Кремлевские любовницы

ЛЮБОВНЫЕ УТЕХИ И ИНТЕРЕСЫ РОДИНЫ

О нелегкой жизни шпионов написана масса литературы. Они, постоянно рискуя жизнью, добывали и добывают информацию о состоянии дел в других странах. Они перестают принадлежать себе — только делу. Именно интересы дела предопределяют их поступки, мысли, гасят переживания.

Леонид Колосов — советский разведчик, работавший под журналистской крышей в Риме, сполна ощутил все это на себе.

Небольшая справка. Леонид Колосов — москвич. Закончил Московский институт внешней торговли. Кандидат экономических наук Журналист-международник. Действительный член Международной академии информатизации.

Безупречные анкетные данные (отсутствие евреев в трех поколениях, чисто пролетарское происхождение), а также высокие отзывы начальства и сотрудников (грамотный работник, примерный член КПСС, активист, общественник и т. д.) — все это плюс благоприятное стечение обстоятельств позволило ему в 1960 году стать агентом внешней разведки.

Случилось это в разгар лета. Его вызвал к себе некто Акулов, — невысокого роста чиновник с весьма посредственной внешностью — и в доверительной беседе поведал о том, что госбезопасности позарез нужны такие толковые парни, как Леонид. Затем он сделал ему весьма заманчивое предложение поработать заместителем торгпреда в Италии «с исполнением, естественно, ваших прямых обязанностей…» Колосов понимал, о каких обязанностях идет речь. Первые секунд двадцать он колебался, но волшебное словосочетание «в Италии» развеяло всякие сомнения.

Вскоре его направили в разведшколу.

Колосов оказался способным разведчиком. Но и с праведниками случаются проколы.

В марте 1964 года произошла внешне весьма безобидная история, которая, однако, чуть не превратилась в крупные неприятности.

В Италии март — чудный месяц года: свежая зелень, золотое солнце, море цветов… Именно в это весьма романтическое время года в Генуе открылась советская торгово-промышленная выставка. Надо сказать, что это было первое мероприятие в рамках советско-итальянских отношений. Шли годы «холодной войны» и именно это определя-. ло политику во всем мире.

О том, насколько важна была эта выставка для Советского Союза, говорит тот факт, что на ее открытие прилетел сам Алексей Николаевич Косыгин. Все было обставлено по самым высоким европейским стандартам. Среди гостей были видные политические деятели, литераторы, артисты. Вместе со столь высокой командой в Италию впервые в истории советско-итальянских отношений прибыла группа манекенщиц. Это были настоящие красавицы. Облаченные в роскошные русские меха, они сразили видавших виды итальянцев наповал. И не их одних.

Одна из девушек (Таня) после выступления подошла к Леониду и передала ему небольшую посылочку от их общей московской знакомой. Кроме небольшого сувенира — буханки черного хлеба и бутылки водки — была еще и записка. Старая приятельница нижайше просила Леонида показать Тане Италию, насколько это возможно.

Пока Колосов читал послание, девушка с надеждой смотрела на него. Даже камень дрогнул бы под взглядом этих удивительно красивых серых глаз.

Они договорились, что встретятся утром. Колосов понимал, что прогулка с манекенщицей может быть расценена руководством вовсе не как невинная шалость, и поэтому очень обрадовался, когда девушка попросила разрешения взять с собой подругу Катю.

Как только Таня грациозно удалилась, к Леониду подошел его приятель — корреспондент «Правды» Володя Ермаков. Вид буханки черного хлеба и бутылки водки возбудил в нем мечты о предстоящем ужине. Когда же Колосов рассказал ему о беседе с молодой красавицей, он и вовсе пришел в восторг и взмолился: «Возьми меня в компанию, будь другом. Я дам своего шофера Марио».

На том и порешили.

Место для прогулки было выбрано изумительное. Компания направилась в Пор-тофино. Кто когда-нибудь бывал в этом райском уголке планеты, будет бредить его красотами до конца своих дней.

