Монкрейн – Ученик Духа

Глава 11. Затухание.

Теперь, оказавшись в стороне боя а не в его эпицентре, он мог заметить больше. В холле на самом деле к тому моменту собрались не только родители Совиры. Несколько солдат внешней стражи появились словно из ниоткуда, окружив большим кольцом всю троицу. Марко и старая экономка подбежали со стороны комнат для прислуги. И конечно, старый глава дома в своём кресле сидел у вершины лестницы, яростно глядя вниз.

Ронта чувствовал, как от всех этих людей веет кровью и напряжением. Они словно были готовы умереть в любой момент. Но сейчас по полу в центре этого некогда величественного холла быстрыми змейками растекались трещины. В самом их центре, почти не сдвинувшись с места, стояла маленькая Совира и смотрела на вторую свою руку. В ней мирно потрескивали молнии, перекатываясь от пальчика к пальчику с едва слышным треском.

— Мы не звали тебя, чтобы попрощаться, седой человечек. Ты мешаешь Нам узнать о чём-то. Этот тоже мешал, но Мы заставили его молчать. — тихо, но с намёком на негодование сказала девочка, бросив предмет в своей правой руке на землю перед собой.

Не сразу, но Ронта понял что лежало у ног девочки. Это было нечто, в несколько раз больше её детского кулачка. Большое, пульсирующее струйками тёмной крови, человеческое сердце!

— Нееет! Неет! Нет!! — снова поместье озарил женский крик. Ронта не успел сфокусировать взгляд, как рядом с девочкой на пол опустилась женская фигура. Леди Лиола в отчаянии подняла тело своего мужа, обнимая его за плечи. Её глаза покраснели, а всё тело дрожало от ярости и горя. Она смотрела в глаза человека, который уже не двигался, словно хотела заметить в них хотя бы проблеск, маленькую искорку жизни. Но ничего так и не увидела.

— Почему ты кричишь, тощий человек? Мы, Лорд Затухание, подарили ему быстрое завершение жизни. Благодари, что это маленькое тело не хочет закончить и твою, — едва коснувшись Лиолы своим детским, но таким ледяным взглядом, девочка развернулась лицом к двери.

— Оставь!Оставь!Оставь её! — хрипло, почти безумно закричала Лиола, поднявшись на дрожащих ногах. Но она больше ничего не делала, только истошно кричала, повторяла одни и те же слова.

Ронта мог понять почему она это делает. Как мать, она не смела поднять руку на дочь, своего родного, единственного ребёнка. Она просто не могла, даже несмотря на всё, что творил Демон руками девочки.

Совира, то что управляло ей, на секунду остановилась.

— Ты не имеешь права приказывать Нам. Мы снова позволяем тебе жить, но это последняя Наша милость.

Но это был не конец. Ронта не успел заметить, как в его боковом зрении мелькнуло сразу несколько фигур. Одна из них остановилась перед дверью, ловко обогнув девочку. Вторая и третья обошли её с двух сторон. Между ними и девочкой было не больше пяти шагов, тогда как кольцо из солдат было вдвое шире. Благо, размер древнего дома позволял.

— Кузина, проснись! Эй, ты разве не хочешь поиграть в своём маленьком дворце? Помнишь, как раньше мы играли с дя.. — натянутым весельем затараторил один из окруживших девочку людей, но так и осёкся на полуслове. Это был Дункан, совсем юный ефрейтор внешней стражи. По его виду легко читался страх, с которым он едва ли успешно боролся.

Мальчик не мог больше говорить, запнувшись на упоминании своего дяди, чьё тело лежало всего в нескольких метрах. Он и сам не успел понять, как лишился главного авторитета и учителя, не разглядел как его маленькая кузина, прелестная девочка, лишила жизни своего отца. Но ему нельзя было паниковать. Паника и страх, — это были главные враги воина в бою. Он отлично помнил уроки своего дяди, научившего его этому правилу.

Старушка по другую сторону сощурилась. В отличие от молодого воина, она не собиралась ничего говорить. Её мысли занимала битва, которая начнётся в любую секунду. Она ждала только команды от господина, уже сжимая два спрятанных за предплечьями изящных кинжала.

