Молот Пограничья. Книга IV

Глава 7

Обратный путь занял куда меньше, чем наша небольшая прогулка. На этот раз я просто шел через лес, а не устраивал крохотное представление, дабы один чрезмерно болтливый и суеверный Гусь успел вдоволь напитаться сомнением и опасениями. И уже через минуту или две среди деревьев показался сначала частокол, а потом и копошащиеся около него фигурки в камуфляже.

Снаружи разрушения, учиненные медведем, выглядели куда более масштабно: вся северная часть стены крепости покосилась, некоторые колья вывалились, и даже гигантская темная туша с роговыми наростами на спине пока еще никуда не делась. Но ее уже слегка оттащили в сторону. По-видимому, приспособив под это дело грузовик — мышечной силы даже двух дюжин человек на несколько тонн мертвого мяса явно было бы маловато.

Мотор надрывался, веревки натягивалась, как струны, гридням и вольникам приходилось помогать машине вручную, но медведь понемногу отползал от частокола.

— Его бы на части порубить, ваше сиятельство, вполголоса предложил Гусь. — Тогда полегче будет. А потом сжечь, а то от такой туши зараза всякая точно полезет. Мух сейчас не осталось, холодно уже, но все равно… И вороны слетятся — неделю спать не дадут!

— Они уже. — Я указал взглядом наверх — туда, где над соснами уже кружили крупные черные птицы. — Ничего, справимся. Народу теперь хватает.

Кто-то уже вовсю воплощал задумку Гуся. Плечистая фигура Рамиля двумя руками орудовала выкованной мною секирой из кресбулата, отделяя от туши голову. Черная жижа летела во все стороны, и запах вокруг, похоже, стоял тот еще: один из вольников отошел на несколько шагов и принялся активно избавляться от обеда.

— Чего это он? Хороший же суп был, — обиженно поинтересовался Гусь. — Я старался, готовил…

— А ты сам подойди, — усмехнулся я. — Помоги товарщам.

Дышать этой дрянью я не пожелал бы даже врагу, но парень то ли услышал в моих словах вызов, то ли просто был не из брезгливых. Тут же кивнул и, закинув ружье за спину, бросился к медведю, схватил его за челюсть и принялся изо всех сил оттягивать голову, чтобы Рамилю было проще рубить.

Сработало: буквально через полминуты секира добралась до позвоночника, и уродливая зубастая морда повернулась в мою сторону.

— Смотрите, красота какая, ваше сиятельство! — крикнул Гусь, схватив некромедведя за уши. — В самый раз над камином повесить. Прикажете отвезти в усадьбу?

— С ума сошел? — Я поморщился и махнул рукой. — Сожгите. Или оттащите к реке поближе — там у Боровика скотина домашняя есть — такая все сожрет.

Живого… ну, то есть, не-мертвого медведя с аспектом Смерти Султан наверняка бы обползал стороной на километр, а вот уже упокоенного, да еще и нарезанного соответствующим образом, вполне мог и схарчить. Впрочем, я бы скорее сделал ставку на огонь. И собирался лично спалить огромную тварь дотла — как только она окажется хотя бы в паре десятков метров от частокола.

Но пока этого не случилось: очередная веревка лопнула, и грузовик снова стоял без дела, беспомощно тарахтя мотором. А гридням с вольниками оставалось только разглядывать поверженного врага.

Подойдя поближе, я увидел на спине медведя несколько отверстий. Свежих, глубоких, с обожженными краями — они явно появились, когда я в спешке обрушивал на огромную тварь Факел за Факелом, пытаясь нащупать уязвимое место. Которого вполне могло и не быть — по формальным признаками некромедведь скончался лет этак двести назад, и его тело существовало и передвигалось главным образом за счет аспекта. Конечно, оно все еще нуждалось в суставах, какой-никакой нервной системе и даже как-то переваривало пищу, но наверняка две трети прижизненных механизмов уже давно отказали, сменившись другими. Может, и не самыми эффективными, зато простыми и надежными, как лом.

И поэтому запас прочности у косолапого был примерно как у танка. Броня из наростов делала его почти неуязвимым для обычного оружия, а магию мертвая плоть просто глотала. Я потратил чуть ли не весь резерв, но сейчас понимал, что помогло мне скорее везение, чем сила или умение обращаться с родовым Даром.

