ни слова.

Неожиданно для всех он несколько грубовато вытащил Галину на середину комнаты и начал плясать «русскую». В его танце чувствовалась злоба, а неистовство, с которым он стучал сапогами об пол, пугало. Было заметно, что этот человек танцует не от счастья, а, скорее, скрывая свою ярость.

Утро следующего дня началось с сюрприза. В коммунальную квартиру, где жила Галина, спозаранку пришел молодой полковник с огромным букетом цветов. Открывшая дверь Софья Николаевна несколько растерялась. Полковник не обратил внимания на смущение женщины и прогремел на весь этаж:

— Николай Александрович Булганин просил передать Галине Павловне цветы.

Женщина едва удержала тяжелую ношу и, поблагодарив за подарок, закрыла дверь.

А между тем у Галины начинался медовый месяц. Ей меньше всего хотелось, чтобы кто-то его портил. Однако эгоистичные планы Николая Александровича вовсе не хотели учитывать этого обстоятельства.

Уже к вечеру в коммунальной квартире раздался звонок из Кремля. Конечно же, это Булганин. В первую очередь Галина поблагодарила его за цветы и попыталась свести разговор к уровню светской болтовни. Но, как говорится, не на того напала. Булганин был тверд в своих намерениях и не собирался отступать. Он разговаривал с ней так, будто был единственным мужчиной в ее жизни. В конце концов он добился ее согласия поужинать.

Вечером возле ее дома случилось невероятное по тем временам зрелище. К подъезду подъехали три черных «ЗиЛа». В среднем сидел сам «хозяин». Всем своим видом он давал понять, что намерения у него крайне серьезные и просто так от него не отделаешься.

Это было начало тяжелых и сложных отношений. Булганин чуть ли не ежедневно приглашал чету то к себе, то на дачу. Все это сопровождалось бесконечными пьянками. Сам Николай Александрович это дело очень любил. Слегка подвыпив, он начинал рассказывать Ростроповичу о том, как любит его жену, о том, что она его «лебединая песня», и намекал на то, что его время обладания этой женщиной еще не пришло. Булганин вел себя так, будто Ростропович и не был мужем Вишневской. Он постоянно говорил ему о том, что любое желание Галины может быть исполнено, так как он обожает ее.

На одном из таких увеселительных мероприятий встал вопрос о квартире. Мстислав попытался убедить Булганина в том, что скоро построится кооперативный дом, где у них уже оплачена жилплощадь. Также он сказал, что потратил на эту покупку всю Сталинскую премию. Николай Александрович попытался было убедить Ростроповича воспользоваться его услугами: «Я вам в любом доме квартиру устрою, какую только пожелаете!» Мстислав вежливо отказался, говоря о том, что эта квартира им честно заработана и она его собственность — так спокойней.

Вероятнее всего, Булганин часто сожалел, что вся эта история случилась не несколькими десятками лет ранее, когда у власти был Сталин и можно было с легкостью избавиться от соперника.

Николай Александрович иногда пускался в воспоминания и рассказывал о похождениях Берии, который насиловал несовершеннолетних девочек. После того как Берия выбирал жертву, КГБешники просто хватали ее на улице, заталкивали в машину и привозили «хозяину». Больше всего возмущало в этих рассказах то, что такие негодяи были у власти и десятилетиями правили страной.

Булганин был выходцем из той же среды. Наследник Сталина, сумевший несколько смягчить политический режим учителя, внешне Николай Александрович выгодно выделялся среди других членов правительства. Он имел действительно интеллигентный вид, довольно приятные манеры, в осанке чувствовалась «голубая кровь». Общаясь с Галиной, он всегда был подчеркнуто вежлив, но излишне напорист и даже нагловат. Иногда он даже мог внушить жалость к себе со стороны Мстислава и тот, несмотря на обстоятельства, начинал мягко отзываться о Булганине: «Ведь он очень милый человек. Только зачем он за тобой ухаживает! Если б не это — я с удовольствием с ним дружил бы».

Конечно же, не дружбы с Ростроповичем искал Николай Александрович и, вероятнее всего, если бы была такая возможность, он бы вообще избавился от этого юноши, который так лихо опередил его. За глаза Булганин называл Ростроповича «мальчишкой» и не скрывал раздражения. Ростропович, в свою очередь, называл его «кукурузой» и тоже нервничал. Сначала Ростроповичу даже льстило, что он вышел победителем в поединке с самим «хозяином». Но вскоре двусмысленность его положения стала слишком явной и пугающей.

Круг знакомых Мстислава резко расширился. Его считали большим удачником и норовили поздравить при встрече. Никто и не думал осуждать чету за столь необычную связь с Булганиным. В рабском подхалимаже и лживом восхищении с ними искали знакомства. И все это делалось для того, чтобы через них решить свои насущные проблемы: звание, квартира, установка телефона. Мстислав в такой ситуации не выдержал. Он вдруг ощутил себя униженным и подавленным. После очередной попойки, на легком хмельке, раздевшись до трусов, влез на подоконник и пригрозил выброситься вниз, если Галина не предпримет никаких попыток усмирения престарелого ухажера. Высота, конечно, там была небольшая, метра четыре, но ноги переломать можно было запросто. От необдуманного поступка его отговорила жена, крикнув на весь дом: «Куда ты прыгать собрался? Я беременна!..»

Таким образом он узнал о том, что у них будет ребенок Забыв про все на свете, пьяный от счастья Ростропович схватил книгу Шекспира и с упоением стал читать великие сонеты. Он хотел, чтобы Галина прониклась гениальностью этих произведений и зародившаяся в ней новая жизнь наполнилась прекрасным высоким смыслом. С тех пор он с этой книгой не расставался. Каждый день заканчивался чтением сонетов.

