Магические ключи

Глава 20

От этой новости у меня зазвенело в ушах.

Точнее, в них звенело и раньше — от боли в плече, от кровопотери, от усилий, которые я потратил на то, чтобы переместиться по магической линии.

Но теперь этот звон оглушил меня — словно в моей голове разом зазвонили колокола главного собора Столицы.

— Ты чего? — с тревогой спросил Бердышев. — Ну-ка, приляг!

Я растянулся на диване, вытянул босые ноги и поплыл куда-то, равнодушно глядя в качающийся потолок.

Выходит, бранденбургский курфюрст жив? Значит, он не имеет никакого отношения к твари, которая под видом крокодила пожирала петербуржцев, пусть и не самых хороших?

Я прокручивал эту мысль в голове раз за разом. В ней было что-то неправильное, но я никак не мог уловить — что именно.

Краем сознания я понимал, что вокруг меня хлопочут испуганные герцогини. Потом, словно ниоткуда, появился доктор Лунин и сунул мне под нос ватку, которая резко пахла нашатырем. Даже этот запах не вывел меня из задумчивости. Я только поморщился и равнодушно покосился на доктора.

Александр Михайлович озабоченно нахмурился и махнул двум санитарам, которые переминались с ноги на ногу у дверей гостиной.

Меня переложили на носилки и понесли по лестнице.

На свежем воздухе я немного опомнился и махнул рукой, подзывая Бердышева. В ладонь тут же уткнулся мокрый нос Рыжего. Лис, поскуливая путался под ногами у санитаров — как видно, в незнакомом дворце ему было не по себе.

— Не отходи от герцогинь ни на шаг, — сказал я Бердышеву. — И приставь к ним гвардейцев для охраны.

— Уже, — кивнул Жан Гаврилович.

— И отвези Рыжего к Казимиру.

Потом мы долго ехали на санитарной машине. Звук сирены доносился до меня словно издалека и совершенно не мешал думать.

А подумать было о чем.

Если курфюрст жив — значит, никто не станет преследовать меня за его убийство. Это неплохо.

Но ведь кого-то же я убил! Почему об этом ничего не известно? Охранники особняка скрыли убийство? Зачем?

Я вспомнил хруст шейных позвонков под моими пальцами. Это не могло мне почудиться. Если я дрался именно с курфюрстом, и он каким-то чудом выжил — то все равно не смог бы а следующий день быть на приеме у Императора.

Но если курфюрст жив — он не перестанет преследовать Алину. Значит, девчонки по-прежнему в опасности. И мне надо не в госпитале валяться, а охранять их.

Мысли путались, никак не желая складываться в законченную картину. А тут и поездка закончилась. Санитары вытащили носилки из машины, переложили меня на каталку и повезли в операционную. Рядом широко шагал доктор Лунин, на ходу отдавая короткие команды медсестрам.

В операционной меня переложили в третий раз — теперь на стол — и накрыли простыней.

Это живо напомнило мне подвал покойного графа Стоцкого.

— Что вы собираетесь делать, доктор? — спросил я Александра Михайловича, который как раз натягивал стерильные перчатки на чисто вымытые руки.

— Попробую разобраться, что у вас с плечом, — ответил Лунин. — магическая медицина не помогает, придется оперировать обычным путем.

Он поднял голову и посмотрел на кого-то поверх меня.

— Давайте наркоз!

Затем на мое лицо опустилась силиконовая маска. Я сделал глубокий вдох и закрыл глаза.

Когда сознание снова вернулось, я уже лежал в палате. Простреленное плечо туго стягивала свежая повязка, но боли почти не было. А главное — матрица отозвалась сразу же, как только я попробовал на ней сосредоточиться.

Как будто до этого на моих магических способностях стоял блок, а теперь его сняли.

Чуть позже, когда доктор Лунин заглянул ко мне после обхода, я выяснил, что так оно и было.

— В вас выстрелили не обычной пулей, а специальным боеприпасом, который блокирует магические способности, — сказал доктор.

— Ничего себе, — удивился я. — А почему я раньше о таком не слышал?

Доктор только пожал плечами.

— Эта информация не относится к разряду секретных. Просто боеприпас очень редкий — капсула со специальным составом. Пробивная сила у нее небольшая, навылет капсула проходит редко, застревает в теле. А затем впрыскивает антидот к магии, который на время подавляет работу магической матрицы. Через некоторое время эффект проходит. Я удалил вам капсулу и почистил кровь — это должно помочь восстановиться быстрее.

