Молот Пограничья. Книга IV

Глава 25

— А ты уверена?..

— Нет, конечно. Но попробовать-то надо. — Катя нахмурилась и рывком затянула ремешок подшлемника у меня на подбородке. — Не вертись!

Со стороны мы наверняка выглядели весьма занятно: металлический гигант с крохотной головой человека, стоящий на снегу у ветхой оружейни, и девчонка в рабочем комбинезона на три размера больше нужного. Чтобы дотянуться до груди и плеч волота, Кате пришлось забраться на табуретку, но даже сейчас возиться с проводами ей явно было непросто.

— Могу присесть, — подсказал я. И тут же уточнил: — Ну, то есть, пока не могу. Надо включить.

— Сначала надо подсоединить все провода. — Катя обеими руками залезла под броню Святогора чуть ли не по локоть. — Да где ж там этот разъем?.. В перчатки попал?

— Да вроде. — Я осторожно пошевелил пальцами. — Тут попробуй не попади.

Действительно, при всей угловатости доспехов волота, внутри древняя машина была сделана на удивление толково. И, пожалуй, даже оказалась удобной: ноги встали на платформы, подбитый чем-то упор для груди мягко ткнулся в ребра, ремешки обхватили руки чуть выше локтя, а ладони сами нырнули в гигантские металлические конечности, нигде не зацепившись. Ветхая кожа перчаток жалобно потрескивала, сгибаясь, но как будто держалась — дядя еще три дня назад как следует промазал их ваксой и еще какой-то пахучей дрянью. Из-за этого дышать под броней волота стало чуть сложнее, зато теперь я хотя бы не опасался, что главный орган управления Святогором вот-вот рассыпется.

— Ну ничего ж себе громадина, — тихо проговорил кто-то за оградой. — Неужто и правда заработает?

— Да куда ему, — отозвался второй голос. — Там уж внутри все сгнило давно. Сто лет машина в оружейне без дела ржавела — теперь ее только разобрать да переплавить. Одного кресбулата тысячи на три выйдет…

Никто, разумеется, и не думал устраивать представление. Но не так уж просто вытащить из сарая несколько сотен килограмм металла, при этом не переполошив всех в усадьбе. И к тому моменту, как Катя начала понемногу упаковывать меня в броню волота, на нас уже смотрело не менее десятка пар глаз. А когда мы закончили, вокруг собрались вообще все.

Даже те, кому полагалось ходить в патруле отсюда до Великанова моста и обратно, по странному совпадению разом оказались здесь. И шли назад к реке со скоростью шаг в несколько минут, то и дело оглядываясь. А потом, видимо, пускались бегом, чтобы поскорее вернуться и успеть увидеть хоть что-нибудь.

Дядя с бабушкой кое-как сумели загнать прислугу обратно в дом, но те наверняка уже намертво прилипли к окнам. Пропускать невиданное зрелище не хотел никто, и мне оставалось только порадоваться, что за реку вести о волоте еще добрались. Иначе Боровику пришлось бы караулить свою крепость чуть ли не в одиночку.

Впрочем, нет — старик скорее примчался бы сюда быстрее всех.

— А я говорю — заработает! — раздался задорный голос Жихаря. — Вы будто князя нашего не знаете. Игорь Данилович у нас такой: если чего решил — непременно сделает!

— Князь силен, спору нет, — не сдавался кто-то из парней Сокола — кажется, снайпер Николай. — Но такую машину починить — это ж совсем другое дело! Тут и умение нужно, и знать, как там все устроено, и…

— Не веришь? Три рубля, что заработает!

— Ой дура-а-ак… Ну, раз тебе денег не жалко…

— Хватит болтать! — гаркнул я. Так громко, что металлическое нутро Святогора отозвалось сердитым звоном. — Нечего тут игорный дом устраивать. А если дел никаких нет — так я вам быстро придумаю!

— Да полно вам, Игорь Данилович. — Жихарь тут же притих, прячась за плечистой фигурой Рамиля. — Мы ж не это самое, а так, побаловаться…

Больше разговоров я не слышал, но, судя по мельтешению и перешептыванию в задних рядах, азарт никуда не делся. И с минуты на минуту кто-то из гридней готовился разбогатеть, а кто-то — лишиться честно заработанного верной службой.

Знать бы — кто именно…

— Ну, вроде все готово. — Катя удовлетворенно почесала нос, оставив на коже едва заметное пятнышко масла. — Сейчас шлем наденем — и можно включать.

— А может, без шлема пока? — тоскливо поинтересовался. — Не видно ж ни черта будет. Как в консервной банке сидеть.

Сейчас голова, плечи и часть груди оставались беззащитными — то есть, открытыми не только всем ветрам, но и магии, и пулям, и стрелам и вообще всему на свете. Но даже это казалось не самой паршивой альтернативой тому, что в полном доспехе волота мне придется наблюдать мир по ту сторону брони через две узкие прорези, еще и расположенные Матерь знает где. Не говоря уже о полном отсутствии возможности оглядеться по сторонам, при этом не разворачиваясь целиком.

