Летопись электричества

Жаль, что в выходных данных книги не указана фамилия художника-оформителя. Иллюстрации были созданы ещё для первого издания (М.-Л., Издательство детской литературы ЦК ВЛКСМ, 1941).

Книга с множеством прекрасных иллюстраций, качество печати на порядок выше, чем во втором издании, оно и понятно — книга для детей, издательство профильное. Печаталась ли книга в Ленинграде — неизвестно, информации я не нашёл, но в московской типографии был отпечатан тираж всего в 15 000 экземпляров, возможно — в первые дни войны. Так что книга первого издания является букинистической редкостью и цены на неё заоблачные. Мне точно не по карману. Но в интернете можно обнаружить фотографии некоторых страниц (из предпродажной подготовки) и среди них вот это:

Правда, интересно? Художник, занимавшийся внешним видом книги, дистанцирован от художника, занимавшегося собственно иллюстрациями текста. А фамилия второго вообще не указана. Можно предположить, что уже в типографии, при наборе, кто-то обратил внимание на некоторые нюансы оформления и сообщил куда следует. А книга уже набрана, возможно даже тираж уже отпечатан, да и враг на пороге… Оставили всё как есть — издание первое, тираж небольшой, нюансы в глаза не бросаются, стране нужны средства — и пустили книгу в продажу.

А один из нюансов такой. В книге имеются 20 портретов во всю страницу. Из них 16 портретов — ученых, внесших огромный вклад в науку, именно как российские ученые. Их легко отличить, они оформлены как картины в тяжелых рамах. Для детского сознания — отличительный знак наиболее великих людей. А четыре портрета представлены просто как большие фотографии — Вильгельма Рентгена, Марии Складовской-Кюри и… Карла Маркса и Фридриха Энгельса. Упс!

Так что — очень хотелось бы узнать фамилию этого «храброго» художника, узнать о его судьбе. Почему в кавычках? А как? Была страна, и жила она по своим законам, а он жил в этой стране. Dura lex, sed lex. Вот и любопытно узнать, как закон того времени отнесся к мелкому пакостнику.

А вот автор текста нам известен, информации о его судьбе в сети немного, но она есть. С ним сложнее, он не из творческой (которая — «не лицо нации»), а из технической интеллигенции, и специальность нужная — инженер-энергетик. Да и текст идеологически выдержан. Есть цитаты из Маркса с Энгельсом, из Ленина и из Сталина. Порицание царского режима, достижения Советской власти, тупые короли, передовые рабочие. Так что — к Вам претензий нет, товарищ Вейтков, продолжайте трудиться. Это, кстати, и к вопросу о заговорах, которые НКВД клепало направо и налево.

А дальше была война…

Федор Леопольдович в самое тяжелое для Москвы время до 1943 года проработал в Мосэнерго, в сентябре 43-го перешел на научную работу в ЦНИЭЛ министерства электростанций СССР, дорос до должности ученого секретаря научно-технического совета.

Старший брат, Иосиф Леопольдович, человек заслуженный — военврач, награжден медалями за оборону Москвы, освобождение Праги, орденоносец.

Младший брат, Константин Леопольдович, был техническим директором завода № 9. В 1934–1935 годах были претензии к качеству выпускаемой продукции, но привлекли специалистов из Горького и справились. В 1937 году всплыла какая-то тёмная история с получением денег из-за границы, исключили из партии, уволили. А в июне арестовали за связи с германской фирмой, ну и вредительство с агитацией, чего уж… Осудили, правда, именно за пропаганду с агитацией (ст. 58–10), на 5 лет. Отбыл срок до звонка, и в армию. В 1944 году родился сын, Леонид Константинович. Родители прочили в музыканты, но увлёкся радиоделом, был даже радионаладчиком в Управлении электростанций, но и музыкальное образование пригодилось — стал звукооператором. С 1975 года — звукорежиссер Киностудии имени Горького.

А после войны страна снова взялась за образование подрастающего поколения. Вспомнили про «Летопись электричества» и решили переиздать, когда ещё новые книжки и авторы подтянутся… Но, видно, профильных мощностей не хватало, вот и решили заказ на детскую книгу отдать «Госэнергоиздату», а чего? — книга ведь про историю электроэнергетики. Планово, или внепланово, кто теперь разберёт? А в «Госэнергоиздате» и свои авторы в очереди толкутся, печататься хотят за гонорар небольшой. Время-то тяжёлое, год (1946) вообще голодный…

А надо добавить, что к тому времени из Европы народу много в страну вернулось. Они там в Европах посмотрели поверхностно на фасад жизни, не вникая в суть экономический отношений, трофеев привезли разнообразных, которых наша страна пока производить массово не в силах — производственно-техническую базу надо восстанавливать и специалистов воспитывать. А народ-то — Победитель, хочет всего и сразу. Вот партийное руководство и вспомнило про свою руководящую роль в идеологическом воспитании и постепенно началась борьба с «низкопоклонством перед Западом».

