Молот Пограничья. Книга IV

Глава 22

— Вот павлин пустоголовый! — выругался Горчаков. — И надо было ему свою гаубицу сюда притащить?..

Я уже открыл рот, чтобы обстоятельно и без лишней спешки сообщить все, что думаю про его сиятельство Платона Николаевича, его братьев, родителя, матушку, замечательный двуствольный штуцер, незаурядный ум и выдающиеся личные качество.

Открыл — но сказать ничего не успел. Эхо от выстрелов гремело в тумане, убегая вдаль, а опустевшая деревенька отзывалась возней. Недовольное ворчание и шарканье то ли ног, то ли когтистых лап доносилось со всех сторон одновременно. Где-то стучало и хрустело дерево — твари выбирались из домов и лезли через заборы, с треском ломая сухие жерди.

— Да сколько же их из Тайги набежало?.. — Горчаков вытащил топор из петли на поясе. — Правильно Матвей Георгиевич сказал — нет тут больше людей. Одни лешие бродят.

Три приземистых, почти квадратных силуэта выскочили буквально из ниоткуда. Только что нас окружали лишь тяжелая и мокрая грязно-серая пелена, и вдруг туман расступился, и твари с ревом бросились в атаку. Двое леших мчались на четвереньках, как собаки, и только их предводитель — крупный, раза в полтора выше и тяжелее остальных — перемещался на одних ногах, а в руке сжимал то ли дубину, то ли просто обломок жерди, вырванный из забора.

Так себе козырь, но у твари хватило ума не только вооружиться, но и изобразить что-то вроде тактики боя: пропустив мелкоту, верховный леший метнулся в сторону, явно намереваясь обойти нас с фланга.

Но не успел он сделать и пару шагов, как Горчаков взмахнул рукой, и вода из ближайших луж рванула вверх, на лету превращаясь в лед. Одна острая сосулька вряд ли смогла бы навредить такой туше, однако их было два-три десятка, и леший рухнул, на глазах превращаясь в уродливого гигантского ежа, утыканного окровавленными иголками. Выронил свою дубину, поскреб по земле когтями и затих. Видимо, уже насовсем — с такими повреждениями не справилась даже запредельная регенерация.

Его подручных я уложил сам: одному снес голову Разлучником, а второго хлестнул Красной Плетью. Заклинание сожрало раза в полтора больше маны, чем раньше, зато получилось таким мощным, что огненный жгут сначала разрубил надвое покрытое шерстью тело, как картонку, а потом с шипением ушел в землю.

— Игорь, осторожнее! — Горчаков дернул меня за рукав. — Там еще!

Туман снова расступился, выплевывая нам навстречу еще полдюжины квадратных фигур, похожих на сердитые зубастые тумбочки. Лешие с ревом летели на нас, на ходу выстраиваясь полукругом, чтобы не мешать друг другу напасть. На этот раз я не стал полагаться на Разлучника и просто швырнул целую пригоршню крохотных Огненных Шаров — прямо туда, где уже вспыхнуло искрами любимое заклинание Горчакова.

Раздался визг, и острые ледышки засияли в отблесках моего пламени, кромсая плоть. Вместе две стихии оказались куда сильнее одной, и сразу четверо леших покатились по земле, чтобы тут же угодить под меч и топор. Мы с Горчаковым, не сговариваясь, принялись кромсать упавших, чтобы они уж точно не встали.

Металл завершил то, что начали боевые заклинания, и я даже успел втянуть в себя целых три пучка аспекта Жизни — видимо, подобное тянулось к подобному, и моя Основа показалось магии более привлекательной.

Для уцелевших тварей это сработало не хуже команды к отступлению: вместо того, чтобы напасть, они развернулись и через мгновение уже растворились в тумане.

— Готово. — Горчаков взмахнул топором, стряхивая с лезвия густую темную кровь. — И куда нам теперь?

— Туда. — Я указал острием Разлучника направление, откуда только что снова громыхал двуствольный штуцер Зубова. — Надо помочь остальным. И проваливать отсюда, пока та летучая тварь не вернулась!

— Звучит разумно. Идем!

