Мормилай. Восстание проклятых

Глава 23

Надежда дарует лишь призраки прекрасного будущего. Но когда ты в них не веришь, надежды становится мало. Потребуется решимость и ярость.

— Что мы знаем о противнике? – задумчиво вопросил Маркус, глядя на раскрытую карту.

— Они готовились, — быстро ответил Влад, напряжённо стоявший у окна. – У нас под носом. Все знали, что скоро это случится! А-а-а, пропасть! Проморгать вторжение! Чёртов наместник не видит дальше собственного носа! Но и я хорош…

— Ты не должен себя винить, — возразил Маркус. – Ты не у дел Влад, нравится тебе это или нет. За тобой нет власти, только сердца… Увы, многие из них с тобой лишь…

— Это неважно! – перебил Дракула. – Так, ладно. Убиваться ещё рано, нужно решать, как мы поступим, что можем сделать прямо сейчас, чтобы избежать катастрофы.

Повисла неловкая пауза. Я с интересом следил за реакцией паладина.

«Что же скажет старый друг?».

— Влад, ты не можешь действовать самостоятельно, — твёрдо заявил Маркус.

«Так я и думал».

— Это моя земля… — оскалился вампир.

— Твоя не по закону людей! Пойми, ты можешь сделать только хуже!

— Хуже для кого? – вмешался я. – Для твоего ордена? Я мыслю так, что Влад собирается защитить людей, которым рассчитывать больше на кого. Наместник – размазня. Гервенский престол прикроется Халивией, как щитом, пока собирает собственное войско и готовится к обороне. Нужно просить о помощи Поларнию.

— И как ты собираешься это сделать, умник? – резко спросил Маркус по обыкновению свирепея, когда я начинал с ним спорить.

У меня был ответ, но я не собирался отвечать правду.

— Это вопрос вне моей компетенции. Я не подданный ни Халивии, ни Поларнии. Зато я знаю кое-кого, кому этот конфликт выгоден.

Дракула с интересом уставился на меня.

— Ну-ка, проясни.

— Проклятые, — сказал я, и в помещение, вдруг, словно ворвался холод.

Лица стоявших передо мной осунулись, глаза вспыхнули. Они с готовностью слушали, что за новая напасть поджидает их всех.

— Проклятые собираются вернуться в мир живых. Я говорил об этом. Им на руку большой конфликт.

— При чём здесь вторжение сонамцев? – вопросил паладин.

— Я не могу точно сказать, как именно они собираются вернуться. Но теперь я некромант… и всё-таки кое в чём разбираюсь.

Я заметил, как изменился взгляд Дракулы. Заинтересованный и понимающий. Будто бы Влад уже догадался о том, что я скажу, словно он знал, что я продолжил учиться в тайне от него и осваивал самые тёмные и запрещённые проклятия.

— Проклятые видят своими врагами некромантов, собираются их уничтожить. Давайте абстрагируемся от их далеко идущих целей. Рассмотрим лишь ближайшие. Кого боится некромант?

— Никого, — хмуро рассмеялся Дракула.

— Кроме? — терпеливо уточнил я.

— Своих ошибок, — буркнул он.

— Мормилаев, — подсказал я.

— Что-то я ничего не вижу в этом смысла, — вступил в разговор Маркус.

— А я, кажется, понял тебя, — заметил Дракула.

— Им нужны тела, — проговорил я, глядя паладину в глаза. – Попав в мир живых проклятые станут неистовыми духами, что скитаются без цели и надежды. Это бегство из одной тюрьмы в другую. Я думаю, они ударят сейчас, когда на земле большой конфликт. Будут жертвы и очень скоро… Да, что там… Уже сейчас наверняка полно убитых.

— Как проклятые могут знать о том, что происходит на земле? – с сомнением спросил Маркус. – У них же нет дороги сюда, во всяком случае пока нет.

— Мормилаи, — снова сказал я. – Это те, кто восстанут первыми. Я не уверен, но думаю, что как только проклятые вернутся в мир живых, все нерушимые контракты, заключенные за продажу ныне ещё живущих мормилаев, будут нарушены. И отвечая на твой вопрос, они же поставляют информацию на ту сторону сейчас. Да, они безвольны и не могут действовать, когда это необходимо, вынужденно следуя повелениям хозяина, но за проклятыми, что ждут в Амбраморкс бесконечность времени. Они могут ждать, и похоже, дождались. Они знают, что пришло время для восстания.

У меня даже дух перехватило на миг от собственной лжи. Я лгал нагло и самозабвенно, рассказывая почти правду, но меняя её так, что переворачивал всё с ног на голову, импровизируя, сочиняя на ходу.