Вот на таком фоне и появился следующий документ (источник — https://alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/69370, так себе источник, но и фигура Федора Леопольдовича не того масштаба, чтоб чего-то там придумывать. Так, предвзятый подбор реальных документов о деятельности Отдела пропаганды и агитации при ЦК КПСС.):

РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 545. Л. 155. Машинопись. Подпись-автограф.

Но, похоже, разобрались. Ну не могли Дмитрий Донской или Иван IV Грозный с прочими изобрести электричество, некогда им было. То монголы, то литовцы, то турки, то шведы… Вот потом полегче стало и сразу науками занялись, академиями. Вот до наших времен целая плеяда знаменитых русских ученых образовалась. Так в книжке про всех и прописано, вот и портреты в рамочках. А что фамилии не у всех русские, так это ж Россия, тут национальность не по предкам определяют. Тут даже национальность именем прилагательным обозначается. Потому как если думает человек на русском языке, значит — русский. А ежели на каком другом, а по-русски ни бельмеса, значит — немой, немец. А фамилия? Ну, что фамилия? Вон — в руководстве партии тоже разные фамилии встречаются…

Так что продолжал трудиться Федор Леопольдович Вейтков. Еще три книжки на-гора выдал. И книжки великолепные. Читаются легко, изложено доступным языком. Как популяризатор научных достижений Вейтков просто прекрасен.

А вот 9 февраля 1951 года грянул гром — арест, следствие, приговор. 8 лет по, уже семейной, статье 58–10 и на этап (источник: Сайт «Открытый список»). Место отбытия наказания не указывается. А дальше какая-то мутная история, рассказанная родственниками, которые в 1952-м году ни разу не сидели:

«Потом уголовники в тюрьме играли на него в карты: для выигравшего он должен был добыть с воли какой-то шерстяной костюм, написав письмо своим дочкам… Пятого июня, через полтора года после ареста, Фёдора Вейткова уголовники столкнули живьём в бетон и он погиб.» (источник: Сайт ВКонтакте/страничка внучки автора…)

А в декабре 1955 года в семью Вейтковых пришла реабилитация. Сначала, 19-го числа, реабилитировали Константина Леопольдовича, а 28-го и Федора Леопольдовича. Ну, а что странного? Статья-то одна. И фамилии в списках поди рядом… А странного тут то, что XX съезд только в 1956 году состоится, в феврале. С разоблачением культа. Аккурат к нему и реабилитация. Нет, потом-то политических потоком будут реабилитировать. А до того… Тут личный выход на руководство страны, а то и на самого Хрущёва, желательно иметь. Ну, мало ли с кем Константин Леопольдович срок отбывал, или потом по службе пересекался… Леонид Константинович в 1944 году в Куйбышеве родился, а там, считай, пол-Москвы чиновничьей в войну обитало…

Да и какая-то странная эта реабилитация, ограниченная… В 1950 году, в серии «Научно-популярная библиотека» Государственного издательства технико-теоретической литературы вышел номерной выпуск 16 «Электричество в нашей жизни» авторства Федора Леопольдовича Вейткова.

В 1951 году Федор Леопольдович Вейтков арестован.

В 1953 году, «Гостехиздат», выпуская очередное издание 16-го номерного выпуска своей «Научно-популярной библиотеки» «Электричество в нашей жизни», издал брошюру инженера Введенского А. А. с тем же названием.

Реабилитация Вейткова Ф. Л. произошла в 1955 году.

А в 1958 году «Гостехиздат» завершает издание номерных выпусков (нет, серия ещё будет продолжаться, да и некоторые номерные выпуски будут переиздаваться, до 1960 года). В заключительном выпуске серии № 100 (А. И. Краснов, «Волчок») на страницах 62–64 помещен список всех номерных выпусков «Научно-популярной библиотеки 1945–1957» и там: «Вып. 16. А. А. Введенский, Электричество в нашей жизни, изд. 1-е, 1953.»

А ещё через полгода, в том же 1958 году, выйдет очередное издание выпуска 16: А. А. Введенский, Электричество в нашей жизни, М., Гостехиздат, изд. 2-е переработанное, 1958. А в нем — точно такой же перечень номерных выпусков «Научно-популярной библиотеки»…

Гриня

P. S. Никого не хотел оскорбить, смутить или ожесточить. Возможно всё было совсем не так. В истории нашей страны много запутано. Хочется просто разобраться. А в данной, конкретной истории, нестыковок много, согласитесь… Я высказал свои сомнения и предположения, может, кому-то станет интересно и он разберётся сам и нам разъяснит. Очень хочу на это надеяться. А стиль комментария — прошу простить, но книга предназначена хоть и для старшего, но, все-таки, детского возраста (правда, во втором издании об этом не упоминается). И заинтересовать подрастающее поколение считаю нелишним.