— Довольно! — но голос развеял её ожидания прахом за пару мгновений. Она не знала когда её господин успел сотворить печать, но когда она повернула голову, то увидела его как ни в чём не бывало сидящим в своей коляске. Только он был больше не на втором этаже, а прямо у подножия лестницы. С полным ярости взглядом он обратился к человеку, что закрыл собой дверь поместья, — Отступи, Марко. Мы больше не сможем его задержать.

— Но господин! — протестно воскликнул слуга, — Юная госпожа ведь..

— Я знаю, болван! — вдруг крик старика эхом прошелся по всему особняку, — Но уже слишком поздно.

Эти слова, казалось, ударили Марко под самый дых.

Он служил Семейству Ахлен уже достаточно много лет, чтобы преданность въелась в его сознание крепче любых убеждений. С восьми лет он работал на кухне, вычищал нужники и всюду следовал за наследником благородного Рода, который так боготворил его отец. Когда старый слуга привёл Марко в поместье впервые, он даже икнуть лишний раз боялся. Слава о благо родных господах, мучающих непослушных детишек хлыстами и палками, было тогда сильнее даже слов отца. Но годы шли, Марко всё чаще бывал здесь и его детские страхи улетучились без следа.

Здесь он стал маленьким служкой ещё при жизни своего старика. Он-то за него и просил у господ, даже не смотря на то, что мальчику было ещё рано до такой работы.

Здесь он превратился в юношу, который не давал продыху молодому господину Борстаду, следуя за ним хоть на Красную улицу, хоть в поход против детей других благородных семейств. Они нередко проигрывали там, он помнил это как сейчас, но многому и научились.

Многому его научил и сам глава дома. Уже в его юности Мерикос выглядел как глубокий старец, а про его силу тогда ещё не забыла молва. Марко уже тогда понимал, что служит невероятному человеку, потому не смел возражать любым замечаниям главы рода. Он помнил наказания, болезненные и жестокие, но каждый раз оно заканчивалось одним. После восстановления, Марко становился сильнее и крепче, выносливее и.. преданнее.

Обычному слуге никогда бы не стать Адептом. Но он сам когда-то решился попросить об этом. Не Мерикоса, он слишком боялся авторитета и статуса главы рода Айхлен, чтобы просить о таком. Но он попросил его внука, последнего и любимого наследника, Борстада. Но был избит.

Его избил сам Мерикос. Буднично, как будто не было ничего более тривиального, он в пару мгновений выбил весь дух из двенадцатилетнего мальчика. Но когда Марко проснулся, чувствуя боль во всём своём теле, в каждой косточке, его ждало четыре слова. Кто-то написал эти слова на клочке бумаги, уложив на его прикроватной тумбе.

"Ты сделаешь это сам."

Это был уже не первый, но самый важный урок в его жизни. Думая об этом сейчас, он смотрел на старика, чьи глаза источали всю боль мира и ярость одновременно, он знал как должен поступить.

Он видел тот самый крах, о котором предупреждал его отец много лет назад. Крах семьи, которой они оба посвятили свои жизни. Чьим смыслом существования она стала. Он видел тело младшего господина, того, кто должен был в будущем исправить все несправедливости и повести их к светлому будущему. И он видел дитя, что стало невольным вестником смерти, немезидой в обличье невинности.

И теперь он знал, что должен делать.

Взмахнув мечом, Марко мгновенно сменил стойку и атаковал. Его клинок двинулся быстро, бесшумно, как сам ветер, а он в два длинных шага оказался перед Совирой. В свете зажженных ламп блеснуло оружие. Кто-то тихо вскрикнул, кто-то взревел, кто-то шокировано ахнул.

— Простите, господин. Я должен был это сде-ла-ать..

Фраза слуги затихла. Его глаза не смотрели на девочку. Она, беспечное и юное существо, никогда не имела для Марко такой ценности, как его господин. Он хотел поймать другой взгляд, полный прожитых лет и отеческого негодования. Но веки были слишком тяжелыми, а тело не двигалось с места.

