Мой испорченный рай

ГЛАВА 15

«Фотографировать правдиво и эффективно — значит видеть то, что лежит под поверхностью».

— Энсел Адамс

Просыпаюсь от того, что джип останавливается. Как можно незаметнее вытираю слюну со рта и поворачиваюсь к Матео, чтобы пошутить насчет моего храпа, но он уже вышел из машины.

Где мы находимся?

Мы припарковались на обочине незнакомой мне дороги, и я смотрю, как он идет с коробкой еды в руках к тропинке, которая, кажется, ведет под мост. Я поворачиваюсь к заднему сиденью и вижу коробку, которую заметила раньше, но фермерская коробка исчезла. Проходит несколько минут, а он все не возвращается. Любопытство берет верх, и я заглядываю в коробку, стоящую за его сиденьем.

Дюжина больших зиплок-пакетов, каждый из которых наполнен бутылкой воды, средствами первой помощи, протеиновыми батончиками и наличными. Он раздает их людям?

— Алоха! — Слышу я его крик.

Быстро закрыв коробку, я возвращаюсь на свое место и притворяюсь спящей. Дверь открывается, и я «просыпаюсь», демонстрируя достойный «Оскара» спектакль.

— О, привет. Я заснула.

Матео включает зажигание, и мы снова выезжаем на дорогу.

— Где мы?

— Близко.

Я прикусываю губу и возвращаюсь к созерцанию окна, пока мы проезжаем по мосту. Внизу скопление палаток, брезента и навесов из картона. Лагерь бездомных. Там есть дети. Матео отдал им фермерскую еду.

Этот парень вовсе не мудак, он святой.

Зацикливаюсь на этой мысли. Проходит несколько минут, и мы снова в Норт Шор.

Парень паркуется за несколько кварталов от дома и выходит из машины.

Я хватаю свои вещи и иду следом. Закрываю за собой дверь.

— Это, безусловно, лучший…

Сигнализация пищит, и он уходит. Нагруженная своим снаряжением, я смотрю ему в спину, пока Матео не исчезает за живой изгородью.

— Я что-то не то сказала? — бормочу я себе под нос и начинаю обратный путь к дому.

Может быть, ему где-то нужно быть. Может, он с кем-то встречается. Возможно, с Кайей.

Я останавливаюсь как вкопанная, когда меня осеняет мысль. Что, если проблема в том, что он не хочет, чтобы его видели со мной? Теперь, когда эта мысль появилась, перспектива тяжелым грузом оседает у меня в голове и скручивает внутренности.

— Ты вернулась! — Куинн вскакивает на ноги, когда видит, как я тащусь по песку к террасе. Она бросается ко мне всем своим телом, одетым в бикини, от нее исходит аромат текилы и солнцезащитного крема. — Я думала, ты вернешься несколько часов назад!

Играет музыка регги, пока Джейк и Дилан ругаются друг на друга за игрой в дартс.

— Как все прошло? — Она помогает, забирая мою сумку с фотоаппаратом.

— Очень хорошо. — Предвкушение того, что я увижу, какие фотографии у меня сегодня получились, помогает мне ослабить беспокойство о Матео. — Но я бы не отказалась выпить.

— У тебя получилось! — Она убегает, ставит мою сумку с камерой на кухонную стойку, а я направляюсь в комнату Гранта за ноутбуком.

Когда поднимаюсь по лестнице, смотрю в сторону комнаты Матео. Дверь закрыта. Как всегда. Желание ворваться в его комнату и потребовать, чтобы он рассказал мне, в чем черт возьми его проблема, охватывает меня с новой силой, но прежде чем успеваю решить, что делать дальше, меня обхватывают сзади.

— Южная Дакота, — раздается голос Гранта у моего уха. — Где ты была?

Я прижимаю его руки к своему животу, пока он ведет меня к своей комнате… нашей комнате. Его объятия приятны после отказа Матео. По крайней мере, Грант хочет, чтобы его видели со мной.

— Работала. — В моей голове проносится воспоминание о том, как он и Зои спали на пляже сегодня утром. — Удивлена, что ты вообще заметил мое отсутствие.

Он пинком закрывает за нами дверь спальни, затем отпускает меня.

— Что это значит?

Разбирая свои вещи, я не смотрю на него.

— Я видела тебя и Зои на пляже.