— Если ты прав, то ситуация намного хуже, чем я предполагал, — сумрачно проговорил Маркус, почёсывая подбородок.

В покои без стука ворвался запыхавшийся мужчина. Он тяжело дышал и взмок от пота.

— Господин Басараб, срочное донесение из боярской рады, — выпалил он, и едва не падая, передал свёрнутое в трубочку послание.

Влад быстро развернул записку. Прочитав, скомкал, выругавшись.

— Что? – спросил Маркус.

— Они собираются капитулировать.

— Возможно, в этом есть смысл.

— Такое уже случалось… — зло прошипел Влад. – И кончилось прескверно! Ступай! – буркнул он запыхавшемуся посыльному.

— Проклятым нужны тела, — повторил я. – Они сделают так, что конфликт обострится и крови будет предостаточно.

Маркус бросил на меня полный ненависти взгляд. Мне было плевать, я сознательно подливал масла в огонь, раззадоривая Дракулу.

— Едва сонамцы получат реверанс от наместника, и Халивия будет обречена. Проклятые найдут способ. Бестелесными духами они будут нашёптывать злые слова, смущать сердца, вселяться в солдат и офицеров агрессора, чтобы убивать, а затем воскрешать самих себя.

— Ты не можешь этого знать! – почти прокричал Маркус.

— Ну, давай, погодим, пусть всё как-то само, да?

— Не играй со мной!

— Влад, у меня есть идея, — сказал я, игнорируя всё распаляющегося в гневе паладина.

— Выкладывай.

— Вы спрашивали меня, есть ли у проклятых диктатор. Это Арон Веленский, дядя того человека, кто был моим хозяином. Во время нашей последней встречи в Амбраморкс он выстрелил в амулет мормилая, которым его когда-то сковали.

— Невозможно уничтожить амулет мормилая… — задумчиво проговорил Дракула.

— Но в мире теней это ему удалось, — сказал я, ухмыльнувшись. – Вопрос: зачем он это сделал?

— Я никогда не задумывался над тем, что происходит с амулетом там… в Амбраморкс… ведь я там и бы лишь единожды в день инициации, когда предстал перед Ним, — проговорил Влад, чуть поразмыслив. – Есть версии?

— Амулет – портал, который соединяет Амбраморкс и Прималвер, не давая телу мертвеца распасться. Он восстанавливает связь между душой и телом, заставляя тело жить, вопреки тому, что оно мертво. Но что, происходит, когда умирает тело?

— Принято считать, что портал закрывается, — с явным сомнением ответил Дракула.

— Но я мог ходить через него, даже не будучи слугой того самого амулета, — возразил я.

— Что ты хочешь этим сказать?

— После смерти мормилая, проход остаётся открытым, а значит, если мормилай снова получит тело, его подчинение может быть восстановлено. Тело – только вместилище души, которая связана. Убери тело, останется душа. Верни тело, пусть и другое, мормилая снова можно подчинить. Потому он и разрушил амулет, оборвав связь.

— Ты хочешь восстановить амулет, — догадался Дракула.

— Да. А затем войти в Амбраморкс и подчинить Арона. Сломить его волю. Сорвать мятеж до того, как он начнётся.

Дракула задумчиво прошёлся взад-вперёд по покоям, заложив руки за спину. Он рассеянно шаркал ногами, то наоборот чеканил шаг шумно опуская пятки.

— Это рискованно, — сказал он наконец. — И некромант, который подчинил его однажды, может не захотеть этого делать. Если он вообще жив…

— Если он узнает, какая опасность всем вам грозит… — проговорил Маркус.

Мы с Дракулой одновременно посмотрели на паладина.

— Чего уставились?

— Он не поверит, — усмехнулся Влад.

— А если поверит, то точно не захочет вставать на пути того, кто ведёт целое войско обозлённых рабов, — добавил я. – Так или иначе, я обязан попытаться.

— Мне всё это не нравится, — заявил Маркус, растирая виски. – Алейо, не в службу, а в дружбу, распорядись, чтобы принесли вина.

«Я не узнаю тебя, грозный паладин. И, по-моему, ты юлишь. Придумываешь, как бы ускользнуть от драки, прихватив Алейо, да меня в придачу».

Молодой рыцарь Перес с достоинством кивнув своему мастеру вышел из зала, оставив нас. С момента, как он появился в моей спальне, Алейо прятал глаза и старался говорить поменьше. Парень истово делал вид, что ничего не произошло, что было весьма умно и как нельзя лучше играло мне на руку.

— Влад, ты как-то сказал, что все некроманты знают друг друга, — продолжил я.

— Да, я так сказал. Но тебе это не поможет.

— Почему? Я должен узнать, кто создал амулет Арона!

Влад покосился на Маркуса, но тот лишь фыркнул.

