Мормилай. Восстание проклятых

Глава 16

Любой постигающий знание проходит путь дурака и невежды.

Тот день стал одним из самых долгих дней в моей жизни. Дракула исчез, едва мы договорили, наказав дожидаться ночи. У меня было столько вопросов, что я не знал куда себя деть. Видеть Маркуса совершенно не хотелось. Паладин попытался было заговорить, начал заворачивать что-то в своём репертуаре о долге и правильном выборе. Это вызвало во мне такую волну агрессии, что она едва не стала материальной. Не помню точно, что сказал или сделал. Он только глянул на меня… Как-то по-отечески. Словно опять разочаровался в никудышном сыне, и махнув рукой, ушёл восвояси. Во мне этот жест не вызвал никакого отклика, кроме облегчения. Оставшись наедине с мыслями, когда очередной виток безумной гонки и поисков завершился, я мог наконец-то заглянуть в себя. И хоть то, что я видел выглядело скверно, но и это уже не пробуждало тревоги. Забравшись на последний этаж донжона, я выбрался на крышу и лёг на спину, вглядываясь в хмурое небо, с которого на меня медленно опускались снежинки. Кожу едва ощутимо холодило, но чувство безграничного отрешения гнало прочь любые мысли о сохранности тела.

«Простудиться что ли? – лениво подумал я. – Сделаю хоть что-то человеческое».

На меня вдруг накатила волна хандры, какая может тревожить только живого человека. Мне не было жалко себя, эти чаяния давно растворились в океане черноты, что заполнял душу. Я вдруг понял, что жутко устал. От тайн и загадок. От интриг и предательства. От честолюбивых глупцов и продажных душонок. От власти воров и жизни убийц. Я – оживший мертвец, после собственной смерти убил столько людей, что уже не мог их сосчитать.

«Как это произошло, что я стал таким? – всё так же лениво и хмуро рассуждал я, следя за танцем снежинок на ветру. – Я ведь убийца, жестокий и безжалостный. Даже в этом замке, я уже успел убить. Троих? Вроде бы, да. Хотя, возможно, что кто-то из них выжил. Они сами на нас напали. Ну, да. Так они и долг выполняли, думая, что это велел их господин. Вроде бы никто не в обиде. Но ведь я даже не попытался узнать, выжил ли кто-то из тех, кого я пронзил рапирой. И не попытаюсь. Потому, что мне всё равно. Я лежу на крыше донжона и жду часа, когда пробудится вампир. Жду так, как не ждал никогда и ничего».

Мне было противно от этой мысли. Я попытался себя заставить представить хоть что-то другое, чего бы когда-то ждал столь же нетерпеливо.

«Рождения дочерей, — подсказал тусклый и едва различимый голос внутри. – Златки и Лены. Хотя, нет… Лена же это жена. Или Злата? А как тогда звали третью? Оля? Хм. Ольга. Да, кажется, Ольга — это жена. Хотя, нет… Ольга это Хшанская, жена Михаила. А как тогда звали мою жену?».

Отвращение к себе и суровому року пронзило меня от макушки до ступней. Хотелось вскочить, завопить, что было мочи и броситься вниз на холодные камни, раз и навсегда покончив с проклятой мукой. Но я прекрасно знал, что не сделаю этого. Что даже не попытаюсь встать и подойти к краю. Зачем? Это ничего не изменит. И всё равно мне стало гадко. Я не смог вспомнить, как зовут жену и дочерей. Раньше такого не бывало. После моей смерти, их образы потускнели, но иногда в памяти вспыхивали голоса. Ощущения. Запахи. Я силился вспомнить, как пахнут волосы жены, но не мог. Вместо этого мне почудился запах мыла. Улыбка против воли вернулась на мои губы. Я глухо засмеялся. Запах мыла пробудил в теле внезапную волну возбуждения, перед глазами вспыхнули образы: спальня Антони, смятое и мокрое от пота бельё. Агата. Когда-то я бы устыдился, подобных мыслей, но не теперь. Ведь даже нежной прачки, что приходила по ночам, у меня больше не было. Остался только призрак, что жил по ту сторону бытия, ожидая, когда я свершу её тёмную волю.