Вряд ли Горчаков бывал здесь раньше, но двигался весьма уверенно. Не прошло и пары минут, как мы перебрались через чей-то заваленный подтаявшим снегом огород, махнули через очередной забор и вышли к избе. То ли той самой, у которой я уложил первого лешего, то ли похожей на нее, как две капли воды. Штуцер Зубова пока молчал, однако туман все так же был полон ворчания, возни и шарканья, с которым твари стягивались в обезлюдевшую деревеньку со всех сторон.

А потом к ним прибавились и сердитые громкие хлопки — похоже, младший Друцкий пустил в ход револьвер.

— Сюда! — Я пинком выбил дверь в избу. — Насквозь пройдем быстрее.

Внутри не было никого — если не считать еще пары не особо крупных леших, которых я зарубил быстрее, чем, Горчаков успел швырнуть заклинание. Ниточки аспекта еще тянулись через пыльный полумрак, а мы уже шагали к выходу, чтобы поскорее выбраться наружу.

И успели как раз вовремя: в паре десятков шагов от крыльцы одна кряжистая фигура в камуфляже волокла другую наискосок через улицу. Старший Друцкий тащил младшего по земле, ухватив за ремень портупеи на спине, а тот кое-как отстреливался, пытаясь поймать на мушку мелькавшие в тумане тени.

Несколько леших уже валялись на дороге, но помощь их сиятельствам явно бы не помешала.

— Матвей Георгиевич! — рявкнул я, на ходу раскручивая над головой огненный жгут. — Пригнитесь!

Старика не пришлось просить дважды, и Красная Плеть промчалась в полуметре над Друцкими, с жужжанием рассекая и клочья тумана, и то, что скрывалось за ними. Раньше я хотя бы чувствовал сопротивление, когда магия кромсала плоть, но теперь удар получился настолько легким и чистым, что Горчакову было уже некого добивать.

— Вы в порядке? — Я спрыгнул с крыльца. — Кто-нибудь ранен?

— Ерунда. Просто царапина, — отозвался младший Друцкий. — Благодарю, Игорь Данилович, вы как раз вовремя.

Выглядел парень так себе. Особенно нога с разодранным чуть выше колена бедром. Видимо, кто-то из леших оказался достаточно шустрым, чтобы удрать от пуль и боевой магии и добраться-таки зубами до княжеской плоти. Младший Друцкий побледнел и при каждом движении морщился от боли, однако помирать явно не собирался. И даже прошелся по ране магией, чтобы она не кровила.

— Где остальные? — спросил я. — Вы видели, куда они ушли?

Отвечать никому не пришлось — штуцер Зубова снова загрохотал, и на этот раз куда ближе — чуть ли не прямо за соседней избой. И туда же почти сразу сместился и шум, доносившийся из тумана. Лешие то ли сбегались на звук, то ли просто чуяли Одаренных, и им хватало интеллекта сообразить, что два наделенных магией противника — это все-таки не так опасно, как четыре. Так или иначе, нам дали небольшую паузу.

— Отходите к машинам. — Я указал рукой в сторону дороги, ведущей из деревни на юго-запад. — Полагаю, туда эти твари не вылезут. Особенно пока тут так гремит.

— Только держитесь поближе к деревьям, судари. И смотрите в оба — наверх тоже, — на всякий случай предупредил Горчаков. — Мы идем за остальными.

Меня бы вполне устроило отыскать где-нибудь за забором истерзанный труп Зубова, но как раз он, судя по зычному грохоту штуцера, еще вовсю воевал, проделывая в мохнатых телах леших дыры размером с мой кулак.

А вот Белозерского я предпочел бы видеть живым — поэтому и бросился в туман следом за Горчаковым, напоследок помахав Друцким. Перед тем, как исчезнуть в тумане старший кое-как поднял младшего из грязи, и они вместе заковыляли прочь — подальше от деревни, которая стремительно превращалась в поле боя.

— Вот там они. Вроде оттуда гремело.

