Маг четвёртого ранга

Глава 5 — Обучи меня магии, ирод!

Обучение Тодда как-то сразу не задалось. И не то, чтобы он не старался, напротив — он пылал желанием познать неизвестную силу внутри себя, стать кем-то более… значимым. Но не получалось, не получалось от слова – совсем.

В первый день их поселили вместе, добрая Мари выделила им узенькую комнату одну на двоих, с двумя небольшими кроватями. И сразу же оказалось, что жить в одной комнате с другом – это не то же самое, что просто дружить и изредка видеться.

Утром они спускались в лекционный зал, где, сидя на узких дубовых скамьях слушали речи до невозможности нудного мага – Агюста. Этот длинный хрен всегда вещал очень медленно, подбирая слова и выдавая их тягуче, будто с ленцой. Из-за такой подачи Тодд никак не мог вникнуть в суть, и всё зевал, засыпал… а может в его недосыпе был так же повинен рыжий Чак, что во сне постоянно сопел, что-то нечленораздельное ворчал, а иногда ходил по комнате кругами, залазил на тумбочки, ложился на кровать Тодда… и всё это во сне. Тодд как заботливый друг по началу останавливал Чака, подхватывал за плечо и укладывал обратно на кровать, а тот вечно хватал его за руки и никак не хотел отпускать, бормоча что-то про матушку. Вскоре Тодд перестал укладывать этого рыжего спящего ходока и старался абстрагироваться, закрыть глаза, уснуть… но не получалось.

Сам по себе Тодд был спокойным, очень спокойным и одиноким парнем, поэтому внезапный переезд и проживание в одной комнате с другом сыграло с ним злую шутку, он нигде не мог остаться один в этой огромном каменном здании. И не мудрено, общественных мест тут было немного, всего три — длинные, бесконечные коридоры, что обвивали здание по оси, плавно закругляясь, можно было бродить по коридорам вечно, но вот незадача… в магической школе учились в основном дворянские отпрыски, потому что именно у них представители школы успевали обнаружить дар в необходимом возрасте, более того влиятельные дворяне сами с большой надеждой мечтали обнаружить в отпрысках магический дар, и если виделся хотя бы крошечные намёк на силу, то они тут же посылали гонца в школу за представителем, и представитель ехал и привозил в школу нового ученика. А такие как Тодд и Чак, простолюдины, — были здесь редкостью, большой редкостью, настолько что в их четвёртом классе таких больше не было.

Так вот коридоры были переполнены дворянами, молодыми баронессами, юными виконтами, они мерно прогуливались по коридорам небольшими группками, мило о чём-то шушукаясь и посмеиваясь. Однако стоило рядом пройти тому же Тодду, как они разом замолкали и отслеживали Тодда внимательными взглядами, и не продолжали разговор, пока Тодд не отойдёт как можно дальше. Несколько раз ему пришлось даже выслушать недовольные крики во след:

— Пошёл вон, чернь! Не смей больше загораживать нам проход!

И после такого Тодд из комнаты старался и вовсе не выходить. Только на занятия и в столовую. К слову, столовая зала — это второе из доступных общественных мест, однако открывались её высокие двери только во время завтрака, обеда и вечерней трапезы. И каждый раз придя туда Тодд ощущал на себе тяжёлые и крайне недовольные взгляды.

— Делить трапезу, с червяком… какая мерзость! — услышал однажды Тодд шёпоток, и после этого старался есть как можно быстрее и уходить из залы как можно раньше, чуть ли не давясь пресной едой.

Третьим общественным местом была библиотека, однако приходить туда на постоянной основе и читать книги разрешалось только со второго класса. Всего классов было четыре, где четвёртый был низшим, а первый – завершающим. Как им объяснил в первый день нудный наставник Агюст:

— Классы в нашей замечательной школе подразделяются на четыре… сделано это по подобию ранговой магической системы нашего великого королевства Вингфолд… самым низшим рангом среди магов считается четвёртый, он присуждается сразу после окончания обучения в магической школе или у личного наставника… проходить королевский экзамен для присуждения низшего четвёртого ранга не требуется… обычно это весьма неопытные маги, которые по началу зарабатывают на жизнь путешествиями в отрядах авантюристов и всё такое прочее… проще говоря, они являются наёмниками, а ещё иногда им хватает мозгов обучиться целительском искусству и они становятся вполне сносными магами целителями… так о чём это я? Ах, да… для получения следующего – третьего ранга, нужно обладать уже определённым опытом и филигранным умением обращаться с простейшими заклинаниями и рунами, для его получения нужно сдавать королевский экзамен на третий ранг, чаще всего маги третьего ранги работают над созданием особенных магических предметов, создают долговечные барьеры, посохи, свитки и гримуары… к слову, я так же являюсь магом третьего ранга, и если кому-то из вас нужно будет приобрести магический гримуар, то обращайтесь смело! — Агюст обвёл взглядом аудиторию, в конце наткнувшись на скучающее лицо Тодда, и тут же скривившись, продолжил:

— Следующий ранг в иерархии магов — второй, это уже весьма сильные и опасные маги, для получения этого ранга мало просто обладать опытом и знаниями, необходимо так же доказать силу своих чар и внушительный объём резерва, присуждается второй ранг так же на королевском экзамене, причём выступить для получения второго ранга могут только маги, уже имеющие третий ранг, с четвёртым такая шутка не прокатит…

— А чем занимаются маги второго ранга? — вопрос задала милая на вид девчушка, что сидела чуть ли не вплотную к учителю.

— Ох, моя дорогая Марибель… тут всё очень просто. Маги второго ранга чаще всего управляют другими магами, являются руководителям школ, как наш Магистр Рен, что единственный маг второго ранга во всём Прамонде и окрестностях… а так же они создают новые заклинания, редко артефакты особо ранга…

Милая девчушка кивнула, удовлетворившись ответом, учитель Агюст ей ласково улыбнулся и продолжил:

— Следующий ранг – первый, он же… великий. Маги первого ранга так же подтверждают свой ранг на королевском экзамене, причём участник может быть признан магом первого ранга, если с этим согласятся остальные маги того же ранга, чаще всего такого ранга достигают великие герои, их резерв огромен, заклинания которые они создают – чудовищные по силе и способны уничтожать города и небольшие армии, всего в королевстве Вингфолд семеро магов такого ранга, один из них является притворным магом короля, шестеро остальных образуют великий совет магов. Вы никогда не встретитесь ни с одним из них, уверен, что вы никогда их даже не увидите, все они живут в столице, и редко позволяют толпе лицезреть себя… — на этих словах щёки Агюста покрыл горделивый румянец, так, словно и он относил себя к магам первого ранга.

— К-хм… и последний, это даже не ранг, а скорее титул, — Агюст затих на миг, подбирая слова, — тот кто выше всех по праву… Архимаг… — на этом слове у него невзначай вспыхнули глаза, и несколько учеников из аудитории так же не смогли сдержать магического импульса, — она… избрана девять лет назад, титул ей даровал лично король и совет магов, Сизеренн «Северный Ветер», запомните это имя, ибо она сильнейшая в королевстве…

На этом бурлящие внутри Агюста эмоции быстро затихли, и он продолжил дальше рассказывать о совершенно нудных и непонятных для Тодда вещах, и Тодд быстро заснул, а когда проснулся – в аудитории уже никого не было. И тогда он вдруг осознал, насколько окружающим нет до него никакого дела, все в магической школе считали его пустым местом.

Изменился и Чак. Раньше он часто рассказывал о чём-то Тодду взахлёб, они вместе прожили всё детство, но с приходом в магическую школу детство кончилось. Хотя по началу всё было как обычно, они разговаривали о всякой чепухе по вечерам. Чак старался объяснить темы, которые Тодд не смог понять на уроке, но… время шло и вскоре Чак стал просить Тодда не мешать ему разговорами, он стал гораздо молчаливее, вечерами постоянно пропадая где-то в коридорах, а когда всё же был в комнате, то постоянно читал записи и… колдовал, в отличие от Тодда у Чак был «врождённый талант к магии» – и это слова самого учителя Агюста.

