Летопись электричества

Глава 46. СКВОЗЬ ПРЕГРАДЫ

В СЕРЕДИНЕ МАЯ Попов, как всегда, уехал на Нижегородскую ярмарку.

Днем и вечером в напряженной рабочей сутолоке он забывал обо всем на свете. Но ложась и вставая, он думал об одном:

«Дадут ли денег на дальнейшие опыты?»

Александр Степанович не представлял себе, что высокое флотское начальство может пройти мимо такого важного изобретения для флота, как беспроволочный телеграф.

«По-видимому, о моих работах в морском министерстве не знают. Нужно ждать!»

И вот однажды в начале осени, незадолго до возвращения в Кронштадт, Александр Степанович получил сразу два поразивших его известия. Один из знакомых, приехавший в Нижний на Всероссийскую художественно-промышленную выставку, сообщил ему, что в деньгах на опыты отказано. Причины отказа он не знал. Другим известием, взволновавшим Попова, была небольшая заметка о том, что молодой итальянский инженер Гульельмо Маркони изобрел телеграф без проводов.

Разбитый и подавленный возвращался Александр Степанович с ярмарки. Он решил еще раз обратить внимание начальства на свое важное изобретение через печать. И вот в кронштадтской газете «Котлин» Попов напечатал одну, а затем еще одну статью. В этих статьях Александр Степанович доказывал огромное значение беспроволочной связи для флота.

По совету друзей, Александр Степанович решил обратиться с рапортом прямо к начальнику морского технического комитета. Описав значение и техническую сущность своего изобретения, Попов просил отпустить тысячу рублей на приобретение аппаратуры для новых опытов непосредственно на кораблях. Начальник комитета адмирал В. Н. Верховский обратился за разрешением на отпуск средств к морскому министру. В конце концов начальство решило выдать Попову на опыты триста рублей.

Этих денег явно не хватало. Но Александр Степанович нашел верных друзей, которые помогли изобретателю в тяжелый момент.

Рабочие электротехнической мастерской Кронштадтского военного порта давно уважали простого и скромного преподавателя минных классов. Им нередко приходилось быть свидетелями того, как Попов легко разрешал в мастерской много важных вопросов по электрооборудованию кораблей даже тогда, когда их не могли разрешить специалисты-инженеры.

Александр Степанович пришел в мастерскую, рассказал рабочим о своем изобретении и объяснил, каких деталей ему не хватает. Рабочие Драйковский, Рудаков и многие другие согласились бесплатно и в самый короткий срок изготовить всё необходимое.

Никто из рабочих не покидал мастерской после тяжелого, изнурительного дня. Много вечеров до глубокой ночи рабочие, работая сверхурочно, выполняли заказ Александра Степановича.

Когда Александр Степанович предложил рабочим сто рублей за работу (то были деньги из жалованья Попова и Рыбкина), они долго от них отказывались, а потом с лукавой улыбкой приняли деньги.

На следующий день, когда Александра Степановича не было дома, к Раисе Алексеевне пришло несколько посетителей.

— Вы будете жена Александра Степановича Попова?

— Да, я, — удивленно ответила Раиса Алексеевна.

— Передайте этот пакет Александру Степановичу. Один из незнакомцев положил на стул огромный сверток.

— Что это такое? — все более изумляясь, допытывалась Раиса Алексеевна.

— Так! Кое-что! Одним словом, долг от рабочих-электриков.

Вечером Александр Степанович вернулся домой.

— Саша, — обратилась к мужу Раиса Алексеевна, — рабочие-электрики возвратили тебе долг.

— Что такое? Какой долг? Рабочие портовой мастерской? Да ты шутишь! Напротив, я не знаю, как мне расплатиться с этими замечательными людьми.

— А они вот доставили этот сверток…

Александр Степанович разрезал бечевку и развернул бумагу. В пакете оказалось шесть смен белья, хороший выходной костюм и в одном из карманов брюк конверт с деньгами — сдача: тридцать три рубля пятьдесят копеек.

— Я хотел им уплатить только сто рублей за огромную и напряженную работу, но они отказываются даже от этих небольших денег.

— Хорошо, если бы у высоких начальников было хоть немного той чуткости к твоему изобретению, которую проявили рабочие! — сказала Раиса Алексеевна.

Был момент, когда Александр Степанович одним лишь словом мог и средства приобрести и быстро двинуть свое изобретение. Его звали в Америку. Там ему предлагали любое вознаграждение за разработку его изобретения.

Стоило только Попову дать согласие, и ему немедленно перевели бы на переезд (на один только переезд!) сказочную сумму — тридцать тысяч рублей. Американские капиталисты прекрасно понимали значение изобретения Попова. Они хотели организовать в Америке сильный кулак против только что созданного в Англии «Общества беспроволочных телеграфов Маркони».

Попов знал, что многие русские изобретатели находили благоприятные условия для своей творческой работы только за границей. Но русскому ученому все еще хотелось верить, что ему помогут в России. О нем уже писали в газетах. Его просили выступать с докладами на научных съездах и заседаниях научных обществ.

Александр Степанович отказался от американского предложения. Но при всем шуме, который был поднят вокруг замечательного изобретения Попова, на опыты 1898 года было отпущено только пятьсот рублей, которые быстро были израсходованы.

Прошел год.