— Тайны некромантов? Даже от друзей?! Такие у нас теперь отношения, Влад?

— Ты не посвящаешь меня в секреты своего ордена, Маркус Авалос, но я и не прошу об этом. Но не жди, что я выдам тебе наши тайны.

Паладин грозно глянул на Влада, поднявшись с места.

— Тебе нужна помощь, а ты отталкиваешь последнего, к кому можешь обратиться.

С этими словами паладин вышел из зала, хлопнув за собой дверью.

— Он это не всерьёз, — проговорил я.

— Знаю, — кивнул Дракула. – А теперь слушай. Имена всех некромантов известны лишь одному человеку — отцу Серых братьев. Ответ может дать только он.

— Инквизитору? – опешил я.

— Это давняя история, подробности не важны. Просто прими это, однажды церковь Эвт решила взять некромантию под контроль и ей это удалось. Их длань простирается над многими странами, но центр власти в Поларнии. Каждый некромант, кто пробудил тёмную силу обязан заявить о себе. После прохождения проверок ты получаешь что-то вроде ярлыка на право применять своё мастерство. Ограничений — прорва. Но зато ты можешь не бояться, что тебя спеленают какие-нибудь каратели из числа белых братьев.

— И официально продавать свои услуги, даже получая для этого тела, — догадался я.

— Именно. Теперь понимаешь, в чём соль? Твоё тело уже было у них в руках однажды… Они зачем-то тебя использовали. Если придёшь к ним сам снова, это будет самым глупых поступком в твоей жизни.

— А ты можешь обратиться к отцу Серых братьев?

— Шутишь? Я – вампир. Преступивший клятву некроманта должен быть сожжён.

— Дьявол! Как же сложно! – прорычал я.

— Стой… Ты говорил, что владел амулетом! Он ещё у тебя?

— Нет! Я попался в руки полиции Дракул-Тей и потерял его… Меня взяли по ложному обвинению, пришлось бежать. Но амулет же лопнул, когда в меня стрелял Арон, разве сломанный он ещё важен?

— Ещё как, — проговорил Дракула, безумно глядя на меня. – Оправа — это как стены портала. Пускай и потухшего, но портала. Его можно восстановить и сделать можешь лишь создатель! К тому же, нам нужно имя… На амулете всегда делается гравировка…

— Ф.К. – выпалил я, от азарта схватив Влада за плечи. – Я помню это как день! Ф.К!

— Очень хорошо! Молодец! Что ж… Думаю, я смогу узнать имя. Главное, чтобы он был ещё жив. Есть у меня один знакомец… За ним должок, я попробую надавить.

— Он поможет?

— Я заставлю, если потребуется. — уверенно сказал Влад. – Но ты должен будешь снова отправиться в Поларнию в Дракул-Тей и выкрасть оправу. Она ключ ко всему, получишь её – подчинить Арона. Оправа – улика, изъятая при задержании. Если ты совершил побег, то ещё год тебя будут искать, а значит все материалы дела хранятся у дознавателя. Надеюсь на границе ещё тихо, но знать наверняка не могу.

— Рискованно, но я это добуду её, — хмыкнул я.

— Кто бы сомневался, — весело ответил мне Дракула. – Ты мне нравишься, Алексей, — сказал он вдруг, сменив тон и даже изменившись во взгляде. – Хотел бы я иметь такого друга, как ты, только при жизни!

— Взаимно, Влад. Взаимно!

— Что ж… Пора за дело?

— Задержи Маркуса, — попросил я. – Мне не нужна эта наседка на хвосте. Я сделаю всё лучше, если буду один.

— Понимаю, — кивнул Влад. – Хоть и не одобряю подобного обращения, — добавил он с укором.

Я лишь пожал плечами. Если бы Дракула знал, какие догадки и подозрения зреют в моей душе относительно его друга Маркуса, он и сам никогда бы не позволил нам больше увидеться. Просто потому, что эту встречу один из нас может не пережить.

— Встречаемся в Дракул-Тей. Я найду тебя, как появятся новости. У меня очень мало времени… Чёртова война… Но сначала я займусь твоим делом. Если тебе удастся обезглавить проклятых, это станет величайшей победой нашего времени. Удачи, Яровицын!

Я кивнул, и мы обнялись.

Ворота Брана были опущены. На въезд тянулись целые караваны с провизией и беженцами, на выезд то и дело скакали посыльные. Я взял уже подготовленную лошадь, и закутавшись в серый плащ, позаимствованный у незнакомого мне гонца, который отдыхал с дороги, отправился прочь. Мне претила даже сама мысль о прощании с Маркусом и Алейо. Я не хотел снова объясняться, оправдываться, а ещё боялся, что не сдержусь. Ледяное спокойствие мертвеца словно исчезло, и вместо мёртвого во мне билось живое горячее сердце. Я волновался, переживал и страстно хотел лишь одного – удачи в безумном и совершенно сумасшедшем деле. Но кроме шальной страсти, что разгоралась в душе, в океане мерцающих загадок и тайн просыпалась злоба.