Судьба свела нас с самым настоящим ветераном. Уже много лет некромедведь не встречал достойного соперника, однако его тело хранило отпечатки былых сражений. И чем дольше я смотрел на испещренную отметинами шкуру, тем больше она напоминала летопись.

Двести лет истории Тайги, написанные на одном чудище.

— Вот эти шрамы старые. — Боровик будто прочитал мои мысли. — Им лет двадцать, наверное, а то и все сто. Кто-то здоровый оставил. Не иначе свой брат медведь — больше в Тайге таких когтей ни у кого нету.

Белесые полоски — три длинных и одна чуть покороче — отпечатались на плече. Судя по расстоянию между ними, когда-то по шкуре здесь прошлась чужая лапа. Здоровенная — если медведь был и меньше этого, то совсем ненамного. Я мог только догадываться, каким образом встретились два титана такого размера — у каждого наверняка были свои охотничьи угодья. По паре-тройке десятков квадратных километров — вполне достаточно, чтобы никогда не пересекаться с себе подобными исполинами.

— А вот ту пуля попала, ваше сиятельство. — Боровик осторожно раздвинул пальцами свалявшийся темный мех. — Тоже давно. Может, вообще еще на живом зарастало — кто ж его знает.

Отметина почти идеально круглой формы. Наверняка на огромном теле таких было несколько десятков, и немалая часть из них появилась еще до того, как таежный гигант скончался в первый раз. Дырки от пуль, следы оружия и когтей, проплешины, подпалины, палец на лапе, наполовину оторванный то ли чьими-то зубами, то ли стальной челюстью медвежьего капкана… Косолапый за свою жизнь повидал не меньше драк, чем Святогор.

Но часть ран казались совсем свежими — и, похоже, не все из них оставила моя магия или штуцера гридней и вольников. Некоторые подозрительно напоминали те, что оставила на собрате медведя плазменная пушка Пальцекрыла. Недавние попадания я вполне мог перепутать со следами Факела или Огненного шара, но три или четыре отверстия уже успели наполовину затянуться — регенерация в полумертвом теле все-таки работала, хоть и без спешки.

— Он и с автоматонами повоевал. — Я указал рукой на зажившие порезы на бедре — слишком ровные для следа когтя. — Вот тут как будто Паук ножами своими прошелся.

— Повоевал… — задумчиво повторил Сокол. — Выходит, победил?

— Вот этого не знаю. — Я пожал плечами. — Но на своих ногах… на своих лапах ушел — а это вообще мало кому удается.

— А тут еще есть, ваше сиятельство — поглядите! — Гусь опустился на корточки рядом с задней лапой чудища. — Никак, из арбалета попали.

Действительно, из бедра чуть выша сустава торчала какая-то ржавая железка. Не вполне понятного происхождения, но все же достаточно толстая и крепкая, чтобы полностью исключить версию, что она угодила туда случайно. Кто-то или что-то атаковало медведя с той стороны, куда мы в недавней схватке не смогли бы попасть даже при все желании. Хотя бы потому, что внушительные и могучие тылы косолапого были обращены не к частоколу, а к лесу.

— Точно не наше. — Рамиль осторожно коснулся железки кончиками пальцев. — У нас два арбалета всего тут, и оба в землянке лежат. — Да и стреляли давно — кровь засохла вся, не сочится даже.

— А вот тут еще. — Голова Боровика в шапке с одним ухом высунулась из-за медвежьей туши. — Как будто зубами дернули день или два назад. Только не медведь. И не волк — у них даже у здоровых пасть поменьше.

Следы укусов нашлись и с моей стороны. Не очень глубокие — челюсти врагов явно были маловаты, чтобы прогрызть шкуру исполина и добраться до плоти. Но неведомые твари старались изо всех сил — отпечатки острых зубов конической формы оказались даже на роговых наростах. И кое-где они соседствовали с подпалинами: здоровенный зад медведя будто жгли из огнемета. Всерьез навредить зверю такой величины пламя не смогло, но кое-где мех сгорел чуть ли не до самой кожи.

Здесь явно поработал аспект — хорошо мне знакомый.

И все это на задней половине тела: юркие противники набрасывались исподтишка, атаковали — и исчезали раньше, чем могучий, но неповоротливый великан успевал ответить. Один взмах его лапы гарантированно ломал хребет существу меньшего размера и силы, однако в скорости некромедведь проигрывал. Природная броня почти не пропускала урон, зато длиться такая охота могли чуть ли не часами.

