Любви и тундра не помеха...

Глава 3

Виктор, увидев особое выражение в светло-карих глазах, которые зеленели всегда, когда она злилась или колдовала, сразу же заподозрил подвох для любого незваного гостя:

— Ветка, зуб даю, ты уже приготовила шикарный подарок для любого воришки.

— Я не люблю ничего оставлять на волю случая. В нашей же невесёлой ситуации это чревато слишком большими неприятностями на нижние и верхние девяносто.

В зарослях полярной ивы слышались звуки возни. Только на тропинку, протоптанную местными и археологами, так никто и не вылез. Виктор, дурачась, сгрёб сокурсницу в охапку и прорычал ей в ухо, едва слышно:

— Если ты сегодня ночью посмеешь высунуть нос за порог своей комнаты, пока я в Дозоре, то… Оборотень и мёртвый нойд покажутся тебе детским лепетом, ррррр!

— А в лоб не желаете, господин из Сумрака? Могу по блату устроить роскошный фингал со всеми оттенками сине-фиолетовой палитры! Причём, даже абсолютно бесплатно! — то, что девушка не стала уворачиваться от весьма пылкого поцелуя, дало ясно понять балагуру, что его шутка оценена по достоинству. Его правила игры были приняты полностью. — Да я-то не против спокойно поспать. Да вот только вряд ли сегодня мне светит такая благодать. Даже не уверена, что до вечера ничего этакого не стрясётся. Извини, но с моим даром не больно-то и поспоришь.

— Поживём-увидим. Надеюсь, что ты разгадаешь головоломку. Придумаешь, как поскорее избавиться от мёртвого нойда и его прихвостней. Иначе наши изыскания придётся прекратить. Здешние власти предупредили, что как только кто-то серьёзно пострадает, местных переселят в более безопасное место. Нас же отправят прямиком на Большую Землю. Им не нужны проблемы из-за увечья или гибели археологов и их добровольных помощников.

— Завтра полнолуние. Может, ворожба что-то дельное посоветует. Честно говоря, даже с небожителями было проще, чем в этом кавардаке в тундровом антураже, — посетовала Иветта.

Девушка с удивлением поняла, что ей всё больше и больше нравится сероглазый воздыхатель. Смеясь про себя, ведьмочка отогнала шальную мысль: «А почему бы и нет? Это тебе не Ланской, Ветка. Виктор, в отличие от мужа Лили, с головой дружит. Но форсировать события я не стану. Пусть всё идёт своим чередом. Как любила говорить моя бабушка: «Всяким отношениям — своё время и место. Колдовские штучки, внучка, оставь для существ, с какими другими методами договориться невозможно»!

На месте раскопа было всё перерыто так, словно тут порезвилось стадо диких кабанов. От хрупких фигурок из моржовой кости остались только осколки. Было видно, что их намеренно разбили совсем недавно. На потревоженной земле виднелись не только отчётливые отпечатки медвежьих лап, но и следы маленьких ножек.

Ведьмочка опустилась на колени и принялась собирать то, что некогда было предметами местного шаманского культа. Она заботливо сложила каждый найденный фрагмент в шёлковый платок. Осторожно очистила от грязи. Взгляд девушки не сулил ничего хорошего тем, кто опустился до такого варварского отношения к свидетелям иной эпохи. Судя по тому, как потемнел материал, и обветрились уголки каменных наконечников стрел из чёрного камня, сделаны они были довольно давно. Прошли не через одни руки.

В голове прозвучал голос Негостая: «Иветта, видишь, вон там лежит каменная игла? Возьми её, только не руками, а чем-то. На ней проклятье мёртвого нойда. Если его не развеять, то дальше все будет ещё хуже. Злые духи принесут болезни. Тут ни одной живой души уже к концу лета не останется».

Ведьмочка достала прямо из воздуха пару рукавиц из хорошо выделанной тонкой оленьей кожи. Их подогнал под её тонкую кисть племянник сейды. Только после этого студентка осторожно взяла страшную находку. Вытащила из поясной сумки небольшой футляр из ивовой коры. Его она нашла неподалёку утром. Очень осторожно спрятала опасный дар колдуна внутрь и убрала в поясную сумку. Потом она снова принялась прилежно просеивать грунт в поисках того, что ещё осталось более-менее целым.

— Ветка, что это была за каменная иголка?

— Подарок от мёртвого нойда. Слишком опасная вещь. Боюсь, что без помощи сейды мне с этой вещицей не справиться. Вернёмся в лагерь, надо будет помощи попросить. Надеюсь, за время нашего отсутствия и там незваные гости не побывали.