— Ка-а-ать? — протянул я, наблюдая, как Седой с Иваном вдвоем еле тащат украшенную рунной резьбой голову из стали и кресбулата. — Может, пока так попробуем? Не надо…

— Надо, — отрезала сестра. — С Зубовым тоже без шлема драться будешь?

Этот аргумент крыть оказалось нечем, так что через мгновение свет вокруг померк, и я оказался заперт в металлическом теле Святогора, отрезанный от всего мира. Похоже, древние инженеры каким-то образом еще и поколдовали с шумоизоляцией, и теперь снаружи доносилось только постукивание металла о металл — Катя ставила на место крепления шлема.

— Ну, как там внутри? — Она легонько постучала по моему металлическому лбу. — Нормально? Я включаю?

— Наверное, — вздохнул я. — Только объясни, как… Оххх!

Где-то на уровне груди что-то щелкнуло, я успел заметить, как в темноте перед глазами вспыхнул неяркий свет. Стальное нутро Святогора наполнилось едва слышным гудением, и я почувствовал, как мана из жив-камня хлынула в энергетический контур, будто кровь по жилам. Чары, заложенные в металл кем-то неизмеримо круче нас с Катей, стремительно оживали.

А потом железо вокруг исчезло. Больше всего это напомнило работу с алтарем в подземелье господского дома — с той только разницей, что подкинуло меня всего на три с небольшим метра. Ровно на высоту волота, который теперь казался… нет, даже не продолжением запертого внутри хрупкого человеческого тела, а самим телом.

Новым. Огромным, могучим и почти неуязвимым, чуть ли не вдвое выше прежнего и раз этак в десять тяжелее. Я поднял руку, и вместо ладони увидел перед собой огромную металлическую лапищу.

— Эй, осторожнее! — Катя отшатнулась и спрыгнула с табуретки в снег. — У тебя ж теперь силища, как у того медведя — зашибешь и не заметишь… Как ощущения?

— Странные, — признался я.

И сам едва не вздрогнул от звука собственного голоса. То ли дело было в чарах, то ли заработал один из бессчетных модулей под броней Святогора — из металлической груди наружу вырывалась не речь человека, а гулкий басовитый рев. Такой громкий, что Седой с Иваном отступили на несколько шагов, а гридни за оградой дружно попятились.

Разве что не разбежались… Прямо как тараканы. На их месте я, пожалуй, и сам предпочел бы на всякий случай держаться подальше от ожившего металлического великана, но с высоты трех с лишним метров это выглядело презабавно. Даже хотелось смеяться, будто вместе с древними чарами ожило еще что-то, несущее острое и слегка пьянящее чувство всемогущества и превосходства над хрупкими смертными.

Я провел в теле волота всего полминуты, а люди вокруг уже казались букашками. Слабыми, крохотными — и при этом заметными, словно подсвеченными чем-то на фоне снег и сосен.

Никаких проблем с обзором не было и в помине. Не знаю, чем именно я смотрел на мир из металлической громадины Святогор, но уж точно не своими глазами. Они-то наверняка видели лишь темноту внутри и две прорези размером с палец. На мгновение показалось, что я даже вижу гридницу за спиной, однако она тут же исчезла. Видимо, чары заботливо избавили меня от лишних подробностей, чтобы не перегружать разум.

Который и так работал на пределе, привыкая к рухнувшему куда-то вниз центру тяжести, гигантским ручищам, отсутствию шеи и каким-никаким ограничениям: при всей своей технологичности, полностью воспроизвести движения тела человека Святогор все же не мог.

— Попробуй пройтись, — подсказала Катя. — Надо проверить, все ли работает.

Я послушно сделал пару шагов вперед. Каждая моя нога теперь весила пару сотен килограмм, но тяжести я не почувствовал — только сам вес, который подчинялся без особого труда. Проблемы были разве что с координацией — со стороны походка гиганта из стали и кресбулата наверняка выглядела угловатой и неуклюжей.

И все же я двигался, не задумываясь, будто шел на собственных ногах. Все системы волота работали безупречно, и импульсы проходили в металлические конечности так же легко и быстро, как мчались по телу из плоти и крови. Я будто надел вторую кожу — так, кажется, говорил Горчаков. Пусть тяжелую, плотную и негнущуюся, напрочь лишенную нервных окончаний и способности чувствовать хоть что-то.

Но все-таки кожу.

— Ну! А я что говорил? Выкусили, бараны? — радостно завопил Жихарь, тут же забыв обо всем на свете. — Так что милости прошу — рубли в шапку!