Гриня

P. P. S. А в дополнение приведу одну из рецензий 1947 года на книгу Ф. Вейткова «Летопись электричества» авторства Радовского Моисея Израилевича, историка науки и техники, в то время (1942–1953) — ученый секретарь Комиссии по истории физико-математических и технических наук АН СССР. Рецензия опубликована в 9 выпуске 1947 года (том 33, с. 148–151) журнала «Успехи физических наук». Напомню, что Ф. Л. Вейтков писал свои книги во времена, когда о глобальной информационной сети даже фантасты не мечтали. Автор мог получать историческую информацию только из печатных и устных источников, имеющихся в наличии. Лично я сделал только выборочную проверку дат и фамилий, и мне самому интересно мнение историка науки:

М. Радовский, Ф. Вейтков. Летопись электричества. (УФН, 1947, том 33, номер 1, 148–151)

Цель автора «Летописи электричества» — в беллетристической форме познакомить читателя с историей открытия различных электрических явлений.

Необходимо отметить, что книг по истории учения об электричестве — вообще мало. Поэтому книга Ф. Вейткова нужна и ценна. В ней содержится громадное количество материала, рисующего как древнейшие времена, так и современность с её проблемами науки и техники. В русской литературе — это первая попытка дать читателю систематическое изложение накопленных в течение веков фактов, которые представляют грандиозный путь развития учения об электричестве и его практического применения. Однако выполнение замысла автора далеко не безупречно. Для того чтобы, хотя бы только в «беллетристической форме», обрисовать путь, пройденный наукой, нужна большая и кропотливая работа над всем тем, что имеется в литературе по этому вопросу, и при рассмотрении отдельных эпизодов необходимо иметь под руками относящиеся сюда источники. Последнего автор, очевидно, не делает и пользуется сведениями из вторых рук. Некоторые факты либо не проверены, либо приведены по памяти — в результате в изложение вкрались искажения и ошибки. Например, И. И. Шувалов, в противоположность утверждению Ф. Вейткова (стр. 66), никогда не был президентом Академии Наук. Или же известное изречение Тюрго, характеризующее деятельность Франклина, — «Eripuit cvelo fulmen sceptrumque tyranis»[74] — Ф. Вейтков приписывает «знаменитому французскому философу и математику Жану Даламберу» (стр. 71), несмотря на то, что изречение это является довольно распространённым (в XVII в. в русской литературе оно было уже в обиходе — Радищев приводил его в таком переводе: «Се исторгнувший гром с небеси и скипетр из руки царей»[75]) и в энциклопедиях имеется точная ссылка на его автора.

Главные недостатки рецензируемой книги заключаются, к сожалению, не только в этих неточностях. Выбрав стиль художественного изложения, автор, конечно, может наряжать героев своей повести в любые костюмы, придумывать любую обстановку, в которой им приходится действовать, но подобные «вольности» должны, хотя бы частично, основываться на дошедших до нас реальных чертах истории, а не вступать в прямое противоречие с ними. Не следовало бы поэтому увлекаться картинностью описания Фалеса Милетского, о котором известно крайне мало. Едва ли правильно, что Ф. Вейтков допускает выдумки о жилище, друзьях учёного, об одежде, которую они носили (автору известны даже их имена) т. п. Пожалуй, можно допустить, что Фалес делал свои опыты ночью, втайне (глава, ему посвящённая, так и называется «Под покровом ночи»), но недопустимо утверждать, что Фалес наблюдал явление тихого разряда, ставшее известным лишь более чем через двадцать веков после смерти античного учёного.

Не лишён искажений и рассказ об исследованиях Гильберта в области магнетизма. Неверно, что английский учёный случайно стал «отцом науки о магнетизме и электричестве», наведённый на свои оригинальные мысли поисками в арабских рукописях X в. указаний на лечение болезни, которой страдал посол Иоанна Грозного.

Такая упрощённая трактовка истории возникновения науки о магнетизме не убедительна, и её ошибочность вряд ли может быть оправдана стремлением автора к занимательности.