Я думаю, он будет отрицать это. Или будет извиняться. Может, будет оправдываться, сказав, что был пьян и проснулся на пляже, не помня, как туда попал.

Грант опирается плечом на стену рядом со мной и хихикает.

— И что?

Резко поворачиваю голову, чтобы посмотреть ему в лицо. По правде говоря, он не совсем перегибает палку, реагируя подобным образом. Мы не встречаемся. Он мне ничего не должен. Но он должен был быть честным с самого начала. Грант сказал мне, что они только друзья, которые встречались раньше, а не то, что они занимаются сексом. Эти две вещи существенно отличаются.

Его ухмылка расширяется, когда парень изучает мое выражение лица.

— Что? Ты, кажется, не хотела иметь со мной ничего общего прошлой ночью. Я дал тебе немного пространства.

— Переспав с Зои? — выплевываю я немного агрессивно.

Теперь он действительно улыбается.

— Ты ведешь себя как ревнивая подружка.

Я прижимаю ноутбук к груди и поворачиваюсь к нему лицом.

— В этом и был смысл? Я не была заинтересована прошлой ночью, поэтому ты захотел заставить меня ревновать?

— Нет. — Его голубые глаза искрятся жаром, как будто он наслаждается моей реакцией. — Может быть.

— Господи, Грант. Повзрослей. — Я проталкиваюсь мимо него. Или пытаюсь.

Он хватает меня за локоть и притягивает к себе.

— Значит, я тебе нравлюсь.

— Прекрати. — Я отшатываюсь от него.

Парень хмурит брови.

— Между мной и Зои ничего не было прошлой ночью.

— Я тебе не верю.

— Веришь или нет, но это правда. — Он пожимает плечами. — Но я вырубился на пляже в надежде заставить тебя ревновать.

Я фыркаю от того, насколько он раздражающе спокоен.

— Это полная хрень.

Парень смеется быстрым, коротким смехом.

— Да, ну, я действительно был в отчаянье. — Он запускает руку мне под волосы, чтобы схватить за шею. Сжимает. — Я бы выбрал тебя вместо Зои в любой день.

Мой взгляд так напряжен, что у меня дергается веко.

— Ты не серьезно.

— Серьезно. — Он подходит ближе, и моя грудь ударяется о его грудную клетку. — И повторю это снова, потому что это правда. — Он проводит губами по моей скуле, пока его дыхание не согревает мое ухо. — Я бы не спал на пляже с Зои прошлой ночью, если бы секс с тобой был вариантом.

Дрожь пробегает по моему позвоночнику от хрипотцы в его голосе.

Зои великолепна, и осознание того, что он предпочел бы меня ей, чертовски повышает уверенность в себе. Но от этого сравнения я чувствую себя отвратительно.

Я прижимаю ладонь к его груди, чтобы оттолкнуть его, но парень не двигается с места. Он подходит ближе. Обхватывает рукой мое бедро. Я чувствую себя крошечной рядом с ним.

— Позволь мне овладеть тобой, Элси. — Он проводит носом по линии моих волос, вдыхая мой запах. — Нам будет хорошо вместе. — Он покусывает кожу чуть ниже моего уха. — Ты не пожалеешь об этом.

Я не сомневаюсь, что это правда.

— Это должно было быть весело и просто, — говорю я, мой голос слабый и немного дрожит.

Парень целует меня в лоб.

— Так и есть.

Откинув голову назад, чтобы встретиться с ним взглядом, я хмурюсь.

Грант закатывает глаза.

— Я облажался. Мне жаль. С этого момента я буду вести себя хорошо. — Его губы подергиваются в уголках. — Самыми грязными способами.

— Я не знаю… — Прикусываю губу, делая вид, что обдумываю его извинения, хотя я уже приняла их. Его маленькая выходка с Зои действительно заставила меня немного ревновать, что означает, что он нравится мне настолько, что я хочу, чтобы он обращал свое внимание исключительно на меня. И эта новая информация является для меня таким же открытием, как и для него. — Я пока не определилась.

Он качает головой.

— Недооцениваешь мои способности в постели, Южная Дакота?

Почему его упоминание о способностях в постели заставляет мои мысли устремиться к закрытой двери в конце коридора, или, точнее, к тому, кто находится за ней, является настолько же загадочным, насколько и тревожным.

Почему я думаю о Матео, когда Грант смотрит на меня сверху вниз, как на обед из пяти блюд?