Гридни тут же загалдели, кто-то принялся спорить, а пара человек даже махнула через ограду, чтобы поближе посмотреть на Святогора, но я уже не обращал на мельтешащие вокруг фигурки никакого внимания. Гигантская машина работала безупречно, однако чары потребляли слишком много маны. Столько, что даже первородное пламя в кузне за моей спиной постепенно теряло жар. Даже Катя, похоже, чувствовала, что взятая взаймы у контура магия иссякает, оставляя нам не так уж много времени.

— Меч! — крикнула она. — Подайте меч!

Не успел я развернуться к оружейне, как передо мной возник Василий, осторожно державший на плече здоровенную железку, которая досталась Святогору в наследство Руевита. Я почти два дня привел в кузне, избавляя древнюю сталь от ржавчины, возился с заточкой и даже не поленился слегка укоротить клинок, чтобы подогнать под рост волота, но он все равно до сих пор напоминал сворованный невесть откуда кусок рельсы.

Зато больше не казался тяжелым и неудобным. Когда железные пальцы сомкнулись на рукояти, меч тут же обрел идеальный баланс — сама кисть Святогора теперь уравновешивала гигантский клинок своим весом.

— Давай! — скомандовала Катя. — Видишь, где столбы?

— О да. — Я с усмешкой шагнул вперед, прокрутив меч в руке. — Поверь, вижу я отлично.

В паре десятков шагов от оружейни торчали вкопанные в землю деревяшки. Примерно в мою ногу толщиной — в самый раз, чтобы продемонстрировать разрушительную мощь волота. Я прогрохотал по снегу, на ходу занося клинок. Сталь сверкнула, загудела в воздухе и с лязгом обрушилась на столб.

Движение все-таки вышло не безупречно: меч слегка провернулся в огромной руке, и вместо того, чтобы аккуратно рассечь дерево надвое в самой середине, ударил неровно. Зато с такой силой, что верхняя часть столба разлетелась на несколько частей, а нижнюю вывернуло из земли и швырнуло к моим ногам.

Весьма эффектно — но со вторым столбом я собирался разделаться куда красивее. С каждым движением металлическое тело слушалось все лучше и лучше. И вполне могло ударить и два, и три раза, с каждым взмахом отсекая кусок дерева. Я снова развернулся, скользнул вбок, меч выписал в воздухе сияющую восьмерку, помчался к цели…

И замер, остановившись на половине пути. Что-то щелкнуло, заскрипело, а откуда-то из груди донеслось жалобное жужжание. Волот отключился, с лязгом опуская могучие плечи, и я вдруг обнаружил себя в тесном металлическом гробу. Вокруг снова была пропахшая ваксой темнота, в которой зияли две тусклые узкие полоски — прорези шлема.

— Мать… — простонал я.

Голова гудела, будто по шлему Святогора пару-тройку раз врезали кувалдой. Я попытался коснуться висков, но не смог даже пошевелиться — металлические руки не сдвинулись с места. Легкость и ощущение запредельной мощи ушли, будто их выдернули из меня… вместе с половиной костей.

Возвращаться обратно в человеческое тело оказалось не слишком приятно.

— Да уж, — донесся снаружи полный разочарования голос Кати, — среднего кристалла этой махине явно маловато.

Не успел я ответить, как по броне загрохотали инструменты. То ли из любопытства, ли из опасения за здоровье любимого князя разоблачали меня чуть ли не не все сразу — с трех сторон одновременно. Сначала холод лизнул разгоряченную от жара внутри Святогора спину, а следом за ней полегчала правая рука, у которой отобрали меч.

И только потом освободили голову. Свет тут же резанул глаза, привыкшие к темноте под шлемом, но я все же успел заметить под собой недовольное лицо Кати.

— Мощности не хватает, — вздохнула она. — Так и знала. И это мы еще пушку не повесили, которая из Пальцекрыла. А у нее источник ману жрет, как не в себя — ты бы и шагу не сделал.

— Да и черт с ней, с пушкой.

Я зубами подцепил сползший вверх ремешок и кое-как стряхнул мокрый от пота подшлемник. Голова все еще гудела — видимо, потеря мощности в энергетическом контуре слишком резко оборвала связь с машиной, и чары огрызнулись, наградив меня меня звоном в ушах и ноющими висками.

Думать это, впрочем, не мешало. Я и без Катиных слов понимал: древняя железка оказалась настолько прожорливой, что запросто выжирала заключенный в среднем жив-камне запас маны за каких-то пару минут.

Экономить энергию следует любой ценой. И пусть на примете пока нет подходящего для Святогора источника питания, начать можно даже с такой мелочи, как оружие. Еще немного укоротить клинок, снять часть брони, заменить сталь на кресбулат или алюминий… и никаких плазменных пушек.

Слишком ненадежно и затратно — особенно когда под рукой есть игрушка попроще.

— Скажи, а ты смогла бы… ну, чисто теоретически? — проговорил я, чуть наклоняясь к Кате, — поставить сюда картечницу?