Молот Пограничья. Книга IV

Глава 8

Несколько секунд растянулись в вечность. Я почти физически чувствовал, как сила аспекта буквально в сотне метров отсюда сжимается в пружину. Люди готовились к бою, а ящеры уже понемногу разжигали в луженых потрохах огонь, чтобы обрушить его на дерево частокола. Гитара все так же беззаботно звенела на всю Тайгу, беззаботно выдавая нестройные и фальшивые аккорды один за другим, вольники у костра горланили очередную песню, но чем дальше, тем больше голосов выпадали из общего хора.

Градус веселья, который и до этого понемногу снижался, теперь летел в крутое пике, а кто-то уже вовсю крутил головой по сторонам, явно пытаясь сообразить, куда вдруг подевался лихой задор, и почему сладкая и пьянящая медовуха перестала литься в глотку. Концентрация заряженной к бою маны вокруг крепости Боровика доросла до тех пределов, после которых магию способны почувствовать и обычные люди — даже те, у кого нет и намека на собственный Дар.

Шума все еще было достаточно, но я почти физически ощущал застывшее где-то в эфире безмолвие, которое в одно мгновение разорвал страшный грохот со стороны «гнезда» на сосне. Грозный голос «Холланда» окончательно завершил веселое застолье у костра, разделив эту ночь на «до» и «после».

Наблюдатель наверху, как и было задумано, первым вступил в бой. И я почти не сомневался, что тяжелая пуля нашла свою цель. Седой отлично видел даже в кромешной темноте, а через немецкую оптику мог взять на прицел все, что хоть как-то двигалось. Следом за «Холландом» громыхнули штуцера Ивана и Николая, и когда эхо выстрелов затерялось где-то среди сосен, на крепость вдруг рухнула тишина. Такая густая и плотная, что ее можно было резать ножом.

Мерное тарахтение двигателей на холостых оборотах звучало громче воя десантных повторителей — и теперь настала пора дать им поработать на полную.

— Вперед! — заорал я, одним движением доставая Разлучника из ножен.

Дядин «козлик» первым сорвался с места, и за ним тут же устремились пикап и внедорожник, который мы взяли в бою со средним Зубовым. Он без труда вырвался вперед, но и остальные держались неплохо, выжимая из-под капотов все лошадиные силы. Два силуэта в камуфляже мелькнули в свете фар, и створки ворот распахнулись перед нами, выпуская машины за частокол.

В Тайгу. Я взмахнул рукой, и заранее отмеченные чарами сосны в полусотне метров впереди вспыхнули. Сложная и могучая магия жадно охватила чуть ли не треть резерва, в одно мгновение сожрав столько маны, что пара деревьев в одно мгновение превратилась в гигантские факела.

На кое-как расчищенном трактором пятачке перед воротами стало светлее, чем днем, и на оранжево-красном фоне застыли угловатые фигуры. Настолько причудливые и странные, что я едва мог отличить людей от ящеров — и те, и другие отбрасывали длинные тени. И все до единого застыли, когда ночь взорвалась ревом и грохотом, и легкая подгулявшая добыча за частоколом вдруг превратилась в охотника.

А охотник — в добычу.

Пикап несся вперед, подпрыгивая на ухабах, но я все же успел краем глаза зацепить лежавшее в траве долговязое тело с забавно задранными кверху носками ботинок. Штуцер блеснул в полумраке чуть раньше — похоже, его хозяин пролетел по воздуху чуть ли не с десяток шагов, пока не рухнул навзничь в траву с огромной дыркой в груди.

«Холланда» сделал свое дело. Пули весом и калибром поменьше тоже прошлись по рукотворной полянке, однако большая часть врагов уцелела. Я кое-как сумел сосчитать островерхие капюшоны, пасти, хвосты и силуэты всадников — застывшие в отблесках пламени фигуры с непонятным количеством голов и конечностей.

И не так уж их было и много — даже всех вместе. Основа снова принялась осушать резерв, услужливо замедляя время, и я отсек взглядом центральную группу — примерно полдюжины человек. Кто-то ехал верхом, а кто-то уже успел спрыгнуть. Зубастых теней с длинными хвостами оказалось примерно вдвое больше, и они двигались нам навстречу с флангов.

Чьи-то еще тени маячили чуть дальше, среди деревьев, но их я уже и не пробовал разглядеть — мишеней для пуль и заклинаний хватало и прямо по курсу. Некоторые уже разворачивались обратно к лесу, кто-то готовился драться, но большая часть пока не двигалась, будто я накрыл поляну перед воротами не огнем и светом, а каким-то высокоранговым заклинанием из арсенала адептов Льда.

