Мечты

Глава 49.

Король отпустил его думать и выбирать собственную судьбу, даже обнял напоследок. И, кажется, хищно втягивал воздух у его виска, стараясь уловить аромат страха и поражения.

Дарос, однако, был уже не с ним, а потому спокойно, как чурбан или замшелый валун вынес ритуал прощания и положенные ему напоследок изящные издёвки. Король был разочарован. Что поделаешь? Жизнь - боль, как любил говаривать сам Армос.

"Прощание" со двором Дарос отыграл так же спокойно и автоматически. Тем более, что сам дядя вышел проводить его, оказав немыслимую честь. Это на корню убило последние разговоры о том, что племянник короля близок к немилости.

Сам Дарос всё это время лихорадочно размышлял. Он и в департамент отправился "при параде" только потому, что сначала хотел многое обдумать. Дома Кирия, а рядом с ней, его разум замирает в ступоре, давая почти полную свободу инстинктам.

Всё складывалось и сходилось в одной точке: ему придётся отвести её в родной мир и отпустить. Так он защитит её от короля и от себя. Не даст Армосу обнаружить собственную слабость. Только вот как это сделать? Как оторвать её от себя? И как защитить от Армоса, если тот докопается до сути?

То, что он постарается, бесспорно. Когда Дарос прятал смешного Фина, мер безопасности было достаточно. Кто заинтересуется мелкой сошкой, даже если это ученик или ученица отца из захудалого мира? Она могла бы вызвать любопытство, не более. От него и от интриг её защитил бы статус младшего члена их рода. Совсем другое дело, предполагаемая пара Дароса. Контроль над нею откроет почти безграничные возможности для манипуляции им самим. Нельзя допустить этого! Тем более, что пара вовсе не предполагаемая...

Он сидел в кабинете неподвижно, вперившись в одну точку. Пару раз к нему попытались сунуться, но Гран выгнал всех вон и сам не стал задавать вопросы. Спасибо!

Вечер ещё не наступил, а Дарос принял тяжёлое решение. Не как влюблённый, а как знатнейший из драконов. Все уроки дядюшки вспомнились и выкристаллизовались в него. Особенно последнее: "Мы и есть проклятие!", билось в его мозгу набатом.

Ему придётся пройти по лезвию бритвы. И выжить. Ему и ей.

***

Дарос явился от короля поздно. Уставшим и странным. Быстро перекусил, дрогнувшим голосом предложил ей:

- Хочешь прокатиться на драконе, Кирия?

Кира подозрительно уставилась на него. Что-то было не так. Что? Она пока не понимала, но чувствовала, что поход к королю не просто тяжело дался Дару. А потому она спросила прямо:

- Он не поверил тебе? Что теперь будет?

Дарос как-то бесшабашно улыбнулся ей:

- Всё это потом. А пока есть только мы. Полетели? Или ты боишься?

На типичную подначку драконов Кира, понятное дело, не поддалась, только сильнее насторожилась. Что случилось у него? И почему он ведёт себя так... свободно?

Холодок понимания пробежал по позвоночнику. Значит, так. Что-то случилось или он устал сдерживать себя... Что подтолкнуло его, она поймёт позже. Пока очевидно одно: он собирается соблазнить её и приглашает для этого в самое, на его взгляд, подходящее место.

Она сразу успокоилась. Хорошо сознавать, на каком свете находишься. Это уже само по себе победа. Он не станет принуждать её, а сама она с лёгкостью устоит и выиграет для себя так необходимые ей сутки.

Улыбнулась лукаво:

- А если я испугаюсь дракона или высоты?

Дарос расхохотался и она залюбовалась им. Как идёт ему свобода и раскованность!

- Никогда не поверю, что ты можешь испугаться меня! Или да?

За смешинкой Кира безошибочно усмотрела хорошо спрятанный страх и неуверенность. Уязвимость. Она не сможет лгать или шутить этим. Только не его любовью. Пусть он так и не сказал ей те самые слова, но оба понимали, что это очевидно. А потому она подошла к нему, прикоснулась ладонями к лицу и, глядя в глаза, твёрдо произнесла, как поклялась:

- Я никогда не испугаюсь тебя, Дарос.

Он потянулся к ней, а она отпрянула, рассмеялась весело и легко:

- Ну, дракон, покажи мне небеса! Засиделась я в заточении!

Он просто взял её за руку и вывел на террасу сквозь барьер, который она никак не могла преодолеть сама. Словно его и не было. Обернулся и настороженно замер. Не испугается ли?