В связи с развертыванием строительства русского военного флота Попову удалось добиться разрешения сдать парижской фирме Дюкрете заказ на изготовление его приборов для беспроволочного телеграфирования. С этой целью он был командирован за границу. Тем временем Рыбкин по указанию Попова продолжал вести опыты по беспроволочному телеграфированию в морской обстановке и добился значительных успехов.

Рыбкин открыл возможность приема сигналов на телефонную трубку на расстоянии 45 километров.

Тогда Попов был вызван телеграммой из-за границы. Его встретили Рыбкин и еще один энтузиаст опытов беспроволочного телеграфирования Д. С. Троицкий.

— Друзья мои, я знал, что телеграмма Петра Николаевича скрывает нечто очень важное, и отменил поездку в Швейцарию. Электромагнитные волны, я верю, преодолеют не только сорок пять километров! Нужно продолжать наши работы не покладая рук. За границей я убедился в том, что мы не отстали от других, совсем не отстали.

— Мы идем впереди, Александр Степанович! Их главное преимущество — это деньги.

— Да… Денег они не жалеют, — с грустью сказал Попов. — Возможностей у них много. Вот хоть бы Маркони…

— Кстати, — перебил учителя Петр Николаевич, — может быть, вам удалось познакомиться с работами этого изобретателя или услышать о нем что-нибудь новое?

— О работах Маркони мне рассказывали в Германии профессора Слаби и Арко. Гульельмо Маркони еще совсем молодой человек: он родился в 1874 году. Жил все время в отцовском имении, около Болоньи.

Электричество он изучал в Болонском университете у профессора Августа Риги. Этот замечательный итальянский ученый занимался опытами Герца, и ему удалось сконструировать вибратор для излучения электромагнитных волн. В 1895 году Под влиянием лекций профессора Риги Маркони стал очень интересоваться опытами с электромагнитными волнами. Риги помог своему ученику многими ценными указаниями. Свои опыты Маркони вел в отцовском саду. И как только молодой изобретатель получил первые обнадеживающие результаты, он тут же начал действовать. По совету своей матери, англичанки, Маркони тщательно запаковал свои приборы в ящики и весной 1896 года с рекомендательными письмами отправился в Лондон…

— Что же привез Маркони в Лондон? — спросил Петр Николаевич.

— Маркони тщательно это скрывал от всякого постороннего глаза. Во всяком случае, в ящике были вибратор Риги и когерер Бранли, это несомненно. Благодаря знакомствам своей матери Маркони попал к главному инженеру Британского почтово-телеграфного союза сэру Вильяму Прису, который уже много лет безуспешно бился над задачей телеграфирования без проводов. 2 июня 1896 года, как сообщалось в английской печати, Маркони получил патент на свое изобретение…

— Какое изобретение?

— Об этом ничего толком не говорилось. Сказано было примерно так: «Способ передачи электрических импульсов и сигналов и аппарат для этого».

Когда спустя год, летом 1897 года, появились описания изобретения Маркони, все обратили внимание на два обстоятельства. Первое — это то, что схема Маркони удивительно напоминает мою схему грозоотметчика, напечатанную во многих наших русских журналах. И второе — то, что в Англии уже была создана специальная компания Маркони с огромным капиталом для продвижения его изобретения. Я сказал бы, что сходство моей схемы со схемой Маркони, по-видимому, объясняется тем, что тут нечего было особенно изобретать. Всякий, кто серьезно изучал опыты Герца, мог бы сделать то же…

— Вы ошибаетесь, Александр Степанович! — с необычайным гневом перебил учителя Рыбкин. — Ваши схемы были опубликованы значительно раньше, и о них, наверное, уже знали за границей. История изобретений не знает таких точных совпадений. Здесь что-то не так!

— Во всяком случае, друзья мои, Маркони нельзя отказать в огромной инициативе. В прошлом году он организовал интересный опыт передачи сведений с парохода на берег для газеты. В районе Дублина происходили ежегодные парусные гонки. Маркони использовал состязания и сильно поднял этим авторитет своего акционерного общества. Беспроволочный телеграф быстро снабдил газету сведениями о гонках, и газета, вышедшая в огромном числе экземпляров, была немедленно раскуплена. Общество Маркони благодаря этому удвоило свой капитал. В марте этого года Маркони, располагая огромными средствами и большим штатом инженеров, добился возможности беспроволочного телеграфирования между берегами Англии и Франции, на расстоянии сорока пяти километров. Теперь он готовится к новым, еще более важным опытам. Свои работы он ведет строго секретно, и о технической сущности их нигде ничего не рассказывается…

— Он действует, как ловкий купец, а не как ученый, — сказал Троицкий.

После некоторого молчания Попов оживился и, словно стряхнув с себя что-то неприятное, сказал:

— Теперь я хотел бы подробно узнать о результатах ваших последних опытов.

До глубокой ночи Рыбкин и Троицкий рассказывали о своих работах.

Через несколько дней Александр Степанович изготовил два новых чувствительных когерера, прием с которыми на телефон стал еще лучше, В этом Попов лично убедился, проводя опыты связи между аэродромом и поднятым в воздух аэростатом, а также между Кронштадтом и Ораниенбаумом, находящимися в 10 километрах друг от друга.

Никакие препятствия не могли сломить творческий дух изобретателя.

Попов смело шел сквозь преграды, расставленные на его пути тупыми и невежественными властителями России…