Кремлевские любовницы

«ИСТИННО БЛАГОРОДНАЯ ДУША…»

Время брежневского правления родило множество анекдотов. Причем многие из них исходили от самого генсека.

Как-то медсестра, ухаживавшая за Леонидом Ильичом, сообщила ему, что всем известный «агент» Москвы Штирлиц-Исаев жив и поныне и что прозябает он всеми брошенный и позабытый. Брежнев воспринял это слишком близко к сердцу и просто извел служащих настоятельными просьбами во что бы то ни стало разыскать Исаева. Человека так и не нашли, а Золотая Звезда досталась актеру Тихонову.

Советский народ внимательно и не один раз просмотрел легендарную киноленту. И многие заметили странную особенность в поведении разведчика. За все время пребывания Штирлица в Германии он ни разу не позволил себе неуставных отношений с женщиной. Правда, однажды полковник был замечен в обществе беременной радистки, но, как выяснилось позже, ее ребенок — это вовсе не его заслуга. Только однажды тень амплуа промелькнула на экране: Штирлиц встретился со своей женой, да и то в пивной и за разными столиками.

Зритель негодовал: «Здоровый ведь мужчина! За что же он себя так!»

Надо сказать, что Юлиан Семенов, когда придумывал своего героя, был поставлен в жесткие условия: моральный облик разведчика должен укладываться в рамки дозволенного советскому человеку. А как вы помните, в то время у советского человека «секса не было».

Но жизнь есть жизнь, и ситуация, описанная Семеновым, могла случиться только на экране. В действительности же разведчики варьировали рамки по своему усмотрению.

В 30-е годы в Западной Европе действовал один из лучших советских резидентов — Игнатий Рейсс. Это был очень умный и талантливый человек. Отличный вербовщик, блестяще владевший даром убеждения.

Завербованные им агенты, в частности, Гедда Массинг, отзывались о нем как о человеке глубоко порядочном и тонком. Для Гедды он стал идеалом, воплотившим в себя все имевшие для нее ценность черты. Госпожа Массинг определила его просто: «Истинно благородная душа…». В те годы Гедда Массинг — молодая обаятельная венка — вместе со своим мужем Паулем (американец немецкого происхождения), примкнула к коммунистическому движению. Это решение было продиктовано тем, что именно коммунисты составляли наиболее реальную силу в борьбе с фашизмом.

Именно тогда Рейсс и завербовал Гедду. К тому времени как СССР установил дипломатические отношения с Америкой, госпожа Массинг уже активно работала на русскую разведку в Европе. Гедда проводила с Рейссом все больше и больше времени и сильно привязалась к нему. Их часто видели вместе в романтической обстановке.

Договоренность с президентом Рузвельтом дала возможность Сталину приступить к развертыванию в США своей агентурной сети. В связи с этим Гедду с мужем отправили в Соединенные Штаты. Там Гедда занималась поиском безопасных явок, подбирала курьеров, связных, организовывала финансирование. Словом, эти первые ласточки должны были построить базу для будущей советской разведки в Америке. Возглавить всю операцию должен был Рейсс как резидент НКВД. Такое назначение служило подтверждением полного доверия к нему со стороны московского руководства.

Но случилось то, что и должно было случиться: Рейсс полностью разочаровался в социалистической системе и потерял веру в партийные идеалы.

Его высокодуховная натура не могла принять ужасов репрессий, которые захлестнули страну. Гедда могла догадываться об этом. Но подтверждение этих ее догадок стало для госпожи Массинг полной неожиданностью.

В 1937 году они с мужем получили письмо из Парижа от Игнатия. Это была копия обращения к генсеку. Послание напоминало памфлет большевиков-идеалистов ранней формации. В конце он выражал надежду на то, что Гедда и Пауль присоединятся к нему. И он не ошибся.

В 1936–1938 годах, когда Сталин на пост наркома внутренних дел (а соответственно и шефа тайной полиции) назначил Ежова, по стране прокатилась вторая волна перебежчиков. Среди прочих был и Рейсс. «Старая гвардия» спасала свои жизни. Оставшись, можно было легко попасть под жернова тоталитарной чистки.

«Сталинская метла» прошлась не только по партии и армии, но и по тайной полиции, погубив реальных, потенциальных и воображаемых врагов.

В связи с создавшейся ситуацией сотрудники НКВД спешно паковали чемоданы и бежали, пытаясь сохранить жизнь. Исчезновение же Игнатия Рейсса было связано больше с желанием сохранить чувство собственного достоинства. И это ему удалось.

Даже по прошествии нескольких десятилетий Гедда Массинг не может спокойно говорить о событиях тех лет, о том полном боли за родину письме.

«Мы испытали ошеломляющее чувство радости и облегчения. Слезы катились у нас по щекам, и, не сговариваясь, мы бросились друг к другу в объятия. Будто тяжкий груз свалился с плеч, и мы тоже почувствовали себя наконец свободными!»

Вскоре после исчезновения Игнатия Гедду, как его ближайшую сотрудницу, вытребовали в Москву для допроса. Уповая на то, что американский паспорт может защитить ее, госпожа Массинг поехала в Советский Союз. Уже на месте она решила обеспечить себя дополнительными мерами предосторожности: дала о себе знать группе иностранных журналистов, живших с ней в одной гостинице. Допрос длился несколько недель, после чего она благополучно вернулась в Штаты.

С этого времени начинается ее постоянный отход от шпионской деятельности, но окончательно порвать с НКВД Гедде удалось только после войны.

По глубокому убеждению госпожи Массинг, Рейсс, становясь перебежчиком, знал, что подписывает себе смертный приговор.

Вероятно, он хотел умереть с чистой совестью.

4 сентября 1937 года тело Рейсса нашли недалеко от швейцарской границы, на шоссе, ведущем из Шамбланда в Лозанну.