«Я не могу вам сказать. Меня сковывает клятва ордену!».

Слова Алейо эхом блуждали в моём сознании.

«С вами обошлись бесчестно и ужасно…».

«Они всё обо мне знают, — думал я, подгоняя кобылу, мчась не разбирая дороги. – Даже Алейо знает, что-то такое, что не в силах сказать… Но это гложет его, точит словно червь. Какая-то ужасная и мерзкая тайна».

У меня не было времени обстоятельно всё обдумать. Известие о войне застало всех нас врасплох. И всё-таки одна деталь то и дело всплывала в голове. Она терзала меня многие месяцы.

«Был извозчик!».

Теперь это казалось настолько давнишними делами, будто случившимися в другой жизни. Но образы оставались живыми, я всё помнил очень точно, воссоздавая их в памяти по малейшему зову.

«Когда меня везли к некроманту, под предлогом инициации в орден Пера и Луны, а на самом деле заманили в логово вампира, был извозчик! Он исчез, когда я вернулся после победы над некромантом. Растворился, словно и не было. Но он был!».

Я рычал от злости на собственную близорукость. Единственный человек, который мог что-то знать, ускользнул, будто его не существовало. Я отбросил мысли о нём, даже не задумываясь, как много он значит.

«Был извозчик! Он не привёл помощь, услышав выстрелы, хотя мог. Куда он отправился? К кому? О чём сообщить? — беззвучно кричал я себе. – Всё, что говорил Маркус – полуправда. Исковерканная, подчищенная правда, обеляющая их орден правда, в которой всё складно, кроме одного… Был извозчик! Алейо не зря сорвался. Он говорил о чести рыцаря, которая велит ему быть откровенным со мной. Так… не он ли был этим самым извозчиком, который сперва отвёз меня к некроманту, а затем передал кому надо сообщение о том, что особняк Веленских без охраны. Нет… Не может быть… Или может? Но зачем?!».

Я не мог ответить на большинство собственных вопросов. Я знал, что виновна в смерти Агаты лишь одна фигура — Ольга Хшанская. Правда, она сама в этом призналась лишь в письме, которое могло быть подмётным.

Кобыла скакала, подгоняемая седоком, раннее утро сменил день, а за ним пришёл вечер. Я едва не загнал несчастное животное, наконец повстречав почтовую станцию, где сменил скакуна. Хозяин артачился, не желая отдавать мне лошадь.

— Война! Лошади только для срочных депеш! — сказал он.

Я молча достал пистолет, позаимствованный в оружейной Влада, приставил дуло к его лицу и переспросил. К своему счастью, станционный смотритель тотчас решил отказаться от предыдущих слов. Я снова пустился в путь, гадая, донесёт, ли он на меня.

«Наверное, донесёт, — решил я, поразмыслив. – Нужно действовать осмотрительнее. У меня и так сложная задача. Но чёрта с два, как же мне всё это надоело!».

Ветер насвистывал в ушах, а лицо секли редкие капли ледяного дождя. Я мчался в ночи, вороша в голове мысли, от которых хотелось кричать.

«Когда я стал таким? – размышлял какой-то другой Яровицын, совершенно новый, циничный и лживый до мозга костей. – Я едва не братался с Владом, но врал ему в лицо. Я не имею ни одной проверенной улики, чтобы обвинять Маркуса, но почти его ненавижу. Я убеждал их, что хочу остановить вторжение проклятых в мир живых… И я же собираюсь его поддержать и приблизить. Передо мной нет ничего, кроме тьмы. Впереди только смерть, которую несут такие, как мы. Зачем выпускать это в мир? Ради Агаты? А что, если это вовсе не она? Заткнись, трус! Как ты можешь сомневаться в ней?! Хотя, кто сказал, что это сомнения в ней, а не в себе? Она же Мытея. Очищающая, прощающая, ведущая к свету. Убийца, что прокладывает ей путь – вот, кто худшая тварь и раб. Чей? Её? Дулкруда? Марионетка неизвестных сил? Ох, как же сложно. Как страшно и одиноко, вот так… Без единого союзника на всём свете. И всё-таки я сделаю это. Просто потому, что не могу иначе. Я обязан сделать всё, чтобы возвращение Агаты стало возможным. Не знаю, как это свершится. Кем станет она здесь… Но я заставлю себя смотреть от начала и до конца, каким бы он не был».