Я сглатываю, и это действие производит слышимый звук.

Взгляд Гранта останавливается на моих губах.

— Мне нужно спуститься вниз и загрузить фотографии. — Почему я шепчу?

Он поднимает бровь.

— Тогда иди. Не буду тебя останавливать.

Когда я не двигаюсь, он опускает губы, зависая всего в нескольких миллиметрах от моих.

— Я весь день мечтал об этих губах. — Он обхватывает мою челюсть и проводит по ней большим пальцем. — Такие сладкие. — Его сверкающие голубые глаза встречаются с моими. — Но ты еще слаще… — Его взгляд опускается на дюймы пространства между нами. — Там внизу.

Я судорожно вдыхаю.

Он замечает.

— Скажи мне, что ты этого не хочешь, и я отступлю. — Его хватка на моем затылке и бедрах крепнет.

Было бы глупо думать, что я могу отрицать свое желание к нему. Мое дыхание, пульс, пересохшее горло и слабые колени выдают меня.

— Да, я так и думал, — рычит он и целует меня. Раздвигает языком мои губы, углубляя поцелуй. Я целую его в ответ со всем разочарованием и тоской, которую чувствую. За него, за Матео, из-за всей этой игры «тяни-толкай» между нами. Я прикусываю губу Гранта зубами. Он стонет, его тело содрогается. — Черт.

Я освобождаю одну руку от своего ноутбука, все еще прижатого к груди, и засовываю ее ему под рубашку, обхватывая поясницу. Его кожа горячая, а мышцы подрагивают под моей ладонью. Мне становится интересно, что сделают другие его части тела, если я прикоснусь к ним.

Обезумев от похоти и страстно желая разрядки, скольжу рукой по его животу, затем опускаю ее, чтобы обхватить его пульсирующую эрекцию, которая сильно давит на тонкую ткань его шорт. Из его груди вырывается рык, когда я глажу затвердевшую длину между его ног. Парень двигает бедрами в такт моей руке, вжимается в мою руку, в то время как покусывает и посасывает мои губы.

— Йоу, Грант! — раздается голос по ту сторону двери, за которым следует череда тяжелых стуков. — Мы готовы. Ты идешь или как?³¹

— О, — тихо произносит он, его голос дрожит, а горячее дыхание касается моего рта. — Уже скоро.

Смех срывается с моих губ, и он целует меня, проглатывая звук.

Еще одна серия стуков.

— Поторопись!

Грант большой рукой накрывает мою, крепче обхватывает член и гладит быстрее.

— Это так приятно.

Мои щеки пылают от неловкого смущения, когда он дрочит, используя мою руку. Парень находит мои губы в обжигающем поцелуе. Покачивает бердами вперед, хватка на моей шее усиливается. Он всасывает мой язык, а затем стонет мне в горло. Ткань его пляжных шорт промокла насквозь. Его темп замедляется, затем полностью замирает. Дрожь пробегает по всему его телу, и поцелуй становится томным. Он отпускает мою руку.

— Я не хочу уходить. — Его голос — хриплый шепот у моего рта. — Но должен.

— Мне все равно нужно работать. — Я сжимаю руку, чувствуя, как кровь приливает к пальцам, мышцы предплечья горят.

— Ты должна знать… — Он морщит одну сторону своего лица. — Это не показатель моей выносливости, обещаю.

Я смеюсь, благодарная, что он дает мне повод для смеха, потому что это немного рассеивает странности, которые я чувствую.

— Все парни так говорят.

— Когда наконец войду в тебя, я планирую измотать тебя до такой степени, что ты будешь умолять меня кончить. — Он подмигивает.

Сжимаю бедра от его слов. Я все еще на взводе, испытываю боль и опустошенность. Мне нужен холодный душ, а еще лучше — крепкий напиток.

— Я… э-эм… позволю тебе привести себя в порядок. — Опустив голову, спускаюсь по лестнице на кухню. Не думаю, что кто-то в доме может знать, чем мы только что занимались, но боюсь, что если посмотрят на меня, то увидят это на моем лице. Раскрасневшиеся щеки, колотящееся сердце и пульсирующую потребность.

— Мы готовим тако, — говорит Куинн, когда я добираюсь до кухни. Ее руки широко расставлены по бокам, а столешница завалена упаковками с говяжьим фаршем, тортильями и всевозможными начинками.

Лейн высовывает голову из внутреннего дворика, где собралась толпа людей.

