Маг четвёртого ранга

Глава 3 – Бегите, глупцы…

Горит костёр. Вокруг тьма, но не тишина, живут своей жизнью ночные насекомые, иной раз протяжно заугукает сова, каркнет ворона, подует ветер и заскрипят старые, настолько старые, что даже листьев не осталось, деревья. Костёр среди этого хаоса освещал лишь маленький участок. Освещал лица, сидящей вокруг троицы, крупы стоящих рядом лошадей. Среди троицы говорил лишь один, а два будущих ученика внимательно слушали.

— … понимаете, парни… магическая школа не может превратить вас в великих магов просто так, нужны ещё и старания, нужно и важно желание, но даже это всё меркнет перед двумя другими вещами – талантом и деньгами, смекаете?

Тодд возразил моментально:

— Нет, не смекаю! Как это деньги… снова деньги?! У меня их нет, и что теперь? Мне можно даже не пытаться?!

Чак промолчал.

— Ну почему же, — бородач слегка улыбнулся. — Зато у тебя есть другие качества, которые могут поспособствовать.

— И какие же?

— У тебя талант к управлению силой в своем теле, и если его развить, то ты наверняка сможешь неплохо лечить и создавать некоторые артефакты, где требуется тончайший контроль и при этом очень небольшое количество вливаемой силы… понимаешь ли, ты сильно попортил себе будущую жизнь, когда сорвался несколько дней назад, твой источник опалён изнутри, и пусть ты не чувствуешь боли, однако недра твоего дара больше не смогут расти, ты собственноручно обрезал себе резерв и вот это твоя главная проблема…

— Что… то есть… я… — Тодд никак не мог выговорить мысль, сидел с округлившимися глазами и рот открывал, словно рыба, которую только что выбросило на берег.

Чак молчал.

— К тому же, — продолжал бородач, — ты мне должен.

— В смысле?! — возопил Тодд, вскакивая.

— Услуги мага целителя стоят о-очень дорого, мальчишка, а ведь не подоспей я вовремя, то ты бы там помер, смекаешь? — Бородач гаденько так улыбнулся.

Тодд сел на место. Молча смотрел в костёр и о чём-то думал миг. Все молчали, кроме ночных сверчков, что стрекотали без умолку в ближайших кустах.

Тодд что-то для себя решил и поднял на бородача взгляд.

— Вы правы. Я в долгу перед вами. Моя жизнь в ваших руках. Как я могу вернуть долг?

Бородач рассмеялся.

Чак едва сдержал смешок, но улыбку удержать не смог.

Тодд подозрительно шмыгнул носом и отвёл взгляд.

— Очень пафосно, мальчишка…

— Меня зовут Тодд! — пробурчал Тодд.

— А меня Пракий, я маг целитель четвёртого ранга, — официально представился Бородач.

— А меня Чак! — воскликнул Чак, голос которого прозвучал так неожиданно звонко, что сверчки в кустах неожиданно затихли. Стал слышен лишь костёр. Искры которого шипели и взрывались пучками.

Пракий схватился за палку и помешал горящие угли, накинул сверху ещё пару хворостин, которые тут же захватила густая дымка. Потрескиваний и искр стало гораздо больше.

— Ну и дерьмовый же у нас хворост! — констатировал Пракий и вновь воззрившись на Тодда, добавил — Ты должен мне, но пока с тебя нечего взять, денег у тебя нет, делом ты отдать не можешь, ведь не способен ни на что, кроме как поле вспахать… просто стань достойным магом целителем, я один из тех, кто будет учить тебя, и я буду тщательно следить за твоим прогрессом… а когда станешь чем-то большим, чем тупым сыном фермера, вот тогда я и…

Пракий замер.

— Что такое? — спросил Чак.

