Кремлевские любовницы

СВОЕНРАВНЫЙ ХАРАКТЕР ГАЛИНЫ БРЕЖНЕВОЙ

«Во времена расцвета страна рождает певцов и героев. Во времена упадка — пыль и много начальства». Это замечание Константина Паустовского удивительно точно отражает положение вещей во время, получившее название «застойного».

Это было наше время, мы в нем рождались, росли, мужали, глядя на одетых исключительно в черное вельможных сановников, периодически вещавших с трибуны: «Пленум единогласно избрал Генеральным секретарем ЦК КПСС товарища Брежнева Леонида Ильича». После этого по сценарию должны были начинаться бурные аплодисменты. И они начинались, переходили в овацию, по залу раскатывалось дружное: «Ура! Ура! Слава! Слава!..» Так продолжалось ровно до тех пор, пока властная рука оратора не делала красноречивого жеста, означающего «Довольно, садитесь!»

После этого на трибуну выходил сам оратор — Брежнев — и зачитывал состав Политбюро и Секретариата ЦК (свое имя он называл неизменно первым, остальные же — по алфавиту).

Несмотря на пятнадцатилетнее старание, которое предпринимала наша пропаганда для создания культа Брежнева — «великого ленинца», «великого борца за мир», «великого теоретика», культ Брежнева так и не вошел в сознание советских людей, относившихся к нему с равнодушием, перешедшим в последние годы его жизни в плохо скрываемое пренебрежение.

Перед самой смертью, 7 ноября 1982 года, он последний раз поднялся на трибуну ленинского Мавзолея. Его беспомощное тело поддерживали с обеих сторон помощники. Однако у старика еще хватило сил простоять там несколько часов, держа в приветственном жесте руку. Лицо вождя отекло, мускулы окаменели, даже десятиградусный мороз казался для него невыносимым. Это был не обычный парад — это было прощание. Прощание со всем, чем он с таким наслаждением владел долгие годы.

Пройдет всего несколько дней — и Юрий Владимирович Андропов проведет траурный митинг у гроба усопшего вождя. Леонида Ильича похоронят у Кремлевской стены, между Мавзолеем и могилой Сталина. Именно с ним Брежнев впервые поднялся на Мавзолей, правда, тогда от народа его отделяли широкие спины вождей первого ранга. Затем пришел черед Хрущева — прослужив ему верой и правдой до осени 1964 года, Брежнев не без помощи интриг сменил Никиту Сергеевича на высоком посту.

Из своей свиты — Политбюро — полностью Брежнев доверял только Андропову, особенно это стало заметно к старости, когда уже была утрачена острота ума и нюх на политическую интригу явно притупился. В это время Юрий Владимирович должен был оберегать трон от потенциальных захватчиков. На какое-то время служба высокопоставленного стража действительно внесла покой в жизнь вождя, однако агония последнего года была страшной. Андропов превратился в беспощадного врага, а у Брежнева уже не осталось сил, чтобы защитить друзей, соратников, семью.

Наиболее одиозной фигурой в его семействе была дочь Галина. Это необузданное, взбалмошное создание иногда своим поведением просто пугало отца.

Еще в школе она отличалась дерзостью и строптивостью. Ее совершенно не занимала политическая карьера отца, ее вообще мало что занимало по-настоящему.

Учась в Кишиневском университете, Галина наотрез отказалась вступить в комсомол. И тогдашний первый секретарь ЦК Молдавии Л. Брежнев просил ее однокурсниц, чтобы те оказали влияние на непутевую дочь. Однако комсомольская работа Галину совершенно не прельщала. Уже тогда у нее проснулся интерес к мужчинам.

Первый ее брак случился в 1951 году, весьма соответствующим ее характеру образом. Галина сбежала, бросив университет, с молодым силачом-акробатом Евгением Милаевым. Вернулась она домой только через год с маленькой дочкой на руках. Евгений запросто мог удержать на себе пирамиду из десятка людей, однако справиться с взбалмошной женушкой не смог. Через восемь лет, вымотанные бесконечными ссорами, они развелись. К чести четы Брежневых надо сказать, что они сумели сохранить добрые отношения с отцом внучки, и судя по тому, как быстро тот сделал карьеру, их общение не ограничивалось открытками к празднику. Евгений Милаев оставил сцену, затем на него как из рога изобилия посыпались звания: сначала заслуженный артист РСФСР, затем народный артист Советского Союза, далее Герой Социалистического Труда и, наконец, директор Московского цирка на проспекте Вернадского.