Когда Чак в первый же день продемонстрировал учителю потоки силы, бьющие из рук, Агюст был восхищён, и тут же нарёк Чак талантом, и впредь был к нему так же ласков и учтив, как к Марибель… Чак быстро стал любимчиком не только учителя, но и остальных из класса, и вроде бы такой же простолюдин, как и Тодд, но окружающим их дворянам Чак казался гораздо милее…

Вскоре они перестали разговаривать, и в какой-то очередной день Чак молча забрал свои вещи из комнаты и переехал куда-то в другую. В эти дни для Тодда изменилось многое, и для начала – он потерял веру в собственные силы, на уроках он не понимал ничего, ничего не получалось у него, за всё время, что он провёл в школе, его максимальный результат составлял — это жиденький поток едва видимой силы из одного лишь указательного пальца… с таким результатом Тодд быстро перебазировался из никчёмного простолюдина в посмешище, и начал это всё сам учитель Агюст, что теперь в конце каждого дня заявлял:

— Такого никчёмного мага даже нет смысла учить! Вы только посмотрите на этот результат! Разве это не напрасная трата моих сил…

Остальные молчали, но их взгляды говорили о многом. Дворяне редко бывают многословны, однако отношение своё умеют показать даже во взгляде, в позе, жесте, в интонации голоса. И всё их отношение к Тодду нельзя было трактовать иначе как – презрение.

С Чаком всё было так же сложно, Тодд всё чаще замечал старого друга в столовой в компании милой Марибель, эта невысокая полноватая девушка обладала шикарной тёмной косой до бёдер, а также являлась полноправной дочерью виконта. И глядя на то, как его рыжий друг мило общается с Марибель, пока он, призираемый всеми, ютится в гордом одиночестве в уголке обеденной залы, стараясь пропихнуть в себя как можно быстрее пищи и сбежать… в этот момент что-то изменилось внутри Тодда. Он медленно отложил в сторону ложку, и вышел в коридор. Прошёл до своей комнаты, уселся на кровать, и… попытался понять, что происходит. И первая же мысль, которая пришла ему в голову, была:

«Я не могу быть как они, я не богат, мои родители не дворяне. Я… сам себе изувечил резерв и теперь не в состоянии быть с ними на равных… но… РАЗВЕ Я ВИНОВАТ В ЭТОМ?»

Тодд поднялся с кровати, подошёл к окну, и всмотревшись сквозь синюю мозаику стекла, заключил:

— Мы не друзья с Чаком… больше нет… мы просто давно с ним знакомы.

С этого момента Тодд решил больше никогда не позволять себе быть слабым.

Поздним вечером этого же дня Тодд вышел из своей комнаты. Прошёл коридорами до кабинета магистра и без стука ворвался внутрь. Там было темно, лишь тлели угли в камине. В кресле никого не было. Тодд замер раздумывая, а затем пересёк кабинет и уселся в кресло. Прикрыл глаза и стал ждать. Ему нужен был магистр Рен. Его дерьмовая жизнь здесь не могла больше оставаться прежней.

Пока он ждал в голове его всплывал первый день, когда они попали в школу магии, а конкретно вечер того дня, когда в одной подвальной зале, где было очень сыро и холодно, они с Чаком стояли посреди рунного круга, по их запястьям стекала кровь, и они повторяли за учителем Агюстом слова клятвы:

— Я клянусь жизнь отдать за королевство Вингфолд, не изменю, не предам, с этого дня, и до последней минуты, я клянусь быть магом и добросовестно служить королю!

Очень простая клятва, очень коротка клятва, но после неё рунный круг под их ногами впитал пролитую кровь и мигнул красной вспышкой, тут же они ощутили, как на их сердцах закрепилось что-то твёрдое, что-то что на миг помешало вдохнуть воздух, ощутили непреодолимую тяжесть в груди. Это чувство быстро прошло, но стоило вспомнить о клятве, как тяжесть в сердце возвращалась… и эта тяжесть не сулила ничего хорошего тому, кто клятву нарушит.

И сейчас, сидя в кресле магистра, в его кабинете, Тодд думал о том, что клятву эту им навязали и теперь он по сути раб короля, а ещё до конца дней своих он теперь обязан быть магом, и никак иначе, потому что он в этом поклялся, и ясное дело — сбежать сейчас назад в Хамонд ему просто никто не даст, а если и получится, то клятва на его сердце сделает что-то плохое, что именно не ясно, но тяжесть в груди не сулит ничего хорошего.