Кира, однако, повела себя с драконом как со старым знакомым. Похоже, что с ним ей было гораздо спокойнее, чем с человеком.

Она свободно подошла к нему, бесстрашно протянула руку, погладила по морде. Поздоровалась радостно и с дружеской насмешкой:

- Здравствуй, Сильнейший! Ты по-прежнему прекрасен, как никто в этом мире. Для меня, во всяком случае!

И Дарос впервые ощутил что-то, что шевельнулось в нём. То самое, чего он не ощущал никогда. То, о чём говорила ему Кира. Не раздвоение личности, нет. Словно, он что-то забыл, давно и прочно, какую-то важную часть себя, а теперь вспоминает. Он плохо ощущал пока эту часть, плохо понимал, но она, безусловно, была, а значит он найдёт возможность вытянуть её наружу и познакомиться.

Пока не до того. Он чувствовал только, что часть эта гораздо свободнее его. Дракон обожал Кирию и считал бесконечной глупостью хоть как-то скрывать это. Он тянулся к ней всем своим существом за одобрением и лаской. Даже перехватил инициативу у Дароса, в какой-то момент, вспоторщил усы и гребни и изогнул спину, чтобы покрасоваться.

- Вот так, осознаешь вторую ипостась, а она перехватит у тебя контроль над собственным телом!- обескураженно подумал Дар.

В ответ ему послышалось глухое, как раскат далёкого грома:

- Когда ты осознаешь, сколько раз я спасал твою шкуру, ты скажешь спасибо. Только я не позволил тебе, глупец, убить мою обожаемую пару! Ты настолько туп, что не ощущал её, пока она не оказалась в собственном теле. Кем нужно быть, чтобы не чувствовать родственную душу?!

- Идиотом,- честно ответил самому себе Дарос.

Признание это полностью удовлетворило дракона и общение с самим собой на время прекратилось. Тем более, что обе ипостаси одинаково таяли от присутствия Киры рядом.

А она, поздоровавшись со старым другом, забралась к нему на спину и крикнула:

- Я готова!

Дарос ответил ей:

- Нет нужды кричать, у меня отличный слух. Ты можешь говорить очень тихо во время полёта, я услышу. Не бойся. Я хорошо защитил тебя магией. Ты не упадёшь, не замёрзнешь, даже когда будем лететь высоко. Я прикрою тебя иллюзией, никто тебя не увидит, и не услышит. Кричи смело, когда будет страшно.

***

Она не закричала. Ни когда он оторвался от террасы и взлетел, ни когда набирал высоту. Покружил немного над столицей, чтобы показать её с высоты птичьего полёта. Вылетел за пределы города, стал набирать высоту и скорость. До островов далеко, так как сейчас, они будут тащиться неделю.

Затаил дыхание. Испугается ли? Молчит. Поднялся выше и полетел быстрее. Прислушался к дыханию Кирии. Оно было спокойным. А потом услышал тихое:

- Выше, пожалуйста!

Поднялся выше.

- Ещё.

- Выше!

Он перестал сдерживаться и полетел так, как любил сам: стрелой пробил облака и вырвался к солнцу. И тогда она закричала. Не от страха. От восторга.

Чистый восторг и ликование услышал он в этом свободном, как крик птицы, звуке. И ответил ей согласным рёвом. Она понимает его, способна любить и не бояться неба. Разве это странно для половины его души? Разве они не отражение друг друга? В хорошем и в плохом? Эта мысль встревожила его, но додумать её он не успел. Пьянящие эмоции вытеснили её прочь.

Он купался в восходящих потоках воздуха, парил в упругих волнах, нырял и выскакивал из облаков. Показывал Кире немыслимые кульбиты. Она радовалась свободе и небу так же, как он сам. Потом стремительно рванул к островам. Они достигли их ещё до захода солнца...

***

Кира затаив дыхание смотрела на приближающийся архипелаг, на всё окружающее её. С ужасом и трепетом. Вот же он! Тот самый сон, который так часто видела она в детстве! Чистое небо, широкие крылья и блики закатного солнца на чешуе. Ощущение свободы, защищённости и любви. И могучее сердце рядом, что готово защитить её от всего на свете ... кроме себя самого.

Та яркая картинка, стала для неё наваждением, подтолкнула ко всему, что в дальнейшем произошло. Запустила фатальную цепь событий, которые привели к тому, что сама она безвозвратно изменилась, стала жестокой убийцей из девочки любящей всё и всех. Погубила любимую сестру...

