Молот Пограничья. Книга IV

Глава 27

Выстрел громыхнул, как удар колокола, окончательно разделяя хмурое и утопающее в полумраке декабрьское утро на «до» и «после». Минуту назад вокруг царила тишина, хоть в нескольких километрах к северо-востоку отсюда наверняка уже рычали моторы внедорожников и грузовиков, а снег вовсю хрустел под ботинками зубовских штурмовиков. Кое-кто в крепости на берегу Черной речки, может, еще верил, что сегодняшний день обойдется без крови.

Но теперь причин для такой веры уже не осталось.

Выстрел громыхнул, как удар колокола. Могучий и зычный голос оружия прокатился по Тайге, и не успело стихнуть эхо, как крупному калибру тут же ответили штуцера поменьше. Не так громко и вальяжно, зато дружно, сердитым нестройным хором.

— Никак, девка эта твоя воюет, — Горчаков прищурился, будто пытаясь просветить взглядом насквозь несколько километров Тайги за рекой. — Ее фузею, небось, и в Новгороде слышно.

— Ну, в таком случае, его светлость Константин Иванович уже знает, что здесь творится. — Я пожал плечами. — Может, даже успеет прогуляться до храма и поставить свечку за наше здоровье.

— Лучше за победу, — усмехнулся Горчаков. — Здоровье меня уже не беспокоит.

Мы все-таки успели. Не только примчаться в крепость и поставить всех на уши, но и, кажется, приготовиться к обороне — насколько это вообще возможно, имея в распоряжении около семидесяти человек. Вольники из «апартаментов» в землянках дружно поклялись, что будут сражаться вместе с гриднями, но даже с ними мое воинство было совсем невеликою

При том, что старик Зубов наверняка притащит с собой целую армию. Внедорожники, пара грузовиков и бойцы: сотни две, не меньше — а то и все три. Алтарь не смог подсказать, сколько среди них было Одаренных, однако им хватило сил заморозить чуть ли не полкилометра Невы, сделав ледяной мост, по которому без труда прошли и люди, и техника.

Изящное решение. Затратное, непростое — зато весьма эффективный способ оказаться там, где тебя не ждут не целую неделю раньше. Если бы не Галка, дозорные наверняка заметили приближение зубовской армии, только когда машины подошли бы к крепости на расстояние выстрела из штуцера.

Впрочем, даже сейчас расклад все еще выглядел так себе. Его сиятельство Николай Платонович уже несколько раз ошибался, недооценив мои способности и умение драться, и теперь явно решил компенсировать все одним махом. И прихватил с запасом и людей, и оружия, и тех, чьих способностей вполне достаточно, чтобы снести хлипкий частокол вокруг крепости.

Особенно меня беспокоили плечистые парни в броне и касках, которые держались чуть в стороне от вояк из Гатчины и Извары. Снаряжение у них было круче некуда — даже на фоне зубовских гридней, которые не без оснований считались самыми богатыми на Пограничье.

Новомодные немецкие штуцера, оптика, револьверы, мечи, доспехи из тонких кресбулатовых пластин. Плюс черный, как таежная ночь, камуфляж без знаков отличия. Я мог только догадываться, кому именно из столичных покровителей Зубовых служили эти ребята, но наверняка это и были те самые заезжие «гастролеры» из Москвы, о которых предупреждал Белозерский. Серьезная сила — особенно если среди бойцов есть Одаренные.

— Что-то не слышно больше фузею. — Голос Горчакова вырвал меня из невеселых размышлений. — Подстрелили девку, что ли?..

— Вряд ли. — Я прикрыл глаза, ощупывая Основой лес за рекой. — Она сама кого хочешь подстрелит.

Галка отлично пряталась — и от глаз, и от магии, но я и сам уже разобрался в паре трюков. Поэтому и почувствовал ее приближение еще до того, как лапы елей на том берегу вздрогнули, сбрасывая снег и волны Черной будто прорезало ножом наискосок. Едва заметная тень промчалась по воде, пролетела над сугробами и, вдруг обретя плоть, с разбега уткнулась мне в грудь макушкой.

