Могло бы быть и хуже

Глава 13. Лагерь

Нао хотела отправиться на Север, так как понимала, что совсем не хочет прекращать вести лекарскую деятельность, несмотря ни на что. Она была готова пойти против коллегии, но при этом хотела избежать осуждения со стороны семьи.

Если она вернётся в Кумертэ, то просто не сможет смотреть в глаза родителям и Императору. Лишение печати являлось истинным позором, а если южная коллегия поймает её на лечении людей снова, то там недалеко и до казни.

На Западе же существовала вероятность быть схваченной в плен, поэтому Нао не смогла придумать ничего лучше, кроме как бежать.

В Центре вообще очень фанатично относились к вскрытию тел и мёртвым, и этот вариант отметался сразу.

Пограничный регион и Восток были слишком труднодосягаемы, от того в итоге выбор и пал на Север. Но путь к нему лежал либо по воде, либо через всю Западную Империю.

Ближайший порт стоял чуть дальше границы, всего три дня в дороге и Нао могла бы задышать полной грудью.

Три дня и пересечение границы…

Нао удрученно вздохнула.

Она почти не появлялась на приёмах в Императорском дворце, а последний раз официально выходила в свет на свадьбе родителей. В лицо её знали только слуги, приближённые служащие и южная коллегия.

Западная знать вообще перестала посещать Юг ещё три года назад, а последним человеком с Запада, кто её видел лицом к лицу, был Лоуренс Энфил, о котором Нао пыталась не вспоминать.

Да, внешность у неё была слегка особенной, но абсолютно отличалась от носителей крови Аманари. Если сохранять осторожность и быть начеку, никто в жизни не догадается, кто она на самом деле.

Возможно риск согласиться на предложение лейтенанта был более чем оправдан, ведь путешествие в одиночку и правда было небезопасно.

— Только до перевалочного пункта…? — неловко спросила Нао, глядя себе под ноги.

— Верно. — вздохнул Зейн. — Если вы продолжите отказываться, то я буду вынужден настаивать, госпожа Латмур.

— Я…я согласна. Просто…не будет ли моё присутствие мешать…дисциплине.

Лейтенанта изрядно позабавило покрасневшее лицо девушки и он весело хохотнул.

— Можете не волноваться из-за этого. Ребята в лагере хоть и скучают по лихой жизни без армии, однако ведут себя очень вежливо и не позволят себе покуситься на честь столь прекрасной госпожи.

Нао покраснела ещё сильнее, ей было непривычно слышать комплименты напрямую. Обычно она узнавала о таких словах из сплетен слуг.

Раньше ей говорили о её красоте, но то были времена в борделе, когда она воспринималась только как кукла для удовлетворения плотских желаний. Все те слова, что она тогда слышала, были лишь пустым звуком, но сейчас…

Сейчас всё было по-другому.

— Я надеюсь, что это так. — Нао неуверенно почесала за ухом и вспомнила об отсутствии печати.

Она имела примерно те же свойства, что и печать рабства. После её снятия, в теле сохранялась остаточная магия, не дающая поставить печать заново.

Но если провести церемонию очищения, которая могла быть совершена только советом Центральной коллегии, то остаточная магия исчезала. К магии печати лекаря никакого иммунитета не вырабатывалось и, если тело было очищено от старой печати, то и поставить новую было вполне реально.

Лейтенант Салливен не соврал, и лагерь западных солдат стоял позади деревни на холмах. Отсюда начиналась территория, контролируемая Западом и Нао немного нервничала, когда они шли через палатки и мимо удивлённых солдат.

Они приветствовали Зейна словами «Ваше Благородие», что внушало доверие к странному мужчине, который откровенно подглядывал за Нао у реки.

Когда она спросила, почему лейтенант не оставил её в деревне, то получила довольно короткое и ясное объяснение:

— Мне будет спокойнее, если вы, госпожа Латмур, будете под присмотром армии, нежели селян.

Нао нахмурилась от понимания к чему клонит Зейн и не могла не согласиться. Всё же солдат кто-то контролировал, а вот селяне ещё не до конца свыклись с новой властью и иногда позволяли себе лишнего, считая, что останутся безнаказанными.

Лагерь западного войска оказался вполне неплохим местом. Никто даже в мыслях не мог предположить, что гостья лейтенанта ни кто иная, как дочь наследника Южной Империи.

Для них она был госпожой Ноэль Латмур, путешественницей из пограничного региона, желающиая попасть на берега Севера.

