Луна над Славутичем

Глава 7

Следующие пять суток путешествия прошли без каких-либо приключений. Мой навык гребли постепенно улучшался, в результате чего пройденное за ночь расстояние постепенно возрастало и мы всё дальше и дальше удалялись от нашей родной деревни.

Когда наступила седьмая ночь, я привычно вывел лодку на середину русла и продолжил движение. Над рекой стояла безветренная погода, на ясном небе сияла полная луна и видимость для ночной поры была великолепной. Примерно через пару часов гребли я решил, что пора немного отдохнуть, поднял весла из воды, перебрался на нос и прилег на овечьи шкуры — лодка по течению идет сама, а в лежачем положении тело отдыхает намного лучше, чем сидя. Но на этот раз расслабиться не получилось — вскоре до моего слуха донеслись тихие всплески воды и поскрипывание уключин. Приподнявшись, я осмотрелся по сторонам и увидел, что от правого берега Днепра в моем направлении темными силуэтами на речной глади движутся две лодки. Тихонько ругнувшись, я вернулся за весла и принялся грести изо всех сил. Однако, несмотря на все мои усилия, преследователи становились все ближе и ближе. Вскоре я уже мог различить, что в каждой из лодок находится по три человека, двое из которых работают на веслах. Окончательно убедившись, что это именно по мою душу, а сбежать от них не получится и придется драться, я разбудил спутницу, подергав её за ногу:

— Свет, Свет, просыпайся!

— Что случилось? — девушка села и стала озираться по сторонам.

— Какие-то гады за нами гонятся, но я справлюсь, а ты перебирайся на нос, сиди там тихо и не дергайся!

— Ой мне страшно!

— Я сказал тихо!

Спутница замолчала и на четвереньках поползла на нос, а я устроился на корме, надел наруч, взял лук и быстро натянул тетиву. Стрелять из лодки я ещё не пробовал, но сейчас деваться было некуда. Суденышко у меня устойчивое, качает вроде не сильно, так что должно получиться. Взяв стрелу с костяным наконечником, я встал на одно колено и выстрелил в сторону ближайших преследователей, до которых было около тридцати метров. Мимо. И, как назло, не видно полета стрелы, чтобы подкорректировать прицел.

Ах ты тварь! — раздалась ругань со стороны преследователей, услышавших хлопок тетивы, — А ну бросай лук, а то я тебя на куски порежу!

Вступать в прения с подобными типами не было никакого смысла, и я, чуть подождав, чтобы враги подплыли ближе, произвел следующий выстрел, который теперь достиг цели — послышался стон и грубая брань, а я выстрелил ещё раз и снова попал — ругани и стонов стало больше, а вражеская лодка перестала приближаться. Перебравшись за весла, я принялся грести изо всех сил, наблюдая за другими преследователями. Те сначала подплыли к своим пострадавшим товарищам, негромко посовещались о чем-то и продолжили погоню, но теперь держались на почтительном расстоянии — дальше пятидесяти метров, чтобы я не смог никого подстрелить. И что мне теперь делать? Плыть без остановок и перерывов? Даже днём?

— Скорушка, они так и плывут за нами? — подала голос Света.

— Плывут, ты же сама все видишь, что спрашиваешь?

— Голос твой услышать хотела, мне страшно, а они теперь всегда так будут плыть?

— Не знаю я, сиди молча! — шикнул я на спутницу и продолжил усиленно работать веслами.

Примерно через час этой странной погони, преследователи, наконец, снизили скорость, и вскоре пропали из вида, после чего я, хоть и несколько ослабил интенсивность гребли, но, несмотря на дикую усталость, всё же продолжил работать веслами.

К восходу солнца я уже греб из последних сил, но всё же смог найти подходящую заводь, где и спрятал лодку, после чего ещё около часа наблюдал за рекой, опасаясь, что появятся враги, и, лишь окончательно убедившись, что преследования нет, позволил себе лечь спать, предварительно проинструктировав Свету о необходимости соблюдать бдительность. Однако в этот день происшествий больше не было, благодаря чему у меня получилось хорошо отдохнуть.