— Ещё один человечек, который не видел дальше собственного носа. Мы больше не будем предупреждать. Мы уходим! — тихо, но так зловеще прошептала Совира.

Девочка игриво переступила тело, мешающее ей пройти, неспешно подойдя к двери. Лишь мгновение она помедлила, но тело Ронты словно парализовало каким-то чудовищным ядом. Последнее, что он услышал прежде чем маленькая фигурка растворилась в темноте за дверьми поместья, были его слова, слышные только Ронте.

— Мы есть Лорд Затухание, человеческая личинка. Когда ты станешь достаточно сильным, Мы вернёмся чтобы уничтожить твою Силу. До встречи, маленькая личинка.

Последнюю часть фразы, показалось ему или нет, Демон сказал с почти осязаемым наслаждением. Так живо эхом отдавались эти слова в уме парня, что он с трудом пришел в себя.

— Ты.. ты! Считаешь, что уже убил меня!? — вырвалось само собой из уст Ронты. Он кричал, по настоящему кричал, — Приходи, если посмеешь!

Его крик звенел диким эхом, наполненный силой и яростью, которой никто не мог ожидать от мальчика двенадцати лет. Но это был лишь крик. Обратив к нему мимолётные взгляды, все принялись за куда более важные дела. В эту ночь семья Айхлен потеряла слишком много.

...

Утро Ронта встретил так и не сомкнув глаз. Тревога, рождённая в его сердце Демоном, ещё не выветрилась. Почти пустой, огромный особняк, за всего одну ночь превратился на его глазах в оплот одиночества. Ронта шел по всё тем же пустым коридорам, видел всё те же богатые убранства и портреты, стройными рядами взирающие со стен. Но всё это словно теперь лишилось жизни. Все люди, встреченные им, как будто потеряли часть воли, удерживающей их от спада и отчаяния.

И хотя Ронта и прежде застал семейство Айхлен не в лучшие их времена, одна ночь показала всем что всегда бывает хуже.

Леди Лиола не появлялась тем утром на людях. Многие понимали почему, некоторым было безразлично, кто-то угрюмо злорадствовал. Ронта и сам жалел эту женщину, потерявшую в одночасье всю семью.

Той ночью, несколько часов назад, он видел как отчаянно она вцепилась в тело своего мужа. Как кричала, звала его и безуспешно трясла. Солдаты стражи боялись к ней подходить, но спустя несколько попыток Мерикос таки вырвал её из беспамятства. Тогда, сильная и могучая Мастер Печатей, не смогла встать на ноги без чьей-то помощи. Она что-то говорила, лепетала тихо имена и повторяла фразы, но в ответ слышала нервные причитания солдат и слуг.

Это было уже после ухода Демона, забравшего с собой её единственного ребёнка.

Ронта верил, что она вскоре будет чувствовать себя лучше. Раны всегда затягивались, хотя некоторые из них и становились уродливыми шрамами. Ронта знал это, как не знали многие. Не было страшнее ран, чем раны душевные. Они никогда не затягивались, никогда не забывались.

"Эта сентиментальность меня может и не угробит, но покалечит точно! Ну-ка, проснулись, дела ждут!" — подбодрил себя мысленно Ронта, увернувшись от пробегающей мимо служанки. Та кивнула ему, быстро, мимоходом, едва не споткнувшись о собственную ногу. Девушка напомнила ему о двух, юной девушке и юноше, которых он оставил без присмотра.

"Надеюсь, они уже порядком сильнее меня."

Наконец, Ронта предстал перед знакомой дверью. Отбросив все лишние мысли, он тихо открыл её и вошел в кабинет.

— Простите, господин.. — Ронта хотел что-то сказать о том, что пришел поздновато, но не успел договорить. Мерикос Айхлен, могучий старик, понуро читал какие-то письма, лежащие перед ним на столе.

На самом деле Мерикос позвал Ронту к себе уже с полчаса назад, отправив за ним ту несчастную служанку, чей мозг прошлой ночью Ронта обыскал. Та застала его посреди медитации, так что Ронта какое-то время игнорировал её слова, а потом как можно вежливее отослал. Это был ещё один критический для него момент. Опыт прошлой ночи дал ему немного вдохновения, чтобы ещё немного приблизиться к заветному пробуждению.