Пракий не сказал ни слова. Взгляд его метался вокруг. Мальчики напряглись. Почему-то исчезли все звуки. Птицы замолчали. Насекомые затихли. Лишь ветер тихонько скрипел ветвями старых деревьев. Лишь тихонько трещало пламя костра.

Вдруг за одеянием Пракия, в области его груди что-то замерцало белым. Пракий вздрогнул. Вытянул из-за ворота балахона небольшой медальон. Круг из блестящего металла с четырёхгранной звездой в центре, и эта звезда горела белым, и свет её из тусклого, почти незаметного, становился всё ярче.

— Тьма… — прошептал Пракий, не отрывая глаз от медальона. Миг. Второй. Бородач вскакивает и устремляется к лошади. — Сюда, оба! Живо!!! — рыкнул Пракий, и мальчишки подскочили. Пракий достал из седельных сумок небольшую книжицу, на кожаном переплёте выгравирована руна. Руки Пракия вспыхнули белоснежным светом, его глаза засияли так же. Сила из его рук перетекала в книгу, он безостановочно бурчал что-то про себя, со лба его катился пот. Чак с Тоддом стояли рядом и наблюдали, тела их дрожали, ноги стремились бежать. Вдруг книга поднялась и повисла в воздухе, она сама собой раскрылась и замелькали страницы. Пракий задрал кверху руки и прокричал:

— Священный купол, да защитит нас светлый дух! — от книги прокатилась волна силы, вокруг троицы, костра и лошадей из выпущенной силы образовался тонкий купол. Его свет осветил поляну, и в двадцати шагах, немного слева от троицы, мелькнул тёмный силуэт.

— Вот где ты, проклятая мерзость! — сквозь сжатые зубы проскрежетал Пракий. В той стороне, за барьером дымилось и перетекало тьмой что-то неизвестное, у чего красным голодным огнём сверкали глаза, мелькнули длинные когти, тварь за миг возникла у грани барьера, раздался звон, и стена барьера покрылась трещинами.

Пракий указал рукой в сторону твари, стена барьера там стала толще, трещины тут же затянулись, а Пракий осел, ноги его подломились, и он рухнул на колени.

— Живааа….ааа… — голос Пракия дрожал, самого его трясло, — заааалезайте на коняяя… быстро… я дооолго не продеррр….жусь…

Треск стекла звучал всё чаще, всё с меньшей периодичностью, тварь стояла к барьеру вплотную, и безостановочно кусала и рвала его когтями. Её лапы отскакивали от грани барьера, но из раза в раз там оставались трещины и дыры, которые не успевали затягиваться. Сейчас, в свете барьера тварь стала видна полностью, дымка исчезла. У неё были огромные совиные глаза, что изнутри горели красным, обтянутой кожей человеческое лицо, челюсть безостановочно шевелится, что-то стекает из рта, и постоянно мелькают два верхних неровных клыка. Тело быстрое, покрытое тонким мехом, с костяными наростами на плечах, длинные четырёхпалые руки с закруглёнными когтями, как у рыси… её руки продолжали мелькать с дикой скоростью, а глаз она не сводила с Пракия. И эта тварь была огромной, почти в два человеческих роста.

Первым пришёл в себя Тодд, от маленького тела его повалил белёсый пар, он резво схватил Чака за руку, и чуть не выдернув её из сустава закинул друга на лошадь. Подскочил рядом и руками уцепившись за веревку, которой кобыла была привязана к дереву, разорвал её с неожиданной лёгкость. Затем шлёпнул лошадь по крупу и замер.

Лошадь Чака от резкого шлепка устремилась вперёд, пришедший в себя рыжий тут же натянул поводья, лошадь дико взбрыкнула, но Чак смог усидеть, и он тут же повернулся в седле, вновь протягивая другу руку:

— Хватайся быстрее, идиот!