Колосов знал, что в составе прибывшей из СССР делегации был некто Иван Иванович, призванный по долгу службы внимательно следить за работой соплеменников. Но Леонид здраво рассудил, что коль они из одной организации, то наверняка смогут каким-либо образом договориться и если все же инцидент возникнет, его можно будет легко уладить.

Серебристый «фиатик» уютно разместил пассажиров у себя в салоне. Спереди сел Колосов, заднее сиденье заняли девушки и расплывшийся в улыбке от блаженства Володя. За рулем — шофер корпункта Марио Молтони.

Существует легенда, по которой господь Бог, распределяя земные угодья между народами, решил оставить Портофино себе, таким прекрасным было это место. Но по каким-то причинам расчеты его оказались неверными, и когда все уже были расселены, один маленький народец остался без клочка земли. Тогда господь решил подарить им этот райский уголок.

Когда по прибытии на место девушки вышли из машины, то единственное, что смогли сказать, пораженные открывшимися видами, это глубокое и многозначное «Ох!» Они очутились в сказке, она вдохнула романтизм в их души, подогрела кровь и заставила на время забыть о реальности.

Набродившись вдоволь по окрестностям, компания заглянула в ресторанчик. Ассортимент блюд поразил всех своей изысканностью. Опьяненный весной, девушками и райскими красотами Володя заказал такие блюда и в таком количестве, что, когда принесли счет, чуть не упал со стула. Наличных, даже если собрать все деньги по карманам, у них бы ни за что не хватило. Предложенный чек был воспринят официантом без энтузиазма, но выхода у него не было.

На обратном пути, подогретые дивной едой и отличными напитками, молодые люди разместились сообразно возникшим симпатиям: Леонид с Таней — на переднем сиденье, Володя и Катя — на заднем. Оставшийся не у дел Марио едва не получил удар при виде нежностей, которыми одаривали друг друга парочки. Его итальянский темперамент взбунтовался, но он, мужественно потея и сопя, продолжал аккуратно вести машину. Дорога домой несколько омрачалась бесконечными пробками, в которые то и дело попадали путешественники. А между тем времени у них было не так уж и много. Скоро начинался показ мод, и девушкам кровь из носа надо было успеть. Несмотря на все усилия Марио, они опоздали. Леонид отправил Таню с Катей переодеваться, а сам как истинный джентльмен, пошел утрясать неприятность с Иваном Ивановичем. Колосов в двух словах обрисовал ситуацию, и оказавшийся на редкость дивным человеком Иван Иванович пообещал похлопать за девушек перед начальницей.

Он по-отечески похлопал Леонида по плечу, слегка пожурил за поездку и попросил помочь в покупке подарков для родственников. Колосов с радостью согласился.

Когда все дневные хлопоты были позади и солнце неумолимо клонилось к закату, новые знакомые опять встретились в номере у девушек. Бутылочка «Цинандали» еще более сдружила их. И друзья просидели у девушек до самого утра, затем незаметно выскользнули на улицу и договорились купить девушкам по букету шикарных роз.

Предложение исходило от Володи, и Леонид, видя как восторженно-романтично настроен друг, не £тал ему перечить. Поспав пару часиков, они съездили на рынок, купили цветы и, тихонько пробравшись в номер к девушкам, положили подарок им на постели. Затем так же тихо и незаметно удалились восвояси.

А между тем работа выставки подходила к концу. Настал момент прощания. Милые дамы настолько покорили сердца кавалеров, что те едва не разрыдались, прощаясь с ними. Все было мило, трогательно, невинно, а значит прекрасно и быстротечно.

Через несколько месяцев Колосов приехал в Москву, в отпуск.

Шеф, несмотря на многочисленные заслуги подчиненного, принял его сухо и даже где-то сурово. После довольно длительной беседы он объявил:

— Леонид Сергеевич, вам надлежит завтра явиться на заседание парткома ПГУ.

