Кровь черного мага 2

Глава 10

Я проснулся с уверенностью, что упал в бездну. Снова было ощущения льда и морозного воздуха вокруг.

— Проклятье, — прошептал я, оглядевшись и обнаружив себя в доме Теи.

Самой Теи рядом не было. Но зато около постели я обнаружил свой чемодан. Я поднялся, глянул в окно, за которым увидел темную улицу по-прежнему заполненную туманом, через который едва пробивался свет фонарей, нашел на прикроватной тумбочке свои часы. Стрелки Омеги показывали около шести вечера.

— Доброе «утро», — произнес я.

Впрочем, сон похоже пошел на пользу, хотя слабость все еще ощущалась. Я посетил ванную, потом открыл чемодан, оделся и вышел из спальни.

В рабочем кабинете клабаутерман по-прежнему лежал на койке. Дыхание его было ровным. Но видимо он уже пришел в себя и всего лишь дремал, так как при моем появлении встрепенулся и, открыв глаза, приподнялся на локтях.

— Добрый вечер, Харди, — произнес он.

— Добрый вечер, Тим, — я присел рядом в кресле. — Ты лежи лучше.

Я присмотрелся к нему и понял, что жизни старика уже точно ничто не угрожает. Тея, умница, однозначно вытащила его своими травами и лекарскими способностями с того света. Зеленоватую бледность, что была раньше на лице клабаутермана, сменила привычная смуглость, типичная для всех, кто постоянно ходит в море.

— Тебе бы тоже не помешало. А ты уже вскочил, — Тим улыбнулся, а потом, прищурив глаза и, посерьезнев, спросил: — Как думаешь, чьих рук это дело? Судя по тому, что нам устроили — ты серьезно кому-то насолил.

— Им придется за это заплатить. В том числе за гибель твоего капитана и команды.

— Уверен, что заклятие, что едва не утопило мой корабль, принадлежит к высшей магии, — заметил клабаутерман, продолжая хмуриться. — Как и управление тем чудовищем. И меня это совершенно не радует. Высшие светлые прежде никогда до такого не доходили. Чтобы добиться своей цели раньше они не позволяли себе жертвовать обычными людьми. По крайней мере этого никогда не делали наши фризские маги.

Я задумчиво глядел на Тима.

— Мой ныне почивший дядя, тот еще старый змей, говорил, что в мире магии нет единства, и называл наивными тех, кто считал, что высшие светлые не станут мараться ради достижения своих целей.

— И ты тоже так думаешь? — совсем помрачнев спросил клабаутерман.

— Скоро я это узнаю точно. Но подозреваю, что мой дядя был, к сожалению, прав. Власть способна испортить любого. Даже того, кто носит белые одежды.

— А тебя?

— Мне уже дальше портиться некуда, — я невольно рассмеявшись, поднялся. — Завтра, посмотрим что с твоим кораблем.

— Любой черный или темный маг подобного не предложил бы, — заметил Тим.

— Я всего лишь не люблю оставаться у кого-то в долгу. Даже у друзей, — я протянул ему руку. — Благодаря тебе, Тим, мы все не отправились на дно.

Клабаутерман пожал мне руку и я собрался уходить.

— Доротея полчаса назад обещала мне ужин, — заметил он чуть улыбнувшись. — Но, видимо, закрутилась. Напомни ей, пожалуйста. От ее лечебных чаев у меня проснулся зверский аппетит. Как у того морского змея. Не хочу закончить так же как он.

Я засмеялся на его шутку.

— Хорошо, Тим, напомню.

Я дошел до кухни-гостиной.

У плиты хозяйничали кузины. Финбарр сидел за столом и судя по всему изнывал от безделья.

— Ну наконец-то! — воскликнул он, увидев меня. — Ты уже в порядке, Харди?

— Вполне. А где Тея?

— Она ушла. Вызвала такси и куда-то уехала. Объясниться у нас не очень получилось, потому что она не знает английского. Про гэльский я вообще молчу.

— Уехала? — я нахмурился.

— Да. Жестами кое-как объяснила им про еду и готовку, — Финбарр кивнул в сторону кузин.

Сирше и Ренни бросили в мою сторону весьма красноречивые взгляды. Видимо их очень возмущал тот факт, что я связался со светлой. На свое счастье, они промолчали. Но меня тревожило другое — куда внезапно сорвалась Тея.

— Пойдем со мной, Барри, — произнес я и посмотрел на кузин, прислушивающихся к разговору. — Вы тут останетесь. Приглядите за стариной Тимом и покормите его ужином.

— Мы все сделаем, Харди, — Сирше кивнула.

