Кремлевские любовницы

ЛЮБОВЬ И ДЕНЬГИ

Женщины в революции — явление не удивительное. Профессиональная революционерка Людмила Сталь тому лучший пример. Ей пришлось пережить многое. По одной из легенд, в нее даже был влюблен Иосиф Джугашвили. Именно в память об этой любви он выбрал себе псевдоним «Сталин».

Ее арестовывали с транспортом «Искры», она перевозила шрифты и оружие, вела пропаганду в лейб-гвардии (Семеновский полк), редактировала подпольные газеты. Пришлось Людмиле принять участие и в одном достаточно авантюрном предприятии: она устроила брак племянницы Викулы Морозова Лизы Шмит с потомком знатного рода Игнатьевым. Это не было романтичным соединением двух влюбленных сердец. Все обстояло гораздо банальнее: партии требовались деньги. Ради них многие добровольно искалечили свои судьбы.

Николай Шмит — молодой человек с блистательными перспективами: студент университета, владелец приносящей хорошие доходы фабрики стильной мебели. Этой мебелью пользовался «Его Величество». Но Николай выбирает делом всей своей жизни революционную борьбу. Его деятельность на этом поприще приводит молодого человека в тюрьму, там он кончает жизнь самоубийством. Но перед тем как наложить на себя руки, молодой Шмит вызывает к себе нотариуса и с его помощью составляет завещание. Своей последней волей он завещал сестрам передать все деньги на дело революции: «Любезная сестрица Екатерина Павловна, прошу Вас принять на себя заведование и управление всеми делами и всем без исключения принадлежащим мне имуществом, движимым и недвижимым, где бы такое ни находилось и в чем бы ни состояло, для чего можете Вы производить всякого рода платежи… Распорядитесь всем моим имуществом по Вашему усмотрению…»

После смерти Николая каждая из сестер получила по 128 983 рубля. Правда, Екатерине Павловне пришлось из своей доли заплатить неустойку заказчикам, так как в то время на фабрике случился пожар и многие вещи пострадали, затем она из своих денег выдала пособия рабочим, а кое-что съели судебные процессы. В довершение ко всему «шмитовцы» после восстания потеряли работу. Многие рабочие голодали. Она помогла и им. Оставшиеся деньги Екатерина Павловна отдала партии.

Младшая сестра Елизавета была еще несовершеннолетней и находилась под опекунством Викулы Морозова. Тот вложил ее долю в текстильное предприятие. Старый купец цену деньгам знал и так просто расставаться с ними не собирался.

Елизавета Павловна отправляется в Женеву к Владимиру Ильичу. Она полна решимости выполнить волю брата и передать все деньги партии. Но как это сделать? Все должно произойти так, чтобы ни охранка, ни кто-либо другой не узнали о добровольной передаче денег.

Именно в Женеве Лиза сблизилась с Людмилой Сталь.

Людмила Николаевна знала, где можно найти Ленина. Однажды, когда срочно понадобилось разыскать Ильича, чтобы решить важный вопрос, она твердым шагом направилась к собору святого Петра. Рядом располагалось небольшое сумрачное здание из серого камня — в нем находилось общество чтения. Она прошла через калитку, глубокую арку, минула двор с фонтаном, открыла глухую дверь и зашла внутрь.

В прихожей ее встретила пожилая женщина. Она что-то говорила в телефонную трубку приятным, мягким голосом.

Подождав, пока женщина закончит разговор, Людмила сказала ей, что разыскивает Ульянова. Женщина в ответ приветливо улыбнулась и сказала, что месье Ульянов сейчас находится в одном из залов.

Людмила отправилась на поиски. Комнаты общества чтения были меблированы довольно скромно. Несколько оживляло обстановку присутствие изящных каминных часов и мраморного бюста основателя общества. На небольшом столике лежала книга почетных посетителей. В ней расписался сам Наполеон.

