Левая рука Белого Тумана

Глава 26. Новые ценности

Жизнь научила быть готовой к тому, что все планы накроются медным тазом, и придется выбирать из двух, а то и меньше, навязанных путей. Сколько раз за последний год её планы менялись столь радикальным образом? Случая три, не меньше: когда она пробудила силы, когда смогла покинуть дыру, называемую Фрактом, и когда пришлось менять одних союзников на других. Это без учета более мелких по типу похищения прямо из дома.

Впрочем, пока что она не жалела. Не пробуди силы, то безвестно погибла бы где-то в грибном поле от споровой пневмонии. Не встреть Фокусника, то даже представить страшно, что бы случилось. Не привлеки внимание какого-то теневого культа с богоподобной сущностью во главе… может, её положение было бы хуже, а, может, и нет.

Пока что ей нравилось здесь. Питательная еда и чистая вода, теплые постели подкупали. Легкие не резало грибными спорами, а света было больше, чем тьмы. К тому же никто не пытался отобрать твой кусок не важно чего, пищи или комфорта. Можно не бояться набега каннибалов или банды высшего. По сравнению с Фрактом, это место — настоящий рай. И красиво здесь, как в раю.

В дверь постучали. Уловив специфические для каждого человека духовные волны, Сандей поняла, что вновь наведалась Фолли. Шесть часов в день они уделяли обучению, и плоды оно принесло очень быстро. Сандей даже представить не могла, что все это возможно: от столь тонких и дальних граней сил, что они становятся непохожи ни на что другое, до столь богатой культуры и науки, в своем развитии не ограниченной пребыванием внутри камня, вокруг которого вечно бушует режущий металлы шторм.

Часы показывали ровно четыре дня, так что пришла она точно не праздно проводить время, а обучать. Сандей, может, и хотелось чуть меньше учиться и в целом напрягаться, но приходилось. Грамота из всех уроков была самой сложной и при этом совершенно не обязательной — так она считала. Какой смысл уметь читать и писать, если с этим разбирается эфирный кластер? Каждый вяз способен читать и говорить на любом языке, при этом совершенно тот не понимая, но все равно её заставляли учить местную письменность, якобы для общего развития. Это была её единственная претензия, так как остальное время уделялось «Дзелуну», то есть развитию по пути вяза. Фолли говорила ей, что в Культе есть несколько учителей, специализирующихся на обучении различного рода квирингов, но преподавать вызвалась именно она, так как чаще других занималась с учениками тет-а-тет. Понятное дело, ей помогали консультациями.

Верила она этому? Скорее да, чем нет. Какой смысл лгать в подобной теме? Это всего лишь выбор учителя, которого у неё не было, так что и жаловаться не было смысла. Да и не хотелось — Фолли действительно много знала и прекрасно объясняла непонятные моменты.

Сандей открыла дверь и, кратко поздоровавшись, впустила гостью, если ту так можно назвать. Яркие красные волосы сильно контрастировали с обычно черным цветом у остальных местных. Однажды она поинтересовалась, почему так, и ответ её в некотором смысле удивил — Фолли была такой же аутопробужденной, как и она сама. А особо мощные аутопробуждения, оказывается, часто изменяли тела вязов, и не всегда в лучшую сторону. Ей повезло и отделалась она обычной сменой естественного цвета волос, все другое осталось на своих местах.

В руках у неё был очередной толстый том, которым наверняка можно кого-нибудь приложить. Страшно представить, что написано внутри с таким объемом. И еще хуже становилось от осознания, кого этим томом собираются бить учить.

К низким столикам, за которыми нужно сидеть на полу, быстро привыкаешь. Но от этих свободных одежд, продиктованных постоянной жарой, до сих пор некомфортно. Сандей постоянно запиналась и наступала на подолы слишком длинного для её небольшого роста… халата? Для неё это явно было халатом, хоть и называлось как-то особенно.

Урок начался с грамоты, как обычно. Фолли, во время преподавания неизменно надевавшая маску серьезности, сидела рядом и интенсивно объясняла, расписывая сложные моменты на желтом пергаменте, пока Сандей пыталась хотя бы не отключиться. Сам язык, что назывался «риккин», слишком сложный, письмо особенно. Все эти непонятные палочки, закорючки и правила никак не хотели откладываться, сколько бы она не пыталась.

|L/\ I<|

Вот, что здесь написано? Казалось бы, палки с палками в окружении палок, но написано «Дзелун», то есть одно из немногих простых и знакомых ей слов. А лексические повороты по типу «Квидекармаглунидзан» в целом на слух не воспринимались, а глазами старательно игнорировались. А это, между прочим, точное название её класса, типа и направления силы по строгой определительной системе академии. И чем дальше пойдет развитие, тем больше слогов будет добавляться. «Определение» Фолли вовсе занимало полторы строчки, а у некоторых и того больше.