За многочисленным окнами кабинета успело стемнеть, когда магистр Рен открыл дверь и прошёл в свой кабинет. Магистр замер у входа. И Тодд тут же заметил в нём перемены.

Теперь магистр не носил серую невзрачную мантию-балахон, как это делали все поголовно маги, которых видел Тодд, теперь Рен был облачён в кожаные доспехи с металлическими вставками, а руки его были полностью закованы в сталь, и не обычную, а покрытую рунами. Тодд не умел разбираться в рунах, никто не старался даже разжевать ему учебный материал, чтобы он понял и сумел разобраться в рунных надписях, однако даже его крошечных познаний хватило для понимания, что такое огромное количество рунных символов говорит только об огромном качестве и могуществе артефакта.

Помимо одежды в магистре Рене изменилось, и кое-что ещё, а именно – лицо. Раньше оно было высокомерно-благородным, красивым, холёным личиком, а сейчас его испещряла целая паутина шрамов, а ещё у магистра изменился взгляд, и не в лучшую сторону. Он смотрел в этот миг на Тодда, сидящего в полутьме кабинета, абсолютно безжизненным усталым до невозможности взглядом.

Однако это не остановило Тодда от задуманного. Он вскочил с кресла. Протянул вперёд руку, и указательным пальцем тыча в магистра, прокричал со всей силой, с которой только мог:

— Обучи меня магии, ирод! Это ты привёл меня сюда! Ты главный в этой сраной школе! Так обучи же меня магии, ведь сраный Агюст не хочет этого сделать!

Стоило словам вырваться наружу, и повиснуть в кабинете звенящим абсурдным эхом, как Тодд тут же пожалел о своём поступке. Всё дело было в его собственном голосе, в нём было столько эмоций, столько… детского наивного протеста… что сам Тодд задумался о том, какой же он сейчас идиот. И он уже хотел извиниться и постараться как-то загладить вину, сбежать, или просто провалиться сквозь пол…

— Ладно, — раздался в кабинете голос Рена. Без эмоций. Без какого-либо выражения на покрытом шрамами лице.

— Пойдём прогуляемся.

Магистр Рен подошёл к одному из многочисленных окон своего кабинета, положил руку на гладкую поверхность стеклянной мозаики, и стекло тут же осыпалось осколками. Песчинки и осколки стекла завалили собой пол, их тут же подхватил ветер, разбрасывая по всему кабинету. А магистр уже исчез в окне.

Тодд подошёл к пустому окну, выглянул, и увидел спину удаляющегося от школы мужчины. Этот кабинет располагался на первом этаже, поэтому Тодду получилось легко спуститься на зелёную лужайку, он сделал пару шагов по слегка мокрой траве, вдохнул впервые за множество дней свежий воздух, увидел небо, город и несколько прохожих. А спина магистра в это время удалялась всё дальше от школы и Тодд поспешил, боясь отстать.

Тодд очень хотел спросить куда же они идут, но не спросил. А магистр Рен молчал. И они двигались в тишине, собирая на себе взгляды многочисленных прохожих. Они с удивлением смотрели на Тодда, ведь раньше до этого они не видели учеников магической школы, тем запрещалось выходить за стены Альма-матери до конца обучения. А ещё прохожие глазели на магистра Рена, и смотрели они чаще всего ему в спину испуганно и… как показалось Тодду, злобно.

«Почему они смотрят на магистра со злобой?»

Вопрос повис внутри Тодда, но не найдя ответа скрылся в потёмках его разума.

А тем временем они достигли укреплённой каменной стены Прамонда, и что сразу же бросилось в глаза Тодду – ворота Прамонда были закрыты, причём наглухо, оставленная створка была крепко забита досками и укреплена брёвнами. Стражников было в разы больше, и помимо одинаковой в облачении стражи, у стены и на стене, а также на смотровых башнях – были другие вооружённые люди. Все одеты разномастно, все осматривают округу по-хозяйски и каждый как один – выглядит лихо.