Ящеры бросились прочь первыми. Не потому, что соображали быстрее, а оттого, что действовали на уровне рефлексов — раньше, чем успевал реагировать на происходящее крохотный рептильный мозг. Сигнал об опасности просто-напросто миновал его и мчался по нервам от глаз и ушей прямиком в позвоночник, а уже оттуда — к могучим конечностям.

Увидел ревущее и воняющее бензином чудовище с горящими фарами — беги. Чего уж проще.

Я размахнулся и, свесившись через борт пикапа, ударил. Клинок Разлучника вспыхнул магическим пламенем и через мгновение вырос примерно впятеро. Красная Плеть с грозным воем вырвалась прямо из зачарованного кресбулата и прошла над поляной, с одинаковой легкостью кромсая и чешую ящеров, и человеческую плоть, скрытую под одеждой.

Никакой брони таежные стрелки, конечно же, не носили. Они всегда полагались на скорость и скрытность, и в схватке лицом к лицу оказались практически беззащитны. Их штуцера сердито огрызались в полумраке, но стрелять приходилось туда, где из темноты по глазам бил слепящий свет автомобильных фар. И первые секунды схватки мы выиграли.

Это куда больше походило на казнь, чем на сражение, пусть даже не равных по силам врагов. Штуцера и ружья из машин грохотали нестройным хором, проводя над поляной свинцовой гребенкой. Почти джина ящеров погибли мгновенно, а остальные разбежались в стороны.

Люди продержались немногим дольше. Фигура в паре десятков шагов впереди упала на одно колено, громыхнул выстрел, и стекло на задней стенке кабины пикапа брызнуло осколками. Кто-то из гридней выругался, зажимая пробитое пулей плечо, но его обидчик тут же получил в ответ.

Двустволка Гуся сердито рявкнула, выплевывая картечь, и фигура в островерхом капюшоне выронила штуцер и упала лицом в траву.

— Молодец, воин! — Я хлопнул парня свободной рукой по плечу. — Так их! Чтобы ни один не ушел!

— Стараемся, ваше сиятельство! — Гусь переломил ружье надвое и вытряхнул опустевшие гильзы на дно кузова. — Главное теперь не упустить.

Зубастые и чешуйчатые фланги воинства врага спешно отступали в лес, но центр я отпускать не собирался. Половина стрелков уже упокоилась в залитой оранжевым светом траве, но кое-кто еще огрызался, уходя обратно в темноту. Среди них наверняка были и Одаренные, но, к счастью, не нашлось ни одного, способного потягаться со мной в открытом бою или выставить Щит против двух дюжин стволов.

И когда Жихарь с разгона снес бампером «козлика» очередную фигуру в плаще, отступление окончательно превратилось в бегство. Ящеры напропалую ломились обратно в Тайгу, не разбирая дороги, а их ездоки больше не пытались сопротивляться и только жались к чешуйчатым шеям, стараясь не подставить спины под пули.

Внедорожник снова вырвался вперед — кому-то из ребят Сокола явна не терпелась урвать свой кусочек славы, и он выжимал из-под капота все возможное, чтобы поскорее подобраться поближе к бегущим мишеням. Те, наконец, сообразили, что машин у нас не так уж и много — и решили разделиться. Двое всадников ломанулись куда-то влево, трое сохранили курс, и один бестолково ушел направо, прихватив парочку ящеров без седел и сбруи.

Но ушел недалеко. «Козлик» сердито рявкнул мотором, прибавил ходу и с неожиданным проворством устремился следом за беглецами. Снова загрохотали штуцера с ружьями, и чешуйчатые твари одна за другой свалились в мох. Последней рухнула та, что несла седока. Рослая фигура перекатилась по земле, потеряв капюшон, ловко поднялась на ноги — но тут же снова рухнула с топором между лопаток.

Дядя высунулся из кабины так, что сам едва не вывалился на ходу, зато не промахнулся. Бросок вышел удачным: не только попал в цель, но и вогнал серповидное лезвие в плоть по самую рукоять. Влажный хруст я, кажется, услышал даже сквозь рев двигателей. После такого удара, пожалуй, не поднялся бы и упырь, а живого человека сталь и вовсе переломила надвое.

Еще один лесной бродяга встретил свою смерть — но их осталось еще пятеро.

— За ними! Зажимайте, берите левее! Не давайте разделяться! — скомандовал я, снося Разлучником голову подвернувшемся сбоку по ходу ящеру. — Патронов не жалеть!