— Где, блядь, Грант?

Взгляды Куинн, Лейн и Джейка устремлены на меня.

— Что? Откуда мне знать? — Мои щеки пылают ярко-красным. Проклятье.

— Я здесь! — Грант спрыгивает с последней ступеньки.

Я не знаю, смотрит ли он на меня, когда направляется к двери, потому что не отрываю глаз от ноутбука, готовясь загрузить свои фотографии.

— Это может занять некоторое время, — тихо говорит Джейк, обращаясь к Куинн.

— Не беспокойся, — отвечает она. — Мы сохраним еду, если ты захочешь поесть, когда вернешься.

Позади меня раздается звук поцелуя, затем Джейк присоединяется к остальной группе.

Я выглядываю в окно и замечаю, что у всех у них гирлянды из цветов на шее, а у некоторых более укороченный вариант таких же гирлянд на голове.

У каждого в руках доска для серфинга, они шеренгой заходят в воду. К ним присоединяются серферы, приплывающие со всех сторон. Это не обычная сессия серфинга на закате. Мужчины и женщины с одинаковыми цветами гребут вместе. Я прищуриваюсь и узнаю Кайю. Даже Зои. Я ищу Матео в группе, но не могу различить его в толпе.

— Что происходит? — Я уверена, что Джейк что-то рассказал Куинн.

— Что-то вроде ритуала поминовения. — Она рядом со мной, также наблюдает за тем же потоком людей, которые рассекают волны, плывя к спокойной воде. — Думаю, сегодня годовщина чьей-то смерти.

Мне неловко смотреть, как будто я вторгаюсь в частную церемонию. Но не могу отвести взгляд. Самые сильные гребцы приходят первыми. Они садятся, оседлав свои доски, лицом к заходящему солнцу. Каждый, кто присоединяется, следует их примеру. Они покачиваются в воде какое-то время, а затем, в конце концов, хватают друг друга за руки.

Они образуют круг. Огромный круг. Их должно быть больше пятидесяти.

Тот, кого они чествуют, явно был очень любим. Слабый звук пения доносится с ветерком. Я не могу разобрать слов, но у меня такое чувство, что даже если бы могла, я бы их не понял, так как чувствую, что слова произносятся на местном языке. Мое сердце сжимается при звуке всех голосов в унисон.

— О, боже, — выдыхаю я.

— Впечатляет, — шепчет Куинн.

Когда солнце опускается так низко, что круг превращается в черный силуэт на фоне неба пастельного цвета, они срывают свои цветы с шеи и бросают в центр круга, создавая маленький остров из плавающих цветов. Они остаются так до тех пор, пока солнце полностью не опускается за горизонт. И еще дольше. Поющие голоса, разносимые ветром, звучат призрачно.

— Пойдем, — говорит Куинн, сжимая мое плечо. — Давай оставим их наедине. И мне действительно нужна помощь в приготовлении тако.

Я просыпаюсь посреди ночи под звуки невыносимого храпа Гранта на койке подо мной. Каждый вдох, который он делает через открытый рот, сотрясает деревянную конструкцию, на которой держится матрас. Запах текилы говорит мне, что он не просто спит. Парень вырубился.

Поминки переместились от воды к костру на пляже. После того как мы с Куинн поели тако, она присоединилась к ним, а я воспользовалась тишиной в доме, чтобы поработать на ноутбуке. Когда легла спать, дом был по-прежнему пуст.

Грант кашляет подо мной, и раздается шорох, который, я надеюсь, означает, что он перевернулся на бок, чтобы я могла снова заснуть без его назальной симфонии. Он снова храпит, на этот раз еще громче. Я вздыхаю. С таким же успехом можно и встать.

Перекидываю ноги через край кровати и спрыгиваю на пол. Я не беспокоюсь о шуме, потому что если даже звук, исходящий от его лица, не разбудил его, то ничто не разбудит.

Экран телефона показывает, что сейчас три часа ночи. Решаю еще раз просмотреть свои вчерашние фотографии, надеясь, что меня зацепит что-нибудь новое. Вчера вечером я нашла три снимка, которые мне понравились. Два из пещеры и один с фермы. А еще мне нужно провести исследование, где на острове фотографировать дальше.

С ноутбуком под мышкой я выскальзываю из комнаты и направляюсь вниз. В доме темно и тихо. Дверь Матео предсказуемо закрыта.