Она рассказывала всем, что долгое время путешествовала по Югу, но ситуация изменилась, и теперь ей нужно на Север. К сожалению, ближайший порт стоял на территории Запада, поэтому ей было так важно пересечь границу до того, как армии перейдут к более серьёзным и масштабным битвам.

— А чем вы занимаетесь в путешествиях, госпожа Латмур? — спросил Зейн, когда они сидели и завтракали вместе с другими.

— О, это покажется вам неимоверно скучным, лейтенант Салливен. — Нао сделала глоток горячего ягодного компота.

— И всё же, мне очень интересно.

Нао отодвинула металлический стакан и взяла свою сумку, лежащую сбоку. Она немного порылась в ней и выудила записную книгу, чтобы затем протянуть мужчине напротив.

— Я собираю записи о травах, прописываю их свойства, особенности, где они растут и в каком климате. — проговорила она, пока Зейн внимательно просматривал книгу. — Это скорее хобби, но мне правда нравится тратить на это время.

Хобби появилось после того как она обнаружила, что в библиотеке коллегии было много неточностей, а записи о многих растениях так и вовсе отсутствовали.

Юг славился своими знаниями о травах, но все знания были тщательно скрыты. Нао начала вести дневник, чтобы не путаться, а потом записей стало так много, что пришлось взять что-то побольше.

Так и появилась книга, которую держал Зейн.

— Выглядит очень впечатляюще. — протянул он и вернул книгу обратно.

— Впечатляюще или нет, мои знания в южной коллегии не оценили. — между делом заметила Нао и мысленно ущипнула себя.

— Вы обучались в южной коллегии? — атмосфера вокруг лейтенанта значительно изменилась, и Нао нервно сглотнула.

— Мне очень стыдно это говорить, но меня оттуда выгнали. — честно призналась она и убрала книгу в сумку. — Коллегия посчитала, что мои методы в изучении и использовании полученных знаний противоречат их взглядам. Так что не нужно смотреть на меня, как на врага, лейтенант.

— Прошу прощения. — тут же извинился Зейн. — Я не специально, просто сами понимаете, времена сейчас непростые…

Нао его не осуждала, да и на самом деле у него были все причины подозревать её, но он первым предложил помощь.

— Можете считать меня обычным книжным червем, потому что так оно и есть. Мне не интересны все эти войны и конфликты, хотя в них есть свои интересные моменты.

— Например?

Девушка взялась за овощной суп и с аппетитом вылавливала в нем кусочки моркови.

— Ну, чаще всего войны заставляют государства развиваться быстрее, чтобы иметь преимущества перед противником. Война требует решимости, острого ума и готовности меняться. Однако, я склонна и к другому мнению. — Нао задумчиво водила ложкой по дну тарелки. — Война — одна из самых ярких форм проявления насилия. И знаете…я хочу быть частью прогресса, но не хочу иметь ничего общего с насилием, поэтому и бегу на Север.

— Считаете лучше стоять в стороне?

— Если не можешь выбрать, то, наверное, да. Лучше не выбирать вовсе.

Лейтенант задумчиво хмыкнул.

— А вы довольно интересный человек, госпожа Латмур. По вашей внешности и не скажешь, что вы настолько образованы.

— Ваши слова звучат как оскорбление. — сухо заметила Нао.

— Ещё раз прошу прощения. Я часто говорю первое, что приходит на ум. Никак не могу избавиться от столь дурной привычки.

Дальнейший их разговор затрагивал чисто повседневный характер, вроде обсуждения изменений в погоде, предпочтений в еде и книгах.

Лейтенант Салливен был достаточно приятным собеседником, к тому же очень воспитанным. Он, как истинный джентльмен, проводил Нао к маленькой гостевой палатке, которую установили специально для неё. Палатка стояла по соседству с палаткой лейтенанта и лазаретом, куда Нао пару раз заглянула из любопытства.

Зейн ушёл по делам, а солдаты хоть и обращали на него внимание, но обходили стороной, чтобы не мешать.

В лагере царила атмосфера занятости и, вернувшись в палатку, Нао проспала аж до самого вечера.

Энергия в ядре восстанавливалась быстрее после нормального отдыха, и девушка удивилась, когда в палатку зашёл лейтенант и пригласил присоединиться к ужину.

Нао с удовольствием согласилась и по привычке взяла с собой свою сумку.

Зейн подозрительно сощурил глаза и Нао засмеялась. Она объяснила, что в сумке хранятся самые важные для неё вещи, и она чувствует себя спокойно только, когда она рядом.

— Можете считать это моей дурной привычкой. — сказала она, и лейтенант заметно расслабился.