В первом зале Владимира Ильича не оказалось, и Людмила, соблюдая тишину, отправилась дальше.

Ленина она нашла сидящим на ступеньках лестницы и просматривающим немецкие журналы. Он был так увлечен этим занятием, что Людмила не решилась подойти сразу. Она остановилась в нескольких шагах и, как зачарованная, стала наблюдать за тем, как быстро он перелистывает страницы, делает пометки на клочке бумаги. Через несколько минут Ленин поднял голову, видимо, почувствовав на себе взгляд. Он сразу узнал Людмилу и улыбнулся ей. Однако тут же жестом дал понять, чтобы она не шумела и не разговаривала — неподалеку какой-то пожилой человек что-то искал в картотеке. Ленин поставил книги на полки, и, посетовав на то, что не успел закончить начатое дело, направился к выходу.

Людмила Николаевна чувствовала себя несколько виноватой за это внезапное вторжение, но дело не терпело отлагательства. Надо было срочно решать вопрос с наследством Шмита.

Они отправились на квартиру к Ленину, который в то время жил с Крупской на улице Марше — в крохотной квартирке на третьем этаже. Вдоль стен стояла дешевая мебель: стол, сундук, одновременно служивший постелью для Ленина.

Дома их встретила Надежда Константиновна. Решили расположиться на кухне, тем более, что время близилось к обеду. На столе появились фаянсовые тарелки, нарезанный крупными ломтями хлеб. Запахло супом.

В кухне шумно болтали гости: Елена Кравченко, Лиза и Виктор Таратута — член подпольного Центрального Комитета. По всему было видно, что Виктор явно симпатизирует Лизе Шмит.

Владимир Ильич протянул руку Таратуте и сел за стол. Надежда Константиновна налила в тарелки протертый суп. Ленин ел быстро, живо реагируя на рассказ Таратуты о Мартове. Покончив с обедом, он обратился к собравшимся:

— Так что пишет Викула Морозов?

Елена Кравченко в двух словах объяснила ему ситуацию. Новости были безрадостными. Морозов категорически отказался перевести Елизавете наследство. Его удивляла непрактичность родственницы, собравшейся изъять деньги из такого прибыльного производства и потратить на европейские бриллианты (Лиза именно этим мотивировала свое желание взять деньги).

Вполне уяснив ситуацию, Ленин посмотрел на Лизу, а затем спросил ее, как она сама оценивает ответ Викулы.

Лиза знала своего родственника и могла совершенно определенно сказать, что потребуются действительно серьезные причины для того, чтобы он отдал деньги. Лиза заметно волновалась, ее бледные щеки залил густой румянец. Виктор волновался не меньше Лизы, на его лбу выступили мелкие бисеринки пота.

Крупская мечтательно вздохнула:

— Наследство для партии… На них можно послать людей, поставить в России нелегальные типографии…

Таратута поднял глаза на Лизу. Она молчала.

Неожиданно заговорил Ленин. Он не обращался ни к кому, скорее, его монолог можно было назвать мыслями вслух. Владимир Ильич говорил о том, что просто необходимо найти правильный подход к сердцу Морозова. Ждать, пока Лиза станет совершеннолетней, времени не было. Поэтому он предложил, как один из вариантов, выдать Лизу замуж за дворянина.

Разбогатевшим российским купцам всем до единого до смерти хотелось получить титул. И поэтому они охотно шли на браки с обедневшими дворянами, почитая такое родство за честь.

Поначалу все восприняли эту мысль как шутку. Присутствующие понимали, что Лиза и Виктор любят друг друга и говорить в данной ситуации о каком-то другом замужестве было просто нелепо.

Первой пришла в себя и поняла, что Ленин не шутит, Надежда Константиновна. Она достала из кармана небольшую записную книжку и начала листать ее, ища подходящую кандидатуру в женихи.

Таратута не на шутку разволновался. Еще бы — его возлюбленную пытаются выдать замуж!