Мы с Финбарром вышли из дома. На улице было довольно холодно. Туман пах солью и при этом почему-то казался сухим, словно в воздухе висели лишь крошечные крупинки соли без влаги.

— Поймешь, куда поехало такси? — спросил я Финбарра.

— Да. Мы можем даже поехать на машине, но мне придется высунуться в окно.

Мы уселись в «Бронко». Я неспешно повел внедорожник, притормаживая на перекрестках, чтобы Финбарр там точно не ошибся с нужным поворотом.

Через несколько минут след нас вывел на шоссе, которое вело в сторону Гретзиля. И к моему дому. Я затормозил, соображая. Но так и не понял, зачем туда понадобилось поехать Тее. Может быть, узнав, что в моем доме побывала Маделиф, она надеялась ее еще там застать? Я повел внедорожник дальше.

Из белой мглы проступила заброшенная ветряная мельница. За ней туман стал постепенно редеть. Где-то впереди по низко плывущим черным, все еще не разошедшимся тучам чертил белыми полосами света Пильзумерский маяк. Чуть правее него я заметил алые отсветы.

Я вдавил педаль газа. «Бронко» рванул вперед, рыча мотором. Финбарр, почувствовав мое настроение, сам напрягся. Еще несколько минут — и я уже отчетливо видел, что это полыхает мой дом, возвышающийся на древнем валу.

Когда мы подъехали, от крыши уже ничего не осталось. Одна из стен вывалилась наружу, а за ней сложилась в огромный бушующий костер остальная конструкция.

Я вышел наружу, несколько секунд смотрел на пламя, ощущая недавнюю смерть.

— Тут запах Теи и твоей тети Цецилии, — произнес Финбарр. — И еще толпы каких-то недобрых людей. Все они ушли туда.

Он махнул рукой за хозяйственные постройки и сад. Огонь их не тронул, а около сарая я увидел машину полиции по делам магии. Пустую.

Не теряя больше не секунды мы с Финбарром поспешили вперед. И с каждым шагом меня все больше затапливала ярость, черная и холодная, как та бездна, в которую я падал в своих сновидениях.

Обогнув сад, мы вышли на пастбище и остановились. К ветке старого вяза, одиноко росшего в самом центре поля, привязали веревку. Другой ее конец, в виде петли, обвивал шею директора Управления магический полиции Эмдена. Полицейский стоял на деревянном чурбане, который можно было бы очень легко выбить у него из-под ног. Лицо полицейского было разбито, одежда порвана и выпачкана в крови.

По соседству с будущим висельником соорудили костер. Не долго мудрствуя, люди просто разобрали часть ограды пастбища, и врыли шесты в землю, привязав к ним Цецилию с кляпом во рту. Под ноги ей каждый старался набросать побольше сена и хвороста.

А потом я увидел Тею. Она лежала без движения всего в метре от сооружаемого кострища. Живот ее был пропорот вилами и по одежде расплылось широкое кровавое пятно.

У меня заледенели ладони, и в этот миг кто-то бросил горящую спичку в костер. Огонь мгновенно занялся соломой осветив темное пространство и лица палачей алым.

— Сжечь проклятую ведьму! — заорала толпа.

Цецилия обвела людей мрачным взглядом. Ее ладони сжались в кулаки и на лице отражалось презрение и ненависть. А потом она увидела меня. Ее взгляд застыл в неверии. В нем на краткий миг отразилась радость и надежда, которые почти тут же исчезли, уступив место ужасу. Огонь лизнул ей подошвы ног. Она подняла лицо к небу и наверное бы закричала. Но у нее вышел только яростный рык. Она вновь взглянула на меня. И в этом взоре не было того, в чем я был уверен несколько мгновений назад.

Огонь под ее ногами зашипел, словно его заливали водой, пламя стало угасать. Я медленно двинулся вперед. Цецилия, торжествуя, смотрела в мою сторону.

Этого не могли не заметить. Ко мне стали оборачиваться.

— А вот и племянничек пожаловал! — закричал священник. — Стройте второй костер! Хватайте колдуна!

Толпа качнулась в мою сторону, но тут же отшатнулась обратно. Вокруг нас возникло зеленоватое свечение, а по земле пошла изморозь. Один за другим гасли светильники в руках толпы — керосиновые и электрические. Еще через миг окончательно угас огонь под ногами Цецилии. В морозный воздух вырвалось облачко моего дыхания. Тихо что-то затрещало, словно кто-то наступал на подернутые льдом лужи. Ближайшие ко мне люди застыли, покрываясь изморозью. Пространство оглушили их душераздирающие вопли. Еще через пару мгновений тела рассыпались, словно что-то невидимое ударило в заледеневшие фигуры.