Нет! Она не обвинила бы во всём этом Дароса. При чём здесь он? Он не был властен над её снами, мечтами. Не он привёл её в этот мир. Он не властен над собственными инстинктами, которые, похоже, вырвались на волю. А она? Что думает она? О себе прежней и настоящей? О том пути, который прошла? Чего она хочет?

Не было у неё ответов, только взбудораженные, до крайности обострённые чувства. У него, похоже, тоже потому, что когда он ухнул вниз и приземлился недалеко от океана, но так, чтобы брызги прибоя не долетали до них, и обернулся человеком, они не смотрели ни на море, ни на небо.

В лучах закатного солнца они потянулись друг к другу без слов. Свой первый поцелуй, за которым тут же последовал второй и следующий, и ещё, Кира запомнила плохо. Всё слилось для неё в какой-то восхитительный огненный хоровод, где сверкало всё: закатное солнце на волнах и в мириадах брызг воды, собственные чувства, магия, которая вспыхивала искрами под веками и рассыпалась удивительными узорами.

Тянул ли дракон из неё силы, Кира не поняла. Чувствовала себя совершенно прекрасно, когда он отстранился от неё. Только была какой-то пьяной, и хотела ещё объятий, теплоты. Потянулась к нему опять.

Дарос смотрел на неё совершенно шальными глазами:

- Пойдём купаться? Пойдём! Не бойся!

Кира пошла так же, в своих штанах и рубахе. Сейчас она пошла бы за ним куда угодно. Чудовищной силы прибой сбил бы её с ног сразу же, если бы Дарос не окружил их обоих коконом магии. Она смягчала для них буйство стихии вокруг, но болтало всё равно знатно и Кира цеплялась за дракона в поисках опоры.

А ему нахождение в этом кипящем котле было не просто по душе. Оно давало возможность прикасаться, наконец, к ней так, как он давно хотел. Она, похоже, и не понимала этого, а потому не препятствовала. Доверчиво льнула к нему и восхищённо взвизгивала, когда очередной мощный вал разбивался об их хрупкую, прозрачную сферу.

За щитом было тепло, безопасно. И Кира через некоторое время поняла это. Перестала пугаться перед каждым новым ударом волн. И осознала, где и как он её обнимает. Повернулась к нему лицом, уставилась осуждающе. Говорить или кричать было бессмысленно, грохот воды заглушил бы всё.

***

Он и не отпирался, обнял ещё крепче, уже не таясь, встретил её взгляд. Кира была, конечно, совершенно неопытной, но она была ведающей и была женщиной.

У неё захолонуло сердце. Он смотрел на неё не как коварный искуситель, что ловко вовлекает жертву в свои сети. Ничего не выпрашивал, не угрожал, не принуждал. Он предлагал себя. И был сейчас так же беззащитен, как она сама.

Кира знала его, чувствовала его так, будто они знакомы всю жизнь. Разве могла она отвергнуть его? Она осознала и то, что он испытал её, показав самое дорогое для себя: это место, свою суть. Если она не поймёт, испугается, он, конечно, отпустит её. Но она поняла потому, что это была и её суть тоже.

И так же, глядя в глаза, она потянулась к нему сама, обняла за шею и поцеловала. Он замер, словно боролся с самим собой, а потом не выдержал.

- Как Олих тогда, с Любой,- подумала Кира.

Это была её последняя связная мысль. Вообще последняя мысль. Мозг не думал, только фиксировал. Он вынес её из моря, уложил на себя, чтобы согреть и высушить. Жаться к горячему телу дракона было невыразимо приятно и она обнимала его. Он целовал её, а потом не выдержал и подмял под себя.

Чувствовать себя в могучих объятиях было удивительно. Он словно защищал её от целого мира и сам был её миром. И ей хватило бы этого мира на всю оставшуюся жизнь. Только его! Она с невыразимой горечью подумала о том, что не бывать этому и едва не поделилась с драконом своей печалью и планами. Не вышло, к счастью. Рот её был занят поцелуем.

В какой-то момент он вдруг резко отстранился от неё. Кира потянулась следом, но он удержал её. Глядя на неё бешеными, светящимися в темноте глазами прохрипел:

- Не здесь. Дома.

Кира хотела было спросить, что не здесь, но тут прохладный ветер с моря налетел и немного охладил её бедовую голову. Глядя в эти алчные глаза, она прошептала:

- Тогда не сегодня. Завтра.

Он так и нависал над ней, а Кира безуспешно пыталась найти в своей пустой голове, хоть одну причину для отсрочки. В итоге проблеяла несуразное:

- Пусть всё будет красиво.

Он, похоже, поверил, что она непроходимая дура и вся эта чушь имеет для неё хоть какое-то значение.