Теперь Ронта стоял перед Мерикосом, чувствуя немного стыда за свой поступок. Старик прежде был с ним довольно добр, так что обижать его ответно было бы неправильно. Особенно, если учесть его положение.

— Ты верно гадаешь, зачем я тебя позвал? — хрипло спросил Мерикос, легонько отодвинув одно из писем в сторону, — Думаешь, что всё кончено, так?

Ронта на мгновенье опешил.

"Кончено. А разве нет? Девочка больше не человек, Демон забрал её и увёл куда-то прочь, ни у кого не спрашивая дороги."

Но ответил он конечно не так.

— Кончено? Господин, я думал вы решили отослать меня обратно в южный район, — Ронта не хотел больше оскорблять ум старого практика, но действовать решил мягче.

Мерикос едва заметно дёрнул бровью.

— И зачем мне тогда видеть тебя лично?

— Эээ, не знаю, господин, — честно ответил Ронта.

Ему больше всего хотелось вернуться к работе над зельями, накопить денег и стать сильнее. Хотя он и уважал Мерикоса, тратить время на его загадки было едва ли тем, на что он хотел тратить время.

— Потому что я ещё тебя не наградил, мальчик. Ты умный, много всего скрываешь, но я не хочу знать эти твои секреты. Мне слишком мало осталось жить, чтобы цепляться за такие мелочи, не зная будут ли они мне полезны. Для меня мир уже становится маленьким пристанищем тела, от которого не так уж трудно отказаться. Поэтому, я передам тебе награду.

В голосе Мерикоса сквозили то одни эмоции то другие, пока он говорил это. Где-то таилась печаль, где-то горечь, где-то надежда. Такой водоворот из разных по настроению фраз было нелегко переварить. Возможно, думал Ронта, что так хитрый старик и задумал, пытаясь смутить его или запутать.

"Неужели ему опять от меня что-то нужно? После этой ночи он ещё не смирился? Его сын погиб, а сам как будто только крепче стал!"

— Не нужно, господин. Я ведь так ничего и не сделал, — ответил Ронта, держа свои мысли крепко внутри черепушки.

— Ты прав. Но тут ты не виноват. Ты может и аптекарь, может ученик аптекаря, но ты сделал что-то очень важное, когда встретился с Демоном с глазу на глаз, — хмурое лицо Мерикоса было непроницаемым, а интонации непредсказуемыми. Прочитать его намерения было сложно, почти невозможно для Ронты. Даже с Духом, он мог только долго и мучительно гадать о его намерениях.

Как бы то ни было, а человек перед ним прожил жизнь втрое, а может и вчетверо длиннее, чем он. Может короткая жизнь Ронты(Герольда) и была насыщенной как ни у кого другого, но это не компенсирует ему опыт лет. Он понимал это, хотя играть по правилам было несколько унизительно.

Старики. О, он знал слишком много умудрённых опытом старцев в своей прошлой жизни. И впечатления о них у него были разные, почти никогда не повторяясь. Но большинство из них объединяло в сердце Ронты то, что эти старики слишком рьяно ставили жизни молодых на кон.

В их глазах юная поросль редко стоила больше, чем ресурсы или власть. И если для кого-то они и делали исключение, то когда-нибудь оно подтвердит правило самым нелицеприятным образом.

Из этого Ронта извлёк свою пользу, а именно знание. Он знал, что доверять людям с таким багажом лет и силы было почти наверняка опрометчиво.

— Он ведь едва меня не убил, господин! — выпалил Ронта. Имитировать нотки страха и отторжения ему даже не пришлось. Лишь смутное воспоминание сделало всю работу за него.

Мерикос ухмыльнулся. Впервые Ронта видел это выражение на его лице, но ему оно ничуть не понравилось.