Ещё через несколько ночей нашего плавания на реке стало оживленнее — днем теперь мимо наших стоянок проходило по несколько лодочных караванов, да и к нам несколько раз подходили местные жители поинтересоваться, кто и зачем здесь появился. А убедившись, что мы не представляем для них опасности, предлагали купить продукты, что мы с удовольствием и делали, расплачиваясь медяками из приданого Светы за хлеб и молоко. Здесь племена были уже более многочисленными и в своём большинстве не прятались в глухих лесах от людоловов, имея возможность дать им вооруженный отпор. Но тем не менее, опасность нарваться на неприятности была и здесь — со слов моих собеседников из местных жителей, в укромных местах на берегах и островах Днепра могли прятаться шайки разбойников, поэтому я продолжил двигаться ночью, усилив бдительность, к тому же теперь из-за большого количества шатающихся поблизости людей приходилось спать около лодки. За это время я поделился со Светой своими планами насчет крещения и без особых усилий смог убедить её в оправданности этого шага. Одним из главных аргументов явилось то, что у христиан красивый обряд венчания.

Когда длительность нашего путешествия составила восемнадцать дней, то со слов местных жителей мы узнали, что до Харевы осталось плыть несколько часов. Получив эту информацию, я решил отплыть со стоянки после полуночи, чтобы прибыть к цели нашего путешествия ранним утром. А чтобы выглядеть поприличнее (встречают ведь по одежке!), мы вместе со спутницей поменяли свою походную одежду на более представительную — у меня это был трофейный комплект и сапоги, а Света надела довольно неплохое по местным меркам платье из льняной ткани, крашеной в бардовый цвет свекольным соком и туфли — лодочки из мягкой кожи, также заплела в косу свои волосы, которые обычно просто собирала в хвост и подвязывала кожаным шнурком. Вот так, нарядившись как на праздник, мы и расположились в лодке, которая из-за отсутствия поблизости заводей была мною укрыта в устье небольшого ручья, переговариваясь о моих планах, в которые я, правда, посвящал свою спутницу весьма ограниченно.

По моим прикидкам, время уже близилось к полуночи, когда я услышал треск веток поблизости от нашего убежища, отчего тут же привел лук в боевое положение и застыл, напряженно вслушиваясь и вглядываясь в окружающие нас кусты. Услышав треск ещё раз, я крикнул:

— Кто здесь? Если пойдешь ближе, я стреляю.

— Ишь, щенок, пугать вздумал своей палочкой с ниточкой, — раздался басовитый голос из-за кустов, — Ты мне не нужен, можешь проваливать! Но девчонку, твой хабар и лодку, я заберу. Ну а коли будешь дергаться, вмиг тебе кишки выпущу и на корм рыбам отправлю. Считаю до пяти, и чтоб духу здесь твоего не было! Раз!

— Два! — ответил я и спустил тетиву. Стрела ожидаемо застряла в ветках, не долетев до противника.

Разбойник издевательски хохотнул и крикнул своим подельникам:

— Вперед парни! Щенка режьте, а девку не трогать, она моя!

После этих слов со всех сторон раздался треск ломающихся сучьев и вскоре на берег ручья из кустов вывалился один из разбойников, который тут же в упор получил стрелу в грудь и с коротким стоном рухнул в воду. После чего из кустов выскочили сразу двое — один шел вслед за тем неудачником, которого я подстрелил первым, а второй появился с противоположной стороны ручья. Времени на то, чтобы перезарядить лук у меня не было, поэтому в дальнего я бросил топором, а ближнего, по-кошачьи легко запрыгнувшего в лодку, ударил копьём. Тать оказался достаточно ловким, чтобы подставить руку, которую пропороло костяным наконечником. Из-за этого удара я потерял равновесие и шлепнулся в воду, благо, что ручей здесь был мелким. Поднявшись, я увидел, что раненный мной разбойник тоже упал в воду с другой стороны лодки, но не отбросил порочную идею насадить меня на лезвие своего тесака, и его темный силуэт с хриплым дыханием быстро приближается ко мне по колено в воде. Я не стал тянуть время и, сделав два шага ему навстречу, обозначил пару обманных ударов и всадил костяной наконечник копья разбойнику в живот, после чего выдернул копье из оседающего в воду тела и рывком развернулся в другую сторону, где должен был находиться тот бандит, в которого я бросил топором.