Стража слегка поклонилась Рену, многие из лихих людей кивнули проходящему мимо магистру. А на Тодда внимания почти не обратили, а если и смотрели, то основательно и подолгу, словно ощупывая его взглядом.

Они с магистром поднялись на стену, и там, среди порывов холодного ветра, чадящих массивных факелов, они прошли к самой грани укрепления, остановившись у парапета. Там, на полу, что состоял из отёсанных массивных булыжников, была прямо на камне выбита грубая, но хорошо читаемая руна.

Магистр указал на неё рукой.

— Это Ильм, руна барьера. Я заставил каменщиков выбить ильм по всей протяжённости стены, она встречается с периодичностью в десять, может чуть больше, шагов… наполни руну маной и переходи к следующей.

После этих слов Рен ушёл. Просто взял и ушёл. Не говоря больше ни слова, ничего не рассказывая и не поясняя. Он просто растворился в холодном вечере, оставив Тодда одного.

Мальчик некоторое время просто смотрел в пустоту немигающим взглядом. Затем перевёл взгляд на просторы, которые открывались со стены, вдохнул побольше воздуха в грудь, медленно выдохнул и нагнувшись прикоснулся к руне Ильм, попутно проклиная магистра, школу, город, Чака и самого себя.

Стоило Тодду подать немного силы на указательный палец, как эту силу мгновенно засосало внутрь руны, и вместе с этим Тодд ощутил пустоту резервуара, причём не своего, а руны, выбитой в камне, и ощущение этой пустоты было странным, он так же ощутил собственную каплю маны в этой пустоте, и лёгкий холодок, что расползался от его руки волнами, словно эхо пустоты внутри резервуара.

— Что за… к-хм… а ведь это интересно.

Тодд вновь попробовал влить силу, и вновь его указательный палец слегка засветился и мана мгновенно влилась внутрь руны, но при этом Тодд ощутил и кое-что ещё, а именно – потери, словно мана была жидкостью, а он пытался налить её в огромную посудину, у которой было слишком узкое горлышко, и поэтому часть жидкость проливалась мимо, однако вместе с этим это горлышко немного расширялось и сужалось под напором вливаемой силы…

Тодд долго экспериментировал с руной, в конце найдя единственный верный способ наполнить её – не скапливать ману в пальце, заставив его едва сиять, а сразу, но очень небольшим потоком вливать ману, она же магическая сила, в руну Ильм, буквально по крошечной капле, но постепенно усиливая поток, открываясь всё больше, и с таким раскладом начинала едва-едва сиять уже сама руна. Однако, при этом… Тодд вскоре валился тут же на грязный камень и тяжело дыша пытался восстановить дыхание. Его личный резервуар быстро пустел, и тяжесть в груди не позволяла особо вдохнуть воздух… и сразу вместе с этим приходила какая-то никчёмность происходящего, потерянность.

Тодд чуть отдышавшись вставал, смотрел на леса и дорогу, что открывалась перед ним красивым пейзажем, глубоко дышал свежим воздухом, по которому оказывается сильно скучал всё то время, что сидел в стенах школы, и потому всё не мог надышаться, ему всё казалось мало, так мало свежего воздуха… и иногда ему казалось, что он улавливал в нём едкий запах копоти и гари, но он списывал это на дым от горящего неподалёку факела.

Один из плюсов его малого магического резерва было – быстрое восстановление оного, и вскоре Тодд возвращался к руне Ильм, пытаясь заполнить пустоту внутри неё. И на первый взгляд это казалось невозможным, и резерв внутри камня казался бесконечным, но чем сильнее темнело небо, чем холоднее становился ветер, тем больше маны успевал впихнуть в безразмерную жадную руну Тодд.

Однако, он так и не успел ей заполнить до конца, когда на его плечо легка тяжёлая мужская рука.

— Хватит на сегодня, сын фермера! — и вроде голос Рена и звучал бесстрашно, но на этот раз Тодд уловил в нём слегка издевательские нотки. И резко развернувшись он хотел было наорать на в конец обнаглевшего магистра, но стоило ему открыть рот, как туда мастерски было вставлено здоровенное сочное красное яблоко.

— Жуй, и не подавись, — говоря это Рен слегка улыбался, самыми краешками губ.