Дилан и Финн спят на диванах, а Шон громко храпит, сидя в кресле. Я на цыпочках прохожу мимо них к раздвижной стеклянной двери и проскальзываю на террасу.

Ветерок прохладнее, чем обычно, и хотя толстовка согревает меня, мои голые ноги покрываются мурашками. Я беру полотенце из стопки неподалеку и набрасываю его на стул, затем устраиваюсь, закинув ноги на перила.

Шум волн, разбивающихся в темноте, смешивается с шелестом пальмовых листьев, слегка колышущихся на ветру. Сочетание создает успокаивающий саундтрек.

— Ты лгунья.

Я вскрикиваю и неуклюже пытаюсь уберечь свой ноутбук от падения. Оборачиваюсь и вижу Матео в углу, его стул откинут назад на двух ножках, а в руке болтается бутылка чего-то темного. Мой пульс бьется где-то в горле.

— Какого черта?

Ленивая и почти злая ухмылка искривляет его губы.

— Ты ни хрена не внимательная.

Моему сердцу требуется слишком много времени, чтобы замедлиться, и не думаю, что это имеет какое-то отношение к страху, скорее к тому, кто меня напугал.

— Ты пьян. — Если невнятность в его голосе не выдает его, то стеклянная пустота в глазах как раз наоборот.

Парень наклоняет голову. Его взгляд падает на мои голые бедра, а затем возвращается к моему лицу.

— Ладно, может быть, ты не совсем невежественна.

Никогда не поворачивайся спиной к врагу, так гласит поговорка. Но я не могу сказать точно, друг Матео или враг. Не желая рисковать, разворачиваю стул так, чтобы не оказаться к нему спиной, когда занимаю свое место.

— Не можешь уснуть? — Он подносит бутылку к губам и делает глоток, затем вытирает рот тыльной стороной ладони.

— Приятно видеть, что твоим дедуктивным способностям не мешает алкоголь.

Он поднимает бутылку, как бы говоря «Ваше здоровье!», прежде чем сделать еще один глоток.

— Я не эксперт, — говорю я. — Но думаю, что тебе уже достаточно.

Он хмыкает и поднимает подбородок, устремляя взгляд в небо.

— Может быть.

Я притворяюсь, что изучаю свой ноутбук, но не вижу экрана. Вместо этого наблюдаю за Матео. Его голова наклонена набок, лоб нахмурен, губы сжаты в жесткую линию. Боже мой, он выглядит несчастным. В прекрасном, но измученном виде. Интересно, это как-то связано со вчерашним собранием?

— Ты был… — Я делаю паузу и щелкаю клавишами ноутбука, открывая и закрывая случайные окна, чтобы создать впечатление, что только наполовину увлечена нашим разговором. — На поминках вчера вечером? — Я ненадолго поднимаю глаза и на секунду ловлю его холодный, темный взгляд, прежде чем вернуться к экрану.

— Поминки, — бормочет он, но не отвечает.

Матео сидит в углу, снова откинув голову назад, и может показаться, что он спит, если бы не то, как вертит в руках бутылку с алкоголем.

Еще больше щелчков по клавишам ноутбука. Тишина дружелюбная, несмотря на то, что у меня сжимается в груди, и мне хочется протянуть руку и прикоснуться к нему. Мне хочется выяснить, кто причинил ему боль и почему он держит эту бутылку так, будто это единственное, что связывает его с миром.

— Хочешь поговорить об этом? — тихо спрашиваю я, задаваясь вопросом, услышал ли он меня вообще.

Проходит минута, прежде чем он говорит:

— Не с тобой.

Ай. Ладно.

Я могла бы поверить, что тот невероятный день, который мы провели в пещере, а затем на ферме, был сном или фантазией, если бы не фотографии, которые смотрят мне в лицо с экрана моего ноутбука. Это не тот человек, от чьего присутствия на глазах старика выступили слезы, и не тот, кто ласково разговаривал с козами. Это не тот человек, который проверял, все ли со мной в порядке после того, как меня облепили летучие мыши, или учил меня собирать манго.

Какого хрена?

Мое замешательство перерастает в жгучий гнев. Я знаю, что ничего хорошего из моего пребывания здесь с ним сегодня не выйдет. Я буду давить, он будет жесток, и мы поссоримся.

Мне следует вернуться в постель, попытаться уснуть. Или поработать, лежа на койке.