— Он убил бы тебя раньше, чем ты бы смог вдохнуть. Раньше, чем ты бы вышел из своей комнаты, чтобы ограбить мою кухню. Ты не видел этого, но ты десятки раз был на волосок от смерти прошлой ночью. Но всё таки ты жив. Значит, он специально оставил тебя в живых.

Ронта едва не подавился слюной, слушая умозаключения старого Мастера. Они не звучали для него шоком и не нарушили ожиданий. После того, сколько своего внимания Демон подарил ему в ночной заварушке, это было более чем очевидно. Но если бы они слышали то, что Демон сказал лично Ронте, то наверняка сожгли бы его ещё до рассвета в большом, красивом костре.

— Но ты и сам это всё знаешь, хотя и притворяешься лишь смышлёным ребёнком. И поэтому я хочу наградить тебя за ту помощь, которую ты ещё возможно окажешь моей семье.

Сказав это, Мерикос одними глазами указал куда-то вбок. Там, на изящном диванчике лежала длинная шкатулка, украшенная резью и какими-то письменами. Ронта не узнавал этот язык, хотя фрагментами он и напоминал современную письменность Аллилада.

Он хотел было отказаться от подарка. Вежливо и учтиво, как полагается, он описал своё уважение и хотел было ретироваться, но старый Мастер не принимал никаких возражений. Ронта должен был принять этот подарок хотя бы затем, чтобы выбраться из поместья Айхлен в целости и невредимости.

Даже не открывая шкатулку, нюх Ронты пробило что-то невероятное. Аромат исходил словно не изнутри деревянной коробочки, а прямо витал вокруг. Словно его тело мгновенно перенеслось куда-то за сотни тысяч шагов, на безлюдные и дикие равнины. Он чувствовал кожей дуновение свежего ветерка, ощущал пальцами рук бутоны едва распустившихся цветов. Ему даже не хотелось бороться с этим наваждением, таким знакомым и одновременно далёким.

Мысли о том, чтобы отказаться от награды Мерикоса отхлынули сами собой. Он на мгновение даже забыл о том, что хитрый старик не мог быть столь щедрым просто так. Даже не зная Алхимии его мира, растения подобного уровня были довольно редки. Купить их стоило больших денег, а отыскать самому было настоящим испытанием.

Открыв шкатулку, Ронта ещё больше убедился в том, что подарок Мерикоса был даже ценнее, чем можно было себе представить. Одной только ауры растений хватило, чтобы в его сознание проникло лёгкое чувство эйфории. Один из цветов снова попытался на него влиять. Защитный механизм, Ронта прежде очень часто с таким сталкивался. Окинув взглядом девять ячеек с травами, он не долго думая закрыл шкатулку обратно.

"Травы Мира, причём пять из них примерно второго уровня. Две третьего! Эти Айхлены, оказалось, настоящие богачи, раз уж разбрасываются такими сокровищами так просто! Надеюсь, старик взамен не будет просить чего-то невозможного."

— Вижу, ты оценил эти лекарственные растения. Надеюсь они тебе пригодятся, когда Демон явится за твоим телом, — с издевательской ноткой сказал Мерикос. Говоря о Демоне, его глаза на мгновение вспыхнули, но Ронта сделал вид что ничего не замечал. Старик имел право на праведную ярость, так он думал. Особенно, если злится он на кого-то другого.

— Ты получил награду, Ронта. Надеюсь, когда час придёт, моя Совира будет ещё жива. А теперь иди! — на последних словах фигура Мерикоса как будто в мгновение выросла. Ронте стало так тесно в этом большом кабинете, что захотелось сжаться в угол, избегая пылающих глаз старика.

Он услышал его слова, но стоило ему открыть рот в вопросе недоумения, как свет в большом, просторном кабинете внезапно потух. Ронта упал посреди комнаты навзничь, словно марионетка, которой большими ножницами обрезали нити.

— Надеюсь тебе хватит времени, странный мальчишка, — прозвучал где-то вдали хриплый, потяжелевший под весом лет, голос.

— Не переоценивай его, Мер. Твоя идея может и не сработать, — ещё дальше, словно это было просто эхо воробьиного пения, прозвучал другой, холодный и бесстрастный голос.

...