Кое-как урок языка оказался вытерплен. Следующей традиционно шла культура.

Так как она была в этом мире чуть ли не единственной иностранкой, программа Фолли полнилась экспериментами. В прошлый раз, то есть вчера, большая часть времени была отведена местной иерархии, с которой все было строго. Кое в чем та похожа на кастовую систему Фракта, но в других местах кардинально отличалась. Особое внимание уделялось правильному обращению к старшим и младшим, и критерии выбора верного слова очень сложны.

В качестве практики Сандей вовсе заставляли общаться с учениками Фолли, а некоторые занятия по дзелун проходить и того вместе. В особенности с одним из них, Заки.

Волосы кривым ежиком сложно забыть, так что Сандей быстро запомнила личного ученика. В некотором роде они находились в похожих позициях, но вот его Фолли обучала углубленно, а ей преподавала самые основы, что проходят на первых старших курсах, а то и на последних средних.

Заки неплохой, но слишком уж ставит себя выше других. А еще явно испытывает романтические чувства по отношению к собственному преподавателю, но об этом лучше держать язык за зубами — насилием по отношению к знакомым парень тоже не брезгует. Чучела шинкует на раз-два, людей, при желании, тоже сможет. На его месте она бы точно раздумывала о подобной перспективе.

На сей раз ей устроили экзамен по всему пройденному по культуре. Фолли примеряла на себя разные роли с отличающимся полом, статусом и семейным положением, дабы проверить способность Сандей ориентироваться в местном закрытом обществе. Справилась она хорошо, но было над чем работать. Особенно проблемы возникали с теми моментами, когда приходилось контактировать с равным. Фолли ощущала, что само понятие «равного» плохо той воспринималось — или ниже тебя, или выше, без третьих вариантов. Кроме того, проблемы возникали на уровне внешнего вида, ведь она разительно отличалась от местных лицом, что вносило в установку коммуникации «некоторые особенности».

И, наконец-то, пришло время реальных вещей. Последние два часа занятия отводились под дзелун, но от других отличались методом обучения. В первую очередь ей не давали готовый материал, который стоило выучить, а лишь советы, идеи и некоторые домыслы без конкретики. Насколько она поняла, нужно это было для меньшего влияния сторонних мнений на развитие учеников, а также уменьшения вероятности «Распада» в будущем. Что такое этот Распад объяснить не удосужились, но то, что явление это недоброе, и так понятно.

Кроме того, её сила совсем не задокументирована, из-за чего чужое мнение может еще больше повлиять на шанс Распада — так ей сказали. Это хорошо изученные силы можно навязывать ученикам для взращивания специалистов со строго определенным набором способностей и минимальной вероятностью «ухода в закат». Почему чье-то мнение должно повлиять на её собственное Сандей не понимала, но каждый твердил именно это. Видно, на собственном опыте знают, так что прислушаться стоит.

Посему процесс обучения полностью лежал на ней и других учениках, а преподаватели занимаются простой корректировкой направления, делятся мыслями и оценивают успехи. В некоторых случаях, если это специальная группа «солдат массового производства», то руководят всем развитием (по идее подобную информацию ей знать не положено, но у Фолли проблемы с удержанием языка за зубами).

Её обучение не только не выходило за эти рамки, но и вовсе практически оставлено на самотек. Единственное, что от неё требовалось — прийти к возможности управлять/направлять души для возможности их воскрешения. В основном рассказывали различные «житейские» мудрости высших, что неплохо оседают в памяти. Как сейчас она помнит позавчерашнюю фразу:

«Так работает мир, где бы ты ни была. Богатство и гражданская власть, может, и сделают авторитетным, но без личной силы они — пустышка. В меньшей степени это относится к ВОСТОРГу, в большей — к мирам отстающим. Защищать свое положение чаще приходится именно кулаками, так что ни в коем случае не пренебрегай боевой составляющей силы. Если ты думаешь, что таких возможностей у тебя нет, то, значит, просто не открыла или поняла их. Любую способность можно использовать для сражения.»

Фраза была сказана в ответ на негодование о невозможности себя защитить, хоть она полноценный великий ключник. Другие могут прирезать десяток людей за секунды, а у неё в арсенале только сила тренированного мужчины. Быть абсолютно беззащитной, при этом являясь высшей, удручало сильнее, чем кажется на первый взгляд. Лучше уж не иметь способностей вовсе.