Над головой тёмно-серые тучи сменились пушистыми белоснежными облаками. Снег престал, на прощание укутав моё тело. Я упрямо лежал, неподвижно, не шелохнувшись, неотрывно следя за начинающими просыпаться звёздами. Лазурь небес сменилась гранатовым закатом. Край горизонта вспыхнул, провожая раскалённый диск солнца. Последние его лучи коснулись меня, словно на прощание, на миг подарив поцелуй тепла. Будто они знали, что однажды мы расстанемся навсегда. Что придёт день и час, когда я окончательно отвернусь от света, и меня проклянёт дарящее жизнь солнце.

Порыв ветра стряхнул с лица снег, разметав мои волосы по лицу. Кто-то спрыгнул рядом со мной на крышу, словно материализовавшись из воздуха. Не было необходимости даже поворачивать голову, чтобы понять, кто это. Тяжёлая и мрачная аура, исходящая от Дракулы, не имела цвета или запаха, но от того казалась не менее ощутимой.

— Тебе не откажешь во вкусе, — заметил Влад, садясь в снег рядом со мной. – Каков драматизм! Замёрзнуть насмерть в логове вампира, на вершине донжона его замка, под покровом звёзд! Красиво, чёрт меня подери.

— А я могу замёрзнуть насмерть? – отозвался я.

— Ну, не можешь, — пожав плечами, ответил Дракула. – Не портить же такими мелочами момент.

— Я убил одного вампира. Того, что создал меня. Выволок его на солнечные лучи. Он выглядел совершенно не как ты. И чувствовал я его по-другому.

— И кто из нас приятнее?

— Почему он выглядел, как чудовище, а ты всё ещё человек? – проигнорировав риторический вопрос, спросил я.

— Всё просто. Твой создатель…

— Не называй его так! – рявкнул я.

— Тебе меня не переупрямить, Яровицын. И раз уж я теперь твой учитель, не перебивай и не прекословь. Молчишь? Так-то лучше. Твой создатель стал чудовищем по той причине, что не планировал им становиться.

— Это как?

— Он допустил ошибку и поплатился за неё. Наверняка не сразу понял, что произошло. А потом уже время ушло, он начал меняться и это стало необратимым процессом.

— Но раз ты вампир, значит и ты однажды допустил ошибку. Что стало с мормилаем, которого ты создал?

— Он убил своего хозяина. Однако, правда в том, что именно так я и задумал.

Дракула рассмеялся, то и дело покашливая.

— Это долгая история, и до ужаса скучная, — продолжил он, чуть погодя. – У меня была непростая жизнь.

— Наслышан.

— От Маркуса-то? Ох, не верь и половине, он слишком снисходителен к моей персоне. В общем правда в том, что однажды я понял, что окружён и шансов немного. Кольцо из предателей сужалось. Повсюду были заговорщики, соглядатаи. Я знал, что враги дышат мне в затылок. Знал, что стоит им пленить самого Влада Цепеша, меня обязательно вздёрнут. То был лишь вопрос времени, когда это произойдёт, в момент поимки или после суда. И тогда я решился. Создал мормилая… Не будет ложью, назвать это работой спустя рукава.

— Сделал его плохо?

— Можно сказать и так. Я обманул покупателя, на деле не передав ему власть над кадавром. Но сделку мы заключили и скрепили её клятвой. А уже следующей же ночью мормилай благополучно укокошил свежеиспечённого господина, выполняя мой приказ. Так я получил бессмертие в обмен на отказ от света солнца. Я был готов стать вампиром, а потому, едва почувствовал зов крови, покорился ему. Я охочусь каждую ночь, использую знания в алхимии, и… Это, наверное, самое главное… Я очень хочу жить не из страха смерти. У меня много дел здесь… на этой земле. На моей родине.