Я уже собираюсь уйти, но он двигается первым. Матео наклоняется вперед на своем стуле и, пошатываясь, поднимается на ноги. Ставит бутылку на перила, и она падает на песок внизу с тихим стуком.

— Упс, — говорит он хрипло и негромко усмехается. Он делает шаг. Его нога за что-то цепляется, или, что более вероятно, вообще ни за что.

— Осторожно. — Я делаю выпад, чтобы поймать его. — Позволь мне помочь. — Я проскальзываю у него под мышкой, и он наваливается на меня всем своим весом. Он крупный мужчина, и у меня болят ноги от усилий, которые требуются, чтобы удерживать его в вертикальном положении. Я обхватываю его за поясницу и изо всех сил стараюсь вести к лестнице. Мы натыкаемся на стены, и я сильно ударяюсь бедром о перила лестницы. Вскрикиваю от боли, прекрасно зная, что останется синяк.

— Вверх, — говорю я Матео, делая шаг. — Еще шаг. И еще один. — Он принимает мою помощь без жалоб. Мне нравится чувствовать себя нужной ему. Поддерживать его. В каком-то смысле это похоже на расплату за все, что он для меня сделал.

Мы поднимаемся на верхнюю ступеньку. Я веду его по коридору к его комнате.

— У тебя будут большие проблемы, — говорит он, когда мы доходим до его двери.

Я не обращаю внимания на его пьяное бормотание и умудряюсь открыть ее с ноутбуком, зажатым под мышкой.

— Тебе нужно выпить воды. Я принесу что-нибудь от приступа чудовищной головной боли.

— Это у тебя завтра будет чудовищная головная боль, — говорит он и хихикает себе под нос.

Я довожу его до кровати и кладу ноутбук на прикроватную тумбочку.

— Сейчас вернусь. — Я задерживаюсь на минуту, раздумывая, не следует ли мне уложить его на подушки и помочь раздеться, но решаю, что это услуга, которую я не должна оказывать.

Парень наклоняется вперед, опираясь локтями на колени, а его голова тяжело свисает между широкими плечами.

Быстро спускаюсь вниз, нахожу самую большую чашку, какую только могу, и наполняю ее до краев водой. Захожу в ванную и вытряхиваю из пузырька три таблетки обезболивающего. Когда возвращаюсь в комнату, Матео лежит без рубашки на спине на кровати, его ноги все еще на полу.

— Пока не вырубайся. — Я ставлю воду и таблетки, затем встаю у его ног и наклоняюсь, чтобы взять его за руки. — Давай. Сядь. — Я тяну его за руки, чтобы поднять с кровати, но он чертовски тяжелый. — Только на одну секунду, потом сможешь заснуть.

Я упираюсь пятками, сильно откидываюсь назад и тяну, но ничего. Капли пота выступают у меня на шее, я выдыхаю и тяну в последний раз. На этот раз парень двигается. Но не в том направлении, в котором я хочу. Вместо того чтобы подняться с кровати, Матео сильно тянет меня на себя, и я прижимаюсь к его груди. Мои ноги оказываются между его бедер, а грудь прижимается к его грудным мышцам, которые слегка вздрагивают при соприкосновении. Но даже когда мы соприкасаемся от бедра до груди, самый нервирующий контакт — это наши глаза. Мое лицо нависает над его лицом. Так близко, что наши губы почти соприкасаются.

Я застряла. Словно беспомощный жук в огромной паутине, я запуталась в его темном взгляде. Тепло его ладони пробегает по моей пояснице под толстовкой, за ней следует другая рука. Они скользят по моей обнаженной коже, посылая волны мурашек по позвоночнику.

Матео, должно быть, знает, как он на меня действует, потому что ухмыляется.

— Я должна просто… — Я пытаюсь оттолкнуться от него, но его руки удерживают меня за бедра.

— Останься, — шепчет он. И в его голосе звучит не похоть или желание, а отчаянная потребность. — Я не хочу быть один.

Я смотрю на него, думая, на какого Матео я смотрю. Того, который отвел меня в пещеру и познакомил со своей второй семьей на ферме, или того, который ушел от меня, не оглянувшись назад.

Вздрагиваю, когда он проводит пальцами по моему виску, прежде чем заправить волосы мне за ухо. Его другая рука все еще так крепко удерживает меня за бедра, что я не почувствовала, как другая исчезла. Я таю от его нежных прикосновений и знаю, что мой ответ — «да». В глубине души понимаю, что не в состоянии отказать ему.