— Спасибо. Матрица уже восстанавливается.

Я задумался.

Получается, меня хотели не убить, а захватить. И для этого собирались лишить магических способностей?

— Как вы себя чувствуете? — спросил Александр Михайлович.

— Намного лучше, чем вчера, — заверил я. — Или сколько времени я был под наркозом?

— Вы правы, я прооперировал вас вчера, — ответил доктор. — Вы проспали всю ночь.

— Когда вы собираетесь меня выпустить?

— Как только удостоверюсь, что ваше плечо заживает, вы не подхватили инфекцию.

— Может, прямо сейчас? — с надеждой предложил я.

Но доктор был непреклонен.

— Не раньше завтрашнего дня. И только после осмотра. За своих девушек не беспокойтесь. Когда я вас увозил, к Малому Зимнему дворцу как раз подъехали несколько автомобилей Императорской гвардии. Так что теперь там каждый квадратный сантиметр под надежной охраной. Кстати, мне только что звонил Жан Гаврилович. У него к вам какие-то вопросы. Я скажу ему, чтобы приехал.

Доктор лично проверил повязку, измерил мне температору и давление.

— Динамика положительная, — ободряюще сказал он. — Сейчас я распоряжусь, чтобы вам принесли обед. Проголодались?

— А как вы думаете? — обрадовался я.

В пустом животе немилосердно урчало Еще немного — и мне захочется превратиться в оборотня просто ради возможности поймать какую-нибудь больничную мышь.

Зато голова работала ясно, даже боль почти не отвлекала. Поэтому я быстро наткнулся на интересную мысль.

Что, если эта антимагическая пуля предназначалась не мне?

Охранники никак не могли ожидать, что я появлюсь в особняке. Они просто дежурили на своих постах и прибежали на шум. Вряд ли у них было время и причины специально перезаряжать оружие.

Значит, антимагические пули были заряжены заранее. Но для кого?

Черт, похоже, я захожу не с той стороны.

Сначала надо выяснить — где я, собственно побывал.

От дальнейших размышлений меня отвлекла медсестра, которая вкатила в палату металлический столик с обедом.

— Кушайте!

Девчонка старалась говорить строго, а сама с любопытством поглядывала на меня. На вид ей было не больше двадцати лет, а из-под белой больничной шапочки выбивались задорные завитки рыжих кудряшек.

Хорошенькая!

Я приветливо улыбнулся сестричке. Она сделал вид, что ничего не заметила. Поставила на кровать маленький складной столик и стала перемещать на него тарелки.

— Может, я поем за обычным столом? — предложил я.

— Не положено. Доктор пока запретил вам вставать. Когда поедите — нажмите кнопку на стене. Я заберу посуду и принесу вам утку.

Только этого мне не хватало!

Но спорить я не стал. Проглотил слюну и жадно набросился на еду.

Больничная кухня редко бывает изысканной. Но вермишелевый суп с фрикадельками оказался вполне вкусным, хоть и был недосолен. А паровая котлета с овощным пюре очутилась в моем желудке так быстро, что я почти этого не заметил.

Неторопливо прихлебывая яблочный компот, я стал думать дальше.

Первым делом надо было найти особняк.

Я прикрыл глаза и стал припоминать детали обстановки.

Красивая резная мебель, лепные потолки. Высокие окна с видом на Неву.

Ага!

Это уже примета.

Ну-ка, что там был за вид?

— Отлежался? — одобрительно спросил Бердышев, входя в палату. — Вот и молодец! Похож на живого человека. Как матрица, заработала?

— Уже знаешь? — не удивился я.

— Конечно, знаю. Должность у меня такая.

— Заявления об убийстве были? — спросил я.

— В том-то и дело, что нет. В Столице все спокойно. Но ведь пулю ты где-то поймал. И не простую, а антимагическую.

— Я кое-что вспомнил, — не стал я тянуть время. — Окна гостиной, где я прихватил того крокодила, выходили на Неву.

— Точно на Неву? — нахмурился Бердышев. — Может, на Невку?

— Вряд ли. Я из окна видел Петропавловскую крепость.

— Получается, особняк находится где-то на другом берегу, недалеко от Императорского дворца, — сообразил Жан Гаврилович. — Скорее всего, на Дворцовой набережной.

— Похоже, что так, — согласился я.

— Что-нибудь еще помнишь?

Я покачал головой.

— Ничего существенного. Не было времени разглядывать обстановку, слишком быстро все произошло.

