Мечты

Глава 38.

Азарк замер. Что Шеф скажет ему на такое? Будет сердиться, что он вторгся в личное?

Дарос удивил его. Долго молчал, глядя в окно, словно искал там что-то. Так и заговорил:

- Я не стану мстить за откровенность. Уже хотя бы потому, что всё, о чём ты говоришь, правда. Об этом рассказывал отец. И я чувствовал всегда что-то такое. Потому и дал обет... Я был таким же юным, как ты сейчас, хотел любви, истинной близости. Было тяжело принять, что всё это невозможно для меня. До сих пор тяжело. Это ожесточает меня. Но... Так всё же лучше, чем другой исход...

Он, наконец, отвёл глаза от неба за окном и посмотрел на юного дракона:

- То, что ты сказал о гордыне, тоже правда. И, если случится так, что я стану королём, несмотря ни на что, я вспомню твои слова. И позволю тебе претворить их в жизнь.

Азарк вдруг улыбнулся. Странно, болезненно, но светло. Встал.

- Тебе придётся потрудиться самому, мой король. И ты изменишь нас. Станешь великим и проживёшь долго. Столько, сколько вообще может жить дракон. Ты увидишь возрождение... Я не смогу... Я потому открылся тебе, мой король, что время моё уходит. И я хотел, чтобы ты верил. Да, для тебя и для нас всех нет надежды. Сейчас! Но она будет! Верь!

Азарк словно лучился удивительным светом. Улыбался мягко и светло, описывая будущее, которое видел. Восхищение отражалось на его лице, словно отблески того самого будущего. Закончив свою речь, он, не прощаясь и не давая возможности остановить себя, вышел за дверь. Тихо прикрыл её.

Неужели он, и правда, видел будущее? И свою смерть?

Дарос был до предела выбит из колеи этим разговором. Запустил руки в волосы, сжал голову. Думать о трагической судьбе отца, о собственной незавидной участи было тяжело. Ему придётся жить с этим. Долго или нет? Посмотрим. Но, если ему такая жизнь не сулит ничего доброго, то для других она может оказаться очень полезной. Не зря одна из древних легенд рассказывала о том, что первой звездой стал дракон, ухвативший себя за хвост и сжегший для того, чтобы обогреть других. Сомнительно что это может быть правдой, но глубокий смысл скрыт в притче: только сгорая ради других, станешь солнцем...

Сильнее сжал голову. Надо следить за мальчиком. Лучшей охраны, чем приятели - оборотни для него не нужно. Все хваткие, тренированные. Предупредить и пусть провожают его до дома после совместных гулянок.

Тихо открылась дверь. Фин просочился в неё и собирался было спрятаться в архиве, но Дарос позвал его:

- Иди сюда, Фингард. Садись.

Пригладил встрёпанные волосы и смотрел как юный гоблин усаживается на краешек стула. На него не смотрит. Что ж, заслужил.

- Я прошу у тебя прощения, Фингард, за всё, что произошло с тобой.

Фин поражённо вскинул на него глаза. Да, мальчик, я тоже умею удивлять. Виски нещадно ломило, в глазах двоилось, но он всё же продолжил:

- Так все говорят в подобных случаях. Ну, про тяжёлый период. Так и есть... Я перенёс несколько тяжёлых потерь за последнее время. И нельзя сказать, что я их пережил. Нет. Я пью, не сплю и выезжаю только на нашей выносливости. Боюсь, что мышление пострадало первым. Я и забыл, какие вы, гоблины, хрупкие. Распустил "золотую молодёжь". Я разберусь с ними...

- Не надо!- перебил его Фин.

- Почему?- спросил с подозрением.

- Мы с Зарвигом разобрались. Правда! И он не запугивал меня! А другие послушают его и заткнутся по поводу меня и твоих оборотней тоже!

Вот опять. Сходу выделил главное для него. Его бы в пару к Азарку, и несколько отделов можно закрывать. Ладно. Надо закончить мысль, пока он ещё в состоянии. Голова была странной: тяжёлой и какой-то ватной. Даже после гномьего самогона такого не бывало.