— Кто знает? — он легонько поцеловал девушку, когда она подняла на него глаза, с радостью увидел, как на губах у Ветки заиграла чуть лукавая улыбка.

К сожалению, ничего толкового, кроме костяных обломков и каменного осколка с проклятьем, в тот день им обнаружить так и не удалось. С трудом скрыв своё разочарование, Пётр Дарович велел всем возвращаться обратно в летний лагерь. Уже начинало смеркаться. Оставаться без защиты надёжного частокола в сложившихся обстоятельствах было слишком опасно.

Иветта замерла у самого порога, когда услышала странные звуки. Они доносились из-за её на совесть запертой двери.

— Это ещё что такое?! Подумаешь, перекидываться он умеет! Что-то не уверена, что моя подруга звала тебя в гости! — в голосе «феегоргоны» прозвучали шипящие нотки. Именно они частенько предвещали крупные неприятности для того, кто будил эту часть наследия предков в обманчиво хрупкой и глуповатой на вид рыжей девчонке. — Я тебе покажу, как копаться в вещах Ветки! Да она на такого, как ты, и мельком не взглянет!

Раздался шум падающей на пол мебели. Потом треск рвущейся ткани, перемежаемый сначала невнятной руганью. После чего странная какофония увенчалась полным ярости звериным рыком. Впрочем, незваный гость впервые сталкивался с ирландской феей. Видимо, поэтому не мог знать, что в таких случаях есть только один правильный выход — уносить ноги. Вторая головная боль полковника Морса вполне могла придумать, что сделать с новой игрушкой.

Ведьмочка с Виктором переглянулись и решили не вмешиваться в ход экзекуции. Обняв девушку за плечи, Виктор увёл её в общую зону отдыха и присел рядом на диване.

— Интересно, кто ко мне нос сунул и попал Лире на зуб? Надеюсь, бедолага выживет…

— Если хочешь, можем пойти посмотреть.

— И испортить Лире всё удовольствие? Последствия могут оказаться непредсказуемыми. Подождём, нам спешить некуда. Она сама выйдет, когда ей надоест развлекаться с несчастным. Интересно, кого принесла нелёгкая в мою комнату в её присутствии?

— Тогда давай не будем рисковать. Честно говоря, у меня до сих пор не идёт из головы тот кавардак, что она устроила в «Смехе Феи».

— Да уж. Хотя чего ещё было ожидать от интриги, когда к ней приложил руки бог мрака?

Парочка негромко обсуждала планы дальнейших действий. Виктор обнял девушку за талию и внезапно севшим голосом выдохнул:

— Пообещай мне, что будешь тихо сидеть в своей комнате и не станешь искать приключений в пустых коридорах?

— Вить, но это же скучно будет! Или все развлечения только вам с Лирой?

Недовольное ворчание цветочной феи, читающей кому-то нотацию, заставило молодых людей подпрыгнуть от неожиданности. Потом же и тщетно пытаться не заржать:

— Ну и что, что ты оборотень, лапоть ушастый?! Тебя к Ветке в гости никто не звал! Это ж ясно! Это такая же истинная правда, как и то, что я — чистокровная ирландка из Волшебного народа! Конечно, мой род не такой древний, как у Талеи! — продолжала она вправлять мозги чужаку, запеленгованному на чужой территории. — В первый раз вижу такого неправильного оборотня! Ну, ладно ещё б волк был! Фу, таким быть, наполовину медведь! А, да, Моргана мне ещё про тигра рассказывала! Только они в здешних краях не водятся, — девушка крепко ухватила черноглазого чужака за куцый хвост и уверенно потащила пленника в сторону входной двери.

Неизвестно, что сотворила с бедолагой неугомонная экспериментаторша. Смотреть на Талу было жутковато. Нижняя часть его тела была медвежьей. Верхняя — человеческой. Под горящими жаждой убийства чёрными угольками раскосых глазок наливались лиловым те самые фингалы. Именно за них Лиру за глаза и прозвали феей тумаков и граблей. Впрочем, девчонку это совершенно не волновало. Она всегда любила развлекаться с размахом. До чувств жертв ей было до фонаря.

Когти задних лап оборотня оставляли на чистом полу безобразные борозды, когда их хозяин пытался остановить неумолимое приближение выхода на свежий воздух. Чары Лиры привели к тому, что несчастный так и застрял между двумя ипостасями. Ему оставалось лишь злобно буравить взглядом на свою мучительницу. Да ещё вполголоса бормотать слова, сильно смахивающие на грубую базарную брань. Если судить по интонации.

