Магические ключи

Глава 18

Я сосредоточился на тускло светящейся точке и разрешил магическому потоку переместить меня к ней.

При этом я совершенно не думал о том, что буду делать, когда настигну тварь.

Как будто само нахождение в магическом потоке вселило в меня уверенность. Магия несла меня, она свободно проходила сквозь мое тело, взаимодействуя с матрицей. Я ощущал себя частью этой магии и мог ею управлять.

Цветные отблески проносились мимо, сливаясь в уже привычную, но завораживающую картину. Точнее, это я пролетал мимо них с немыслимой скоростью. Тело как будто пронизывали электрические поля, и я уловил запах магии. В тоннеле пахло той особенной свежестью, которая всегда разлита в воздухе во время грозы.

Я почувствовал, что магический поток уносит меня в сторону. Но не стал этому сопротивляться. Как будто понимал, что так и должно быть. Матрица в груди гудела и пульсировала. Эта пульсация говорила мне, что окружающей меня огромной силе что-то нужно от меня.

Это было понятно, как будто магия говорила со мной словами. Хотя в ушах лишь свистел ветер и трещали электрические разряды. Но и эти звуки, скорее всего, раздавались только в моем воображении.

Я временно забыл о цели своего путешествия и позволил магии унести меня туда, куда хотелось ей. Как будто чувствовал, что сейчас надо уступить — в благодарность за то, что эта немыслимая сила подчиняется мне.

Поток вынес меня на перекресток магических линий. Я воспринимал его как перекрестье двух светящихся тоннелей. Как это могло выглядеть со стороны — не знаю. Может быть, вообще никак.

Вытащив меня на перекресток, поток внезапно утих. И я повис в пространстве, а передо мной висела целая россыпь ослепительно-ярких точек, похожих на созвездие.

Я удивленно всмотрелся в них, и понял — что это такое.

Это были новорожденные магические матрицы. Переплетения магических нитей, которые пока еще не обросли плотью и не стали живыми существами. Удивительные магические создания, каждое из которых выглядело уникальным.

Стены тоннеля принялись изгибаться. Они судорожно подергивались — то ли от сильной боли, то ли от непереносимого наслаждения. По сияющей поверхности пробегали волны спазмов и судорог.

Черт!

Да это же воспаление магического узла!

Вот как оно выглядит изнутри!

Больше всего это напоминало роды. Словно огромное магическое существо стремилось вытолкнуть из себя новорожденные матрицы и дать им отдельную жизнь.

Я понял это, просто глядя на переливы света.

А еще понял, зачем оказался здесь в эту самую минуту.

Большая часть новорожденных матриц горела ярко. Но некоторые оставались тусклыми. На фоне светящихся стен они выглядели спутанными темными клубками — почти безжизненными.

Именно ради них магическая линия и привела меня сюда.

Не раздумывая, я поднял руки. Здесь, внутри магической линии они не были привычными человеческими руками. И мохнатыми лапами оборотня тоже не были. В этом магическом пространстве мои руки выглядели щупальцами, состоявшими из переливов света.

Несмотря на это, я почувствовал, как несуществующие пальцы оделись ледяной броней, и к тусклым клубкам магических нитей потянулись невидимые паутинки.

Паутинки дотянулись до безжизненных матриц и вросли в них. Почти сразу я почувствовал нетерпеливый толчок в груди и влил в паутину магическую энергию.

Паутинки завибрировали и отозвались тихим звоном — словно зазвенели тонкие хрустальные бокалы.

Магический импульс пробежал по нитям и достиг новорожденных матриц. Их плетение засияло ярче.

Я ощутил, как матрицы отзываются на мои действия беззвучным голодным криком.

И направил в них еще один импульс. Ледяные паутинки передали его, а затем растаяли, растворились в сиянии света.

Стенка тоннеля над моей головой изогнулась и лопнула с громким треском. По краям разрыва пробежали искры. Я увидел темное небо, затянутое облаками и черные силуэты деревьев.

В разрыв потянуло ночным холодом. В ответ на это в тоннеле снова проснулся магический поток. Словно светящийся ветер, он обогнул меня, подхватил новорожденные матрицы и вытолкнул их наружу — в реальность, которая сейчас выглядела картиной чужого мира.

Светящиеся искры выплыли наружу, и разрыв сразу же затянулся. Еще одна волна спазмов пробежала по стенкам тоннеля. Как будто сеть магических линий удовлетворенно вздохнула, выполнив тяжелую работу.

Получается, я помог ей в этой работе. Я помог выжить нескольким магическим матрицам, которые без меня бы погибли. И теперь чувствовал благодарность, которая исходила от магической линии.

И еще в этот момент я понял очень важную вещь.