— А не надо с голой задницей за крокодилами гоняться, — подколол меня Бердышев. — Ладно, выберешься из госпиталя — прокатимся с тобой по набережной. Надо непременно отыскать этот домик и заглянуть в гости.

— Если до полиции ничего не дошло, значит, и следы уже скрыли, — предположил я.

— Ничего! Наши эксперты что-нибудь непременно отыщут!

Жан Гаврилович прямо лучился оптимизмом.

— Как там мои герцогини? — спросил я.

— Скучают, но держатся. Я к ним двадцать гвардейцев приставил. Ребята от девушек не отходят. Так что можешь начинать изнывать от ревности.

— Еще чего, — отмахнулся я. — Куда твоим гвардейцам до меня. Особенно, когда я в звериной шкуре.

— А вы и так развлекаетесь? — изумился Бердышев.

— Не твое дело. Так ты говоришь, что бранденбургский курфюрст был на приеме у Императора?

— Да, — подтвердил Жан Гаврилович. — Я сам там не был — рыскал по Столице в безуспешных поисках одного сумасшедшего графа-оборотня. Но его видели десятки придворных.

— Хватит, Жан Гаврилович, — попросил я. — Просто признай, что завидуешь тому, как ловко я прищучил твоего крокодила. Слушай, а матрицу курфюрста кто-нибудь проверял на подлинность?

— Как ты это себе представляешь? Курфюрст — наследник престола, хоть и захудалого. А к таким аристократам отношение особенное. Да никто и не знает, как должна выглядеть его матрица. Курфюрст впервые посетил Российскую Империю.

Я подумал, что есть один способ это проверить. Стопроцентного результата он, конечно, не даст. Но позволит предположить хоть что-то.

— Завтра я отсюда выпишусь, и прокатимся по набережной, — пригрозил я. — Если не опознаю дом снаружи — будем обыскивать все подряд.

— Легко, — неожиданно согласился Бердышев.

— Слушай, Жан Гаврилович! А ты мой телефон случайно не захватил?

— Захватил, — ухмыльнулся Бердышев. — Правда, я думал, что сначала ты спросишь о штанах. Кстати, их я тебе тоже привез.

С этими словами он достал из кармана телефон и протянул его мне.

Я сразу же набрал номер Алины.

— Привет, солнышко! Как вы там?

— Костя? Ты уже пришел в себя? А нам Жан Гаврилович настрого запретил выходить из дворца! Но мы все равно к тебе приедем! Сбежим и приедем!

— Даже не думайте! — строго сказал я. — Завтра я сам выпишусь и вернусь к вам.

— Хорошо! — обрадовалась Алина.

Я услышал, как она кричит сестре:

— Поля! Костя завтра приедет!

Конечно, мне пришлось поговорить и с Полиной. Когда у тебя две девушки — главное, не обделять вниманием ни одну их них. Я заверил Полину, что скоро буду дома, и попросил вернуть трубку Алине.

— Скажи, курфюрст тебе в последние дни писал? А может быть, и звонил?

— Нет, — ответила Алина. — И слава богу!

— Согласен.

Конечно, это ничего не доказывало. Курфюрст мог просто испугаться моего показательного выступления.

Но все же…

В дверь палаты осторожно постучали. Сквозь стекло окна, выходящего в больничный коридор, я увидел Сережу Стоцкого.

Вытащив из-под одеяла здоровую руку, я махнул ему.

— Заходи!

— Добрый день, господин подполковник! — поздоровался Сергей, увидев Бердышева. — Костя, как ты себя чувствуешь?

— Отлично, — признался я и улыбнулся.

Мне пришло в голову, что мы слишком часто навещаем друг друга в этом госпитале.

С другой стороны, куда хуже было бы навещать друг друга на кладбище, подумал я.

— Ты просто проведать меня зашел, или по делу? — спросил я Сергея.

Он положил на прикроватную тумбочку сетку с апельсинами и виновато улыбнулся.

— По делу. Но если ты никак не можешь — это ничего. Я сам справлюсь.

— Чего я не могу? — уточнил я. — И с чем тебе надо справляться?

— Послезавтра меня вызывают к Императору, — сказал Сергей. — Я должен буду доказать, что достоин графского титула и принести клятву верности. Хотел узнать, не сможешь ли ты поехать со мной. Конечно, если Император не будет против.

— А почему он должен быть против? — удивился я. — Кстати, отличная мысль! Жан Гаврилович! А иностранные гости могут присутствовать при клятве верности?