Пыхтя и отдуваясь, точно портовый грузчик, девчушка дотащила чужака до ворот. Лихо заставила их распахнуться и что-то прошептала над увесистым брёвнышком. Тому в недалёком будущем предстояло стать дровами для бани. Её по приказу старейшины каждый вечер исправно топили для археологов и их помощников.

— Знаешь, — доверительно выдохнула Лира подручному мёртвого нойда прямо в ухо. — Всегда мечтала сыграть в крикет. Да всё никак не выпадало подходящей оказии. Хотела бы я посмотреть, как ты будешь и дальше пугать народ и вредить. Если и останешься тем, чем ты и так, по сути, являешься! Стыд и срам один! Ни человек, ни дикий зверь! Жертва неудачной случайной мутации! Теперь никто не перепутает тебя ни с тем, ни с другим. Даже по пьяни.

Бревно само приподнялось и так наподдало по покрытому тёмно-коричневым мехом заду, что его хозяин взвыл больше от обиды, чем от боли. Ломая ветви густых зарослей, оборотень улетел кусты полярной ивы. Попутно он обещал наглой девчонке поквитаться с ней при первом удобном случае.

— Мечтать не вредно — вредно не мечтать! — фыркнула Лира и превратила бревно в небольшую, но очень аккуратную поленницу.

Довольное собой стихийное бедствие местного масштаба захлопнуло ворота. Заперло замок и заложило стальной засов. Феечка удивлялась вслух:

— Зачем такие сложности? Достаточно, всего лишь, с умом наложить чары! — весело насвистывая липучий мотивчик, подслушанный в «Смехе Феи», она отправилась на поиски неугомонной парочки.

Хотела только одного: поделиться с Веткой последними новостями из мира небожителей.

Увидела мило любезничающих друзей, цветочная проныра тяжело вздохнула и решила, что она тут явно третий лишний. Девчонка чувствовала, что ей придётся изрядно потрудиться, чтобы найти достойную замену Фаору. Ведь он больше не был ламием. Причём отчасти, и по её вине.

Ученица Талеи расстроенно шмыгнула носом и решила вернуться в комнату Иветты. Чтобы через зеркало попасть обратно в бар, принадлежащий второй Либере, временно ставшей дамой. Настроение у проказницы и так было не слишком хорошим. Сейчас норовило и вовсе упасть ниже плинтуса.

Негостай с любопытством рассматривал незнакомку, но пока не спешил свести более близкое знакомство. «Феегоргона», тяжело вздыхая, доползла до зеркала и исчезла в серебристом мареве под озадаченным взглядом племянника сейды. Она так и не соизволила обратить внимания на гостя из Мира Духов.

«Иветта, а кто это была»?

«Цветочная фея. Она нездешняя, как и я».

«Это видно и так. Будь осторожна. Сегодня мёртвый нойд может попробовать тебя на зуб. За порог не выходи. Побудь в твоей комнате. Только там моя тётка сможет помочь тебе в противостоянии чарам колдуна».

Девушка пылко поцеловала Виктора перед уходом и отпустила отдыхать. Потом не только заперла дверь на замок, но и заложила металлический засов. Подумала пару мгновений и выпустила все защитные заклятья, какие только смогла вспомнить. Дух-защитница этих земель появилась сразу же и попросила показать ей все находки, что Пётр Дарович не счёл достойными внимания.

Иветта осторожно разложила обломки моржовой кости на столешнице. Девушка внимательно складывала их так, чтобы восстановить первоначальный вид древних колдовских амулетов. Она чуяла, что мёртвый нойд специально разбил их вместе с камнем сейды. Ведьмочка и не заметила, как порезалась об острый край. Тоненькая струйка крови потекла прямо на то, что ректор счёл бесполезным хламом. Вспыхнул и погас призрачный серебристый свет. Он оказался странно похожим на не совсем привычное лунное сияние.

— В первый раз в жизни вижу, чтобы артефакты признали ведьму не саамской крови, — сейда с удивлением увидела, что от порезов не осталось и следа, а обереги выглядели так, словно только вчера вышли из-под ножа мастера-резчика. — Пошли, нам надо успеть расставить их в нужной последовательности. Тогда мёртвый нойд не сможет нам навредить. Хотя, сначала попробуй сама разобраться. Если ты сможешь их услышать, то никто не рискнёт причинить зло ни тебе, ни остальным, кого нелёгкая доля принесла сюда в такой недобрый час.