Мой талант отдавать и забирать магическую энергию и нужен для того, чтобы лечить или убивать матрицы. Это моя плата за чудеса, которые со мной происходят.

Вылечить или убить — на самом деле, это неважно. Важно не оставлять матрицы реализованными наполовину. Или подарить жизнь. Или дать свободу воплотиться заново.

Эта мысль поразила меня своей простотой.

Окружающая магия довольно кивнула — молодец, все правильно понял!

А затем магический поток снова подхватил меня и понес туда, куда я собирался попасть с самого начала.

Еще несколько долгих мгновений полета в окружении цветных всполохов — и магическая линия выбросила меня в большую, богато обставленную комнату.

До зала комната не дотягивала размерами. Судя по многочисленным креслам, диванам и столикам — это была гостиная одного из особняков в центре Столицы.

Высокие окна вдоль одной стены выходили на набережную Невы.

— Вас цум тойфель?! — услышал я чей-то испуганный крик.

Быстро обернулся и увидел перед собой высокого мужчину с тяжелым подбородком.

Его узкое лицо перекосилось от ужаса, рот открылся.

Мужчина уставился на меня, словно на привидение.

— Ве ду бист? — выкрикнул он. — Кто вы такой?

Он спросил это с сильным акцентом.

Кроме нас в гостиной никого не было. Значит, можно было не сомневаться — я нашел именно того, кого искал. Именно его описывала Ольга Клаузе, когда рассказывала о немце, который приходил к ее мужу.

Я радостно оскалился и зарычал.

Не то, чтобы я собирался начать разговор именно с рычания. вообще-о, у меня имелось немало вопросов к этому немцу. Например, какого черта он забыл на ферме мастера Казимира, и почему преследовал герцогинь.

Но выскочив из магической линии, я так и остался оборотнем. Обросшим шерстью, с длинными когтями на лапах и великолепной зубастой пастью. Эта пасть изумительно подходила для того, чтобы хватать и рвать. Но совершенно не позволяла вести разговор и даже обычный допрос.

Услышав рычание, немец взвыл от ужаса. А затем я увидел то, чего не видел никогда раньше.

Превращение человека в оборотня.

Я неоднократно переживал подобное на собственной шкуре. Но ни разу не додумался в этот момент даже подойти к зеркалу. И даже не подозревал, как ужасно такое зрелище выглядит со стороны.

Магическая матрица немца как будто взорвалась изнутри. Взрыв был медленным — когда я становлюсь оборотнем, время для меня ускоряется. Сейчас этот эффект действовал в полной мере.

Матрица немца расцвела диковинным сияющим цветком, лепестки которого состояли из прядей магического плетения. Я отчетливо видел каждую нить.

Затем его лицо начало вытягиваться и покрываться чешуйчатой кожей. Руки укоротились с ясно различимым хрустом. По его искривившимся запястьям потекла ярко-алая кровь — это когти прорастали сквозь подушечки пальцев. Острые зубы заполнили жуткую пасть. Из нее вырвалось утробное рокочущее рычание.

Крокодил хлестнул длинным хвостом, и хрупкий резной столик разлетелся вдребезги.

Чудовище рухнуло на пол и, проворно перебирая короткими лапами, бросилось на меня.

На мое счастье тварь не ускорилась. Видно, замедление времени было моей личной способностью, и сейчас она спасала мне жизнь.

Я отпрыгиваю в сторону. Зубы крокодила глухо щелкают в воздухе — в том самом месте, где секундой раньше была моя нога.

Я забегаю оборотню за спину, судорожно соображая — что делать дальше.

Крокодил моментально разворачивается. Он только со стороны кажется неуклюжим — огромная зубастая ящерица на коротких кривых лапах.

На самом деле, зверь двигается очень быстро, его движения полны неумолимой хищной грации.

Дубовое кресло взлетает в воздух и рассыпается на части под тяжелым ударом хвоста. Крокодил уже в двух шагах от меня.

Я кувырком ухожу в сторону, подхватываю с пола острый обломок изогнутой дубовой ножки. Слышу за спиной топот коротких лап и характерное шуршание — тварь скользит брюхом по гладкому лакированному паркету.

Снова прыгаю в сторону и чудом ухожу от зубастой пасти.

Крокодил преследует меня без остановки. Он как будто поставил перед собой цель — не дать мне опомниться, загнать в угол и прикончить. Я не сомневаюсь в том, что одного укуса ему хватит, чтобы расправиться со мной.

Я опять отскакиваю, стараясь обежать крокодила и оказаться позади него. Тварь крутится на месте, быстро перебирая лапами и щелкая пастью.