- Так вот. Я думаю, что тебе будет лучше уйти отсюда, Фингард,- парнишка опешил, а он продолжал.- Не подумай, что я гоню тебя. Ты очень хорош и отлично служишь, лучше, намного лучше большинства... Но ты выгоришь. То, как ты отреагировал на допрос... Да он был жестоким... ещё более жестоким, чем ты видел. Наши умельцы не просто так мучили того человека. Они всего-то пытались сбить его концентрацию. Ломал его я, Фингард. Я ломился к нему в разум потому, что мне жизненно важны те сведения, что были у него в голове. А после всего я убил его, Фингард. Я и не помню, скольких убил. Мы все тут убийцы, даже твои друзья-оборотни. И иначе никак. Сарвейцы готовят что-то у нас на границе и если у них выйдет, то погибнет несколько десятков тысяч существ. Стоят их жизни одного сарвейского шпиона? Можно ответить по-разному... Ты талантлив, Фин. И найдёшь себя где угодно. Но тут ты не сможешь. Нет в тебе жестокости...

Можно было бы спорить, или вспомнить убитого Олиха, но Кира согласилась. Нет в ней жестокости. На то она и ведающая. И слава богам! Она с радостью уйдёт в свою тихую жизнь, как только поймёт, что история этого, ставшего таким близким мира, не пойдёт по очередному кровавому кругу...

Кстати о ведающих. Дракон удивил её. Был искренним, настоящим. Как тогда, с Кошкой. А ещё он был... больным. Нет, скорее истощённым настолько, что это казалось невероятным. Как можно было так довести себя?!

Он, кажется, совсем терял связь с реальностью потому, что снова, как в начале их разговора, вцепился руками в волосы и уставился в пространство.

- Пытается собраться,- поняла Кира.

А вслух сказала, своим "особым" голосом, вряд-ли он сейчас поймёт:

- А пойдём-ка, Шеф, на диван. Голова-то у тебя тяжёлая!

Дракон пробормотал что-то согласное, тяжело поднялся и двинулся к дивану, пошатнулся. Кира тут же подставила собственное плечо, крякнула:

- Всё-таки Фин - слабак, как ни посмотри!

Тело не слушалось ни у того, ни у другого, но совместными усилиями они дошкандыбали до дивана. Дарос тяжело осел на него.

- Ложись, Шеф. Ты засыпаешь совсем!- продолжала внушать Кира.

Дарос послушно лёг, а скорее упал на бок. Кира проверила, спит. Вымотался, бедняга, вконец. Не удержалась, погладила по голове, как маленького. Пальцами волосы ощущались иначе, чем это было с кошкой. Просто невероятно приятно. И Кира гладила и гладила его, присев рядом, забирая понемногу его усталость и тревоги.

Оторвала себя от него, быстро вышла из кабинета.

***

Фин почти вбежал в лабораторию Грана и повёл себя в высшей степени странно. Воровато огляделся и спросил:

- Ты один, господин?

Гран внутренне передёрнулся. Во-первых, ненавидел, как и Дарос, это обращение. А, во-вторых, в нём всё ещё сидел иррациональный страх, связанный с тем нелепым случаем. Потому он и ответил достаточно резко:

- Один. А в чём дело?

- Совсем один или с лаборантами?

Гран онемел от наглости, но взял себя в руки и вежливо ответил:

- Совсем один.

Сложил руки на груди и стал ждать, что же ещё выкинет юное дарование. Фин не разочаровал. Подошёл ближе, потянулся к его уху. Не шарахнулся в сторону Гран только потому, что гордость не позволила. А Фин прошептал ему в ухо:

- Возьми свой кофр и пойдём.

- Куда?

- Шефу плохо,- прошептал Фин.

Гран пошатнулся. Перед глазами встала картина: мёртвый Олих на постели. Если Дарос уйдёт, у него не останется никого!

Каким-то образом, гоблин понял его чувства, ухватил за руку и зашептал снова:

- Жив! Истощение у него.

Наверное от облегчения, Гран гаркнул:

- Да не бывает у нас!..

- А ты пойди и посмотри, господин,- ехидно ответил Фин.- Только на кофр свой иллюзию набрось и не говори никому. Не стоит другим знать, что он тоже бывает слабым...

А вот тут Гран поверил и вперился в Фина глазами:

- Где он?

- В кабинете на диване. Спит. Но дать бы ему чего-нибудь...

Гран подхватил свой чемоданчик, распахнул, забросил туда, не глядя, всё, что было на второй полке в шкафу и зачем-то пояснил Фину:

- Скорая помощь.

Тот кивнул:

- Разумно держать всё в одном месте.

Иллюзия наброшена и они выходят из лаборатории, неспешно идут и поднимаются на "чердак". Подходят к кабинету Дароса. К счастью, пока никто не попытался войти туда. Фин постучал в дверь для вида, вошёл. Гран за ним.