Разрыв с первым мужем был перенесен Галиной без истерик. Муж ушел, но цирк остался. И остались влиятельные друзья. При непосредственном участии начальника управления всех цирков страны Анатолия Колеватова Галина под видом гримерши преспокойненько путешествовала по всему миру с различными цирками. Конечно, никто не знал, кто есть на самом деле эта скромная гримерша.

В 1960 году, когда Брежнев стал Председателем Президиума Верховного Совета СССР, он рискнул взять с собой в официальную поездку не только жену, но и дочь, которой к тому времени исполнилось тридцать два года. После он об этом пожалел. Галина шокировала публику не только своим поведением, но и туалетами. Пресса смаковала инцидент по всем статьям. Больше Брежнев не рисковал.

К 35 годам Галина созрела для очередного брака. На сей раз избранником стал 20-летний Игорь Кио (сын Эмиля Кио). Их роман был крайне быстротечным. Повстречавшись совсем немного, они решили пожениться. Воплотить это решение в жизнь Галине хотелось немедленно. Поэтому она потребовала срочно оформить их отношения в ближайшем загсе какого-то южного курорта. Поначалу служащая отнекивалась, мотивируя отказ тем, что в СССР немедленная регистрация невозможна, молодожены должны ждать своей очереди как минимум месяц. Однако грубое и напористое поведение дочери Брежнева не оставило ей выбора. И брак был зарегистрирован. Впоследствии ни в чем не виноватая женщина пострадает в этой истории больше всех. Ее не только снимут с должности, но и накажут судом за служебное нарушение.

Когда известие об очередной выходке дочери достигло Брежнева, он был вне себя. И вскоре на виллу к счастливым молодоженам прибыли «гости». Несколько крепких ребят предложили Галине немедленно вернуться в Москву, а Игорю в местном отделении милиции выдали новенький паспорт без каких-либо пометок о браке. Что случилось с зарегистрировавшей их работницей загса, сказано выше.

Конечно, такую дочь надо было держать в строгости. Ни о какой отдельной квартире не могло идти и речи. Жить она должна была с отцом и матерью, работать и даже вести научную работу.

Научная ее карьера закончилась защитой диссертации и получением степени кандидата филологических наук. И в этом нет ничего удивительного, страсть к литературе у нее наследственная — через несколько лет Брежнев получит Ленинскую премию за блестящие достижения в области литературы.

Разлука с Игорем Кио не заставила Галину впасть в уныние. Вскоре она заводит роман с подполковником милиции Чурбано-вым, который, правда, был на 7 лет младше ее, женат и имел двоих детей. Однако жажда влиться в семью Брежневых победила — и он стал третьим зятем Леонида Ильича. Брежнев был тихо счастлив — ну, этот-то сумеет обуздать строптивицу!

В качестве свадебного подарка он преподнес молодоженам отдельную квартиру в Москве, собственную дачу и, конечно же, умопомрачительно быструю карьеру для зятя. Судите сами: в 1970 году — он один из руководителей Политотдела МВД СССР, в 1977 году — уже заместитель, в 1980 году — первый заместитель министра внутренних дел СССР. Чурбанов из подполковника вырос до генерал-лейтенанта, обладал широкими полномочиями. Однако жена совершенно ни во что его не ставила. Она продолжала заводить себе новых друзей.

На сей раз в ее фавориты попал двадцатидевятилетний цыган с серо-зелеными глазами, изысканными манерами и хорошим вкусом. Это был Борис Буряце. Он закончил отделение музыкальной комедии ГИТИСа и имел весьма неплохие певческие данные. Одевался он всегда исключительно в джинсы и джинсовую шляпу. Неизменным атрибутом его внешнего вида была толстая крученая золотая цепь на шее и перстень с огромным бриллиантом на безымянном пальце. На пляже он появлялся, как правило, в компании своих знакомых или младшего брата Михаила — не очень умного, но чертовски красивого кареглазого юноши. Принимая воздушные ванны, Борис развлекал себя либо чтением, либо игрой в карты.