Взмахиваю руками, стараясь устоять на скользком паркете. Дубовая ножка, зажатая в моей руке бьет прямо по плафону хрупкого светильника на тонкой позолоченной подставке. Плафон разлетается на мелкие осколки.

Черт, это плохо! Теперь пол усыпали стекла. Крокодилу они не мешают — его лапы и брюхо покрыты прочной чешуей. Зато при любом неосторожном шаге стекла грозят впиться в мои голые ступни.

Я отталкиваюсь от пола. Одним прыжком перескакиваю половину просторной комнаты и оказываюсь на спине крокодила.

Его ороговевшая шкура царапает мои колени. Но я только крепче сжимаю их, чтобы не свалиться, и с размаху колочу ножкой стола по плоской голове твари.

Я целюсь по его выпуклым глазам, но промахиваюсь. Ножка бьет крокодила по лбу. С тем же успехом можно лупить по бетону какого-нибудь военного бункера. Дерево просто отскакивает от твердого черепа, едва не вывихнув мне запястье.

Крокодил изгибается и сбрасывает меня. Его сила чудовищна, мне нечего ему противопоставить.

Я качусь по полу, уворачиваясь от ударов хвоста. Осколки плафона хрустят подо мной, впиваясь в спину и плечи.

Дьявол!

Эта тварь слишком сильна и неугомонна! Мне надо дотянуться до ее матрицы — тогда я смог бы выпить его энергию.

Но крокодил не дает мне шанса. Он оказался слишком быстрым даже для оборотня. Все, что я могу — прыгать и уворачиваться от огромных смертоносных зубов.

Крокодил снова бьет хвостом. Резной диван летит прямо в меня. Я не успеваю уклониться, и чертова мебель со всей дури врезается в мое колено. Хромая и шипя от боли, я отскакиваю в сторону.

Еще удар!

Обломки очередного столика летят мне в голову. Я прикрываю лицо руками и чувствую сильный удар в запястье. По руке течет горячая кровь.

Машинально слизываю ее. Чувствую во рту привкус соли и ржавчины.

Преодолевая боль в колене, снова прыгаю и оказываюсь на спине крокодила. Падаю на него животом и крепко обхватываю руками пасть.

Укус крокодила по силе превосходит гидравлический пресс. Жевательные мышцы настолько сильны, что зверь может легко крошить зубами самые крепкие кости.

Но мышцы, которые открывают пасть, куда слабее. Сжав руками его плоскую морду, я не позволяю крокодилу дотянуться до меня зубами. Сжимаю ногами его бока и впиваюсь магическими нитями в матрицу.

Пятиметровая тяжеленная туша бьется подо мной. Мое счастье, что крокодил не умеет опрокидываться на спину — иначе он просто раздавил бы меня своим весом. Но тварь беспомощно крутится на месте, круша хрупкую мебель. Трещит дерево, обломки летят во все стороны.

А я задираю вверх крокодилью пасть и торопливо вытягиваю из него магическую энергию.

Его матрица очень прочная, но при непосредственном контакте со мной ей не устоять. Она рвется прядь за прядью, и я чувствую, как тварь начинает слабеть. утробное рычание снова вырывается из глубины туши. А я вбираю в себя звериную мощь и ярость.

Разрывая магическое плетение, я добираюсь до самой сердцевины — то пульсирующего огонька чужой жизни.

И выпиваю его одним глотком.

Лапы крокодила подламываются. Тварь падает бронированным брюхом на пол и бьется в агонии. Я из последних сил задираю его голову вверх. И вдруг вместо жесткой чешуи ощущаю сцепленными пальцами мягкую человеческую кожу. А затем слышу негромкий хруст.

Тело подо мной замирает. И это уже не крокодилья туша, а тело человека.

Выждав мгновение, я разжимаю руки и скатываюсь на пол. Поднимаюсь на колени и вижу перед собой посиневшее лицо, обезображенное предсмертной гримасой.

Но куда делись резкие черты, длинный нос и тяжелый подбородок? Я вижу перед собой круглое лицо молодого парня. Его губы сжаты в презрительной ухмылке, и все же я узнаю его.

Это лицо я видел в телефоне Полины. Передо мной на полу разгромленной гостиной лежит мертвый курфюрст Бранденбургский.

В глубине особняка раздаются крики на неизвестном мне языке. Я слышу торопливый топот ног. Затем дверь распахивается, и в гостиную врываются вооруженные люди.

Я уже стою на ногах и изо всех сил разгоняю свою магическую матрицу. Она сыта, и охотно отзывается на мои команды.

— Стенд! — кричит первый, из ворвавшихся охранников и вскидывает пистолет.

Но магическая линия уже сияет прямо передо мной.

Я слышу грохот выстрела, чувствую удар в плечо и падаю вперед — прямо в мягкое золотистое сияние.