Фин закрывал дверь, а Гран уже бежал к дивану, проверял рефлексы, диагностировал. Парень сходил, принёс стакан воды и сел ждать на стул для посетителей.

Гоблин оказался прав. Истощение. Не удивительно, что Дар в последнее время совершал ошибки. Другой, не дракон, умер бы на его месте. А тут ничего, только свалился без сил.

- Он сегодня уже никуда не пойдёт. И ко мне переносить нельзя.

Фин без слов понял просьбу:

- Я побуду. В архиве есть диванчик, мне хватит.

Гран кивнул:

- Хорошо. Остальным сообщу между делом, что он уехал, а тебе выходить нельзя, наказан.

- За что?- выпучился гоблин.

Гран ухмыльнулся:

- Да мало ли. Разве нам нужен повод?

- Нет. Совсем больные!

Фин брякнул, не думая. Гран хотел было возмутиться, но не стал. Как есть, больные...

Так и потянулось время. Кира работала, надо же чем-то заниматься. Через определенные промежутки времени подходила к Шефу, проверяла его и лечила. Ей трудно давалось это в теле Фина, но тем не менее. К вечеру Дарос даже порозовел немного и беспамятство его стало больше похоже на сон, а не на обморок.

Вечером зашёл Гран, принёс ужин для Фина, проверил больного. Порадовал хорошими новостями, теми, что Кира знала и так. Предупредил, что ночью не придёт. На "чердаке" оставались дежурные и не стоит привлекать их внимание лишними хождениями. Но он будет у себя и, если что-то...

- Не будет никаких "если". Обычная усталость, недосып. Пройдёт. Завтра к обеду будет мучить подчинённых как раньше!- так думала Кира, выпроводив Грана за дверь.

Закрыла её на замок. Теперь сюда никто не войдёт. И чтобы вскрыть замок потребуется немало времени. Улыбнулась. Шеф принадлежит ей сегодня. На всю ночь.

Она уселась на диван, сбоку от спящего, поправила плед, привычно уже погладила Дароса по голове и принялась лечить. Уставала, забирая себе такую тяжёлую, маятную усталость. Но что делать, снадобий у неё нет, значит, только так.

Это было приятно. Хотелось сделать для него хоть что-то, чтобы согреть, помочь. Даже взятая у него усталость казалась благом. Пойдёт завтра погуляет, поедет за город к природе поближе и всё пройдёт. Ведь не откажет же Шеф Фину за помощь? Не откажет.

Руки сами собой тянулись к волосам, пропускали шелковистые, отдающие багровым на чёрном пряди. "Как отблески пламени",- думала Кира ласково. И пламя это не пугало её. Снова вспомнилась беда и вырождение драконов.

- Каким же был родной ваш мир, что породил таких существ?- думала Кира.- Вы слишком, слишком сильны для обоих моих родных миров. Нет в вас мягкости. Но Варг прав, вы прекрасны и любовь ваша прекрасна такой, какой она задумана богами: забирать, но и отдаваться без остатка. В этом вы все. И потому лучшие из вас прекрасны, а худшие - чудовища. И нет половинки...

Так и сидела Кира, размышляя. Она не боялась. В таком состоянии он не чувствует и не запомнит ничего. Совсем ничего. Зато она будет помнить. Запомнит эту ночь, рядом с ним, на всю жизнь...

Удивительное умиротворение опустилось на Киру, как покрывало. Как же она, оказывается, скучала! Как устала быть одной! И как ужасно, что она и обречена оставаться одной всегда. Невозможно представить, что кто-то ещё сможет вызвать у неё подобные чувства. А вместе им не быть никогда. Когда он так близко рядом, Кира, может быть, и решилась бы рискнуть своей жизнью, даже заплатить ею за несколько лет счастья. Но не его жизнью. Не судьбами тех, кому он станет мстить, когда она уйдёт.

- Странные мысли,- подумала Кира, засыпая рядом в кресле.- Он и не знает меня. А я уж намечтала себе...

Дракон дождался, когда она заснула и зашептал. Его человеческая ипостась спит, Кирия тоже. Никто его не услышит, не поймёт. А ему так нужно произнести это вслух, чтобы самому поверить в то, что это наяву. И он заворковал на древнем, почти забытом языке:

- Ты вернулась ко мне. Снова... Сокровище... Небо моё...