Горчаков указал топором на крышу, проступившую в серой дымке примерно в сотне шагов. Штуцер снова стих, но я чувствовал как в здании то и дело пульсирует магия, выдавая в астрал очередную порция израсходованной маны. Похоже, Зубов с Белозерским засели за крепкими стенами и теперь держали оборону, понемногу избавляясь от идущих на штурм тварей. Судя по шуму и количеству теней в тумане, лешие и не думали сдаваться, но и неподвижных тел на земле вокруг избы я насчитал…

Много — точно больше десятка, и немалую часть из них украшали дыры, которые обычно остаются после попадания пули крупного калибра. При всей своей склочности, стрелком Зубов оказался неплохим. И бил так метко, что Белозерский мог не сильно напрягаться, избавляясь от леших, которые успевали прорваться внутрь.

— Мы здесь! — заорал Горчаков, бросаясь к избе. — Осторожнее!

Я запоздало подумал, что на месте старика, пожалуй, бежал бы молча — дабы у Зубова не возникло соблазна «случайно» пальнуть на голос и потом скорбеть о безвременно почившем соседе. Тем более, что других мишеней у стен избы почему-то уже не наблюдалось. Твари то ли удрали от нас, то ли…

Чутье Стража не подвело — тело само бросилось вперед, плечом сбивая Горчакова на землю. Наверное, даже чуть раньше, чем я почувствовал, как среди аспектов леших вдруг появился еще один. Мощный, тяжеловесный и куда сильнее остальных — раз этак в десять. Огромная тень промчалась над нами и, чиркнув по земле кончиками крыльев, взмыла вверх и через мгновение с грохотом обрушилась на крышу избы.

Валяясь щекой в грязи, я не успел оценить размеры неведомой твари, но веса в ней оказалось столько, что ветхая кровля, сложилась, как карточный домик, а за ней обвалился и весь чердак, и небесный титан рухнул куда-то внутрь.

Не знаю, ожидали ли князья внутри чего-то подобного, но штуцер Зубова громыхнул обоими стволами одновременно. В ответ раздался рев, от которого закладывало уши, и остатки стекол вылетели из всех окон избы разом.

— Вставайте, Ольгерд Святославович! — Я протянул Горчакову руку. — Надо им помочь!

Не успели мы подняться на ноги, как дверь распахнулась, и навстречу нам из буквально выкатился Зубов. Он уже успел то ли потерять, то ли попросту выбросить штуцер, и вид имел такой, будто только что увидел самого черта.

Как знать, может, так оно и было: его сиятельство прокричал что-то прямо мне в лицо, бешено вращая глазами, растолкал нас плечами и помчался прочь с такой скоростью, словно нарочно приберег чуть ли не весь резерв для отступления.

— Ну ничего ж себе, — пробормотал Горчаков, провожая Зубова взглядом. — Это что ж там за образина?

— Вот заодно и проверим. — Я крутанул Разлучника в руке, вновь зажигая клинок, и шагнул к двери. — Пора укоротить ей крылышки.

В отличие от своего спутника, Белозерский бежать явно не собирался. И полыхал магией так, что пол в избе ходил ходуном, а воздух разве что не гудел от избытка сгоревшей маны. Я с трудом представлял себе ранг заклинаний, способных выдать такую мощность, однако тварь выдержала уже около десятка, и подыхать, похоже, не собиралась.

Не успели мы с Горчаковым добраться до внутренней двери, как она сама распахнулась мне навстречу. С такой силой, что после удара об стену слетела с петель и рухнула на пол уже по частям. В лицо хлестнул поток горячего воздуха, но я прикрыл голову свободной рукой и устремился вперед, на ходу пытаясь хоть как-то рассмотреть копошащееся в полумраке избы гигантское нечто.

Тварь оказалось настолько огромной, что даже в сложенном виде ее крылья закрывали дыру в потолке целиком, а одно еще трепыхалось перед окнами на стене, и света хватало только кое-как различить угловатые очертания и глазищи, горящие алым пламенем. Белозерского я пока не видел, но бедняге явно пришлось худо.

Единственное, с чем ему повезло, так это место схватки: изба была покрупнее всех остальных в деревне, но все же недостаточно просторной, чтобы гигантская крылатая тварь могла здесь как следует развернуться. Чудище трепыхалось, без особых усилий круша когтистыми лапами перегородки, однако внешние стены пока еще держались, мешая ему сражаться.