В десять урок закончился. Фолли поделилась, что вскоре занятия дзелун уменьшатся в количестве, так как нет особого смысла встречаться чаще раза в неделю. Это с самыми начинающими высшими нужно встречаться ежедневно, потому как те ежедневно прогрессируют, но великие ключники столь быстро новые узлы не формируют. Обидно, ведь они ей нравились тем, что не приходилось учить заумные словечки местного лексикона.

Фолли почти сразу ушла — по лицу было видно, как она устала за день. Выждав пять минут, Сандей сама покинула жилище и направилась в сторону ученического круга.

На улице стоял ночной полумрак. Спустя месяцы она так и не привыкла к яркости и красоте местного неба. С одной стороны горизонта вечно стояла глухая тьма, а с другой множество миров переливались красками. Огромный, почти на восьмую часть небосвода Отец на севере лишь на четверть закрывался разноцветным миром-калейдоскопом перед ним. Из-за этого ходить можно было вовсе без фонарей, полагаясь исключительно на развитое ночное зрение.

Несмотря на совсем недавний вечер, в учительском секторе было тихо, в отличии от ученического. Разница ощущалась мгновенно — полная тишина резко менялась на множество молодых людей, путешествовавших с фонарями по вымощенным камнем тропам. Кто-то шел парами, кто-то в одиночку или толпой. Но неизменным было то, что в общежитиях учеников жизнь расцветала в девять и успокаивалась только ближе к трем ночи. Но никто не буянил, потому что «некультурный» отдых строго карался. Правда, это не мешало каждый вечер проносить из города у подножья горы, наверное, целые телеги жгучей воды.

Нужный двухэтажный домик нашелся быстро, потому как только до него Сандей путь и знала. Они единственные, с кем она здесь знакома, так что только это место в голове и отложилось.

Общаться вне уроков культуры гораздо легче. Все дружно игнорировали правила обращения и не возмущались, если кто неправильно кого-то обзовет. Но делали так только между собой — с учителем Драго и другими старшими придерживались всех правил. Да и с малознакомыми студентами общались подобным образом — зачастую неформальная обстановка сохранялась только внутри таких вот узких группок.

Едва Сандей вошла внутрь, как чуть не упала, попытавшись не наступить на лежавшего в ногах человека. Онириласи, или, как её называли среди них, «звезданутая» развалилась на полу ровно у входа, четко подставляя висок к ноге любого пришедшего. Сама они на затруднения никак не отреагировала, даже глазом не повела — в сфере бездумного рассматривания потолка ей не было равных.

В холле домика еще сидел Винеил, игравший сам с собой в цаги — игру на подобии матшах с Фракта, только использовавшую деревянные квадратики с надписями вместо каменных фигурок. При этом напевал действительно заедавший мотивчик, покачиваясь в такт простенькой мелодии. Он как передвижная музыкальная станция, только фальшивит иногда.

Если бы любитель музыки и логических игр услышал, как Сандей зовет его у себя в голове по полному имени, то с пеной у рта кинулся доказывать её неправоту во всем — вот настолько он не любит свое имя, на риккине звучащее близко к ругательству, из-за чего он и предпочитал простые «Вин» или «Винни». Хотелось спросить, а чем думали его родители. Впрочем, человеком стать это не помешало.

Бритоголовый Шейшен тем временем приватизировал кухню, с которой доносился настоящий кулинарный оркестр. Заглянув за двери из гостиной, Сандей увидела парящие над столешницей ножи, доски и продукты, пока на самой плите чуть левее готовилось сразу три блюда в широких сковородах. Из-под них вырывалось золотистое пламя с такого же цвета искорками, благодаря коим златодрево и было названо именно «злато-». Желтый цвет листьев и самой древесины был не причем.

Сам Шей откинулся с руками за головой к стене, попивая сок через деревянную трубочку. Видимо, не врал, что минимум волос помогает управляться с телекинезом.

…И он оказался единственным, кто поздоровался с подошедшей Сандей. Остальные были слишком заняты (или их абонент недоступен, как в случае с Они).

На вопрос «Где Рун?» получила ожидаемый ответ: «В саду». Ну да, точно.

Рунори действительно копалась в земле на заднем дворе. И как только она ориентируется в этих джунглях? В саду буквально сложно протиснуться и не наступить на случайный росток, за повреждение коего с особым пристрастием оторвут голову. Но она не раскрылась, что случайно поломала стебелек какого-то цветка, так что к ней лезли только обниматься. Пришлось отказаться, потому как у излишне доброжелательной Рун земля по локоть в руках.