Треснуло. Вдруг стало разом темнее. По ушам ударил резкий звон схлопнувшегося барьера. Тодд кинулся к едва видимой руке, ухватился, попробовал запрыгнуть на лошадь, но соскользнул с гладкого бока, рука Чака натянулась, рыжий замычал от боли. Во второй раз Тодд прыгнул удачнее, приземлившись позади Чака, и даже сумел удержаться. Лошадь тут же попыталась встать на дыбы, но Чак с силой ударил ногами по боку животины, и та устремилась вперёд, с места стартанув в галоп.

По лицам всадников больно хлестали ветви, кобыла то и дело спотыкалась о корни. А позади всадников вдруг раздался шлепок и одновременно хруст, словно кусок мяса отделили от туши, а следом за ним визг мага, вспыхнуло белым, и мальчишки на миг углядели дорогу, Чак направил горошину по ней. И свет тут же погас. Визг мага оборвался. И тишина. Вновь тишина. Лишь стук копыт, шуршание ветвей, и частое дыхание двух мальчишек. Позади раздался лошадиный дикий гогот, перешедший в верещание. Он продолжался несколько долгих мгновений с такой силой, что в звуке проявился отчётливый хрип, который всё нарастал и так же резко оборвался. Вновь тишина. Лишь стук копыт по пыльной дороге.

Сколько это продолжалось? Сколько они ехали в тишине, ощущая, как быстро колотится сердце, как дрожит тело судорожно от каждого лишнего звука. Они потеряли счёт времени. Небо успело чуть посветлеть. Лошадь бежала со всей скоростью, на какую была способна, Чак даже не подгонял её. А Горошина то и дело гоготала, ускорялась, взбрыкивалась и всё бежала и бежала. Она чувствовала что-то, наверняка чувствовала запах чего-то нехорошего, раз сама ускорялась и бежала без понуканий. В какой-то миг она свернула с дороги, мальчики поняли это по неожиданному толчку и изменившемуся звуку, по ветвям, которые с безжалостной силой били по лицам, рассекая кожу. Чак пытался натянуть поводья, пытался как-то успокоить лошадь, но у него ничего не выходило, Горошина обезумела.

Тодд пытался удержаться позади друга. Пытался не свалиться от резвых толчков, пытался увернуться от веток, но ему это не удавалось.

Вдруг в грудь Чака ударилась толстая, основательная ветвь. Она сбила его с седла, зацепила Тодда. Они кубарем покатились по сырой земле, натыкаясь телами на камни и корни. Тодд рассёк кожу над правым глазом, лицо быстро залило кровью. Чак стонал и лёжа ничком обеими руками держался за живот.

Лошадь скрылась, звук её копыт поглотила ночная тишина, животное, кажется, так и не заметило потери седоков.

Первым встал Тодд, его голова кружилась, и тупая боль пульсировала в висках, тело отзывалось внутренней давящей ломотой, после перегрузки. Но он смог сделать несколько шагов и не упасть. Смог дойти до друга, едва различая силуэт Чака в полутьме лесной чащи, ориентируясь больше на болезненное мычание.

Тодд склонился над Чаком, потряс его за плечо.

— Как ты…

— Я… я… щас сдохну… проклятая ветвь прошлась по рёбрам…ааах… пожалуйста не бросай меня, Тодд… пожалуйста…

— Угу… тебе нужно подняться… нам обоим нужно бежать отсюда… давай я подниму тебя…

Тодд потянул Чака вверх, рыжий протестующе застонал.

— Больно… нет… перестань… больно…

Тодд всё равно поставил друга на ноги, Чака шатало из стороны в сторону, он обеими руками держался за живот, и заваливался обратно. Тодд едва успел его поймать.

— Тебе нужно держаться, Чак… иначе нас обоих…

— Я не могу… не могу идти… больно! Как же больно…ааааа….ссс…х…

Тодд задумался на миг, боль в его висках не желала угасать, и сильно мешала. Ему не пришло ничего в голову, кроме как понести Чака.