Несмотря на устроенное Галиной в его номере гастрономическое изобилие (черная икра, раки, виноград и т. д.), он не излишествовал, пил только шампанское и никогда не напивался. Сама Галина изредка навещала его, приезжая на белой «Волге».

К этому времени она уже превратилась в грузную женщину. Дочь Брежнева была довольно высокого роста, и ее даже отдаленно нельзя было назвать красавицей. Грубые черты лица, темные волосы, густые отцовские брови. Но несмотря на почтенный возраст (она к тому времени уже стала бабушкой), эта особа никак не могла успокоиться.

По словам Бориса, их отношения начались очень давно, но несмотря на их длительность, вряд ли юноша любил Галину. Она в свою очередь, похоже, была влюблена в него. Галина закатывала любовнику постоянные сцены ревности, причем поводом для них могла служить любая мелочь. Она требовала от него полного повиновения и подчинения. Об устройстве личной жизни Бориса не могло быть и речи, он практически стал ее собственностью.

Живший вместе с ним брат едва выносил это заточение в шикарном номере люкс. Его обуревали нормальные человеческие желания: послушать музыку, познакомиться с девочками. От отчаяния он пил и начинал ругать явно ненавистную ему «мадам».

Борис был намного умнее, хитрее, тоньше и дальновиднее своего брата. Он прекрасно понимал все перспективы общения с Галиной и не хотел упустить свой шанс.

Галина часто напивалась у них в номере и тогда начинала поносить своего мужа, называть родителей «двумя одуванчиками». Но при всем при этом ее восхищала их преданность друг другу, иногда она говорила об отце.

Очень сильно раздражало Галину, когда Борис напоминал ей, что пора уезжать. Она закатывала истерики и позволяла себе весьма не литературные выражения.

В Москве Буряце жил припеваючи. Он давно уже забыл скромную комнатку в чужой квартире и службу в цыганском театре «Ромен». Теперь в его распоряжении была шикарная кооперативная квартира и место артиста в Большом театре.

И совершенно не важно, что на сцену он выходил крайне редко. Галина Брежнева своим покровительством делала его влиятельным человеком. Помимо этого, Борис имел экономические связи с подпольным миром Москвы, ему покровительствовала жена румынского посла, по национальности тоже цыганка. В общем, парень был обласкан судьбой со всех сторон.

Квартира Буряце часто служила местом встреч друзей Галины, ставших и его друзьями. Частым гостем здесь был и Ю. К Соколов — директор Елисеевского магазина.

Веселье часто затягивалось за полночь, и Галина оставалась ночевать там же. Утром, небрежно одевшись, она шла в ближайшую парикмахерскую. Зная это, московским управлением туда были направлены первоклассные мастера.

Само собой разумеется, что то, о чем знала чуть ли не вся Москва, было известно и Юрию Чурбанову. Безусловно, главный милиционер знал о Борисе Буряце все. Однако ничего радикального он предпринимать не стал. Правда, Бориса несколько раз избили неизвестные, но по существу это ничего не изменило. Чурбанов прекрасно понимал, что Галина — это золотой ключик от его карьеры, потерять ее — значит лишиться благосклонности отца, а этого он допустить не мог.

Любовная связь Галины и Бориса породила множество слухов. Одним из них является «воспоминание» Стэнли Лаудана. В своей книге он рассказывает о том, как, якобы разоткровенничавшись, Борис поведал ему свою самую сокровенную мечту — уехать на Запад. Он жаловался на судьбу и сетовал на то, что он самый банальный альфонс, затем он якобы раскрыл все карты План оказался прост как все гениальное. Несколько уроков эстрадного мастерства, и он «поп-звезда». Далее работа в каком-нибудь ансамбле турне за границу и… Все это слабо похоже на правду, хотя никто не может сказать наверняка.

Молодые люди были не единственной страстью Галины Не меньше, чем юные тела, ее взгляд ласкал и душу радовал холодный блеск бриллиантов. Она была в курсе всех ювелирных новинок города. Расплачивалась Галина чаще деньгами, но случалось ей и писать расписки. Обычно деньги у нее водились и не маленькие Субсидировали ее существование то отец, то муж. Работая в Министерстве иностранных дел, Галина оказывала всевозможные услуги частным лицам, обращавшимся к ней по поводу уголовных преследований или продвижения в карьере. Много она могла уладить сама, но иногда приходилось подключать отца или мужа. Услуги, конечно, не были бесплатными.