Отношения с Булганиным надо было как-то сводить к минимуму, но это было слишком опасное решение. Чтобы избавиться от Булганина, нужна была серьезная причина. И что бы они ни предприняли в тот момент, они рисковали нажить себе всесильного врага.

Под разными предлогами Галина начала отказываться от приглашений домой или на дачу. Тогда Булганин пошел другим путем. Он попытался воздействовать на Вишневскую через Министерство культуры. Потянулась череда приглашений петь на приемах в Кремле. Срывались репетиции, спектакли, а если Галина отговаривалась тем, что устала, этого вообще не хотели слушать. В министерстве были убеждены, что оказывают ей большую честь, а значит, ни о какой усталости не может быть и речи. После звонков из министерства последовали приглашения от самого Булганина.

Вскоре Галине надоели эти бесконечные звонки-приглашения, надоело выискивать слова для отказов, и она «…стояла в вонючем коридоре коммунальной квартиры и в ярости орала в телефонную трубку: «Что вы валяете дурака! Звоните по нескольку раз на день, будто не понимаете, что мы не можем бывать у вас дома! Мне надоели сплетни вокруг меня! Я не хочу петь на ваших приемах. Почему? Потому, что мне противно! Я не желаю во время пения видеть ваши жующие физиономии… Помните, что меня это унижает. И хотя, по вашим понятиям, это большая честь, я прошу вас раз и навсегда избавить меня от подобной чести…»

Булганин выслушал тираду Галины и, перезвонив через какое-то время, извинился и тут же пригласил их вечером на ужин. Все началось сначала за исключением правительственных приемов: туда ее больше не приглашали никогда. Для Галины Вишневской Булганин сделал еще одно доброе дело: избавил ее от необходимости общения с Василием Ивановичем Серовым, который неоднократно предлагал Галине Павловне заняться написанием доносов. На одном из обедов у Булганина Вишневская решила пожаловаться ему на шефа КГБ. Николай Александрович был возмущен до крайности: «Что?! С ума они сошли, что ли? Федька! — позвал адъютанта. — Соедини меня с Васькой Серовым!» Разговор с председателем КГБ был далеко не лицеприятным. Обрывки грубых фраз доносились и до обедающих, но после этого Галину оставили в покое. В этот период ее жизни это была немаловажная поддержка. В конце концов даже слухи о ее высоких связях делали людей в общении с ней более осмотрительными.

Оказал Булганин чете Ростропович—Вишневская еще одну услугу, и сделал он это, сам того не подозревая. В 1956 году был достроен дом, где Мстислав купил квартиру. Молодые впервые ощутили себя хозяевами собственного жилья. Квартира была большая: четыре комнаты, ванная, кухня. После тесноты коммуналок она была просто дворцом. У них не было ничего — ни мебели, ни посуды, но они были счастливы. Через три месяца должен был родиться их первенец — и произойдет это событие в их собственном доме.

Новоселье справляли, устроившись по-турецки на полу. За несколько часов до этого Галина купила в свой дом первые вилки, ножи и тарелки. Кроме них в квартире поселилась домработница Римма. С большим трудом удалось купить столовый гарнитур.

Как часто бывало в жизни у Галины, радость не шла отдельно от печали. Не успели молодожены привыкнуть к мысли о том, что у них есть собственная квартира, как выяснилось, что ордер на нее им никто не даст, несмотря на то, что деньги были заплачены заранее. По законодательству Советского Союза норма жилплощади на одного человека — 9 квадратных метров, а у них оказалось 100 квадратных метров на двоих. Мстислав пытался решить этот вопрос в райсовете, Моссовете, но везде он слышал решительный отказ. Он пытался убедить чиновников в том, что намеревается иметь много детей и, в конце концов, заполнит все лишние метры. Но чиновники и слушать его не хотели. Предлагалось немедленно освободить квартиру и въехать в двухкомнатную в том же доме.

Галине Вишневской не очень хотелось обращаться к Булганину, но все случилось само собой. Под Новый год Ростропович и Вишневская были приглашены в Кремль, но Галине вот-вот надо было рожать, и поэтому они решили остаться дома. После боя курантов, поздравив друг друга, они легли спать. В два часа ночи их разбудил Булганин и напросился в гости. Булганин приехал не один. Гости, прибывшие прямо с кремлевского банкета, шумели и разбудили весь дом. Лифтерша чуть не упала в обморок, увидев в подъезде самого Булганина. Двор был забит машинами с охраной.

Не один день после этого весь дом гудел разговорами о том, как в квартире Ростроповича встретил Новый год сам Николай Александрович. Люди стали считать их очень важными людьми. Не прошло и двух дней, как из Моссовета им принесли ордер на квартиру. Извинились и пообещали отныне во всем содействовать.

Теперь, анализируя события прошлой жизни Галины Вишневской, даже не хочется думать, что было бы, если б она не повстречала Ростроповича. Возможно, она бы поддалась на ухаживания советского монарха и чем бы это закончилось, еще не известно.

Дальнейшая жизнь Вишневской и Ростроповича не была безоблачной. Ничто не могло защитить их от произвола властей, когда они позволили жить у себя на даче Солженицыну. Тогда же им было отказано в работе, а затем их попросту выслали из страны. В их жизни было много поклонений, любви, восторга, но было столько же позора и унижений. Все это они с честью вынесли вчетвером. Их дочери — Оля и Лена всегда оставались их верными друзьями.