— Они уже близко, князь, — произнесла Галка, задыхаясь от бега. — Километра два с небольшим. Плотно идут, кучей — не подобраться.

— И не надо подбираться. — Я провел рукой по куртке на плече, и ладонь коснулась чего-то влажного и горячего. — Ты ранена?

— Ерунда. — Галка отступила на шаг и повернулась боком, скрывая пропитавшийся кровью рукав. — Зато теперь у них на один грузовик меньше.

Так что куда она целилась… Начиненная магией пуля наверняка без особого труда разнесла и радиатор, и половину двигателя машины. Остановить приближение зубовской гвардии это, конечно, не смогло, но хотя бы замедлило.

— Там они. — Галка здоровой рукой указала на тот берег, а потом чуть правее. — Но часть уже на север крюк загибает. Человек сто, может, больше. С двух сторон крепость брать будут, чтобы по воде не идти.

Я молча кивнул. В этой части плана Зубова не было ничего изысканного или неожиданного: я на месте его сиятельства тоже разделил бы войско, чтобы людям не пришлось форсировать реку вброд. Даже Одаренным с их силой будет непросто идти под пулями по пояс в ледяной воде. Наверняка часть ударит в лоб, заливая частокол и укрепления на том берегу свинцом и магией, но штурмовая группа…

Штурмовая группа пойдет не здесь.

— Надо сказать дяде с Еленой. — Я развернулся к крепости. — Пусть смотрят в оба.

— Отлично. Вот я как раз и прогуляюсь. Может, ее сиятельство соизволит забинтовать мне руку, — улыбнулась Галка, поправляя ремень фузеи на плече.

И тут же снова превратилась в тень, не забыв напоследок послать мне воздушный поцелуй. Подняла из сугробов целую тучу снежинок и умчалась к северной стене, на ходу превращаясь в тень.

— Вот так девка. Совсем стыда нет! — проворчал Горчаков, провожая взглядом нечеловечески проворный силуэт, летящий вдоль частокола. — Где ты ее вообще взял?

— Да так… По знакомству досталась.

В глубине души я надеялся, что девчонка сумеет подстрелить самого Зубова. Это избавило бы нас от многих проблем — но, к сожалению, на мушку попался только грузовик с рядовыми бойцами. Даже если Галка каким-то образом и сумела понять, в каком из внедорожников едет старик, машину наверняка защищали такие чары, что пробить их смог бы разве что Белозерский с его высшим аспектом и рангом Магистра.

Так что нам с Горчаковым оставалось только ждать — и совсем недолго. Тайга понемногу просыпалась, и вместе с розовой полоской над лесом появлялись и звуки. Пока еще едва слышные, но с каждым мгновением я все отчетливее различал среди шелеста ветвей над головой треск и тарахтение моторов вдалеке.

— Идут, собаки. — Горчаков с шумом втянул носом воздух. — Бензином уже на всю Тайгу воняет.

Запах появился куда раньше, чем я сумел различить в утреннем полумраке на том берегу хоть что-то. Даже купленный при случае в Таежном приказе бинокль помогал не сильно: нехитрая оптика делала сосны ближе и крупнее, но враги пока еще прятались среди теней. Даже грузовики, видимо, двигались без света. Или вовсе остались далеко в лесу, чтобы без надобности не подставляться под выстрелы.

Но то, что должно было случиться — случилось. Кто-то наверху — то ли снайпер Николай, то ли Седой, который ночью видел немногим хуже, чем днем, заметил движение. «Холланд» громыхнул из «гнезда» на сосне, а через мгновение заговорил и второй. В сухую погоду без ветра крупнокалиберные штуцера били чуть ли не не кидломер, но сегодня стрелки явно подпустили мишени поближе, чтобы попасть наверняка.