То, что ему там не собираются петь дифирамбы, Колосов понял сразу. А как только увидел перед секретарем парткома пухлую папку с «телегами» на него и Ермакова, все понял. Из последующих пространных объяснений секретаря стало ясно, что из романтического увлечения манекенщицами здесь уже состряпали жуткую аморалку. Среди сочинителей, приложивших к этому руку, лидировал уже упоминавшийся Иван Иванович, его фантазии позавидовал бы любой создатель эротических фильмов. Не обошлось без участця старой знакомой Колосова, которая передала через Таню посылку: она «откровенно» признавалась в том, что и на родине Леонид слыл жутким бабником.

Обвинителям было известно все: и о розах, и о Портофино, и о ночи, проведенной за бутылочкой вина. Но по всем законам испорченного телефона все это было вывернуто наизнанку и поставлено с ног на голову.

Во время разбора Колосов почувствовал, что центр тяжести постепенно смещается на Ермакова и искренне забеспокоился о друге. Это было бы уже совсем не по-товарищески: подставить его голову и спасти свою.

Леонид попытался, как мог, распределить вину на двоих, а заодно и объяснить собравшимся, что все было совершенно не так, как говорят злые языки. Они просто поступили, как радушные хозяева, к которым прибыли гости. Не более того. Однако строгий суд был неумолим. Вердикт однозначный — виновен и все тут. Когда дошли до пункта «наказание», мнения разделились. Наиболее радикальные борцы за моральную чистоту в своих рядах предлагали строгий выговор с занесением в учетную карточку и постановку вопроса перед руководством ПГУ об отзыве Леонида из загранкомандировки.

По позвоночнику Колосова пробежала стайка мерзких, холодных червячков.

Но возразили более либерально настроенные члены парткома. Зачем же, мол, так круто, ну, подумаешь — человек оступился, не стоит из-за этого ломать ему жизнь.

На всех этих прениях поставил точку Валентин Кованов. Его блестящая речь на тему «Великие достижения и неограниченные способности товарища Колосова» произвела должное впечатление. В конце Валентин выдвинул следующее предложение: «строго указать товарищу Колосову на недопустимость такого поведения в сложной оперативной обстановке, без занесения в учетную карточку». Уважаемое собрание, потрясенное страстной речью, согласилось с ним.

Когда все уже было позади, Кованов по-дружески предупредил Леонида, что ему только что крупно повезло. В другой раз он уже не отделается легким испугом.

Колосов запомнил эти слова твердо и надолго.

Именно это обстоятельство не дало развиться другой любовной интрижке.

В 1964 году итальянский режиссер Ко-менчини выпустил на экраны киноленту «Девушка Бубе». Картина была не блестящей, но сюжет вполне соответствовал коммунистическим идеалам (в фильме итальянский партизан-коммунист влюбляется в простую девушку и т. д.). Наличие в фильме партизана-коммуниста не могло оставить равнодушными партийных руководителей нашей страны. Леониду была заказана хвалебная рецензия на этот фильм. Со своей задачей Колосов справился блестяще: министр культуры Екатерина Фурцева посоветовала купить фильм всем социалистическим странам.

Главную роль в этой картине исполнила никому еще не известная Клаудия Кардинале. Сам того не подозревая, Колосов внес свою весомую лепту в ее будущую популярность.

Актриса оказалась женщиной благодарной и вскоре после выхода статьи позвонила Леониду и предложила встретиться. Колосов пригласил ее в гостиницу.

В знак признательности она подарила ему коллекционный коньяк и лукавый, преисполненный тайным смыслом взгляд. Колосов занервничал: подогретая спиртным и ублаженная икрой одна сторона разума говорила ему: «Ты же мужчина, в конце концов! Не будь тряпкой! Смотри, она совсем не против!». Другая, более трезвая сторона нашептывала: «А если вместе с ней приехала итальянская “наружка” и вас застукают вместе?» Решение пришло само собой. Колосову позвонили по телефону: его срочно вызывал резидент. Леонид объяснил актрисе, что ему пора идти. Клаудия только насмешливо взглянула на него и сказала, садясь в лимузин: «Мне кажется, мой друг, что второго такого случая не будет».