Иветта долго рассматривала склеенные из костяных пластинок и иголочек амулеты. Она осторожно проводила над ними в воздухе подушечками пальцев, не прикасаясь к поверхности. Ведьмочка справедливо опасалась какого-нибудь подвоха. На них так щедры колдовские предметы. Особенно в руках чужака.

Ветка услышала едва слышный звон. Причём с удивлением поняла, что каждый оберег звучит в иной тональности, чем соседи. Взяла в руки тот, что «вопил» громче всех. Затем девушка принялась неспешно ходить по комнате. Ведьмочка услышала довольное мурчание, сильно похожее на кошачье, у самого порога. Положила хранителя у самой двери и поражённо охнула от неожиданности. Костяная безделка тут же слилась с деревянной деталью в одно целое. Если не знать, где искать, не обнаружишь, где притаился древний амулет.

Ветка успела расставить всё по своим местам буквально за несколько минут до полуночи. Потом присела на стул, чтобы слегка перевести дух. После чего зажгла, по совету сейды, три свечи в глиняном подсвечнике. Его колдунья нашла в собственной тумбочке. После чего принялась терпеливо ждать, что же будет дальше.

Скрежет когтей по полу коридора возвестил, что колдун послал кого-то из своих слуг по души двух девиц, что скрывались за хлипкой деревянной дверью. Впрочем, на этот раз, голос, потребовавший, чтобы ему открыли и отдали камень с Сейдой, был всё тот же. Он принадлежал Тале. Оборотню мёртвый нойд дал последний шанс исправить свою оплошность.

— Ведьма, тебе не должно быть никакого дела до выжившего из ума саамского старика, призрака и местных! Если ты отдашь мне камень, что по ошибке попал тебе в руки, то никто из пришлых не пострадает! Вы просто окажетесь дома. Будете жить, как раньше. Просто позабудете дорогу в эти заповедные края!

— Да, видимо, Лира слишком крепко приложила тебя башкой обо что-то твёрдое. Сразу видно, что ты совсем с головой не дружишь! Эта земля признала меня, как колдунью! Так что, забирай своего дохлого хозяина и валите туда, откуда припёрлись! — хвалёное ведьмино ехидство уже вовсю поднимало свою ядовитую голову. — Или тебе моя рыжая подружка приглянулась? Принцип: «Бьёт, значит, любит!» многими ошибочно принимается за чистую монету.

— Ведьма, ты ещё пожалеешь о своей строптивости, когда мой хозяин лично придёт стребовать с тебя своё.

— Шёл бы ты, любезный Тала, туда, откуда пришёл. У меня есть более важные дела, чем выслушивать весь тот колоритный бред, который ты несёшь.

Сейда прижала пухленький пальчик к губам, призывая к молчанию. Взгляд бездонных чёрных глаз предупреждал заранее, что ни звука не должно донестись с их стороны двери. Иветта покопалась в своей сумке и вытащила оттуда зеркало. После чего перевернула его серебряной поверхностью вниз.

Раздался глухой удар. От него дверь жалобно скрипнула и задрожала, но устояла. Ведьмочка достала из-за ворота футболки за цепочку старинный оберег. Он передавался в их роду от одной колдуньи к другой. Потом принялась дышать на отполированный до идеального блеска камень. Девушка старалась поскорее согреть золотистую поверхность медового янтаря.

Зеркальце на столе Иветты мягко засветилось. В воздухе появилось призрачное изображение и показало дамам несчастную жертву лириного произвола. Оборотень перетекал из одной ипостаси в другую. Временами бедолага настолько напоминал бесформенное желе, что девушки переглянулись и тихонько рассмеялись. Они равнодушно наблюдали за мучениями наглого вражины. Он никак не мог в толк взять, что нужно уносить ноги, пока ещё может.

Шерсть на жгучем брюнете намокла от пота и встала дыбом. В чёрных, как полярная ночь, глазах появилось выражение обречённости. Он уже начал понимать, что чужачка далеко не так проста. Как показалось его излишне самонадеянному хозяину. Мёртвый колдун слишком легко сгубил старого нойда, что властвовал тут задолго до него. Поэтому возгордился сверх всякой меры.

— Отдай сейду, глупая девка! Завтра с тобой уже совсем иначе будут разговаривать другие слуги моего господина!

— Отстань от нас, Тала! Неужели не видишь, что мы тебе совсем не рады? Отпирать не собираемся.