Остальные с криками побежали прочь. Но изморозь настигала, приковывая ноги людей к земле. Они вопили от боли и ужаса, пытаясь вырваться. У кого-то из особого прытких рассыпались замороженные ноги и они пытались ползти прочь, с каждым движением леденея и застывая навечно.

— Эгихард! — закричал мне словно только что опомнившийся полицейский. — Именем закона приказываю вам прекратить колдовство!

Я, не обращая на его слова никакого внимания, как и на творящийся вокруг нас ад, подошел к Цецилии, всмотрелся в ее стального цвета, как у меня самого, глаза. Страха в них больше не было. Достал охотничий нож.

— Скажите, что я правильно считал ваши эмоции и вы не предавали меня, — произнес я негромко.

Я срезал веревку с ее головы, вытащил кляп.

— Клянусь своей жизнью, Эгихард, — так же тихо отозвалась Цецилия, а потом взглянув куда-то за мою спину, нахмурилась.

— Эгихард, не надо! — услышал я знакомый голос. — Прекрати!

Я обернулся и посмотрел на застывшую на морозной границе Маделиф Халевейн.

— Вы нас убеждали, что он не умеет колдовать! — крикнул ей полицейский. — Остановите его!

Я шагнул к полицейскому. Мой нож оказался у его шеи. Я поставил ногу на чурбан, на котором он практически балансировал, чуть качнул. Полицейский дернулся, чтобы удержать равновесие, и замер, боясь пошевелиться, когда веревка натянулась и петля сильнее сдавила шею.

— А я не колдую, — сказал я, не сводя с него взгляда. — Я не произнес ни одного слова заклятия.

Полицейский смотрел на меня, пытаясь понять, что все это значит.

— Хотите меня убить? — спросил он.

— Есть за что? — холодно полюбопытствовал я, разглядывая его избитую физиономию. — Не шевелитесь.

Я перерезал веревку, потом еще одну, что связывала ему руки. Полицейский спрыгнул с чурбака на землю, стащил с шеи петлю, огляделся и посмотрел на меня с еще большим непониманием. Люди, что решили устроить самосуд, все еще умирали вокруг нас с душераздирающими воплями. Но их становилось все меньше.

— Эгихард! — снова подала голос Маделиф Халевейн. — Пожалуйста! Не надо больше!

— Но я ничего не делаю, — с нажимом повторил я и, перерезав веревки на руках Цецилии и освобождая ее, опустился около Теи.

Ее наконец заметила Маделиф.

— Тея⁈ — закричала она и бросилась к нам, больше не обращая внимания на то, что творилось вокруг.

Из темноты показалось еще около десяти магов, что стояли за своей предводительницей. Осторожно двинулись к нам.

Я тронул бледную щеку Теи и вдруг понял, что она жива.

— Держись, — прошептал я, на миг прижавшись к ее бледным губам.

Рядом с нами упала на колени Маделиф, зашептала заклятия. Страшное орудие, пропоровшее живот Теи, исчезло. Маделиф уже колдовала над ранами.

На миг обернулась к магам.

— Скорую, немедленно! — выкрикнула она.

Пять долгих минут она продолжала шептать заклятия, влив в рот дочери несколько капель из какого-то флакончика.

Когда подъехала скорая вокруг нас уже разливалась мертвая тишина. Тею осторожно положили на носилки. Двери захлопнулись и скорая поехала прочь. Маделиф проводила ее взглядом, повернулась ко мне. Потом молча, подхватила мою руку, сжала мне запястье.

— Может, объяснитесь, госпожа Халевейн? — подал голос полицейский.

— Господин Райнер-Наэр сказал правду. Он не колдовал, — произнесла она, тоже взяв официальный тон.

— Тогда что всё это было?

— Проклятие.

— Проклятие⁈ Вы меня за идиота держите? Когда я в начале ноября приезжал в Гретзиль, оберкомиссар рассказал, что господин Райнер-Наэр проклял жителей города. При этом сам он утверждал, что проклятие не подействует, так как у него нет магии. Но что произошло сейчас? У него появилась магия?

— Нет. Я только что проверила, — Маделиф хмурясь смотрела на полицейского. — Вы помните, что творилось в море утром? У нас магическая аномалия и туман, наполненный магией, который прошел по всему побережью. Уверена, это он подпитал магией проклятие.

— А что случилось в море? — спросил я с непроницаемым лицом.

Маделиф бросила на меня быстрый многозначительный взгляд.

— Мы этого еще сами не поняли, Эгихард.

— Досадно.