Он обхватывает мой подбородок и проводит большим пальцем по нижней губе.

— Этот рот.

Мои губы приоткрываются со вздохом.

Его ответная ухмылка почти заставляет меня застонать. Я хочу поцеловать его. Нет, хочу, чтобы он поцеловал меня. Хочу, чтобы просунул этот палец в мой рот, чтобы я могла почувствовать его вкус, чтобы вобрать в себя какую-то его частичку. В голове вспыхивает образ нас, обнаженных и спутанных вместе, его темные и украшенные чернилами конечности переплетаются с моей бледной кожей, мы двигаемся в медленном ритме вместе, пальцы сжимаются на коже и в волосах, и я заползаю на него сверху. Мои бедра раздвинуты, чтобы обхватить его бедра.

Его член твердый, длинный и обжигающий между моих ног. Я двигаюсь твердым, томным движением бедер, прижимаясь к нему. Парень издает горловой звук, наполовину рычание, наполовину… Ох, вау. Он тоже двигается ко мне на встречу. От тепла и трения наших тел моя кровь бурлит. Я упираюсь ладонями в его грудь и выгибаю спину, скользя по его длине. Матео наматывает мои волосы на кулак и впивается пальцами в мое бедро, приподнимая бедра, встречая каждое мое движение своим толчком.

— Не останавливайся, — стонет он.

Звук его голоса прорезает туман похоти. Я замираю на нем. Что я, блядь, делаю?

Я хочу Матео. Пришло время мне признать это. Но он пьян. Очень, очень пьян. И не давал мне никаких признаков того, что хочет меня таким образом, по крайней мере, когда трезв.

— О, боже. — Я сползаю с его колен и отодвигаюсь на самый дальний край кровати. — Прости.

Матео переворачивается на бок и умудряется вскарабкаться по кровати к подушкам, поближе ко мне.

— За что?

Он не может быть настолько пьян, что не помнит, что мы делали несколько секунд назад, не так ли?

— Ты пьян. — Надеюсь, это достаточное объяснение, потому что не могу заставить себя сказать: «За то, что набросилась на тебя, когда ты в нескольких секундах от того, чтобы потерять сознание!».

Его улыбка медленная, немного кривоватая и очень сексуальная.

— Не настолько пьян. — Он тянется вниз и поправляет внушительный стояк, который невероятно приятно прижимался ко мне.

Я качаю головой, но его реакция приносит облегчение. Он не расстроен, и его тянет ко мне, даже несмотря на действие алкоголя. Я сажусь и наклоняюсь над ним, чтобы взять воду и обезболивающее с его прикроватной тумбочки. Парень проводит ладонью вверх и вниз по моему бедру, и я на мгновение задерживаюсь, наслаждаясь его прикосновением.

Нет, Элси, ты не можешь получить его. Не в таком виде. Не сегодня.

Я отвоевываю свое пространство и хочу заплакать, когда его рука исчезает с моей кожи.

— Выпей. И прими таблетки. Завтра поблагодаришь меня за это.

Приподнявшись на локте, он подчиняется, а затем опускается на подушки.

— Элси, — говорит он сонно. — Останешься со мной?

Мое сердце все еще колотится, а прилив адреналина, который вызвало его прикосновение, гарантирует, что я не скоро засну.

— Конечно.

Включаю свет, затем забираюсь в кровать рядом с ним, сохраняя между нами расстояние в фут. Его дыхание мягкое и ровное. Должно быть, он отключился. Я подкладываю подушку под спину и открываю ноутбук, чтобы поработать. И успеваю сделать один щелчок, когда парень придвигается ближе. Я неподвижно наблюдаю, как он скользит одной сильной, татуированной рукой по моей талии. Матео держит меня так, словно боится, что я исчезну. Он прижимается к моему бедру и с одним долгим выдохом затихает.

Мне интересно, думает ли он о ком-то другом, как я с Грантом за водопадом? Всего пару ночей назад в его постели была Кайя. Просил ли он ее остаться и прижимал ли к себе так близко? Так крепко? Они оба были обнажены?

Я умудряюсь сортировать свой фотографии, не сосредотачиваясь, пока мои мысли заняты мужчиной, который держится за меня, как за спасательный круг.