Тодд, что-то недовольно бурча, грыз яблоко, причём оно казалось ему настолько хрустящим и сочным, что вскоре из него исчезла даже тень недовольство. Тоддом полностью и бесповоротно завладел голодный жор, он как никак пропустил вечернюю трапезу и много вкалывал последние часы, из раза в раз опорожняя свой магический резерв.

Магистр Рен молча стоял и ждал, пока Тодд съест яблоко, затем протянул ему флягу с обычной водой, и дождавшись пока Тодд закончит пить, сказал:

— Ты инвалид.

Сказать, что Тодд слегка удивился – ничего не сказать. Он открыл было рот, чтобы возмутиться, но не найдя нужных слов, способных передать всю глубокую степень злобы и возмущения, закрыл его и мрачно уставился на магистра, ожидая продолжения, которое последовало тут же:

— Твой резерв настолько покалечен, что ты никогда не сможешь активировать даже среднее по силе заклинание, твой резерв этого просто не потянет…

Тодд молча стоял, смотрел, слушал.

Магистр Рен одобрительно кивнул.

— И я вижу, что ты понимаешь и принимаешь этот факт, однако… ты инвалид талантливый, — Магистр Рен на миг замолчал, дав парню возможность переварить информацию. — Причём талант у тебя от природы, или его ещё называют врождённым, ты сам по себе весьма глуп и не образован, едва умеешь читать и писать, а о чём-то более сложном даже упоминать грустно… может поэтому учитель Агюст уже целый месяц умоляет меня выжечь тебе остатки резерва и выпнуть на улицу, однако я почему-то всё медлил… хотя тогда ещё не знал о твоём таланте, лишь небольшая уверенность, что покойный Пракий не стал бы выбирать в качестве ученика абсолютного бездаря, пусть и с магическим даром… он что-то увидел в тебе, и мне хотелось понять что именно, и сегодня я понял причины. Ты всё же талант… твоя способность управляться с потоком маны поражает, филигранная работа, отличный контроль… и ты ведь самостоятельно и наверняка неосознанно проложил канал для подачи маны в один лишь указательный палец, а не в обоих руках полностью, как это делают все остальные, и ведь сделай ты так же как они… ты бы даже крупицы маны выдавить не смог, с таким-то калеченным резервом максимум твоего предела хватило бы на краткое усиление тела…

Магистр Рен смотрел прямо в глаза Тодда, и не было в глазах магистра таких ненавистных, но уже привычных для парня эмоций как: отвращение, призрение, раздражение. Нет. Магистр смотрел на Тодда как на очень живучего таракана, на которого только что наступили, а он выжил и продолжил ползти. Он смотрел на Тодда с едва ощутимой тенью… уважения.

— Держи, — магистр протянул Тодду небольшую книгу, поверх которой лежал серебряный амулет – четырёхгранная звезда, заключённая в круг.

— Это же… — пробормотал Тодд потерянно.

— Да, — подтвердил Рен, — это амулет покойного Пракия. Ему он уже ни к чему.

— Так вы были там… — Тодд даже не посмотрел, что за книгу ему только что дали, он не сводил взгляд с магистра.

— Да, я там был… закончим на сегодня… пойдём я отведу тебя обратно в школу, и не забудь прочитать книгу… она поможет тебе стать чем-то немного большим, чем просто кусок фермерского дерьма, которым ты являешься сейчас.

Последние слова Рена были сказаны так жёстко, что Тодд обиженно заткнулся, и молчал всё то время пока они возвращались обратно в школу, бродя по пустым улочкам спящего Прамонда. И всё это время в голове Тодда пульсировали десятки вопросов, но он упорно молчал, чувствуя, что ему никто на них не ответит.

Они вернулись в школу тем же путём, что и вышли. И когда Тодд уже открыл дверь в каменную кишку коридора, в след ему безэмоциональным мёртвым голосом было сказано:

— Приходи завтра вечером сюда же, изучи книгу, и… не ходи больше на уроки Агюста.

Тодд ничего не сказал, просто вышел, злорадно надеясь, что Магистра Рена такое пренебрежение хотя бы отчасти заденет. Конечно же надежды эти были тщетны, магистру Рену было на всё плевать.