— Чак… слышишь… залезай ко мне на спину… быстрее…

Чак послушался, едва шевелясь он вцепился сзади в шею Тодда, и тот подхватив друга за ноги упрямо потащился назад, в ту сторону, где по прикидкам Тодда должна была быть дорога.

Неизвестно сколько они так шли. Руки Тодда постепенно обмякали, мышцы болели безумно сильно. Но он шёл. Продолжал идти. А Чак уже даже не мычал. Его голова бессильно повисла на плече Тодда, однако руки его не отпускали шею друга. Он тихо сопел, отправившись в забытье.

Расцвело ещё сильнее. И потный, едва переставляющий ноги, Тодд смог углядеть поломанные ветви и глубокие следы от конных копыт на мягкой влажной земле. Оказывается, они были от дороги совсем не далеко, просто блуждая рядом кругами.

Тодд вышел, хромая от тяжести, на дорогу. И пошёл прямо, надеясь, что этот путь ведёт не назад, а в сторону Прамонда, вокруг не было знаков. Направления он не знал.

Он плёлся по твёрдым камням, стирая ноги в кровавую кашу. Та ткань, что была намотана на его ноги, оборвалась где-то в кустах, и сейчас, Тодд медленно стирал о дорогу остатки кожи со ступней. Боль подстегнула его, он додумался сойти с пути и идти по обочине, по пыльной, сырой траве.

Спустя неизвестное количество времени впереди мелькнул силуэт. Тодд замер. Ему померещилось страшное. Но силуэт шёл не к нему, а от него. И был не высокого роста. А ещё это был не человек, а лошадь. Тодд ускорился. И вскоре нагнал едва живую, хрипло дышащую Горошину. Она почувствовала Тодда, повернулась к нему лицом и уткнулась носом в мальчишечью потную от натуги и очень грязную грудь.

Тодд кричал от сильной боли в руках, когда закидывал Чака на лошадь. А рыжий от совсем не мягкого приземления проснулся и тоже закричал, но почти сразу обмяк. Тодд облокотился на круп не высокой лошади, раздумывая стоит ли ему тоже залезать на Горошину. Но животное дышало так хрипло и таким жаром веяло от неё, что Тодд решил пойти пешком. Взял под уздцы Горошину и пошагал вперёд, затем очень быстро свернул чуть в сторону, чтобы идти по траве. Прошёл ещё пару шагов и стянул с Чака простенькие сапожки. Натянул на свои ноги, они оказались малы. Давили сильно, но Чак на это наплевал и пошёл дальше.

Небо расцвело серой и синей красками. Где-то вдалеке, за гранью горизонта, поднималось солнце.

Тодд достал из седельной сумки Чака воду. Жадными пыльными губами присосался к горлышку, сделал с десяток быстрых глотков, знатно уменьшив запас воды. Попробовал напоить Чака, но не вышло, Чак так и не пришёл в себя.

Вскоре Тодд увидел знак. На развилке. Дорога шла прямо, и знак показывал, что там Прамонд. Можно было свернуть и знак показывал, что в том направлении Гидован, Тодд не знал и даже не слышал о таком поселении. А ещё знак показывал назад, и говорил, что вот там вот находится Хамонд. Дом. Безопасный и такой привычный дом.

Тодд задумался.

«Если я пойду назад, и может быть та тварь ушла... может быть она насытилась... а если нет… и как далеко мы от дома? А если я не дойду. Но что тогда делать? Идти в Прамонд… но я так же не знаю как далеко мы до города, не знаю, что делать, когда приду туда… но Гхсана добралась до него весьма быстро. Сколько времени у неё занял путь… чуть больше дня… мы должны быть где-то близко. Я боюсь, что не дойду… ноги… как же болят ноги, если они начнут гнить, то я до конца дней останусь калекой, это ещё если выживу… пойду в Прамонд, надеюсь, что это правильный выбор… как далеко от нас та тварь…»

Тодд обернулся, несколько долгих мгновений вглядываясь во тьму лесной чащи, но ничего там не увидел. А прямо над его головой зачирикал воробушек. Птичью песню подхватила ещё одна птаха и ещё одна.