Мы с Горчаковым ударили одновременно. Он острой сияющей сосулькой в полтора метра длиной, я — всем, что пришло на ум. Но ни Жаровня, ни Красная Плеть, ни даже Факел, сожравший разом чуть ли не четверть резерва, не нанесли твари никакого вреда. Пламя будто гасло, едва коснувшись то ли шкуры, то ли темной матовой чешуи, да и Лед справился немногим лучше. Исполин смахнул вонзившееся где-то между головой и шеей полупрозрачное копье, как занозу, и с глухим ворчанием развернулся к нам.

— Огонь его не берет. Иммунитет! — раздался стон, и среди остатков того, что недавно было печью, зашевелилась высокая фигура Белозерского. — Игорь, осторожнее!

На этот раз Горчаков оказался чуть быстрее. Когда в пасти чудовища вспыхнуло пламя, старик уже стоял за ледяным треугольником высотой в человеческий рост. Мне же пришлось двигаться — на свои способности в области магической защиты я благоразумно не надеялся.

И правильно. Стоило мне скользнуть лопатками по стене, уходя вбок, как около плеча ударил алый луч. Магическое пламя впилось в дерево, разом выгрызая толстенные бревна чуть ли не до середины, и я решил не проверять, насколько быстро оно превратит в горстку пепла меня — и рванул еще дальше в сторону.

Тварь дышала огнем снова и снова, и противопоставить ей нам оказалось нечего. Белозерский трижды сменил аспект, атакуя, но ни Воздух, ни Камень, ни даже что-то из высшей боевой магии толком не сработало. Крылатого гиганта оберегало что-то покрепче природного доспеха, который я видел на убитом на охоте вепре.

— Не осилим! — прохрипел Горчаков, в очередной раз принимая раскаленный плевок на изрядно подтаявший по краям ледяной щит. — Отходить надо, Игорь. Давай-ка я его подожму, а ты хватай Константина Иваныча — и ходу!

— Осилим! — прорычал я. — Будем мы еще втроем от какого-то голубя бегать!

Строго говоря, небесный исполин напоминал скорее летучую мышь, чем птицу: вместо перьев я разглядел в темноте перепонки, да и ничего похожего на клюв из морды, похоже, не росло.

Но я сейчас куда больше хотел прикончить это, а не рассмотреть как следует. И пусть магия тварь, можно сказать, не брала, плоть у нее определенно присутствовала. В том числе и голова, на которую можно уронить что-то твердое и увесистое. Чудище то ли не спешило лезть в ближний бой, то ли просто застряло здоровенной лапищей между каких-нибудь досок в дальней части комнаты — бежать ему, похоже, было некуда.

Я взмахнул рукой, выпуская из ладони огненный хлыст, и магия ударила в остатки потолка, разрезая доски. Горящие обломки тут же посыпались на тварь сверху, и она тут же перестала плеваться и задергалась. Похоже, моя затея сработала, и мы с Горчаковым принялись крошить заклинаниями все, подряд, включая стены избы. Тяжелые бревна били куда больнее, понемногу вколачивая чудище в пол, но и этого явно было пока недостаточно.

— Прикройтесь, Константин Иванович! — заорал я, снова зажигая Красную Плеть. — Держите щит!

Пламя снова с воем прорезало потолок, и на этот раз добралось и до печной трубы. Кирпич оказался куда прочнее дерева, но все же поддался, и во все стороны с треском посыпались раскаленные осколки. Белозерский явно сообразил, что я задумал, и кое-как выполз из-под обломков до того, как громадина в несколько сотен килограмм рухнула вниз.

Я на мгновение оглох. Все, что осталось от печки, с треском отделилось от стены и потолка и, разбрасывая во все стороны горящие щепки, обрушилось на тварь. Та заверещала, вытягивая вперед здоровенные лапы, и попыталась перевернуться на бок, но массы из дерева и кирпича оказалось слишком много — даже для такой могучей и огромной туши.

Когда я бросился вперед, чудище выгнуло шею и заревело, снова раскрывая пасть, однако плюнуть огнем уже не успело. Клинок Разлучника вспыхнул и, развернувшись острием вниз, обрушился на череп. Послышался влажный хруст, но я решил не рисковать и упирался в крестовину меча обеими руками, пока металл не проткнул плоть насквозь, пригвоздив голову твари к полу.

— Ну, как тебе такое? — выдохнул я, отступая на пару шагов. — Попробуй теперь дернуться, уродец.