Насколько я смог разглядеть в окружающей темноте, третий разбойник пострадал не очень сильно и смог на своих двоих отступить в заросли. Скорее всего, топор попал обухом и не нанес серьезных повреждений, но всё же от нападения на меня тать решил воздержаться.

— Ах ты сучёныш, — раздался злобный басовитый голос из-за кустов, — Ты моих родичей убил, я тебя за это на куски порежу, псам скормлю, кишки выпущу и вокруг шеи намотаю…

— Так в чем трудности? — ответил я ему, толкая лодку к реке, — Иди сюда и попробуй меня порезать! Трус!

— Плыви пока, щенок! Я найду ещё способ до тебя добраться и своё возьму с лихвой!

— Жду с нетерпением, — презрительно бросил я в сторону кустов, и, забравшись в лодку, сел за весла и приказал Свете, — Лежи внизу, могут из лука стрельнуть!

Девушка, которая, как ни удивительно, всё это происшествие перенесла без криков и истерик, молча сползла вниз на самое дно, а я принялся грести, прислушиваясь к тишине в ожидании хлопка тетивы. Но, видимо, среди татей лучников не было, и до меня доносились только всхлипывания моей спутницы, которая позволила себе тихонько всплакнуть от пережитого страха. Отдалившись от берега на безопасное расстояние, я повернул лодку и направился вниз по течению, с тоской глядя на оставленное мной место боя. Топор! Мать твою, топор остался на дне ручья, а ведь это ни много ни мало шесть-семь кун! Однако оставаться на том месте и шарить в темноте под водой, в то время как враг находится рядом — далеко не самая лучшая идея, так что пришлось бросить и его, и тесаки убитых мною разбойников. Досадно!

— А ты их всех убил? — спросила Света, когда успокоилась через несколько минут.

— Нет, только двоих, — с горьким сожалением в голосе ответил я, — Одного ранил, а их главарь вообще за кустами прятался, трусливая тварь.

— Ты очень сильный, — с искренним восхищением в голосе произнесла девушка, и будь мне на самом деле тринадцать лет, то я непременно бы поплыл от такого признания, — Такой же сильный как мамин отец и братья!

Обычно изгои стараются не вспоминать о своих бывших родичах, поэтому я никогда не задавал своей спутнице вопросы на эту тему, а сама Света раньше тоже про них ничего не говорила, поэтому сейчас я решил поддержать разговор, чтобы побольше узнать о её происхождении.

— Почему даже? Он что, сильный воин?

— Да, мамин отец — Велислав Степной Орёл, князь хорватских ратичей, он на ромеев ходил, много их убил и добычу хорошую взял, вот мои туфли как раз оттуда и золото, которое мне мама с собой дала. Ох и поколотил же её папа, наверное, мне маму всегда очень жалко, когда он её бьет!

— И часто это он её?..

— Этой зимой пять раз колотил, а летом пока только два раза, — она слегка всхлипнула, помолчала несколько секунд, и с грустью продолжила, — И ты тоже будешь меня бить.

— С чего это ты взяла?

— Мама сказала, что я такая же глупая как она, а ты умный и сильный, поэтому будешь меня бить. Только ты не сильно бей, ладно? А то я тебя боюсь, ты так легко людей убиваешь, как зайчиков на охоте, а мне зайчиков жалко, они красивые и пушистые, но мясо у них вкусное, поэтому я их ела, хотя и жалко!

Девушка тяжело вздохнула и замолчала, глядя на бегущую за бортом воду, а я продолжил грести, размышляя о том, всегда ли она будет такой глупышкой, или с возрастом поумнеет хоть немного. Да нет, должна поумнеть — её мать всё-таки более благоприятное впечатление в этом смысле производит. Да и в городе всё же более сложная жизнь, это тебе не деревня, где вечный отупляющий день сурка. Точно, должна поумнеть!