«Когда тварь была рядом, то всё живое замолкало… раз птицы щебечут, то… кажется оно миновало…»

Тодд тяжко вздохнул и пошёл прямо. В Прамонд.

Утро. Раннее утро. К воротам Прамонда стягиваются люди. Торговцы. Фермеры. Дилижансы с путешественниками. Пешие бродяги и авантюристы. Все вместе эти люди образуют небольшую толпу, которая медленно входит в город и тут же прибывает новыми лицами. Стража Прамонда работает медленно, людей опрашивают, просят предъявить документы, торговые медальоны, значки авантюристов и прочее и прочее. Стража бдит и работать старается добросовестно, всяких подозрительных личностей в Прамонд просто так не пускают.

Очередь медленно идёт вперёд. В проход меж воротами проходят люди. За очередным торговым караваном к пункту стражи медленно хромая подходит юноша. Стража напрягается сразу, парень выглядит болезненным, взгляды их скользят по невысокой сутулой и очень худой фигуре, по измождённому лицу с внушительной раной на лбу, что успела засохнуть и покрыться корочкой грязи, но даже так казалась весьма глубокой и широкой, словно парня по голове приложили дубиной. Рядом с парнем хромает едва живая светлая лошадь с тёмными кружочками. На крупе лошади висят дорожные сумки и какой-то большой тюк… которые вдруг шевельнул босыми ногами и что-то невнятно промычал. Тюк оказался человеком.

— Какого демоны ты припёрся к воротам Прамонда, оборванец? — задал вопрос молодой усатый стражник с алебардой в руке.

— Я… мы… — пробурчал парен опустив взгляд куда-то вниз. Что он искал на пыльной дороге?

— Продолжай досмотр толпы, Вэкс, а я займусь им сам, — тихо но властно сказал другой стражник, что вышел из приземистого здания рядом, на поясе его висел меч, а усы над губами были серебряными от седины. — Давай-ка отойдём в сторону, мальчишка… — это он сказал уже Тодду, указывая за ворота Прамонда.

Тодд кивнул, и потопал в указанную сторону, по пути спотыкаясь и чуть растягиваясь на земле, чудом он успел ухватиться за стремена. Лошадь недовольно фыркнула, Тодд слегка покраснел.

Небольшая улочка, прямая как стрела, чем дальше от ворот, тем шире становится. Тодд смотрел вперёд, там, шагах в двадцати горели высокие фонари, горели светящимися сгустками ровного мерцающего света. Магических фонарей было не так уж и много, но они давали достаточно света, чтобы можно было осмотреть просыпающийся город. Люди сновали по каменным улицам, среди огромных зданий в два, а то и в три, немыслимых, этажа! Воздух был затхлым и сырым, и одновременно пестрел неизвестными ароматами чего-то съедобного.

— Эй, парень!

Перед лицом Тодда промелькнула ладонь. Мальчик поднял взгляд на лицо пожилого стража. Тот подождал пару мгновений и продолжил:

— Вижу взгляд у тебя осмысленный. Ты не идиот. Просто… дезориентирован, вижу, что безумно устал и тебе нужна помощь врача… что случилось с вами двумя и зачем вы явились в Прамонд? Вы не похожи на прокажённых или засланных тёмных, одеты как деревенщины и сильно избиты… бандиты? Кивни, если попали в передрягу с бандитами и скажи, где именно это произошло!

Тодд помотал головой из стороны в сторону, и сухими губами сумел выдавить:

— Тварь… какая-та тварь сожрала Пракия… а мы… мы сбежали… — Тодд вновь опустил взгляд вниз и уставился в землю.