— И всё-таки это весьма скверный поступок, — проговорил я, продолжая изучать небосклон. – Я бы даже сказал, что ты подлец, Дракула.

— Ты ошибаешься, и скоро узнаешь почему.

— Неужели есть оправдание тому, что украл чью-то жизнь?

— Я вижу перед собой мормилая или благочестивого монаха? Ты ли не убийца?

— В том то и дело. В этом разница между нами. Ты убийца по своей воле, а я – мормилай. И говорил я не про убийство покупателя, а про то, что ты создал мормилая ради воплощения своей цели. Ты отправил в Амбраморкс несчастную душу, лишив её шанса на правильную смерть.

— Такова суть некромантии, Алексей. Принимать решения. И отвечать за них. Но довольно болтовни, сегодня твой первый урок. Иди за мной.

Когда мы спустились во двор замка, нас уже ждали два осёдланных коня, которых подвёл молчаливый тип, прятавший лицо под капюшоном. Едва оказавшись в седле, Влад пришпорил коня, словно собирался от меня удрать. Я последовал за ним, погружаясь в атмосферу бесшабашной скачки. Копыта сверкали в ночи, едва не выбивая искры. Оба коня мчались подобно взявшим след гончим. Я старался не отстать от Влада, хоть и понимал, что тот не пытается скрыться. Жест по началу вызвавший во мне раздражение, теперь будоражил кровь.

«У нас ведь не так много осталось, — подумал я. – А скачка в ночи во весь опор прекрасно проветривает мозги».

Мы скакали, минуя заметённые снегом поля, проносясь мимо спящих деревень, провожаемые собачьи лаем. А путь струился всё дальше и дальше. Нырнув под кроны синеватых елей, я почувствовал трепет и дрожь, какую испытывает юноша перед свиданием. Лес был древним. Он полнился необъяснимой силой, которая не показывается тому, кто неспособен управлять ею. Я вспомнил чарующие танцы вокруг костров и странных духов, которых встретил в ночь, когда прогнал Маркуса. Вспомнил глаза и сладость губ лесной ундины, что разделила со мной страсть, дарованную лишь на краткое мгновение, пока горит огонь. Из мыслей меня вырвало внезапное ощущение опасности, обострившееся в ночи чутьё, как и всегда, работало даже когда я намеренно не пытался его усилить. Я хотел было потянуться вперёд внутренним взором, но тогда пришлось бы отстать от Влада.

— Стой, — крикнул я, но ревущий ветер бросил мои слова прочь. – Стой, Влад! Там что-то впереди!

Он на миг обернулся. Я видел, как вспыхнули красным его глаза в ночном мраке. Дракула коротко кивнул, и продолжил скачку. Впереди замаячил свет. Крошечное золотое свечение, мелькавшее между стволами деревьев. Влад направил коня туда, и вскоре мы очутились у небольшого охотничьего домика. Дверь распахнулась. Через порог быстро шагнул мужчина с аркебузой наперевес, тотчас отходя в сторону. Следом за ним вышел второй, держа в руке масляный фонарь. Влад остановил коня, застыв в седле, давая им себя рассмотреть. Я поравнялся с ним, сделав то же самое.

— Кого это к нам метель принесла? – пробасил тот, что был с ружьём.

Мне отчего-то сразу не понравилось его лицо. Рыжие волосы и такая же рыжая жидкая борода, тотчас раскрасневшиеся от мороза щёки, приплюснутый, явно сломанный не один раз нос, узкие по-рыбьи крошечные губы, всё это было не интересно. Меня приковали его глаза. Зелёные, словно берёзовый лист, они излучали гадливую жадность. Он смотрел не на нас, а на нашу одежду, уже прикидывая, что бы мог напялить на себя, а что просто продать. Второй, тот что с лампой был под стать приятелю. Лохматые, не знавшие гребня чёрные волосы. Наглые и жестокие карие глаза. Цвет лица землистый, а кожа морщинистая и дряблая.

— Метель давно ушла на запад, — проговорил Дракула, улыбнувшись. – Но вам она принесла гервенского серебра, если то, что я заказывал на месте.