Противники брали числом — будто осаждали ходячую крепость. Огонь, укусы не слишком больших, но острых зубов. И если прибавить к этому еще и арбалетный болт в медвежьей заднице…

— Его гнали сюда, — догадался я. — Специально выводили к частоколу — может, даже несколько дней.

— Кто? — Гусь оторвался от созерцания очередной отметины где-то в области хвоста и уставился на меня непонимающим взором. — Кто — они?

— Да этот, Ефим твой. Черный. — Я поморщился и тряхнул головой. — И остальные… ефимята. Стрелки лесные, короче говоря.

— А ведь и правда! — Василий ткнул рукоятью секиры в здоровенную подпалину на боку. — Вот тут точно ящер огнем прошелся. А он юркий, такого попробуй поймай. Вот и гнали, как волки лося — ну и выгнали прямо к нам.

— Выходит, совсем медведя замучили, — задумчиво отозвался Боровик, — раз он дороги уже совсем не разбирал. Я и думал — не просто так он к людям вышел… А оно вон как, оказывается.

— Хитрые, сучьи дети. — Сокол мрачно ухмыльнулся и покачал головой. — Раз даже такую скотину к делу приспособили. И как с ними воевать прикажете?

— Как надо — так и прикажу, — проворчал я. И уже в полный голос скомандовал: — Значит, так: медведя оттащить и сжечь. А потом садись на грузовик и дуй в Гром-камень. Чтобы через три часа все машины тут были.

— А зачем, ваше сиятельство?..

— Затем. Привезешь всех наших — кроме тех, что в карауле у моста и на дороге у Отрадного. Олега Михайловича тоже бери. И Жихаря с Иваном обязательно — они с рулем получше всех управляются. — Я взял Сокола под локоть и оттащил в сторону так — чтобы остальные не слышали. — И из подвала медовухи бочку прихвати. И солений всяких… Побольше, чтобы на всех хватило стол накрыть.

— Вы чего это, ваше сиятельство? Никак, сабантуй устроить задумали? — Так не время же! — Сокол недоумевающе нахмурился. — Пока хмыри эти по лесу шастают… Сначала их ловить надо, а потом уже праздновать.

— Верно мыслишь, фельдфебель. Вот мы и будем ловить, — усмехнулся я. — На живца, так сказать.

Темнота. Везде — и сверху, и снизу, и по сторонам. Настолько густая и плотная, что даже силуэты деревьев на фоне затянутого тучами неба казались лишь еще одной ее разновидностью, а не отдельными фигурами. Густая черная патока разлилась повсюду, и если бы не мягкий мох, я бы подумал, что весь мир исчез, и больше не существует ни Тайги, ни Невы, ни даже меня самого.

Но там, где оказалось бессильно зрение, другие органы чувств работали на полную катушку. Ветер доносил издалека крики, смех и протяжно-дребезжащий звук гитарных струн. Странные и непонятные звуки — их Тайга наверняка не слышала уже давно. Шум резал слух, раздражал, казался неуместным. Настолько, что еще немного, и я, пожалуй, не сумел бы сосредоточиться на том, что сейчас было куда важнее.

Незваные гости еще не выдали себя ни шелестом хвои, ни едва слышным треском веток под ногами. Они еще не скользили среди деревьев бестелесными угловатыми силуэтами, но и скрыть свое приближение все же не сумели. Можно научиться ступать бесшумно, можно подтянуть все ремешки, можно выбрать самую густую тень и почти перестать дышать — запах не скроешь.

Пот, порох, немного табака, оружейная смазка — то, что сопровождает в Тайге любого человека из плоти и крови. Но на этот раз к ним примешивался едва заметный аромат выделанной кожи и запах тварей, которые не должны были находиться рядом с людьми… но все же находились. От здоровенных ящериц пахло болотной сыростью и чем-то еще — то ли серой, то ли дымом. Их не так уж сложно почувствовать хоть за сотню шагов, хоть за две.

Особенно когда пользуешься не своим носом, а куда более совершенным инструментом.

Я открыл глаза и отпустил сознание Вулкана. Не полностью — просто слегка ослабил поводок, позволяя волку убраться подальше, чтобы ненароком не оказаться на пути у лесных стрелков и их чертовых ящериц. Их было не так уж и много, но все же вполне достаточно, чтобы случайно учуять затаившегося в темноте под поваленным деревом хищника.