Лиза сидела молча, напряженно сжав губы. Крупская подняла глаза на Таратуту. Ей было жаль парня, искренне жаль, но, похоже, другого выхода не было. Затем она снова вернулась к записям. Жених требовался сановитый. Чтобы купить достойный титул, Морозовы денег точно не пожалеют.

Когда все уже казалось решенным, все доводы выслушанными, Ленин неожиданно обратился к Елизавете Павловне, сказав, что все это он высказал умозрительно. А уж она пусть сама решает: пойти на этот шаг или нет.

Крупская попыталась несколько смягчить ситуацию. Она посоветовала Лизе все хорошенько обдумать, ведь речь идет о ее будущем.

Таратута тоже пытался что-то сказать, но слова застряли у него в горле.

Людмила Николаевна сокрушенно покачала головой, пожалела несчастных влюбленных, но тут же добавила:

— И деньги партии так нужны… Каждая копейка на учете: либералы перепугались, отшатнулись. В общем, денег у партии нет…

Бедная Лиза попала под слишком мощный прессинг. Она не могла не согласиться. Тем более, что за идеи этой партии умер ее брат. Девушка приняла решение сделать так, как необходимо партии.

Брак необходимо было оформить по всей строгости закона, чтобы никто не смог в будущем его оспорить. Для этой процедуры требовалось разрешение посла.

Таратута бросился в рассуждения, что брак все равно фиктивный и все это ничего не значит, но было заметно, что в душе у него идет яростная борьба: с одной стороны — безумная, сжигающая ревность, с другой — гордость за действительно мужественный поступок Лизы.

Посмотрев на Таратуту, Крупская еще раз попросила Лизу все обдумать. Она отдавала себе отчет, что вовлекает молодых людей в опасную игру. В этой драме пострадают все.

Виктор сидел, опустив могучие плечи, и нервно теребил папироску. В последний раз он попытался увести беду:

— Но, может быть, Морозовы отдадут деньги, если Лиза просто выйдет замуж, по любви?

Комната погрузилась в отчаянную тишину. Ленин прохаживался, как каменные, застыли Елена и Лиза, Людмила Николаевна отрешенно смотрела в окно. Крупская сложила посуду в тазик и, оставив предложение Таратуты без ответа, предложила первую кандидатуру: Красин. После недолгих обсуждений этот молодой человек отпал, так как был слишком занят делами. Следующий — Буренин. Но он сейчас был вместе с Горьким и не мог приехать. Далее предложили Игнатьева — сына генерала, племянника министра, дворянина, занятого все больше разработкой каких-то эфемерных планов, в общем, фантазера. Его-то и решили вызвать в Женеву.

С Игнатьевым Людмила Николаевна встретилась уже после его свадьбы — в Берне, где он занимался транспортировкой оружия. Жила Людмила Николаевна в Давосе, работала фельдшером в санатории для туберкулезных больных.

Работа отнимала у нее все время, тем более, что приходилось заниматься и пропагандистской деятельностью. Кроме всего прочего, Людмиле Николаевне приходилось выдерживать жесткую конкуренцию со стороны представителей других политических убеждений. Жила она в маленькой мансарде. Там никогда не было пусто — собирался народ, разгорались горячие споры, иногда кто-нибудь оставался жить у нее, заканчивая лечение.

Встретиться с Игнатьевым Людмила должна была в отеле «Колесо». Это было очень дорогое заведение, но, породнившись с семьей Морозовых, он должен был соответствовать новому положению. Бракосочетание состоялось недавно, и деньги еще не успели передать в кассу. Но дело уже шло к завершению: опытный юрист с доверенностью на днях должен был выехать в Россию.

Людмила Николаевна очень волновалась, идя на встречу с Игнатьевым. Она могла только догадываться, на какие жертвы пришлось пойти этому молодому человеку.