В голосе духа-хранителя было столько холода пополам с издёвкой, что оборотень, коротко взрыкнув, вновь боднул лбом дубовое полотно двери. Увы, несчастный лишь набил себе очередную шишку. Усиленная колдовством преграда в ответ только насмешливо скрипнула и никак не отреагировала на удар живого тарана.

— Тала, уймись. Иначе Лира решит, что и ей тоже стоит присоединиться к нашему веселью. Во что её визит выльется лично для тебя, честно говоря, даже представить боюсь.

— Мне колдун амулет дал, на меня никакие чары не подействуют! — незваный гость снова боднул дверь.

Через вздох отлетел как от батута, когда сработали заклятья Иветты. Им она обучилась у феи Талеи.

— Святая простота! — насмешливо проронила ведьмочка.

Она хитро переглянулась с Сейдой. Та, судя по выражению лица, задумала редкостную пакость для оборотня.

Вытащила из кармана кругляш, явно обкатанный водами Баренцева моря, протянула его Ветке и шепнула:

— Давай обманем его. Пусть думает, что я запаниковала и решила сбежать.

Из зеркальца выглянула раздосадованная мордашка Лиры, в её голосе прозвучал мягкий упрёк в адрес подруги:

— Иветта, вы тут развлекаетесь, а я с тоски в Тартаре помираю! Ты же обещала, что веселиться мы будем вместе! — зелёные глаза стали ещё больше против обычного размера, и в них уже дрожали первые слезинки жгучей обиды.

— Так я тебя пыталась дозваться! Но, оказалось, ты занята! Устраиваешь райскую жизнь тамошним ламиям мужского пола и чудовищам.

— Надоело! Хочу поучить манером этого неправильного медведя! Полуволков и полутигров и тут полно, а вот такого ещё ни разу в жизни не встречала. Кстати, по глазам вижу, что вы уже что-то задумали! А ну признавайтесь, поганки! Иначе я разыграю свою проказу, как по нотам, а вы и сделать ничего не сможете! — и вредная цветочная феечка, сердито надувшись, даже топнула ногой.

— Иветта, отдай ей камень. Лира, беги так быстро, как сможешь, в сторону ворот! Потом ты окажешься в моей веже в другом мире. Оттуда же приходит и мёртвый нойд. Готова пробежаться под моей личиной?

Феегоргона проказливо улыбнулась и, скорчив восторженную мордашку, выдохнула:

— Мы сделаем веселее! Есть одно хитрое заклятье у Волшебного народа. Их ещё лепреконами называют. Так вот, оно позволяет на время обмениваться обликом. Правда, действует только жалких несколько часов! Жаль тут сейчас вечный день, а то б можно было ещё пару уловок провернуть!

Феечка, дурачась и выкидывая коленца, обошла подруг по кругу. Вскоре в комнате совершилось немудрёное волшебство. Отважная сейда просочилась прямо через дверь. Щёлкнула оборотня по носу и пребольно дёрнула за куцый хвост. Потом ещё и ловко подставила подножку. Изрыгая проклятия, слуга колдуна растянулся на полу и со всего маху приложился подбородком об пол.

Когда же он попытался встать, то под медвежью лапу подвернулись зачарованные грабли. «Баммм!!!» раздалось в полной тишине. Дубовая рукоять оставила на выпуклом лбу стремительно наливающуюся зловещим лиловым цветом внушительную шишку.

Когда Тала хотел сломать черенок поганого инструмента об колено, то с раздражением обнаружил, что мерзкая штуковина куда-то исчезла. Полный боли и ярости рык оборотня возвестил об его сокрушительном фиаско всем, у кого были уши. Плюнул на затворниц и со всех лап бросился вслед за убегающей «Сейдой». Он уже наивно предвкушал, что милости от мёртвого нойда повалятся на него, как из волшебной мельницы ведьмы Выгахке.

Лира неслась так, словно за ней гнались разъярённые очередной глупой выходкой наглой ирландской девицы Юпитер и Юнона. При этом Мать и Отца Богов в этом случае неизменно сопровождал аккомпанемент молний и грозных проклятий. Как ни пытался оборотень догнать быстроногую пакостницу, она не приближалась и на пару шагов.

«Сейда» выскочила через ворота и пропала, точно её тут никогда и не было. Даже медвежий острый нюх так и не позволил обнаружить, куда слиняла не в меру прыткая добыча. Оборотень был ещё жив, а в Мире Духов правили лишь уже умершие души. Плюхнувшись упитанным задом в ягель, увенчавший точно корона сопку, он горестно завыл.