Через некоторое время агент, с которым встречался Леонид, закончив деловую часть беседы, заметил: «Между прочим, коллега, мне стало известно из осведомленных источников, что у тебя в корпункте побывала сама Клаудия Кардинале. Смотри, мой друг, среди актрис тоже бывают агенты контрразведки». Была ли эта встреча действительно «рабочим» визитом, сказать сложно.

Прошло несколько лет. И судьба подарила им еще одну встречу. В Милане проходила «Неделя советских фильмов». По случаю этого события был устроен прием. Там-то они и встретились. Клаудия была искренне рада и первая подошла к Леониду. Она отвела его в сторонку и, лукаво взглянув в глаза, спросила:

— Скажи, Леонид, только честно скажи… Почему ты тогда удрал от меня?

Он честно признался, что его вызвали в посольство. Ну а о том, что слегка струсил, естественно, умолчал.

Случались в жизни разведчика и ситуации, требовавшие совершенно иного — делового — подхода к назревающей романтической ситуации.

Ежегодно все зарубежные посольства устраивали прием в честь очередной годовщины Октябрьской революции.

Праздник обставлялся с особым шиком: шампанское, семга, икра и прочие деликатесы. Но для агента такие мероприятия не просто праздное времяпрепровождение. Он и здесь продолжает работать. Завязывает новые знакомства, выясняет: кто, откуда, чем может быть полезен.

Вечер, о котором пойдет речь, на первых порах не сулил ничего хорошего. Леонид уже устал бродить меж гостей с бокалом в руках и нацелил взгляд на аппетитное блюдо. Но не успел он протянуть руку к кушанью, как к нему подошла жена с двумя элегантными дамами.

Надо сказать, что жена Колосова, прекрасно понимая, чем занимается муж, всячески старалась помочь ему. И глядя на ее заговорщицкий вид, Леонид понял, что сейчас как раз тот случай. Подошедшие представились. Одну из них звали Милиса Сергеевна — это была пожилая женщина, американка русского происхождения. Вторая — Элен Смайле — ее племянница: черноволосая 40-летняя красавица. Она довольно неплохо владела русским, как все американцы, была достаточно раскрепощена и охотно повела беседу.

По ходу разговора выяснилось, что она является секретарем американского военно-морского атташе. Сердце Колосова замерло. Это была редкая удача. Жена, поняв важность момента, быстро увела Милису Сергеевну подальше от Колосова и его «золотой рыбки».

Мадам Смайле, конечно же, ничего не подозревала. Она охотно поведала Леониду основные вехи своей биографии, рассказала о жизни в Вашингтоне, о том, как попала в Рим.

Оставалось убедиться, что это не «подставка». Колосов начал по обычной программе развивать отношения. Обеды, пикники, совместные просмотры кинолент. Пока агент проверял досье Элен, Леонид, пустив в ход все свое обаяние, просто очаровывал женщину.

Несмотря на то что он ни разу ничем не выдал своих истинных намерений, мадам Смайле все же однажды спросила: «Леня, почему ты не интересуешься моими делами? Тебе не любопытно, чем я занимаюсь?»

Колосов и бровью не повел. А через пять минут она уже была уверена, что их связывают чисто человеческие симпатии.

После тщательной проверки агент окончательно убедился, что Элен чиста и для них является «ценнейшим источником». Он вызвал к себе Колосова и объявил ему в лоб: «Отправляй жену в Москву на зимние каникулы к детям, а сам начинай любовную интригу с госпожой Смайле».

Леонид опешил: еще недавно его бичевали за невинную шалость с манекенщицами, тыкали в нос счастливым семейным очагом, ни с чем не сравнимым горем детей, у которых отец — развратник. А тут — на тебе: сами толкают его в постель к дочке генерала-белогвардейца, пусть себе и бывшего!

Собеседник явно был недоволен такой вопиющей непонятливостью Колосова, он оборвал его на полуслове и сказал:

— С женой, если что случится, мы переговорим, и она поймет, что интересы Родины превыше всего. И потом: вам давно уже пора начать отличать блуд от дела. Вот к последнему и приступайте…