Гридни и так не слишком беспокоились об экономии, но теперь их стволы заговорили еще чаще, наполняя полумрак Тайги смертоносным свинцом. Пули сердито жужжали, щелками по деревьям, и одна из них нашла цель: ездок с коротко стриженой макушкой дернулся, сполз по седлу набок и свалился прямо под ноги ящеру. Тот, впрочем, пережил хозяина лишь на мгновение — наугад брошенный мною Факел не только угодил в спину между хвостом и туловищем, но и оказался таким мощным, что чудище буквально разорвало на части.

Второго всадника прикончил экипаж Сокола: внедорожник вдруг вынырнул откуда-то слева и, разогнавшись, боком вдавил ящера в здоровенную сосну. Раздался визг и хруст костей — тварь буквально раздавило надвое. А ездок выронил штуцер, перевернулся в воздухе и с грохотом шлепнулся на капот машины. Неуклюже извернулся, пытаясь схватить оружие на поясе — то ли нож, то ли револьвер.

Но не успел: из двери со стороны пассажира высунулась рука, сжимавшая обрез двустволки, и выстрел в упор сбросил беднягу на землю. Внедорожник чуть подпрыгнул, переехал уже бездыханное тело и снова рванул вперед, забирая влево и отрезая путь уцелевшей троице всадников.

— Этих брать живыми! — заорал я, раскручивая в руке Красную Плеть. — Бейте по ногам.

Огненный хлыст с жужжанием распрямился, разом срезая несколько молоденьких сосенок и обе конечности ящера. Тварь с визгом упала, а в следующее мгновение Сокол на ходу выскочил из внедорожника и обрушился на ездока.

Они сплелись в клубок и покатились в сторону, лишь чудом не угодив под колеса пикапа. В свете фар сверкнуло кривое лезвие ножа, но бравый фельдфебель оказался проворней: ударил невысокого и худосочного противника локтем в челюсть, потом выбил оружие и принялся методично орудовать кулаками.

Я не успел увидеть, чем все закончилось, но причин переживать, можно сказать, и не было: драться Сокол умел. И несмотря на худобы, силищу имел чуть ли не как у двоих человек.

— Так… Держи! — Я сунул рукоять Разлучника в мокрую от пота ладонь Гуся и встал в кузове во весь рост. — Давай ближе!

Пикап заревел мотором, прыгнул вперед чуть ли не на десяток метров, и длинный хвост ящера замелькал чуть ли не прямо перед капотом. Горящие сосны остались далеко позади, машину уже успела лишиться одной фары, но света второй все же хватило, чтобы прицелиться.

И когда расстояние сократилось еще немного — я все-таки решился.

Кабина пикапа мелькнула под ногами, и время замерло, растягиваясь в бесконечность. Холодный и плотный воздух Тайги бил в лицо, хватал за одежду, но задержать мой полет все-таки не сумел. Я ударился боком о крестец ящера, сгреб всадника в охапку и вместе с ним нырнул в мягкий мох. И уже на земле сдернул с голову капюшон, несколько раз аккуратно, но сильно врезал кулаком по затылку, и широкоплечее коренастое тело обмякло.

Поднявшись на ноги, я огляделся по сторонам, однако драться было уже не с кем. Пикап укатился следом за не добитой мною тварью, внедорожник остался где-то позади, а «козлик» остановился в нескольких шагах, вдавливая в землю последнего уцелевшего всадника. Ящеру, похоже, сломало хребет — он лишь беспомощно клацал зубами, но здоровенные ноги так и остались неподвижными.

Человеку повезло чуть больше: рослый парень кое-как поднялся, отшвырнул штуцер и, хромая, побежал, но ему наперерез уже мчалась огромная могучая фигура. Дядя с разбега ударил лесного бродягу коленом, опрокидывая в мох. Но этого ему почему-то показалось мало, и в ход пошли сначала кулаки, а потом и ноги.

Огромные ботинки с глухим стуком опускались на ребра. Бедняга уже не пытался сопротивляться. Только закрывал голову руками, бормоча что-то вполголоса, однако дядя и не думал прекращать экзекуцию — снова и снова замахивался.

Пока я не оттащил его.

— Достаточно! — прорычал я, обхватывая здоровенные плечи. — Я же сказал — брать живыми!

— Много чести, — огрызнулся дядя.

Напоследок еще раз пнул беднягу в бок и только потом отошел, тяжело дыша и вытирая о штаны разбитые в кровь костяшки. А я развернулся к пленнику. Тот все так же лежал на земле без движения, только теперь все-таки рискнул убрать руки от головы.

Света фар было явно маловато, но я все-таки сумел разглядеть лицо — безусое, совсем молодое. Не знаю, как остальные, но этот ночной гость оказался пареньком, еще не разменявшим третий десяток лет — примерно моим ровесником.

— Связать! — коротко скомандовал я, отворачиваясь. — И остальных тоже. Надо отвезти их в крепость — а там разберемся.