— На месте, будь покоен, господин, — засмеявшись, пролаял черноволосый. – Денежки покажи и дело в шляпе.

Дракула открыл седельную сумку и извлёк из неё увесистый кошель, который тотчас бросил мужчине с ружьём. Тот ловко поймал звякнувший мешочек. От этого звука, глаза обоих просияли.

— У нас порядок? – спросил его черноволосый.

— Полный, — ответил рыжий, который уже развязал бечёвку и перебирал в ладонях мерцающие в отблесках света монеты.

— Она в доме, — ухмыляясь продолжил черноволосый.

— Разведите огонь, да присмотрите за нашими лошадьми, — бросил Дракула, спускаясь из седла. – Мы с другом оставим вас на какое-то время. Вы же не притрагивались к ней?

— Не трогали, не трогали, — заверил Дракулу рыжий. – Вы снимите первый сок, господин хороший. А как позабавитесь, то уж и наш черёд настанет.

— Это нас уже не касается, — бросил на ходу Дракула, жестом увлекая меня за собой.

Войдя в охотничью сторожку, Влад, дождавшись меня, тотчас закрыл дверь на тяжёлый засов. Света было немного, но нам этого и не требовалось. Пол был застелен старыми, истоптанными и лысоватыми шкурами зверей. В углу теплился открытый очаг. Дрова давно прогорели, а потому волоковое окно было закрыто. На столе стояла на половину опустошённая бутыль с мутной жидкостью, по запаху самогон. Вместо кровати у стены были свалены мешки с соломой. Поверх них лежала худощавая и совсем молодая девушка. На вид ей едва ли исполнилось пятнадцать. Она затравленно смотрела на нас, даже не пытаясь что-то сказать или бежать. В невинных голубых глазах читалось осознание того, зачем её сюда привели.

— Что ты видишь перед собой, Алексей? – заговорил Дракула тоном, который вовсе не соответствовал обстоятельствам.

Влад говорил спокойно, так словно был профессором на кафедре, выступающим перед студентами.

— Ребёнка, — холодно отозвался я.

— Для кого-то одна ребёнок, — согласился Дракула. – Но явно не для родителей, которые отдали её на поругание за горсть монет.

— Они меня выкрали, — прошептала девочка.

Её губы затряслись, а глаза наполнились слезами.

— Пожалуйста, — пробормотала она, и лоснясь, словно послушная собака, поползла к Владу, боясь поднять взгляд. – Пожалуйста… умоляю вас….

— Хватит, — резко сказал Дракула.

Его слова звучали хлёстко, как кнут и властно, как приказ. Девочка тотчас замерла, словно сражённая молнией. Упав лицом в меха, она застыла, не смея ни шевельнуться снова, ни даже вернуться назад.

— Тебе жаль её? – спросил Дракула, заглядывая мне в глаза.

— Конечно же, да, — ответил я.

— Так вот запомни. Некромант – это не человек, хоть он и живёт среди людей. Воля некроманта – его главная сила. И коль ему нужен материал, рука не дрогнет даже, если перед ним ребёнок.

— Зачем мы пришли? – проговорил я, потому, что больше не мог ждать.

— Сегодня ты научишься управлять своей силой. Создание кадавра для тебя ещё слишком сложно, но ты будешь смотреть за тем, что делаю я, и повторять.

— Понятно, — проговорил я, глядя, как едва заметно вздрогнуло тщедушное тельце, лежащее на полу.

— Возьми мой кинжал, — продолжил Дракула будничным тоном. – Подними её за волосы. Держи лицом вниз, чтобы не запачкаться. А затем перережь горло. Так тело после смерти потеряет лишь кровь, которая уже будет не важна, но не повредятся внутренние органы. Вперёд.

Я принял из рук вампира кинжал и словно зачарованный подошёл к лежащей на полу девочке. Её каштановые прямые волосы рассыпались поверх спины. Торчащие в стороны лопатки походили на обрезанные крылья. Я протянул к девочке руку, но тотчас отдёрнул. У меня в голове не укладывалось, как можно взять её за волосы, не говоря уж о том, что должно последовать после.