В назначенное время Игнатьев подошел к ее столику, поздоровался и передал привет от Елизаветы Павловны.

Людмиле Николаевне безумно хотелось услышать подробный рассказ об их бракосочетании, но она посчитала это бестактным и позволила Игнатьеву сказать только то, что он посчитает нужным.

Молодой человек немного помолчал, затем как-то глухо произнес:

— Свадьба состоялась. Я теперь муж Елизаветы Павловны Шмит и прямой родственник богатеев Морозовых.

Людмила Николаевна опустила глаза и покраснела.

Игнатьев подробно рассказал о пышной, чисто купеческой свадьбе. Даже рассказал забавную историю о том, как знаменитый портной суетился возле его костюма.

Игнатьев был простым, открытым человеком. Он рассказывал об этом довольно трагичном повороте в его жизни спокойно, никого не виня. Людмила понимала, что ему просто необходимо выговориться, и она стала для него идеальным слушателем.

— Красину и Буренину, их также прочили в женихи, повезло, — неожиданно сказал Игнатьев. Он на минуту замолчал. Затем поднял глаза на Людмилу и подробно рассказал все, что произошло с самого начала.

Получив необычное задание, он сразу же поехал во Францию к русскому консулу. Тот, узнав, зачем приехал Игнатьев, пожалел его, как родного сына: «Это очень дурной тон — брать родовитому дворянину в жены купчиху! Да-с, плохо… Но я все понимаю. Деньги, каналья, до всего доведут!»

Игнатьев отметил, что Елизавета Павловна перенесла процедуру бракосочетания мужественно — несмотря на то, что ждет от Таратуты ребенка. Теперь Елизавета поселилась с Виктором в богатой квартире, а Игнатьев снял комнату в Латинском квартале.

Сразу после бракосочетания Елизавета послала Викупе письмо, в котором сообщила, что вышла замуж за потомственного дворянина, и попросила перевести деньги в соответствии с завещанием брата. Конечно же, Морозов одобрил этот брак и попросил прислать доверенное лицо в Россию, чтобы оформить документы. Рассказывая об этом, Игнатьев не скрывал своей радости. Жертвы оказались не напрасными.

Людмила Николаевна с благодарностью пожала руку Игнатьеву. Он действительно совершил мужественный поступок Деньги нужны были партии позарез: люди голодали, многие эмигранты, доведенные до крайности, кончали самоубийством. И этот человек пожертвовал своим будущим счастьем для общего дела.

— Скорее бы в Россию — дни считаю! — закончил Игнатьев с неподдельной тоской.

Людмила Николаевна нахмурилась, но все же решилась задать, может быть, не совсем деликатный вопрос:

— А как ваша настоящая невеста?

Игнатьев пожал плечами:

— Не знаю, поймет ли она меня.

Затем он признался, что они собирались обвенчаться сразу же после возвращения из Женевы. Он не мог себе представить, что скажет ей, сумеет ли объяснить.

Людмила Николаевна высказала мысль о гражданском браке, но Игнатьев безнадежно махнул рукой и закурил. Его невеста была дочерью слишком строгих родителей, чтобы они согласились на такое.

— Когда Владимир Ильич предлагал мне фиктивный брак, — продолжил Игнатьев, — он знал об Ольге и не неволил меня. Я уверен, мой отказ не обидел бы его. Как только переведут деньги на женевский счет, начну бракоразводный процесс.

Людмила Николаевна слушала его и прекрасно понимала, что добиться развода будет очень трудно. Это понимал и сам Игнатьев, но, как говорится, надежда умирает последней, и ему очень хотелось верить, что все обойдется…

Какой все-таки удивительной и ошеломляющей бывает порой жизнь. Четыре искалеченных судьбы. Игнатьев, живущий призрачной надеждой, Лиза — жена человека, которого она видела только раз в жизни, Таратута — не смеющий дать своим детям собственное имя, и Ольга, чье девичество омрачено страшным разочарованием.