Считать Вулкан умел так себе — после «один» и «пара» его разум выдал весьма обтекаемое «много». Обычно это означало что-то в районе полудюжины или десятка, но я мог только догадываться, кто из двуногих гостей несет с собой оружие, а кого Тайга наделила силой аспекта и полной зубов пастью.

Много — не так уж плохо… Куда лучше, чем очень много.

— Идут, ваше сиятельство? — вполголоса поинтересовался Жихарь.

— Уже близко, — кивнул я. — Машины готовы?

— Полчаса как завели. Хоть сейчас с места в карьер. И бензина по горловину… Скажете — помчим, как ветер. — В голосе Жихаря послышалось слегка дрожащее предвкушение. Которое, впрочем, тут же сменилось сомнением. — Только их сразу брать надо, пока не очухались. А то разбегутся в разные стороны — и ищи ветра в поле. А среди деревьев ящера еще попробуй догони.

— Догоним, — усмехнулся я. — А нет — так пуля догонит.

Я своими глазами видел, на что способны чешуйчатые огнедышащие твари. Огромные мышцы ног позволяли ящерам рвануть с места так, что даже самый мощный мотор останется позади, но на дистанции в три-четыре сотни метров и больше я бы скорее поставил на внедорожник. Машина не устает. И проиграв начало забега, потом непременно возьмет свое.

Если наездники не рискнул помчаться через густой лес или рытвины. Если мы не потеряем их в темноте раньше, чем успеем всадить в каждого по паре пуль. Если я не просчитался, и мой не такой уж и хитрый план еще не просчитали наперед…

Слишком много «если». Но раз уж не придумал ничего лучше — остается только ждать.

Моторы сердито стрекотали в темноте, и особенно громко звучал дядин «козлик», но я почти не волновался, что его услышат за частоколом. Звуковая завеса получилась на славу.

Кое-кто из вольников даже не знал, что участвует в хитрой операции по поимке и истреблению лесных бродяг. Гости крепости изрядно удивились, когда строгий князь Костров вдруг решил угощать всех подряд соленьями и медовухой, но отказываться, ясное дело, не стали. И теперь активно праздновали победу над некромедведем, голося на весь лес.

Когда один из них притащил невесть откуда гитару, я даже начал слегка опасаться за свою задумку, но пока все шло как по маслу. Те, кому была отведена роль наживки, радостно заливали глотки и горланили песни, а остальные один за другим уходили от костра, чтобы занять свое место у ворот или в одной из машин.

Снаружи за частоколом я оставил всего пару человек, а Седой наблюдал за окрестностями из «гнезда» на сосне. Дядя предлагал выгнать в лес чуть ли не половину дружины, но я не стал рисковать: это было бы слишком слишком сложно провернуть незаметно, и к тому же спрятать нескольких бойцов куда проще, чем целую ораву со штуцерами и ружьями.

Сверху раздался едва слышный короткий свист. Условный знак, который означал что-то вроде «близко, готовимся». Седой каким-то чудом сумел разглядеть врагов в кромешной темноте за частоколом.

Я до последнего не верил, что они рискнут подойти так близко к крепости. Но, видимо, желание застать нас врасплох окончательно затмило осторожность. А нестройное пение дюжины глоток, звон гитары и заполнивший Тайгу сладкий запах медовухи оказались лучше любой наживки.

Невидимый капкан уже нацелился на лесных бродяг своими челюстями — и мне оставалось только щелкнуть пружиной.

— Ну что, готов, воин? — тихо поинтересовался я, шагнув к пикапу. — Не боишься?

Гусь, сидевший у самой кабины, помотал головой. Парень явно нервничал, но старательно изображал тот самый лихой и придурковатый вид, с которым следует идти в смертельный бой и с бестелесными порождениями Тайги, и уж тем более с людьми из плоти и крови.

Я до последнего сомневался, стоит ли брать его с собой, но в конце концов согласился. Гусь не побоялся засунуть ружье в пасть некромедведю — и заслужил если не место в дружине, то хотя бы экзамен.

— Не боюсь, ваше сиятельство, — едва слышно отозвался он. — Куда вы — туда и я.

— Ну и славно. — Я взялся рукой за борт и одним движением запрыгнул в кузов. — Тогда — по коням. Приготовились!