К вечеру похолодало, в лагере специально развели общий костёр. Нао предварительно накинула свой шерстяной плащ, но редкие порывы ветра всё равно просачивались сквозь ткань. Лейтенант даже попросил принести тёплую накидку для гостьи, чтобы не дать ей замёрзнуть окончательно.

Нао робко поблагодарила его. Когда ей в руки попала плотная чёрная накидка с капюшоном и серым мехом, то девушка немного растерялась. Она выглядела очень дорого и даже скорее роскошно.

Лейтенант, видя её ступор, помог снять потрёпанный плащ и застегнул накидку на шее и груди. Её мягкая ткань доходили Нао до щиколоток, и в ней она казался скорее благородной госпожой, нежели бродячим учёным.

— Вам определённо очень подходят подобные вещи, госпожа Латмур. — мужчина вернул ей сумку и учтиво поцеловал тыльную сторону ладони.

Нао потеряла дар речи.

С ней не раз пытались флиртовать, но чтобы настолько открыто, и при этом без намёка на вульгарность…

— Спа…спасибо… — её голос дрожал, она отдёрнул руку, когда почувствовала, насколько горячим было дыхание лейтенанта.

Зейн улыбнулся.

Щёки и нос Нао покрылись лёгким румянцем не только от холода, но и от смущения.

Ухаживания лейтенанта становились всё отчётливее. Нао преследовало чувство вины, ведь в ответ, симпатии она совсем не испытывала. Это был тот момент, когда было нечем отплатить за чужую доброту.

Жизнь в борделе, определённо, сломала Нао слишком сильно. Она боялась полюбить, потому что в то время у неё, отобрали право на собственное тело. Если бы она в кого-то влюбилась, то вместе с телом потеряла бы ещё и сердце.

Страх продолжал терзать Нао, несмотря на все жизненные изменения.

Она потрясла головой, когда перед глазами вновь появился образ человека, с которым она чувствовала себя настолько безопасно, что любые страхи отходили на задний план.

После ужина лейтенант проводил Нао до платки, и девушка решила сразу расставить все точки, чтобы после не было ещё больнее.

— Лейтенант Салливен…

Мужчина слегка улыбнулся, показывая, что внимательно слушает.

— Кажется я вам нравлюсь. Я права? — тихо спросила Нао, переминаясь с ноги на ногу.

— Не стану отрицать очевидное, госпожа Латмур. — в его глазах появилась надежда, от которой Нао стало морально только хуже. — Я не стану торопить с ответом, ведь мы знакомы недолго, но вы должны знать, что заставляете моё сердце волноваться при виде…

— Подождите, лейтенант. — перебила его Нао, и их глаза встретились. — Я не хочу давать вам ложных надежд…

Плечи лейтенанта мрачно опустились.

— Мы ведь даже не узнали друг друга лучше… — начал он.

— Дело совсем не в этом, господин Салливен. — Нао подошла ближе и обняла капитана. — Я верю, что вы очень хороший человек. Поэтому и не хочу делать вам ещё больнее.

— Почему? — прошептал он у самого уха. — Назовите причину.

Нао отстранилась и взяла его лицо в свои ладони. Из-за разницы в росте ей пришлось задрать голову, чтобы не терять лейтенанта из виду.

— Почему? — задумчиво спросила она сама себя. — Я тоже долго задумывалась об этом и…кажется…я просто… Я просто забыла как любить. Если человек оказывается слишком близко, то единственное, что зарождается в моём сердце, это страх. А если вы захотите стать ближе физически, то разочаруетесь ещё больше.

— Вы плачете, госпожа Латмур…

Нао опешилп и тут же стёрлп влагу с щёк.

— Простите, просто сложно спокойно говорить о таком кому-то другому. — она тихонько шмыгнула носом и немного пришла в себя. — Не хочу, чтобы вы думали, что проблема в вас, когда на самом деле виновата я.

— Вы не виноваты, Ноэль. Я вполне понимаю, что бывают обстоятельства, которые влияют на людей ужаснейшим образом.

— Спасибо… — сипло прошептала Нао.

Позже Зейн попросил лекарей принести успокаивающего чая, а Нао ничком легла на кровать и позволила заботиться о себе.

После отказа, лейтенант стал вести себя иначе, он словно посмотрел на Нао другими глазами. Оставалось лишь догадываться, что он себе напридумывал после услышанного. Он окружал её заботой и теплом, без каких либо намёков на любовную симпатию.

Уже потом Нао узнала, что лейтенант испытывал чувство вины за то, что посмел задеть душевные раны своей гостьи.