И Тайга ожила, взрываясь беспорядочным огнем и сердитой пульсацией боевой магии. То ли зубовская армия умела ходить по лесу почти беззвучно, то ли старик прикрыл своих людей каким-то хитрым заклинанием — они появились куда ближе, чем я ожидал. Метров на пятьдесят, а то на всю сотню: только что за рекой никого не было — а через мгновение среди деревьев вдалеке уже мелькали тени и сверкали вспышки выстрелов.

— Полагаю, нам лучше отойти за стену, — вздохнул Горчаков. — От шальной пули магия не спасет.

Я не стал спорить, и мы направились к частоколу, слушая, как за пальба за спиной становится все громче. И ближе — в схватку вступили бойцы, засевшие в блиндажах. Я не надеялся, что они сумеют остановить зубовское воинство, но под защитой бревен и толстого слоя мерзлой земли несколько стрелков стоило целого взвода.

И кто бы ни командовал гриднями за рекой, свое дело он явно знал. И терять людей без надобности не собирался: наступление изрядно замедлилось, и никто не лез на рожон. Бойцы Зубова залегли и теперь понемногу подползали, лишь изредка огрызаясь огнем из штуцеров.

— Боятся, гады, — усмехнулся Горчаков. — Как тетерева в снег попадали.

— Ненадолго. — Я со вздохом поправил ножны с Разлучником и направился к северной стене. — Но этой стороны штурмовать в любом случае не будут. Только дурак отправит людей вброд через реку в такой мороз. Особенно когда крепость защищает Одаренный с аспектом Льда.

— У них тоже есть Одаренные. — Горчаков поморщился. — Даже удивительно, что они еще не…

Последние слова старика утонули в жутком грохоте, раздавшемся сверху. «Гнездо», где сидели Седой с Николаем, разлетелось на части, засыпая крепость щепками и обломками досок. Кто-то из столичных гостей — а может, и сам старик Зубов — заметил сооружение и без лишний раздумий залепил в него то ли Молнией, то ли Зарницей.

Вот только никого внутри уже не было: я еще час назад приказал снайперам уходить после первых же выстрелов. Две фигуры скользнули на веревках вниз по стволу и теперь бежали, чтобы занять позиции на крышах срубов.

— Кажется, началось. — Горчаков указал рукой на север — туда, где в нескольких сотнях метров за частоколом уже гремели выстрелы. — Если так пойдет и дальше, тебе все же придется задействовать свое… секретное оружие.

— Почему бы и нет. — Я пожал плечами. — Заодно проверю, на что на самом деле способна эта штуковина.

— Я только одно не пойму, Игорь. — Горчаков прищурился. — Для волота нужен большой жив-камень, а мы таких не находили. Или тебе все-таки удалось?..

— Нет, Ольгерд Святославович. Не удалось. И не находили, — вздохнул я. — Но один нужный камень у меня все-таки есть.

— Осторожнее, ваше сиятельство. — Плечистый боец в каске открыл дверь внедорожника снаружи и отступил на шаг. — Тут снег глубокий.

— Да ладно тебе. Не сахарный, не растаю.

Его сиятельство Николай Платонович Зубов проигнорировал протянутую руку и сам спрыгнул в сугроб. Холод тут же впился в ноги — не помогли даже валенки с поддетыми шерстяными портянками, которые старый князь в такую погоду всегда предпочитал новомодным армейским ботинкам.

Возраст — и ничего ты с ним не поделаешь. Магия магией, но с каждым годом ноги слушались Зубова все хуже. А в руках уже не осталось той силы, с которой он прежде управлялся и с клинком, и с топором, и с доставшейся в наследство от деда артефактной булавой. Тело, хоть его и подпитывал Дар, понемногу дряхлело, сдаваясь под напором прожитых лет.