Не брезговали Галина и ее подруга Наталья Щелокова (жена министра внутренних дел) и вульгарной спекуляцией бриллиантами. Благо, время было благоприятное: в 70-е, 80-е годы наблюдалось неоднократное повышение цен на ювелирные изделия, и возможность узнан» о предстоящем повышении цен тоже, естественно, была. Далее — обычный алгоритм действия спекулянтов: за несколько дней до повышения цен Галина с подругой скупали огромные партии дорогих ювелирных товаров, затем выставляли их в том же магазине, но уже по новой, более высокой цене. Таким образом, деньги возвращались с процентами.

Роскошная, полукриминальная жизнь, которую вела Галина, никого особенно не возмущала, тогда так поступали практически все чиновники, занимающие более или менее приличные посты.

Однако событиям 1981 года суждено было повернуть жизнь в другую сторону.

Началось все с проведения советским цирком своего праздника. Галина Брежнева, Наталья Щелокова и артистка Лариса Пашкова нарядились на прием в самые лучшие свои бриллианты. Однако перещеголяла всех семидесятилетняя дрессировщица Ирина Бугримова. Бриллианты из ее фамильной коллекции были просто фантастически красивы — многие из них находились на специальном учете.

Как известно, история всех крупных коллекций драгоценностей рано или поздно свидетельствует о их похищении. Эта тема, взятая их реальной жизни, успешно кочует по страницам романов, возбуждая воображение читателей невероятной хитроумностью похитителей и ловкостью сыщиков.

Одним из довольно громких дел в советской уголовной хронике стало дело о похищении коллекции драгоценностей Давида Ойстраха. Пострадала от похитителей и коллекция драгоценностей и редких картин, принадлежавшая некогда Алексею Толстому, а затем перешедшая во владение к его жене Людмиле. А произошло это после того, как на приеме в румынском посольстве она рискнула показаться с редкой по красоте французской брошью с огромным бриллиантом. Через несколько дней в ее квартиру вошли трое грабителей представились работниками литературного музея и связав вдову и домработницу профессионально очистили квартиру. К счастью, это дело удалось раскрыть, однако многие драгоценности были уже распроданы, но кое-что удалось вернуть вдове. Французская брошь найдена не была.

Подобные дела в те времена особенно не афишировались О них мы узнаем только сейчас, и то имея весьма отрывочные сведения.

Не обошла участь сия и Бугримову. В канун нового 1982 года к ее дому подъехала машина. Прилично одетые люди попросили у дежурного по подъезду разрешения оставить подарок для любимой артистки Несмотря на то что ее самой дома не было, привыкший к странностям поклонников дежурный пропустил незнакомцев.

Посетители, однако, подозрительно долго не возвращались. Тогда дежурный решил сам проверить в чем дело. Поднявшись на этаж, где жила дрессировщица, он заметил оставленную у дверей елку и незапертый «черный ход». Дежурный незамедлительно вызвал опергруппу. Подошедшая вскоре Бугримова подтвердила, что все вещи на месте, кроме коллекции. Было очевидно: работу провели высококлассные специалисты, сумевшие проникнуть в квартиру, отключить сигнализацию, забрать коллекцию — и все это в кратчайшее время. Единственной их ошибкой было то, что они взяли именно коллекцию Бугримовой — коллекция имела столь высокую художественную ценность, что продать ее в стране было невозможно.

Оперативники установили свои посты во всех международных аэропортах и вскоре задержали гражданина, в одежде которого нашли три крупных бриллианта из разыскиваемой коллекции. Далее последовал арест всей банды.

Следственная группа действовала быстро, раскручивая все новые и новые связи бандитов. Одна из нитей привела их к Борису Буряце. Обыск, проведенный у него в квартире, укрепил подозрения следователей. Узнавший о сложившейся ситуации Юрий Чурбанов и пальцем не пошевелил, чтобы спасти «друга» жены, оно и понятно.

Сам Буряне не очень то беспокоился — привыкший при помощи Галины выходить из любых неприятностей незапятнанным, он облачась в дорогущую норковую шубу и норковые сапоги, направился в Лефортово, в следственное управление КГБ.