— Не думай, не бойся, просто делай, — проговорил у меня за спиной Влад. – Режь.

Я снова протянул руку, но вместо того, чтобы взять за волосы, осторожно коснулся плеча девочки. Она снова вздрогнула, но не проронила ни звука. Моя ладонь легла поверх её головы… а затем я погладил её с такой нежностью, будто бы это была Злата или Олеся. Я тотчас вспомнил их имена и лица. Это произошло быстро, словно вспышка молнии озарила во мраке страницы памяти.

— Я не стану этого делать, и не дам тебе, — тихо сказал я, оборачиваясь. – Можешь считать меня слабаком или трусом. Мне всё равно.

— Так ты выучил первое правило некроманта, — словно бы ничего не произошло заявил Дракула. – Оно очень простое: уважай жизнь. Ты не слуга смерти и не смерть. Ты скульптор мёртвой плоти.

Я несколько опешил, но всё же спросил:

— А как же то, что ты сказал до этого? Когда некроманту нужен материал, его рука не дрогнет даже, если перед ним ребёнок.

— Именно так, — кивнул Дракула, улыбнувшись. – Но речь о мёртвом ребёнке. Ты не должен быть сентиментальным, но и не обязан стать чудовищем. Материал есть материал. Если он хорош, следует использовать именно его. Но мы работаем с мёртвыми, Алексей, а не убиваем.

Я невольно улыбнулся. Дракула глядел так же. Он явно был доволен собой и тем, как шокировал меня.

— Но твой урок для меня стал слишком дорог для неё, — без укора, но с нажимом заметил я. – Что с ней? Это обморок? Я чувствую её дыхание и сердце, но она словно в омуте с водой… Всё её естество какое-то оглушённое, но девочка не спит.

— Подобная способность пока тебе не доступна, — ответил Влад. – Вампир многое получает от ночи взамен на отказ от дня. Ты и сам уже наверняка заметил, что ночью становишься сильнее. Я же становлюсь кратно сильнее. А это называется гипноз. Я могу заставить её забыть то, что сегодня случилось.

— А что с этими? – спросил я, мотнув головой в сторону двери.

— Нам всё ещё нужны тела для занятия, — ответил Дракула, решительно направляясь к двери. – Мы не нападём первыми. Первое правило не будет нарушено.

Оказавшись на улице, мы остановились у костра, который развели несостоявшиеся похитители. Завидев нас, они оборвали разговор, тотчас взявшись за оружие.

— Чё-то вы быстро, — хохотнул рыжий. – Ужель оба её огуляли?

— Мы то даже согреться не успели, — в тон ему заметил черноволосый.

— Я бы так не торопился, хороша мышка, — снова вступил рыжий.

— А мы и не будем, — согласился его друг. – Ночь длинная, а девка сочна-я-я-я.

— Не стану скрывать, судари, вы мне противны, — без прелюдий объявил Влад. – А потому за ваши злодеяния, я сдам обоих городовой страже в ближайшем городе. Везти на лошади такое дерьмо, я лично побрезгую, а потому, пойдёте на четвереньках.

С этими словами Влад толкнул ногой рыжего.

— На четвереньки, мразь!

Вспыхнул подпаленный от костра фитиль аркебузы, и громыхнуло. Черноволосый выстрелил в Дракулу, попав точно в грудь. Вампир только вздрогнул, но не упал. Рыжий вскинул было ружьё, целясь в меня, но я успел схватить дуло, отведя в сторону. Пуля свистнула, так и не найдя цель.

— Вот и всё, — сказал Дракула, с усмешкой глянув на меня.

Ударом ноги Влад отправил тело черноволосого на землю. Мужчина смотрел на надвигающуюся на него смерть широко раскрыв глаза и не понимая, как противник сумел выжить после выстрела в упор. Вампир наклонился над человеком, схватил его за горло и одним движением разорвал трахею.