Впрочем, старик Зубов уже давно не рассчитывал на свое умение владеть оружием. И мечи, и копья, и доспехи, и даже новомодные многозарядные штуцера — лишь жалкие игрушки по сравнению с тем, на что способна Основа. Особенно когда она наделена мощью сразу трех стихий, развитых до первого ранга.

Зубов никогда не стремился к высшим аспектам, зато резерва и мощи за свою жизнь накопил столько, что большинству Магистров и не снилось. И неважно, сколько людей успел собрать в своей крепости мальчишка Костров — сегодняшний день ему не пережить. Не магия начала она бой, но она его закончит.

А последние пару-тройку сотен метров не так уж сложно пройти пешком — даже если ноги болят с самого утра.

— Они уже там, за деревьями, ваше сиятельство, — зачем-то уточнил боец, чуть забегая вперед. — Наши уже у реки и выкуривают стрелков из землянок. Самое время ударить с фланга!

Парню, похоже, очень нравилось чувствовать себя важной персоной при князе. Не телохранителем, не связным, а скорее адъютантом или — чем черт не шутит! — даже советником. Остальные «черные» честно отрабатывали свой хлеб, валяясь пузом в снегу на том берегу Черной, но этот почему-то все время крутился рядом.

Зубов даже сумел вспомнить его имя — Иван. И по внешности давно уже узнал одного из бесчисленных бастардов его светлости Бориса Федоровича. Старик Годунов, как всегда, перестраховался — или просто желал иметь на Пограничье свои глаза и уши. Поэтому и прислал в Гатчину своих людей, хоть никто его об этом и не просил.

Что ж, тем хуже для них: на приступ «черные» пойдут в первых рядах.

— Вы уже видели самого Кострова? — поинтересовался Зубов, шагая по снегу с тростью в руках. — Или Горчакова?

— Никак нет, ваше сиятельство, — отрапортовал Иван. — Прячутся, собаки такие. Но бьют крепко — к самой реке не выйти. Несколько человек прорвались — так их сразу и приморозило. Насмерть.

— Понятно. — Зубов кое-как переступил через поваленное дерево. — Потери?

— Не знаю точно… Но человек десять наших уже положили. — Иван шумно выдохнул через нос. — И ваших гатчинских столько же будет, наверное. Помочь бы надо, ваше сиятельство!

— Поможем. Непременно поможем.

Основа проснулась, разгоняя по жилам кровь, и холод тут же отступил. А через пару десятков шагов Зубов обогнал двухметрового Ивана, и трость не выбросил только потому, что без нее наверняка не удержался бы и помчался бегом, радуясь взятым взаймы у магии силам. Тело само рвалось в бой — но князю спешить не положено.

Хотя, пожалуй, и стоило бы: когда Зубов, наконец, вышел из-за деревьев на открытое пространство, схватка вокруг крепости уже вовсю кипела. И если со стороны реки гридни из Извары и «черные» понемногу выжимали людей Кострова с того берега, то у северной стены дела шли так себе.

Ударные отряды застряли, не успев пройти и половину пути до частокола. Даже если с этой стороны крепости у Кострова и было меньше стволов, стрелять они не разучились. И тел на окровавленном снегу просеки, разделяющей стену и кромку леса, оказалось куда больше, чем насчитал Иван — и не все они носили черный камуфляж.

Одаренным командирам не хватило маны подвести своих людей вплотную. Или магия и крупнокалиберные штуцера все же оказались сильнее Щитов. Частокол выглядел так, будто по нему прошлись картечью из пушек, один из срубов полыхал, но сдаваться крепость явно не собиралась.

— Ну, повоюем. — Зубов перебросил трость из правой руки в левую. — Держись за мной.

Первое же заклинание превратило в щепки здоровенную сосну за частоколом. Второе ударило в уцелевший сруб. Неровно, будто вполсилы: кто-то — скорее всего, Горчаков — успел перехватить вспыхнувшую над крепостью Косу Триглава и отвести чуть в сторону. Но Зубова это не смущало: даже вместе мальчишка и старик были куда слабее его, а по резерву и вовсе уступали вдвое.