— Как бы там ни было, — подал вновь голос полицейский. — Погибли люди…

— Ничего что они сожгли мой дом и десять детей, мирно спящих в нем? Напали на светлую волшебницу и едва не линчевали мою тетю и вас? — спросил я резко, обернувшись к нему. — Может вас стоило оставить болтаться на веревке?

— Эгихард… — Маделиф сжала мое плечо.

Я вздрогнул, посмотрел на нее.

— Больше не делайте так, — произнес я тихо, чтобы расслышала только она. — У меня сейчас очень скверное настроение.

Маделиф, нахмурившись, вгляделась в меня и отступила на пару шагов. Перевела взгляд на мрачно наблюдавшего за нами полицейского.

— Разумеется, мы во всем разберемся, — сказала Маделиф. — Если вы сейчас беспокоитесь насчет безопасности… Господин Райнер-Наэр по-прежнему остается под защитой Объединенного совета магических Гильдий и сейчас поедет с нами.

— Я бы хотел присутствовать при допросе, — произнес полицейский.

— Допросе? — мой взгляд потяжелел.

— Мы не полиция, — сказала Маделиф. — У нас разговоры так не ведутся. К тому же господин Райнер-Наэр прежде всегда оправдывал оказанное ему гильдией доверие.

Я посмотрел на Маделиф и она наверное все же заметила мою насмешку. О да, доверие. Вероятно, ни полицейский, ни прочие чиновники в Министерстве по делам магии были все же не в курсе, зачем я понадобился Гильдии и чем они со мной расплачивались.

— И все же я хотел бы присутствовать.

— Это исключено, — вежливый голос Маделиф неожиданно приобрел резковатую твердость. — Мы переговорим с господином Райнером-Наэром. О результатах этого разговора мы вас уведомим. Господин Райнер-Наэр, госпожа Райнер, пойдемте.

Где-то недалеко замелькали синие отсветы мигалок. На поле выехало пять машин полиции из Эмдена. Несколько офицеров спешно подбежало к директору округа. Он, хмуро глядя нам вслед, отдавал распоряжения оцепить место происшествия.

Я следовал за Маделиф, рядом, держась за мою руку, шла Цецилия. Впереди шли коллеги Маделиф из Гильдии.

Мы достигли конца поля и я остановился, глядя на темные заросли сада.

— Барри, иди сюда, — позвал я.

Финбарр вынырнул из тьмы, подошел, настороженно глядя на магов.

— Кто это, Эгихард? — спросила Маделиф.

— Мой кузен из Ирландии. Поедет с нами.

— Он из темных магов?

— Он оборотень.

Маделиф воззрилась на меня.

— Вервольф?

Я кивнул.

— По законам нашей страны… — Маделиф замолчала, увидев мой взгляд. — Мы дадим ему печать как у тебя, если ты гарантируешь, что никто из людей от его руки не погибнет.

— У меня вы тоже брали подобную гарантию? — поинтересовался я.

— Не понимаю о чем ты.

— Когда мы с вами заключили договор на Шафберге, — произнес я.

Маделиф застыла. Я заметил наряженные лица ее коллег. Но высшая светлая не дала прорваться эмоциям на своем лице. И все же я заметил как мелко задрожали кончики ее пальцев, которые она спешно скрыла, сунув руки в карманы белых классических брюк.

— Ты что-то вспомнил, Эгихард? — тихо спросил она.

— Вы надеялись, что этого никогда не произойдет?

— Надеялись, — неожиданно подтвердила она. — Нам нужно переговорить об этом.

— Разумеется. Не представляете, как долго я жду этого разговора.

Она всмотрелась в меня. Потом вывела в воздухе несколько символов, засветившихся белым. Вокруг меня широким куполом едва заметно подсветилась защита.

— Ты не удивлен, Эгихард, увидев это?

— Уже видел несколько раз, — я криво усмехнулся.

— Понятно, — Маделиф поджала губы. — Пойдемте.

Мы продолжили путь.

Около моего дома стояло несколько скорых, полицейских и пожарных машин. Последние заливали остатки пожара.

Мы с Цецилией невольно остановились, глядя на последние языки пламени.

Чуть в стороне стояло пять автомобилей, судя по белому цвету принадлежащих светлым высшим. Я направился к своему внедорожнику, помог тете расположиться на заднем сиденье. Сам сел за руль, рядом устроился Финбарр. Светлые маги рассаживались по машинам. Мне сделали знак следовать за одной из них.

Впереди поехало две. Потом мы. И еще три замыкали.

— «Торжественный» кортеж тебе устроили, Эгихард, — Цецилия недобро посмотрела в сторону машин магов.

— У нас есть немного времени, тетушка, — заметил я. — Надеюсь, что на этот раз мне не придется выуживать из вас информацию как клещами?

— Не придется. Спрашивай.