Именно с нею у Сандей образовались наиболее тесные отношения. Рун, словно вода (что подходило её направлению), могла приспособиться к любому собеседнику, из-за чего отлично общалась абсолютно со всеми. С нею и довелось провести оставшиеся полчаса, копаясь в земле под бесконечную болтовню о сегодня же купленном саженце Жилостника Горного, пока Шей оканчивал приготовления в качестве главного «эксперта по тусам», как сам себя называл. Когда же пришло время начала, Сандей переместилась назад в гостиную собирать людей.

Вин отвлекся от своих цаги всего на секунду, а затем его вновь поглотила бездна размышлений. Они пинать было бесполезно — рано или поздно встанет сама. А вот стоило ли идти к Заки — большой вопрос. Он довольно неприятно реагирует на отвлечение.

Скорее всего заперся в своей комнате и медитирует, как обычно. Каждый из четырех его соседей справедливо считал, что Заки излишне перетруждает себя, проводя всё свободное время в медитациях и на полигоне.

Все-таки сходит. Вдруг в этот раз он присоединится? Тем более, что сегодня особенный день. Заки приятный собеседник, хоть на первый взгляд кажется излишне серьезным и не понимающим шуток.

На два аккуратных стука никто не ответил даже спустя минуту. Украдкой заглянув, Сандей увидела сидящего спиной к двери Заки. Наверняка он её услышал, просто не обращает внимания.

— Заки, будешь с нами? — как можно более комфортно попыталась спросить она.

Он не отвечал. Секунд пять, может, десять. Лица не видно и сложно представить, что у него на уме. Но в конце концов едва слышимо из-за шума внизу откликнулся:

— …Не сейчас.

— Заки, ну пожалуйста. Хоть сегодня.

Ей действительно было грустно, хоть точно не понимала, почему. Переживания за других людей, как и другие нежелательные чувства, выветрились из нутра еще в раннем детстве, но иногда предательски возвращались. Впервые это произошло в путешествии на миролете, затем в том огромном городе. На время чувство исчезло, но теперь докучает все чаще и чаще. Что было хуже всего, так это жуткая тревога, непременно сопровождавшая каждый из подобных эпизодов. Она шептала бессмыслицу в уши и впивалась клыками в сердце.

Неприятное чувство, но ради настоящего друга она была готова его терпеть. Однако Заки молчал.

— Пожалуйста…, — Упрашивать кого-то в подобной манере казалось… неправильным. Волны тревоги разливались внутри с каждым словом, — Без тебя это не будет тем праздником, что должен. Он для тебя, а не для н-нас.

К концу непонятная паника полностью завладела телом. Кончики пальцев задрожали, а по коже прошлась волна мороза. Казалось, словно сзади стоит нечто невообразимое… Черная, демоническая, истекающая проклятым гневом тень души с двумя лицами. Истинный облик, скрытый за красивой оболочкой.

Оно улыбается?

*Дрожь*

…

Повезло, спустя секунду стало легче. Подобное случилось впервые, и сейчас Сандей действительно было страшно. Мысли плыли сами собой, рисуя в воображении жутких демонов, тянущих позади свои текущие смолью лапы. Но чувство не отпускало, а болталось где-то на периферии сознания. Она не могла сказать где именно, но оно точно хотело вернуться и лишь поджидало удобный момент.

Заки продолжал молчать, но все равно обрадовал её, поднявшись с колен. Он ведь согласен?..

— Ладно, пойдем. Сегодня медитация подождет… но недолго.

Демон окончательно отступил. Наконец-то спокойствие. Она не знала, что это было, но обязательно разберется как можно скорее. Сейчас же у них праздник и нужно веселиться, а не копаться в собственном нутре.

Сандей повела молчаливого Заки вниз. Все готово, нужен был только главный участник.

— С зачислением! — С зачислением! — С зачислением! — С зачислением!

Их встретил громкий хор четырех голосов. Шей поднял над головой любимый Заки «ранган», двое девушек держали широкую ленту с поздравлением от руки, а Вин, широко улыбаясь, исполнил фокус с появлением бутылки жгучей воды в руке и еще трех рядом со столом. Об этом не договаривались, но поздно менять программу развлечений.

Даже Они подключилась, чего никак не ожидаешь.

Драго приняла Заки в личные ученики. Он не зря работал на износ все эти годы. Можно и отдохнуть вечерок. Так что он отдался на поводу всеобщей радости и спустился отмечать.

Если это недостойно праздника, то что вообще?