Так что беречь ману он не собирался. Наоборот — лупил самыми могучими заклинаниями первого и второго ранга. Чтобы сразу показать, кто наконец появился на поле боя.

И показать не только врагам.

— Князь! — радостно завопил кто-то из гридней, поднимаясь из сугроба. — Князь с нами!

Парень не пробежал и десяти шагов. Остановился, будто налетев на невидимую стену, выронил штуцер, рухнул на колени и уткнулся лицом в снег, заживая пробитый пулей живот.

Но за ним уже поднимались остальные. Выбирались из сугробов и, стреляя на ходу, снова шли на приступ.

— За мной! — рявкнул Зубов, поднимая трость, будто меч. — Покажем, кто в Тайге хозяин!

Заклинание проглотило чуть ли не половину резерва, но вышло на славу: в паре десятков шагов впереди воздух зарябил, становясь плотнее и едва заметно вспыхивая там, где в него вонзались летящие из крепости пули. Никогда еще Зубову не приходилось создавать Воздушный Щит такого размера — просто не было необходимости — но теперь он разом прикрывал чуть ли не половину своего войска.

— Ничего себе у вас силища, Николай Платонович! — Иван хищно оскалился, забрасывая за спину штуцер и вынимая из ножен на боку короткий меч. — Ну, теперь-то мы им точно зададим жару!

— Не болтай! — усмехнулся Зубов. — Собирай своих — и вперед. Первыми пойдете. За голову Кострова плачу десять тысяч золотом. И за Горчакова — столько же.

Если что-то и могло сравниться с осторожностью Годуновского бастарда, так это его жадность. Услышав обещание, Иван тут же прибавил шагу и рванул к частоколу, на ходу руганью и пинками поднимая из сугробов своих товарищей в черном.

Остальных подгонять не пришлось: опытные гридни из Гатчины и так знали, что силы их господина не безграничны. А значит, нужно поскорее одолеть смертельные метры, пробить стену и устроить внутри резню.

Но пока резерва хватало. Щит без труда держал пули, и даже когда по нему вдруг ударила магия, разбрасывая во все стороны голубые искры — лишь слегка вздрогнул, еще больше наливаясь силой. Старик Горчаков дрался, как умел, но мощи ему все же не хватало. Зубов одним взмахом трости растер в белоснежную пыль рванувшие прямо из земли ледяные колья и снова зашагал вперед.

И только у самой крепости, наконец, развеял уже ненужный Щит и ударил. В полную силу, обеими руками, соединяя в атаке мощь сразу двух аспектов. И стена вспыхнула, а люди за ней с воплями попадали, закрывая лица от ревущего пламени.

— Вперед! — скомандовал Зубов, размахиваясь. — Убейте их всех! Пленных не брать!!!

Огненный Клинок с ревом вырвался из конца трости, разом отрастая на два десятка метров, и с грохотом обрушился на частокол. Плечо недовольно отозвалось ноющей болью. Пришлось даже подключить вторую руку — и только тогда защитная магия сдалась, а стена расступилась. Горящие бревна посыпались, как спички, и к образовавшейся бреши тут же бросились бойцы в черном. А за ними и гридни, на ходу меняя штуцера на топоры и клинки.

В ответ им уже не стреляли. После сердитой трескотни топот и крики по обе стороны частокола показались неожиданно тихими. Будто почти павшая крепость глубоко и неслышно вдыхала перед тем, как бросить своих защитников в последний бой.

И выдохнула. Раздался глухой металлический лязг, и где-то за брешью в стене полыхнуло магией. Один из бойцов в черном промчался по воздуху, рухнул вниз и покатился по снегу бездыханной тряпичной куклой — страшный удар почти разорвал его надвое. Горящие бревна частокола снова затрещали, ломаясь под немыслимой тяжестью, черный дым расступился.

И навстречу Зубову прямо из огня шагнула трехметровая угловатая фигура.