Допрос имел для Бориса печальный результат — его объявили арестованным. Борис тут же бросился искать защиты у Галины. Однако та была настолько возмущена, что даже не нашла что ему ответить. Разумеется, взятие под стажу Бориса повлекло за собой частое упоминание в протоколах имен Галины Брежневой и ее близких подруг (Щелоковой и Колеватовой), а их можно было вызвать на допрос только с санкции прокурора.

Непосредственным контролем за всеми этими событиями занимался первый заместитель председателя КГБ генерал С. Цвигун (свояк Брежнева). Он, по поручению Андропова, попытался обсудить сложившуюся ситуацию с Сусловым. Результатом этой беседы стало принятие Цвигуном ампулы с цианистым калием После его смерти газеты напечатали необычный некролог: под ним не стояли привычные ПОДПИСИ Брежнева, Суслова и т. д., а имелись подписи ставших широко известными в будущем Андропова, Горбачева. Устинова, Черненко.

Через несколько дней, не выдержав напряжения январских событий, от инсульта умер Суслов.

В то время, как тело Суслова предавалось земле, произошел арест Колеватова.

Москву будоражили слухи. Однако информация по делу Бориса держалась в строгой секретности, и никто не мог хоть вполуха или вполглаза узнать, что же происходит. Подогретые слухами иностранные корреспонденты хотели было получить фотографию Галины Брежневой, однако добыть им удалось только фото всей семьи.

Галину перевели на работу в архив МИДа и таким образом спрятали от глаз назойливых корреспондентов.

Вскоре после этих событий арестовали Соколова. При обыске на квартире и на даче было обнаружено огромное количество драгоценностей, полусгнивших упаковок с денежными купюрами.

Несмотря на то что в это время Брежнев еще был жив, арестам подверглись и некоторые его друзья. Андропов таким образом окончательно скомпрометировал клан Брежнева и открыл себе путь к власти.

И без того расшатанная нервная система Галины начинала сдавать. На похоронах отца к ней были приставлены охранники, призванные усмирить ее в случае очередных эксцентричных выходок.

За время своего недолгого правления Андропову удалось завершить большинство начатых ранее дел. Результатом явились расстрел Соколова, заключение Колеватова под стражу на 15 лет, присуждение 5 лет тюрьмы Борису Буряце. Пока он сидел, его персона обросла новыми слухами: то он якобы отравился, то умер во время какой-то банальной операции. На самом же деле бывший тенор по истечении срока благополучно вышел на свободу и сразу же окунулся в общественную жизнь театральной Москвы. Галина Брежнева в списке его визитов не значилась.

Против Щелокова было возбуждено уголовное дело, он был исключен из ЦК КПСС. Его жена, не выдержав всего этого, покончила с собой.

Смерть Андропова принесла всем временное облегчение. По ходатайству Черненко следствие против Щелокова было закрыто и он получил пост в Министерстве обороны СССР.

Галина Брежнева вышла «из подполья» и в 1984 году присутствовала даже на приеме в Кремле в честь 8 Марта. Громыко выхлопотал для нее персональную пенсию, так как работать она уже не могла. Когда же власть больного Черненко начала слабеть, КГБ возобновил дела, заведенные на многих влиятельных людей, в том числе и на бывшего министра внутренних дел.

Он, узнав об этом, надел парадную форму и застрелился.

После смерти Черненко Галина Брежнева утратила последнюю надежду на возвращение былого величия. В свои пятьдесят восемь она выглядела полной развалиной — была толстой и всегда неопрятно одетой. Ни с кем не общалась, жила на даче в поселке Жуковка. Несколько раз ее пытались лечить от алкоголизма, но безуспешно. Она продолжает много пить, ничего не понимает в политической жизни страны.

Говорят, что иногда она выходит ночью из дому и что-то роет в саду. Злые языки утверждают, что она там закопала свои драгоценности. Днем же Галина жалуется на бедность и распродает меха.

Ее брат Юрий Брежнев, тоже хронический алкоголик, утратил все свои посты и, не дождавшись шестидесяти, отправился на пенсию.

Прелести сладкой жизни для них остались лишь в воспоминаниях.