Страж схватил Тодда за плечи и вздёрнул как куклу, сильно встряхнул и придвинувшись вплотную проорал:

— Что за тварь, малолетний ты ушлёпок, на вас напала?!!!!

Это сработало и Тодд нервно завопил в ответ:

— Я не знаю, старый ты хрыч!!! Она явилась посреди ночи, толстый маг, что вёз нас сюда попытался защититься, но его сожрали! А мы сбежали! Ясно тебе?!!!

Вспышка сверкнула в глазах парня и страж отлетел на пару шагов назад, однако на ногах устоял, и тут же обнажил меч.

— Ты напал на мирного стража и понесёшь нака… — старый тут же заткнулся, ведь парень, что только что оттолкнул его в сторону магическим импульсом, рухнул навзничь, потеряв сознание. И его, уже лежащего окружили остальные стражники, с острыми пиками, напряжённые, готовый в любой момент проткнуть мальца раз десять и желательно насквозь.

Что-то злобное пробурчал рыжий парень с крупа лошади, одним приоткрытым глазом наблюдая за происходящим.

Каменный пол. Каменные стены. Высокие потолки. Огромная ширина помещения внушает уважение и позволяет дышать широко, всей грудью, наслаждаясь простором. И на весь этот простор лишь один маленький камин, что с большим трудом нагревал даже металлический котелок с отваром, что уж говорить про остальной кабинет. А это был кабинет. Одинокий дубовый стол. Высокое кресло, похожее на трон. И десятки высоких окон, что заливали пространство бесстрашным и очень слепящим светом, но, к сожалению, даже солнечный свет был не в состоянии согреть владельца кабинета.

Рен чихнул и поёжился, поглубже заворачиваясь в облезлый плед. Красными от простуды глазами он смотрел на двух перебинтованных с ног до головы парней. Один серый, другой рыжий. Один страшный, другой ничего такой, от девок отбоя не будет. Рен уже очень долго слушал их невнятную речь, полную оправданий и просьб их пощадить, иногда они поминали какую-то страшную тварь, что сожрала целителя Пракий. Тварь определённо тёмную и определённо не из слабых, раз смогла справиться с магом, даже таким слабаком, как Пракий… до чего же глупое имя, однако в честь города назвали… нужно проверить место нападения, и сделать это лично.

— Я услышал вас, и зря просите прощения – порки сегодня не будет, детишки! — Рен улыбнулся, встал с кресла, отбросив свой любимый, но очень старый плед. Подошёл к парням, те стояли ровно, но дрожали почему-то, наверное, тоже замёрзли.

— Идите за мной.

Он провёл их по каменным коридорам, поднялся вместе с ними на второй этаж и зайдя в одну из комнат подозвал там женщину, ответственную за порядок в здании. Фигуристую черноволосую и черноокую барышню, возрастом чуть за тридцать, ещё в самом соку, так сказать…

— Магистр Рен… — и голос у неё был такой нежный, мягкий, будто мёдом помазанный…

— Магистр Рен!

— Ах, да… кхм, возьмите этих двух оболтусов под своё крылышко, дорогая…

— Мари…

— Да… к-хм… дорогая Мари, позаботьтесь о них, выдайте им свободную комнату, бельё и прочие необходимые вещи. Расскажите о местном порядке и найдите мага третьего ранга Агюста, передайте их ему, не забудьте сказать, что они новенькие и ещё не принесли клятву… дальше Агюст разберётся сам.

Рен откланялся, напрочь игнорируя вопросы мелочи о том, что им делать дальше и как послать письма домой… пусть об этом озаботятся другие, а у него на сегодня есть важное дело, важнее даже, чем прекрасная Мари… Рен на миг повернулся, взглядом устремившись на округлую попку уходящий дальше по коридору Мари, но тут рыжий загородил весь обзор, напрочь испортив удовольствие.

Магистр Рен тяжко вздохнул, и направился дальше, решать дело дохлого целителя и тёмной твари.