Одиночками, не связанными с окружающим миром, выглядят и многие другие выдающиеся учёные, с именами которых связаны целые эпохи в истории учения об электричестве и электротехнике. Этот ложный подход к изображению исторической действительности особенно бросается в глаза в главе об открытии магнитного поля электрического тока. В литературе относительно широко известно, что явление отклонения магнитной стрелки под влиянием проходящего вблизи электрического тока было открыто Романьези задолго до Эрстеда, и некоторые авторы даже утверждают, что Эрстед об этом не мог не знать, так как об открытии Романьези сообщалось не только в современной печати, но и в руководствах по гальванизму. Вопрос о связи электричества и магнетизма был предметом внимания учёных за полвека до открытия электрического тока. В этом отношении исключительными были заслуги русского академика Эпинуса, который в речи, произнесённой в 1758 г. на Торжественной Ассамблее Петербургской Академии Наук, допускал, что можно говорить не только о «некоем союзе и сходстве магнитной силы с электрической, но и о сокровенном обеих сил точном подобии». Об этих заслугах Эпинуса Ф. Вейтков не упоминает, так как вообще не говорит о том, как одновременно учёные разных стран, каждый по-своему, подходили к животрепещущему вопросу о близкой связи между электрическими и магнитными явлениями. Слишком просто, как в сказке, наступил «Счастливый день» (так называется глава, в которой рассказывается о начале учения об электромагнетизме), когда один из студентов Эрстеда во время практических занятий заметил своему профессору, что «в момент, когда замкнули цепь, магнитная стрелка отклонилась в сторону».

Мы оставляем на совести автора такую модернизацию, как вкладывание в уста студента Эрстеда термина «замыкание цепи», в то время как его учитель не употреблял ещё термина «электрический ток», называя это явление «электрическим конфликтом». Отметим, что не только в названном случае Ф. Вейтков не указывает на то, что важнейшие открытия были сделаны не исключительно одним учёным. Говоря об открытии закона Кулона, автор ни единым словом не упоминает Кэвендиша. Не упоминает он также и имени Рихмана, который в подготовленной для торжественного собрания Петербургской Академии Наук речи определённо говорит: «электрическая материя, приведённая чем-то в движение вокруг тела, должна обязательно опоясывать его на некоторое расстояние; на меньшем расстоянии от поверхности тела она обладает большой чувствительностью, а следовательно, с увеличением расстояния уменьшается её сила: это определённый закон, нам ещё неизвестный» (Novi commentarii, т. IV). Эти слова были написаны примерно за четверть века до опубликования работы, обессмертившей имя Кулона.

Также не упоминается имя Джозефа Генри, когда речь идёт об открытии электромагнитной индукции. Подобных примеров в книге Вейткова немало.

Книга Вейткова является переизданием, на титульной странице которой написано: «исправленное». К сожалению, автор не учёл того нового, что вышло по трактуемым им вопросам. За годы, прошедшие между первым и вторым изданиями книги Ф. Вейткова, по случаю пятидесятилетия радио, было издано много документов и материалов, касающихся этой области электротехники. В частности. Академия Наук СССР в 1945 г. выпустила большой том первоисточников, освещающих жизнь и деятельность А. С. Попова, а также отношение русской научной общественности и военно-морских кругов к великому изобретению. Изданные документы опровергают утверждение некоторых биографов А. С. Попова, что ему отказывали в средствах и поддержке в Военно-морском ведомстве и что когда радио стало завоёвывать мир, дельцы из этого ведомства стремились избавиться от изобретателя и добились его ухода.

Ф. Вейтков не использовал этих документов и принизил достаточную для того времени культуру в технике русского флота. Неверно следующее его описание: «Царским адмиралам, расхищавшим государственные деньги, нужно было отстранить Попова от руководства работами по внедрению во флот беспроволочного телеграфа, чтобы передать заказ на аппаратуру за границу и нажить на этом много денег» (стр. 276). Речь идёт о переходе А. С. Попова из Минно-офицерских классов в Кронштадте в Петербургский электротехнический институт на кафедру физики, по случаю избрания его профессором. Опубликованные документы довольно подробно освещают этот момент из биографии А. С. Попова. Приведена вся переписка Министерства внутренних дел, в ведении которого находился Электротехнический институт, с Морским ведомством, которое, оказывается, вовсе не охотно соглашалось на уход изобретателя радио из флота, и во всяком случае, требовало гарантии, что А. С. Попов в течение ряда лет не прекратит своей работы во флоте и будет продолжать руководить делом внедрения радио.

Подобных недостатков в книге Ф. Вейткова много; они встречаются почти в каждой из пятидесяти трёх глав его сочинения. Автор мог бы создать хорошее, легко читаемое произведение по истории электротехники, если бы он бережнее обращался с фактами и более тщательно изучал действительно обширные материалы, которые он справедливо стремится сделать достоянием широкого круга читателей.

В заключение несколько слов об иллюстрациях. В книге огромное количество рисунков, схем, чертежей, фотографий и репродукций со старинных гравюр и картин. Однако далеко не все они снабжены необходимыми экспликациями, что значительно снижает их ценность.

М. Радовский